Представляем версию 173-го номера православного журнала "ФОМА" для электронных книг и программ чтения книг в форматах ePUB и FB2 на мобильных устройствах. 

Номер издан с сокращениями.

ВНИМАНИЕ! 

Полный выпуск этого номера доступен в приложении Журнал "ФОМА" в AppStore и GooglePlay, а также вы можете получить его оформив редакционную подписку на оригинальное бумажное издание.

ИД "ФОМА" 

2017 г.

(С)

ОГЛАВЛЕНИЕ

КОЛОНКА ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА

Владимир Легойда. Книжный шкаф для обуви

ИНТЕРВЬЮ НОМЕРА

Дмитрий Бак: «Почему я никогда не променяю бумажную книгу на электронную читалку»

ВОПРОС НОМЕРА: Дети, которые не ходят в школу

Лариса Покровская. Как начать учиться дома

Андрей Рогозянский. Почему я не отправил детей в школу

Римма Зандман. Школьный учитель про учебу дома

ВЕРА

Александр Ткаченко. Правила христианской ненависти

Патриарх Кирилл. О прощении грешников

Архимандрит Дамаскин (Орловский). Священномученик Григорий (Раевский)

Говорят, что...

ЛЮДИ

Фатима Цаликова-Аликова: Беслан

КУЛЬТУРА

Александр Мраморнов. Церковь после Октября: как выжить в кровавую эпоху?

ОТ ИЗДАТЕЛЯ

 КОЛОНКА ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА

Книжный шкаф для обуви

О том, где сегодня хранить смыслы

Один мой друг недавно опубликовал в «Фейсбуке» фотографию: в застекленном книжном шкафу вместо книг стоит обувь. Фото из квартиры, которую он сейчас сдает. Квартиранты смущенно объяснили, что книг у них немного, а вот с обувью все более чем в порядке, вот и пришлось так… не по назначению. 

Можно, конечно, сокрушаться о временах и нравах. Но я вот о чем подумал, увидев это фото: книжный шкаф, заполненный обувью, — это, если угодно, такая метафора времени, образ наступления информационных технологий. Хотим мы того или нет, библиотека как полки с бумажными книгами все больше будет уходить в прошлое. Гутенбергова цивилизация — в сильно преклонном возрасте, и остановить этот процесс нельзя. Хотя порой и очень хочется. 

Кого-то это пугает, как пугает, кажется дикой такая фотография (кстати, сам мой друг у себя в ФБ бесстрашно заметил, что это выглядит даже «весьма эстетично»). Конечно, непривычно — мягко говоря. Даже неприятно. Но стоит ли пугаться? Ведь можно, например, вспомнить, что во времена возникновения книгопечатания оно так же у кого-то вызывало страх. И так же, как многие сегодня, кто-то предрекал мрачное будущее с печатными книгами, уверяя, что живая рукописная книга ни в какое сравнение не идет с отпечатанной в типографии бездушной и холодной. 

Печатная книга (и об этом очень интересно размышляет Дмитрий Бак в «Интервью номера», которое следует сразу за этой колонкой), не идет в сравнение с электронной. По крайней мере мы, дети творения Гутенберга, так ощущаем. Но ощущение — категория ненаучная. А гибель и безынтеллектуальное будущее — все же не от того, на каком носителе к нам приходит текст, а от того, чтó это за текст и как мы его воспринимаем. Я с младшей школы собирал свою библиотеку, но не уверен, что мои дети, сегодняшние младшешкольники, непременно ее унаследуют. Мне самому не очень нравится то, что я сейчас скажу, но — наверное, не так страшно, будет ли книга на бумаге или на электронном носителе. Вопрос в том, чтó будет на этих носителях. Скажем, та же гутенбергова цивилизация создавалась книгами, глубоко погруженными в христианскую культуру. Сегодня уже такой доминанты нет. Нынче превалируют тексты, далекие от понимания Слова как чего-то, связанного с четвертым Евангелием.

А потому в этих новых условиях необходимо попытаться сохранить те смыслы, которые нам дороги. Но именно смыслы, а не носители этих смыс­лов. Потому что носители останутся в музеях. А вот смыслы формируют и людей, и жизнь. Важно, чтобы наши дети читали. Очень важно. Пусть это будут электронные книги, еще какие-нибудь, которые завтра придумают. Лишь бы читали. Что-то большее, чем очередной пост в ФБ или ВК. 

В общем, как ни непривычно и ужасно это звучит, — не страшно, если обувью забит книжный шкаф. Хуже, если ею забита голова. 

Видеоверсию этой колонки 

смотрите на телеканале «Царьград» (tsargrad.tv)

 ИНТЕРВЬЮ НОМЕРА

Между первой и второй текстовыми революциями прошло около двух тысяч лет, сейчас мы переживаем третью, наступившую «всего лишь» через пять столетий после появления изобретения Гутенберга. Сейчас уже печатная книга объявляется теплой, человечной и уникальной, а электронная версия, как легко угадать, безличной, мертвой и абстрактной. Если следовать исторической логике, очень вероятно, что и электронные тексты в недальнем будущем станут восприниматься как живые, человечные и уникальные, как именно это произойдет, скажу еще раз, мы не знаем. 

Селфи на фоне шедевра — это все что мы можем?

— Сегодня многие предсказывают, что скоро чуть ли не все интеллектуальное наследие человечества благодаря Интернету будет доступно практически каждому человеку. Но нет ли здесь, например, опасности, что человек может в какой-то момент оказаться просто не готовым к переработке таких объемов? Что мы столкнемся с проблемой перехода количества в качество? 

— Огромные массивы доступной информации — это не положительный и не отрицательный фактор, а просто объективная реальность. Эффект действия здесь равен противодействию: насколько информация более доступна, настолько же меньше стала вероятность правильного отделения нужного от ненужного, зерен от плевел. 

Давайте снова приведем пример. Вот, допустим, какой-нибудь исследователь хотел лет пятьдесят назад изучить цензурную историю какой-нибудь книги XIX века. Ему, разумеется, надо было знать, где можно искать следы цензурного экземпляра книги, то есть того экземпляра, который был представлен на цензурование. Для этого наш ученый должен был знать, какой именно цензурный устав действовал во время издания книги, где находилось цензурное ведомство, каков был порядок прохождения дел, кто именно исполнял должность цензора и т. д. Ответы на все эти вопросы требовали многомесячной сосредоточенной работы. Рано или поздно достигался результат — ну, например, выяснялось, что цензор Н. Н. отверг первый представленный вариант искомой книги по таким-то соображениям, о чем и представил соответствующий доклад. Этот результат встраивался в более широкий контекст штудий нашего филолога или историка, становился частью его индивидуального опыта, публиковался в качестве научной работы, через то или иное время мог заинтересовать преемников нашего ученого, порою уже после его кончины. Давайте теперь на секунду представим, что оцифрованы и выложены в открытый доступ абсолютно все архивы всех ведомств и всех людей на всех возможных языках. Прообраз такой утопии, кстати, уже довольно давно описан писателем Хорхе Луисом Борхесом в рассказе «Вавилонская библиотека». Итак, оцифровано абсолютно все, известны цензурные истории абсолютно всех книг — к чему это приведет? Конечно, не к абсолютному знанию, а к абсолютному молчанию. Нового знания достигнуть больше невозможно, невозможно вложить в него силу и душу, на него незачем тратить годы жизни. Все заранее известно и не принадлежит никому. Я могу «погуглить» любую информацию и тут же ее забыть, на собственном мозговом «жестком диске» мне больше абсолютно нечего хранить. Кажущаяся предельная доступность знания превращает его в голую информацию и, таким образом, ведет к невежеству и немоте. 

— Можно ли сказать, что мы вступили в эпоху культуры оцифрованных шедевров (в музеи теперь можно не ходить — почти все можно найти в Сети,  в кино — тоже, в библиотеки — тем более)? Если да, то чем нам это грозит, или же, наоборот, что положительного эта эпоха нам может принести? 

— Разговоры, споры о размывании понятия подлинника, подлинности идут давно, и несть им конца! Очень не хотелось бы возвращаться к азбучным истинам, впервые изложенным в знаменитой статье Вальтера Беньямина «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости». Обе полемически заостренные позиции легко предсказуемы. Первая позиция: ауры подлинника не заменит никакая копия. Вторая: значение подлинника неуклонно уменьшается, его уникальность словно бы убывает.

Технологии копирования настолько совершенны, что отличить копию от оригинала не могут даже специалисты. Неслучайно же так велик процент поддельных вещей, которые продаются даже на самых авторитетных аукционах. У описанного процесса есть две стороны. Конечно, с развитием технологий как мировые шедевры искусства, так и «обычные» книги становятся доступными миллионам людей, которые еще недавно не могли бы об этом и помыслить. Однако эта простота (как и любая поверхностная свобода) обманчива. С возрастанием доступности снижается градус интенсивности общения с культурными объектами, исчезает глубина и индивидуальность. В конечном счете все сводится к банальному лайку в соцсети или к очередному селфи на фоне шедевра. Все это эквивалентно, как бы это сказать, надписи «здесь был Вася», выцарапанной ржавым гвоздем. 

Можно вообще сказать, что легкодоступность источника и глубина общения с ним связаны обратной пропорциональностью — это общий закон культуры. Упрощение, говоря жестче — деградация освоения объектов культуры, к сожалению, является общим законом развития цивилизации, если это развитие приравнивается к усовершенствованию технологий. 

Только преодолевая препятствия, чувствуя свою незащищенность, а то и обреченность, человек может понять ценность малодоступного, а то и недоступного в культуре. Возьмем образование: первоначально ведь оно никак не было связано с «профессией», с «работой по специальности». Те, кто из уст в уста перенимали мудрость Сократа и Платона, учились в первых европейских университетах или, подобно Ломоносову, стремились из диких окраин любой ценой приблизиться к центрам просвещения, — все они были движимы преодолением препятствий, стремлением к малодоступному идеалу. Потом наступила другая эпоха, образование оказалось накрепко связанным с будущей трудовой деятельностью. В России это произошло в первое десятилетие XIX века, когда в результате усилий М. М. Сперанского университетские степени впервые стали приравниваться к классам служебной табели о рангах. Эта эпоха также позади. И что мы имеем сейчас? Абсолютная доступность всех «образовательных программ» и абсолютная их неприменимость к реальной жизни, если речь идет о гуманитарных первонауках — философии, филологии и т. д. 

И тут я достаю это из портфеля!

ВОПРОС НОМЕРА

Дети, которые не ходят в школу

Решаться ли на семейное обучение ребенка?

Письмо в редакцию

на e-mail: vopros@foma.ru

У меня двое детей, одному надо идти в школу через год, а второму через три. На родительских интернет-форумах я много читала про то, что на самом деле очень здорово учить детей на дому, а не запирать их в школе на 11 лет. Я очень заинтересовалась такой возможностью. Но вот решаться ли на это? Несмотря на все восторги на форумах, я боюсь, что не справлюсь, и еще не до конца понимаю, как устроено обучение на дому. Поскольку в «Фоме» часто читаю статьи про школу, решила написать вам, может быть, вы что-то посоветуте. 

Екатерина

От редакции

Казалось бы, вопрос: «какую форму образования выбрать для ребенка?» — чисто технический, и все зависит от возможностей родителей, семейных обстоятельств, особенностей ребенка. Разве есть здесь какой-то мировоззренческий аспект? Безусловно. Ведь когда родители решают этот вроде бы технический вопрос — как дать ребенку среднее образование, им приходится думать не только о том, где лучше научат химии или алгебре, но и о проблемах нравственного порядка.

Например: в каком окружении окажется ребенок, попав в школу? Или, наоборот, не попав в нее? Родители волнуются, суетятся, выясняют, какие школы в этом отношении лучше, какие хуже.

Кроме того, родителям небезразлично, что еще, кроме конкретного набора знаний, должна давать школа. То есть какое мировоззрение она прививает детям. Не окажется ли так, что, наряду с полезными знаниями школа вложит в детей что-то чуждое мировоззрению родителей?

Наконец, вопрос о воспитании ребенка. Кто все-таки здесь должен играть главную роль? Педагоги и сверстники — или все-таки родители? Особенно остро этот вопрос встает перед людьми, которые либо ищут веру, либо уже ее обрели. Ведь они ощущают ответственность за своих детей не только перед ними, не только перед обществом, но прежде всего перед Богом.

Перед такими людьми сейчас открываются новые возможности, им доступен большой выбор форм обучения, которых в советское время практически не существовало, причем с сохранением государственных гарантий на получение среднего образования.

Один из таких выборов, который делают некоторые люди, а еще большее число над ним задумываются, — это семейное обучение. Мы постарались посмотреть на эту сравнительно новую для нашей страны форму образования и с позиции специалиста, и с позиции веры, и с позиции реального опыта. И, конечно, мы поговорим о том, какие здесь есть сложности, что нужно учитывать, выбирая или не выбирая семейное образование.

Как начать учиться дома?

Пошаговое руководство

Если вы решили выбрать для своего ребенка семейное обучение, то что нужно предпринять? Какие тут есть юридические аспекты, какие возможности и какие сложности? Об этом рассказывает шеф-редактор журнала «Семейное образование» Лариса Покровская.

Несмотря на то, что семейное образование (СО) становится все более популярным, вокруг него все еще много мифов. Многие учителя и родители школьников все еще считают, что СО — для неудачников. Для тех, кто не может. И, наоборот, многие «семейники» считают, что СО — для детей мотивированных, серьезных, самостоятельных, для ориентированных на академические достижения, «2 года за год» и т.  п.

Но семейное образование — это просто одна из форм образования. Ее выбирают по разным причинам, порой с диаметрально противоположными целями. Поэтому часть «семейников» действительно достигает немалых высот в обучении, учится быстрее или больше, или то и другое вместе. А есть и те, кто благодаря СО получает возможность не подгонять ребенка под общий темп ценой невроза своего и детского или не встраивать в систему ребенка высокочувствительного, с особенностями. Есть те, кто выбрал для себя спортивную или музыкальную карьеру, и посещение школы не сочетается с ежедневными многочасовыми тренировками и репетициями. А некоторые семьи предпочитают вести «кочевой» образ жизни, зимуя в теплых странах или же вообще переехав туда на неопределенное время, — таким очень удобно СО с дистанционной сдачей аттестаций. Кто-то предпочел семейное образование школьному по религиозным или идеологическим убеждениям. Родители хотят, чтобы дети перенимали семейные ценности, а не то, чему прямо или косвенно учит школа.

Поскольку у родителей есть законное право выбирать форму получения образования и форму обучения для своего ребенка*, любые причины перехода на СО законны. Нет «более правильных» или «менее правильных» причин. Каждая семья делает выбор, исходя из своих предпочтений и потребностей ребенка.

ВАЖНО НЕ ПУТАТЬ СЕМЕЙНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ С НАДОМНЫМ ОБУЧЕНИЕМ, ПРИ КОТОРОМ ДЕТИ С ОСОБЕННОСТЯМИ ЗДОРОВЬЯ ОБУЧАЮТСЯ ПРИХОДЯЩИМИ НА ДОМ УЧИТЕЛЯМИ. ДЛЯ ОБУЧЕНИЯ В ФОРМЕ СО НЕ НУЖНЫ МЕДИЦИНСКИЕ ПОКАЗАНИЯ, ДОСТАТОЧНО ЖЕЛАНИЯ РОДИТЕЛЕЙ И РЕБЕНКА.

