К духовнику священства города Москвы, настоятелю двух Богородичных храмов протоиерею Георгию БРЕЕВУ часто обращаются с вопросами: прихожане, приезжие из ближних и дальних мест, журналисты. И это не случайно – батюшка пользуется огромным духовным авторитетом среди верующих людей и тех, кто только присматривается к вере.
В этой книге отец Георгий рассказывает о христианских праздниках, трудностях и радостях человеческого бытия, способах решения «неразрешимых» проблем, вспоминает свою жизнь. Книга будет интересна читателям различных возрастов.
Фрагмент книги
Опять наступает весна, а с нею — Пасха, воскресение Христово. «Радуйтесь!» — зовет нас Господь. Но чему? Как?
— Одна из заповедей Спасителя и Господа нашего Иисуса Христа гласит: «Всегда радуйтесь!» — начинает объяснять отец Георгий.
— Господь это говорил даже тогда, когда оставались дни и часы до Его крестных страданий. Радость — некое чувство удовлетворения потребностей человеческого духа, разума, сердца, души. Когда это состояние свойственно нам, мы исполнены жизненных сил. В глубокой древности премудрый Соломон сказал: «Сердце радуется — лицо цветет». Маску радости человек может принять на какие-то секунды, минуты. Но потом посмотрим в его глаза — и увидим печаль.Бывают, конечно, и повседневные, бытовые радости. Люди что-то приобретают, преодолевают трудности. Появляется чувство удовлетворения. Но оно, как правило, вспыхнет — и уходит.
А подлинная радость — это когда наша душа наполняется благодатной силой. Источник ее — Бог. Это состояние неналетное, оно, по словам Господа, никогда не отнимется у нас. Таким радостям тоже что-то предшествует. Допустим, нелегкий путь.
Спаситель говорил: впереди вас ждут трудности, но они минуют. И приводил пример: когда женщина рождает, она терпит большие скорби. Но дитя родилось — и скорби забываются, как будто их и не было. Потому что впереди — только радость о том, что самое близкое, родное существо обрело жизнь.
Подлинная радость является плодом нашей веры или духовных усилий, исканий. Приходит момент — и мы становимся обладателями, носителями этого огромного Божественного дара, который уже не можем разменять ни на какие минутные переживания.
Книга предоставлена издательством «Никея», бумажную версию вы можете приобрести на сайте издательства http://nikeabooks.ru/
Читать для знания – одно дело, а читать для назидания – другое. При первом – много читается, а при втором – не надо много читать, а как только из читаемого что-либо падет на сердце, останавливайтесь и думайте, стараясь и разъяснить, а более – углубить в сердце сию мысль. Это то же, что превратить сие в предмет богомыслия. Так питать душу и растить, а не насыпать ее, как мешок.
Святитель Феофан Затворник
Разрешено к печати Издательским Советом Русской Православной Церкви
Книга издана при поддержке Центра развития социальных проектов www.centrrsp.ru
Дорогие читатели!
Это было в 1990 году. Вокруг закрытой церкви в Царицыно стоял серый деревянный забор. Вдруг на нем появился плакатик: «Настоятелем храма назначен протоиерей Георгий». Мы как раз гуляли по парку. Остановились, прочитали.
– Хорошо бы взять интервью у отца Георгия! – сказала я.
Пройдет немного времени – и мы с сыном, а потом и с мамой станем прихожанами нашего храма. А храм для верующего человека – самое драгоценное, родное место на земле. Начнет выходить «Семейная православная газета». И регулярно, два раза в год, в ней будут появляться беседы с батюшкой.
Вы держите в руках книгу, которая рождалась 15 лет. Мы встречались с отцом Георгием, он отвечал на вопросы. А вопросы возникали по ходу жизни. Я, как и все, воцерковлялась постепенно и спрашивала о том, что волновало меня, моих друзей. Потом вопросы стали приходить еще и от читателей газеты.
Сначала мы беседовали с батюшкой в еще не восстановленном царицынском храме, на лавочке. Потом у него появился кабинет, где условия были намного лучше. Но тут батюшке дали еще один храм. Наши встречи происходили в деревянном вагончике, позже – в новом приходском доме.
Жизнь менялась. Менялись мы сами. А вопросы оставались. Иногда об одном и том же мы говорили по нескольку раз. И всегда в этих беседах открывалось что-то новое.
Не досадуйте, когда встретите в книге как бы «одно и то же». Наверное, так нужно, чтобы что-то не просто понять, а усвоить. Чтобы оно из теории – перешло в практику нашей жизни.
Сейчас митрофорный протоиерей Георгий БРЕЕВ – настоятель двух московских храмов: в честь иконы Божией Матери «Живоносный Источник» в Царицыно и Рождества Богородицы в Крылатском.
Храни вас Бог!
Наталия ГОЛДОВСКАЯ,
главный редактор «Семейной православной газеты»
Опять наступает весна, а с нею – Пасха, воскресение Христово. «Радуйтесь!» – зовет нас Господь. Но чему? Как?
– Одна из заповедей Спасителя и Господа нашего Иисуса Христа гласит: «Всегда радуйтесь!» – начинает объяснять отец Георгий. – Господь это говорил даже тогда, когда оставались дни и часы до Его крестных страданий.
Радость – некое чувство удовлетворения потребностей человеческого духа, разума, сердца, души. Когда это состояние свойственно нам, мы исполнены жизненных сил.
В глубокой древности премудрый Соломон сказал: «Сердце радуется – лицо цветет». Маску радости человек может принять на какие-то секунды, минуты. Но потом посмотрим в его глаза – и увидим печаль.
Бывают, конечно, и повседневные, бытовые радости. Люди что-то приобретают, преодолевают трудности. Появляется чувство удовлетворения. Но оно, как правило, вспыхнет – и уходит.
А подлинная радость – это когда наша душа наполняется благодатной силой. Источник ее – Бог. Это состояние неналетное, оно, по словам Господа, никогда не отнимется у нас. Таким радостям тоже что-то предшествует. Допустим, нелегкий путь.
Спаситель говорил: впереди вас ждут трудности, но они минуют. И приводил пример: когда женщина рождает, она терпит большие скорби. Но дитя родилось – и скорби забываются, как будто их и не было. Потому что впереди – только радость о том, что самое близкое, родное существо обрело жизнь.
Подлинная радость является плодом нашей веры или духовных усилий, исканий. Приходит момент – и мы становимся обладателями, носителями этого огромного Божественного дара, который уже не можем разменять ни на какие минутные переживания.
– Вероятно, таким даром обладали святые?
– И это можно понять из жизни преподобного Серафима Саровского. Вначале у него был долгий путь трудничества. Наконец настало время, когда лицо его засияло, как солнце, и дух был так высок, что всегда находился в Боге. Поэтому он встречал всех словами: «Радость моя! Христос воскресе!» Источником радости была его обновленная внутренняя природа, а не желание сказать красивое, утешительное слово.
В нашем христианском понимании Вечность – удел радости. Там нет печали, скорби, слез, болезней. О той радости сказал апостол Павел: не может человек передать, что уготовал ему любящий Бог. Судить об этом мы способны только по каким-то мгновениям, когда открываются в нас высокие переживания.
Пока мы находимся в ущербном, горьком состоянии подвига, трудничества, преодоления себя, своей немощи. Сама наша физическая природа, как тяжкий крест, ложится на нас – болезнями, старением, изнеможением. Этот крест человек должен понести – и освятить им свой жизненный путь. На земле радость – как ласточка залетная: она почирикала, мы поулыбались – и все. А в Вечности – постоянная, неотъемлемая.
– Батюшка, путь к радости у каждого лежит через Голгофу?
– Да, если мы возведем свое трудничество на высокий уровень. Но к Голгофе-то не все готовы. Хоть потрудиться, не полениться каждому надо. С любовью встретить, верою освятить наступающий день. Об этом в молитве Оптинских старцев сказано: все, что ниспосылается Богом, прими. Вот начало радости. Конечно, радость эта – не от того, что мне надо идти нудное дело выполнять. Она от того, что Бог вручил его в мои руки.
