В основу настоящей брошюры легли неофициальные беседы с православными родителями, проводившиеся в монастыре Св. Иоанна Крестителя в Ессексе (Англия). Сами же эти беседы были результатом многолетнего опыта общения с молодыми людьми, детьми, родителями, вообще семейными православными христианами, приезжавшими в монастырь за советом. Слышавшие эти беседы, а также те, кто не имел возможности посещать их, просили нас сделать их более доступными, оформив в виде печатного издания.

Каждая личность, каждая семья — уникальна. И то, что первоначально было лишь личным советом, относившимся ко вполне конкретной ситуации, преподнести в виде систематического и более общего учения о христианском воспитании детей — задача нелегкая. Ее можно было бы сравнить с попыткой составить учебник по аскетике на основании отдельных святоотеческих изречений. Я предпочла придерживаться, насколько возможно, неофициального характера первоначальных бесед; эта брошюра ни в коей мере не претендует на полноту обзора всех сторон христианской педагогики. Уже одно то, например, что беседы были обращены к постоянным прихожанам монастырского храма, обусловливает определенный акцент на тех моментах, которые могут быть совершенно другими в иной пастырской ситуации.

Начиная беседы, я всегда просила всех присутствовавших помолиться о том, чтобы мне верно передать то, что знаю из Святоотеческого учения и от духовных отцов, и принять мои слова с молитвой и рассуждением. С такой же просьбой обращаюсь ко всякому, думающему найти для себя полезный совет в данной книжке.

Возможно, некоторые спросят, что дает право монахам или монахиням говорить о браке и о воспитании детей. А кто–нибудь, может быть, и смутится тем, что монах касается интимных аспектов супружеской жизни. Даже некоторые из тех, кто готов принять совет, подчас однако, могут подумать, что давший его монах не в состоянии понять, насколько трудно бывает ежедневное выполнение его на деле в течение долгих лет. Безусловно, сказать всегда легче, чем сделать. Однако, если на ком–то лежат пастырские обязанности (а в Православной Церкви миряне на протяжении веков обращались в монастыри за окормлением по всем вопросам своей жизни), то ему придется иметь дело с реальными условиями своей паствы. Монашество — особый путь, на который призываются отдельные личности; но это не значит, что они должны быть непременно несведущи в обычном ходе общечеловеческой жизни. Это правда, что многое из того, о чем мы будем говорить, лежит вне личной жизни монашествующих. Тем не менее, когда монах, например, становится миссионером, он не может говорить с туземцами так же, как с новоначальными иноками в своем родном монастыре. Он должен знать проблемы, и нужды, и язык своей паствы. Все мы — монахи и миряне — стараемся жить тою же, христианскою, жизнью, только в разных условиях. Монах не может безответственно говорить о жизни по Евангелию, когда его личный опыт монастырской жизни ежедневно научает его, сколько усилий она требует от человека, и когда речь идет о спасении детей, которых он знает и любит.

Если мы, как христиане, привыкли рассматривать всякий аспект своей жизни в перспективе Божественных заповедей, то скорее всего мы так сформулируем то, чего мы желаем своим детям: христианское воспитание — это то, что может помочь нашим детям обрести, по словам Апостола Павла, ОБРАЗ БОЖИЙ. Наше слово «образование» происходит от слова «образ», и воспитание значит «формирование». Св. Ап. Павел говорит о Христе, Который, «будучи образом Божиим», принял «образ раба» (Фил. 2, 6–7). Святые Отцы учат, что «Бог стал человеком, чтобы человек мог стать богом». Здесь видна связь между воспитанием и Божественным планом нашего спасения. Все, о чем мы будем говорить, можно свести к этому одному: какого образа бытия мы желаем своим детям?

Если цель нашей жизни — достичь жизни Божественной, то каждый момент ее приобретает необычайно важное значение; каждый аспект нашей жизни требует большой мудрости. И человеческой мудрости оказывается недостаточно для того, чтобы следовать Христовым заповедям; без Христа мы бессильны сделать что–либо божественное. Бог предлагает нам самую Свою жизнь, но мы при этом всегда остаемся Его творениями, и это — практически — означает, что наша задача — и не только духовников, но и каждого из нас — вопрошать Бога, что делать, что сказать, и как выразить то, что хотим сказать. В воспитании детей ни знание детской психологии, ни даже тонкая интуиция в отношении собственных детей сами по себе не приведут к Вечной Жизни, к Богу, если мы не будем также призывать Божественную благодать своей молитвой. Нам необходимо молиться — утром, вечером, во всякий момент, когда мы нуждаемся в том, чтобы узнать волю Божию и научиться распознавать внушения Божии. Именно практикой молитвы мы достигаем своей высшей цели: спастись и помочь своим детям достичь жизни вечной.

Дети воспитываются дома, в семье, родителями, состоящими в христианском браке. Некоторые, может быть, сочтут уклонением от темы разговор о браке, настроившись говорить о детях, но для меня этот вопрос видится скорее как закладка необходимого фундамента перед постройкою здания. Если родители имеют искаженные представления о браке, или, если их устремления уводят их в сторону от домашней жизни, дети страдают непосредственно. Кроме того, дети должны видеть в своих родителях пример для создания своих семей в будущем.

Среди православных нередко можно услышать дискуссии, сравнивающие монашескую и семейную жизнь, и из того, что говорится, подчас видно, что говорящий относится с пренебрежением либо к первой, либо ко второй. Дети очень страдают, когда их родители недооценивают значение брака и семейной жизни. Поэтому я хочу подчеркнуть, что брак есть путь спасения. Разговоры о том, что лучше: монашество или семейная жизнь, обычно совершенно бесполезны. Каждому надлежит найти свой путь, прося Бога указать ему, что для него лучше, — и «совершать свое спасение» (Фил. 2, 12) в тех условиях, в которые он Богом поставлен. Мы противимся своему спасению не тогда, когда выбираем тот или иной путь для себя, но когда уклоняемся от воли Божией о себе. Никому не позволено делаться монахом потому, что он гнушается браком (см. правила 9 и 10 Гангрского Собора); никто не должен, вступив в брак, презирать монашество.

Слова Господа о монашестве (см. Мф. 19, 11) показывают, что Он не считает его приемлемым для всех. (Почему это так, является для нас тайной — тайной Божественной свободы и нашей свободы). У нас есть Его слово, как установление, Божественное установление и благословение брачной жизни: «В начале же создания, Бог мужчину и женщину сотворил их. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мк. 10, 6–9). Первым чудом Господа Иисуса Христа было претворение воды в вино на браке в Кане Галилейской; православная служба венчания показывает, что это рассматривается как знак благословения Богом брачной жизни. Сам Бог дал человеку брак как таинство и как жизненный путь; это значит, что это есть путь спасения, путь, ведущий в вечную жизнь. Христос не заповедал монашества как общеобязательное правило — Он заповедал любить Бога всем сердцем, и душой, и умом, и крепостию, и ближнего, как самого себя. Вопрос для тех христиан, которые уже состоят в браке и воспитывают детей, состоит не в том, чтобы как–то сократить минимум своих семейных обязанностей с целью быть свободнее для ведения «более духовной» жизни. Правильнее его поставить так: «Как мне в этой самой семейной жизни возрастить свою любовь к Богу и к ближнему?»

Один семьянин спросил духовного отца: «Как я могу, живя в миру, пребывать всегда в присутствии Божием?» Старец отвечал: «Делай все так, как если бы ты был со–работником Богу». Быть со–работником Божиим в деле создания христианской семьи и воспитания детей христианами — роль поистине грандиозная и святая.

Христианская жизнь есть жизнь по подобию Единого в Трех Лицах Бога — жизнь вместе с другими. Очень редко бывает, чтобы кто–нибудь был помещен в совершенное одиночество или призван Богом в пустыню; тогда он обязан жить в полном отшельничестве. Для большинства из нас христианская жизнь означает жизнь в том или ином сообществе — да и сами отшельники, как правило, должны были провести даже не одно десятилетие в общежитии прежде выхода на отшельничество. Как сказал Преп. Силуан: «Брат мой — жизнь моя». Состоящий в браке человек может сказать — и это будет единственно богословски верный образ жизни для него — «Моя жена (или муж) и дети — моя жизнь. Они — содержание моей жизни, и именно живя с ними, я могу научиться Христоподражательной любви». Критерием моего духовного здоровья являются мои отношения с теми, с кем я живу. Никакого другого критерия нет. Жизнь семейная является мерилом христианского преуспеяния для тех, кто живет в миру.

Все, чему вы учитесь в семейной жизни, и ваша работа в этом направлении есть ваш труд во спасение ваших детей, и это не есть нечто маловажное, но имеющее, буквально, вечную ценность.

Нет лучшего руководства к семейной жизни, чем Священное Писание. Я очень советую почаще перечитывать, например, Свв. Апостолов о семейной жизни, принимая их серьезно, как Слово Божие, живое во все времена. Приступая же к чтению, просите Господа, а также и автора каждой конкретной книги, о том, чтобы понять и приложить к своей жизни то, что прочтете. Особенно много полезного для руководства и вдохновения именно семейных христиан находится в Первом послании Св. Апостола Петра и в посланиях Апостола Павла к Коринфянам и к Ефесянам.

«Брак у всех да будет честен и ложе непорочно…» (Евр. 13, 4). Многие сейчас слишком легко относятся к отношениям между полами. Все виды извращений и похоти одобрены нормами современной этики. Или, например, находятся люди, пытающиеся проводить «христианское» отношение к браку, даже в самых интимных его проявлениях, и в то же время готовые уничижать девство. Или есть христиане, которые, состоя в браке, отказывают своим партнерам в полноценных супружеских отношениях из–за иллюзорного призвания жить в чистоте, в то время как Св. Апостол Павел говорит, что мужу и жене должно воздерживаться по взаимному «согласию, на время, для упражнения в посте и молитве» (1 Кор. 7, 5). Иногда эта последняя проблема — а она создает еще тьму действительных проблем вокруг себя — возникает оттого, что кто–то один обращается ко Христу или начинает жаждать более усердной христианской жизни, уже состоя в браке. По учению Св. Апостола Павла, брак не должен распадаться, если неверующий согласен жить с верующим. В таком случае супруг–христианин несет огромную ответственность перед Богом за свое поведение по отношению к другому супругу и к семье. Истинное обращение и духовный рост ведет семейного христианина к более самоотверженной любви в семейной жизни, к большему желанию облегчить жизнь тому, с кем он живет. (Такие исключительные примеры, как житие Св. Алексия — Человека Божия, нельзя принимать за общее правило). К несчастью, обычная картина, когда новообращенный начинает проповедывать и прекращает показывать интерес к чему–либо «мирскому». Св. Апостол Петр говорит, что «без слова» (1 Пет. 3, 1) поведение жены–христианки может привести неверующего мужа к Господу. Получая откровение от Бога, нам следует помнить Матерь Божию, «слагавшую глаголы сии в сердце Своем» (Лк. 2, 51). И, помня, как Она искала поддержки от сродницы Своей Елизаветы после чудесного события Благовещения, не беритесь управить себя самостоятельно, но поищите наставления у своего духовного отца.

Желающим избрать семейную жизнь можно посоветовать просить Бога, чтобы Он нашел им мужа или жену, с которым — (ой) они смогли бы жить по–христиански и воспитать детей христианами.

В наше время все реже говорят о браке, а если и касаются этой темы, то часто ограничивают ее только любовью между мужем и женой. Таковая любовь может действительно быть благословением и даром Божиим, но первейшей целью брака является воспитание детей–христиан, новых сыновей и дочерей Божиих. К этой священной задаче должно быть самое серьезное отношение с самого зарождения семьи. И даже еще до совершения помолвки будущие супруги должны вместе обсудить ее. Молодые муж и жена не должны забывать о том, что они получили благословение стать ни много ни мало как соработниками Божиими в создании новой личности. Они должны мыслить свои интимные отношения не только как собственное удовлетворение или осуществление полноты жизни личности, но и как участие (хотя бы потенциальное) в приведении в бытие нового существа, новой личности, предназначенной жить вечно. Им должно сходиться вместе со страхом Божиим, молясь о Божием благословении, чтобы произошло зачатие духовное, не только физическое. В наше время слышно столько банального, грубого и богохульного о супружеских отношениях! Христианам необходимо помнить, что они участвуют в творении Божием.

В книге Товита (см. Тов. 8, 4–9) читаем о Товии и его невесте: «Когда они остались в комнате вдвоем, Товия встал с постели и сказал: встань, сестра, и помолимся, чтобы Господь помиловал нас. И начал Товия говорить: «благословен Ты, Боже отцев наших, и благословенно Имя Твое святое и славное во веки! Да благословляют Тебя небеса и все творения Твои! Ты сотворил Адама, и дал ему помощницею Еву, подпорою — жену его. От них произошел род человеческий. Ты сказал: «нехорошо быть человеку одному, сотворим помощника, подобного ему». И ныне, Господи, я беру сию сестру мою не для удовлетворения похоти, но поистине как жену: благоволи же помиловать меня, и дай мне состариться с нею». И она сказала с ним: аминь. И оба спокойно спали в эту ночь». Что за благословение для ребенка — быть зачатым после подобной молитвы, начав жизнь в такой атмосфере страха Божия и любви, исполненной уважения.

Когда мы передаем жизнь новому поколению, наша задача дать жизнь не только телесную, но и духовную. Важное место для нас занимает труд, чтобы прокормить и одеть ребенка; важнее — обеспечить ему здоровое интеллектуальное и эмоциональное развитие; но несравнимо важнее — побудить его рост духовный. Духовная жизнь — это самое ценное, что мы можем дать нашим детям в наследство.

Ни о ком нельзя думать, что его жизнь предопределена — началась ли она в близости к Богу или нет; в любой момент Бог может призвать нас к Себе и изменить нас Своею благодатию и нашим покаянием. Но тем не менее родители–христиане могут прямо повлиять на духовное благосостояние своих чад, окружая их любовию и молитвою с самого момента зачатия.

Теперь нередко дети рождаются «нежелаемыми», а иным и вовсе не позволяют появиться на свет. Каждый ребенок должен быть принят в семью с любовью. Любовь, которую младенец получает от своих родителей в самом начале своей жизни — незаменима; это то прочное основание, на котором он будет строить всю свою жизнь. Недостаток этой любви оставляет раны — неисцелимые, если только не будет дано младенцу особой благодати любви к Богу, потому что те, кому не хватило родительской любви с самого раннего возраста, обычно бывают слишком слабы для перенесения душевных страданий, даже тех малых ударов, которые неизбежны при жизни с другими людьми.

Из жизни святых и из Священного Писания известно, что и в утробе матери дети способны ощущать присутствие Божие. Вспомним Св. Иоанна Предтечу, который взыграл в утробе матери, когда почувствовал присутствие воплотившегося Господа. В жизни Преп. Сергия читаем, что он трижды возгласил из чрева матери в наиболее важные моменты Божественной Литургии.

