Здесь мы собрали рассказы тех, кто пришел к Православию, принадлежа первоначально к другой религии или конфессии.
Данная книга составлена из расшифровок передачи «Мой путь к Богу» (ведущий священник Георгий Максимов), выходившей на телеканале «Спас».
Расшифровки публиковались на портале http://pravoslavie.ru
"Мой путь к Богу" (выход передачи 26.04.2015)
Мы продолжаем знакомить наших читателей с программой телеканала «Спас» «Мой путь к Богу», в которой священник Георгий Максимов встречается с людьми, обратившимися в Православие из разных неправославных конфессий и заблуждений. Сегодняшний собеседник отца Георгия – Иван Лисков, в отрочестве оказавшийся среди сатанистов, а затем поиск «исконной веры» привел его к неоязычникам, с которыми он был связан в течение многих лет.
Священник Георгий Максимов: Здравствуйте. В эфире передача «Мой путь к Богу» – о тех людях, которые на пути ко Христу многое в своей жизни переосмыслили, от многого отказались. Сегодня у нас в гостях человек, которому пришлось многое пройти в этой жизни – и через сатанизм, и через язычество. Иван, расскажите, пожалуйста, о начале вашего пути.
Иван Лисков: Благодарю, отец Георгий. Я думаю, начать стоит с самого детства, потому что предпосылки у моей истории еще оттуда. Я помню, мне было лет семь-восемь, когда мы с мамой ездили на кладбище к бабушке. Ездили на электричке, и в дороге хотелось чем-то заниматься, а не просто смотреть в окно. Я у мамы всё время просил купить мне какую-нибудь газету почитать. А это начало 1990-х, и газеты были самые разнообразные. Мое внимание привлекла «Очень страшная газета». Это был сборник каких-то оккультных, магических баек, всякие «страшные истории». Естественно, мне это было очень любопытно, если учесть, что там еще и картинки были соответствующие. Я регулярно читал эту газету и так постепенно начал входить в мир оккультизма.
Отец Георгий: То есть это стало нравиться?
Иван Лисков
Иван Лисков: Не то что нравилось – это сначала просто завораживало. Какая-то в этом была тайна, мистика, и это очень притягивало. Я начал свыкаться с тем, что это постепенно входит в мою жизнь – рассказы о ведьмах, магии, бесах. Это стало нормой, я перестал этого бояться. А поскольку это притягивало, я начал интересоваться всё больше. Тогда достаточно было просто перевести взгляд в сторону от этой газеты и увидеть рядом с ней лежащую другую – «Тайная власть». Там всё было более «профессионально». Печатались интервью магов, колдунов, экстрасенсов, целителей, контактеров1.
1Контактер – в уфологии так называют людей, которые говорят, что вступили в контакт с неземной цивилизацией, были похищены инопланетянами и т.п. В современном «Нью Эйдж» так называют людей, установивших постоянные контакты с некими духами и транслирующих их «откровения».
Ну и, соответственно, мои горизонты начали потихонечку расширяться. Я начал увлекаться конкретными направлениями в магии. Стал интересоваться, как это самому попробовать, как это начать. И уже лет c двенадцати мне было интересно читать всевозможные брошюрки типа «Практическая магия» Папюса и прочие похожие. Под их влиянием я пришел к пониманию того, что человек может впускать в свою жизнь некие силы, которые могут ему в чем-то помогать. В чем-то материальном – начиная с богатства, с причинения вреда врагам. И я начал этим сам заниматься, и скажу, что это действительно работает. Тогда я пошел еще дальше. Я заинтересовался тем, откуда это всё проистекает: кто дает эту силу? И так органично пришел к миру духов. Причем для меня не было злых духов, не было добрых духов – как мне казалось, это просто такие существа, которые могут дать тебе то, что нужно. И я начал изучать это всё, и попалась книга каббалы, где описывались имена разных духов, описывались некоторые ритуалы, как их вызывать. Это были еврейские имена: Анаэль, Самаэль и прочие. И тогда, заинтересовавшись тем, почему, собственно, они еврейские, я начал искать больше информации и узнал из книг, что в мире духов есть строгая иерархия. И главный у них – это сатана.
И вот всей предшествующей оккультной литературой я был подготовлен к тому, чтобы воспринять сатану просто как начальника этой иерархии. Ни в коем случае не как плохого, злого. Просто как непонятого, трагического персонажа, который в то же время может дать человеку неограниченную власть. «А если так, то, наверное, он добр», – рассуждал я. Именно так я познакомился с сатанистами – с людьми, которые сознательно посвящают свою жизнь служению непосредственно дьяволу. На удивление, в моем собственном районе был далеко не один такой человек. Я подружился с одним из них. Он был старше меня и взял некое шефство надо мной. Я ему задавал вопросы, которые меня интересовали. И постепенно утверждался в этом. Он мне какие-то советы давал, отвечал на вопросы. Я пришел к тому, что есть определенная церковь сатаны, есть специальная музыка black metal – так называемый «черный металл», – где открыто прославляется князь тьмы, где человек вводится в мир духов и магии, где как бы оживают все легенды, сказки. И это казалось мне неким таинственным островком, куда можно уйти от бытовой реальности, спрятаться и чувствовать себя там полноценным жителем этой сказочной страны. И, в общем-то, достаточно властным человеком.
Отец Георгий: И все-таки, насколько у меня сложилось впечатление, у сатанистов, каким бы они себе ни представляли сатану, есть некоторая зацикленность на зле. И не только на темах богохульства и кощунства, но и убийств, суицида, например. Это не смущало вас?
Иван Лисков
Иван Лисков: Безусловно, это есть. Но сатанисты, как оказалось, тоже разные. Есть своего рода вульгарные оккультисты, такой попсовый сатанизм – это те, кто режет кошек, гримирует лицо и всячески внешне визуально выражает это. А есть люди, которые, в общем-то, на это не размениваются, но которые практикуют разнообразные ритуалы и выглядят более серьезно. Они внешне могут никак не выказывать своей принадлежности к сатанизму. И зло для них – это категория не абсолютная. Зло – это то, как мы его понимаем. Для них это не зло, это просто необходимость, например. В частности, в «сатанинской библии» Антона Шандора ЛаВея – известного основателя церкви сатаны – написано, что дьявол поощряет нарушение всех десяти заповедей просто в силу того, что это естественно. То есть продвигается идея, что зло – это не абсолютное понятие. Для кого-то это зло, а для кого-то это добро. В частности, заповедь «не прелюбодействуй» воспринимается просто как проявление некоторых естественных начал человека, запрет которых считается ограничением свободы. Оправдание находится всему, что пожелаешь, в том числе и злу.
Отец Георгий: А как вы от сатанизма перешли к неоязычеству?
Иван Лисков: С этим же человеком, который меня привел в сатанизм, мы впоследствии пришли к выводу, что сатанизм – это просто такая оппозиция Богу, какие-то внутрииудейские разборки. Мол, есть иудейский Бог – Иегова, а есть дьявол, который Ему противостоит, – но мы же не евреи, не иудеи. Зачем нам этот еврейский эгрегор2, эти еврейские слова, система?
2Эгрегор – в оккультизме под этим словом подразумевается сущность, якобы живущая одновременно в астральном и ментальном планах и взаимодействующая с разумом человека. Распространено представление о том, что эгрегор получает свое бытие от мыслей и эмоций людей.
Мы же славяне, а значит, у нас есть свои славянские боги – Перун, Сварог, Даждьбог и прочие. И так я перетек из сатанизма в язычество. Потом, конечно, я пойму, что разница-то небольшая. Но тогда для меня это было откровением, поскольку мне казалось, что я от отрицания добра, от просто оппозиции христианству приходил к миру, который каким-то образом имеет отношение к реальности. Это был некий мостик между миром грез о колдунах из средневековых сказок и миром нашей русской деревни. То есть мне казалось: зачем далеко ходить, вот прабабушки и прадедушки, которые вполне себе были язычниками. Вернее, пра-пра-пра-дедушки какие-то там… Тысячу лет назад жившие.
Отец Георгий: За сорок поколений назад.