Что нас утомляет? Суета и пустота усилий. Делаем что-то, а оно превращается в ничто. Когда же чувствуем, что дело имеет смысл и прямое отношение к нам, то приходит удовлетворение, появляется искорка радости: день прошел – и я успел немножко добра сделать, принести пользу людям. Появляется предпосылка к рождению чувства осознанного, правильного проведения дней своей жизни. Потом оно должно увенчаться вечной радостью.
– А почему пасхальная радость так необычно проявляется? Люди начинают целоваться.
– Пасха – праздников праздник и торжество торжеств. Если подлинно пережить ее, или, как это называется в Церкви, совоскреснуть Господу, то приходит великое чувство. И непременно хочется его разделить с другими.
Пасхальное Богослужение начинается во тьме. Священники вместе с верующими идут Крестным ходом. Все поют: «Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити». Потом эта радость вносится в церковь, мы становимся свидетелями величайшего события – восстания Господа и Спасителя из Гроба. В Его лице преодолена смертная природа человека, Он является родоначальником нового человечества – Новым Адамом.
В это время вся церковь бывает объята светом, торжеством, пением: «Христос воскресе!» Затем мы, священнослужители, идем по храму и приветствуем всех этой благой вестью. А молящиеся отвечают: «Воистину воскресе!» В эти слова как бы вкладывается весь смысл Богослужения, его таинственной силы. И они не могут произноситься формально, а наполняются внутренним чувством.
Это основа всех надежд и упований наших. Празднование Пасхи сорок дней показывает их полноту, широту, глубину. И каждый воскресный день потом – тоже малая Пасха, возобновление переживания Христова воскресения, явившегося завершающим событием в Его земной жизни и в Его Церкви.
– Вы испытывали радость, когда впервые встречали Пасху?
– Я крестился уже взрослым – в 18 лет. Крещение открыло мне подлинный Божественный мир.
Подсознательно я чувствовал, что он есть, но думал, будто его надо где-то искать. А он, оказывается, присутствует в нас самих, дан нам Богом непосредственно. Мы рождаемся в Церкви и живем в ней.
Пришло время Пасхи. Она воспринималась мною как праздник некой победы. Вера наша имеет завершающий, кульминационный всплеск переживаний, когда она воочию может явить свою славу, торжество – в Богослужении, в обличии храма. Это переживание обогатило меня духовно. Я понял, что вера сама по себе есть некий акт торжества.
Тогда, в середине 50-х годов, считалось, что вера – достояние людей в чем-то духовно убитых, потерянных. Это сознание тогда внедрялось. Было господство государственного атеизма.
Но когда человек входит в Церковь, то каждый праздник приносит ему особое переживание духовной реальности. А Пасха по сути своей показывает: вера христианская – это внутреннее торжество над условным, временным миром, в котором мы пребываем, над его ценностями. Открывается такое духовное богатство, что понимаешь: у меня есть то, ради чего можно нести всякие жизненные трудности, есть реальное торжество света – над тьмою, жизни – над смертью.
Мне кажется, если с Пасхой только раз соприкоснуться, то она остается в тебе и всегда присутствует.
– И это – состояние духовной радости? Все понятно, батюшка. Христос воскресе!
– Воистину воскресе!
1999 год
К отцу Георгию подходит прихожанка:
– Батюшка, как хорошо, что вы у нас есть! Он улыбается:
– Хорошо, что Бог у нас есть. Будет Он – будут и люди.
Отец Георгий – духовный отец сотен людей. Но ведь и он был маленьким, искал веру. В конце войны Юру отвезли в деревню к бабушке. Разрушенная церковь. Никаких икон. Ни слова о Боге.
Ребятишки начали играть в прятки. Юра залез под кровать – и в самой глубине наткнулся на какой-то тюк. Вытащил кусочек ткани, развернул и ахнул от красоты. Все вокруг ходили в темной, безрадостной одежде. А эта материя переливалась и сияла. Как будто чем-то неземным пахнуло на него. Как он понимает теперь, то была часть священнического облачения.
Бросился к бабушке:
– Что это?
Она, видимо, сильно испугалась. Объяснять не стала, а прикрикнула:
– Дай сюда!
– В своем духовном искании я, по-видимому, оставался индивидуалистом, – вспоминает батюшка. – Еще в детстве старался осмыслить жизнь как она есть. Годы были непростые, трудные, послевоенные. Разруха, полунищета.
Тогда это переживала вся страна. Одни семьи, более обеспеченные, может быть, не столь болезненно. А наша семья была небогатая, бедствовала.
Остро стоял вопрос пропитания, возможности учиться.
– Кем были ваши родители?
– Обыкновенными простыми людьми. Отец служил на железной дороге, а мама – по нужде работала везде, где была возможность. Чтобы поддерживать семью материально.
– Теперь бы сказали – подрабатывала.
– Мама приехала из деревни, из Рязанской области. И ее братья тоже. В 16–17 лет там очередной ребенок, как птенец, вылетал из гнезда. Ему говорили: «Ну вот, ты лети!» Они приезжали в Москву, шли навстречу неизвестному.
– И, понятно, их тут никто не ждал.
– Изучая жизнь, я рано определил для себя: если не учиться, то у меня никакого будущего не будет. Понимал, что я выходец из простого народа, впереди никакой поддержки нет.
В то советское время интеллигенция у нас считалась «гнилой». На людей из простонародья делалась ставка. Я учился в обычной школе. В детстве перенес сложные болезни, отставал, но усваивал знания очень успешно.
От природы мой ум был пытливым. Хотелось все познать, постичь, осмыслить самому. Бог судил так, что у меня с детства была и вера – внутренняя вера. И в решительные моменты она меня окрыляла, утверждала разум.
Переживая трудности детского и юношеского возраста, я думал: для чего дана жизнь? Если она складывается из одних лишений и проблем, то зачем увеличивать витки новых испытаний? Чтобы понять смысл бытия, я старался читать серьезную литературу. Конечно, возможности тогда были ограниченные, но все равно читал классиков, маленькие философские статьи. Хотя иногда это были орешки не по зубам.
– И с какого возраста вы философов читали?
– Думаю, лет с десяти. Многие удивлялись: парень какой-то внутренне сосредоточенный, с мыслями. Однажды даже врач, интеллигентная женщина, у которой в то время не было детей, видя бедность моих родителей, попросила их отдать меня ей. Она меня лечила и обратила внимание на мальчика, которого волновали серьезные вопросы. Видимо, почувствовала, что здесь можно дать и образование, и воспитание.
Будучи некрещеным, я молился Богу, когда семья попадала в бедственное положение, когда матери грозила смерть. У нее нашли рак. И она мне как-то сказала: «Все, я ухожу на операцию и не знаю, вернусь или нет…»
Мне было лет девять. Я стал на коленки и очень усиленно, со слезами молился. Если мы, дети, потеряем мать, то потеряем все, останемся никому не нужными.
Дней через пять вернулась мать, такая радостная. Совершилось чудо. Последний анализ перед операцией показал, что рака у нее нет. И тогда ей врач, который принес этот результат, сказал: «Ваши дети умолили Бога».
Когда она пришла и передала мне эти слова, я понял, что моя молитва была услышана (хотя родителям об этом никогда не говорил). Это вселило в меня веру, что молитва может все.
Так вызревал мой внутренний мир. Потом наступила пора решать, куда мне дальше идти – учиться или работать. Родители сказали: «Мы хотим, чтобы ты учился, но, если станешь студентом, обеспечить тебя не сможем. Смотри сам».
– И что же вы сделали?
– Пошел работать на завод и начал учиться в вечерней школе. Проработал год. Это был нелегкий период: в 15 лет у меня заболели суставы. Мне грозила инвалидность. Врачи предупредили: «Спасти тебя может только молодой возраст, силы растущего организма».
Год я закалял себя: придумал упражнения, сделал турник, гантели. Упорно, изо дня в день занимался, обливался холодной водой.