Впечатления, которые получает ребенок еще во время внутриутробного развития, в значительной мере влияют на его физическое, душевное и даже духовное состояние. Неплохо со вниманием относиться к рекомендациям докторов о здоровом питании во время беременности. Однако, одной заботы о здоровье недостаточно. Если имеет родиться духовное существо, родители, особенно мать, должны непрестанно молиться за своего ребенка во все время беременности, исповедуя тем самым, что это настолько же чадо Божие, как и их. Матери непременно необходимо часто исповедываться и причащаться. Не следует подвергать ребенка в утробе излишнему шуму, или такой, скажем, атмосфере, которая порождается некоторыми фильмами или ссорами. Во многом определяют ту атмосферу, в которой происходит развитие ребенка, материнские мысли и чувства. Ее сердце должно изливать любовь и быть исполнено ожидания и молитвы за ее нового младенца.

Ожидающая ребенка женщина должна молиться Матери Божией, чтобы плод ее чрева тоже мог быть благословен. Матерь Божия — Заступница и Руководительница всех воспитателей благодаря Божественному Младенцу, Которого Она выносила и воспитала — воспитала в этом мире, на этой земле.

Акушерки говорят, что новорожденный узнает голос своего отца, потому что еще до рождения слышал его возле своей матери. Отношение отца к еще даже неродившемуся младенцу и настроение в доме очень важны для дальнейшего духовного развития ребенка.

Христос сказал, что, когда родит, мать забывает болезни рождения, в своей радости «яко родися человек в мир» (Ин. 16, 21). Эти слова показывают, что для Самого Бога рождение каждого младенца есть событие — каждая личность в глазах Божиих уникальна — это «другой», «ты».

Один старец советовал матери, готовящейся к родам, запечатлеть рождавшегося младенца духовною печатью, творя постоянно Иисусову молитву во все время пребывания в роддоме, даже непосредственно во время родов.

Если мы молимся и мало–помалу научаемся жить в духе молитвенном, мы создаем атмосферу, в которой дети начинают чувствовать вкус молитвы и присутствия Божия. Если мы пребываем в этом духе, даже без слов, даже прежде, чем ребенок начнет говорить, он может получить естественный вкус к молитве и желание знать Бога.

Когда младенец родился, родительская любовь к нему выражается многими способами, не последним из которых должна быть молитва. Можно молиться возле ребенка, совершать свои молитвенные правила у его кроватки — и вообще окружить его молитвой. Можно молиться и внутренне, когда держите его на руках. Можно благословлять его крестным знамением и просить Господа, Матерь Божию, Святых благословить и защитить младенца. Когда вы смотрите на своего спящего ребенка, можно молиться за него и осенять крестным знамением его кровать с головы до ног и слева направо. Знаю одного отца, который каждый вечер, когда сын его спал, молился коленопреклоненно, пламенно умоляя Бога наполнить жизнь его сына Своею благодатью.

Св. Иоанн Златоуст в своем труде, посвященном воспитанию детей [автор ссылается на греческий текст и французский перевод в Sources Chretiennes № 188 (Paris: Cerf, 1972)], говорит о наречении ребенку имени. (Когда читаешь слова святого об этом, как и о многих других вещах, чувствуешь, что этот труд мог бы быть написан не далее как вчера — так живо он соотносится с проблемами современных родителей). Ему известен обычай называть ребенка в честь какого–либо родственника или литературного героя, но он настаивает, чтобы именовать детей в честь Святых, да имеют пример Святого пред глазами. Даже в том случае, если ребенок все же получает имя какого–либо родственника, нужно, чтобы он знал о Святом, имя которого он носит. Нам же должно молиться этому Святому, испрашивая нашему ребенку его благословление, следует повесить возле младенца икону его Святого и, позже, рассказать житие.

Православная Церковь имеет специальные чинопоследования для младенцев: наречение имени в осьмый день, в сороковой день после рождения, посвящение ребенка Богу, молебен о начале учения и т. п. Не пренебрегайте этими сокровищами.

Наши отношения с Богом не есть чисто интеллектуальные отношения; мы можем сознательно знать Бога, прежде чем начнем говорить. Поэтому Православная Церковь допускает детей ко Св. Крещению и Св. Причащению. Иные склоняются к мысли, что лучше не крестить детей, чтобы они выросли и сами выбрали свой путь. С тем же успехом можно не кормить ребенка, а подождать, пока он будет достаточно взрослым, чтобы самому выбирать пищу по душе. Или не разговаривать с ним, предоставляя ему возможность выбирать себе язык по вкусу. Нужно понимать, что Крещение дает нам духовную свободу, а не отнимает ее.

Родителям следует найти своему ребенку таких восприемников, которые бы понимали, что их первейшая обязанность — заботиться о духовном росте своего крестника.

Благодать Крещения никогда не отнимается; ее можно заглушить грехом, ее можно оставить в забвении, но лишиться ее нельзя. Получившие в детстве семя Крещения, скорее повернутся (или вновь вернутся) к Богу и будучи уже взрослыми, даже если они не были воспитаны как христиане.

Для ребенка значительно лучше (если никакой физический недостаток матери не препятствует этому) быть вскормленным материнским молоком. Это признает и современная медицина; но я особенно хочу подчеркнуть духовный аспект питания. Ребенку лучше, если то, что питает его, что формирует его тело, — есть энергия любящей и молящейся человеческой личности.

Мать должна постараться и всеусердно пребывать в мире и молитве во время кормления, чтобы ребенку получать вместе с физическим и духовное питание.

В наши дни роль матери очень часто принижается — результат глубокого духовного невежества. Как христиане, мы должны почаще размышлять о роли Матери Божией и сонма матерей Святых, имена которых также занесены в Святцы, чтобы освободиться от всяких сомнений о святости материнства.

Материнство дает пример кенотической любви. (Кенозис в богословии означает «истощание» (self–emptying), умаление по образу Божественного истощания Христа — ср. Фил. 2, 7). Весь день мать отдает детям, особенно пока они маленькие, и в каком–то смысле она как бы лишена своей жизни, отдав ее семье — но именно эта любовь и созидает ее как личность, образом Христовым.

В первые месяцы жизни младенец почти полностью зависим от матери, но уже в самом начале немалую роль играет и отеческая любовь и ласка. Жизненная необходимость этого понятна психологически, но то же справедливо и в духовном смысле. Одна из трагедий современности состоит в том, что вырастает так много детей, для которых образ отца негативен или отсутствует, и это представляет собой угрозу их отношения с Богом, Отцом Небесным. Отцам необходимо делать усилие над собой и находить время для общения с детьми.

Когда ребенок кричит и шумит, не дает спать, мешает присутствию на полной Литургии, надо постараться не забывать о том, что он есть Божие творение, ребенок Бога, дар Бога, и такими мыслями преодолевать раздражение на него.

Первые три года жизненно важны для роста младенца — физического, интеллектуального (ментального) и духовного. Именно в эти годы формируется характер, и борение родителей может быть чрезвычайно утомительным и напряженным — но каждое усилие не напрасно. Св. Иоанн Златоуст говорит: «Не жалейте трудов, ведь вы трудитесь для себя; ибо жизнь ваша будет легче, если ваши дети будут добродетельны».

Св. Иоанн Кронштадтский пишет: «Не оставляйте детей без внимания относительно искоренения из сердца их плевел грехов, скверных, лукавых и хульных помышлений, греховных привычек, наклонностей и страстей; враг и плоть грешная не щадят и детей, семена всех грехов есть и в детях; представьте детям все опасности грехов на пути жизни, не скрывайте от них грехов, чтобы они, по неведению и невразумлению не утвердились в греховных навыках и пристрастиях, которые растут и приносят соответствующие плоды по приходе детей в возраст» [«Моя жизнь во Христе», I, с. 200. (по изданию Спасо–Преображенского Валаамского монастыря 1991 г.].

«Непрестанно молитесь» (1 Фес. 5, 17). На доме почивает благословение, когда все дела в нем совершаются с молитвой. Пища, приготовленная с любовью и молитвой, сообщает благословение Божие всем вкушающим от нее. Одеваясь, можно молиться: «Одей мя Твоею праведностию, Господи». Входя и выходя из дома: «Благослови моя входы и исходы, Господи». И множество подобных кратких молитв на все случаи. Принято также осенять себя крестным знамением и молиться перед началом всякого путешествия.

Привожу еще выдержку из Св. Иоанна Кронштадтского:

«Во всем и на всякое время угождай Богу и думай о спасении души своей от грехов и диавола, и усвоении ея Богу. Встал с постели, перекрестись и скажи: «во Имя Отца и Сына и Святаго Духа» и еще: Господи, сподоби в день сей без греха сохранитися нам и научи мя творити волю Твою; моешься дома или в бане, говори: окропиши мя иссопом, Господи, и очищуся, омыеши мя, и паче снега убелюся; надеваешь белье, думай о чистоте сердца и проси у Господа чистого сердца: сердце чисто созижди во мне, Боже; обнову сшил и одеваешь ее, думай об обновлении духа и говори: дух прав, Господи, обнови во утробе моей; отлагаешь ветхую одежду с пренебрежением ея, думай об отложении с большим пренебрежением ветхаго человека, греховнаго, страстнаго, плотскаго; вкушаешь хлеб сладости, думай об истинном хлебе, дающем вечную жизнь душам — о Теле и Крови Христовой и алкай этого хлеба, т. е. желай чаше его причащаться; пьешь воду или чай, или мед сладости, или другое питье, думай об истинном питье, утоляющем души, палимыя страстями, — о пречистой и животворящей Крови Спасителя; отдыхаешь днем, думай о вечном покое, уготованном подвизавшимся здесь в борьбе с грехом, с духами злобы поднебесными, с неправдами человеческими или невежеством и грубостию человеческою; спать ли ложишься ночью, думай о сне смертном, который рано или поздно непременно придет для всех нас, и о той темной, вечной, ужасной ночи, в которую будут повержены все грешники нераскаянные; встречаешь день, думай о невечернем, вечном, пресветлом — паче нынешнего солнечнаго дня — дне Царствия Небеснаго, в который будут радоваться все угодившие Богу, или от всего сердца покаявшиеся Богу в этой временной жизни; идешь ли куда, думай о правости духовного хождения пред лицем Божиим и говори: стопы моя направи по словеси Твоему, и да не обладает мною всякое беззаконие; делаешь ли что, старайся это дело делать с мыслию о Боге Творце, все соделавшем безконечною премудростию, благостию Своею, всемогуществом Своим и тебя создавшем по образу и подобию Своему; деньги ли, сокровище ли какое получаешь или имеешь, думай, что сокровище наше неистощимое, от коего все сокровища души и тела, источник приснотекущий всякого блага — есть Бог, вседушевно Его благодари и не заключай своих сокровищ у себя, да не заключишь входа в свое сердце безценному и живому Сокровищу — Богу, но уделяй из своего состояния требующим нуждающимся, нищим братиям своим, которые для того оставлены в этой жизни, чтобы ты мог доказать на них свою любовь, благодарность к Богу и удостоиться за то награды от Бога в вечности; видишь ли белый серебряный блеск, т. е. серебро, не прельщайся им, но помышляй, что должна быть бела и блистать добродетелями Христовыми душа твоя; видишь ли златый блеск, или злато, не прельщайся им, но помни, что душа твоя должна быть как злато огнем очищенное и — что тебя самого Господь хочет просветить, как солнце, в вечном, светлом Царствии Отца Своего, что ты узришь незаходимое Солнце правды — Бога в Трех Ипостасях, Пресвятую Владычицу Богородицу и вся Небесныя Силы, и святых человеков, неизреченным светом исполненных и сияющих светолитием» [«Моя жизнь во Христе», I, с. 231–233. (по изданию Спасо–Преображенского Валаамского монастыря 1991 г.)].

В сказаниях о Св. Отцах–пустынниках в Патерике можно прочесть о том, как пища, приготовленная неким подвижником для братии, была особенно вкусна. Будучи спрошен о том, что причиною сего: способ ли приготовления или состав варева, он отказывался признать что–либо особенное в приготовлении простой вареной чечевицы. После многих уговоров он раскрыл свою тайну: во время приготовления пищи было у него в обычае часто произносить покаянную молитву.

Находясь дома, мать гораздо свободнее может молиться, хотя бы она была и очень занята, чем кто–либо на работе вне дома. Вообще, работающая мать должна идти на то, чтобы работать вне дома, только по действительно веским причинам, и не теряя при этом чувства, что ее первейшей обязанностью остается семья. Ее заработок должен быть действительно необходимостью для семьи. В некоторых случаях может быть и психологически необходим некоторый отдых от постоянного сидения дома, но это не значит, что мать должна стремиться к карьере. Присутствие матери дома благотворно влияет на дух семьи; это хорошо выражено пословицей: «Мать дома — как сердце на своем месте». Духовная роль матери в семейном «организме» важнее любого финансового подспорья, которое она может доставить; и ее место в структуре семьи невосполнимо, особенно в современной нуклеарной семье [нуклеарная семья — семья, состоящая из отца, матери и одного ребенка (прим. ред.)].

Иногда родители жалуются, что они слишком заняты или устают, чтобы выполнять молитвенное правило. Однако каждому по силам периодически (например, каждый час или полчаса) произнести один раз, медленно, всем своим существом, выбросив все постороннее из головы: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго/ую». Напряженность молитвы, хотя бы и такой коротенькой, производит то, что ощущение молитвенного состояния и присутствия Божия сохраняется долгое время, даже при большой занятости; некоторые могут так и пребывать в этом молитвенном состоянии до времени произнесения очередной молитвы.

Иные говорят, что забывают о Боге, когда выходят из церкви. Сама христианская семья должна быть «малой Церковью» (Св. Иоанн Златоуст). Дом должен быть освящен священником, в нем должны быть иконы и можно воскуривать ладан. Иногда может помочь слушание духовной музыки. С другой стороны, не следует строго избегать всех картин, кроме икон, всякой музыки, кроме церковных песнопений, и всех разговоров на «мирские темы» с нашими домашними и друзьями. Гораздо важнее постараться в сердце хранить дух молитвы и память о Божием присутствии. Каждое утро можно просить: «Господи! Если я забуду Тебя — Ты не забудь меня!» или: «Господи, сохраняй детей моих, даже когда они не будут помнить о Тебе!».

В общении с детьми родителям и педагогам необходимо руководствоваться молитвой. Даже в самых обыденных ситуациях родитель должен молитвенно воззвать внутренне к Богу, пусть хоть коротко или даже без слов, и следовать тому, что Бог положит ему на сердце сказать или сделать. Решение, реакция должны приниматься не столько размышлением, сколько сердцем и молитвой . Отвечая на детские вопросы, взрослый должен руководствоваться молитвой, исповедуя пред Богом, что Ему Одному ведомо, что этому ребенку лучше в данной ситуации.

Немыслимо предложить готовые решения проблем, которые могут возникнуть в любой момент в течение многих лет, или готовые советы для ситуаций, которые могут ежечасно изменяться; ибо говоря о воспитании детей, мы говорим о человеческих отношениях и личной свободе. Для родителей–христиан может быть только единое «правило»: спрашивать Бога в горячей молитве.

Тем, кто имеет дело с детьми, хорошо по утрам так молиться: «Господи Боже, Ты один знаешь это чадо Твое, его сердце, его нужды, его будущее. Помоги мне не ошибиться в моем общении с ним сегодня!» Под «общением» мы понимаем все наши дела, слова и поступки — не только наши разговоры о Боге. Мы должны носить в себе убеждение, что Бог готов коснуться сердца каждого человека. Необходимо понудить себя на молитву, потому что только такие попытки доставят нам опытность. Таково учение Святых.