При всех недочетах российского законо­творчества, при наличии в законе об образовании нечетких, «размытых» формулировок, российское законодательство тем не менее считается одним из наиболее либеральных, когда речь идет о семейном образовании. У нас есть законодательно закрепленное право выбора и возможность реализовать тот самый индивидуальный подход, который в силу ряда причин не может обеспечить школа.

ШАГ 1: Изучаем закон

Основной документ, в котором прописаны наши права и обязанности в части образования — это Федеральный закон «Об образовании в Российской Федерации» от 29.12.2012 г. № 273-ФЗ. Также полезно ознакомиться с письмом Министерства образования и науки РФ от 15.11.2013 г. № НТ‑1139/08 «Об организации получения образования в семейной форме» и с региональными положениями о семейном образовании, которые в каждом регионе свои. Не обязательно погружаться в изучение закона с головой, достаточно уделить внимание статьям, имеющим отношение к образованию вне школьных стен. Наиболее важны статьи 17, 33, 34, 58 и 63 Федерального закона об образовании.

В частности, в законе сказано, что в школе можно учиться, не только посещая ее ежедневно (очное обучение), но еще заочно и очно-заочно. При очно-заочной форме обучения часть предметов можно изучать в школе, другую часть дома. Либо посещать школу в определенные дни, а в остальные дни заниматься самостоятельно. Эти нюансы прописываются при составлении индивидуального учебного плана (ИУП). Заочная форма предполагает учебу без посещения школы, чем очень схожа с семейным образованием, однако в этом случае ребенок числится учеником школы (входит в контингент), а значит, именно школа несет ответственность за результаты его обучения. Потому и контролировать знания заочника школа предпочитает с особым пристрастием. Например, проводит аттестации чаще, либо вообще ставит годовые отметки на основании ежемесячных контрольных работ по каждому предмету.

Если же ребенок оформлен именно как обучающийся в форме семейного образования (или самообразования, когда речь идет о старшеклассниках), за результаты отвечают родители. В этом случае школа также имеет право сама устанавливать периодичность и форму проведения аттестаций (ст. 58 п. 1 закона «Об образовании в Российской Федерации» от 29.12.2012 г. № 273-ФЗ), однако Минобрнауки рекомендует делать это «с учетом мнения родителей (законных представителей), в том числе исходя из темпа и последовательности изучения учебного материала» (Письмо Минобрнауки России № НТ‑1139/08 от 15.11.2013 г.). Захочет ли школа руководствоваться этой рекомендацией, неизвестно. Как показывает практика, все зависит от конкретной школы, к которой вы хотите прикрепиться для сдачи промежуточных аттестаций.

В ОБИХОДЕ «СЕМЕЙНИКАМИ» СЧИТАЮТ КАК ТЕХ, КТО ОФОРМЛЕН НА СЕМЕЙНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ, ТАК И ТЕХ, КТО ЗАЧИСЛЕН НА ЗАОЧНУЮ ФОРМУ ОБУЧЕНИЯ. ВЕДЬ ПО СУТИ И ТЕ, И ДРУГИЕ В ШКОЛЕ ЛИШЬ АТТЕСТУЮТСЯ, А НЕ ОБУЧАЮТСЯ.

ШАГ 2: Информируем о выборе СО

Чтобы ребенок обучался в форме СО, не нужно ни у кого испрашивать разрешение, объяснять причины или доказывать свое право на этот выбор. Все, что мы обязаны сделать по закону,  — это уведомить о своем решении орган местного самоуправления муниципального района или городского округа (ст. 63 п. 5 Федерального закона «Об образовании в РФ» № 273-ФЗ). Эти органы ведут учет детей школьного возраста и выбранных ими форм получения образования.

Система местного самоуправления и управления образованием Москвы и Санкт-Петербурга отличается от других регионов. Поэтому в Москве уведомление о выборе семейной формы образования следует направлять в адрес управы района, в Санкт-Петербурге — в адрес отдела управления образованием по месту жительства.

С 1 по 9 класс заявление о выборе семейной формы пишет родитель (законный представитель), а в 10 и 11 классе — ребенок. В этом случае он информирует соответствующие органы о выборе обучения в форме самообразования. Заявление пишется в свободной форме.

СЛУЧАЕТСЯ, ЧТО ЗАЯВЛЕНИЕ, НАПИСАННОЕ В СВОБОДНОЙ ФОРМЕ, «НЕ ПОДХОДИТ» И ЧИНОВНИК ПРОСИТ ЗАПОЛНИТЬ БЛАНК «УСТАНОВЛЕННОГО ОБРАЗЦА». ЭТО ТРЕБОВАНИЕ НЕЗАКОННО. ВЫ МОЖЕТЕ ПОЙТИ НАВСТРЕЧУ И ЗАПОЛНИТЬ ВЫДАННУЮ ВАМ ФОРМУ ЗАЯВЛЕНИЯ, ЛИБО ОТКАЗАТЬСЯ, ТАК КАК ЗАКОНОМ НЕ УСТАНОВЛЕНА ОПРЕДЕЛЕННАЯ ФОРМА.

Заявление можно отнести собственноручно либо отправить «Почтой России» заказным письмом с уведомлением о вручении и описью вложений. Уведомление о вручении послужит доказательством, что документ доставлен получателю, а в описи будет четко указано, что отправляли вы именно заявление о выборе СО, а не что-то другое. Если же вы решите обойтись без почты, не забудьте распечатать заявление в двух экземплярах: один вы отдадите, а на втором вам поставят отметку о получении, чтобы вы могли, в случае чего, доказать, что предприняли все требуемые по закону действия.

НЕРЕДКО ЧИНОВНИКИ НАСТАИВАЮТ, ЧТОБЫ РОДИТЕЛИ УКАЗАЛИ В ЗАЯВЛЕНИИ, В КАКОЙ ШКОЛЕ РЕБЕНОК БУДЕТ ПРОХОДИТЬ АТТЕСТАЦИИ. ИНОГДА ДАЖЕ ТРЕБУЮТ ПРИНЕСТИ ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ ПОДТВЕРЖДЕНИЕ, ЧТО ВЫ ПРИКРЕПИЛИСЬ К ШКОЛЕ. ЭТО ТРЕБОВАНИЕ НЕЗАКОННО. ВЫ ОБЯЗАНЫ ТОЛЬКО ПРОИНФОРМИРОВАТЬ СООТВЕТСТВУЮЩИЙ ОРГАН, ЧТО РЕБЕНОК БУДЕТ ОБУЧАТЬСЯ НА СО.

В Законе не прописаны конкретные санкции за неуведомление о выборе семейной формы образования, однако возможны проблемы иного рода. Не так уж редки случаи, когда выбор семейного образования не нравится родственникам. Или соседи вдруг обнаружат, что ваш ребенок гуляет во дворе или постоянно сидит дома в то время, когда его сверстники в школе грызут гранит наук. Среди них порой находятся довольно активные граждане, ратующие за то, чтобы ребенок получил положенное ему по закону образование. И однажды может раздаться звонок в дверь — пришла Опека. Они получили «сигнал», что некий ребенок лишен положенных ему по закону благ. Проигнорировать эту информацию они не вправе, их задача все проверить. И вот тут очень важно иметь подтверждение, что вы уведомили соответствующий орган о том, что ребенок учится дома. Если вы никого не уведомляли или не позаботились о подтверждающих документах — у вас могут быть проблемы.

ИНОГДА ПРИ ПОДАЧЕ УВЕДОМЛЕНИЯ О ВЫБОРЕ СО ЧИНОВНИК ПЫТАЕТСЯ НАВЯЗАТЬ ВАМ КОНКРЕТНУЮ ШКОЛУ ДЛЯ ПРИКРЕПЛЕНИЯ. ЭТО НЕЗАКОННО. РОДИТЕЛИ ИМЕЮТ ПРАВО ВЫБРАТЬ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНУЮ ОРГАНИЗАЦИЮ (СТ. 63 П. 2 СЕМЕЙНОГО КОДЕКСА РФ; СТ. 3 П. 1.7 ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА «ОБ ОБРАЗОВАНИИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ» ОТ 29.12.2012 Г. № 273-ФЗ).

ШАГ 3: Выбираем школу для прикрепления

Правильный выбор школы для прикрепления может существенно облегчить жизнь. Как часто вы хотите проверять знания ребенка? Достаточно ли вам своего родительского контроля или важно чаще получать обратную связь от школы? Насколько жесткий (или, наоборот, мягкий) контроль вы бы предпочли, с учетом индивидуальных особенностей ребенка? Хотите ли очно взаимодействовать с учителями или же минимизировать контакты со школой? Устроит ли вас аттестация в формате теста или же, на ваш взгляд, она должна напоминать полноценный экзамен? Даже если вы четко понимаете, чего хотите, школа, скорее всего, не удовлетворит все ваши запросы. Но попытаться договориться с администрацией или найти наиболее подходящую школу все же стоит.

Для оформления и заочной формы обучения, и семейного образования нужно написать заявление в той школе, с которой вы хотите сотрудничать. Только в первом случае вы заключите договор со школой на заочное обучение, и ребенок будет считаться учащимся школы (заочником), а во втором — школа заключит с вами договор на проведение аттестаций (договор об экстернате), а ребенок на время прикрепления к школе будет называться экстерном. В обоих случаях в договоре будут прописаны ваши взаимоотношения со школой, в том числе порядок прохождения аттестаций (их количество, форма, частота, сроки проведения).

Если ребенок уже учится в школе очно, нужно написать заявление о переходе на СО (если вы хотите сдавать аттестации в той же школе), либо отчислиться из этой школы, а затем обратиться в школу, выбранную вами для сдачи аттестаций и написать там заявление на обучение в семейной форме. Формы заявлений можно легко найти в Интернете, либо взять непосредственно в общеобразовательной организации.

Некоторые школы готовы  принимать «семейников»  в течение всего учебного 

года, другие устанавливают дату, после которой прикрепиться для сдачи аттестаций уже невозможно.

РЕБЕНОК, ПРИКРЕПИВШИЙСЯ К ШКОЛЕ ДЛЯ СДАЧИ АТТЕСТАЦИЙ, СЧИТАЕТСЯ ЭКСТЕРНОМ И МОЖЕТ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ АКАДЕМИЧЕСКИМИ ПРАВАМИ ОБУЧАЮЩИХСЯ ПО СООТВЕТ-СТВУЮЩЕЙ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ПРОГРАММЕ (ПЕРЕЧЕНЬ ПРАВ — В СТ. 34 ЗАКОНА «ОБ ОБРАЗОВАНИИ»).

ШАГ 4: Обучаем ребенка

Вопросы обучения «семейники» решают по-разному, сколько семей — столько и вариантов. Все зависит от ваших целей и возможностей.

Что вы хотите получить на выходе? Считаете ли вы достаточными знания, которые ребенок получит, готовясь к школьным аттестациям? Или, возможно, они не имеют ничего общего с образованием, которое вы хотели бы для своего ребенка? Важны ли для вас «пятерки»? Или же СО для вас — это максимум свободного развития ребенка и вынужденное соответствие требованиям федеральных государственных образовательных стандартов (ФГОС) (а значит, и «троек» достаточно)? Предпочитаете вы структуру и систематические занятия или вам близок подход, при котором важно создавать образовательную среду, а ребенок сам возьмет все, что сможет унести? Это крайние варианты, а ведь есть много промежуточных!

Определитесь со своими целями, а затем ответьте себе на очередные вопросы. Сколько времени вы готовы уделять обучению ребенка? Можете ли делать это сами? Есть ли у ребенка навык самостоятельной учебы? Если силами семьи вопрос обучения не решить, то есть ли финансовая возможность привлечь репетиторов (очно или по скайпу) или оплатить альтернативную школу? А может, вы хотите скооперироваться с единомышленниками и создать свою семейную школу? Или присоединиться к уже существующей?

К сожалению, ни на один из этих вопросов нет правильного ответа. В вопросах обучения не бывает универсальных решений, просто потому, что все дети разные, все люди разные. И возможность учитывать уникальные особенности наших детей — самый главный плюс семейного образования. Поэтому есть смысл читать и слушать, как строят обучение другие семьи, примерять на себя, пробовать и оставлять то, что хорошо работает именно в вашем случае.

ЭТО МОЖЕТ ВАМ ПРИГОДИТЬСЯ:

Подборка обучающих ресурсов http://semeynoe.com/tag/podborka-resursov/.

Список альтернативных и семейных школ г. Москвы и некоторых других городов http://semeynoe.com/magazine/obzory/katalog-semejnyx-shkol/ (Верующим людям следует внимательно изучить этот список. Не все школы, перечисленные в нем, по своим мировоззренческим установкам совместимы с православным воспитанием ребенка. Однако такие школы составляют лишь небольшую часть этого подробнейшего спис­ка.  —  ред.)

ШАГ 5: Сдаем аттестации

Недостаточная четкость некоторых формулировок в законе «Об образовании» дает нам возможность считать сдачу промежуточных аттестаций правом, а не обязанностью. Теоретически, по закону ребенок обязан сдать лишь государственные итоговые аттестации (ОГЭ и ЕГЭ). Чтобы получить допуск к ОГЭ, нужно быть аттестованным за 9 класс. Да и без аттестаций за 10 и 11 класс к сдаче ЕГЭ не допустят.

Так что же, можно уведомить соответствующий орган о выборе СО, а затем «пропасть с радаров» на ближайшие 8 лет и явиться в 9 классе, чтобы сдать аттестацию и получить допуск к ОГЭ? Теоретически да. Но подобных прецедентов пока не было. Зато есть огромная доля вероятности, что аттестация за 9 класс в итоге превратится в аттестацию за все девять классов либо будет проходить с особым пристрастием. И неизвестно, чем все в итоге закончится.

Однако, если нет желания сдавать аттес­тации ежегодно, можно оформить индивидуальный учебный план (ИУП), в котором прописать сроки сдачи аттестаций по каждому предмету. В частности, вы можете договориться со школой (и задокументировать это), что ребенок придет сдавать аттестации сразу за курс начальной школы. А затем — за курс средней школы. Все это время ребенок будет прикреплен к школе для сдачи аттестаций, просто сдавать он их будет не ежегодно.

Таким же образом можно оформить ускоренное обучение и аттестоваться за несколько классов в течение одного учебного года.

Закон разрешает сдавать промежуточные аттестации дистанционно, однако не обязывает школы предоставлять экстернам такую возможность. А вот государственная итоговая аттестация (в 9 классе ОГЭ, а в 11 классе — ЕГЭ) сдается исключительно очно, вне зависимости от формы образования и обучения.

ГДЕ МОЖНО СДАВАТЬ АТТЕСТАЦИИ ДИСТАНЦИОННО:

Международная школа завтрашнего дня (МШЗД), г. Москва. Оформление на заочную форму обучения. Ежемесячные письменные контрольные работы по каждому предмету. Дистанционно.