Когда вставал вопрос о моем призыве в армию, врачи говорили: «Никогда он там не будет! Ему же инвалидность грозит». И тут в 16 лет я проверяюсь и слышу: «Здоров!» Так интересно проходила жизнь – в трудностях и физического порядка, и духовных поисков.
Работая на шарикоподшипниковом заводе учеником в отделе технического контроля, я встретился с людьми, которые меня спросили: «Веришь ли ты в Бога?» Я сказал: «Да». – «А крещен?» «Нет, – ответил, – не крещен». А они: «Что такое некрещеный – знаешь?» Постучали по столу: «Это вот такая доска!»
– То есть как бы неживой?
– Там на заводе у меня обрелась крестная. И еще человек, который, собственно, первым меня учил. Дал мне Евангелие. Я прочитал. И после Крещения, когда пришел на первое Богослужение в Елоховский собор, сразу почувствовал: моя судьба решена. Вот мое призвание, мое место. Вся жизнь будет связана с ним. Именно этого я искал. Теперь мне не о чем спрашивать, все ответы – перед глазами.
И действительно, дальше была армия, а после нее я поступил в Духовную семинарию. Мой пастырский путь определился.
Чуть позже у студента второго класса семинарии Юрия Бреева произошла удивительная встреча. Он стал духовным сыном замечательного подвижника схиигумена Саввы (Остапенко) из Псково-Печерского монастыря.
2000 год
Когда Юрий Бреев учился в Духовной академии, гонения на Церковь были такими сильными, что будущие пастыри не знали, удастся ли им вообще послужить.
– Я думал: «Хотя бы одну Литургию отслужить», – вспоминает теперь отец Георгий. – А ведь вот как вышло: больше сорока лет служу. Слава Богу!
Шли суровые для Православия 60-е годы. Закрывались открытые в войну храмы. В светских кругах наступила «оттепель». А для Церкви зима стала еще холоднее.
Как-то схиигумен Савва из Псково-Печерского монастыря приехал в Москву и решил побывать в ТроицеСергиевой Лавре. Его сопровождал выпускник Духовной семинарии Юрий Бреев. Отец Савва предложил:
– Давай в Хотьково заедем! Хочу поклониться родителям преподобного Сергия Радонежского. Вышли из электрички – и сразу оказались перед прилично одетым человеком с портфелем. Похоже, местным начальником. Тот закричал:
– Что такое?! Что это вы тут религиозную пропаганду разводите?!
А вся религиозная пропаганда сводилась к тому, что отец Савва был в монашеском одеянии.
– Какое право имеете?! – гремел незнакомец.
– А вы какое право имеете на нас кричать?! – «завелся». Юра.
– Тихо, тихо, – начал говорить ему отец Савва.
– Что ты? И стал просить незнакомца:
– Вы не обращайте на него внимания. Он молодой, неразумный. Мы сейчас уедем.
Как-то уговорил, утихомирил кричавшего. Тут подошла электричка. Отец Савва с Юрой вошли в нее, так и не побывав у родителей преподобного…
Воспоминания об этом случае навсегда сохранил наш батюшка – протоиерей Георгий Бреев
– Когда вы познакомились с отцом Саввой? – спрашиваю его.
– Это было примерно в 1962 году, когда я учился классе во втором семинарии. Рядом с нашим домом жила одна верующая семья.
– Уж не вашей ли будущей матушки Натальи?
– Да-да. Вместе с ее братом мы учились в светской школе. Иногда я заходил к ним. Когда они узнали, что я крестился, то сказали мне, что у них бывает отец Савва. Приезжая из Печор, он всегда останавливался у духовных чад.
И вот на квартире у них я присутствовал на встрече с батюшкой. Там и задал ему вопрос, могу ли окормляться у него духовно. Он ответил, что принимает меня в духовные чада.
– Какое впечатление отец Савва тогда на вас произвел?
– Он был уже довольно известным духовником. Вначале служил в Троице-Сергиевой Лавре, считался благочестиво настроенным монахом. Потом, когда из Москвы его перевели в Псково-Печерский монастырь, в народе о нем сложилось мнение как о подвижнике, человеке, имеющем дар прозорливости, благодатном священнике. Я это слышал не только от соседей, но и от других лиц. Поэтому и попросился к нему в духовные чада.
С того времени, как у нас начались духовные отношения, я только половину каникул проводил в Троице-Сергиевой Лавре. Там все студенты семинарии и академии пели в храмах, несли другие послушания. А на вторую половину летних и зимних каникул уезжал в Псково-Печерский монастырь и по возможности общался с отцом Саввой.
Позже, до принятия сана, я не один год по приглашению батюшки сопровождал его в поездках, которые он по рекомендации врачей совершал на юг. Происходило это примерно в сентябре-октябре.
Печоры называются так потому, что этот монастырь был основан в пещерах. Климат там влажный. Церкви – прохладные и сырые. Те монахи, у которых слабые легкие, обычно заболевали. У отца Саввы была эмфизема легких, и он регулярно ездил в теплые края – на Новый Афон, в окрестности Сухуми. Там, на побережье Черного моря, прогревал легкие – и это ему давало облегчение на целый год.
Мне доводилось много времени проводить в плотном общении с отцом Саввой. Вместе путешествовали, вместе молились, трапезничали, отдыхали. Я его всюду сопровождал. Это было необходимо: время неспокойное, он всегда в монашеской одежде. Со стороны буйных, ретивых ревнителей атеизма это порой вызывало грубые выпады. Их можно было ожидать в поезде, в метро, на улице. Я чувствовал, что нужен батюшке в эти минуты, ему со мной спокойнее.
– На юге вы тоже жили у духовных чад отца Саввы?
– Да. Например, у одной женщины на Новом Афоне был домик с садом. Буквально в 50 метрах от моря.
– Тогда Ново-Афонский монастырь, кажется, закрывали?
– Да, и на Новом Афоне мы молились келейно. А в Сухуми был открыт собор. Там мы посещали Богослужения.
– Вспомните, пожалуйста, какой-нибудь яркий эпизод, чтобы мы представили отца Савву.
– Духовная жизнь – всегда внутренняя, подспудная. Духовные лица – не жонглеры и внешнего эффекта достигнуть не хотят. Но если ты внимателен к словам, действиям духовного лица, то можешь услышать поразительные мысли, характеристики. И даже вещи не сиюминутные, а такие, которые произошли уже давно или произойдут через много лет. Мне часто приходилось быть свидетелем того, что события, о которых говорил отец Савва, действительно сбывались. Это мои самые яркие впечатления.
Иногда я приезжал к нему в Печоры с друзьями, которые только начинали приобщаться к духовной жизни. В основном это были люди интеллигентные. Отец Савва их еще не знал. И, помню, об одном художнике, только увидев его, он сказал мне: «Это человек положительный, надежный». И советовал общаться с ним. Потом я вспоминал, как верны слова батюшки, хотя тогда можно было подумать совсем другое.
Часто я задавал ему вопросы, касающиеся моей внутренней жизни, сложных ситуаций. И получал ясные ответы, которые, как выяснялось позже, касались даже не этих конкретных случаев, а всей моей судьбы. Жизнь моя была непростая. Эти ответы меня потрясали, потому что какие-то подробности никто не мог знать, кроме меня и Бога.
Действительно, у отца Саввы был необычайный дар, который он скрывал. Когда к нему относились с недоверием или скептицизмом, он внутренне закрывался и ничего не говорил. А когда видел, что человек не праздно спрашивает, а ставит вопросы, ему необходимые, то отец Савва все твое нутро мог тебе раскрыть. Это свидетельствовало о благодатном, старческом устроении его души.
Хотя, конечно, я был еще слишком молод. Наверное, все дети в отношении к своим родителям бывают слишком требовательны, спесивы. Думают: «Я-то тоже кое-что значу в жизни!» И у меня тогда такие мысли, настроения проскальзывали. Я много и много себе вредил тем, что заставлял духовного отца где-то закрываться от меня.
– Вынуждали?
– Именно вынуждал – каким-то безблагоговейным отношением. Ну, и он оставлял меня тогда: варись в собственном соку! Но не говорил об этом. Уже потом я все понял.