Св. Иоанн Златоуст, говоря о научении детей правильной речи, указал на то, что важно и для всех аспектов христианского воспитания: все заключается в личном примере. Слова и особенности речи родителей непременно повлияют на речь детей. Св. Иоанн Златоуст говорит, что если дети услышат оскорбительные или агрессивные интонации в речи родителей, они тоже выучатся тому же.

В воспитании детей ПОСЛУШАНИЕ должно прививаться, как неотъемлемая, естественная часть жизни с самого раннего возраста. Гораздо проще привить навык к послушанию с самых первых шагов жизни ребенка. И в этом пример родителей тоже имеет первостепенное значение; если в них не видно уважения к воле друг друга — ребенок не научится послушанию. В духовном смысле послушание жизненно необходимо, а детям, которые не приобрели его маленькими, будет очень трудно стяжать его позже. (Самолюбивому взрослому очень тяжело измениться, если всю жизнь его портили). Дети, которые всегда поступают по–своему, или которым позволяется капризничать с целью получить, что они хотят и когда хотят, не смогут научиться любить — ибо послушание есть выражение любви. Послушание растет со зрелостью. В начале оно значить: «Делай, что тебе сказано»; но для взрослого оно означает: «Предпочти волю другого по любви».

Игры и задачи, которые предлагаются нашим детям, не должны всегда быть легки для выполнения, и проблемы — для решения. Это один из пороков современности: стремление избегать того, что требует борьбы и труда, или хотя бы просьбы о помощи. Некоторые педагоги считают, что если ребенок не будет иметь во всем успех, то разовьются комплексы. Какая–то доля успеха и удовольствия необходима для поощрения и снятия напряжения — но необходимо также иногда и присутствие трудности, возможности испытать свои силы и даже потерпеть неудачу. Духовно необходимо научиться терпению, перенесению неприятностей, смирению. И опять — родительский пример сохраняет свою огромную важность. Дети научаются из реакций своих родителей на случающиеся с ними болезни, потери близких, финансовые убытки и т. п.

Детям надо предоставлять возможность помогать по дому в том, что им по возрасту посильно, даже если они еще слишком малы, чтобы быть действительно полезными, и даже если задача еще слишком сложна для них, чтобы выполнить ее как следует. Через это они научатся тем обязанностям, которые впоследствии станут их собственными, и, главное, научатся самоотвержению. Это же поможет им по достоинству оценить то, что делают взрослые для них.

Одна из характерных черт христианской жизни в миру — это щедрость, гостеприимство и милость к тем, кто нуждается. Эти качества можно заложить в детей с раннего возраста. Дело не последней важности, например, чтобы они умели делиться своими вещами и принимали участие в гостеприимстве.

Св. Иоанн Златоуст, касаясь мер наказания детей, говорит, что родителям больше подобает наказывать своих чад строгим тоном голоса и предупреждением, нежели мерами физического воздействия. Но кажется, Священное Писание и Св. Отцы не воспрещают телесных наказаний — напротив, предостерегают против излишней мягкости, портящей ребенка. Эти слова Св. Иоанна Златоуста раскрывают смысл телесных наказаний в контексте родительской ЛЮБВИ. «Гневаясь, не согрешайте» (Ефес. 4, 26). Если гнев необходим, после того как кроткие упреки не подействовали, это должен быть гнев любви, происходящий не из желания преобладать, а из желания научить, что хорошо, а что плохо. Гнев — это не выход наших страстей, а педагогическое орудие. Св. Иоанн Златоуст говорит: «Как только заметишь, что страх (твоего выговора) действует на ребенка, попридержись, ибо природа наша нуждается в послаблении».

Если отношения ребенка к родителям уже установились и если ребенок доверяет им и уважает их, то иногда просто строгого или печального выражения лица достаточно, чтобы ребенок осознал, что он совершил проступок. Описан случай, когда Преп. Силуан в юности впал в грех, и его отец сказал ему на следующий день: «Сынок, где ты был вчера, болело сердце мое». Эти кроткие слова запали в душу его на всю жизнь. В другой раз Преп. Силуан (тогда еще Семен) приготовил мясо для своих братьев и отца, работавших в поле, забыв, что была пятница. Прошло полгода с того дня, и отец говорит Семену с мягкой улыбкой: «Сынок, помнишь, как ты в поле накормил меня свининой? А ведь была пятница; ты знаешь, я ел ее тогда как стерву». — «Что ж ты мне не сказал тогда!» — «Я, сынок, не хотел тебя смутить». Это не простая мягкость, это — результат глубоко укоренившихся взаимоотношений доверия и уважения.

Дисциплина должна быть разумной и справедливой. Цель ее — научить детей различать добро и зло. Дети очень чувствительны к справедливости, и их очень расстраивает, когда видят в своих родителях яростную вспыльчивость из–за чего–либо незначительного, или когда упреки бывают непредсказуемы. Если мы предупреждаем прежде чем наказать, то наше предупреждение не должно выходить за рамки того, что мы действительно можем сделать. После наказания мы должны показать свою готовность простить. Слишком часто детям приходится чувствовать, что родители не любят их, когда они плохо себя ведут. Не любить нужно грех, а не согрешающего.

Наша любовь к детям должна быть для них образом Божией любви к человечеству. Это значит, что если ребенок признается в проступке или показывает свое раскаяние, нам следует смягчить упреки или наказание соответственно, по крайней мере, в своем душевном расположении. Это не значит, что мы поощряем грех, или даже кажемся поощряющими; но нужно приободрить дитя, чтобы оно не пыталось скрывать свои согрешения, или выдумывать «слова лукавые для извинения дел греховных» (Пс. 141, 4). Нужно уметь дать ему ощутить вкус радости возвращающегося «блудного сына», ибо таковы наши собственные отношения к Богу. Обман качественно хуже любого плохого поведения, и, если он возникает между ребенком и родителями, будет трудно наладить отношения.

Никогда не следует наказывать детей или угрожать им, прибегая к имени Христову; не допускайте, чтобы ребенок думал, будто бы Христос не любит его за плохое поведение, или что он болеет в наказание от Господа. Мы должны быть достаточно авторитетны для ребенка сами по себе, без того, чтобы превращать Христа в полицейского, которым пугают. Дети возненавидят Христа, если, когда они заболеют (или увидят кого–то больным), будут думать, что это Он наказывает их за грех, или если, когда совершают что–то плохое, будут думать, что в этот момент Он их не любит. Да это и не так: Христос любит грешников и умер за них.

Добиваясь дисциплины и послушания, нужно не забывать и о личном развитии ребенка и о его характере. Наша педагогическая задача совсем не в том, чтобы сломить волю ребенка или уничтожить ее (как при выездке молодой лошади), полностью подчиняя его личность своей. Хотя, пока ребенок маленький, ему необходимо научиться просто делать то, что ему говорят, наша конечная цель состоит в том, чтобы развить в нем самопожертвование и уважение к ближним. Если мы сокрушим волю ребенка, мы лишим его того, что составляет обязательную принадлежность свободной человеческой личности и необходимое оружие в борьбе христианина за выживание. Человеку нужна его воля, чтобы совершить свой путь в этом мире, чтобы не остаться в полной зависимости от домашней обстановки, — а эта чрезмерная зависимость обычно дает о себе знать, когда он оставляет свой дом, сделавшись взрослым. Это то, что надо бы держать в памяти, когда мы пытаемся, к примеру, осадить упрямого карапуза. Иногда надо и последовать предложению детей, даже маленьких.

Педагогически совсем не мудро всегда запрещать. Отношения с детьми не должны быть односторонними, «брать и давать» должен не только ребенок, но и родители. Особенно для детей постарше необходимо, чтобы они видели причину запрета. Нам даже можно находить альтернативу или идти на компромиссы. (Совсем маленьких детей лучше отвлечь, или даже физически удалить от «запретного» объекта, а не просто бранить непрестанно, не удаляя соблазна). Мы можем иногда почувствовать, что очень упрямому ребенку меньше навредит, если позволить ему что–нибудь испытать самому. (Так иногда запрещение производит противоположный результат: ребенок хочет запрещенного еще больше, чем прежде, и не может перестать думать об этом). Твердое запрещение, когда оно действительно необходимо, подействует эффективнее, если в достаточном количестве допустимых случаев ребенку давалось разрешение, — и еще эффективнее, если наши дети уже на деле научились уважать и доверять нашему мнению. Нечего ожидать, что дети всегда будут в восторге от наших ответов на их пожелания, но нельзя допустить, чтобы огорчение переросло в постоянный элемент их отношения к нам. В некоторых случаях нужно проявить твердость, но это требует рассуждения и молитвы. В том случае, если вы советуете детям спросить благословения духовного отца на что–либо, то уже и сами должны действовать в соответствии с тем, что скажет священник.

Очень важно для детей чувствовать и видеть в своих родителях единодушие. На житейском уровне это значит, что если возникает какое–либо разногласие между отцом и матерью, то нужно сколько есть сил стараться, чтобы дети видели, что оно разрешено в мире. Никаких ссор, особенно в присутствии детей, ни даже прекословия, разве что с кротостью. А уж если вас заметили ссорящимися, пусть видят вас и помирившимися. Дети чувствуют, даже без слов, напряженные отношения между родителями и страдают. Невозможно ожидать совершенного единодушия во всем между двумя людьми. Однако, разногласия между родителями не должны приводить ребенка к мысли о том, что отношения между ними испорчены. И никогда не должно быть, чтобы дети служили как бы посредниками между родителями. Единодушие родителей очень насущно как для непосредственного благополучия детей, так, например, и для их будущей семейной жизни.

Разговаривая с детьми, следует действительно их слушать. Иногда православные родители слушают детей вполуха, если, может быть, только они не говорят о Боге. Нужно слушать обо всех сторонах детской жизни со вниманием и молитвой, чтобы Божие благословение почило на всех проявлениях их жизни. Никто не говорит, что дети могут всегда перебивать и требовать к себе внимания, когда им вздумается, но какое–то время непременно нужно посвятить на беседу и просто выслушивание своих детей. Даже когда мы заняты, надо прислушаться: не почувствуем ли мы, что вот этот вопрос этого малыша достаточно серьезен, чтобы отложить свое занятие, т. к. возможность ответить на него может больше никогда не представится. Это уже только для достигших определенной зрелости детей возможно отложить на потом серьезные ответы.

Иногда лучше разрешить жизненно важный вопрос в том, что внешне представляется обыденной беседой, как бы сходу, не нарочито, особенно с детьми, которые имеют обыкновение «уходить» от серьезных разговоров. Это ничего общего не имеет с актерством: молящееся сердце научает нас, как сказать на пользу ребенку.

Отвечая ребенку, нужно отвечать ему, а не говорить для присутствующих здесь взрослых, которых, может быть, растрогал или рассмешил детский вопрос. Очень важно всегда разговаривать с детьми неподдельно, как бы ни приходилось приноравливаться к их умственному развитию. Взрослые также должны быть внимательны к тому, чтобы не показать, что их забавляет то, как ребенок выражается, если это может испортить разговор. «Время смеяться» (и у вас будет еще много случаев, когда смех уместен), но есть и время, когда нужно проявить чуткость, как бы не посмеяться над серьезным вопросом или замечанием.

Св. Иоанн Златоуст считает, что за трапезой очень уместно вводить в разговоры с детьми истории и примеры из Священного Писания. Время трапезы — прекрасная возможность семье побыть вместе, сообща поесть и побеседовать. К несчастью, телевизор и напряженная занятость сильно омрачают это время во многих семьях. Родителям–христианам надо позаботиться, чтобы, по возможности, всем вместе собираться за столом.

Завтрак обычно находится в наибольшем пренебрежении, а тем не менее он важен, т. к. приходится на самое начало дня. Утреннее время часто проводится просто в какой–то гонке, как бы всем успеть на службу и в школу. Однако, помимо утреннего правила — о необходимости которого нечего и говорить, — детям очень пойдет на пользу начать день с хотя бы пятиминутного общения, в котором бы чувствовалась родительская забота, любовь и заинтересованность в том, кто как проведет этот день. Уходящее в школу дитя пусть получит материнское благословение и пусть мама помолится, осеняя ребенка крестным знамением: «Господи, Иисусе Христе, благослови дитя Твое. Пресвятая Богородице, сохрани его под кровом Твоим от всякого зла.» Это имеет вовсе не только психологическое значение — это действительное ограждение от всех негативных воздействий, которые могут встретиться ребенку, и это связь между двумя мирами: дома и школы.

Дети такую большую часть своего детства проводят в школе, что родителям, конечно, следует знать, что там делается. Например, стоит познакомиться с учителями, ходить на родительские собрания и посетить школьные мероприятия. Это тоже один из способов наладить мост между домашней и школьной жизнью — постараться преодолеть ту двойную жизнь, которую ведут столь многие православные дети, и не только из иммигрантов. Родители должны быть осведомлены, чему учат их детей и каков потенциальный вред некоторых общих ложных установок (преподносимых нередко в виде «общепризнанных законов») в области религиозного образования, биологии, истории и т. д. Вряд ли можно пожелать своим детям спорить с преподавателями или бояться услышать новые идеи — но наше дело помочь им быть начеку. Опять, «единым на потребу» и здесь оказывается наша молитва за своих детей, пока они в школе, о том, чтобы Бог оградил их от всякого зла и даровал им «преуспевать в премудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков» (Ср. Лк. 2, 52).

Родители обычно бывают озабочены, как бы им помочь детям усвоить уроки и получить как можно больше из академического курса. Воистину, тот, кто воспитан в христианском смирении, способен, преуспев в знаниях, не возгордиться и использовать их на пользу ближних. Хорошо предоставить детям время и спокойное место для занятий. Можно проявить интерес к их текущей программе и поощрить их к приобретению вкуса к учебе. Это еще один повод избегать всяких трений в семье: ребенок, которого многое беспокоит, не может заниматься продуктивно — ребенок счастливый, чувствующий себя защищенным, гораздо способней к учебе.

Дети имеют разные способности к усвоению новой информации и навыков. Иногда тот, кто получал плохие оценки в школе, вырастает интеллектуально более развитым и способным, чем те, кто хорошо усваивали предметы на уровне, требуемом школьной программой.

Одна из проблем современной системы образования состоит в том, что детей учат соревноваться друг с другом в успеваемости. Результаты экзаменов определяются не столько действительным уровнем знания, сколько позицией в классе, и это культивирует гордость. Взрослым следует показать удовлетворение и похвалить ребенка, когда тот старался сделать, что мог, а не когда ему удалось превзойти остальных. Тот, кто старался изо всех сил, и все же оказался не на высоте, не должен чувствовать себя неполноценным. В конце концов, умственные способности — только один из многих естественных даров, которые человек получает от Бога. Вообще, современное общество поощряет людей умственно одаренных гордиться и превозноситься над прочими.

Родителям, у которых есть выбор, следует постараться найти своим детям такую школу, в которой нравственная атмосфера чище, наряду и с лучшими общеобразовательными стандартами, даже если это будет стоить некоторых финансовых трудностей и транспортных неудобств.

Иногда родители–христиане спрашивают, смешанное ли или раздельное обучение лучше. Часто нет такого выбора, а когда он и есть, качество школы представляется более существенным критерием, чем то, будет ли она смешанной или нет: общеобразовательной уровень, общение, которое будет иметь ребенок, взгляды директора. При прочих равных условиях, пожалуй, следует предпочесть смешанное обучение. В тех семьях, где есть братья и сестры, опыт нормального братского общения с противоположным полом приобретается дома, в других же случаях может быть полезно научиться ему с молодых лет в школе.