Частная школа «Центр обучения детей и взрослых» (ЦОДИВ), г.Санкт-Петербург. Разные формы обучения. Можно прикрепиться только для сдачи аттестаций (семейное образование), либо для онлайн-обучения (заочный онлайн-класс). На семейном образовании — аттестации в формате тестов, 1 раз в год по каждому предмету, в удобное вам время, онлайн.

Экстерн-офис, г. Новосибирск. Посредник, предоставляющий платформу для онлайн-аттестаций, а также для обучения и написания тренировочных работ. Сотрудничает со школами Новосибирска и Москвы (официально обучающийся прикрепляется к одной из этих школ, а аттестацию сдает через Экстерн-офис). Аттестации онлайн, система обучения — модульная (выучил предмет — сдал, затем следующий предмет). Формат аттестаций — развернутые ответы на вопросы, письменно. Ведется видеозапись процесса аттестации.

Домашняя школа Интернетурок.ру.

Посредник, сотрудничает со школами Москвы и Санкт-Петербурга. Оформление на семейную форму образования. Обучение + аттестации. Домашние задания, контрольные онлайн.

При неудовлетворительной сдаче аттестации создается комиссия для приема пересдачи, пересдавать предмет можно не более двух раз. Если академическая задолженность не будет ликвидирована в установленные школой сроки, ребенок по закону обязан перейти на очную форму обучения (ст. 58 п. 10 Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации).

ШАГ 6: Решаем вопрос социализации

Социализация — один из главных мифов семейного образования. Многим сразу представляется бедный ребенок, которого мама насильно удерживает дома, никуда не пускает, не дает общаться со сверстниками. Этот миф основан на иллюзии, что в школе дети общаются. Но если понаблюдать за происходящим на переменах, чаще всего мы увидим детей, играющих в игры на телефонах. И других детей, которые смотрят, как те играют в игры. Общения, по сути, нет.

Получается, что пресловутая социализация — проблема, касающаяся всех детей и подростков, вне зависимости от того, где и как они учатся. И решать эту проблему проще, обладая достаточным количеством свободного от учебы времени, чем как раз не могут похвас­таться современные школьники.

Где же общаются дети, не посещающие школу? На кружках и в секциях по интересам; в физических и химических лабораториях; в походах и семейных/подростковых лагерях; на фестивалях свободного образования; в поездках в музеи, парки, на пикник, на раскопки, которые часто организуются несколькими (а иногда и многими) семьями совместно; на соревнованиях; в альтернативных/семейных школах…

Клуб поддержки семейного образования, Москва — сообщество родителей, обучающих детей в форме СО, и интересующихся. Проводятся общие встречи на природе, театральные фестивали, семейные лагеря. В группе сообщества в Facebook можно найти список локальных сообществ Москвы и Подмосковья и много другой полезной информации.

Семейный клуб «Кайманчик», Москва 

https://www.facebook.com/groups/kayman/?fref=ts 

самое активное на сегодняшний момент сообщество «семейников», где дети (и семьи) общаются, вместе учатся, ходят в походы, участвуют в различных командных соревнованиях, проводят интересные мероприятия и праздники, ездят в разные уголки России.

ШАГ 7: Получаем поддержку

Когда-то выбор семейного образования действительно был сложен. Не было сообществ единомышленников, не хватало информации, некуда было обратиться за юридической, педагогической, психологической поддержкой. Сейчас переход на СО уже не выглядит таким пугающим. Проводятся конференции, фестивали, существует онлайн-журнал «Семейное образование (и было издано 8 номеров печатного журнала), а совсем недавно была создана Ассоциация развития семейного образования (АРСО).

ИНФОРМАЦИОННАЯ ПОДДЕРЖКА ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ:

Медиа-проект «Семейное образование»: 

http://www.semeynoe.com/

Онлайн-журнал: интервью, личные истории, обзоры образовательных программ и методик, справочная информация, аналитические статьи, авторские колонки профессионалов образовательной индустрии, опытных родителей-альтернативщиков.

Мероприятия: ежегодный фестиваль свободного образования «Я живу — я учусь», образовательные вебинары, онлайн-саммиты.

Клуб поддержки семейного образования:www.facebook.com/groups/946729272021879/

Онлайн-общение, офлайн-встречи, семейные лагеря, совместные прогулки и походы в музеи.

В группе более 8000 участников — Россия, ближнее и дальнее зарубежье.

Ассоциация развития семейного образования (АРСО): 

http://arsorf.ru/

Мероприятия: ежегодная конференция альтернативного образования, фестивали, семинары, вебинары.

Консультирование родителей по вопросам, связанным с обучением детей дома. Развитие и поддержка семейных школ. Поддержка родительских объединений.

И ПОМНИТЕ: ПРИНЯВ РЕШЕНИЕ ОБУЧАТЬ РЕБЕНКА ДОМА, ВЫ НЕ ОБЯЗАНЫ СЛЕДОВАТЬ ЕМУ ВСЕ 11 ЛЕТ! ЗАКОН НЕ ОГРАНИЧИВАЕТ ПРАВО РОДИТЕЛЕЙ МЕНЯТЬ ФОРМЫ ОБРАЗОВАНИЯ И ОБУЧЕНИЯ ДЕТЕЙ. МЫ МОЖЕМ ДЕЛАТЬ ЭТО СТОЛЬКО РАЗ, СКОЛЬКО ЗАХОТИМ. 

Андрей Рогозянский

Почему я не отправил детей в школу и что из этого вышло?

Тема семейного образования для меня как родителя проста и привычна: из пятерых моих школьников только один ходил в класс на протяжении нескольких лет. Старшие сыновья давно отучились экстерном, получили аттестаты и поступили, продолжив свое образование (Санкт-Петербургские музыкальный колледж им. Н. А. Римского-Корсакова и Университет кино и телевидения). Две дочери в скором времени станут выпускницами, младшая, обучаясь также на дому, нынешним летом перешла в 3-й класс. 

Результаты, слава Богу, радуют, так что учителя, ранее не имевшие опыта работы с экстернами и поначалу искренне не понимавшие, что это за семейное образование такое, стали выражать одобрение и поддержку. Они потихоньку вздыхают, проводя параллели со сверстниками и размышляя о своей нелегкой учительской доле. Иметь дело с коллективом из современных подростков — и впрямь требует от педагога недюжинного терпения и напряжения сил.

О том, как войти в реку

Что побуждает маму и папу начать учить детей вне школы? Семейное образование объединяет разных родителей. Дома обучают детей приверженцы свободного воспитания и те, кто убежден: школа размывает консервативные ценности. Семейное образование — это и творчество, и твердость устоев одновременно. К нему естественным образом приходит тот, кто с сомнением относится к общественному мейнстриму. Сбережение детства и незаформализованный подход к развитию ребенка — вот главные ориентиры и цели.

Как в эту реку вошел я лично? Вспоминаю середину 1990-х и единственный в Петербурге, исключительный на то время, пример борьбы за право самостоятельно учить детей. Моя близкая знакомая Валентина Петрова, мать пятерых детей, поставила целью добиться от ближайшей школы и руководства департамента образования разрешения на семейное обучение. И добилась, заставив себя уважать и выучив всех своих ребятишек на «отлично»!

А знаете, что значит дружная семья? Это когда ты заходишь в дом, и все сразу собираются к гостю в прихожую. Один предлагает домашние тапочки, другой отправляется ставить чай и накрывать на стол. Семья Петровых всегда выделялась своим дружным нравом. Светлые детские лица, живость в характерах, взаимопомощь. Поневоле я стал задумываться. Перед глазами были примеры других православных семей, в которых родители, казалось бы, тоже хотели воспитать детей правильно, но слишком уж много времени каждый находился вне дома и был занят своим: старшие — на работе, а дети — на уроках.

Сегодня я могу сказать с уверенностью: школьная среда конкурирует с семьей за душу ребенка. Хотим мы того или нет, между ними происходит как бы перетаскивание каната, невидимое, но вполне ощутимое. Тем, кому дороги семейные ценности, семейное обучение определенно стоит попробовать!

Педагогом быть обязан

Если линейно перенести рамку общеобразовательной школы на жизнь ученика-экстерна и его родителя, может показаться, что школа на дому — удел высоколобых умников и экспериментаторов, нечто вроде человека-оркестра или синхрофазотрона своими руками. Воображение рисует изнурительный марафон, в ходе которого родитель с частотой одного раза в сорок пять минут меняет обличья, от преподавания рисования до интегрального счисления и от ОБЖ до особенностей экономической географии государств Юго-Восточной Азии. 

Это ошибочное мнение. Семейное образование практикуют совершенно обычные родители и дети. Желание и собранность при этом требуются больше, чем особые дарования. Первый вопрос, обращаемый к нам: «Вы с женой, наверное, педагоги?» Да, у нашей мамы — диплом об окончании педвуза плюс вдобавок научная степень кандидата наук. Хотя дело не в этом. Выучить детей на «отлично» может родитель, не имеющий высшего образования. А уж курс начальных классов осилит с ребенком практически каждый. Педагогический навык естественен для пап и мам. Любой из родителей для своих детей — природный учитель и педагог.

Особенно теперь дистанционное образование перестает быть экзотикой. При желании легко можно получить самую разную информацию. Специализированные порталы предлагают видеоуроки на любой класс и предмет, обсуждения на интернет-форумах «семейников» проясняют какие угодно нюансы. Сохранится ли в будущем школа в своем привычном виде, мы не знаем. Ясно, что роль школьного учебника и пересказа его содержания учителем в классе уже не столь велика. Возможности для самообразования ширятся с каждым днем.

Меньше да лучше

Одно из открытий, которые делает для себя родитель, решившись на семейное обучение: школьный курс относительно невелик. Сильный ученик почти не заметит времени, затраченного на учебу и ежегодные аттестации. Наши дети звезд с неба не хватают — им, увы, слабовато дается математическое, абстрактное мышление. И, несмотря на это, две трети предметов они могли бы сдавать в режиме «два класса за год». Вопрос — для чего? Вундеркинды, поступающие в вуз в 12-летнем возрасте, с точки зрения педагогической пользы — достижение весьма специфическое.

Организационно в жизни общества школа высится этакой громадой. Однако аттестационные требования не содержат в себе ничего сверхъестественного. Особенно в пересчете на длиннейший одиннадцатилетний период, в который дитя плюшевым зайчиком переступает порог первого класса, а встает из-за парты 17-летним, созревшим молодым орлом. От занятий в таком необыкновенно обширном объеме можно было бы, честно говоря, ждать и более впечатляющих результатов.

Школа ужасно громоздка. 90 % своих стараний она тратит на обустройство классно-урочного конвейера — оперирование большими ученическими массами, координацию, согласование, администрирование, бухгалтерию, безопасность, учет и контроль. Ненормальная скученность в классах по тридцати и более человек исключает индивидуальную работу. Различие в способностях и показателях успеваемости разных детей вынуждает педагога устанавливать планку преподавания на уровне среднем и ниже среднего. Классно-урочная система — плод мучительного компромисса, напоминающего известную сказку о дюжине шапок, пошитых из одной овчины. Черепашьим шагом движется учебный процесс, дожидаясь, пока до самых слабых дойдет содержание прописных истин.

Экстернат — это распорядок, больше напоминающий занятия студента-вечерника или студента-заочника: самообразование, консультации, экзамен или контрольная. Загруженным оказывается окончание учебного года. Половина апреля и май в нашей семье — школьные месяцы, в остальное время освоение общеобразовательных предметов проходит как бы само собой, без особого напряжения. 

Научить учиться

Сесть и сделать пять-семь уроков русского и по половине раздела географии и истории — это нормально, в самый раз! Новые темы наши дети разбирают без участия старших, исключение составляет лишь английский язык. Периодического просмотра родителя требуют проблемные дисциплины. Этот распорядок постепенно отлаживался у нас в первые годы, ведь для начала следует научить ребенка учиться.

На первых порах домашний ребенок слабо осознает необходимость ехать в чужое место и отвечать на вопросы строгой чужой тети. Но мало-помалу школьные правила игры проясняются. Благо школы, работающие с экстернами, идут навстречу и предоставляют возможности консультаций и разовых посещений классных занятий в течение года — «сверки часов» родителей, ученика и учителя.

Дети-«семейники», как правило, бывают прекрасно подготовлены к первому классу: свободно читают, считают, пишут и пересказывают, имеют неплохую эрудицию, послушны, внимательны, старательны, собранны. Начало пути, таким образом, проходит на положительном фоне. Формальная сторона сведена к минимуму, школа не наваливается на ребенка всей своей массой, не вызывает стрессовых реакций (в психологии «стресс первого класса» — вполне утвердившееся понятие). Меньше отвлечений, срывов в баловство и дурачение. Ничто не мешает ребенку учиться!

Под конец второго класса он обычно уже входит в ритм, и взрослому не приходится корпеть, организовывая учебу «от и до». В многодетных семьях старшие дети, «эксперты», недавно только освоившие тот же курс, неплохо сопровождают младших и помогают им. 

Наконец, наступает момент, когда взрос­лый замечает, что дети сами начинают ограничивать его участие в обучении. Вместо хождения под родительским оком они предпочитают разбирать материал самостоятельно и задавать отдельные вопросы. С этого момента мотор самообразования заработал, поздравляем!

Семейное означает превосходное

Но это полдела. Облегчив школьное бремя, мы получаем встречную проблему: чем занять детство? Частью чего, какого проекта подготовки к жизни, развития и воспитания таковое является? Мне приходилось встречать семьи, где детям внушалось пренебрежение к образованности, к мирской жизни, а между тем годы и дни протекали беспорядочно и не были заняты сколько-нибудь большим, важным делом. Семейное образование являлось путем наименьшего сопротивления, способом «откосить» от докучливой школы. Дети учились кое-как, скучали, бездельничали, впоследствии же получали от родителей смартфоны, компьютер и, подобно остальным сверстникам, «зависали» в Сети.

Печальные примеры, заставляющие меня как родителя раз за разом анализировать собственные действия…

Конечно же, семейное должно означать превосходное, никак не иначе! Важен не сам по себе нешкольный статус ребенка, но практическая деятельность, осуществляемая в близком контакте с наставником, профессионалом и мастером своего дела. Это может быть спорт, может быть искусство, техничес­кое творчество, подготовка к церковнослужению или привлечение к семейному бизнесу даже — почему нет? 

Учиться тому, что станет делом всей жизни 

У нас в семье главная образовательная миссия возложена на занятия музыкой. Если кто знает, как строится обучение классическому исполнительству, тот понимает разницу со схоластическим, отчужденным характером школьного обучения. Хороший музыкальный педагог воспитывает и развивает ребенка всем своим образом, манерой держаться, высоким настроем, своей преданностью музыке как делу и любви всей жизни. Классическая культура в отличие от других, более легких направлений и жанров, выделяется стройностью, выверенностью, дисцип­линой, неприятием всякой поверхностной самодеятельности и дилетантизма. Это одна из наилучших основ для становления юной души во всех ее проявлениях, включая духовные и нравственные.