А почему так было? Да потому, что я вроде бы предавал себя в руки духовного руководителя, а на деле ему же противился. Сам напрашивался на какие-то послушания, обеты – и сам же от них отступал. Это путь блудных сынов, наверное, он для всех характерен (улыбается).
– Вы очень осиротели, когда в 1980 году схиигумен Савва ушел из этой жизни?
– Не совсем так. За плечами моего пастырского служения уже было более 10 лет. Я сам, как это бывает, оброс печалями и заботами своих духовных чад. Одиночества не чувствовал. Но у меня не стало такого человека, который бы ясно, как день, освещал мои действия, путь жизни. И часто себя укорял: «Сам виноват, что не остался принципиально послушным до конца своему духовнику!»
Отец Савва давал мне свои труды, которые теперь стали публиковаться. Меня удивляло то, что он над ними работал. Тогда господствовал атеизм, не было никакой надежды на издание духовной литературы. А отец Савва предвидел возрождение Церкви, был подвигнут Господом на то, чтобы готовить эти вещи. Простой народ ими сейчас зачитывается. Приходят люди и говорят: «Как хорошо батюшка пишет! Просто, ясно».
Его считали как бы пастырем-народником. У него душа была открыта к простому народу. Я по складу ума хотел немножко высоко летать: дайте мне Григория Паламу, всю высоту нашего богословия! Всем академистам свойственно несколько свысока смотреть на монахов: ну, что они такое могут из себя представлять?! И у меня иногда подобные настроения проскальзывали.
Конечно, я батюшку слушался, понимал: он мой духовный отец. Правда стоит за ним, потому что народ его всем сердцем принимает. Вот начну я сейчас говорить богословскую проповедь. А люди-то не готовы ее воспринимать. Он же два – три простых слова скажет – и к нему спешат с открытой душой, принимают его наставления, советы, молитвенные обращения.
Бог его призвал в непростое время. Церквей было мало. К нему в Печоры люди ехали со всей России. Наверное, ни одного крупного города не найдешь – от Украины до Сибири, – чтобы у него там не было духовных чад. Иногда из какого-нибудь города приезжал целый вагон духовных чад отца Саввы. И все удивлялись: как он мог окормлять такую огромнейшую паству?
У него в келии я часто видел большую, на полметра высотой стопу писем от тех, кто сам приехать не мог. И ни одно не оставалось без ответа. Когда батюшка на них отвечал?
– Теперь вам это уже понятнее?
– Теперь-то да. Но я рассказываю о своих тогдашних впечатлениях. Не просто годы, а десятилетия проходили в тесном общении с отцом Саввой. Я имел возможность и в келии его бывать, и лично с ним беседовать. Это богатство сохранилось в моем сердце, в памяти. Когда сейчас вижу на полках церковных лавок книги отца Саввы с его портретом на обложке, то сразу иду и целую: «Батюшка, помолись за меня, грешного!»
2000 год
Однажды отец Савва благословил отца Георгия отчитывать душевнобольных. Ни много, ни мало.
– Не бойся, – сказал ему. И отец Георгий начал этим заниматься. Но скоро перестал:
– Там нужен очень строгий пост. Для приходского священника он невозможен: ноги не потянешь.
Господь пришел на землю и стал приемным Сыном плотника. Самым простым из сыновей человеческих. А мы смотрим вокруг, и нам хочется царских палат.
– Так ведь и будут – Царские! – отзывается отец Георгий.
– Ну да, в иной жизни. Но все равно на Рождество возникает вопрос: почему Господь так устроил?
– Когда мы приходим в церковь на этот праздник, то прежде всего устремляемся к вертепу (пещере). Его обычно сооружают из елок в центре храма, на аналое. Сверху украшают звездой, снежинками. Внутрь кладут икону праздника. Рядом ставят игрушечных барашков.
– И это вызывает у детей полный восторг.
– Радуясь Рождеству в глубине сердца, мы начинаем размышлять о том, как оно происходило. И становимся «почемучками», словно малыши. Мои дети, когда были маленькими, ходили со мной гулять и все время спрашивали: почему дерево зеленое, почему собачка бегает? Они вступали в новый, неизвестный мир.
– И мы, несмотря на взрослые годы, в него вступаем.
– Давай обратимся к древним пророкам. За сотни лет до воплощения Спасителя они говорили о Нем как о Царе – из рода Давида. И это действительно так. Но внешне Рождество Господа выглядело иначе.
– Совсем не по-царски.
– Вот идет старец Иосиф с Пречистой Девой Марией из Назарета – в Вифлеем на перепись населения. Евангелие рассказывает: город был переполнен людьми. В Священном Писании не говорится, что у Иосифа не было средств, чтобы снять жилище. Но ни одна гостиница не могла их принять: все было занято. И Святое Семейство располагается в пещере. Здесь происходит величайшее событие – Рождество Господа нашего Иисуса Христа. Пресвятая Богородица спеленала Младенца и положила в ясли (кормушку) для скота.
В рождественских песнопениях спрашивается: что может быть хуже вертепа, беднее, чем ясли? И сердце екает, когда представишь себе Бога Славы в этих яслях. Как же так, Господи? Неужели Тебе не нашлось достойного места на земле?
– И еще одно недоумение. Христос родился. Так почему же нет всеобщего ликования?
– Да, «осанны» не было. Но тут же открылось небо, воспели Ангелы: «Слава в Вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение». Убогий вертеп – и при этом открытое небо. Значит, здесь – величайшая тайна. Небо и земля соединились.
Православное богословие определило весь путь Спасителя как «кенозис» – то есть умаление, сокрытие Своего Божества.
– Для чего?
– Попробуем разобраться. Люди сами лишили себя Божественной славы. И Господь пришел, чтобы вернуть ее духовно обнищавшему человечеству, которое впало в крайнее бедствие: поработило себя грехам, порокам, страстям, смерти.
Богочеловек стал доступен нам. Он воплотился и во всем, кроме греха, принял нашу природу, соединил ее со Своей избыточной Божественной природой. И то, что Господь назвал Себя Сыном Человеческим, подчеркивает, до какой степени Он любит нас.
– Да, взять чье-то имя – значит подтвердить любовь.
– Когда рождается ребенок, он входит в то общество, к которому принадлежат его родители. Один начинает жить в роскошной обстановке, другой – в скромной. Мы знаем: если кто-то материально богат, то уже какая-то грань отделяет его от других.
– Вплоть до того, что стоит забор с железными воротами.
– И преодолеть его трудно. Простое, по земным понятиям, происхождение Господа давало Ему больше свободы. Он мог заходить в любой дом – к людям знатным, богатым и бедным. В общественном служении Ему ничего не мешало.
Иосиф, Его нареченный отец, был плотником, ремесленником. Он относился к среднему, обеспеченному сословию, которое имело все необходимое для жизни. Господь вполне достойно провел детство, юность и не был нищим проповедником.
– Вот как?
– Вспомни Его искушение в пустыне. Сатана сказал: «Дам Тебе весь мир, только Ты признай мою власть над ним и поклонись мне». (см. от Мф. 4. 9). А Господь ответил словами из Священного Писания: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи».
– От обычной царской власти Он отказался.
– Но Спаситель никогда не скрывал и не скрывает Себя от духовного взора людей. Он пришел возвестить народам волю Божию, заключить Новый Завет со всеми, кто будет в Него веровать. Человек всегда находит Бога, если ищет Его, вдумывается в слова Священного Писания.
А что говорил Господь апостолам, когда посылал их на проповедь?
– Ничего с собой не берите – ни денег, ни одежды.
– Учите народы, крестите, просвещайте! Делатель получит свою награду. Ученики смущались: они же оставили семьи, имущество. И что там впереди – неизвестно. А Христос их убеждал: в этом веке вы будете иметь во много раз больше того, что у вас есть сейчас (см. от Мк. 10. 29–30). В будущей жизни станете наследниками такой Божественной славы, которую представить себе не можете.
– Так и случилось?
– Апостолы завоевывали души. И люди, которые принимали веру, делились с ними всем, что имели.