Под конец школьных каникул родители обычно устают; но это совсем не может быть оправданием для того, чтобы наши дети почувствовали, что родители рады освободиться от них с началом учебы. Очень соблазнительно бывает сказать: «Жду не дождусь, когда отдохну от них!» Нам придется очень пожалеть, если наши дети не найдут любви и приветливой встречи у себя дома.

Св. Иоанн Златоуст советует родителям блюсти чувства своих детей: что они видят, что слышат и т. д. Мы не можем надеть наглазники на наших детей, и невозможно ожидать, чтобы всё, что им встретится в городе XX века, было прекрасно и вдохновляло на доброе. Но мы можем иметь в виду святоотеческий совет, когда устраиваем интерьер своего дома. Св. Иоанн также советует, чтобы детям предоставлялась возможность коснуться красоты природы: например, показывая прекрасный пейзаж, цветы и т. п. Планируя экскурсии и каникулы, включите в них и выезды на природу. Можно дома держать какие–нибудь естественные материалы. Детей обычно озадачивает идея Бога как Творца, особенно если они почти всё время окружены исключительно изделиями человеческих рук, в которых созданное Богом уже не воспринимается непосредственно.

Целью христианских родителей и учителей, которую им нужно всегда хранить хотя бы в глубине сознания, должно быть: вдохновлять детей к личной любви ко Христу и к Матери Божией. Если ребенок вырастет, почитая Господа и Матерь Божию как любимых Личностей, эта любовь утвердит его сердце в Боге, и даже если он позже пройдет через сомнения, и даже отойдет от Церкви, по крайней мере, он не будет против Христа в сердце своем, а это может оказаться довольным для его спасения.

Религиозное воспитание детей осуществляется преимущественно личным примером и молитвенной атмосферой любви в доме. Здесь затрагивается детское сердце; без объяснений ребенок стяжевает молитву как самое естественное дело, и, не нуждаясь в логических доказательствах, он знает Божие присутствие.

Из жизни Святых можно часто увидеть, как на судьбу того или иного Святого повлиял кто–нибудь праведный, которого он просто видел. Св. Нектарий всегда помнил любовь своей бабушки и как она стояла на молитве перед иконами.

Любовь, и молитва, и пример бывают куда более эффективны, чем слова — в действительности, они–то и дают силу словам — в деле приведения детей к Богу. Наш труд, как родителей и религиозных наставников, — часто труд скрытый, подспудный, и он дает нам опыт «страшного» аспекта человеческой свободы: никто не может навязать любовь к Богу другой личности. Мы бы и не хотели, чтоб было иначе; мы хотим любить Бога свободно и желаем этого всему человечеству. Но в то же время наша молитва за любимых детей причиняет нам непрестанную внутреннюю боль. Легче говорить, чем молиться.

Когда мы пытаемся объяснить детям словами что–то о Боге, и подходящие слова не приходят, или разговор уклоняется в сторону, не нужно во что бы то ни стало продолжать объяснение — мы должны следовать вдохновению от Бога и настроению ума ребенка. Не столько словами мы сможем помочь нашим детям, сколько своим хождением пред Богом. Иные взрослые христиане думают, что Бог не присутствует в разговоре, если Он не является предметом разговора.

Наилучшие педагогические методы бывают направлены на то, чтобы научить детей учиться. Есть такая пословица: «Дай сыну рыбу, и он хорошо поест сегодня; научи его пользоваться удочкой, и он будет хорошо есть всю жизнь». Подобным образом мы понимаем нашу задачу как православных родителей и наставников. Мы вдохновляем наших чад любить Бога и учим их, как искать волю Божию о себе. Если дети научены любить Бога и Святых, всё прочее приложится им (ср. Мф. 6, 33).

Дети в православных семьях (и не в последнюю очередь в семьях духовенства) иногда страдают своего рода «несварением» от излишнего слышания о Боге, или о церковных делах. Они могут из вежливости продолжать слушать, но нельзя не заметить, что им уже совсем не интересно слышать что–либо еще о Боге, и даже что они уже начинают уставать «от Него» и хотели бы отдохнуть «от Него». В катехетическом классе всегда можно увидеть детей с очень неодинаковыми способностями и расположенностью слушать о Боге, и легко можно нанести серьезный духовный вред, если не говорить с каждым соответственно его мере. Мы пытаемся вдохновить, но мы не должны навязывать. Даже один и тот же ребенок может быть в одно время более духовно восприимчив, нежели в другое.

По каким критериям мы судим о ценности урока по Закону Божию? Гораздо важнее, если дети уходят из класса с большим желанием любить Бога, чем если выполнена программа преподавателя. Бывает, что какой–нибудь предмет особенно занимает сознание детей, и иногда может быть духовно плодотворнее поговорить об этом. Иногда их перебивания и замечания (не в том случае, конечно, если они хотят просто помешать ведению урока из баловства) дают ключ к их действительному состоянию и интересам. Истинная проба таким урокам не в том, сколько фактов запомнили дети, а в том, вышли ли они из класса с более глубоко прочувствованным сердечным убеждением, что Церковный путь — путь настоящей жизни. Имена и факты — только крючки, на которых можно развесить перед детьми эту истину.

Многие хотели бы услышать от учителя перечисление детских вопросов или ответов о Боге. Дети, и правда, говорят очень трогательные или забавные вещи. Но беседы с детьми совсем не похожи на коллекционирование занятных высказываний. Ребенок, однажды давший повод его процитировать, мог до этого потребовать месяцы, и даже годы — не балуя учителя никакими «показательными» высказываниями — на то, чтобы в нем, наконец, зародилось доверие к учителю. А еще учитель мог потратить многие часы, говоря о телевизоре, или школе, или еде, или играх, — прежде чем ему было позволено хотя бы упомянуть о Боге.

Самые лучшие учителя — это те, которые в хороших отношениях с детьми. Дети часто готовы принять вполне категоричный ответ от того взрослого, чью любовь чувствуют и чьему мнению научились доверять. «Ничто не бывает столь поучительно, как сие: любить и быть любимым» (Св. Иоанн Златоуст).

Дети примерно с семи лет могут начать серьезно задумываться над метафизическими проблемами вроде «кто сотворил Бога?» и настойчиво пытаться понять вечное бытие.

Иконы очень хороши для детей, чтобы узнать и полюбить Христа и Святых. С самого раннего возраста ребенок может иметь иконы Спасителя, Божией Матери, Святого в своей кроватке и в комнате. Иконы возбуждают в детях вопросы, и сами иконы отвечают на них. Иконы должны всем нам говорить прямо, зримо — взрослые так любят выражать словами и рационализировать даже свой зрительный опыт! Дети часто постигают глубокие богословские тайны через иконы — например, сравнивая икону Распятия с иконой Воскресения. Они не всегда могут адекватно выразить постигнутое таинство, но их слова и выражение лица показывают, что оно проникло в их сердце и сознание.

Икона может очень помочь на уроке Закона Божия; но к ней всегда должно сохранять почтительное отношение, как к предмету, требующему благоговения, даже в том случае, если в центре внимания ставится её педагогический аспект.

С ранних лет можно привить детям любовь к Священному Писанию и Житиям Святых. Необходимо, чтобы они видели по своим родителям и наставникам, что и Писание, и житийные истории насущны и жизненны для нас и сегодня, — и это гораздо важнее, чем то, сколько они прочтут и как много исторических фактов запомнят. Необходимо и разнообразие в том, что мы рассказываем им дома. (Им не помешает и знание известных народных сказок). Рассказы из Писания и из житийной литературы должны преподноситься как наиболее достойные внимания, и чтение их не должно стать «благочестивой обязанностью».

Дети в Православной Церкви являются полноценными членами Тела Христова. У нас нет специальных детских служб, потому что мы осознаем, что опыт участия человека в церковной службе — опыт не только умственный. Даже если ребенок еще не понимает всего, что происходит в храме, он может видеть, слышать, чувствовать запах и вкус, осязать самостоятельно и испытывать присутствие Духа Святаго. Мы не должны лишать своих детей этого опыта; мы должны научить их ценить его, ожидать его с нетерпением, участвовать в нем — молитвою и всеми возможными способами.

Но не перегружайте детей излишне длительным домашним молитвенным правилом и не берите их на все службы только потому, что вам хотелось бы там быть. Мы вовсе не должны потакать их лености к хождению в храм, но, если церковь станет для них обременительной обязанностью, они могут в какой–то момент восстать против нее.

Трудно настаивать на определенной продолжительности ежедневного общего утреннего и вечернего правила для всей семьи. Могут различаться возраст, характеры детей, а также может меняться их настроение день ото дня. Но необходимо, чтобы родители являли пример (хотя и не стремясь нарочно произвести впечатление!) регулярной молитвы как неотъемлемой органической части их дня, и чтобы дети видели, как это помогает им. Родителям стоит советоваться о каждом ребенке со своим духовным отцом, а также делиться опытом с другими семьями. Научившись читать, дети могут предпочесть проходить правило самостоятельно, стоя перед иконами в своем собственном или общем семейном углу. Вместе с тем, обычно им очень нравится принимать участие в чтении, когда все молятся вместе. Каждый из них может получить и индивидуальные указания для руководства в молитве от духовного отца, вплоть до небольшого своего собственного правила — кто может «понести» сие. Искренность и постоянство молитвы важнее ее продолжительности. Лучше пусть «правило» будет совсем маленьким (хоть до нескольких минут); ребенок сможет по вдохновению сам продлить время своей молитвы. Напоминания о молитве не понадобятся, если уже выработана привычка, и ребенок осознает необходимость просить у Бога благословения. Без сомнения, надоедать ему бесконечными напоминаниями не поможет. Постоянное молитвенное правило для дошкольников должно быть поставлено целью, но не беспокойтесь, если не каждый день удается его выполнить. Часто бывает проще добиться краткой молитвы перед сном около кроватки вместе с одним или обоими родителями, а также молитвы до и после еды.

Невозможно предписывать общие правила по поводу числа церковных служб, на которых должно присутствовать детям. Каждый случай нуждается в рассуждении и молитве, и руководстве духовника. Главное, нужно понять, что родители не должны чувствовать себя виноватыми, если им придется бывать в храме меньше, чем хотелось бы, ради детей, еще не пришедших в их меру. Не надо винить детей и обижаться на них; лучше принять это как то, что делается для их пользы сегодня, и в будущем — для их спасения. Нередко, смирившись с этим, родители начинали чувствовать себя ближе к Богу и чаще испытывали Его благодать, чем когда они по нескольку раз в неделю бывали на службах, пренебрегая семьей, или нерассудительно часто приводили насильно своих детей. Жизнь наших детей становится нашей жизнью — в этом состоит родительское «истощание», кенозис, и это привлечет к нам благодать Божию. «Всему свое время»; когда наши дети станут независимы, у нас будет больше времени ходить на службы.

На службах мы «сами себе, и друг друга, и весь живот наш Христу Богу» предаем. Если мы не можем поститься, или читать, или быть на службах столько, сколько бы нам хотелось, нужно напоминать себе, что та молитвенная жизнь, которую мы имеем, должна всегда быть истинной, не искусственной. Когда мы живем реалистично и действительно предаем всю свою жизнь Богу, нам открываются Господом чудесные возможности нашего реального положения. Время, которое мы выкраиваем на уединённую молитву и чтение Писания (а мы непременно должны найти на это время) не должно быть за счет необходимого общения с семьей. Все, что мы делаем, должно иметь одну цель стяжания Духа Святого; а это значит — искать сообразное с волей Божией о нас в нашей реальной ситуации. Если мы родители, то выполнение своих святых обязанностей по отношению к семье освятит нас в той же мере, в какой и пост, и уединенная молитва, и чтение. Нужна рассудительность, чтобы определить себе меру ежедневной молитвы уединенной, избегая всех крайностей. Семья не может оправдать того, что мы никогда не остаемся с Богом наедине, но и стремление к уединению нельзя выставлять поводом для пренебрежения семейными обязанностями.

Дети, которые в храме страдают скукой, легче преодолевают это, если они не боятся об этом говорить. Можно упомянуть об этом, как об искушении, постигающем и взрослых. (Дети замечают иногда, как взрослые смотрят на часы, или пускаются в разговоры). Научите ребенка во время службы рассказывать прямо Господу о своих проблемах и радостях, если он устает слушать службу, — и даже говорить Ему об этой своей скуке и просить, чтоб Бог Сам помог ему найти интерес к службе. (Когда мы «не можем молиться», надо первым делом сказать об этом Богу, потому что это знак духовного недуга). Маленьких детей иногда приходится на время вынести из храма, или дать им что–нибудь посмотреть или подержать, или объяснить, что происходит, или показать что–нибудь в храме. Можно приносить их только на какую–то часть длинной службы. Взрослые, которые поют, читают, или прислуживают, или участвуют в соборной молитве, должны позаботиться о том, чтобы делать это достойно, так, чтобы вдохновлять присутствующих, и особенно, чтобы не оттолкнуть детей и других, не принадлежащих к церковному клиру. «…А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею, и потопили его во глубине морской». (Мф. 18, 6).

Дети должны готовиться и ожидать с нетерпением принятия Св. Христовых Тайн с самого раннего возможного возраста. Пастырям и наставникам очень трудно бывает говорить о Св. Причащении, должным образом вдохновляя детей, если те привыкли относиться к этому, как к чему–то обыкновенному — просто тому, что они делают на каждой Литургии. Нет ничего страшного в том, чтобы причащаться не за каждой Литургией, на которой присутствуете, без исключения; это, во всяком случае, не так вредно, как причащаться без подготовки (хотя бы начиная с предшествующего вечера), без покаяния, стремления, страха Божия, определенного времени для благодарения потом и без убеждения, что мы приемлем дар невыразимой святости. Нельзя забывать, что возможно причаститься и «во осуждение» (Ср. 1 Кор. 11, 27…). Мера благодати, которую мы получаем во Святом Причащении, зависит от нашего приготовления так же, как и от Божия дарования, которое вовсе не «автоматически» нам подается. Православное понимание таково, что подготовка и расположение играют большую роль, чем частота, с которой мы приступаем к Св. Тайнам. Богохульно и духовно опасно заставлять или уговаривать любыми средствами детей (даже маленьких) принять Св. Тайны против их воли. Я слышала об одном русском богослове, который всю жизнь помнил, как несколько раз в год вся их семья готовилась ко Св. Причащению, вычитывали подобающие молитвенные правила, перед принятием Таинства все испрашивали друг у друга прощения. Те дни, в которые они причащались Св. Таин, были днями особенными, запоминавшимися надолго. Частое причащение предполагает большее аскетическое усилие, и семья должна быть способна понести соответствующую меру «аскезы». Каждому подобает получить благословение своего духовного отца — в том числе, и дети, с того момента, как начинают ходить на исповедь, могут получить индивидуальный совет для себя об этом, центральном, аспекте христианской жизни.

Подходя к решению вопросов о посещении богослужений, о Св. Причастии, о домашнем молитвенном правиле, нужно иметь в виду не только непосредственный результат, но и отдаленное будущее: что будет наилучшей подготовкой ребенку к тому, чтобы всю жизнь прожить по–христиански в этом мире? Что заронит в него семя духовно здорового отношения ко Христу, к Церкви, к Таинствам? Что поможет ему сохранить до взрослого возраста желание познать Христа и иметь единение с Ним? Бывает, что дети часто посещают церковь, и при этом внутренне противятся и отвергают благодать. Некоторые атеисты были воспитаны в благочестивейших семьях.