Одиннадцать лет до окончания школы — период жизни, в который большинство детей, к великому сожалению, монотонно «проходят» тему за темой (подобное обучение философ и учитель по профессии Василий Розанов (1856–1919) называл «уроками ботаники на дровяном складе»). А ведь время это может быть отдано поистине замечательным открытиям, прикосновению к гармонии, к истории культуры, работе над собой и стремлению вперед! 

К старшим классам ученик общеобразовательной школы едва только начинает задумываться над тем, кем ему быть. Он слышал о многом, но мало что умеет, знает обо всем и ни о чем. Поверхностные прогулки-экскурсии в различные области знаний, — это слишком расточительный жест для цивилизации, которой известны пятнадцатилетние капитаны и фронтовые медсестры, победители спортивных состязаний и изобретатели, авторы бессмертных шедевров и мученики за веру.

Социальное против стадного

Беспокоятся, не навредит ли семейное образование социализации. Детей, которые учатся дома, представляют этакими угрюмыми молчунами и одиночками. Но это совершенно не так! В своих детях я нахожу потенциал любознательности, открытости, стремления к подлинному в отношениях, к познанию мира. Семейное образование на то и существует, чтобы детство смогло сохранять свои естественные черты.

Сложилось определенное недопонимание по поводу социальности. Странно бывает слышать, что молодой человек, воспитываемый по лекалам массовой культуры, захваченный подростковыми модами и поветриями, якобы соответствует социальным критериям и потребностям. Эгоизм и расслабленность, пошлость и стадность ни в коей мере не могут рассматриваться как общественно положительные явления!

Наши дети непохожие, они меньше склонны делать, как все вокруг. Возможно, что в будущей взрослой жизни они будут проигрывать в чём-то своим напористым сверстникам. Но если человек рос в дружном домашнем кругу, в тесном контакте с природой родного края, с лучшими культурными образцами и церковной традицией, если его обошли стороной голливудские блокбастеры и компьютерные «стрелялки», то с большей вероятностью из него выйдет хороший гражданин и коллега по работе, семьянин и родитель.

Стать семьей благодаря семейному обучению

Семейное образование — штучный товар. В перспективе образование на дому в России останется уделом немногих. Напомним, что в США экстерном учатся около 1,1 миллиона детей. Ассоциации хоумскулеров, активные, деятельные, охватывают всю территорию страны. «Выбор образовательных альтернатив» по отношению к государственной школе дискутируется в числе центральных тем на общенациональном уровне. Нашим «семейникам» подобные успехи не снились.

Школа удобна. Для современности она играет ровно ту роль, которой не хватает семье, экономике, государству, политике. Это социальная технология, отлаженная и позволяющая родителям ходить на работу, детям быть занятыми, а политикам и правителям кроить нужным образом мировоззрение новых поколений.

Напротив, семейное образование — это не какое-нибудь отдельно взятое решение, но выбор всего направления жизни. Это то, что заставляет старших размышлять и искать, переустраивать себя самих. О нешкольной учебе детей не может идти речи, пока в доме не установлена положительная и плодо­творная среда, пока нормой не стали тесные, дружеские отношения с родителем, самостоятельность и сотрудничество, настрой на получение конечного результата.

По крайней мере один из супругов обязан посвятить себя семье и детям, отказавшись от карьеры и внешнего статуса, от беззаботного проведения досуга. Если не так, ребенок неминуемо будет скучать дома, чувствуя себя отделенным и обделенным общением, событиями, вниманием.

А что, если в том и соль, чтобы домашней школе выступить заданием, позитивным вызовом, общим для всех? Дорогу осилит идущий, и самостоятельность и товарищество не берутся сами собой, из ниоткуда. Они зарождаются в самопреодолении и развитии. Это достойная награда за месяцы и годы совместного труда.

Семейное образование — поистине замечательная школа для мам и пап, повод к проявлению лучших качеств. Наша семья стала семьей во многом благодаря семейному обучению. По прошествии времени мы с супругой убеждаемся в этом. 

Фото из семейного архива автора

Римма Зандман*

Школьный учитель про учебу дома

Что нужно знать прежде, чем решаться?

У меня, школьного учителя с 42-летним стажем преподавания, отношение к семейному обучению довольно осторожное — хотя я признаю, что закон об образовании такое право родителям дает и что в каких-то случаях результаты бывают удачными. Однако если родители только начинают задумываться: а не перевести ли своих детей на семейное обучение, то им стоит знать и о подводных камнях этого вида образования.

Что важно знать

Сразу оговорюсь: речь пойдет именно о семейном обучении, то есть о ситуации, когда родители самостоятельно учат своих детей без помощи школы, полностью несут ответственность за качество такого обучения, а дети потом наравне с другими их сверстниками проходят итоговую аттестацию. На практике же под «семейным обучением» часто понимают что угодно — и экстернат, и индивидуальные учебные планы для детей с особенностями здоровья, и даже ситуацию, когда в силу каких-то обстоятельств ребенок занимается с учителем дистанционно, например, по скайпу.

На мой взгляд, у семейного обучения — даже в самом идеальном случае! — есть существенные минусы, о которых надо знать. Минусы, обусловленные самой сутью образовательного процесса.

1. В учебе ребенку необходимо общаться со сверстниками

При семейном обучении ребенок контактирует только с родителями, выступающими в роли учителей. Однако при изучении многих предметов детям необходимо общаться не только с учителем, но и со сверстниками. Ученик не просто получает некий объем знаний, ему надо научиться обращаться с этими знаниями, а значит — учиться формулировать свою мысль, доказывать и отстаивать свою точку зрения. Причем не только в гуманитарных дисциплинах, но даже и в точных. Доказывать именно сверстникам, на свойственном детям уровне общения. (Замечу в скобках, что речь сейчас не о том, что принято называть «социализацией», а именно об образовательном общении со сверстниками). Есть вещи, которым просто невозможно научить, когда ребенок один. Мне приходилось видеть детей, обучавшихся дома, они могли все правильно решить, хорошо выполнить письменные задания, но ничего не могли объяснить устно.

2. Нельзя пройти программу быстрее без ущерба для качества

У родителей, которые предпочли самостоятельно обучать своих детей, возникает соблазн ускориться, пройти программу 11 классов значительно быстрее. А это серьезная ошибка. Школьная программа составлена не идиотами, и в ней виды деятельности расписаны в соответствии с возрастными особенностями детей. А даже у самых одаренных детей мышление развивается постепенно, как аналитическое, так и образное. Именно в соответствии с присущим их возрасту уровнем мышления они и учатся использовать знания, применять их для чего-то. Если же не считаться с этой постепенностью развития, если стремиться сразу перепрыгнуть через несколько ступенек лестницы, то приведет это лишь к тому, что усвоенные знания окажутся мертвыми, механическими. 

3. Невозможно ускорить освоение программы, не разрушив при этом межпредметные связи

Школьные программы по разным предметам увязаны друг с другом, знания из одной дисциплины в нужное время используются в другой. К примеру, невозможно решать задачи по физике, не умея пользоваться десятичными дробями, и поэтому десятичные дроби изучают по математике в пятом и шестом классах, а физика начинается с седьмого. Поэтому чтобы «ускориться», родителям пришлось бы перекраивать программы всех предметов школьного курса, пытаясь сохранить межпредметные связи. А это задачка сродни квадратуре круга, то есть принципиально нерешаемая.

Никакой вид обучения — будь то обычная школа, будь то семейное обучение — не дает возможности пройти какой-либо курс быстрее без ущерба. Причем ущерб может не сразу быть заметен, а проявится уже после поступления в ВУЗ.

4. Семейное обучение требует от родителей  массу времени, которого может не хватить

Родитель, который занимается образованием ребенка и контролирует его учебную деятельность, не должен быть обременен добыванием хлеба насущного. Нельзя дать ребенку, особенно маленькому, задание — и уйти на работу до вечера. Ребенок чаще всего неспособен сам себя организовать. Кто-то должен быть с ним рядом и организовывать, причем в самые продуктивные часы, то есть в первую половину дня.

5. Родителям может не хватить знаний для объяснения учебного материала

Чтобы преподать ребенку все предметы в объеме базового школьного курса, в семье должны быть люди, способные это сделать. Кто-то должен быть способен объяснить физику, кто-то английскую грамматику, кто-то — анатомию и физиологию. А чтобы грамотно и понятно объяснить, недостаточно знать предмет на уровне школьного учебника. Это азбучная истина в педагогике: чтобы объяснить что-то даже на простом уровне, самому нужно знать эти вещи более глубоко. Конечно, если семья достаточно обеспеченная, можно нанять репетиторов, но и в этом случае образовательный и интеллектуальный уровень родителей должен быть таков, чтобы они могли понять, кого нанимают.

6. В многодетной семье нельзя перекладывать обучение младших детей на старших

Иногда родителям кажется, что их собственную нехватку времени могут возместить старшие дети, которые будут заниматься с младшими. Но тут надо понимать: дети, даже старшие, даже студенческого возраста — это все равно дети, им может не хватить терпения, такта, усидчивости. Кроме того, у старших детей есть свои обязанности по дому, есть своя учеба, своя работа, личная жизнь — и потому они могут заниматься с младшими только в те часы, когда не заняты. Когда они будут заниматься с маленькими? В семь вечера? В восемь? В десять? Или вообще только по выходным?

Спросить себя

...Но, допустим, вы твердо намерены дать своим детям семейное образование и считаете, что вышеперечисленные проблемы вас не касаются. Все равно, прежде, чем делать окончательный выбор, задайте себе несколько вопросов.

1. Какова моя мотивация? Достаточно ли она весомая?

Бывает так, что семейное обучение родители выбирают в силу априорного недоверия к школе, а причины этого недоверия во многом искусственные, основанные не на реальном опыте, а на общественном мнении, подогретом СМИ. Я, может, резко выскажусь, но, по-моему, наше общество сейчас науськано на школу. И выбор семейного обучения поэтому может быть протестным ходом интеллигенции, которой кажется, что, не пуская ребенка в школу, они предоставляют ему свободу для развития и творчества. 

А еще бывает, что родители заранее распланировали будущее ребенка, решили за него, маленького, кем ему стать — юристом, или художником, или экономистом, и семейное обучение выбирают именно для того, чтобы ничто не мешало двигаться в заданном направлении. О том, что дети, особенно в раннем возрасте, очень пластичны, что их интересы, их жизненные ориентиры могут не раз поменяться, такие родители не думают. Они хотят вылепить ребенка по своему желанию. Естественно, когда дети подрастают, это приводит к конфликтам, а иногда и к настоящим трагедиям. 

2. Знаю ли я, чему надо учить ребенка?

Если вы решили дать вашему первокласснику семейное образование, для начала ознакомьтесь с базовой школьной программой, причем не только для первого класса, а с первого по одиннадцатый. Из-за незнания программы и того, как программа соотносится с требованиями итоговой аттестации, вырастает множество проблем. Вам нужно понять, какие возможности для развития ребенка в разных направлениях дает школьная программа, чтобы, когда увидите, что интересы ребенка изменились, вы своевременно могли помочь ему двигаться в новом направлении. Допустим, в начальной школе он увлекался зоологией, но класса с пятого-шестого в нем вдруг обнаружилась тяга к истории, или к математике, или к литературному творчеству. Вы должны понимать, что из себя представляет школьная программа по этим предметам, на что можно обратить внимание ребенка, какие книжки ему предложить, какими ресурсами воспользоваться. 

3. Как я организую работу ребенка?

Надо сразу осознать: без системы никакого образования быть не может. Дети точно должны знать, что в понедельник они изучают такие-то предметы, во вторник — такие-то. То есть должно быть составлено расписание, и это расписание должно стать основой основ. Никакие обстоятельства, кроме совсем уж экстремальных, не должны его ломать. Никакое «я не успеваю приготовить обед», «пригласили в гости», «я записана в парикмахерскую» не причина менять расписание. Особенно это важно для детей от семи до четырнадцати лет. После уже что-то можно оперативно менять по согласованию с ребенком, но до четырнадцати лет у него должно быть четкое системное представление о том, что и когда у него будет. А для этого нужно так распланировать всю семейную жизнь, весь быт, чтобы расписание оставалось незыблемым. На практике это очень трудно сделать, потому что жизнь есть жизнь, форс-мажоров в ней предостаточно.

4. Как добиться, чтобы ребенок не «варился в собственном соку»?

Образовательный процесс в семье не должен замыкаться только на членов семьи. Обязательно нужен выход на что-то внешнее, чтобы ребенок не думал, будто его мысли — единственно правильные, чтобы он понимал: иногда нужно считаться даже с неправильными мыслями другого человека. 

То есть должно быть образовательное общение со сверстниками вне семьи. И семья должна такое общение организовать. К примеру, если бы мне пришлось заниматься семейным обучением своего ребенка, я обязательно нашла бы через знакомых его сверстников, придумала бы им какие-то совместные проекты — как бы конференции, диспуты, круглые столы, образовательные игры. Цель — чтобы во время подготовки и проведения таких вещей ребенок участвовал в коллективной деятельности. Возможно, для этого стоит объединиться с другими семьями, выбравшими для своих детей семейное обучение.

5. Чего я не знаю и не умею?

Вам придется признать, что вы на самом деле многого не знаете и не умеете. Речь не только о содержании школьной программы (ее в любом случае придется осваивать вместе с детьми), а о возрастной психологии, возрастной физиологии, методике преподавания. Всему этому надо будет учиться. Вы не просто должны понимать, что дети постоянно меняются, но и прогнозировать эти изменения и заранее подбирать ребенку те или иные образовательные ресурсы (книги, фильмы, задачки, игры, экскурсии, кружки и так далее). 

Вам придется признать и более неприятную вещь: вы не так хорошо знаете своего ребенка, как вам кажется. Вы думаете, что если видите его каждый день с рождения, то знаете о нем всё? Заблуждение. Есть такие вещи, которые заметны только постороннему взгляду. 

Когда ребенок учится в школе, там его видят разные учителя, каждый со своими особенностями, своим опытом, своими достоинствами и недостатками. Там ребенка видят в разных обстоятельствах, в разных формах деятельности, в общении со сверстниками. И из всего этого, из множества частных взглядов, из анализа множества локальных ситуаций постепенно складывается объективная картина. Школьные учителя могут понять о ребенке что-то такое, чего не видно в семье. Поэтому, если вы отказываетесь от помощи школы, то, по крайней мере, постарайтесь трезво оценивать себя как педагога и учитывать, что ваше восприятие собственного ребенка подчас одностороннее.

6. А что будет, если обстоятельства изменятся?

Бывает так, что родители выбирают для ребенка семейное обучение, занимаются с ним, но проходит несколько лет — и обстоятельства по объективным причинам меняются, продолжать семейное обучение уже невозможно. Например, болезнь кого-то из родителей, или необходимость выйти на работу, отнимающую львиную долю времени, и так далее. И тогда ребенку приходится идти учиться в школу.