Евангелие показывает: человек должен быть внутренне свободен от материальной зависимости. Если люди обнаруживают, что за каким-то учением стоит корыстный интерес, это учение сразу ставится под сомнение. Значит, слова – словами, а цель – вот она!
И это тоже одна из причин, почему Спаситель изначально выбрал путь полной свободы.
– У отца Сергия Булгакова есть такие мысли о Христе: «Что может дать Ему наш мир? Что предложит Ему как достойное место рождения? Свои ли вавилонские города, утопающие во грехах и растлении? Свои ли раззолоченные палаты, созданные насилием и себялюбием? Свое ли богатство и роскошь, купленные смертью и страданием? Свои ли знатность и пышность с их суетной гордостью?»
– И это реальный взгляд. Но все-таки он не полностью отражает суть дела. Мы найдем в истории много богатых людей, которые проводили богоугодную жизнь, даже подвижников, происходивших из царских, княжеских родов. Праотец Авраам тоже был богат, однако он настолько любил Бога, что Господь нарек его отцом верующих.
– Выходит, материальное благополучие не мешает вере?
– В том случае, если люди не считают его целью жизни, а ищут духовного совершенства. Иногда обстоятельства складываются так, что к человеку приходят большие деньги. Но он помнит о милосердии, и его душа преодолевает жажду накопительства, побеждает одно из самых непростых искушений. Становится красивой.
А люди, которые забывают, что созданы Богом – по Его образу и подобию, и ставят на первое место материальные блага, теряют намного больше, чем приобретают. Теряют себя. И все остальное тогда не имеет цены.
Только духовное, вечное, вера в Бога возвышают нас. Господь сказал: ищите Царства Божия, а все остальное вам приложится. Будет дарована благополучная, добрая жизнь.
Большинство людей – небогаты, обеспечены всем минимально. И если они довольны, то им это только помогает, избавляет от многих забот, печалей, искушений. Но оказаться «за чертой бедности» – уже бедствие.
– Смотрите, а ведь слова «бедность», «бедствие» – от одного корня.
– В бедствии нужна великая сила духа. Святые отцы говорили: материальная нищета может быть даже препятствием на пути к Царствию Небесному, если человек не видит в ней промысел Божий, внутренне бунтует, проклинает всех: «Почему им хорошо, а я такой несчастный?»
– По какой причине бывает нищета?
– Мы считаем Бога Подателем небесных и земных благ. Когда забываем об этом, нам посылается бедность, чтобы духовно пробудились, увидели, что своего главного предназначения не выполняем, и пришли к покаянию.
А вообще человеку верующему не помешают ни богатство, ни бедность. Ничто не отлучит нас от любви Божией. Богатый может ограничить себя, поделиться с другими. Бедный – решиться: потерплю, буду Бога благодарить и верить, что Он не лишит меня Своей помощи.
– Мы еще ничего не сказали про волхвов. А они долго шли за звездой к Младенцу-Христу.
– Волхвы-мудрецы подтвердили, что в яслях лежал не нищий, не бедный Ребенок. Они же в Иерусалиме всех спрашивали, где родился Царь Иудейский. Потому-то принесли Ему такие богатые дары: золото, ладан, смирну.
– А что вы дарите близким на Рождество?
– То, что напоминает о празднике: иконы, книги, керамические изделия – ладанницы, кадильницы, сосуды для святой воды. Сейчас много таких поделок. А иногда видишь, в чем человек нуждается, это ему и даришь.
– Какие подарки любите получать?
– Я от них отказываюсь! Книг у меня – целая библиотека. Икон – множество. Мне Бог все дает.
2006 год
8 января, в день Собора Пресвятой Богородицы, народу в храме меньше, чем на Рождество. И как-то тише, умиротвореннее. Батюшка, кажется, весь светится: у него – серебряные волосы и борода, на нем – серебряные ризы и митра. Заканчивается Божественная Литургия. И хотя у нас принято отмечать именины, а не дни рождения, но все равно начинаются поздравления. Выстраиваются в два ряда священники, диаконы, алтарники. Духовные чада отца Георгия. Их плотным кольцом окружают прихожане. Начинаются теплые речи. А он смеется:
– Ладно, отцы! Хватит…
– Христос воскресе!
– Воистину воскресе!
Так мы приветствуем друг друга на Пасху. И христосуемся (слово-то какое!). В русском языке «христосоваться» – значит одаривать любовью.
– Пасха – это праздник Самого Бога? – спрашиваю отца Георгия.
– Конечно, – отвечает батюшка. – Праздник Бога, любящего человека. Он в Себе – Своей любовью, Своим снисхождением, Своей Божественной силой – восстановил то, что изначально дал людям.
– А что они потеряли?
– Когда мы внимательно изучаем Священное Писание, то видим с первых страниц: человеческая природа в Раю была нетленной, пронизанной светом. Бог Сам являлся Адаму и Еве, беседовал с ними.
Совсем другая картина открывается, когда грех непослушания, противления Богу, гордыня низвергли человека из Рая. Люди не устояли в Божественной высоте, к которой были призваны.
Слово «воскресение» свидетельствует о преодолении смерти. Апостол Павел говорит: смерть – это оброк греха. Мы платим эту тяжелейшую плату, когда наша жизнь угасает, силы оставляют нас и человек умирает, переходит в Вечность. Только через веру мы постигаем, что есть будущая жизнь.
– Понятно, почему умирают люди. Но как мог умереть Господь? Ведь Он бессмертен.
– Христос как Бог не имел в Себе греха. Возлюбив человека, Он пришел в мир, взял на Себя нашу немощь, падшесть, мертвенность – и Свою Божественную природу соединил с нашей смертной. Евангелие как раз говорит нам о тайне любви Божией и Его воплощении.
Телесная оболочка любого человека несет в себе его индивидуальную природу. А Христос (Его апостол Павел сравнивает с Новым Адамом) облекся во все человечество. От Адама, нашего праотца, произошел род людской. Господь же Своим воплощением освятил всю человеческую природу – и она приобщилась Его Божеству.
– Удивительно!
– Человек должен был понести следствия своего греха. Христос это следствие взял на Себя, принял страдания, смерть – конечный удел людей. Господь любил называть Себя Сыном Человеческим. Но ведь Он был и Сыном Божиим. На Кресте страдала Его человеческая природа, соединенная с Божественной. Он не разделял Себя – и мы не разделяем личность Бога и человека в Нем.
Божество бесстрастно. Божественная природа не подлежит смерти. А Христос прошел через смерть именно как Богочеловек, совершил очищение, оправдание, искупление нашего рода. Воскресение Христово – это и есть восстановление всего человечества в Богочеловеке, победившем смерть, тление, грех.
– Второе, новое сотворение людей?
– Да. И тленный, по словам апостола Павла, облекается в нетление, смертный – в бессмертие, земной – в небесное (см. 1 Кор. 15. 53). Это происходит в лице нашего Бога и Спасителя.
Воскресение Христово является для нас высочайшим знамением и чудом.
– В Евангелии рассказывается, как книжники требовали от Господа чудес и знамений.
– А Спаситель отвечал: роду лукавому не дастся знамение, кроме одного – знамения Ионы-пророка. Как Иона был три дня и три ночи во чреве кита, так Сын Человеческий будет три дня и три ночи в недрах земли (см. от Мф. 12. 40).
Согласно древним пророчествам, Его кость не должна была сокрушиться, а тело – потерпеть тление, хотя Он умер на Кресте. Так и случилось. Божественной силой Господь победил ужас смерти, ада, вечной тьмы, который уготовал себе человек. Показал людскому роду, что верующий в Него будет иметь жизнь вечную, таинственно обновится. Природа человеческая непременно пройдет через смерть – в воскресение.
– Но это – в будущем?
– Конечно, и все-таки мы знаем и несем в себе смертность и тленность. Говорим о воскресении Христа как о нашем воскресении. Апостол Павел соединяет все чаяния христианские, когда говорит: «Если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша» (I Кор. 15. 14).