Когда мы говорим с совсем маленькими детьми о Св. Причастии, они могут негативно реагировать на выражение «Тело и Кровь Христовы». Это возникает больше в контексте обсуждений, нежели самой Литургии. Возможно, для них достаточно слышать слова Евхаристического канона во время службы и то, что говорит священник, причащая их. В другое время можно говорить о Христе, входящем и пребывающем в нас, о принятии Христа. Безусловно, ни в коем случае не должно отрицать, что мы приемлем Христовы Тело и Кровь, но иногда наши «объяснения» только вызывают в детском воображении мясо и кости, и они чувствуют отвращение. Христос дает нам Себя в виде хлеба и вина именно потому, что нисходит к нам, зная, насколько трудно нам было бы в другом случае причаститься Его жизни.

Очень странно, что некоторые родители–христиане отрицательно относятся к желанию своих собственных детей стать монахами и монахинями. Услышав такое желание от маленького ребенка, нельзя отбросить его, как детский каприз, не погрешив против призывающего Бога. С другой стороны, не надо относиться к пожеланиям, высказанным в раннем детстве, как к чему–то непреложному; необходимо ждать личного и зрелого решения впоследствии. Очень плохо осмеять ребёнка, который хочет стать монахом или монахиней, или разубеждать его, или рассказывать об этом другим. Следует посоветовать ему молиться в глубине сердца и ждать.

Немногие из детей, посещающих наш монастырский храм, примут монашество. Если наши дети не будут видеть у себя дома хорошего примера, как в миру жить во Христе, они будут социально ущербны — у них будут трудности в выборе для себя спутника жизни. Св. Иоанн Златоуст пишет: «Не говорю вам отвращать (вашего сына) от женитьбы, посылать его в пустыню, готовить его к монашеской жизни. Сей жизни я пламенно желал бы всем, но, поскольку некоторые считают ее обременительной, я не могу навязывать её. Говорю же паче: воспитай воина Христова и научи его, и живя в миру, хранить страх Божий с юности».

С самого раннего возраста можно приучать детей, и в немалой степени своим примером, советоваться с духовным отцом и слушаться его слова как Божия. Не столь важно, что именно ребенок хочет ему сказать и какую форму примет их встреча — нарочно организованного разговора или как бы случайного. Важно одно: что священник имеет возможность проявить любовь и участие, а ребенок научается доверять ему. Через то, что ребенок привыкает свободно разговаривать со священником обо всем (например, о школе, игрушках, забавах, снах), он получает возможность все стороны своей жизни освятить Божиим словом и благословением. Искренние исповеди могут таким образом начаться очень рано — почти с того возраста, как ребенок заговорит. Даже грудных младенцев можно приучать видеть священников, получать их благословение и чувствовать их любовь к себе. Взрослые не должны смотреть как на что–то необычное или вмешиваться в беседу между ребенком и священником, точно также, как и в случае разговора взрослого со священником.

Дети всему учатся впервые. Они могут оценить значение исповеди, но есть определенные препятствия — особенно застенчивость, — которые придется преодолевать в некоторых детях. То, как мы говорим об исповеди, когда зайдет о ней речь, может помочь им. Можно подчеркнуть, что это совсем ничего, если мы бываем застенчивы и нерешительны, и поначалу можем только мямлить что–нибудь невразумительное, или не понимаем, что от нас требуется. Только бы ребенок пошел с верою, а там уж священник, полный любви и молитвы, найдет способ приободрить и научить его. Священник знает, что наше понимание, что нужно на исповеди, растет по мере духовного роста. Идя на исповедь, надо просить Господа дать нам смелость увидеть и исповедать свои грехи. Главное, чтобы ребенок пришел на исповедь каков он есть и говорил (или пытался сказать) о тех поступках, или словах, или мыслях, за которые ему стыдно.

Говоря о священниках, можно подчеркнуть, что это люди, которых труднее всего удивить. Ни «глупости», которые мы будет говорить, ни тягчайшие грехи не могут шокировать человека Божия, который в своей молитве за Литургией чувствует страдания и искушения всего мира. Следует также заверить ребенка, что батюшка никогда не выдаст его. Многие дети думают, что их родители узнают от священника, что они натворили, или указывают ему, что они сделали или должны делать.

Родители должны избегать вмешиваться в священное таинство исповеди, если они не хотят лишить своих детей благодати этого таинства. Священнику трудно молиться свободно и отвечать ребенку по вдохновению, когда ему заранее объявляют, что скажет ребенок и что говорить ему. На исповедь каждый идет со своими грехами и ошибками; о других может зайти речь только в том случае, если это необходимо для объяснения своего греха или для получения совета о том, как себя вести. Необходимо оказывать доверие духовнику своих детей.

Не преподносите исповедь как обязанность, но — как возможность получить от Христа прощение. С другой стороны, никогда не говорите о детях, идущих на исповедь «Ах, как это мило!» или «Какая умница!» — это только смутит их и оттолкнет. Когда ребенок, хотя бы и пятилетний, подходит на исповедь, должно смотреть на это, как на нечто вполне естественное и относиться к этому серьезно.

Наибольшую сложность пастырь или духовный наставник встречает тогда, когда ему приходится осознать, что родители сделали ошибку — или вообще в обращении с ребенком в течение какого–то времени, или в ответе на какой–либо частный вопрос. Он не всегда может обсудить это с родителями, чтобы не предать то доверие, с которым ребенок отнесся к нему. Он не может ответить так, как хотелось бы родителям. Он не дипломат, который работает на них; он пытается понять волю Божию об этом ребенке в данный момент. Но он не хочет и пошатнуть уважения ребенка к родителям — в немалой мере потому, что это навредит самому ребенку. Само Писание учит чтить и повиноваться родителям. Могут быть случаи, когда он вынужден будет сказать ребенку, что он не согласен с родителями. Но в большинстве случаев он, тем не менее, посоветует ребенку поступать, как сказали родители. Если даже ребенку известно, что родители мыслят по–другому, священник постарается показать, что они хотят, как лучше, и оправдать их точку зрения. Он еще напомнит ребенку о почтении и благодарности, которые он обязан оказывать своим родителям. Вразуми всех нас, Господи!

Батюшки, монахи и монахини иногда дают детям сладости или подарки (как делал св. Тихон Задонский и другие святые), как один из способов проявления любви. Впечатление о доброте кого–нибудь, кто представляет для ребенка Церковь, очень ценно, и даже может сказаться на том, что и в случае последующей потери веры под напором антихристианских идей он не будет действительно против Церкви.

Одним из наиболее эффективных средств к осознанию ребенком жизненности Православной традиции является то, чтобы он иногда видел и другие приходы, помимо своего, а также побывал в монастырях.

Дети должны чувствовать себя активными членами приходской жизни. Они не должны всегда быть только теми, о ком заботится приход. Их должно всячески побуждать оказывать помощь не только в храме, но и в общественной жизни прихода, как, например, посещение больных и т. п.

Христианин, принадлежащий к определенному приходу, несет ответственность за других прихожан; нельзя просто присутствовать на службах, оставаясь безразличным к жизни своих братьев по приходу. «О сем разумеют вси, яко мои ученицы есте, аще любовь имате между собою» (Ин. 13, 35). Пусть дети видят в своих приходах пример такой любви и сотрудничества. Пусть их не коснется никакой скандал, никакая сплетня. Пускай всегда находятся желающие занять детей делами. Приход должен быть как одна семья, в которой скорби (как, например, болезнь или одиночество) и радости (такие как День ангела) разделяются. Быть может, такая картина покажется далекой от реальности идиллией, однако, опыт за несколько десятков лет в нашем монастыре показал, насколько воскресения, проводимые регулярно в его стенах, влияют на молодое поколение. Люди едят вместе после Литургии. Затем они могут присутствовать на беседе, на вечерней службе, пойти на исповедь, а также принять участие в праздновании дней рождения или дней ангела за чаем. Трудно также переоценить значение того, что люди имеют возможность встречаться и разговаривать с членами своей собственной семьи и других семей, а дети — вместе играть. Завязываются отношения такие же тесные, как и в единой семье. Конечно, не все приходы располагают такими возможностями. Но если хотя бы небольшие группы внутри одного прихода стремились к тому идеалу, о котором здесь написано, в той форме, в какой это возможно в данном приходе — многие дети от этого выиграли бы.

Слишком вдаваться в подробности в разговорах о бесах с совсем маленькими детьми — серьезная педагогическая ошибка, потому что ребенку, как он услышит о них, как они есть, невозможно не начать воображать их. Взрослых можно предупредить об опасности принимать в ум образы бесов, а маленьким детям предупреждение не поможет, и они могут серьезно духовно повредиться, или, по меньшей мере, страдать от ночных кошмаров. Если маленькие дети спрашивают о дьяволе или о реальности злых духов, лучше просто отойти от этих вопросов, говоря так, чтобы не уделять им в мыслях большего внимания, чем снам. Вообще, следует направлять детские умы ко Христу, к Святым, к Ангелам.

Лучше учить детей невидимой брани без прямого указания на борьбу с демонами. Они вполне естественно могут научиться ограждать Крестным знамением себя и постель или подушку перед сном, как благословение на ночь, прибегать к Иисусовой молитве или своими словами обращаться ко Господу и к Святым, когда захотят. Тогда, в случае искушения (например, страхом или кошмарами), они будут естественно использовать правильное «оружие». Они могут спать с четками в руке или под подушкой — и могут включать Иисусову молитву (хотя бы всего несколько раз) в свои молитвы. Детей очень пугает ад. Нам тоже страшно, но наш страх остается в разумных пределах; по существу, он основан на любви к Богу и опасении остаться без Него. Что нужно воспитать в детях, так это не боязнь ада, а любовь к Богу. Дети могут серьезно задумываться над метафизической проблемою зла и Божией любви. Когда мы говорим об аде (не совсем, конечно же, маленьким детям), мы должны подчеркнуть, что ад — это не какое–то место, куда Бог хочет послать злых людей; ад — это самому себе причиняемая боль от отвержения Божией любви. Ад — это то же видение Божия света, сожигающее тех, кто не сделался подобным Ему. Или можно сказать, что, если кто болен и отказывается принять от врача лекарство, то врач не виноват, что ему плохо. Опять же — готовых ответов быть не может, это только примеры. Нередко случалось, что взрослые отказывались от христианства, чтобы избавиться от подавляющего страха перед адом, в котором были воспитаны. Даже говоря о злых делах, или о тех, кто совершил их, нужно быть уверенным, что в ребенке живо убеждение, что Христос готов простить их.

Когда дети говорят о рае, их идеи о том, что они найдут там, могут показаться нам богословски неправильными. Нужно быть осторожными, чтобы не разрушить их стремление к раю. Ну кто же может представить себе стремление туда, где нет ни еды, ни игрушек, ни котят и собачек?! Мы должны уметь дать впечатление (и оно не будет ложным), что рай лучше, чем все, что мы только можем себе представить. Бывало, что когда детям говорили это, они непроизвольно восклицали: «Лучше, чем Пасхальная ночь?», «Лучше, чем мороженое?», «Лучше, чем когда мама убаюкивает в кроватке?» А то, что будет райская пища, райское веселие (и даже Ев. Лука говорит о смехе (см. Лк. 6, 21)) и т. д. — это библейское учение. Что до того, будут ли в раю их любимые животные, не нужно маленьким детям начинать богословски объяснять отличие души человека и животного; вместо этого напомните, что Бог печется о всякой малой птице (см. Мф. 10, 29). Никогда нельзя, объясняя что–то богословски, изменять чье–либо представление, если мы не заменяем его более совершенным в пределах возможностей научаемого. У Св. Отцов находим повествование об одном монахе, который был антропоморфист (тот, кто буквально понимает библейские выражения о Божиих руках, глазах, ногах и т. п.) и был исправлен православными монахами. Другой брат зашел к нему и нашел его в плаче. Он спросил его: «Что ты плачешь, отче? Разве не рад ты наставлению в правой вере?» Тот ответил: «Несчастный я! Отняли у меня Бога моего; кого теперь держаться, не имею, или кому кланяться или молиться, уже не знаю!»

Мы не хотим, чтобы наши дети боялись смерти. Мы должны говорить о ней, как о составной части жизни; ступени к жизни небесной; переходе к жизни со Христом во веки.

Иногда дети с нетерпением ждут смерти; настолько, что действительно выражают желание умереть и даже убить себя. Мы не хотим вводить болезненный страх смерти с целью удержать их от этого желания. Нужно учить детей, что благословенна только та смерть, когда Бог Сам возьмет, ибо только Он знает, когда мы готовы. Что мы не попадем в рай, пока Он не «пришлет нам билетик». (Нет готовых рецептов, что сказать каждому ребенку). Затруднение бывает от того, что взрослые и не подозревают ничего подобного до тех пор, пока это желание явно не высказано, и это застает их врасплох. Печально одно то, что совсем маленькие дети даже знают о возможности самоубийства; но это факт, с которым приходится столкнуться духовному наставнику.

Вопросы об аде и рае, добре и зле, о бесах, смерти, самоубийстве и т. п. будут не раз переосмысляемы в детстве и юности. Подобно вопросам о рождении детей, эти вопросы нуждаются в постепенных ответах по мере развития детей. Например, пяти–и десятилетнему нельзя отвечать одинаково.

В общем, не нужно мешать детям думать о Христе и о Святых как о своих друзьях, которым можно сказать обо всем и которые любят их даже больше, чем родители. Дети часто молятся и получают ответы на свои молитвы в вопросах, которые взрослому кажутся слишком незначительными, или в тех случаях, о которых они стесняются сказать кому–либо еще. Через это устанавливаются их отношения с Богом и их вера в Него.

Для ребенка любить Христа должно быть самой естественной вещью на свете. Верить или не верить в Бога — не выбирается; Бог — это Некто, Кого ты знаешь и всем желаешь знать. Атеисты — это те, кто не знают Бога, или те, кто до сих пор отказывался от встречи с Ним. К сожалению, даже совсем маленьким детям говорят об атеизме и о разных верах, и они встречаются с современным релятивизмом очень рано.

В современном мире можно услышать и увидеть много того, что никак не согласуется с «умом Христовым» (1 Кор. 2, 16). Мы, как взрослые, уже положили основание своей веры на камне, и, что бы мы ни услышали, это не поколеблет нас, скорее же углубит наше понимание. Дети же еще уязвимы. Нужно помочь им, с одной стороны, молиться и отсеивать то, что они слышат, а с другой стороны, не чувствовать себя отверженными. Церковь «не от мира сего», но она не гетто: она — соль земли. Дети могут помочь нам не терять из виду миссионерской задачи Церкви: нести истину всем народам и поколениям.

Мы внушаем детям чувство благодарности за то, что мы православные, но отнюдь не учим их превозноситься и презирать других. Напротив: «от всякого, кому дано много, много и потребуется» (Лк. 12, 48). Может, мы и рады, что мы греки или русские, но над всем стоит наше благодарение Богу за то, что, какими бы то ни было путями (через обращение ли, или родившись в православной семье), мы нашли Православие. Национальная гордость вовсе не обязательный спутник Православной веры.