Иван Лисков: Да. И, соответственно, это очень вдохновляло. Идея «мы русские – у нас русские боги». Я начал интересоваться этнографией, историей славян. Искать было достаточно сложно, потому что в 15 лет читать серьезные труды историков и этнографов было неинтересно. Да и сложно, честно говоря. Поэтому моим вниманием завладели популярные книжки неоязыческих организаций, которые тогда начали распространяться как грибы после дождя. Я стал читать эти «труды». Там у них самый главный волхв, основатель этого движения, человек, которого называют «патриархом русского родноверия», – Илья Черкасов, известный в неоязыческих кругах как «волхв Велеслав». Это человек, который увлекался всевозможной мистикой. В интернете полно фотографий, где он сидит со всякими индуистскими тилаками3 на лбу и с трезубцами.
3Тилака – в индуизме это «священный» знак, который последователи индуизма наносят разными веществами на лоб и другие части тела.
Исповедует всякие тантрические культы левой руки. Человек по-своему интересный. Действительно, философ, не без этого. И лидер «Общины родолюбия». Я купил его книгу «Коло славим» и постепенно начал входить в практический мир неоязычества, стал участвовать в годичных праздниках – осеннего и весеннего равноденствия, зимнего и летнего солнцестояния. И я начал проникать в некую поэтику язычества. Дело в том, что язычество тесно связано с природой. И в этом некая привлекательность. Потому что природа – это всегда красиво, это что-то натуральное, естественное, к чему человек стремится.
Отец Георгий: И мне, и другим моим знакомым, которые общались с родноверами, не удается избавиться от ощущения, что на самом деле многие из них не верят в этих богов, о которых говорят, которых рисуют и которым вырезают все эти вертикальные чурки. (Смеется.) У вас было так?
Велеслав Черкасов
Иван Лисков: Да. Более того, я задавал этот вопрос самому Илье Черкасову – «волхву Велеславу». И говорил ему: «Я читаю твои опусы в Живом Журнале. Они даже к язычеству мало отношения имеют». Многие язычники сейчас уходят от Велеслава, потому что его понесло во что-то тантрическое, что к славянскому язычеству уже мало отношения имеет. Я говорю ему: «Слушай, ты сам пишешь, что боги – это какие-то элементы сознания… Ты не веришь в духов, богов, которые реально присутствуют здесь и сейчас, которые являют собой силы природы и так далее… Ты не веришь в то, во что верили наши предки». Он говорит: «Я сам не знаю, во что я конкретно верю. В том смысле, что мне не важно, кто такие эти боги. Важно то, как мы к ним относимся, кем мы их считаем. А есть ли они или нет – это неважно». Так что человек, который вписан в этот мир современного неоязычества, может считать богами в принципе что угодно. И силы этого мира, и свои собственные психические силы. Вообще понимание язычества среди неоязычников настолько разнообразно, что я потом уже, в конце этого пути, пришел к такому выводу: сколько язычников, столько и язычеств. То есть у каждого оно свое.
Отец Георгий: Причем даже в таких вопросах, которые должны были бы относиться к самому важному, если бы речь шла о реальной, серьезной религии. А именно: во что или в кого мы верим? с кем мы хотим – если хотим – установить связь? Я видел, как некоторые родноверы жаловались, что у них нет по этому вопросу согласия. Кто-то верит в единого Бога, а славянские боги – это лишь его проявления; кто-то считает, что это отдельные реально существующие боги. Кто-то считает, что это какие-то манифестации сознания или просто олицетворения стихий. Да вы сначала договоритесь друг с другом, куда вы людей-то призываете! А ситуация такая: человеку говорят: «Чти родных богов!» Он: «А кто они такие?» А ему: «Да не важно, пойдем вокруг костра попляшем!»
Иван Лисков: И самое интересное, многие из язычников считают, что это нормально. Мол, мы свободные люди, во что хотим, в то и верим. Боги нас ни к чему не принуждают, и отсутствие догматики – это якобы некий плюс. Ситуация интересная, потому что неоязычники пеняют христианам: вот у вас столько конфессий, течений, вы между собой не можете прийти к общему знаменателю. Но если основных направлений христианства три (протестантизм, католичество и Православие), то язычеств – несколько сотен, если не тысяч. Даже внутри одной общины могут быть разнополярные мнения об одном и том же вопросе. Я уж не говорю о том, что в язычестве как таковом в принципе нету ни теогонии, ни космологии общей. Городит каждый кто во что горазд. Так что не им рассказывать христианам о каких-то разногласиях. В язычестве спроси: кто такой Перун? – и тебе одних только научных версий приведут несколько. Одни скажут, что это бог дружины, другие скажут, что это бог грозы, и так далее. А неоязычество современное состоит на 85–90% из людей молодых, возраста от 18 до 25 лет, которые мало что читали из научных трудов. В их среде принято мыслить лозунгами. И если кто-то крикнул что-то… Например, есть такой неоязыческий идеолог Азар Ворон (Лев Рудольфович Прозоров), он написал в своей книге, что во время Крещения Руси кровавые крестители вырезали две трети населения.
Отец Георгий: Обычно говорят про три четверти. Мол, 9 миллионов из 12 убили.
Иван Лисков: Да. И вот неокрепшее сознание молодого человека от такого лозунга не требует каких-то доказательств. Ему скажи: «Вырезали почти всех» – и он поверит. Он не будет спрашивать: «А что, правда, это было?» Он не полезет куда-то изучать этот вопрос. Он поверит. И это только один из тех мифов, которые есть в неоязычестве.
Отец Георгий: Хочу рассказать, что меня поразило, когда я соприкоснулся с темой неоязычества. Я вообще по своему образованию и по первой специальности религиовед, поэтому я изучал самые разные религии, и меня трудно удивить. Но мир неоязычества меня поразил тем, насколько люди доверчивы к тому, что им говорят. Наверное, это самые доверчивые люди на земле. Потому что им их авторитеты могут давать абсолютно непроверенные, выдуманные, взятые с потолка данные, и они их сразу принимают и начинают тиражировать… Например, нелепое утверждение о том, что якобы слово «православие» на самом деле происходит от «правь славить» и что его якобы только в XVI веке христиане на Руси заимствовали от язычников, чтобы называть свою веру этим словом. Но просто зайди – я даже не говорю про библиотеку – зайди в интернете в гугл-переводчик, слово «ορθοδοξία» забей и посмотри, как оно переводится. Посмотри, как называются сербские и болгарские Церкви. Почему они называются православными, если это у нас, на Руси, патриарх Никон украл это слово якобы у язычников? Люди не задают себе таких вопросов.
Иван Лисков: В интернете, если посмотреть родноверческие сайты, то практически весь контент будет состоять из плакатиков, картиночек, демотиваторов и тому подобного. Редко где можно найти серьезную научную статью. Я не говорю, что все неоязычники таковы. Я говорю о том, что крайне мало тех, кто действительно что-то там изучают, знают. А подавляющее большинство довольствуется вот этими мультфильмами о язычестве, какими-то мифами, байками и так далее. Любая идеология, которая ложится на их гордыню и отрицает при этом христианство, будет впитана ими. Ведь, по их мнению, христианство – плохо. А что тогда, если не христианство? На гордыньку-то что хорошо ляжет? На гордыню хорошо ляжет теория о том, что мы русские, и значит, вот наша арийская религия и так далее… Всё остальное – оно требует хоть какой-то работы мысли. Скажем, разобраться в буддизме не так-то просто. Как и в любых религиях с высокой богословской мыслью.
Отец Георгий: Я думаю, здесь еще такой момент: если становиться членом какой-то уже известной, реально существующей и имеющей свою традицию религии, то ты будешь там учеником, адептом. Ты должен смирять себя под то, что является учением и практикой этой религии. А неоязычество привлекательно именно потому, что не сохранилось никакой живой традиции, которая была бы непрерывной с древности до настоящего времени, – как сохранилось у некоторых аборигенов Африки или Австралии, например. У нас этого нет. Никто не знает, во что верили наши славянские предки. Поэтому каждый волен придумывать себе собственную религию и становиться в ней не учеником, а сразу учителем, хотя бы и для себя самого.
Иван Лисков: Плюс – у нас была бесписьменная традиция. И поэтому каждый может придумать свое «писание». Чем, в общем-то, и занимаются многие неоязычники. Мне довелось большую часть времени из тех десяти лет, что я был неоязычником, находиться в такой организации, как «инглиизм». И там как раз есть писание, которое они выдают за то, что дошло из глубокой древности…
Славяно-арийские веды
Отец Георгий: Славяно-арийские веды?