А это становится для него сильнейшим стрессом. Выход за пределы уютного семейного пространства туда, где ему приходится быть со сверстниками, а взрослые появляются лишь в определенные моменты времени, может оказаться для него непреодолимой проблемой. Такой стресс может проявиться в депрессии или в крайнем возбуждении, или в шоке. Даже если у ребенка устойчивая психика, все равно не избежать серьезных сложностей и для него, и для всей семьи.

Словом, семь раз отмерь...

Подготовил Виталий Каплан  

ВЕРА

Правила христианской ненависти

Как можно ненавидеть грех, но любить грешника?

Александр Ткаченко

Есть в христианской традиции слова, которые звучат очень правильно и эффектно, словно античный афоризм. Собственно, по этой причине их так часто любят повторять в самых разнообразных обсуждениях и сетевых спорах — сказал, и дальше можешь уже не сомневаться в своей правоте. Посрамленные оппоненты уныло признают свое поражение, а сторонники виртуально аплодируют многочисленными лайками. Вот эти слова: «ненавидь грех, но люби грешника». Что называется — коротко и ясно. Хотя, на самом деле, коротко-то оно, действительно, коротко. А вот насчет ясности — далеко не так просто, как может показаться. 

Ну в самом деле, как эту лаконичную заповедь осуществить на практике? Ведь грех не имеет какого-то самостоятельного бытия в отрыве от человека, его совершающего. Не бывает воровства без конкретного человека, укравшего чужую вещь или деньги. Убийство есть лишь там, где вполне определенный субъект прервал чужую жизнь. А ложь невозможна без того, кто уклонился от правды. Грех без грешника — это «сферический конь в вакууме», абстракция, возможная лишь в хорошо развитом воображении. Как же можно эту абстракцию возненавидеть, а человека, своими действиями впустившего ее в мир, давшего ей свою плоть и кровь, предоставившего греху возможность действовать через себя, причинившего страдания другим людям — вот этого самого человека — возлюбить? 

Найти теоретическое решение этой противоречивой задачи, наверное, невозможно. Тем не менее великое множество христиан во все времена находили пути и способы практического ее осуществления. И то, что не получается объять умом, вполне возможно воспринять как некий опыт жизни, которому и следует подражать по мере сил. Разумеется, для христиан таким опытом в первую очередь является земная жизнь Иисуса Христа. Примеры из житий святых также могут дать представление о том, как нужно любить грешников, ненавидя при этом грех. Однако святыми Церковь признала их как раз в той мере, в какой они уподобились Христу. Ошибкой было бы «канонизировать» каждое действие каждого святого, предполагая любовь Христову абсолютно во всем, что бы они ни совершали в своей жизни. Образцом для подражания являются лишь те дела святых, в которых они были подобны Господу. Поэтому самым простым и надежным способом найти реальный пример любви к грешникам и ненависти к греху будет все же исследование Евангелия. 

Вопрос 1: 

Если мы хотим быть людьми чистыми, то зачем нам церемониться с «грязными»?

Иисус Христос — единственный представитель человечества, не имевший в себе даже тени какого-либо греха. Ведь грех — это нарушение Божьей воли. А Богочеловек Иисус полностью подчинил Свою человеческую волю — воле божественной. В Нем не было ни единой мысли, ни единого чувства, слова или действия, нарушавшего волю пославшего Его Отца. И потому абсолютно все люди в сравнении с Иисусом из Назарета являются грешниками, независимо от глубины своего падения или высоты своей праведности. Людям свойственно сравнивать друг друга, выявлять — кто лучше, кто хуже, меряться достижениями, выстраивать различные шкалы ценностей, на которых праведники — где-то на недосягаемом верху, в сияющих эмпиреях, а грешники — в грязи и мраке самых нижних слоев. Но для безгрешного Иисуса Христа любая такая шкала снизу доверху будет заполнена одними лишь отпавшими от Бога, страдающими от этого отпадения, несчастными, потерявшимися детьми. Среди которых острее всего нуждаются в помощи как раз самые «плохие» по нашим человеческим меркам. 

 Одна из самых запоминающихся категорий грешников, упоминаемых в Евангелии, — безнадежно больные люди. При чтении эпизодов, где говорится о них, мы обычно проникаемся к ним состраданием и не воспринимаем их как грешников. Однако евангельский текст прямо свидетельствует, что причиной болезни стала их грешная жизнь. Что же делает Иисус, когда видит перед собой такого, искалеченного собственными грехами бедолагу? Гневно хмурит брови? Читает ему нотации о здоровом образе жизни и необходимости следовать заповедям? Призывает соотечественников посмотреть на наглядный пример — до чего грех может довести нормального законопослушного иудея? Нет. Без всяких нравоучений Он исцеляет несчастного и тут же уходит. Лишь при следующей встрече, наедине Иисус говорит исцеленному: — Вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже (Ин 5:14).

То же самое происходит и при общении Иисуса с блудницами-проститутками, с мытарями — вороватыми налоговыми инспекторами на службе у оккупантов-римлян, с другими отбросами иудейского общества, обозначенными в Евангелии общим словом — «грешники». Этих отверженных своим народом людей Иисус не ругает, не осуждает, но ест и пьет с ними за одним столом, общается с ними, принимает от них знаки уважения. Для благочестивых фарисеев кажется немыслимым такое поведение чтимого народом Учителя. Но для воплотившегося Бога их показное благочестие — лишь побелка на камнях, закрывающих вход в погребальную пещеру, наполненную мертвыми костями. Все люди без исключения поражены грехом, всех пришел спасти Иисус. И тот, кто прикрыл свои язвы красивыми одеждами, в Его очах ничем не лучше того, чьи язвы были выставлены на всеобщее позорище. 

Женщину, которую хотели убить за измену мужу, Иисус защищает от толпы одной лишь фразой: кто из вас без греха, первый брось на нее камень (Ин 8:7). И при этом даже не поднимает головы, изображая на песке какие-то знаки. 

В церковном предании есть интересная трактовка этого евангельского эпизода. Согласно ей, Иисус писал на песке пальцем тайные грехи каждого из обвинителей. Писал кратко, но до одури страшно для обличаемого, потому что за любой из этих грехов по иудейскому закону полагалась смерть. Святитель Николай Сербский рассказывал об этом в форме художественного рассказа:

«Мешулам — похититель церковных сокровищ, — писал Господь перстом по земле; Ашер совершил прелюбодеяние с женой брата своего; Шалум — клятвопреступник; Елед ударил отца; Амарнах присвоил имение вдовы; Мерари совершил содомский грех; Иоиль поклонялся идолам…

И так обо всех по порядку писал по земле перст праведного Судии. А те, о ком он писал, склонившись, читали написанное с невыразимым ужасом. Все их искусно скрываемые беззакония, которые нарушали закон Моисея, были известны Ему и вот сейчас перед ними объявлены. Уста их вдруг умолкли. Дерзкие гордецы, гордящиеся своей праведностью, и еще более дерзкие судьи чужой неправедности стояли неподвижно и немо, как столбы в храме. Они дрожали от страха, не смея смотреть друг другу в глаза, о женщине-грешнице они уже не помнили. Они думали только о себе и своей смерти. Ни один язык больше не мог произнести это надоедливое и лукавое — Ты что скажешь? Господь не сказал ничего. Он не сказал ничего. Ему было гадко Своим пречистыми устами объявить их грехи. И потому писал по пыли, то, что так грязно, заслуживает написания на грязной пыли. Другая причина, по которой Господь писал в пыли, еще удивительнее. То, что написано на пыли, быстро исчезает, не оставляя следа. А Христос не хотел объявлять их грехи всем и каждому. Ибо, если бы этого хотел, все-таки сказал бы о них перед всем народом, обличил бы их, и народ, согласно закону, побил бы их камнями. Но Он — беззлобный Агнец Божий, не желал ни мести, ни смерти тем, кто постоянно замышлял Его убить и кто больше хотел Его смерти, чем себе вечной жизни. Господь только хотел, чтобы они задумались о собственных грехах. Хотел напомнить им, чтобы они под бременем собственных беззаконий не были жестокими судьями чужих; чтобы прокаженные грехом не спешили лечить чужую проказу; чтобы, будучи преступниками, не расталкивали других, чтобы быть им начальниками. Это все, чего хотел Господь. И когда Он закончил писать, Он снова разровнял пыль, и написанное исчезло». 

Грешники «праведные» оказались на поверку ничем не лучше грешницы, которую они с гневом обличали в ее грехе. 

И снова все тот же финал, все та же тихая, исполненная любви фраза: Иисус, восклонившись и не видя никого, кроме женщины, сказал ей: женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя? Она отвечала: никто, Господи. Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши (Ин 8:10–11). 

Вопрос 2:

Патриарх Кирилл

О прощении грешников и компромиссе с диаволом

В Евангелии от Марка (Мк 2:14–17) повествуется о том, как Спаситель пришел в дом Левия Алфеева, мытаря. Он проходил мимо места, где мытарь, то есть сборщик податей, собирал дань со своих соотечественников в пользу иностранных оккупантов, римлян, ненавидимых всем народом. Эта ненависть к иноземцам в первую очередь распространялась на тех, кто служил их власти, кто содействовал порабощению народа. А потому люди, бросая в ящик для податей свои деньги, ненавидели тех, кто был рядом с ним, усматривая в них врагов и народа, и государства, порабощенного римлянами.

Господь совершил нечто из ряда вон выходящее. Люди относились к мытарям, как к прокаженным, боялись духовно заразиться, скомпрометировать себя, потерять свое честное имя. А Господь подходит к этому несчастному Левию и в этот же вечер оказывается у него в доме, ужинает вместе с мытарями и грешниками.

Если перенести эту ситуацию в современную жизнь, то абсолютное большинство тех, кто сегодня стоит в храме, — людей благочестивых, верующих, — ничего подобного не смогли бы понять. Ведь мы с такой легкостью делим людей на друзей и на врагов, а уж если появляется враг, то часто ненавидим его так, как только можем ненавидеть. Точно так же тогда, во времена Спасителя, относились к мытарям, — а Он пошел и вместе с ними вкушал пищу.

И когда фарисеи — блюстители порядка, правил, Закона — наблюдали за этой сценой (конечно, не за столом, ведь они не могли быть за одной трапезой с мытарями и грешниками, но, может быть, издали, через окно) и стали возмущаться, то ответ Спасителя был такой ясный, такой человеческий, такой понятный: «Не здоровые, а больные имеют нужду во враче». Сказал — и как бы отсек всю человеческую слабость, все человеческие предрассудки, и одним словом выявил Божию правду: во враче нуждается больной. И далее: «Я пришел, чтобы не праведников спасать, а грешных приводить к покаянию».

Если мы последователи Господа и Спасителя, то мы должны помнить эти слова. Не прикасаясь ко греху, не заражаясь грехом, не оправдывая грех лицемерными заявлениями или лжепрощением, мы должны отделять грех от грешника и никогда не терять своего внимания к грешнику, но делать все для того, чтобы грешник стал праведником. А если в какой-то момент приходится подвергнуться риску загрязнить свои собственные ризы, мы должны вспомнить Спасителя: а разве Он не рисковал, переступая порог дома мытаря и вкушая пищу с мытарями и грешниками?

Миссия Церкви в мире направлена на тех, кто имеет нужду во враче. Мы живем в то время, когда большая часть общества больна и не сознает своей болезни. Эта болезнь иногда проявляется в безбожии, в агрессии, в распространении зла и клеветы на Церковь. Каким же должен быть наш ответ? Мы не должны ни словом, ни делом, ни жестом, ни взглядом, ни намеком, ни полунамеком создать впечатления, что мы поддерживаем грех или поддерживаем кощунство. Мы должны твердо настаивать на правде Божией и одновременно помнить, что согрешивший даже самым тяжким грехом человек достоин того, чтобы велась борьба за спасение его души. Мы не должны идти на компромисс с диаволом и грехом, но твердо отстаивать великую истину, которую Бог вручил нам через Своих святых апостолов.

Мы сталкиваемся с подобного рода случаями повседневно, в том числе в наших семьях, где есть люди неверующие, склонные к хуле, к клевете на Церковь, на Бога. Иногда это бывают наши мужья или жены, иногда дети, а иногда родители. И, отстаивая Божию правду, давайте помнить слова Спасителя: «Не здоровые имеют нужду во враче, но больные. Я пришел спасти не праведников, но грешников». Тогда, следуя этому слову Спасителя, мы будем способны силой Его благодати, при участии наших скромных сил, преобразовать мир.

А другой задачи у нас и нет. Перед нами не стоят мелкие сиюминутные задачи, которые часто так захватывают воображение людей, что им кажется, будто решение именно этих задач откроет некую перспективу счастливой жизни. Мы знаем, что так не бывает, что перспективу человеческого счастья открывает спасение души. 

Из слова в день памяти благоверного князя Даниила Московского в Троицком соборе Данилова монастыря, 17 марта 2012 года

Заголовок дан редакцией

Говорят, что...

ГОВОРЯТ, ЧТО в христианстве учат, что Бог изначально сотворил женщину как низшую по отношению к мужчине. 

НА САМОМ ДЕЛЕ отношения подчиненности возникли лишь после грехопадения. Изначально жена была сотворена равной по чести мужу и сама отвечала за все свои решения и поступки. Иоанн Златоуст пишет об этом так: «Вначале Я, говорит Господь, создал тебя равночестною мужу и хотел, чтобы ты, будучи одного с ним достоинства, во всем имела общение с ним, и как мужу, так и тебе вверил власть над всеми тварями. Но из-за того, что ты не воспользовалась равночестием как должно, за это подчиняю тебя мужу».

Вкусив запретный плод раньше мужа, не посоветовавшись с ним и единолично приняв решение нарушить заповедь, жена первой попыталась нарушить это равенство чести первых людей, полученное ими при сотворении. По слову преподобного Ефрема Сирина, она «…из ревности не допустила, чтобы муж вкусил первый; захотела стать выше Адама, занять первую степень, Адаму же предоставить вторую. Поскольку пожелала поработить себе мужа, то Господь обличил ее тайны и сказал ей: той тобою обладати будет».

Однако эта подчиненность не является для мужей-христиан оправданием самодурства и домашней тирании. Ведь господство над женой, данное мужу после грехопадения, вовсе не было наградой: ну за что можно награждать того, кто и сам согрешил? Это скорее тяжкая обязанность, необходимость принимать в семье решения и нести бремя ответственности не только за себя самого, но и за свою любимую половинку, за свое прекрасное ребрышко, за ту, которая — плоть от плоти твоей.

^{Сотворение Евы. Ян Брейгель Старший. 1625}

ЧАСТО СПРАШИВАЮТ: 

зачем после смерти человека в доме завешивают зеркала?

ОТВЕЧАЕМ:

Это народная традиция, в основе которой с давних пор лежит множество суеверий и примет. Например, считается, что после смерти душа человека может заглянуть в зеркало и испугаться, не увидев там привычного отражения. Или же, наоборот, — родные могут испугаться, увидев отражение души умершего в зеркале. Перечислять все возможные суеверные объяснения этой традиции здесь нет резона. Все они являются отголосками языческих верований, и для христианина не имеют никакого значения. 