Но Господь воскрес – и вера этим утверждается, получает непреложность. Все даже малое добро веры через Спасителя входит в Небесную сокровищницу. Господь сравнил нас с Его пшеницей, а Царство Божие – с житницей (см. от Лк. 3. 17). И вот мы, малая пшеничка, рассеянная по всей земле, потом соберемся в эту житницу вечную. И только благодаря тому, что Спаситель приносит всему человеческому роду Свой небесный дар – воскресение.
– По календарю в каждой неделе существует день с названием «воскресенье».
– А наш годовой круг из недель и состоит. Каждая из них повторяет те библейские семь дней, в которые Бог творил мир, человека. Причем в Великий пост седмица начинается с понедельника. А Пасха меняет порядок времени: первым днем недели становится воскресный. Он открывает человеку конечный смысл жизни, как бы «альфу» и «омегу» – начало и конец всего.
Господь воскрес – и мы идем к торжеству вечной жизни, к Пасхе. Она – как океан. В нее вливаются маленькие ручейки наших жизней.
И вот что удивительно: сорок дней воскресший Христос являлся Своим ученикам. А число «сорок» указывает на состояние перехода. Пасха и есть переход от рабства, страха перед смертью – к свободе в Боге.
До прихода Спасителя люди знали: что бы они ни делали, как бы ни жили, за порогом смерти их уделом станет шеол – мрачное место, где безрадостно и бессмысленно обитают тени, оставшиеся от человеческих душ. Полноты жизни там нет.
Но Господь дал нам иную реальность. В Вечности «жизнь жительствует», как говорит в своем Пасхальном слове святитель Иоанн Златоуст. Этот великий учитель покаяния в день Христова воскресения вдруг утверждает: «Никто пусть не плачет о грехах, ибо из Гроба воссияло прощение. Никто пусть не боится смерти, ибо освободила нас смерть Спасителя. Он истребил ее, быв объят ею. Он опустошил ад, сошедши во ад…»
Если даже человек не попостился строго, пусть воодушевится: нам уготована Божия трапеза. Если опустились у кого-то руки от уныния, пусть они поднимутся, мрак душевной печали разойдется. Эти истины надо начертать на сердце огненными словесами.
– Почему огненными?
– Потому что вера и есть огонь, пылающий к Богу в нашей душе. Преподобный Серафим Саровский встречал всех словами: «Радость моя, Христос воскресе!» Этот огонь горел в нем.
Когда наша природа преодолевает ветхость, смертность, живет началами духа, то воскресение для нее – уже реальность. Христос, Который и вчера, и сегодня, и завтра – Тот же, дает нам избыток жизни, делает сопричастными Ему – через Его воскресение.
Как бы ни сложилась наша жизнь – радостно или скорбно, будем всегда иметь основой нашей веры в Спасителя чаяние «воскресения мертвых». Об этом говорит Символ веры.
– Батюшка, расскажите, как вы впервые ощутили Пасху?
– Я ее пережил в момент Крещения в 18 лет. Это было в День Святого Духа. Утром, после ночной смены на заводе, пришел в храм и крестился. Вернулся домой в состоянии блаженства, радости. Поскольку ночью не спал, то меня клонило в сон. Я задремал – и увидел какие-то радужные, светлые обители. А в душе звучала небесная музыка. И я реально пережил: душа воскресла, с нею произошло то, что определит ее жизнь.
– Праздник Пасхи начинается в алтаре – тихо-тихо: «Христос Воскресе из мертвых…». Когда вы оказались там?
– Я восемь лет учился в Духовной семинарии и академии. Алтари для учащихся всегда были открыты. Мы приходили туда, молились, участвовали в Богослужении.
Со второго класса я попал в правый хор. На Пасху вся служба от начала до конца поется. И потому певчие чувствуют, что они – творцы этого торжества. Когда мы студентами поднимались на хоры, то старались все силы отдать, чтобы создать пасхальное настроение. Это всегда окрыляло. Поешь Пасху – и душа ликует. Хочется это всем передать.
– А когда вы стали священником, какие-то новые чувства появились?
– Пасха – это праздник, к которому долго готовишься через Великий пост. И всегда испытываешь священный трепет от того, что будешь участником великого события. Каждый священнослужитель, начиная с самых малых чинов, хочет, чтобы это торжество не прошло мимо него, внешним образом. Если сам его не переживешь, то и другим не сможешь передать.
Московские благочестивые люди старого жизненного уклада говорили: «В Светлую Седмицу надо каждый день бывать в церкви». Утром и вечером ходили в храм. И эта радость настолько впитывалась в душу, что ее хватало на год – до следующей Пасхи.
Смысл праздника именно такой: напитать душу реальностью, которая присутствует в таинствах Богослужения. Чтобы это духовное переживание потом, как светоч, горело в сердце.
– Ваши родители были неверующими, когда вы крестились. Значит, семейных церковных праздников у вас не было?
– Нет. Но когда я стал ходить в храм, сразу появился близкий мне круг молодых людей. Одни – из верующих семей, другие – нет. И если было свободное время, мы собирались у кого-нибудь дома. После ночной службы на Пасху шли разговляться вместе, любили под гитару попеть пасхальные песнопения. Я и сам немножко на гитаре играл, и два моих друга. Радость пасхальной службы продолжалась.
Интересно, что почти все из моих друзей, активно ходивших в храм, стали священниками. Вот какое время было. Оставался человек верующим – и это непременно получало завершение. Куда еще пойдешь, если все твои интересы – в Церкви?
– А когда у вас сложилась собственная семья, как вы отмечали Пасху?
– В большие праздники у священников большие нагрузки. Иногда целыми днями остаешься в храме: ночная служба, утренняя, потом вечерняя. И можно немножко отдохнуть только после Радоницы. Вот тогда мы ходили в гости к друзьям, их к себе приглашали. Имели возможность вместе порадоваться, пообщаться.
2003 год
Как-то протоиерей Алексий Потокин рассказал такую историю:
– Образование у меня фундаментальное. Мне хотелось и в жизни разобраться – фундаментально. Пришел я к отцу Георгию и начал излагать ему свою теорию о том, как устроен мир, как надо верить в Бога. Отец Георгий слушал довольно равнодушно. Я постепенно обижался и, в конце концов, не выдержал:
– Что? Не так?! Тут батюшка оживился, даже обнял меня:
– Да-да, Алексей, не так!
– Тогда я совсем ничего не понимаю!!!
– Правильно! Дураками умрем! – радостно отозвался отец Георгий. С тех пор фундаментальные теории меня больше не мучили.
Многие из нас, когда воцерковлялись, с удивлением замечали, какие священники – разные. Одни были спокойными и доброжелательными, другие – требовательными и грозными.
И среди прихожан возникло разделение:
– Мне лучше с теми, кто мягче, – говорили одни.
– А мне нужен духовник построже! – твердили другие. – Чтоб в руках держал. Сам собой родился вопрос к отцу Георгию:
– Батюшка, как вы считаете, священник должен быть снисходителен к людям?
– Человека ломать никогда не надо. Показать, убедить, помочь разобраться – иное дело. Если у него нет сил, он не готов, а мы будем чего-то от него требовать, то результат получим отрицательный.
Евангелие – снисхождение Бога к людям. Оно показывает путь: не потакать слабостям, но подтягивать, реально сознавать, в чем каждый нуждается. Бог так явил нам Свою любовь.
Если правильно понимаешь человека, его уровень, устроение, состояние, то сможешь помочь ему. Переоценишь духовно, приложишь мерки высокие – и он сорвется, отчается, опустит руки. Это с одной стороны. С другой, опыт снисхождения – не теория. Сейчас люди увлечены житейскими вещами. Это и есть показатель духовного уровня в наши дни. Человек слаб, немощен, ему надо протянуть руку. От этого больше пользы.
– А требовательность нужна?
– Я много раз задавал себе вопрос: строгую занимать линию – или снисхождения, любви? Строгость часто не приносит нужного плода. Но надо знать меру снисхождения, чтоб оно не превратилось в поглаживание по головке. Нужно предъявлять посильные требования к людям. Молиться человек может? Вполне. Читать Священное Писание? Быть внимательным к своему внутреннему миру? – Конечно. А как часто ходить в церковь?