Иван Лисков: Да. Это собирательное название. Там есть конкретно сантьи и веды Перуна, книга света, харатьи света. И вот инглинги апеллируют к тому, что писание у них есть. Точнее – его переводы на современный русский. Вопрос: а где можно с оригинальным текстом познакомиться? Основатель инглиизма Хиневич говорит, что он находится где-то в Сибири, спрятанный, на золотых пластинах записанный. На вопрос показать – «ни в коем случае не покажу, их украдут, их изымут». Даже фотографию боится показать, аргументируя это тем, что существуют экстрасенсы, которые по фото могут считать местонахождение золотых пластин. И так далее.
Отец Георгий: Это очень яркий пример невероятной доверчивости неоязычников. Потому что, допустим, если бы я или какой-либо другой человек пришел к вам и сказал: «Знаешь, я тебе сейчас расскажу всё про твоего прадеда. Тебе врали про него. Ты узнаешь правду. Мне в руки попал его дневник, и теперь я всё знаю про него. Там описано, как ты должен жить». Любой бы сказал: «А можно дневник посмотреть?» И в ответ: «Нет, дневник посмотреть нельзя. Ты, главное, слушай меня. Вот, покупай – у меня есть всякие приборчики, приспособления – вот они точь-в-точь, как у твоего прадеда были. Вот, еще книжечку про твоего прадеда, мною написанную, покупай. И, главное, слушай меня». Никто бы в это не поверил. Но когда кто-то делает так, говоря про наших предков, которые жили сорок поколений назад, то неоязычники принимают это за чистую монету и верят как дети.
Иван Лисков: Да. Причем вы правильно заметили, хоть они, неоязычники, отрицают это, но у них очень развит гуруизм. Они очень почтительно относятся к своим гуру. Конечно, они их называют по-другому – это всевозможные волхвы, ведуны, ведоманы, ведогоры всякие – названий они много выдумали. Вот этим авторитетным людям они очень доверяют. Хотя на словах они учат, что «у нас нет авторитетов, у нас каждый сам выражает, как он чувствует голос крови», и так далее.
Отец Георгий: Когда вы находились у инглингов, что привело вас к решению о том, что здесь все-таки не то, что вы ищете?
Иван Лисков: Что касается инглингов – там всё было достаточно просто. И решено сразу. Я – человек, который увлекается очень серьезно. И если я чем-то начинаю интересоваться, то стараюсь максимально глубоко вникнуть в предмет. И когда я был инглингом, то ездил в Омск, жил там в одном доме с Хиневичем, основателем инглиизма, непосредственно в соседней комнате, был у него в комнате, заходил. Первое, что меня зацепило: когда я вошел в его комнату, я увидел колоссальное количество книг по суггестивной психологии. То есть Хиневич – человек, у которого комната заставлена книжными шкафами. И добрая половина из них про внушение, ведение дискуссий, НЛП и тому подобные вещи. И, вспоминая то, как он ведет беседы, как выступает, читает лекции, действительно можно понять, что человек неплохо подготовлен. Он играет тембром голоса, паузами и так далее. В общем, я заинтересовался этим и начал копать, искать какие-то доказательства. Про пластины золотые я уж не стал спрашивать, потому что это, в общем-то, невозможно. Тогда я начал искать просто какие-то подтверждения каким-то банальностям хотя бы. В частности, «патер Дий», как себя называет Хиневич, утверждает, что во времена Российской империи знания о его учении были, в частности, у военных, и показывал книжку императорской военной библиотеки в Киеве. У меня дома есть скан этой книги. И, в частности, он доказывает этой книгой, что у славян в пантеоне существует скандинавский бог Один. Цитата из этой книги такова – цитирую по памяти, – что «на Марсе есть жизнь, и Бог Один дарует эту жизнь». Вот эту обрезанную цитату Хиневич показывает. Я эту книгу держал в руках и читал ее у него в комнате. Если посмотреть контекст, то есть написанное выше и ниже этих слов, то мы увидим, что там описывается жизнь на всех планетах. И, в частности, эта цитата говорит о том, что один Бог дает жизнь – там всё с большой буквы. То есть «один» – это не «бог Один», а уважительное утверждение, что Бог – один. Там везде упоминается Христос. То есть это никакого отношения к построениям Хиневича не имеет, если посмотреть в контексте. И вот так – всё. Вырывание цитат из контекста, передергивание, перевирание информации и прочее.
Отец Георгий: И прямая дезинформация.
Иван Лисков: Да. И когда пытаешься уличить его в этом – а не я один пытался, – он, будучи хорошим психологом, всячески уходит от ответа, как-то отшучивается, и ему на протяжении многих лет удается избегать прямых столкновений. Так вот, когда я начал копать это всё… У них же есть и «духовное училище», и «духовная семинария». Мне попались материалы этой «духовной семинарии». И как-то, разбирая их, я наткнулся на интересные текстовые файлы. Это было прямиком с компьютера Хиневича. И я обнаружил, что если сопоставить книгу света – «харатью света» – с тем, что было в этом файле, то можно видеть прямой плагиат. То есть Хиневич берет имя из того файла – отнюдь не славянское – и заменяет его именем какого-то славянского бога или существа из их мифологии. А остальной текст оставляет почти без изменений. И потом, когда я начал искать, я узнал, что это за текст был. Это так называемые «Легенды московских тамплиеров» – масонский текст о том, как «сатанаил» устроил бунт и так далее. Так вот он просто «сатанаила» переименовал в «чернобога» и всю эту масонскую историю просто переложил на славянский лад. Таким образом получилась «книга света». Остальное там один в один, только имена были изменены. Обнаружив это, я начал находить единомышленников, которые от Хиневича годами раньше уходили. Даже из его прямых сподвижников, которые так же, как он, ездили с лекциями об инглиизме, так же вели занятия в «училище», в «семинарии». Они от него уходили. Тогда я уже понял, что этот человек – лжец. И беззастенчиво играет на самом святом, что есть у человека, – на его религиозных чувствах. Ну а потом, когда у меня появилась некоторая информация из правоохранительных органов о его деятельности, я понял, что человек делает это абсолютно целенаправленно, сознательно.
Александр Хиневич
У него на земельном участке в Омске стояло капище, которое сожгли. И было расследование. Многие материалы поднялись, их стали привлекать к уголовной ответственности, неоднократно суды были. Материалы действительно уголовные: там призывы к расовой, религиозной и прочей ненависти. Это известные факты.
Отец Георгий: Это действительно известная история. Но это, скажем так, было разочарование лично в человеке. А как оно перешло в разочарование в язычестве как таковом?
Иван Лисков: Сначала было разочарование лично в человеке. А поскольку он является основателем этого движения, то оно на всё его учение перешло. О чем я абсолютно не жалею. Потом, спустя месяцы и годы, общаясь с людьми, я всё больше и больше приходил к выводам о том, что уйти от инглингов – это был правильный шаг. Сейчас я уже просто смеюсь над этим, потому что открывается всё больше и больше сведений.
Отец Георгий: А не было со стороны других течений неоязычества к вам каких-то предложений или приглашений?