Детские развлечения являются частью естественного развития ребенка. Им нужны беззаботное веселье, наслаждение своей свободой от обязанностей, «выпускание пара». Им нужна и общественная жизнь, не только как развлечение и отдых, но и как опыт общения с ближними и с миром, в котором мы живем по Промыслу Божию. Для православных родителей целью должно стать то, чтобы развлечения и общественная жизнь их детей были бы на пользу их развития как христиан, как личностей, которые смогут пронести свою веру через всю жизнь в этом мире. Как православные, мы не можем жить совершенно обособленно от всего прочего мира, и в то же время очевидно, что многое из того, что принято в мире, совершенно неприемлемо для христианина. Очень трудно избежать крайностей, и, конечно, многое зависит от возраста ребенка. Именно этот аспект воспитания требует деликатности и времени — но мы не должны думать о развлечениях и общественной жизни наших детей, как о чем–то несоответствующем нашим устремлениям, потому что на первом месте для нас стоит их духовное развитие. Напротив, если мы хотим вырастить свободных и зрелых личностей, любящих Бога и способных справиться с жизнью и окружением, которые весьма мало способствуют этой любви, то именно это наше устремление и заставит нас уделить должное внимание детским развлечениям и увеселениям. Наше пренебрежение этим аспектом их жизни может привести к тому, что они либо погрузятся в мирскую круговерть и поплывут по течению, либо почувствуют себя ущемленными и взбунтуются.

Иногда в Житиях Святых мы читаем о том, что они, будучи еще детьми, не любили детских игр, а предпочитали проводить время в молитве и чтении духовных книг. И бывает, что, глядя на своих детей, мы огорчаемся их сравнительному «обмирщению». Однако, в наши дни, в наших условиях, детям было бы почти невозможно жить, если бы они были в точности такими же, как те редкие случаи, описанные в Синаксарии; (поскольку несомненно, что не у всех святых бывали очень необычными годы детства). Контраст с окружающим их миром может дойти до критической точки, если они не будут наделены исключительной благодатью. Мир так быстро изменяется, что трудно ожидать от них даже такой же жизни, как, скажем, была у нас тридцать лет назад. Нельзя заставить их силой соответствовать нереальному образцу, чтобы нам не пришлось отвечать за их бунт, или, что хуже, за их психическое расстройство. В то же время нет ничего хорошего и в том, если они, хотя и ходят в Церковь, судят обо всем другом «по–мирски». Необходимо окружать их интересы, которые они разделяют со своими сверстниками, родительской молитвой, заботой, советом и защитой. Это жизненно важно духовно; мы обязаны искать спасение в этом мире, как он есть.

Если мы не желаем своим детям участвовать в увеселениях вредных, придется приложить время и усилия для предоставления им увеселений не вредных. Так учит Св. Иоанн Златоуст. Вместо того, чтоб водить ребенка на неприглядные зрелища, говорит он, возьми его куда–нибудь еще и дай ему возможность по–другому развлекаться и отдыхать. Дети должны быть слишком заняты для вредных развлечений.

От родителей зависит показать детям (не на словах, а на деле — на самой жизни), как можно радоваться жизни, будучи православным. Нужно осознать, что для наших детей само то, чтобы быть православными, уже является подвигом. Многих дразнят в школе за одно только хождение в церковь, или за то, что не ругаются матом, или за то, что они «не имеют опыта» в отношениях с другим полом, ставших уже общепринятыми. Нельзя недооценивать постоянного напора идей, которые кажутся способными поставить под вопрос христианство (и православие — в особенности). Таким образом, становится жизненно необходимым, чтобы не возлагать на ребенка еще дополнительного бремени быть тем, которого никогда не пускают на улицу или которому запрещено делать то, и другое, и третье. Не преподносите Православие как нечто негативное, но — как жизнь истинную. Недопустимо, чтобы дети почувствовали себя в чем–то ущемленными от того, что их родители — убежденные христиане; и то одно достаточно плохо, если они затаят обиду на родителей — но они могут обидеться и на Христа, и на Церковь.

Св. Иоанн Златоуст, говоря о христианском ребенке, дает такой совет отцу: «Воздай ему многими подарками, чтобы он мог понести укоризну, которая придет на него за его воздержание». Очевидно, что Св. Отец не советует баловать своих детей. Однако, им очень помогло бы, если бы вместо того, чтобы всегда говорить «я не делал того, потому что мама не разрешила», они иногда могли бы также сказать: «А мы вместо этого ездили туда–то и туда–то». Многие дети из православных семей только и могут в понедельник сказать в школе: «Мы просто смотрели телевизор и ходили в церковь». Пусть у наших детей будет что–либо, что иногда делало бы их объектом естественной детской зависти. Это вовсе не основано на каких–то психологических теориях о необходимости поощрения чувства собственного достоинства и удовлетворения своего «Я», нет. Но мы говорим об оружии, которое можем дать своим детям для того, чтобы помочь им сохранить свое христианство в этом мире и не быть уничтоженными. Каждому надлежит самому решать, как применить совет Св. Иоанна Златоуста в своей ситуации.

Неугомонность детей в храме и их скучание может (в некоторых случаях) быть отчасти оттого, что они лишены были прогулок, или возможности порезвиться, или «утешений», за которые бы чувствовали благодарность — т. е. им дан аскетический уклад, превышающий их меру. Однажды Св. Антоний Великий беседовал с учениками вне келии и шутил. В это время один охотник увидел их и вознегодовал, что монахи так расслабляются. Преподобный сказал ему натянуть лук. Когда тот сделал это, преподобный велел ему натягивать сильнее. Когда охотник повиновался, он опять сказал ему: «Натягивай еще сильнее!» На этот раз охотник возразил: «Не могу: если натянуть сильнее, лук сломается!» Тогда Св. Антоний сказал: «Вот так и в деле Божием. Если удручить братий выше меры, они скоро сломаются. Иногда необходимо и снизойти к ним». Еще менее полезно «удручать» сверх меры современных детей.

Св. Иоанн Златоуст советует родителям искать хороший круг общения своим детям, чтобы у них был добрый пример для подражания, т. к. он знает, что «подражание сильнее страха». Как члены Церкви, мы должны свободно общаться друг с другом. Хорошо участвовать в приходских клубах и детских лагерях от приходов. В то же время, общение наших детей будет выходить и вне церковного круга, и с их возрастом становиться все более и более независимым в выборе друзей; и это не есть нечто негативное, но жизненная необходимость. Прекрасный способ защитить детей не только от дурных влияний, но и от «двойной жизни» (дом — школа), — чтобы их школьные друзья приходили в гости в ваш дом. Пусть им понравится бывать у вас; побалуйте их добрым расположением, участием, угощением, и жизнь ваших детей и дома, и в школе станет проще. Одно из величайших социальных преимуществ для школьника — иметь не богатых, а популярных родителей. Кроме того, дети будут таким образом учиться устанавливать взаимоотношения — включая и взаимоотношения с людьми нецерковными — еще под крылышком родителей, окруженные мерками своей семьи, «судимыми» ими — вместо того, чтоб иметь двойственные мерки для своего поведения, или набираться опыта общения с людьми только вне дома.

Нечего ожидать, что сегодня мы воспитаем детей в нравственно стерильной атмосфере. Мы можем стараться направить наших детей на благопристойные развлечения в хорошей компании, но мы не в силах полностью исключить всякий отрицательный опыт, особенно по мере взросления детей, да это и не было бы им на пользу. Нужно принимать подобные опыты, как «прививку» для детей. Можно обсудить все с детьми и постараться пробудить в них их собственное чувство рассудительности, так, чтобы, по крайней мере, они узнавали, что причиняет духовный и физический вред, и научились уменьшать для себя опасность. Необходимо тратить время на то, чтоб делать что–либо вместе с детьми. И — важнее всего — мы должны молиться, да оградит их Господь от зла, и внушать им любовь ко Христу, чтобы они сами носили в сердцах своих как бы индикатор, показывающий добро и зло. Только это будет защитой долговременной и останется с ними, когда они станут независимыми и взрослыми. Подобным образом бывает и с физическими опасностями. Поскольку дети взрослеют, постольку сложнее бывает удалить от них всякую опасность. Приходится объяснять, обсуждать, предупреждать — но прежде всего молиться, уповать на Бога, и учить их молиться, и не в последнюю очередь в моменты страха и опасности. С самого раннего возраста христианские дети могут, например, научиться просить Божия благословения и заступления Святых, выходя из дома.

Мероприятия, связанные с отдыхом, не обязательно служат лишь для развлечения. На примере членов своей семьи и других друзей–христиан дети учатся с удовольствием отдавать свое время на службу другим, например, больным, более нуждающимся, одиноким или лишенным возможности выходить из дома. Есть обширное поле для такой деятельности: создавать фонды, делать подарки, навещать… Другие занятия воспитывают в ребенке уважительное и ответственное отношение к сотворенному миру; например, выращивать декоративные или съедобные растения, находить применение предметам, которые обычно выбрасываются. Если школа или другой источник (например, телевизионная программа) подали ребенку начальную идею какого–либо полезного проекта, родители должны стараться поддержать ее и показать положительное к ней отношение, даже если семья лишена тех возможностей, какими располагают другие.

Телевизор бывает причиною многих конфликтов в семье, особенно между родителями и детьми. Ни у кого нет сомнений, что то, что показывают по телевизору, очень часто просто ужасно, или богохульно, или неприлично и дико, и что такие программы являются источникам зла. Что всего хуже — что к телевизору привыкают, как к наркотику, и уже не могут его не смотреть; а очень немногие программы несут хоть что–нибудь успокоительное, или информативное, или душеполезное. Возможность совсем не иметь телевизора зависит от того, насколько семья сможет понести свое отличие от нормы. Крайности, которых надо опасаться — это чтобы дети не стали слишком оторваны от своих сверстников, и чтобы они не требовали непременно телевизора. Социальные преимущества телевидения (которые никто не оспаривает) должны чем–то компенсироваться при его отсутствии; другими словами, дети должны быть в состоянии, и без превозношения, и без комплексов жить с теми, кто ежедневно проводит часы перед телевизором и любит обсуждать передачи. Проще всего обходиться без телевизора с детьми до школы или когда они уже немножко подрастут и согласятся с семейным решением не иметь телевизора.

Там, где есть телевизор, он должен служить на пользу семье, а не распоряжаться ею. Для малышей–дошкольников легче свести до минимума то, что им позволяется смотреть, и следует быть очень разборчивыми в отборе передач. Дети не должны привыкать к готовым пассивным развлечениям. (Это и есть наиболее коварный аспект телевидения: оно приучает людей пассивно принимать образы, звуки, и затем идеи). Родители детей–дошкольников не должны жалеть время на занятия и игры с детьми, чтобы они привыкали к таким занятиям (например, чтению), которые требуют определенного терпения и труда, или связаны с общением с другим лицом. Телевизор — не няня; его нельзя включать для того, чтобы ребенок сидел тихо и не убегал из дома. Даже и для более старших детей соблазн сидеть перед телевизором меньше, когда у них есть другие интересные занятия, которые требуют их времени и энергии. Цель должна быть к том, чтобы дети учились, подрастая, выбирать отдельные передачи и смотрели на телевизор как на то, чем пользуются для просмотра определенных передач и потом выключают, а не перед чем сидят, чтобы убить время. Просмотр телевизора тоже должен быть делом семейным. Родители должны смотреть вместе с детьми, даже те плохие программы, которые они решили лучше не запрещать. Потом, в удобный момент — может быть, и спустя довольно времени — нужно будет все обсудить, и дать своим детям здоровое критическое отношение ко всему. Дети способны учиться на опыте. Мне доводилось беседовать с малышами, осознавшими, что фильмы ужасов производят потом ночные кошмары, и с детьми постарше, которые убедились во вреде порнографии после просмотра неприличного фильма, и с другими, признававшимися, что после некоторых передач трудно молиться. Можно объяснить, что образы западают в память и могут мешать потом, даже по прошествии долгого времени. Но забудьте похвалить хорошие передачи; и сделайте скидку на естественную разницу во вкусах между взрослыми и детьми.

Иногда дети, которые хотят, чтоб друзья считали их взрослыми, не понимают что это совсем не «взросло» иметь просто легкомысленно–пренебрежительное отношение ко всему, что они видят в фильмах или о чем читают. Если единственной реакцией, какую они видели у взрослых на оскорбляющие чувства сцены, было негодование и запрет, они могут полюбить подобный материал еще больше. Им может помочь, если они узнают, что взрослому просто не нравятся такие фильмы и книги. Вспоминаю разговор, в котором, услышав от взрослого, что он был сильно напуган фильмом ужасов, дети начали признаваться даже и друг другу, что они все–таки немножко испугались… Старшим детям можно объяснить, что мы не любим некоторые определенные сцены не потому, что они содержат нечто «нечистое», но потому, что они профанируют подлинные взаимоотношения любви. Открытое отношение со старшими детьми полезнее попыток установить строгую цензуру — и нужно не забывать, что люди могут получать пользу из самых неожиданных источников. Как родители, лучше будем в тайне молиться о том, чтобы наши дети из всего извлекали полезное себе, нежели контролировать всю их деятельность.

Св. Иоанн Златоуст советует отцу, собравшемуся отговаривать сына от посещения непристойного зрелища, говорить с ним так: «Сын мой, эти спектакли, на которых можно увидеть (…), не достойны свободного человека. Если ты можешь поручиться, что ты не услышишь и не увидишь ничего непристойного, то можешь пойти. Но невозможно там не услышать непристойностей. А таковые вещи не достойны твоего взора». Он добавляет: «И говоря так, нежно поцелуй его, заключи его в твои объятия, показывая ему любовь свою. И так успокой его».

Если, становясь старше, дети уже имеют положительный опыт воцерковленной жизни и христианской семьи, этого достаточно, чтобы им соделаться православными взрослыми. Во многих случаях самый ход жизни в эти переломные годы, вместе с примером, который они видят дома, может сохранить их от того, чтобы отказаться от христианского образа жизни. Многие из проблем, о которых мы сейчас будем говорить, никогда не достигают критической точки в тех домах, где добрые основания были заложены с более раннего возраста.

Подросток, верующий во Христа, посещающий церковь, намеревающийся хранить чистоту до вступления в церковный брак, — уже большая редкость среди своих сверстников. Нужно понимать, как многого даже это одно требует от человека, который много времени проводит с людьми, принимающими либеральные этические и духовные нормы как само собой разумеющееся. Даже среди того меньшинства в школьном классе, которое ходит в церковь, бывает, что не найдется ни одного, кто хотя бы иногда постился, или почитал иконы, или ходил на исповедь. Зато там могут быть представители всех религий и христианских исповеданий, равно как и люди, ни разу не молившиеся. Сохранить Евангельские идеалы, при этом умея ладить с людьми, прямо или косвенно бросающими вызов Евангелию, — вот «аскеза» наших подростков. Одновременно они ведут борьбу за формирование своей собственной системы ценностей; воспринятая ими в детстве вера теперь должна постепенно становиться их собственным убеждением, и не всегда этот процесс проходит гладко. Здесь им потребуется все наше понимание, внимание, любовь и молитва.