– Тут нормы не существует. Есть потребность помолиться – иди.
– Но здесь требуется усилие, труд. Всегда появляется масса причин, чтобы не пойти.
– Конечно, легче быть рохлей, развалиной, необязательным человеком. Возникает много внешних побуждений расслабиться, позволить себе то да се. И не хватает воли отбрасывать эти побуждения. Значит, никак не можешь собраться внутри себя. А духовный мир требует цельности, концентрации сил, ума, чувств, воли. «Царствие Божие нудится», требует от нас целеустремленности.
Когда человек познал Бога, тогда иго Его становится благим. А до того каждый шаг требует жертв. Бог принес Себя в жертву, и человек должен. Когда Господь уже открывается нам, трудничество становится для нас любимым делом, дающим особые переживания. И молиться легко.
Но и у начинающих бывает период водительства. Как мать возится с маленьким ребенком, так нужно тут поступать и священнику. Она все за малыша делает. А потом он идет в школу, начинает сам трудиться: учит буквы, таблицу умножения. Становится самостоятельным.
То, что «Царствие Божие нудится» (от Мк. 11. 12), зарабатывается большим трудом, говорит о нашей ответственности перед Богом, Который к нам пришел, стал нам доступен. Вот Отец и требует от нас: делайте так, поступайте так!
– Иисус Христос сказал Своим ученикам: «если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною» (от Мф. 16. 24). Как?
– Это не укладывается в рамки понятий, которые можно сформулировать. Тут акт души перед Богом, не перед кем-нибудь.
Есть три образа отречения. Первый – делать не то, что сам хочу, а что требуют учителя, родители. Бывает, ребенок не слушается, упрямится – и идет своим, неверным путем.
Второй – сознательно верить и подчинять себя заповедям Господним. В этом состоит осознанный союз души с Богом: Он дал человеку закон и заповеди, и человек их исполняет. Бог в этом случае обещает нам в наследие жизнь вечную, Царство Небесное.
Третий – когда закон Божий начертан в нашем сердце, мы естественно отрекаемся от грехов. Иным людям кажется, что отказываться от каких-то вещей – изуверство. Но это не так. Человек по жизни может достичь святости, и его радости становятся иными, высокими.
– Смотрю на себя и понимаю, что мне даже первого уровня достичь трудно…
– Конечно. А почему сейчас семьи рушатся? Нет отвержения своего «я» – ради близких. Люди стоят на разных позициях и не хотят примириться.
– И муж, допустим, говорит жене: «В церковь не ходи!»
– Даже государство понимает: закон о свободе совести нельзя переступать. А в некоторых семьях – переступают. Человек поверил в Бога, стремится перемениться. Постарайся его понять, возьми его проблемы в свою душу. Нет, не получается! Жена говорит: «Раз я такая – и ты будь таким!» Или муж то же самое утверждает. Иногда мать до конца жизни не дает дочери свободу.
– А у вас как было? Вам родители свободу дали?
– Когда я избрал духовный путь, они мне сказали: «Нет». Я не уступил, хотя понимал их: сам вчера был таким же. Но во мне родилось новое чувство. Я понял: если буду конфликтовать, то останусь на прежним уровне. Поэтому говорил: «Дорогие, я вас люблю! Но не могу поступиться своими принципами».
Духовному человеку надо соблюдать именно такое отношение к другим. Правда, бывает, что люди неверующие начинают нас эксплуатировать, диктовать: «Вы себя неверно ведете, Евангелие требует иного, примите наши условия, смиритесь!» Это хитрость извечная. Не надо обращать на нее внимание. Оставайтесь настойчивыми в вопросах веры.
– В Евангелии читаем: «И враги человеку домашние его» (от Матфея. 10. 36).
– Они становятся врагами в некоторых обстоятельствах, мешают духовному развитию. Но формально тут ничего не решается: вот, мол, он мне враг, стал на моем пути! Нет, один Бог знает всю глубину человека. Нам она неведома.
1994 год
Известная актриса Ольга Гобзева снималась в фильме. А съемки проходили в Киеве. В перерывах она убегала в Лавру. Отдыхала там и думала: «Господи, ну как мне не хочется выходить из этих стен!» Потом она пришла к отцу Георгию:
– Батюшка, мне хорошо только в монастыре.
– Это понятно. Но в монастырь Господь приводит за руку. Других путей не бывает. А у тебя сын, его кормить надо. И благословлял работать дальше. Сын вырос. И в 1993 году она стала инокиней Ольгой.
Первые шаги в храме. И сразу – множество вопросов. Приходишь с ними к батюшке, выкладываешь. А он терпеливо отвечает. На все.
– Вот я читаю Евангелие от Матфея. Там передаются слова Иисуса Христа: «И отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах» (23. 9). Почему же мы священников этим словом называем?
– Слова Господа трудны для понимания. Будучи Сыном Божиим, Иисус Христос открыл нам новое, абсолютное значение отцовства – Отца Небесного явил миру. Есть источник – Отец, Который дал жизнь. В этом смысле никто не может называться Отцом и Учителем.
Но обыденный смысл слова не вычеркнут из жизни: мать, отец есть у каждого человека. А священники в некотором роде несут на себе подобие абсолютного отцовства. Это продолжение духовного рода, культурной, религиозной традиции. Вот почему Церковь не исключает такого названия. Отцовство свидетельствует: человек способен дать род, корень.
Часто появлялись люди, называвшие себя мессиями, приписывавшие себе абсолютность. И в этом смысле Господь тоже запретил называть кого-либо отцом. В абсолютном значении отцовства.
– Сколько верующих – столько непохожих путей в вере.
– Пути действительно разные. Господь говорит: «Много званых, но мало избранных» (Лк. 14. 24). Ко всем доходит Его зов, правда, не сию минуту, a когда сердце может это принять.
Образы Евангелия показывают: житейские проблемы нам кажутся первостепенными. Но что бы мы ни делали, все от нас ускользает, не имеет смысла. Начинаем искать смысл – и приходим к вере. Вот вам один путь.
Или приспособился человек к жизни, лежит удобно на хорошенькой подушечке. Вдруг – перемена. Начинает задумываться. Вот и другой путь. Иногда скорбями, испытаниями Бог зовет к Себе людей. Они видят тлен, непостоянство, текучесть мира.
– Особенно со смертью близких?
– Да. Верующие и неверующие в Бога переживают смерть близких по-разному. Смерть – дело промыслительное. Это больно, но упованием переживается.
– А некрещеных в церкви отпевать можно?
– Нельзя. Правда, если умер некрещеный младенец, то тогда вопрос сглаживается. А если взрослый человек, канон не позволяет.
Вот недавний случай. Приходит женщина. Мама у нее умерла некрещеной в 70 лет. Отпевать ее мы не можем: человек не принадлежит к Церкви. Как это за 70 лет она не выработала своего отношения к Богу, не определилась? Решать за нее нельзя.
«Может, – спрашивает дочка, – мне свечку поставить?» – «Поставьте, – говорю, – свеча есть жертва Богу. А сама-то вы – крещеная?» Нет, и сама некрещеная. Ну, постой, помолись, насколько вера позволяет.
Уповающие на Бога в этой жизни и в ту жизнь переходят с упованием. Труднее язычнику. Он не принял Откровения Божия. Жил и умирает природно. Такой человек, как говорит апостол Павел, будет судим по природным законам. Как? Какой мерой? Нам неведомо. Тут тайна души.
– Священники часто говорят, что даже само движение сердца, самую попытку молитвы Бог принимает. Значит ли это, что не обязательно быть членом Церкви?
– Господь сказал: «Созижду церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16. 18). И каждый человек через нее входит в Божественную полноту. Как же можно людям быть вне Церкви?
– Сейчас на книжных лотках появилось много духовной литературы. В какой степени мы можем использовать опыт святых отцов?
– Вот мы с вами поднялись на второй этаж дома. Но сделали это не сразу, а шли по ступенечкам. Так и в духовной жизни. Попробуешь перепрыгнуть через несколько ступеней – и окажешься во внутренних противоречиях.