Иван Лисков: В то время, пока я был инглингом, – не было. Я был рьяным инглингом и отстаивал их убеждения. Я спорил с родноверами, доказывая, что они просто примитивны, они не понимают, что у них нет «всей информации». А потом, после ухода от инглингов, конечно, я стал искать. В 2003 году было проведено «вече» родноверов, куда съехались представители почти всех общин. И, как это водится, они при очной встрече друг другу улыбались, обнимались, клялись в вечной любви и дружбе, ну а потом за спиной друг друга обвиняли во всех возможных грехах. И вот, после инглиизма я ездил в Киев. Там есть такая неоязыческая организация «Родовое огнище». У них также есть писания, так называемые «коробы», «веданья». Я спрашиваю: «А у вас это откуда?» Они говорят: «Волхвы нам дали. Пришли те самые киевские волхвы, которые уходили в леса от этих вот христианских оккупантов, агрессоров». – «Ничего себе! И что, прям лично приходили?» Отвечает: «Не знаю, может, это видение было во сне, а может, на самом деле». Я говорю: «Понятно». Я так же начал проверять, искать. И оказалось, что эти люди просто строят такой религиозный толкинизм. Пришлось и с этой организацией также порвать. Потом с какими-то организованными кружками общаться надоело, потому что они все, по большому счету, одинаковые. В центре человек-основатель, который решил быть идеологом, вокруг него сплотились люди. Его спрашиваешь: «Откуда ты всё это взял, чему учишь? С чего ты взял, что боги – это так, как ты говоришь, а не так, как другие говорят?» И в ответ начинаются «старые песни о главном». О том, что «я так думаю, я так считаю». – «Ну а он считает так-то…» – «Ну да, он так считает». – Я говорю: «А кто прав-то?» – «Каждый прав по-своему. Понимаешь, тут такое дело… Тут такая область, которая…» И мне это просто надоело. И тогда я задумался: а есть ли возможность быть просто язычником без этих организаций? Я искренне пытался создать какую-то организацию – не в религиозном смысле, а в юридическом, – которая не была бы замешана в этих внутриобщинных делах, дележах и прочем. Просто такое «вече вольных славян». Вот просто язычники, без общин. Люди вокруг меня начали сплачиваться. И мы устраивали встречи, даже в Нижний Новгород ездили. И люди приезжали с Ростова, с Питера. Но потом я понял, что всё превращается в то же самое… И что рано или поздно я сам превращусь вот в такого же самозваного волхва-основателя…
Отец Георгий: У неоязычников это очень значимый пункт риторики: мол, «мы учим тому, чему верили наши предки, которые жили тысячи лет назад». То есть, выходит, сорок поколений наших предков, которые были христианами, мы должны объявить дураками, объявить, что они шли не туда, что они все были предатели, они были не правы… Сорок поколений, включая самых близких к нам. А вот вере тех, которые жили более тысячи лет назад, нас якобы учат неоязычники. Так вот это самый главный обман. Потому что в действительности сведений о верованиях древних славян не сохранилось, за исключением разрозненных отрывков. Поэтому все без исключения неоязыческие группы и их вера – это новодел. Это то, что придумали сами люди сейчас, наши современники.
Иван Лисков: Конечно. Поэтому у них и «волхвы» в кавычках, и «язычество» в кавычках и прочее. Неоязычество – термин, знакомый не всем. Но он точен, потому что сразу дает понять: то, что сейчас называется родноверием и язычеством, к тому историческому славянскому язычеству никакого отношения не имеет. Это религиозный новодел. Сколько «волхвов», столько и учений, столько и неоязычеств. И поэтому считать или отождествлять вот это вот современное неоязычество, родноверие с историческим язычеством славян – абсолютно неверно. Любой ученый поймет, что неоязычество – это отнюдь не язычество.
Отец Георгий: Не секрет, что у неоязычников, мягко говоря, сильное предубеждение в отношении христианства. Рискну предположить, что и у вас за те годы, которые вы там провели, оно было выработано. Тогда как же от разочарования в неоязычестве вы все-таки смогли прийти к тому, чтобы стать христианином?
Иван Лисков: Расскажу о том, что было первым самым ярким моим религиозным опытом в жизни… Я помню – мне было лет пять, – я стою в храме, идет служба, пахнет воском, горят свечи… Я ничего не понимал, никакого богословия. Мне просто было хорошо, тепло. Я чувствовал себя дома. И именно это ощущение того, что меня любят и я дома, – именно оно помогло мне опять вернуться в Церковь. Потому что разнообразные религиозные учения, которые я пробовал на своей собственной шкуре, дают целый калейдоскоп всевозможных состояний, в том числе и позитивных, но это какой-то холодный позитив. Какой-то холодный огонь. Экзальтация, экстаз какой-то. Но нет такого теплого, родного чего-то. Это как мать и мачеха. Мачеха тоже может заботиться, но материнской любви ты у нее не почувствуешь. Так и здесь. Не столько рациональные аргументы, сколько вот это вот личное ощущение помогло мне. А что касается рационального, то действительно, мифов о христианстве в неоязычестве больше, чем где бы то ни было. Это и упомянутое Крещение Руси кровавое, и многое другое. И вот, по слову одного богослова, все эти мифы можно, как бревнышки с дороги, растаскивать, и таким образом откроется дорога к храму. Потому что не было бы столько православных людей, если хотя бы часть из этих мифов была правдивой. Эти мифы – абсолютно лживые, неоязычники сознательно их распространяют в плане пропаганды. И молодое неокрепшее сознание подростковое, на которое в основном направлена неоязыческая агитация, готово впитывать именно эти штампы, эти мифы. А разбираться в них оно не хочет.
Отец Георгий: И всё же что заставило вас снова подумать о христианстве?
Иван Лисков: Начну с того, что о христианстве ни один язычник никогда и не забывает. Ненавистью к христианству пропитано всё неоязычество, и поэтому оно всегда у неоязычника в памяти. Что, собственно, и побуждает всегда интересоваться, искать и читать – чтобы найти, в чем бы еще уличить христианство и выявить какие-то несоответствия и противоречия.
И когда я начал отходить от неоязычества, я стал интересоваться, чем же его заменить. Для неоязычников важны такие понятия, как «предки», «традиция», «национальная культура», и, соответственно, возникает вопрос: какая религия способна дать связь с ними, кроме язычества? Такая религия одна – это православное христианство. Многие поколения наших предков умирали с именем Христа на устах под стягом со Спасом Нерукотворным. Поняв это, я стал искать именно в этом направлении. Прослушанные лекции православных апологетов помогли разрушить многие мифы о христианстве. И дальше я начал уже сам изучать предмет: православное богословие, историю Церкви и т.д. Так и пришел к христианству – поняв, что всё то, что говорили о христианстве неоязычники, – враньё. При подробном изучении оказывается, что христианство попросту оболгали. После 70 лет антихристианской госпропаганды это самая оболганная религия. Если откинуть в сторону враньё и мифы о Православии, то для русского человека иной веры, традиции, культуры и не нужно. Как не нужно было многим и многим поколениям наших славных и героических предков.
Отец Георгий: Чувствовали ли вы что-то особенное, когда пошли в храм?
Иван Лисков: Ходить в храм я не переставал даже будучи язычником. Всегда был интерес, и в какой-то степени даже тянуло. Но в основном заходил, чтобы найти повод покритиковать: как там у этих «хрюсов» и попов всё плохо. Но, как я упоминал, самые первые воспоминания из детства, связанные с храмом, были очень теплыми и светлыми. И на протяжении многих лет своего неоязычества память об этом не исчезала, и я помнил, как тепло, светло и по-домашнему уютно было в храме. И всякий раз, приходя в храм, пусть и с ненавистью в душе, я всё равно ощущал, что в храме ЧТО-ТО есть. И это ЧТО-ТО вовсе не враждебное и злое, а скорее даже наоборот. Конечно, ни один язычник никогда не признается в этом, потому что он всегда ищет повод усомниться, а Бог никогда к Себе насильно не тащит. Если человек не хочет видеть в храме Бога, то насильно Бог его понуждать не станет. Бог не навязывает Своего общества. Но вот что интересно: в православном храме даже самый яростный язычник никогда не ощущал пустоты. Может, что-то чуждое, может, что-то не соответствующее его представлениям. Но ЧТО-ТО там есть точно – это мне говорили мои тогдашние единоверцы-неоязычники. Сейчас уже понятно, что в храме – Бог.
Отец Георгий: Кто-то из светских зрителей может задать вопрос: «А чего ради было менять одну веру на другую? мол, можно и вообще ведь ни во что не верить». Расскажите, что получили и ощутили в Церкви – чего не было в язычестве и чего не дал бы атеизм или агностицизм.
Иван Лисков
Иван Лисков: Любой неоязычник проецирует некоторые черты Православия на неоязычество, пускай и подсознательно. Ведь ощущение близости предков, любви к природе и чего-то родного – это ключевой момент, привязывающий человека к язычеству. Ощущение родной земли и тому подобное. Многие думают, что в христианстве этого нет. Именно ощущение того, что всё встало на свои места и естественным образом разложилось по полочкам, – вот то ощущение, которое возникло у меня, когда я вернулся в Церковь. Именно после возвращения мне многое стало понятно. Стало понятно, почему наши предки действительно не умирают и почему мы с ними никогда навсегда не прощаемся – наше общение через Церковь, через молитвы сохраняется. Стало понятно, как можно обосновать любовь к родной природе и Родине, история и жизнь которой сотканы из Православия. Но самое главное – это ощущение Благодати в храме, в церкви на Литургии и просто в святых местах. И это не обычное благоговение перед природой в язычестве – ведь природой можно восхищаться и в христианстве. Кроме этого было и что-то большее, было ощущение мира и покоя в душе – ощущение Благодати и Любви Божией. Этого в язычестве нет – в нем мыслят иными категориями и не поднимаются выше восторга перед природой и чувства родства с богами и предками. В христианстве же можно ощутить намного глубже, четче и больше. Самое главное: «Бог есть Любовь». В язычестве этого нет. Именно это ощущаешь в христианстве. Ощущаешь Любовь. Ощущаешь, что тебя любят и что твоя естественная потребность любить – востребована.