Человеческая природа сотворена по образу Божию; Св. Отцы учат, что одной из характерных черт образа Божия является наша личная свобода. Бывает, что дети в процессе сортировки своих понятий о жизни и о Боге приходят к пониманию того, что свобода есть духовная необходимость, и их духовный инстинкт взывает к свободе, хотя и не всегда с рассудительностью. Родители, уже избравшие для себя следование за Христом, часто боятся выпустить детей из тех пределов, которые ими определены для себя. Иногда это может помешать детям (имеющим иные внешние условия) свободно выковать свою личную веру, отвечающую их жизни и их обстоятельствам. Детям необходимо учиться проявлять свою свободу выбора уже тогда, когда мы живем рядом и можем направлять их. Мы должны постепенно ослаблять узду по мере того, как они растут. Мы должны быть готовы к таким моментам, когда свобода наших детей вызовет у нас большую тревогу — эта тревога подобна сострадающему милосердию Бога, предпринявшего «риск» творения. Удерживать силой уже почти взрослых детей — дешевое решение; это легче, но менее эффективно, чем понимание и молитва. Для ребенка, получившего воспитание в духе Христовом, это вряд ли когда–нибудь понадобится.

Свобода не значит «делай, что хочешь». Мы не поможем нашим детям тем, что позволим им жить независимо от нас с 13 лет. Определенная мера ограничений хорошо ограждает подростка, особенно когда он уважает своих родителей и доверяет им. Проблемы возникают тогда, когда родители настолько строги, что дети начинают затаивать обиду на них; их сердца охладевают к родителям и ко всему, на чем те стоят, что представляют, включая Церковь, и даже Самого Господа. Царский путь между полной самостоятельностью детей и излишним их ограничением нужно постоянно искать, вновь и вновь, с молитвой и пониманием.

Даже когда мы знаем, что придется ответить «нет» на просьбу подростка, мы должны действительно выслушивать просьбы наших детей, чтобы они чувствовали, что мы уступили бы, если бы не препятствовали этому действительно реальные причины. Иначе дети просто перестанут говорить нам о своих настоящих желаниях и мыслях. Очень больно бывает слышать, как подростки говорят: «Я бы никогда не осмелился сказать матери об этом», или «Папа бы в ужас пришел, если б я только спросил».

Широко известное изречение Блаженного Августина «люби и делай, что хочешь» в действительности значит «люби Бога — и делай, что хочешь». Это может стать хорошим девизом для подростков и тех, кто пытается управить их на путь христианский. Любовь к Богу — и ограждение, и залог покаяния, в какие бы прегрешения мы ни впали. Ребенок, любящий Бога, защищеннее ребенка, которого ограничивали до того предела, на котором он восстал против Бога. Молодая девушка спросила однажды взрослого христианина, как ей можно танцевать, и он ответил: «Танцуй так, чтобы тебе это было в радость; но радуйся так, чтобы, когда вернешься домой и войдешь в свою комнату, ты могла предстать пред иконой Господа и поблагодарить Его — а не так, чтобы тебе было стыдно взглянуть на Его Лик».

Обычно люди считают, что разговаривают со своими детьми, а в действительности часто только что–то говорят им. Подросткам нужен настоящий диалог со своими родителями. Слишком часто к пятнадцати годам взаимоотношения уже нарушены. Дети завидуют тем, у кого «понимающие родители». Наши дети должны чувствовать, что они могут спокойно высказать все: вопросы, сомнения, критику, точки зрения. Они должны видеть нашу искреннюю заинтересованность во всем, что они делают и думают. Не надо лезть им в душу, но все наши слова и поступки должны способствовать открытым взаимоотношениям. Такие отношения невозможно переоценить. Если бы мы помнили на какие «уступки» шел Господь для разговора с теми, кто в этом нуждался, мы бы, не колеблясь, сделали все возможное, чтобы сохранить контакт с подрастающими детьми. Если нет подлинного контакта, даже совет, данный нами с любовью, будет воспринят как только очередное внушение или проповедь. Печально, что есть дети, которые, например, скрывают от родителей что–нибудь нехорошее, случившееся однажды в гостях у приятеля, потому, что их больше никуда не будут пускать.

Подчас слишком строгое отношение родителей к их взбунтовавшемуся ребенку причиняет глубокую боль пастырю, которому тот доверил свои действительные искания и недоумения. Без содействия родителей он не всегда может восстановить взаимоотношения этого чада с Богом.

Ученика одного пустынника постигло искушение оставить монашескую жизнь. Тот дал ему совет: «ешь, сколько хочешь, пей, сколько хочешь, спи, сколько хочешь, но не выходи из келии». Всем ясно, что старцу рассудилось дать такой совет своему ученику в конкретном случае определенного состояния его борения, и нельзя следовать этой формуле, как готовому рецепту. Однако, можно поучиться у Св. Отца смотреть в корень проблемы, оставляя на потом посты и бдения, которые он бы посоветовал другому уже сейчас. Когда родители бывают обеспокоены тем, что их дети выпрашивают позволения пойти на танцы, или послушать рок–музыку, или сходить на вечеринку, мудрое рассуждение этого старца может при случае послужить образцом. Можно представить себе, что православный родитель, помолившись и поразмыслив, ответит: «Танцуй, слушай, иди; но сохрани в сердце любовь ко Христу живою». Нередко желание делать тоже, что все их сверстники, бывает просто временным недомоганием, которым подросткам нужно переболеть и забыть, подобно детским болезням вроде ветрянки.

Дети сильно различаются по степени их преданности Церкви. С Божией помощью мы должны говорить с ними на их действительном уровне. С тем, в ком только тлеет искорка интереса к Православию, нельзя говорить так же, как с положившим намерение стать монахом. Наше дело — развивать (а иногда даже только поддерживать) то, что в них есть, если мы хотим, чтобы наше общение с детьми было настоящим и плодотворным. Один англиканский епископ писал о подростках и предостерегал родителей от «отпугивания» насильным втягиванием их в духовную жизнь: «Малая степень преданности (Церкви) вполне отвечает состоянию того, кто еще с тревогой обнаруживает, кто он есть, и в какой области лежат все его пристрастия». Очевидно, что он действительно общался с молодыми людьми. Те дети, чья преданность Церкви в действительности большая, спросят и получат ответ; и блаженны они, ибо алчут правды и насытятся. (Ср. Мф. 5, 6). Но наивно думать, что все православные подростки, даже посещающие церковные школы, — убежденные и твердые православные христиане; и можно навредить им, разговаривая с ними так, как если бы они ими были.

Первейшая наша цель в воспитании — не финансовая, не общеобразовательная не даже нравственная, а духовная. Мы желаем своим детям вступить во взрослую жизнь подготовленными к тому, чтобы, как свободные личности, любить Христа. Основная разница между нашими православными детьми и средними современными подростками должна быть в том, что они МОЛЯТСЯ.

Сильнейшим искушением для молодежи в наше время является поголовное забвение христианской веры всеми вокруг. «В воздухе носится» идея о том, что это «пост–христианский» мир. Даже большинство именующих себя христианами считают преданность Святоотеческому христианству старомодным невежеством. Существует много пророчеств о том времени, когда отступление достигнет таких масштабов, что те, кто просто сохранит свою веру, будут больше подвижников и чудотворцев прошлого. В нашей эпохе достаточно признаков, чтобы напомнить об этих пророчествах и оправдать, не то, конечно, чтобы впадать в болезненное апокалиптическое настроение, но то, чтобы утешаться пониманием, что это все часть Божественного промысла. Эти пророчества могут также помочь нам понять, что в общении с молодежью следует подчеркивать самые основы нашей веры (такие, например, как любовь ко Христу как к Богу). Нужно помнить, что наши дети ищут свой путь, окруженные этим отступлением. Нельзя «отцеживать комара» и забывать суд, милость и веру (Мф. 23, 23–24). Нам, возможно, придется пропустить изрядное количество «комаров», пока наши дети вырастут.

Происходящий в подростке процесс открытия заново для себя христианства иногда включает временное оставление второстепенных аспектов с тем, чтобы сконцентрировать его опыт на главнейшем: вере, свободе, любви, правде. Мы знаем, что «второстепенное» дополняет основное, и стараемся жить так, чтоб это было явным, и объяснить это своей молодежи. Однако нам, возможно, придется терпеливо подождать, пока наши дети сами придут к осознанию центрального смысла жизни.

Если девочку — подростка грубо выставляют из церкви за то, что она в джинсах, сколько времени потребуется ей, чтобы придти ко Христу? Пусть это и неподходящая одежда, но не есть ли наша Церковь больница для лечения больных? Если б мы воспитали в наших детях любовь ко Христу, они бы, пройдя так называемый переходный возраст, когда так естественно заботиться о моде, сами бы почувствовали несуразность своего одеяния. Это закон духовной жизни, приложимый к каждому из нас: не стыдимся ли мы теперь того, что в прошлом нисколько не тревожило нашу совесть? Если наши дети будут слышать только лекции о том, что подобает носить, и ни слова о том, как стяжать благодать Божию, что удержит их в Православии? Не пуститься бы им в поиски где–нибудь на стороне, если у них еще есть стремление к духовному. Нужно видеть сердца наших подростков, а не только их внешний вид, каким бы ужасающим сей последний ни предстал нашим взорам. Если подросток настойчиво просит позволения носить что–либо вопреки нашему совету, иногда лучше уступить, чем делать одежду источником долговременных разногласий между родителями и чадом, и, таким образом, между чадом и Православием. Чтобы принять тот факт, что то, что мы носим, действует на нашу душу, нужны духовная опытность и духовное чувство, а не чувство приличия; и, навязывая определенный стиль одежды тому, кто еще только начинает осознавать, что по–настоящему единственно ценными являются сердце, и душа, и вечная истина, мы можем нанести огромный духовный вред.

Нашим детям предстоит самостоятельно достичь степени взрослой убежденности в вере. Это не значит «в изоляции», но «из собственного опыта». Им надлежит стать православными взрослыми потому, что они удостоверятся, что истина в Православии, — т. е., что оно являет нам истину о Боге и о нас. Только такая вера будет достаточна для сохранения их в Православии в течение всей жизни, для некоторых детей переход из детской веры во взрослую совершается естественно, без травмы. Но не надо приходить в ужас от того, что для многих их рост включает в себя глубокое вопрошание и переоценку своей детской веры. Замечено, что многие очень глубоко верующие взрослые достигли своей твердости в Православии после определенного периода охлаждения, а то и вовсе отхода от Церкви. Это переосмысление может быть вполне здоровым шагом, даже если и сопряжено с некоторым временным удалением от Церкви. Человек может вернуться с более глубоким пониманием, или, по крайней мере, с лучшей подготовкой к отражению нападок, скрытых и явных, на веру и на тот образ жизни, которого она требует. Итак, родителям должно быть готовыми не только свободно обсуждать веру, но, возможно, и пережить тревожный момент молитвы, ожидания и внешне пассивного предоставления свободы. Трудно предположить, что те святые матери святых, которых так много в Святцах, всегда могли быть абсолютно спокойны относительно своих детей, — а о чем можно заключить по ним, так это о том, как сильна может быть материнская молитва.

Самая лучшая защита для детей — это испытать на себе теплую христианскую любовь дома и от других членов Церкви. «Пусть святой запечатлеет (твоего ребенка) своею печатью», — говорит Св. Иоанн Златоуст; и еще: «Вот еще способ сохранить его нравы (мы можем добавить: «и его веру»): пусть он часто видит священника и получает от него тысячи хвалебных слов, и пусть его отец гордится им». Добрые отношения с духовником дадут ребенку еще и то, что он, не колеблясь, выскажет ему свои сомнения и вопросы. Взрослые в Церкви вообще должны быть готовы с любовью выслушать и чужих детей.

Иногда сердце, отворачивающееся от Бога, проявляется не в сомнениях в метафизических вопросах, а в своеобразной холодности к религии; скучании в церкви, небрежении к молитве, внутреннем сопротивлении при упоминании хоть о чем–либо духовном и т. д. Это гораздо серьезнее, чем состояние ребенка, который любит ходить в церковь и ездить по монастырям, требуя, однако, большей свободы в одежде и развлечениях. В этом последнем случае можно многое разрешить ребенку с немногим риском — с меньшим, обычно, риском, чем не разрешить. Для первого случая готовых решений нет. Надо молиться, обсуждать с супругой (супругом), советоваться с духовным отцом. Является ли решением — найти способы дать ребенку больше развлечений и больше свободы? Или — поговорить с ним более открыто и проявить к нему больше любви; или дать ему побольше объяснений о том, что происходит в Церкви? (Подготовили ли мы себя к тому, чтобы дать ему достаточные объяснения?). Или — поменьше объяснений? Или разрешить ему пореже ходить в храм? Или побудить его ходить туда чаще? Мы молимся Богу, Который знает сердца, и нужды, и судьбы каждого Своего чада.

Нужно научить детей молиться открыто и честно во время сомнения или недоумений: «Господи, открой мне истину!» Такая молитва действеннее христианских апологий; и правда, если кто не расположен искать истину, он не будет восприимчив к апологиям. Однако, разумные доводы в пользу христианства от того, кому ребенок доверяет, могут иметь большую ценность. Христиане, которым приходится иметь дело с молодежью, должны владеть некоторыми основными апологетическими знаниями. (Священник сможет рекомендовать, что почитать родителям о христианстве и о Православной Церкви в особенности).

Есть два рода сомнений, которые выражают дети о христианстве. Один спрашивает потому, что бросает вызов христианству, а другой — потому, что хотел бы прилепиться к нему, но что–то, что он услышал или подумал, смущает его. Такой вопрос, как: «Откуда мы знаем, что истина в Православии?», может быть задан и в том, и в другом духе. Но даже такого ребенка, который способен понять, что сомнения — это искушение и, также, как всякое иное, должно быть отвергаемо, следует поощрить глубже вникать в веру и узнавать больше о том, как Православие выдерживает испытание временем. В подобных случаях, как и во многих других в христианском воспитании детей, профилактика легче лечения.

Нравственные вопросы вообще не должны быть понимаемы христианами как имеющие значение сами по себе. В Евангелии есть нравственное содержание, но нравственность не самодостаточна. Где есть «мораль», когда всесовершенный Бог Сам претерпевает распятие? Дети часто восстают против нравственных законов потому, что их духовный инстинкт заставляет их искать того, чтобы руководствоваться любовью в своем свободном личном отношении к Истине. Мы должны уметь так преподнести нравственные вопросы, чтобы развить, а не заглушить этот духовный инстинкт. «Добродетель существует для истины, а не истина для добродетели» (Св. Максим).

Мы сами должны давать пример христианской нравственной жизни во всех ее проявлениях: возможно, мы не прелюбодействуем, но есть ли в нас, например, милосердие к нуждающимся? Свободны ли мы от любостяжания? Стараемся ли мы во всем «ходить пред Богом»? В нашей жизни может оказаться что–либо в некотором смысле «безнравственное».