Однако можно усмотреть в таком обычае и вполне разумные смыслы, не содержащие в себе суеверий. Например, зеркала занавешивают, чтобы меньше времени и внимания уделять рассматриванию себя в зеркале, употребив все силы души на молитвенное поминовение усопшего.   

ПОЧЕМУ в Церкви рыба символизирует Христа?

ПОТОМУ ЧТО греческое слово Ίχθύς («ихтис» — рыба) можно прочесть как акроним — слова, от которых взяты эти буквы, составляют краткое исповедание христианской веры: Ἰησοὺς Χριστὸς Θεoς ῾Υιὸς Σωτήρ — Иисус Христос, Сын Божий, Спаситель. Блаженный Августин писал: «Если первые буквы этих греческих слов соединить вместе, то получится слово Ίχθύς, то есть “рыба”. Под именем рыбы таинственно разумеется Христос, потому что в бездне настоящей смертности, как бы в глубине вод, Он мог оставаться живым, то есть безгрешным» (О Граде Божьем. XVIII. 23.1). 

В первые века христианства, в эпоху гонений, изображение рыбы и само это слово стали для христиан одним из главных символов их веры и носили характер тайнописи, понятной лишь единоверцам.

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ И ДЕНЬ СМЕРТИ

Нужно ли отмечать день рождения умершего человека и день его смерти?

Отвечает священник Стефан Домусчи, кандидат богословия и философских наук.

Обычно люди просто заказывают панихиду в эти дни и молятся.

Надо отдавать себе отчет в том, что поминки, которые обычно устраивают, имеют двойное значение и историческое происхождение. С одной стороны, к сожалению, часто бывает на поминках, что люди просто употребляют спиртное, начинают смеяться, шутить и просто хорошо проводить время. Повод, по которому люди собрались, теряется, об усопшем уже никто особенно не вспоминает. 

С другой стороны, у поминок есть глубокие христианские корни: дело в том, что на поминки собирались разные люди, все, кто мог, и знакомые, и незнакомые, и нищие, и богатые — всех людей кормили для того, чтобы они в благодарность за это угощение поминали усопшего, молились о нем. То есть поминки воспринимались как милость от его лица. 

Пришлите свой вопрос на адрес: vopros@foma.ru 

НОВОМУЧЕНИКИ

В субботу, 8 февраля 1930 года, на сельском сходе председатель Завидовского сельсовета объявил, что на воскресенье, 9 февраля, назначается демонстрация, призванная показать превосходство коллективного хозяйства над единоличным. На следующий день впряженные в подводы лошади были украшены красивыми красными лентами, что должно было продемонстрировать жителям соседних деревень, что завидовские крестьяне почти все вступили в колхоз. Однако к назначенному местными властями часу около избы-читальни, откуда должна была отправиться праздничная процессия, собралась лишь незначительная группа. Организаторы демонстрации решили, что с таким количеством народа ехать нельзя, и ждали еще два часа. Но и тогда народа не прибавилось. Тут один из присутствующих сообщил, что потому нет народа, что все люди в храме.

Услышав это, секретарь комсомольской ячейки отрядил в храм двух комсомольцев, чтобы выяснить, так ли это и что там происходит. Войдя, они увидели, что идет служба и храм действительно полон народа. Назначенное на тот день агитационное мероприятие было отменено.

В храме тогда собралось около шестисот человек, больше половины было причастников. Молебен служил протоиерей Григорий Раевский, литургию — священник Николай Дмитров, исповедовали, насколько это было возможно, оба священника. Из-за большого числа исповедников и причастников служба затянулась до трех часов дня.

Этого факта для ОГПУ было достаточно, чтобы на следующий день начать расследование с целью арестовать одного из священников…

***

Священномученик Григорий родился в 1888 году в селе Завидове Тверской губернии в семье диакона Григория Раевского. Вскоре после окончания Московской духовной семинарии Григорий женился на девице Лидии, дочери священника Василия Беляева, служившего в Успенском храме в селе Завидове. В 1912 году Григорий Раевский был рукоположен во священника к Успенскому храму в этом селе.

Все силы молодой священник отдавал храму и прихожанам, и его супруга была ему верной помощницей. Жили они в согласии и мире, одно омрачало их супружескую жизнь, — у них не было детей. В 1913 году в селе почти одновременно умерли муж и жена, оставив сирот. Отец Григорий и Лидия взяли к себе сироту — девочку по имени Анна, которой было тогда восемь лет. Они воспитывали ее как свою, и впоследствии, когда у них в 1922 году родилась дочь Нина, они между детьми не делали никакой разницы.

^{Лидия Васильевна Раевская с дочерью Ниной. 1932}

В конце 1929 года вместе с коллективизацией крестьянских хозяйств началось гонение на Православную Церковь. 

Сотрудники ОГПУ выяснили, что большим авторитетом и любовью у жителей Завидова и окрестных деревень пользуется священник Григорий Раевский. Началось расследование его церковной деятельности. Были вызваны комсомольцы — активисты по проведению коллективизации, председатель Завидовского сельсовета и местный работник политпросвета — избач.

«Демонстрация (о которой рассказывется в начале статьи. — Ред.) была сорвана благодаря поповской и кулацкой агитации, — заявил один из них. — По имеющимся сведениям, священник Григорий Раевский в церкви произнес проповедь. Привел пример: “Братья, когда тонет корабль, то команда спасается, но капитан должен погибнуть”. Из слов Раевского видно, что он до тех пор будет бороться с советской властью, пока не погибнет. А поэтому считаю дальнейшее пребывание попов в Завидове безусловно опасным для строительства коллективизации».

14 августа 1930 года сотрудники ОГПУ арестовали священника. Первое время его содержали под стражей в Завидове, а затем отправили в тюрьму в Калинин. Вызвали для допроса отца Николая Дмитрова и спросили об арестованном священнике. Отец Николай, прежде чем отвечать, настоял, чтобы писать ответы собственноручно:

— Священник Григорий Григорьевич Раевский ничего против советской власти не проявлял и недовольства мне не высказывал, — написал он.

— За что же и когда он подвергался аресту? — спросил следователь.

— Аресту он подвергался Клинскими органами, просидел он шестьдесят два дня; возвратившись, за что сидел, не сказал. Больше мне ничего о нем не известно. Какие еще слова он говорит в проповедях, кроме хороших, мне не известно.

21 августа на допрос вызвали отца Григория. Отвечая на вопросы следователя, он сказал:

— Проповеди были чисто религиозного содержания, я политики не касался и даже намеков не делал... Против коллективизации никогда не выступал... В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю. Больше показать ничего не имею и считаю показания на меня ложью.

5 января 1931 года тройка ОГПУ приговорила священника к пяти годам заключения в исправительно-трудовой лагерь, и он был отправлен на каторжные работы на Беломорско-Балтийский канал. Теперь между близкими осталась только письменная связь и редкие свидания; на одно из них Лидия Васильевна отправилась вместе с дочерью Ниной, которой исполнилось тогда десять лет. Их поселили неподалеку от лагеря в большом сером бараке. Отец Григорий приходил к ним на свидания вечером после работы и каждый раз приносил свой паек — налитую в глубокую миску похлебку.

В одном из писем в лагерь Лидия Васильевна писала ему: «...По обыкновению пишу опять вечером, время около восьми часов, Нина сидит в зале... а я на своем местечке сижу... Что-то сегодня весь день настроение гадкое, не знаю, чем объяс­нить, да все взятое вместе, и жизнь несладкая, и недостатки во всем так в минорное настроение налаживают, плюс ко всему сегодня получила из ВЦИКа ответ на свое заявление — ходатайство о восстановлении в правах; конечно тоже “отклонить”, дальше уже ехать некуда, надежда рухнула, но что же поделаешь. Сегодня... сдала тебе небольшую посылочку... В посылочке я послала тебе немного гороху, но не знаю, есть у вас где сварить, а потом не знаю, хорошо разваривается или нет, потом Нина положила один платочек, свое рукоделие, только не успела его выстирать... Сейчас уложила своих спать, а сама села докончить тебе письмо, на ночь читали с Ниной, она лежит, читаю я, не пишу что, но ты, верно, знаешь, не один раз мы с ней эту книгу [Евангелие] прочитываем».

Отца Григория освободили из заключения в начале 1934 года, и он вернулся служить в Завидово, в Успенский храм. 

^{Успенская церковь села Завидово}

12 мая 1935 года от скоротечной чахотки умерла супруга отца Григория. В конце зимы, придя в храм во время уборки, она пожалела труд убиравших, разулась, сильно простудилась, слегла и через три месяца скончалась. Дочь Нина осталась на попечении отца и крестного, священника Николая Дмитрова. Весной 1937 года она окончила семь классов. Училась она хорошо, и отец Григорий, просмотрев ее аттестат, похвалил ее и сказал: «Дочка, надо учиться обязательно. Я не знаю, что со мной будет, но ты обязательно учись». Она исполнила завет отца, старательно училась, окончила впоследствии полиграфический институт, работала, занимая начальствующие должности, но ни от кого не скрывала, что ее отец был священником. И молитвами отца-мученика Господь управлял ее путь во благое, она никогда не чувствовала, что чем-то обделена из-за того, что ее отец — священник гонимой Церкви.

Отец Григорий был арестован 30 июля 1937 года. Когда сотрудники НКВД пришли его арестовывать, его дома не было. Он вернулся, когда обыск уже подходил к концу. Впрочем, искать и что-либо брать было нечего, взяли лишь письмо священника Александра Преображенского, которого после выхода из заключения приютил отец Григорий. Отец Александр писал ему: «Вас искренне и сердечно, дорогой батюшка, благодарю за Вашу помощь и приют; не забуду никогда Вашего доброго, братского отношения и отзывчивости».

На следующий день после ареста следователь допросил священника.

— Признаете ли себя виновным в предъявленном вам обвинении? — спросил он.

— Виновным в предъявленном мне обвинении себя не признаю, так как я никакой агитации, направленной на опошление, как вы утверждаете, мероприятий советской власти и партии, среди населения не проводил, — ответил священник.

— Расскажите, о чем вы говорили в своих проповедях верующим?

— В проповедях я говорил о значении исповеди, приготовлении к ней и о причащении.

Стали вызывать на допросы соседей отца Григория, но и они показали, что хорошо знают священника как человека лояльного к государственной власти.

Прихожане и жители Завидова любили отца Григория, и даже из тюремщиков находились те, кто ему сочувствовал. Благодаря им, он смог в течение некоторого времени передавать близким коротенькие записки. 4 августа он писал священнику Николаю Дмитрову, его супруге Екатерине, дочери Нине и хозяйке квартиры Марии: «Дорогие отец Николай, Екатерина Николаевна, Нина, Мария Егоровна и прочие и прочие, все, кто мне дорог и меня помнит. Здравствуйте. Ваши любовь и память и молитвы обо мне глубоко меня трогают и дают мне силы и покой переносить испытание, которое меня ожидает. Обвинение 58-10, а в чем, пока еще не знаю; мне не представили ни одного факта — жду каждый день. Надеюсь, что вы все не оставите моей Нины и замените ей маму и отца в мое отсутствие и тем самым снимете мою тревогу о ней».

На следующий день следователь снова допросил священника.

— Следствие располагает материалами, что вы в целях контрреволюционной агитации опошляли законы советской республики по вопросу служителей религиозного культа. Вы говорили, что если нас задумают посадить, то посадят и найдут материалы для обвинения, несмотря ни на какие законы. Подтверждаете ли вы это?

— Смысл вопроса мне понятен и знаком, я мог сказать это только кому-либо из близких людей, но со своей стороны это высказывание контрреволюционной агитацией не считаю.

В этот день отец Григорий написал дочери и близким: «Дорогая Нина, долго, долго мне не придется тебе писать. На какой срок я попаду — сейчас не знаю, но придется тебе жить одной. Постарайся быть паинькой — следи за собой, грубить не надо, за своими словами следи. Учиться старайся — это тебе пригодится на всю твою жизнь. Советов как отца Николая, Екатерины Николаевны и Марии Егоровны слушайся — худого, плохого они никогда тебе не пожелают. Будь сама со всеми хороша — и к тебе все будут относиться так же... Вспоминаю всех вас, родных и дорогих мне: хотя я и готовился мыслью к разлуке с вами, но она все-таки тяжела мне. Утешаю себя надеждою, что так угодно Богу, чтобы жить мне опять вдали от вас. Он, благий, посылает испытание — даст и силы перенести его... А теперь простите меня, кого я чем обидел, прошу ваших молитв о мне, грешном, чтобы Господь дал силы вторично перенести испытание...»

Отца Григория отправили в калининскую тюрьму. Через некоторое время из тюрьмы пришли сведения, что он жив, и однажды сообщили, когда и как можно его будет увидеть.

Дочь Нина и супруга священника Николая Дмитрова, Екатерина, приехали в город и добрались в указанное время до здания, в котором размещалось управление НКВД. У подъезда стояла машина для перевозки заключенных. Они остановились неподалеку, на противоположной стороне улицы, и увидели, как из подъезда в сопровождении конвоя вышел отец Григорий. Это был последний раз, когда они его видели.

29 сентября тройка УНКВД по Калининской области приговорила священника к расстрелу. Протоиерей Григорий Раевский был расстрелян в день объявления ему приговора, 29 сентября 1937 года, и погребен в безвестной общей могиле в Твери.

Игумен Дамаскин (Орловский),

ответственный секретарь Церковно-общественного совета 

при Патриархе Московском и всея Руси по увековечению памяти новомучеников и исповедников Церкви Русской, руководитель фонда «Память мучеников и исповедников Русской Православной Церкви», www.fond.ru

ЛЮДИ 

Фатима (в Крещении Фаина) Цаликова-Аликова 

Беслан

История выжившей

«ОТСЮДА НИКТО НЕ ВЫЙДЕТ ЖИВЫМ, — СКАЗАЛ ТЕРРОРИСТ. — МЫ ВСЕ ОТПРАВИМСЯ НА НЕБЕСА».

НАСТУПАЛО УТРО ВТОРОГО ДНЯ. НОЧЬЮ В БЕСЛАНЕ ПРОШЕЛ ДОЖДЬ, НО В СПОРТЗАЛЕ, НА ПОЛУ КОТОРОГО СИДЕЛИ БОЛЕЕ ТЫСЯЧИ ЗАЛОЖНИКОВ, ВОЗДУХ БЫЛ СПЕРТЫМ И СМРАДНЫМ. В ПЛОТНО ЗАКРЫТЫХ ОКНАХ ВМЕСТО СТЕКОЛ — БЕЛЫЙ ПЛАСТИК. ИЗ-ЗА ЭТОГО СОЗДАЕТСЯ ВПЕЧАТЛЕНИЕ, ЧТО ЗА ОКНАМИ НИЧЕГО И НИКОГО НЕТ. ТОЛЬКО ЭТОТ СПОРТЗАЛ С ЗАЛОЖНИКАМИ И ТЕРРОРИСТАМИ ВО ВСЕЙ ВСЕЛЕННОЙ.

В открытую форточку под самым потолком виднеется столб с проводами. На одном из них среди капель дождя сидит птичка. Оказаться бы на ее месте, вырваться на свободу! Пробежаться бы еще раз по влажной траве, окунуться в обжигающе-холодные воды горной речки.