И, в отличие от вымышленных богов язычества, под которыми ты можешь понимать что хочешь, но которые тебе, по большому счету, не очень-то нужны, в отношениях с настоящим Богом ты чувствуешь отклик с Его стороны, Он помогает тебе. Ощущается Божий Промысл. Буквально недавно это было очень явным образом для меня и моей семьи, случилось настоящее Чудо, и никто в этом не сомневается. Я не стану вдаваться в подробности, поскольку это личное. Но чудеса были и есть – и, дай Бог, будут.
Отец Георгий: А каково было идти на первую исповедь после трех лет сатанизма и десяти лет язычества? Не тяжело?
Иван Лисков: Первая исповедь после возвращения в Церковь была очень тяжелой. Это действительно был шок. Исповедь в дословном переводе с греческого – перемена ума. Очень многое она поменяла в моей жизни, очень многое благодаря ей я переосмыслил. Особенно хочется вспомнить и поблагодарить того батюшку, который меня исповедовал, отца Иоасафа. Он очень тепло и с любовью принял меня и отнесся по-отечески, с пониманием. Он не требовал больше необходимого, не был чрезмерно строг – то есть принял, как и подобает настоящему священнику, – как отец блудного сына. С любовью.
Исповедь – это очень сложный процесс, очень глубинные слои души затрагиваются в нем. Первая исповедь – это знаковое событие, через которое стоит пройти. Это как верстовые столбы – первый столбик на длинной дороге, без которого не примиришься с Богом. И – безотносительно неоязычества и прочих отклонений от Истины – любой человек без исповеди засыхает. Так что это важное событие – возвращение в Церковь, первая исповедь – прошло для меня очень по-домашнему. Меня встретили как дома. И эта память мне очень дорога.
Отец Георгий: А как отнеслись языческие знакомые, когда узнали, что вы стали христианином?
Иван Лисков: Отнеслись по-разному. Для большинства я стал предателем. Кто-то посчитал, что я работаю на спецслужбы и пытаюсь развалить неоязыческое движение. Некоторые поверили, что это искренне, и отнеслись с пониманием. Малая часть – а это мои самые близкие друзья – по прошествии нескольких лет тоже вернулись в Церковь. Мы много беседовали, у нас были жаркие диспуты, и не знаю, на моем ли примере или иными путями, но самые дорогие мне люди из языческого прошлого стали христианами.
У каждого свой путь, и выбор каждый делает сам. Я желаю оставшимся в язычестве моим друзьям просто поглубже и беспристрастно изучить вопрос – и этого вполне хватит для того, чтобы хотя бы умом понять несостоятельность неоязычества и, возможно, вернуться в Церковь. В язычестве людей держит только искаженное представление о христианстве. Ну и банальная гордыня: нельзя же столько лет потратить на всё это и сразу отказаться – инерция велика. А Бог есть, и Он действительно есть Любовь. Желаю всем неоязычникам ее узнать.
С Иваном Лисковым беседовал священник Георгий Максимов
"Мой путь к Богу" (выход передачи 03.05.2015)
Елена Смирнова
Мы продолжаем знакомить наших читателей с программой телеканала «Спас» «Мой путь к Богу», в которой священник Георгий Максимов встречается с людьми, обратившимися в Православие из разных неправославных конфессий.
Иногда путь к Свету лежит через годы служения силам тьмы, как это случилось с сегодняшней гостьей отца Георгия: Елена Смирнова занималась колдовскими и эзотерическими практиками, вызывала злых духов. О том, хозяин или раб темных сил тот, кто обращается к ним, что вывело ее на дорогу ко Христу, в чем видит теперь она свое служение, – рассказ Елены.
Священник Георгий Максимов: Здравствуйте! В эфире передача «Мой путь к Богу» – о тех людях, для которых обращение ко Христу стало событием, разделившим жизнь на «до» и «после», и которым ради этого события пришлось прийти иногда с очень далекой стороны. Сегодняшняя наша гостья как раз такой пример. Ее путь к Богу лежал через соприкосновение с миром злых духов. Елена Николаевна, не могли бы вы рассказать, с чего собственно всё началось. Насколько я понимаю, вы росли не в церковной семье.
Елена Смирнова: У меня семья была православная, но невоцерковленная. Мы ходили в храм раз в год на праздники, ставили свечки. В общем, какое-то понятие о Церкви я имела, но очень неясное. Родители меня крестили, когда я только родилась. В этом помогала одна бабушка. Она пригласила священника к нам в гости, он совершил крещение, а после этого она мне «заговорила» грыжу. И вот у меня и родители такие же, и бабушка. Они и в Бога верили, и в «барабашку» верили. Мама моя рассказывала, как к ней приходил домовой на даче. И бабушка тоже рассказывала. В общем, они с детства передавали мне разные удивительные истории. Я всем этим тоже увлекалась. Я любила сказки, была немножко замкнутым ребенком, любила фантазировать. И, наверное, гадать научилась классе во втором. Мама мне показала какие-то несложные гадания на исполнение желаний – это были мои первые опыты.
Отец Георгий: Ну, наверное, тогда это было скорее как игра?
Елена Смирнова: Да. Но мне было уже интересно. Мне рассказывали, что у нас были какие-то даже ведьмы в роду и много кто занимался этими черными делами. И мне с детства даже нравилось в этот образ играть. Какая-то тяга уже была. Но настоящее большое увлечение началось в старших классах. Тогда, лет в 14, мои одноклассники немножко задирались. Они увидели у меня магический медальон, очень красивый, и спросили: «Ты что, ведьма?» – как бы с насмешкой. Я говорю: «Да». Они мне: «Докажи». Ну, я одной девочке погадала, другой. Тут – угадала, там – сообразила, здесь – сбылось. Надо мной перестали смеяться. Так я поняла, что это дает мне какую-то власть над людьми. И я стала об этом читать, более серьезно увлекаться этим. Опять же, мама моя показала мне гадания на святки, научила значениям карт. Она сама не ведьма, просто она считала, что это такое нормальное девичье развлечение – после Рождества собираться, кидать сапожок «на женишка» и так далее. А я заинтересовалась. Мне всё это показалось очень интересным, таинственным.
Я не могу сказать, что с детства искала Бога, но я всегда понимала, что есть какие-то силы, которые нам неподвластны. И мне было сложно понять: как это так, я живу – а потом меня не будет, я умру? Я ведь чувствую, анализирую, люблю. Я не могу просто так исчезнуть! И я начала искать ответ на этот вопрос. И подумала, что в магических ритуалах, может быть, и кроется ответ. Конечно, я и о религии тоже, бывало, книжки читала. Но для меня это всё казалось сложным, скучным. В церкви мне было тоже неинтересно. В детстве мне, конечно, нравилась там вся эта красивая обстановка. А потом, когда я уже подросла, то подумала, что, наверное, истина не там. Меня тянуло в подростковом возрасте к чему-то более завораживающему.
И вот девочки из класса стали меня просить вызывать духов. Мы занимались спиритизмом, Пушкина, Лермонтова вызывали по тарелочке, какие-то вопросы задавали про мальчиков. Но после этих сеансов, еще тогда, лет в 14, я стала себя не очень хорошо чувствовать: как будто у меня температура поднимается и какие-то силы теряются. Но особого значения этому не придала. А однажды, помню, мне приснился сон: как будто ведут меня по темному коридору и приводят к свету. И я слышу: «Зачем ты вызывала духов в Благовещение?» Я проснулась. Говорю: «Мама, что такое Благовещение?» Я вообще не знала, что это. Мама говорит: «Какой-то православный праздник». Но и на это я тоже особого внимания не обратила.