Обсуждая нравственные вопросы с детьми, мы должны выразить убеждение, что сами по себе этические нормы не имеют вечной непреходящей ценности и могут вести к фарисейству, хотя и оснащенному христианской терминологией. Конечно, в христианской жизни есть свои нормы поведения — мы узнаем их из Евангелия и Святоотеческого учения — но они не являются, в строгом смысле, нормами этики: это отражение божественной жизни в человеческом существовании. Христианство должно быть для нас не смирительной рубашкой, а опытом божественной жизни, любви и истины. К грехам против нравственности должно относиться со всей серьезностью, не преуменьшая духовной опасности, которую они несут, но нужно понимать нравственность не в смысле спокойствия совести в этом мире или сохранения доброй репутации, а в смысле СПАСЕНИЯ. («Цель всякой христианской жизни есть стяжание Духа Святаго» (Преп. Серафим)). Подростки очень близки к Евангелию в своем неприятии лицемерия и самодовольства. Христос, Которого они любят, это Христос, сказавший фарисеям: «Мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие» (Мф. 21, 31); и о жене–грешнице: «прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много» (Лк. 7, 47). Они любят слушать о прощении Ап. Павла, Ап. Петра, Преп. Марии Египетской и других святых.

Нам следует понимать грех в подлинно православном смысле и соответственно учить своих детей. Мы судим о грехе по потере благодати, от источника которой мы отпадаем, когда хотим идти в чем–либо против Божией воли. Мы принимаем авторитет церковных канонов, но, когда мы видим, что уже почти взрослый ребенок отказывается принимать данные нам в руководства установления, мы можем быть вынуждены позволить ему вновь открыть для себя духовный авторитет Церкви на его собственном опыте; у нас часто не бывает другого выхода, хотя это может быть нам и больно.

Как Православная Церковь понимает правила? Правило или канон — это определенная мера. Критерием для применения правил является: «Приведет ли такое применение правил данного человека к лучшим отношениям со Христом, или ухудшит их?» Даже в том случае когда определенный образ действий явно греховен, тяжесть греха и последующая потеря благодати будет различаться в зависимости от обстоятельств, а также окружения, осведомленности, расположения согрешившего человека и мотива грехопадения. Священник совместит все это в своей молитве, применяя каноническое правило к согрешившему. Господь учит, что «суббота для человека, а не человек для субботы» (Мк. 2, 27). Грех ведет к смерти не потому, что существует как бы «смертная казнь» за определенные поступки, а потому, что, если мы отвернемся от Бога, мы отвернемся от самой жизни. О том, что делает отрок, нельзя судить так же, как если бы то же самое делал зрелый христианин, — все зависит от того направления, которое принимает сердце.

Для молодежи большим соблазном является распущенность нравов, принятая за норму в современном мире. Мы живем в условиях вседозволенности. Всякое извращение считается вполне допустимым; скорее «извращением» признают сохранение верности пути Божию. Мы помним об этом в своих молитвах и сердцах, но также и очевидно, что соблазн потерять христианскую веру сам по себе искушение сильнее и серьезнее, и требует от нас большей внимательности в наших отношениях с молодежью. К примеру, часто греховная связь возникает именно потому, что чье–то сердце стало уже почти безразлично к Божию призванию. Нужно смотреть в корень проблемы, если мы пытаемся исправить кого–либо; и нужно всегда помнить, что должно стоять на первом месте, сталкиваясь с вопросами, касающимися нравственности наших детей. От нас требуется тактичность и рассудительность, когда они, кажется, пытаются экспериментировать с новыми идеями, чтобы не наплодить больших проблем, увидев все со страху в ложной перспективе .

Поворот к наркотикам у молодых людей часто бывает протестом против обилия правил и обычаев, которым они не видят глубокого объяснения. Правительственные сообщения последних лет по наркомании утверждают, что наилучшей предосторожностью в борьбе с употреблением наркотиков являются хорошие отношения между родителями и детьми.

При необходимости сделать нравственный выбор детей нужно учить молиться и настойчиво пребывать в молитве, и как можно раньше искать совета духовного отца. Родителям также нужно молиться и слушаться совета духовника.

Многие из вопросов, которые задают о детях батюшкам и преподавателям, должны быть обсуждаемы с самими детьми. Если бы все эти проблемы естественным образом и достаточно рано были обсуждены дома, подрастающий ребенок был бы подготовлен к тому, чтобы учиться самостоятельно принимать правильные решения. К сожалению, вопросы всплывают обычно тогда, когда между поколениями уже утвердилось непонимание. Еще до вступления в переходный возраст дети должны начать обсуждать с родителями искушения, которые встретятся им позже.

Как взрослые христиане, мы должны показать любовь, подобную любви отца к блудному сыну; наши объятия должны быть раскрыты, чтобы принять своих детей с любовью, даже если они возьмут наследство и промотают его «в стране далече».

Лучшим путем к тому, чтобы научиться христианской скромности и чистоте, является естественное и братское общение между мальчиками и девочками. Хотя и не все занятия наших детей проводятся вместе (раздельные роды деятельности тоже необходимы), но общение их естественно возникает в школе, дома, в клубах, с друзьями, с братьями, сестрами и прочими родственниками, и т. д. Наряду с общением молодежи между собой, бывают и случаи, когда перемешаны люди всех возрастов, и когда молодежь, хота и держится естественным образом вместе, не бывает изолированней группой. Тогда они могут на примере старших учиться тому, как мужчины и женщины общаются без комплексов и без кокетства. Пусть дома у православных по многим поводам собираются люди.

Нередко родители, боясь, как бы их дети не согрешили до брака, вместо того, чтоб вооружить их добрым наставлением, пытаются воспретить им всякое общение с противоположным полом или не допустить туда, где они могут встретиться с теми, кто имеет романтические, даже относительно невинные отношения.

Такие ограничении часто больше проблем создают, чем решают их. Если вовремя даны предостережения и поставлены различные условия, вполне может оказаться, что тот, кому дано чуть больше свободы, будет благодарен Богу и будет стараться оправдать то доверие, которое оказали ему родители (пусть даже из страха, что его не пустят в другой раз). Доверие само часто порождает достойного доверия. Ребенок, который видит к себе больше доверия, более открыт для родительского совета, чем если бы ему не позволен был и малейший риск. (Очень характерно такое высказывание: «Мама уверена, что если я поговорю с молодым человеком, это непременно плохо кончится»). Что бы ни встретилось ребенку дурного, может по обсуждении оказаться на всю жизнь полезным уроком.

Хотя наше общество и не отвергает брака, идея большинства людей состоит в том, чтобы молодые люди имели больше опыта романтического типа отношений между собой с раннего возраста, чтобы потом иметь возможность выбора себе супруга. Когда, беседуя со своими детьми, мы стараемся убедить их не спешить вступать в особенно близкие отношения с кем–либо, пока они не могут серьезно думать о браке, мы должны помнить, что на современного школьника старше двенадцати лет, если он ни с кем не «встречается» [кажется, в России подобное отношение к этому вопросу еще не достигло таких масштабов], смотрят как на диковинку, и быть к ним сострадательными. Я знаю православных детей, которые так или иначе прикидывались перед своими сверстниками, будто бы имеют «возлюбленную», и я не могу винить их за этот обман, потому что дети могут быть очень жестоки к тем, кто не такой, как все.

Когда мы разговариваем с молодыми людьми об отношениях между полами, у них не должно сложиться впечатления, что определенные чувства и желания, которые они начинают испытывать, греховны сами по себе. Нужно понимать, что они естественны, и для того приданы Богом нашей природе, чтобы объединить нас с другой одной единственной личностью для совместной жизни. О своих чувствах к кому–либо нужно молиться и поговорить со своим духовным отцом, стараясь понять волю Божию, потому что только исполнение воли Божией способно доставить подлинную радость. Можно посоветовать детям из–за своих чувств не вводить в искушения других. Можно также объяснить, что, согласно Святоотеческому учению, нам необходима особая трезвенность по отношению к таким своим естественным влечениям, т. к. такого рода чувства больше способны взять верх над нами, чем другие, также свойственные человеческой природе, как, например, чувство голода.

Самое худшее, что мы можем сделать, когда возникнет вопрос о свиданиях, это ответить с возмущением или вообще отказаться на эту тему разговаривать. Гораздо проще обсудить эту проблему до того, как у взрослеющего ребенка зародится влечение к кому–то конкретно; это также проще, если ему не запрещать совершенно общения с людьми другого пола. Еще нужно помнить, что у наших детей могут быть друзья, очень положительные, а то и ходящие в церковь, которые очень рано начали с кем–нибудь «встречаться»; это часто бывает большим искушением, чем любое распутство, которое они могут встретить, потому что даже если они понимают грех распутства, то они не всегда понимают и могут увидеть опасность своих более невинных желаний.

Пример убеждает сильнее слов. Мы наблюдали детей, регулярно приезжающих в наш монастырь, по мере того, как они росли. И мы знаем, что многие из них сохранили христианский идеал чистоты просто потому, что, вдохновленные примером знакомых им людей, стремились противостоять распущенности, окружающей их почти повсюду в мире. Некоторые из них даже не слышали наших бесед, когда прямо мы говорили об этом.

Христиане не имеют учения о теле возвышеннее, чем то, которое преподал Св. Ап. Павел: что оно есть храм Святого Духа. Наша идея чистоты имеет прямое отношение к этому пониманию. Вселение в нас ЛИЦ Святой Троицы — специфически христианское учение, и нельзя забывать об этой Богословской перспективе, когда мы говорим о теле, и особенно с молодежью.

В том случае, когда невенчанная пара живет так, что невозможно их допущение к Св. Причащению, нельзя из–за этого отталкивать их от хождения в церковь, молитвы и общения с духовным отцом. Слишком часто родители, дабы скрыть семейный «скандал», своим отношением совсем отсекают своих детей от Церкви. Нужно оставить открытым путь к покаянию. Также не ожидайте, что священник непременно начнет сразу же с нравственной проблемы сожительствующих вне брака — ему может рассудиться сперва воссоздать любовь и веру. (Вообще, то, что мы говорим негативно, например, о блуде, должно быть мало по сравнении со всем остальным, что наши дети слышат о христианстве).

Предостерегая детей от интимных отношений с кем–либо вне брака, помогите им осознать, что имеющий подобный опыт (и особенно с более чем одним человеком) может стать неспособным к настоящей и продолжительной любви. «И будут двое одна плоть»: это расщепляет человека — знать более одного партнера или вне благословенного брака. Отношения, которые приводят к блуду, — не такие, какие ведут к счастливой совместной жизни. Также большое недоразумение узнавать кого–то только по отдельным «свиданиям»; ожидая, что семейная жизнь потом будет как одно длинное свидание. Дружественные отношения — гораздо лучшая подготовка к браку, чем «свидания».

Преподнося своим детям идеал христианского единобрачия, мы даем им идеал очень высокий, достижимый лишь с помощью Божией. Родители должны научать радостям и трудностям семейной жизни более своим примером; только живой пример может противостоять другим идеалам, проповедуемым в книгах, в песнях, окружающими людьми. Эти чуждые идеалы преподносятся часто в привлекательном, а вовсе не отталкивающем виде. Нужно также признать, что существует много разных степеней отклонений от христианского идеала; не надо грубо сваливать их все в одну кучу.

Если согласиться с тем, что люди сами выбирают себе будущего супруга (супругу), (а браки теперь не устраиваются против воли детей), то надо согласиться и с возможностью того, что молодые люди знакомятся друг с другом достаточно близко, как потенциальные жених и невеста, но потом все же решают против обручения и брака. При всем этом, вообще не стоит думать, что встречи и сватовство устроят брак, а больше помышлять о молитве, могущей привести к нему. Девушке, описывавшей свои представления о хорошем муже, один Христианин сказал: «Молись Богу, чтоб дал тебе хорошего мужа, и не забудь, в числе прочих качеств, попросить, чтоб он любил тебя, и чтоб любил Бога, и так ваша жизнь будет благословенна».

Говоря с девочками о косметике, вовсе не нужно, чтобы у ним сложилось впечатление, будто бы грех хотеть выглядеть прилично или доставлять радость своим видом. Можно побудит их быть как можно более естественными — не искусственными, не самолюбующимися. Лицо, освещенное теплотой сердца, бывает по–настоящему привлекательным и запоминается надолго. Кто обо всем молится, тот и здесь найдет, наконец, нужный баланс. (Девочкам может быть небесполезно знать, что правила, запрещающие женщине в определенные времена приступать к Св. Причащению, составляют часть более общего правила, запрещающего в нормальных обстоятельствах — т. е. когда нет опасности внезапной смерти — любому, имеющему какое–либо истечение крови, приступать к Причастию Святых Тела и Крови Христовых. «Ничто из того, что только естественно (т. е. не вызвано страстью), не греховно», — говорит Св. Иоанн Златоуст).

Проблема рок–музыки серьезна в духовном отношении — родителям не следует успокаиваться на том, что на них не обрушивается невыносимый грохот. Уж если ребенку полюбился «рок», запретить его уже не легко — скорее всего он просто приобретет наушники. Придется и родителям постараться послушать, вникнуть, предостеречь против слушания тех певцов, которые явно используют демонические и богохульные имена, слова и названия. Придется найти отдельные вещи, о которых можно говорить более положительно, и постараться как–то расширить музыкальный кругозор своих детей. Нужно научить детей слушать музыку не без осознания тех слов, которые при этом воспринимаешь, а также той атмосферы, которую она создает внутри. (Еще одно преимущество домашних вечеринок пред «дискотеками» заключается в большей свободе выбора музыки. Бывает музыка, которая — открыто, или через скрытые сообщения (through subliminal messages — т. е. через внушения, действующие вне сферы сознания, воспринимаемые неосознанно; например, использование «обратной записи», и т. д.) — внушает насилие, самоубийство, разврат). Как правило, страсть к поп–музыке проходит естественным образом — чем меньше об этом говорить, тем скорее забудется («least said, soonest mended»). Гораздо опаснее, если ребенок, не имея возможности открыто выразить свои вкусы, слушает тайком. Некоторые говорили мне, что не смогут сознаться батюшке, что любят поп–музыку. Не надо провоцировать обман своим «благородным негодованием»; мы должны быть готовы обсудить все волнующие темы.

Мы говорили о разных сторонах жизни детей, и в заключение может быть полезно вспомнить нашу главную мысль: что если ребенок зачат, рожден и взращен, окруженный молитвой и любовью, то он вырастет личностью духовной, и таким образом исполнит свое человеческое призвание.

Может быть, кто–то опечалится, потому что не знал, или не выполнил того, о чем говорилось, а теперь его дети выросли, и уже «слишком поздно». Но вспомните, что Бог знает нас такими, как мы есть. Мы всегда начинаем оттуда, где мы есть, и обращаемся к Нему со всеми своими надеждами и всею своею болью. Как сказал Св. Герман Аляскинский: «Давайте с этого дня, с этого часа, с этой минуты, возлюбим Бога превыше всего и начнем творить Его святую волю». Можно просить Бога простить нам наши ошибки, и молиться о том, чтобы Он не попустил «никому погибнуть через меня, грешника», «Да не одолеет моя злоба Твоей неизглаголанной благости и милосердия…» (из вечерних молитв). Через покаяние мы всегда можем начать сначала, и просить Всемогущего Бога исправить все, что нами сделано плохо.

Да изольет Господь благословение Свое на всех чад Своих, по всему миру сущих: живущих сейчас и имеющих родиться. Да коснется Он сердец их, вдохновляя их любить Себя. Да «воспитает младенцы и наставит оныя» ^[1] живая и действенная благодать Его. Ему слава во веки.

«…супружества их в мире и единомыслии соблюди; младенцы воспитай; юность настави; старость поддержи; малодушныя утеши; расточенныя собери; прельщенныя обрати и совокупи Святей Твоей Соборной и Апостольстей Церкви…» (Лит. Св. Василия Великого, Евхаристический канон).