«Если со мной что-то случится, мама останется одна», — подумала я. Мне стало жаль и себя, и маму. И я заплакала. Мальчик, сидящий напротив, с удивлением посмотрел на меня. Я вытерла слезы.

«Молитесь!» — снова послышался голос террориста.

Меня крестили в детстве. Этот день запомнился мне на всю жизнь. Но в церковной службе я ничего не понимала и знала единственную молитву — «Отче наш».

Мысли унесли меня в Алагир, небольшой райцентр в Осетии, где прошло мое детство. Излюбленным местом для меня здесь был церковный двор. В храме и дворовых постройках размещался музей, но двери храма почему-то всегда были закрыты. Собор в византийском стиле был построен в 1853 году по проекту князя Григория Гагарина. Обнесенный высокой каменной оградой с бойницами, он напоминал крепость. Небольшой погост с покосившимися крестами зарастал бурьяном. Время здесь словно останавливалось: тишина, покой, умиротворение. Отрешенность от внешнего мира. «Что происходило здесь раньше? — думала я, сидя на покосившейся лавочке. — Где теперь люди, которые строили это величественное здание? И что там, внутри?»

Как-то я пришла сюда с тетей. Впервые огромные металлические двери были открыты. Мы вошли в полумрак церкви, и удивительное восторженное чувство причастности к чему-то неземному охватило меня. Со стен грустно смотрели лики святых. «Это росписи нашего знаменитого поэта и художника Коста Хетагурова», — сказала женщина, которая вела экскурсию в соборе. 

С удивлением вглядывалась я в темные лики, и они казались мне знакомыми. В церкви пахло опустевшим домом, который хозяева покинули в спешке. 

Мне вспомнился рассказ маминой родственницы Нины Дзилиховой о том, что происходило в Алагире после революции.

Когда новая власть закрыла храм и изгнала из него священнослужителей, ночью из опустевшей церкви послышался женский плач. Сторож открыл дверь, обошел помещение и, никого не обнаружив, снова повесил на дверь замок. Плач в церкви не стихал неделю. Слух об этом распространился по всему ущелью. «Это плачет Богородица», — говорили люди.

Новые власти Алагира стали искать человека, который бы снял с церкви крест. Но никто на эту работу не соглашался. Дело поручили одному из местных большевиков по фамилии Ревазов. Три дня пилил он основание огромного медного креста, а когда спустился с купола, все увидели, что голова его трясется. Впоследствии он погиб на фронте, а его мать, завернувшись в пуховые платки, бросилась с Бирагзангского моста в бурные воды сумасшедшей горной реки Ардон. Ее занесло в мельничный затон, мельник вытащил женщину из воды, но она была уже мертва.

Вскоре в храме открыли филиал респуб­ликанского музея краеведения. Восковые фигуры старика, пожилой женщины, молодой невестки и ребенка в люльке, должны были, по замыслу организаторов, поразить воображение посетителей и отвлечь от мыслей о Боге. 

Из камня разобранной колокольни был построен кинотеатр «Комсомолец».

***

«Мама, я хочу яичницу», — детский голос вернул меня в спортзал. Ребенок плакал и повторял одну и ту же фразу.

От невыносимой жары пот струился по всему телу. Длинные волосы облепили мое лицо и шею. Были бы ножницы — состригла бы их!

…Наступал третий день мучений заложников. Люди, изможденные жаждой, голодом и бессонницей, теряли ощущение реальности.

«Если сегодня нас не освободят, мы так и умрем сидя, тесно прижавшись друг к другу», — подумала я.

«Подвиньтесь, подвиньтесь, не видите, моей сестре плохо», — девочка лет тринадцати пыталась уложить на пол младшую сестру. Та была без сознания. Когда младшей из девочек стало лучше, старшая заинтересовалась серебряным перстнем на моей руке. «Подари мне его», — попросила она. Я сняла перстень, она надела его на палец, но украшение соскользнуло на пол. «Оно тебе велико, и ты его потеряешь, — сказала я. — Когда мы выйдем отсюда, я обязательно тебе его подарю». 

^{Иконы на окне школы №1 в Беслане, где находились заложники.} 

^{Фото Елены Нагорных/PhotoXPress}

Несколько месяцев потом я искала эту девочку. Неужели она осталась там, в сгоревшем спортзале? Встретила ее случайно в поликлинике, в кабинете психолога. Она рассказала, что их отец (они азербайджанцы) долго искал их в больницах, потом в морге. Видя, что многие не могут опознать в обгоревших телах своих близких, он сказал жене: «Если мои дети останутся живы, я приму православие».

Он сдержал слово. Семья приняла Крещение. Сдержала слово и я, подарив свой перстень девочке.

***

Шум в зале нарастал. На заложников уже не действовали ни окрики террористов, ни автоматные очереди поверх голов сидящих. Места становилось все меньше, невозможно было даже вытянуть ноги. 

Меня преследовало видение: белый пластик в одном из окон — первом от кабинета тренеров — разлетается на мелкие кусочки, открывая путь к свободе. Если мне суждено выйти из зала, то только через это окно. И я стала медленно, ползком, пробираться к нему. Когда взобралась на подоконник и вытянулась на нем, поняла, почему, в отличие от других, здесь никто не сидел: вдоль широкой доски была прибита рейка. Острые грани ее впились мне в позвоночник. 

Гул голосов то удалялся, то снова возникал — я проваливалась в забытье. За три дня не выпила ни глотка воды. Только раз мне удалось подойти к крану, набрать в ладони воды. «Не пить» — прикрикнул стоявший рядом боевик с автоматом, и я, плеснув воду в лицо, не посмела сделать даже глотка.

Скорей бы все закончилось. Только без боли. Вспомнился фильм «Страсти Христовы», который 31 августа показывали в районном ДК. На экране было столько крови, боли и страданий, что большую часть фильма я просидела с закрытыми глазами. 

И мысли вновь перенесли меня в благословенную тишину алагирского храма.

В конце 1980-х в нем начались богослужения. Первый раз мы пришли сюда с мамой на Пасху. Помню, как поразили меня радостное сияние десятков свечей, запах ладана, крестный ход и ликование прихожан. Их было еще не очень много — по праздникам в церкви дежурили сотрудники райкома партии.

Над куполом храма снова засиял золоченый крест, звон колоколов разнесся по всему Алагирскому ущелью.

Событием для меня стало крещение. Отец Геннадий Тюфлеев, один из первых служителей возрожденной церкви, подарил мне в тот день икону Казанской Божьей матери и складень с изображениями московских храмов. Я храню их по сегодняшний день. 

Отца Геннадия вскоре перевели в один из ставропольских приходов.

…В Алагире выросло новое поколение, увеличилось число прихожан, в районе открылись новые храмы и два монастыря: мужской — в Фиагдоне и женский — в Тамиске.

Мы с мамой переехали жить из Алагира в Беслан. Работали в редакции районной газеты: мама — редактором, я — фотокорреспондентом.

***

1 сентября 2004 года я отправилась готовить фоторепортаж из лучшей бесланской школы — №1. В ней когда-то работали мой дед — преподаватель математики Давид Захарович Аликов и бабушка — кубанская казачка, учительница начальных классов Прасковья Алексеевна Ипполитова. 

… Все тело болело, как открытая рана, деревянная рейка исполосовала спину. Светильники, которые горели в спортзале круглосуточно, вдруг мигнули и погасли. Из коридора, соединяющего спортзал со школьным зданием, выбежал встревоженный террорист с перевязанной рукой, посмотрел на погасшие светильники и снова скрылся в коридоре.

Звук, огромный, похожий на баобаб, прокатился по залу. Меня словно с размаху ударили кирпичом по лицу, ноги обдало жаром. Как в том моем видении, рассыпался в оконном проеме пластик, я выпала из окна и оказалась на заднем дворе школы. Не зная, в какую сторону бежать, я промчалась вдоль всех окон спортзала, перелетела через огромную белую каменную ограду, перепрыгнула еще через одну ограду из сетки-рабицы и оказалась между двумя металлическими гаражами. Оставалось перепрыгнуть через железную калитку между ними. Но тут мой взгляд упал на стену пятиэтажного дома — развороченное взрывом окно и черная закопченная стена. Значит, и там — террористы. Они — во всем городе. Надо спрятаться. 

Я упала на землю, накрылась куском лежавшей тут же фанеры и надела на голову поилку для кур. Террористы, которые, как мне казалось, должны погнаться за мной, не должны меня найти. 

Из школы не доносилось ни одного звука. Потом рванул еще один взрыв, послышался многоголосый крик, загрохотали автоматы.

Куры, которые разгуливали вокруг меня, разом куда-то спрятались. С дерева над моей головой посыпались изрезанные пулями обрывки листьев. В металлическом гараже дважды что-то взрывалось. Это в тридцати сантиметрах над моей головой металлическую стену пробило пулеметным снарядом. 

Я оказалась на линии огня.

Моя молитва была горячей и беспрерывной. Это был беззвучный крик к Николаю Чудотворцу. Я твердо знала: в тот миг, когда моя молитва прервется, в меня попадет пуля. 

Сверху с ревом проносились вертолеты.

Сколько я пролежала между гаражами — не знаю. В какой-то момент шум боя стих, и я услышала мужские голоса. За железной калиткой во дворе пятиэтажки кто-то разговаривал по-осетински.

Сейчас или никогда! 

Я вскочила и всем телом бросилась на калитку: «Помогите!». 

Мужчины, среди которых я узнала прокурора района Алана Батагова, подхватили меня и под прикрытием пятиэтажки быстро пронесли через дворы и огороды на соседнюю улицу, где стояла вереница машин. Меня посадили в скорую, дали пластиковую бутылку с водой и вместе с другими заложниками, в основном детьми, отвезли в больницу.

Мест в палатах не хватало, и нас уложили на кроватях по двое. Пришла пожилая женщина-санитарка с ведром воды и мокрой тряпкой каждому из нас обтерла руки и ноги. Чувство нереальности и удивления не покидало меня, и я никак не могла поверить, что осталась в живых. Это ощущение не проходило много месяцев.

Прошло время. Бог даровал мне новую жизнь. Я вышла замуж, уехала в Москву. Судьба привела меня в семью с богатой историей. Мой свекор Вадим Всеволодович Цаликов был первым осетином, который после многолетних гонений на Церковь решился стать священником. В сан был рукоположен в конце 1950-х годов прошлого века. В годы перестройки отец Вадим был направлен архиепископом Ставропольским и Владикавказским из Пятигорска, где жили Цаликовы, в Осетию благочинным. 

***

Прокурор Алан Батагов, вынесший 3 сентября из горящего спортзала многих заложников, принял Крещение. 

Во дворе первой школы завершается строительство православного храма. 

В день, когда в Беслане отмечали десятилетнюю годовщину теракта, в спортзале была отслужена литургия. Священник со Святыми Дарами стоял на том самом месте, где когда-то сидела в числе заложников я. 

Недалеко от моего дома, на Николо-Архангельском кладбище, где расположен мемориал воинов, отдавших жизнь за Отечество, покоятся спецназовцы, погибшие в Беслане. По мере сил и возможностей стараюсь навещать их.

Первый московский храм, который я стала посещать, был храм-музей святителя Николая при Третьяковской галерее в Толмачах. Мудрые советы протоиерея Андрея Румянцева помогли мне обрести душевное равновесие. 

У Бога много чудес, и Он ведет нас по дорогам жизни, немыслимым и нам не ведомым.

***

Я побывала в тех храмах, изображения которых подарил мне в день  моего крещения отец Геннадий. 

Но где бы ни приходилось мне бывать, я всегда храню в памяти алагирский Свято-Вознесенский собор. Во дворе этой церкви, среди бурьяна, начинался мой путь к Богу. Эта дорога проходила и через спортзал бесланской школы. И именно там, перед лицом смерти, я узнала, как велики любовь и милосердие Бога к человеку.

СПРАВКА:

Фатима Цаликова-Аликова

родилась в 1976 году в Беслане. С детства увлекалась фотоделом. В 1999 году поступила на заочное отделение филологического факультета Северо-Осетинского государственного университета имени К. Л. Хетагурова. В том же году была принята на должность фотокорреспондента в газету «Жизнь Правобережья». 

1 сентября 2004 года по заданию редакции должна была сделать фоторепортаж из Бесланской школы № 1 и оказалась в числе заложников. В2005 году вышла замуж и переехала в Москву. В столице прошло несколько ее выставок, посвященных трагедии в Беслане и войне 2008 года в Южной Осетии. Экспозиция «Беслан. До и после» была отмечена Специальным дипломом Международного кинофестиваля «Человек и война» в Екатеринбурге. За рубежом ее фотоработы выставлялись во французском городе Монтмеди. В настоящее время живет в Москве. Член Союза журналистов России.

За эссе «Мой путь к Богу», которое публикуется в «Фоме» под другим заголовком, Фатима Аликова удостоена I премии конкурса эссе на осетинском языке «Семья. Фамилия. Отечество», который проводит Владикавказская и Аланская епархия в рамках подготовки к 1100-летию Крещения Алании. Перевод с осетинского языка на русский для журнала «Фома» сделан самим автором.

КУЛЬТУРА

Гонения

Введение патриаршества

— Можно ли говорить о том, что введение патриаршества на Соборе стало ответом на начавшиеся гонения большевиков на Церковь? Ведь в документах, на основе которых начал работать Собор, не стоял вопрос о введении патриаршества. Тем не менее это произошло. Как так получилось?

— Это не был непосредственный ответ на гонения, тем более на гонения большевиков (вопрос о введении патриаршества начал обсуждаться, когда они еще не захватили власть). Тем не менее эта тема встала в связи с общей обстановкой в стране.

Поместный Собор работал не только в формате общих собраний на основе предварительно подготовленной повестки. Там были отделы, посвященные обсуждению наиболее важных направлений. В частности, был отдел о высшем церковном управлении, и вот в ходе заседаний этого отдела и встал вопрос о необходимости для Церкви в это тяжелое время иметь Первоиерарха. Аргументация была такова: страну трясет, во всех сферах кризис — политический, военный, финансовый. Что будет дальше, совершенно непонятно, и в этой ситуации неопределенности коллегиальный способ управления Церковью может оказаться неэффективным. Решения придется принимать быстро, времени на неспешные дискуссии не будет, да и не факт, что вообще останется возможность такие дискуссии проводить. Поэтому нужен тот, кто возглавит Церковь, то есть Патриарх. 

Эти идеи постоянно звучали в ходе обсуж­дений в отделе о высшем церковном управлении. Их не навязывал президиум, их не навязывал епископат, они поднимались самими выступающими. Причем, надо сказать, обсуждение происходило совершенно свободно. Любой участник Собора мог записаться в отдел о высшем церковном управлении и принять участие в дискуссиях. Требование было только одно: записавшись в какой-то отдел, надо было посещать его заседания. 

— И что, участники Собора единодушно высказались за введение патриаршества?