А в 16 лет я всем этим уже увлеклась очень сильно. Помню, как приходила в книжный – а там полки ломились от всего, что называлось «эзотерика». Чего там только не было!
Отец Георгий: Да и сейчас, увы, немало этой литературы продается. И вы в основном всё по книгам изучали?
Елена Смирнова: Пока я еще в школе училась, это были книги. Потом уже стала переходить к практике. И медитацию пробовала, и как-то «уходить в астрал», впадать в определенные состояния. Ну, например, чтобы настроение поднималось, чтобы в жизни что-то улучшалось, нужно было закрыть глаза, представлять «ангела-хранителя», с ним разговаривать – в общем, впадать в состояние измененного сознания. Параллельно изучала гадание по картам.
Однажды знакомая сказала мне: «Ты вызываешь всё каких-то духов… Пушкин, Лермонтов… А есть один очень сильный дух, прямо из ада, один из близких к лукавому. Вызови его, – говорит, – и можно желание загадать». Не знаю, что я думала в 16 лет и зачем это сделала. Я тогда вызвала по тарелочке, одна. Я столько силы ощущала в себе и еще так радовалась, что у других не получается, а я могу сама. И я вызвала, загадала ему какие-то желания свои, подростковые. И в эту же ночь случился со мной мой первый тяжелый приступ. Я помню, что как будто на мне сидит какая-то сущность, она меня душит, болит сердце, всё болит, я как будто умираю. Я просыпаюсь. В какой-то момент читаю «Отче наш» – сразу молитва почему-то в голову пришла, я других не знала. Потом опять засыпаю, и снова всё повторяется. И так всю ночь. Где-то под утро я уже смогла с трудом проснуться. Пришла в школу, и мне эта девочка говорит: «А ты что, думала: просто так вызываешь? Там написано у меня в книжке: прочитаешь заклинание – отдаешь душу». Но я тогда по глупости опять его вызвала и сказала, что не надо мне никаких желаний, ничего исполнять не надо. Однако это не помогло, и сны мучительные повторялись. Но опыты свои я не бросила, продолжала искать. Я и Богу молилась, помню, у икон. Какие-то свои желания просила. Я просто думала, что всё духовное как-то вместе связано.
Отец Георгий: Неужели вы не слышали о том, что Церковь негативно относится к магии, гаданию?
Елена Смирнова: Слышала. Но когда я начала общаться с гадалками, я видела: у них стоят иконы. Они любят понаставить. И они говорили, что есть ведь и белая магия. Что если человек несет свет и добро, то значит, в общем-то, он Церкви не противоречит. У меня никого из друзей и знакомых не было, кто был бы воцерковлен. И я понимала, что вроде плохо то, чем я занимаюсь. Но насколько плохо, я не осознавала. И продолжала всё это. В итоге в 19 лет я очень сильно заболела. Случилась совершенно непонятная болезнь. Не просто эти сны, которые продолжались у меня, а я начинала видеть наяву разные сущности, ощущала постоянный страх, болело сердце, голова, шумело в ушах… Стали вызывать «Скорую», врачи говорили, что у меня сердечный приступ, панические атаки. Проверялась у разных врачей – найти ничего не могли.
У меня тогда появился интернет, и я вычитала на одном церковном сайте, что надо причащаться. А у меня было уже сформировано магическое мышление, суть Православия мне была неясна, и я вряд ли бы поняла, даже если бы мне объяснили. А магическое мышление – это вот что: Бог – это вселенная; ты делаешь какое-то действие – и безликая вселенная откликается, как бы в виде противодействия. Мне почему-то казалось, что Господь Бог – это что-то такое огромное, непостижимое, но не личность. И тогда была моя вторая исповедь с Причастием. Я и это решила совершить вроде магического обряда. Не то чтобы я покаялась и хотела измениться. Но я думала: вот исповедаюсь, причащусь – и мне станет легче. Я вроде как и подготовилась, вроде какую-то информацию нашла о подготовке, но всё равно не могла вникнуть в глубину – или, может быть, не хотела.
Отец Георгий: Иногда бывает такое внутреннее ослепление, когда человек предается какому-то неверному пути, какому-то греху. Уже само это состояние добровольно-греховное вызывает определенное ослепление ума, так что человек не может со стороны посмотреть на то, что делает, переосмыслить это. Это тяжело.
Елена Смирнова: Очень сложно. Тем более что все мои знакомые, которые тогда появились, тоже мне поддакивали: «Да, всё едино. Сходи, если тебе будет легче, на исповедь, на Причастие».
Отец Георгий: Рискну предположить, что, конечно, такое отношение к исповеди и к Причастию в итоге не пошло на пользу. Вы, конечно, тогда этого не знали и отчасти по неведению это сделали. Но для наших телезрителей стоит подчеркнуть, что если человек приходит на исповедь, или на причастие, или на крещение не ради соединения с Господом Иисусом Христом, а ради каких-то совсем других целей, тем более оккультных целей, то это является тяжким грехом. Бывает так, что говорят: «Вот, мы ходили к бабкам, а они сказали: “Вы некрещеный, идите креститесь” – или: “Идите причаститесь в церковь, а потом мы вам погадаем, потом мы вам сделаем то, что вы хотите”». Из этого некоторые делают выводы, что, значит, они православные. Но это бесы так делают, потому что для бесов надругаться над крещеным христианином интереснее, чем над некрещеным человеком. Поэтому рискну предположить, что и в вашем случае это не принесло того, чего вы ожидали, потому что было сделано не с той целью, для которой эти таинства установлены.
Елена Смирнова: Даже несмотря на то, что это произошло по ложным мотивам, легкое облегчение после Причастия было. Может быть, я могла бы воспринять это как знак, куда надо идти, чтобы освободиться от нападок злых духов. Но мне кажется, я не хотела, внутренне не хотела избавляться… Хоть мне и было плохо. Ведь когда занимаешься эзотерикой, тебя наполняет ощущение, что ты знаешь что-то тайное, что ты не такой, как все, – и вот эта гордыня, я думаю, мешала. Так что я была не готова. Я сейчас говорю с людьми, которые в этом во всем остаются, – они продолжают мыслить магически и просто не слышат. Очень сложно достучаться.
Ошо
В общем, став взрослее, я изучила разные версии гадания по картам, и всё еще мне казалось, что можно найти какую-то светлую сторону в этом занятии. А еще помню: когда кто-то ругал Христа, например какие-то знакомые язычники, то мне почему-то всё время хотелось защитить Его. И когда мне говорили эзотерики, последователи Ошо, что, например, христианство – это всё ерунда, что это всё для рабов, то у меня всегда какое-то внутреннее противоречие было. Но когда я стала старше, то стала читать разные книги восточных мистиков, решила, так сказать, больше развивать свою духовность.
Отец Георгий: И где именно вы ее искали?
Елена Смирнова: В интернете всё есть. Знакомилась с людьми, покупала книги. Я люблю читать, и книги меня привлекают. А эти книги были очень красивыми. Особенно Ошо, например, о любви: нарисован красивый цветочек, а содержание в общем-то гнилое. И притом что еще меня поразило: его жизнь подана, как будто он был великий мученик, страдалец. Я тогда не знала о христианских мучениках, поэтому мне казалось, что это великий человек, которого не понимали, а он открыл что-то разумное, понял, что человек – свободен. И в этих книгах прямо ведь не написано: гуляйте, блудите, будьте свободными. Там очень хитро всё подано. Поэтому я считаю, что даже вообще не стоит эти книги открывать. Сегодня ты почитал, завтра почитал, а потом сознание начинает меняться.
И вот после прочтения Ошо у меня даже какие-то мысли об атеизме появились. Если я до этого всё равно себя считала православной, хоть и с горем пополам, то там очень убедительно внушалось, что христианство не нужно. Что Иисус Христос – это был просто человек, что Он не умер на кресте, что Он куда-то ушел жить после этого. В общем, всякие выдумки Ошо. Я поначалу была вдохновлена, но позднее вчиталась и вижу: да там же повторяется одно и то же – и масса противоречий. Но меня поражает, что люди в это всё верят. Конечно, я была невежественная, мне никто ничего не сказал… Но я сама могла бы искать правду. А я искала то, чего хотелось тогда для себя. Пожив немного по Ошо, я стала хуже – развратнее, эгоистичнее, равнодушной к чужой боли.