— В октябре 1917 года вопрос о введении патриаршества был передан из отдела о высшем церковном управлении в общее собрание Собора — для голосования. А к этому времени посещаемость заседаний заметно снижается. Если на первых 15-17 общих заседаниях Собора присутствует около 400 человек, то к моменту обсуждения темы патриаршества присутствовало немногим более 300 участников. Причина понятна: происходящие в епархиях события вынуждали многих вернуться к месту своей службы. За введение патриаршества проголосовало большинство из этих присутствовавших трехсот, но всего-то участников Собора было зарегистрировано 565! Так что, если смотреть формально, действительно получается, что за восстановление в Церкви патриаршества проголосовало меньшинство. Но среди тех, кто вообще тогда голосовал, это все-таки было большинство. 

И не будем забывать, что речь-то о церковном Соборе, а не просто о человеческом собрании. Здесь действовал Дух Святой, и принятое решение было принятием воли Божией.

— Были ли на Соборе люди, недовольные тем, что Патриархом был избран именно владыка Тихон (Беллавин)?

— Никаких документальных свидетельств тому не существует. Напомню, как вообще происходили выборы. Сперва участники Собора вносили предложения по кандидатурам, потом голосовали, и по результатам тайного голосования определилась тройка лидеров. Больше всего голосов набрал архиепископ Харьковский Антоний (Храповицкий), на втором месте был архиепископ Новгородский Арсений (Стадницкий), а на третьем — митрополит Московский Тихон (Беллавин). Но затем тянули жребий. И старец иеромонах Алексий (Соловьев) вынул бумажку с именем Тихона. Участники Собора восприняли это как волю Божию.

^{Патриарх Московский и всея Руси Тихон (Беллавин) и жребий с его именем, вытянутый на Поместном Соборе}

Интриги

Протест

— А как реагировал простой народ на преследования духовенства? Были ли какие-то попытки защитить своих священников?

— Такие попытки были, несмотря на то, что большинство людей попросту боялись вмешиваться — ведь советская власть с самого начала утверждалась прежде всего силой оружия, а не словом. Но все-таки на протяжении нескольких лет у людей еще сохранялась иллюзия, будто с большевиками возможен цивилизованный диалог. Поэтому местами происходил мирный протест.

Вот яркий пример: в 1918–1919 годах в Саратове проходил показательный процесс против местного духовенства. Инспирировал его сам Троцкий. Почему именно Саратов? Потому что в то время он находился недалеко от фронта Гражданской войны. Всюду, где севернее, — уже власть большевиков, где южнее — или идет война, или у власти белогвардейцы. Видимо, целью процесса было показать всем еще не до конца покоренным: вот что бывает с теми, с кем нам, большевикам, не по пути.

^{Допрос обвиняемого, митрополита Петроградского Вениамина, на судебном процессе по делу об изъятии церковных ценностей. 1922}

Поэтому осудить решили и викарного епископа, и весь епархиальный совет. Что происходит дальше? Люди подписывают письма в защиту духовенства. Подписывают уже после того как обвиняемые осуждены революционным трибуналом. И подписей этих было 10 тысяч. А население Саратова в те годы было 100-110 тысяч человек. То есть каждый десятый житель подписал. И на самом деле даже больше, потому что 100 тысяч — это ведь считая с детьми. Вы можете представить, чтобы сейчас, к примеру, каждый десятый житель Москвы подписал письмо в защиту кого-либо? Фактически весь город встал за свое духовенство, и большевики испугались — большинство обвиняемых отпустили. Кроме епископа Германа и священника Михаила Платонова. Их позднее, в 1919 году расстреляли, причем не по приговору революционного трибунала, а просто по решению местной ЧК. 

Бывает, что сейчас в различных сетевых дискуссиях звучит мысль: как же так, почему огромный, многомиллионный русский православный народ не защитил своих священников? И объясняют это слабостью веры. Но тот, кто так считает, совершенно не представляет себе ситуацию тех лет. Большевики действовали крайне жестоко, и рядовому обывателю очень трудно было с ними бороться, трудно было что-то противопоставить их напору. Но в первые годы советской власти противодействие еще было. Видимо, сказывались дореволюционные традиции взаимовыручки, взаимопомощи, совместного сосуществования. Большевики разрушили их не сразу, им для этого потребовались десятилетия. Заметьте, что, говоря о коллективизме, они реально делали людей полнейшими индивидуалистами, неспособными на самоорганизацию и на пребывание в какой-либо общине. Исключения, конечно, были, но я говорю об основной тенденции.

— Всегда ли протест был мирным? Были ли случаи силового противостояния?

— Несколько таких случаев мы знаем. Например, в январе 1918 года в Петрограде известная большевичка Александра Коллонтай намеревалась занять Александро-Невскую лавру под нужды наркомата просвещения, привела туда революционных матросов. Но люди их попросту не впустили, ударили в набат, собралась огромная толпа. А вскоре в защиту Лавры в Петрограде прошел многочисленный крестный ход, на который собралось более 250 тысяч человек.

В деревнях очень активно сопротивлялись воинским командам, посылаемым местными властями с целью закрытия храмов. И нередко путем такого сопротивления приход удавалось отстоять.

Наиболее яркий пример силового противостояния — события в городе Шуя (Ивановская область). 15 марта 1922 года жители города, в основном рабочие, вышли на центральную городскую площадь, чтобы не допустить изъятия церковных ценностей из Воскресенского собора. Большевики расстреляли эту толпу из пулеметов. Кстати, именно после шуйских событий Ленин написал 19 марта секретное письмо членам Политбюро, где советовал: «Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать».

Впрочем, шуйские события — это исключение. Массовых силовых протестов не было, потому что на фоне ужасов красного террора воля у большинства людей была парализована, ими руководил страх. Они, может, и хотели защитить своего священника и свой храм, но понимали, что моментально погибнут, что их тут же расстреляют по законам революционного времени.

Что касается начавшегося в 1922 году изъятия церковных ценностей, то этому чаще всего сопротивлялись по-тихому. Прятали эти ценности, пытались откупиться, отдавая что-то менее важное, то есть воспринимая это изъятие как своего рода оброк.

^{Члены трибунала на совещании по делу об изъятии церковных ценностей}

— А какова же была реальная цель кампании по изъятию церковных ценностей 1922 года? Официально-то объявляли, что ценности продадут и на вырученные деньги купят хлеб для голодающих Поволжья...

— А реальных целей было две. Во-первых, подправить бюджет большевиков, а во-вторых, свести на нет Церковь как общественную силу. Отсюда и организация раскола, отсюда и запрет церковного комитета помощи голодающим. В самом деле, зачем им был нужен церковный комитет? Он бы реально помогал голодающим, причем изыскал бы для этого средства без необходимости изымать то, что для православных христиан является святыней. 

Нет, нужен был только государственный комитет помощи голодающим, сокращенно называемый Помгол, чья деятельность была абсолютно непрозрачна. Мы до сих пор не до конца знаем, куда именно ушли реквизированные церковные ценности. Известно, что еще в 1930-е годы они продавались за рубеж через государственную систему торговли с иностранцами. Причем, что характерно, многие изъятые в храмах предметы искусства продавались по цене лома. То есть важнее было даже не наполнить тощий бюджет, а свести на нет влияние Церкви как общественной силы. И, конечно, свою роль сыграли фанатизм и мракобесие изымавших.

Сослагательное наклонение

— А как большевики воспринимали Патриарха Тихона — как главу всей Церкви или как лидера одной из внутрицерковной группировок?

— Чтобы ответить на этот вопрос, нужно различать внешнюю риторику большевиков, рассчитанную на массы, и то, что они говорили между собой. Например, в уже упоминавшемся секретном письме Ленина от 19 марта 1922 года сказано: «Самого Патриарха Тихона, я думаю, целесообразно нам не трогать, хотя он несомненно стоит во главе всего этого мятежа рабовладельцев. Относительно него надо дать секретную директиву Госполитупру, чтобы все связи этого деятеля были как можно точнее и подробнее наблюдаемы и вскрываемы, именно в данный момент. Обязать Дзержинского, Уншлихта лично делать об этом доклад в Политбюро еженедельно». Отсюда видно, что, во-первых, Ленин воспринимал Патриарха Тихона как главную фигуру в Церкви, а во-вторых, придавал огромное значение слежке за ним.

Большевики называли Патриарха Тихона контрреволюционером, а верных ему епископов и священников — «тихоновцами». Они так и говорили — «Тихоновская Церковь», не употребляли наименование «Поместная Православная Российская Церковь» (именно так наша Церковь официально именовалась до 1943 года, когда она стала называться Русской Православной Церковью. — Ред.), то есть в своей пропаганде стремились персонифицировать Церковь, связать ее в сознании масс с конкретным именем — и тем самым продемонстрировать, что никакой народной поддержки у нее нет. В самом деле, не будет же наш советский народ поддерживать Церковь «этого контрреволюционера»!

То есть на словах называя Патриарха Тихона лидером какой-то внутрицерковной группировки, большевики прекрасно понимали, что он фактически возглавляет всю Церковь, что обновленцы и прочие раскольники никакой реальной конкуренции составить не могут. Тот же «главный атеист» Емельян Ярославский (урожденный Миней Израильевич Губельман, идеолог и руководитель антирелигиозной политики в СССР, председатель Союза воинствующих безбожников. — Ред.) в своей пропаганде исходил именно из того, что Патриарх Тихон — законный глава Церкви.

— А у самого Патриарха Тихона за несколько лет его патриаршества менялось ли отношение к советской власти?

— Я думаю, внутреннее отношение не менялось, он сразу понял суть большевизма и никаких иллюзий по этому поводу не испытывал, ничего хорошего от новой власти не ждал. А вот на внешнем плане, на уровне риторики, изменения были. Постепенно от открытых обличений (как в январе 1918 года, когда Патриарх опубликовал свое знаменитое воззвание, в котором осудил большевистскую идеологию и отлучил большевиков и их сторонников от Церкви) он перешел к более мягкой дипломатии. Причин несколько. Во-первых, он просто вынужден был это сделать из-за постоянного прессинга, домашних арестов. Это ведь изматывает, человек под таким прессингом теряет силы и его восприятие уже становится менее острым. Увы, это законы психологии, это в той или иной мере свойственно каждому из нас. А во-вторых, если в ноябре 1917 еще могло казаться, что большевики — это историческое недоразумение, что этот пузырь скоро лопнет, то уже к концу Гражданской войны стало ясно, что новая власть — это всерьез и надолго, и что она, к сожалению, имеет поддержку среди части народа. А стало быть, переть против нее грудью бесполезно.

— Я понимаю, конечно, что история не знает сослагательного наклонения, но давайте все-таки пофантазируем. Предположим, Патриарх Тихон продолжил бы предельно жесткую риторику в адрес большевиков. К чему бы это привело? 

— Среди историков существует мнение, что Патриарх Тихон, выступив в начале 1918 года со своим воззванием против большевиков, стал косвенным виновником расстрела многих священников и епископов в 1918 году. Об этом еще в позднесоветское время писал профессор М. И. Одинцов, и в наше время некоторые исследователи говорят, что такая взаимосвязь якобы прослеживается по документам.

Но я придерживаюсь противоположной точки зрения. Мне кажется, выступлениям Патриарха, напротив, не хватало силы и резкости. А главное, в сопротивлении большевикам не хватало организованности. Почему не хватало — легко понять. Предыдущие церковные структуры, синодальные, были во многом сломаны, а новые структуры, созданные Собором, только-только выстраивались. Поэтому была трудность в исполнении на местах постановлений высшей церковной власти. А значит, сразу после издания большевиками Декрета об отделении Церкви от государства надо было встать в мирную, но жесткую, непреклонную оппозицию к тому, что происходит. К этой оппозиции надо было призывать с амвонов, призывать к сопротивлению любым антицерковным акциям. К мирному сопротивлению, подчеркиваю, без оружия. Потому что все равно уже терять было нечего, революция уже случилась и надеяться на доброе отношение новой власти не приходилось.

Я могу, конечно, ошибаться, но из истории мы видим, что мягкость по отношению к большевикам Церковь на том этапе не спасла. Спасла бы ее твердость? Это вопрос. 

— Однако же Патриарх Тихон не благословил белое движение...

— Он совершенно правильно сделал, не благословив ни белых, ни красных. Именно так и должен был поступить церковный иерарх, исходящий в своих действиях из евангельских норм. Потому что не может Церковь благословлять на гражданскую войну, на братоубийственную бойню — независимо от того, кто в этой бойне более прав, а кто менее.

— Насколько гонения на русскую Церковь 1917–1927 годов уникальны на фоне общемировой церковной истории?

— Я думаю, все-таки уникальны. И дело не только в их огромном масштабе. Да, были гонения и раньше, в XVIII веке была, например, секуляризация, проводимая императрицей Екатериной Второй, были замученные священнослужители, взять того же епископа Арсения (Мациевича). Тем не менее не ставилась задача уничтожить Церковь как таковую, уничтожить православную веру как таковую. Или, скажем, падение Византийской империи в 1453 году. Турки, захватив Константинополь, устроили, конечно, жуткую резню, но они ведь тоже не ставили себе задачи уничтожить Православие подчистую. К тому же это все-таки было столкновением двух разных народов, разных культур. А в России в 1917 году гонители вышли из того же народа, что и гонимые. В этом и уникальность.

Конечно, в XX веке досталось не только нашей Церкви. Православие в балканских странах пережило множество трагедий. Чудовищные гонения на Католическую Церковь были в 1920–1930-х годах в Испании, в Мексике, и там тоже есть сонм новомучеников. Но мы оказались первыми. 

— Как Вы считаете, может ли трагический опыт, который получила наша Церковь в прошлом веке, послужить гарантией того, что подобное больше не повторится, что Церковь способна противостоять новым гонениям?

— Этот опыт мог бы стать такой гарантией, если бы вся Церковь, то есть все воцерковленные православные люди были с ним хорошо знакомы, осмыслили бы его, пропустили бы через свое сердце. К сожалению, этого пока нет, несмотря на обилие материалов, обилие канонизаций новомучеников. Достаточно сказать, что до сих пор множество архивов не открыто, множество свидетельств гонений не опубликовано. Уверен, что полное и безоговорочное рассекречивание всех архивных документов, датируемых до 1953 года, — это насущная государственная задача ближайшайших лет.

Перед церковными учеными, историками, писателями, журналистами, издателями стоит общая задача: осмыслить то, что произошло, и донести это осмысление до церковного народа. Только тогда и будет закалка против возможных будущих трагедий. 

Беседовал Виталий Каплан

ОТ ИЗДАТЕЛЯ

«Фома» — православный журнал для сомневающихся — был основан в 1996 году и прошел путь от черно-белого альманаха до ежемесячного культурно-просветительского издания. Наша основная миссия — рассказ о православной вере и Церкви в жизни современного человека и общества. Мы стремимся обращаться лично к каждому читателю и быть интересными разным людям независимо от их религиозных, политических и иных взглядов.

«Фома» не является официальным изданием Русской Православной Церкви. В тоже время мы активно сотрудничаем с представителями духовенства и различными церковными структурами. Журналу присвоен гриф «Одобрено Синодальным информационным отделом Русской Православной Церкви».

Если Вам понравилась эта книга — поддержите нас!