Отец Георгий: Собственно говоря, почему ему верят? Потому что, с одной стороны, там есть какие-то сентенции из области общечеловеческой мудрости – Ошо был начитанный человек и мог вставить то один, то другой афоризм в свои рассуждения. С другой стороны, основной его посыл: ты хорош уже сам по себе, такой, какой ты есть, и никто не вправе тебе ничего указывать – поэтому наслаждайся собой, наслаждайся своей жизнью, делай, что хочешь. Для человека, который подвержен страстям, это то самое, что ему хочется услышать. Потому что на самом деле человек, который живет по страстям, находится во внутреннем конфликте, ведь совесть ему говорит: то, что ты делаешь, – неправильно. Ты можешь себе забивать голову чем угодно, ты можешь думать, что ты свободный человек, что никакого Бога нет, или что ты сам бог, или что есть боги, которые одобряют то, что ты делаешь. Ты можешь всё это придумать. Но в конце концов ты всё равно совершаешь грех против Единого Истинного Бога. Вот у Соломона есть такие слова: «Веселись, юноша, и ходи по путям сердца твоего, только знай, что за всё это Бог приведет тебя на суд» (ср.: Еккл. 11: 9). И этот внутренний голос совести, который подсказывает людям, что они не на правильном пути, создает дискомфорт, который приводит к депрессиям, стрессам. Даже когда вроде бы всё хорошо и в порядке. Вот, ты решил, что не веришь, что это грех, решил жить как хочешь. Ну, казалось бы, это твой выбор – живи и радуйся. А радоваться не получается. Получается какой-то внутренний раздрай. Люди это чувствуют, люди из-за этого раздражаются. И слова Ошо вроде как помогают на какое-то время этот внутренний раздрай погасить: благодаря самовнушению, вколов себе в сознание очередную дозу убеждений: «Да нет, всё хорошо, я на самом деле прав, и не надо ни о чем сожалеть». Поэтому такие идеи популярны, но это не те идеи, которые способны изменить человека к лучшему.
Елена Смирнова: Это как таблетки анальгина: вроде принимаешь, и на время боль утихает – но болезнь остается. Те же книги позитивной психологии, тот же фен-шуй… Я и это всё читала. Прочитаешь, вдохновишься на какое-то время, а потом снова за этой книгой бежишь, снова хочешь почитать. Потому что внутренне всё равно плохо. Не можешь заглушить. В состояние прелести впадаешь. Я потом только поняла, что состояние благодати и состояние прелести – совершенно разные вещи. От благодати Божией умиротворение, спокойствие, тишина, мир в душе. А в состоянии прелести когда находишься – внутреннее беспокойство, хочется какие-то дела совершать, какие-то бесстыдные поступки, как будто взрыв внутри происходит. Кажется, что ты – бог. Все эти книги внушают: будете сами как боги, зачем вам какая-то Церковь? И вот я продолжала всем этим заниматься.
И самое плохое: ко мне уже стали люди обращаться, чтобы я погадала и составила гороскопы. Подружка другую подружку пригласила и пошло… Я поняла, что у меня получается. Собиралась открывать собственный салон. Хотя, признаюсь, было неприятное ощущение после гадания. Я даже карты выкидывала. Но всё равно потом шла и покупала. Уже началась зависимость какая-то. Даже до того доходило, что на работу устраиваешься – сделаешь расклад. Обязательно всегда что-нибудь плохое, расстроишься, запрограммируешь себя – и, естественно, будет плохо. Когда, например, колдуны вызывают духа или карты раскладывают и выпадает что-то – то человек начинает про это думать и уже отбирать из происходящего те факты, которые подтвердят предсказанное. Этот механизм я уже потом разгадала. Например, девушке выпало, что встретит она блондина, и, в общем, она смотрит только на блондинов. Естественно, она встречает светловолосого молодого человека – а потом говорит: «Ну вот, сработало!» Или позитивная психология: конечно, если на душе мир, то, в общем-то, человек сделает какие-то добрые вещи. И это совершенно не связано с тем, что вселенная тебе за то, что ты такой добрый и хороший, вдруг что-то подарила. Эта разгадка пришла потом, но пока я была еще в состоянии прелести, в состоянии этого магического сознания.
Мой переворот случился в 2012 году на Святки. Я решила вызвать дух моего любимого тогда Ошо. Думала: я с ним побеседую во время спиритического сеанса. Собрались с девушками погадать.
Отец Георгий: Ну да, к чему книги читать, когда можно напрямую пообщаться. (Смеется.)
Елена Смирнова: Мы о чем-то тогда гадали, веселились. Но я подумала, что вот, пришло время более серьезных занятий, я хочу истину познать, я хочу стать более серьезной ведьмой. Вызвали мы этого Ошо. И я, помню, спрашиваю у духа: «Ты кто? Ты Ошо?» И у меня тарелочка показала три буквы: «ЗЛО». То есть он сам себя и назвал. Ну, мы погадали как обычно, разъехались. И ту ночь я хорошо помню. Я приехала домой, и меня охватил жуткий страх. У меня такого страха никогда не было. Я не могла заснуть. Помню, нашла у себя дома церковную свечу, зажгла ее. Стала молиться. Подчеркну, что злой дух уходит только от имени Иисуса, только от знамения креста, только от православных молитв. От всех прочих религиозных молитв они не уходят, проверено мной на опыте. И хотя я давно заметила эту закономерность, долго не могла сделать из нее правильный вывод. И вот, через несколько дней после этого, когда Ошо сказал, что он – зло, во мне случился резкий переворот.
Хотя на самом деле я к этому перевороту долго шла. Помню, садилась и говорила: «Господи, если Ты есть, покажи, Какой Ты. Потому что я чувствую, что я уже в этом тону, в этих всех увлечениях и что до добра они не доведут. Но я продолжу искать». И вот в те дни меня, конечно, много мыслей посетило. Я читала и про йогу, и про поездки в Тибет, это были последние отголоски моих увлечений. От «любимого» греха тяжело отказаться. Также я стала смотреть в интернете передачу про спиритизм, где священник объяснял, что это грех, показывали бесноватых, было страшно. Это были тяжелые дни.
А дальше наступило 19 января 2012 года. Крещение Господне. Я просыпаюсь утром и понимаю, что хочу быть православной, что я выброшу все прежне книги, что не буду ни с кем общаться из прежнего круга. Я вообще всё это отсеку и буду познавать только одну истину, потому что истина там, в Православии. Я с такими мыслями встала и всё это сразу сделала. Я даже не знаю, откуда такая решимость взялась. Как мне сказал батюшка, у которого я потом была на исповеди: «Возможно, кто-то за тебя помолился. Потому что это бывает очень редко, чтобы человек так вдруг резко от всего отказался». Я очень долго готовилась к исповеди. Помню, когда в интернете начала искать, у меня так было: вот задаю вопросы – и мне сразу ответ. И именно нужный, правильный, логичный ответ. Не так, как в этих учениях эзотерических: ищешь ответ – и еще больше запутываешься. А тут всё стало складываться в голове. Просто истина – и всё. Я подготовилась. Помню, пришла на исповедь в малом храме города Череповца, был вечер. И вот перед самой исповедью мне жутко плохо стало, меня трясло, речь будто пропала. Я думала, что убегу оттуда.
Отец Георгий: Духи, конечно, мешают человеку, который решил прийти к Богу. Понятно, что они не будут сидеть и смотреть, как их добыча от них ускользает. Поэтому, конечно, и не только в вашем случае, во многих подобных случаях они пытаются как-то воспрепятствовать тому, чтобы человек от них ушел.
Елена Смирнова: Да, очень плохо было. Но я подумала: у меня ангел-хранитель рядом, я не уйду, я пойду на исповедь. Я помолилась ангелу-хранителю, и это отступило. Я очень благодарна отцу Иоанну, к которому попала тогда на исповедь. Он сам проникся тогда моей болью. Мы прочитали чин отречения от сатаны, прочитали молитву, плюнули в его сторону. Помню, первые службы дались тяжело. Мне до сих пор тяжело стоять. Но я тогда стояла. Я ничего не понимала, но мне было хорошо – и даже это не совсем то слово. Я ощущала в храме, как вся чернота сходит с моей души и мне становится легко. Я сделала выбор. Было сложно. Мне до сих пор сложно. Сначала я избавлялась от магического мышления, чтобы не было такого, например, что птичка пролетела – это какая-то примета.
Отец Георгий: На самом деле это очень сильно порабощает человека. Несмотря на всю риторику про свободу, чем больше человек углубляется в такое мышление, тем большими вещами он сковывается. Вот этими приметами, гаданиями. Собственно говоря, это то, что было и у древних язычников, когда они никакого дела не делали, не погадав. И, действительно, как вы хорошо объяснили, это делает человека несвободным. Первые христиане почувствовали свободу от всего этого. Думаю, что такую же свободу ощутили и вы, хотя это, возможно, было непросто.
Елена Смирнова: Да, раньше мне казалось, что христиане – несвободные люди, а оказалось всё наоборот. Христианство – религия очень сильных, свободных людей, оно дает силы для борьбы с грехом. В общем-то я надеюсь, что магическое мышление у меня ушло. И возвращаться к прежнему не хочу. Все книги выкинуты. И батюшка сказал: «Ты, раз других обращала к этим всем делам, теперь действуй в обратном направлении». Я ведь, естественно, и вызывала со своими знакомыми духов, и кому-то эзотерическую литературу давала почитать, и гадала. И после покаяния я при помощи интернета нашла девушек, которые тоже занимались похожими вещами. Им вообще плохо, некоторым даже до сих пор. Значит, я еще легко отделалась. Не могу сказать, что у меня прошло всё полностью. Думаю, это длительный процесс. Я посадила свой духовный иммунитет очень сильно всеми этими занятиями. Но по крайней мере я поняла: я нашла то, что искала. Жаль, что так долго и с такими неприятными приключениями, но Господь к Себе привел. Главное теперь – правильно идти.
Отец Георгий: Я знаю, что вы ведете группу «ВКонтакте», которая посвящена проблемам магии и оккультизма, помощи людям, которые пострадали от этого. Потому что ваш случай не единичен. Собственно говоря, это такой духовный закон: тот, кто так или иначе обращается к духам зла, потом ничего хорошего от них не получает, потому что у них нет задачи помогать людям. Их задача – навредить человеку. Может быть, вы могли бы рассказать про тех, кто тоже занимался оккультизмом, чьи истории вы узнали, – рассказать, что случается с людьми, которые продолжают это увлечение, и что случается с людьми, которые все-таки бросают это и с покаянием приходят к Богу?
Елена Смирнова: Наша группа называется «Осторожно! Оккультизм и секты». Сначала мы ее вели вдвоем – девушка Евгения и я. Она занималась еще более глубоко, прошла инициации, жила в ашрамах Ошо. Там было серьезнее, чем у меня. Сейчас она себя чувствует плохо, работать не может. Но кто не кается, тем намного хуже. Я знаю примеры многих ошовцев, эзотериков и прочих, кто очень плохо кончил. Однако мне бы хотелось через эту передачу донести до людей, которые тоже занимались черными вещами, чтобы они не боялись бесов, даже если они приходят сейчас по ночам к вам, пугают. Бог сильнее. Просто некоторые говорят, что всё, им очень тяжело и уже не получится измениться. Я думаю, что не нужно этого уныния.
Когда мы начали вести нашу группу, то очень много негатива сначала встретили. И я до сих пор не знаю, как до многих оккультистов донести свет веры. Да, приходится что-то страшными историями подавать, не просто говоря: «Я погадала, и мне стало плохо», а описывать все ощущения. Тогда кто-то начинает задумываться. И уже были случаи, когда мне говорили: да, я вот тоже погадала, и у меня были похожие сны; пожалуй, мне надо бы прекращать. Были и такие случаи, когда, узнав о пагубности гадания и оккультизма, прочитав наши истории, люди не только оставляли это, но кто-то приходил к первому Причастию, начинал воцерковляться. Знаете, вскоре после покаяния я описала подробно свою историю, а сейчас, спустя три года, я специально перед передачей прочитала ее, и мне кажется, что она как будто уже не про меня. Я даже каких-то вещей уже не помню. Думаю, это положительная тенденция.
Отец Георгий: Конечно. Господь помог от этого избавиться. Действительно, началась новая жизнь. И это хорошо, что прошлое уже не властвует над вами даже через воспоминания.
Елена Смирнова: А с теми, кто всем этим занимается, мы говорим на разных языках. Мне кажется, что им сейчас живется плохо. А они смотрят на нас и думают: «Сумасшедшие христиане. Зачем ты побежала в церковь?» У многих ведь о Церкви такое впечатление: там все ходят в платочках, злые, в юбках длинных, ни улыбнуться, ни посмеяться.
Отец Георгий: Некоторые стереотипы поддерживаются, конечно. В том числе антицерковными силами. А иногда и напрямую злыми духовными силами.
Елена Смирнова: Но на самом деле люди не хотят каяться, потому что в Церкви надо над собой работать, смотреть за своими страстями, признавать их, бороться с ними. А при магическом сознании, наоборот: там люди ищут счастья без особой работы над собой. Но я не вижу в них счастья. Я вижу какую-то экзальтацию, прелесть. Я не видела людей, которые стали миллионерами после того, как где-то денежками пошуршали и так далее… Но они вот в это свято верят. У них убеждение, что они во вселенную посылают сигналы, и это однажды будет. Я раньше со многими говорила, но теперь стала осторожнее. Потому что, бывает, сама разозлюсь, и уже начинаю защищать не истину, а себя. Но так Богу не угодно. Я, конечно, продолжу работу против оккультизма. Хотя бы среди своих друзей. Многие не верили, что я православная. Думали, что это просто новое увлечение, пройдет через несколько месяцев. Но это не увлечение, это жизнь. В этом истина.
Отец Георгий: Мой близкий друг отец Даниил Сысоев многие годы трудился в Центре Иоанна Кронштадтского. И туда очень много проходило людей, пострадавших от воздействия злых духовных сил, от обращения к оккультистам, к гадалкам, к магам. И отец Даниил на основании многих наблюдений сделал такой вывод: если обращаться к злым силам, например, с просьбой, чтобы кто-то исцелился и здоровье получил, то после этих магических действий человек может почувствовать себя лучше, но это улучшение держится ровно до тех пор, пока человек не расскажет об этом кому-то еще, чтобы вовлечь его в тот же процесс. А после этого становится хуже. И нередко даже хуже, чем было изначально. Помню пример, который он приводил: мать, у которой сын пил, пошла к бабке заговорить его, чтобы он перестал пить. Пить перестал, стал резко агрессивным, бил ее, потом покончил жизнь самоубийством. Это просто иллюстрация той истины, что злые духи не помогают из альтруизма. И всякое обращение к ним духовно вредит человеку. Опять же, приступы одержимости. Вас сохранил Господь от этого, но часто бывает, когда человек становится одержимым именно после того, как начал заниматься похожими вещами или обращался за помощью к злым духам. К сожалению, люди недооценивают эту опасность. И некоторые, когда слышат, что Церковь относится к колдовству и экстрасенсорике негативно, думают: ну, это просто попы не хотят себе конкуренции, или другие нелепые мысли. А мы предупреждаем об опасности просто потому, что к нам потом приходят люди, искалеченные этим опытом. Многие получили такое повреждение, от которого им потом приходится избавляться годами.
Елена Смирнова: Даже если немножко участвуешь в этом, получаешь вред. А то слышишь иногда: «Ну, погадала один раз, а что плохого?» Как-то надо донести, что даже один раз – уже всё. А то ведь чего только не пишут, до смешного доходит. Я как-то читала в интернете: мол, потому гадают на Святки, что Господь Бог так радуется тому, что у Него родился Сын, что выпускает бесов погулять по земле, и они дают людям информацию. И поэтому можно гадать на святки и это якобы не грех.
Отец Георгий: Это, конечно, полная чушь. В действительности всё очень просто. Если мы ожидаем помощи от Бога, можно ее попросить у Самого Бога. И ни карты для этого нам не нужны, ни чьи-то духи… А когда человек обращается не к Богу, а к другим силам – здесь уже всё очевидно. Это силы, которые против Бога. И если Бог – источник добра, ясно, что эти силы, как бы они себя ни позиционировали, ничего, кроме вреда, принести нам не могут.
Елена Николаевна, спасибо большое за ваш рассказ. Помощи Божией вам!
С Еленой Смирновой беседовал священник Георгий Максимов