У святых отцов есть писания для всех христиан. А есть литература созерцательная, аскетическая.
Она для тех, кто отошел от мирской жизни. Читать ее, духовно усваивать, чувствовать сердцем высоту, к которой стремишься, – полезно. А подражать – неразумно, опасно.
Отцы десятилетиями нарабатывали опыт. Они получали плоды, которые нам не по зубам. Об этом и апостол Павел писал: не могу предложить вам высокого учения, вы младенцы, вам нужно молоко, а не твердая пища.
– Есть крепкий житейский принцип: не высовывайся. И есть притча Господня, которая говорит: всякий, зарывающий талант в землю (попросту не высовывающийся) будет наказан. Как это совместить?
– Когда не высовываешься, то так вроде бы легче жить: сиди втихомолку – и будешь все иметь, не подвергаясь опасностям. А талант относится к области духовной: не губи себя, свою душу. Это вечное, божественное качество, не посвященное земле, быту. Духовность не направляется на вещи преходящие. Слишком дорого будет оплачено время, потраченное впустую, талант, не раскрывший себя.
Талант в древности был большой денежной единицей, целым состоянием. Бог дает человеку больше, чем нужно для жизни. Дает богатство, которого мы недостойны, и даже не понимаем, что носим в себе, неумело употребляем, губим. Предаем земле. А надо ввести талант в духовную область. Не губить то, что дано для Вечности.
Вот пример: кто-то получил высшее образование, стал математиком. Потом ушел в коммерцию, начал широко жить. А другой, глядя на него, думает: «Зачем учиться, гробить себя? Буду торговать!» И закопал талант.
Таков бич нашего времени: молодые люди не учиться хотят, а зарабатывать. Боятся активности, пасуют перед трудностями (той же учебой). Но что такое лавочник? Временное занятие, сейчас оно есть, завтра не будет. А человек отрезал себе путь, потерял возможность найти свое место в жизни.
1994 год
Молодой отец решил, что его детям сказки не нужны. Какие герои там действуют? Баба Яга, Кощей Бессмертный… Сплошное зло! Поделился своим открытием с отцом Георгием. Тот спросил:
– Ты хочешь детей оставить без сказок? Подошел к книжному шкафу, достал оттуда «Сказки» Пушкина с яркими картинками:
– Передай-ка детям вот это! Прошло много лет. Книга хранится в семье этого человека. Он очень любит сказки, веселые истории. И особенно – хорошие анекдоты, самый короткий и доступный жанр для занятого человека.
В редакцию пришло письмо из Алтайского края от нашего читателя, которому больше 40 лет. У него началось время потерь, умирают близкие. «Как пережить, выдержать все это?» – спрашивает он.
За ответом еду к батюшке в Крылатское. Холмы покрыты снегом. Черные деревья усыпаны птицами. Кричат они громко, тоскливо. Но впереди, как свеча, горит купол на колокольне. А вот и отец Георгий встречает меня:
– Давай, проходи! И сразу начинает отвечать:
– Когда человек переступает рубеж 40 или 50 лет, он сталкивается с новым видением жизни, ее содержания. Тут может зашататься не только тот, у кого слабая вера, но и люди относительно крепкие.
Недавно, лет пять назад, я тоже пережил нечто подобное и стал задавать себе тот же вопрос. Ответил довольно просто: посмотри на себя, вспомни свое состояние в юности.
Так вот, помню необычайную внутреннюю энергию, неутомимую жажду жизни. Шли послевоенные годы. Мы не имели хорошей одежды, были полуголодные. Жилище наше – не дом, не изба, разве что сараем его назвать. Но когда наступала весна и мы выходили на улицу, перед нами словно раскрывался новый мир – необыкновенно радостный, жизнеутверждающий.
– Душа пела?
– Да, в ней есть что-то, что выше любых трудностей. Такой избыток сил, энергии бывает в человеке, когда он молод. Недаром же говорят: буйство молодости. В эти годы люди могут все: работать, учиться, много думать и читать. Постоянно быть в полете, в исканиях. Господь дает нам это, чтобы мы ощутили, поняли вкус жизни. Вот она – жизнь!
По сравнению с тем временем я сейчас живу, как король: и квартира хорошая, и одежда. А ощущения-то уже другие.
– Какие?
– До 50 лет я не знал про усталость. А в 60 уже что-то не успеваешь, не получается. Обязанности возрастают, силы убывают. Энергия не та, а проблемы остаются. Да еще начинается полоса потерь родных, близких.
Когда я хоронил родителей, то тоже таким духовным взглядом окинул жизнь и подумал: «Они – это одно поколение. А за ними – ты уже сам очередник в тот мир». Таков порядок. Но в то же время удается еще десятилетия служить, трудиться…
Все эти ощущения неминуемо посетят каждого человека. По-видимому, они являются очень важным лекарством для того, чтобы мы поняли: жизнь – не только фейерверк праздников, избытка сил. Если бы так было, то зачем нам Вечность?
Мы и тут хорошо живем. А период потерь помогает нам отрезвиться.
Священника даже больше, чем других, может поразить мысль о бренности, скоротечности бытия.
– Вот как?
– Представь, почти каждый день мы кого-нибудь отпеваем. За последние две недели я похоронил семь дорогих мне людей. Даже не помню таких лет! Если за год умрут один-два близких человека – уже много. А тут – похороны и проводы. Невольно появляется малодушие. И чтобы не развились пессимизм, уныние, печаль, давайте спокойно остановимся, возьмем себя в руки и размыслим.
У нас есть вера? Да. А разве Бог обещал, что мы вечно будем жить на земле? Что никогда не состаримся? Неужели мы раньше не знали, что ушли целые поколения, тысячелетия земной истории?
Мы идем в храм. И чем он древнее, тем большими кладбищами окружен. Смотришь и думаешь: «Вот косточки лежат, такие прекрасные люди здесь были! И все они – прихожане храма, который мы сейчас возводим, реставрируем».
– Родные нам.
– Священное Писание говорит: жизнь человека на земле – 70 лет, если Бог сохранит ему здоровье —
80. Есть, конечно, долгожители, им удивляешься и радуешься: живые, трудоспособные. Мемуары пишут, делятся с нами хорошими мыслями. И это тоже дар Божий.
40 лет – хороший возраст. А дальше глаза еще больше будут открываться на то, что наш мир – временный, подвержен превратностям, изменениям. Сказано же: нет ни одного человека, который прожил бы без скорбей, испытаний. Бог в земной жизни дает нам уроки Вечности.
Никогда прежде христиане не смотрели на скорби, утрату близких, как на безысходное, безотрадное, отчаянное положение. Вспомни, как писал апостол Павел: а вы не печальтесь, не предавайтесь отчаянию, унынию, как прочие люди, язычники, которые не имеют упования на вечную жизнь, не верят в воскресение, бессмертие.
Для них-то, конечно, потери безвозвратны, невосполнимы. Умер друг – и смысл жизни как будто исчезает. Люди часто приходят и так прямо говорят: «Батюшка, а зачем мне жить?» Недавно молодая девушка (ей 21 год) приняла целую горсть таблеток.
– Что у нее случилось?
– Подружка погибла. Сейчас девушку спасли, даже положили в психиатрическую больницу. А разве Бога для нее нет? Веры нет? Понимаешь, такой узкий подход к самой сути жизни очень опасен. Можно перестать ценить дар жизни (а он – бесценен) и даже отвергнуть его. Такого не приведи Бог никому!
Когда человек начинает понимать, что и его смерть недалека, это может поразить сердце, душу, мысли отчаянием или ощущением бессмысленности жизни. Но люди умирали всегда. Просто сердце наше не было этим захвачено. Мы не пробовали поставить себя на место человека, который ушел.
И тут надо вспомнить священные слова Христа о том, что Бог – Бог живых, а не мертвых. В Нем все живы (см. от Мф. 22. 32). Господь сказал: «Я есть воскресение, и истина, и жизнь, верующий в Меня будет жить вечно» (см. от Ин. 14. 6). Эти слова сразу все меняют!
– Они говорят о смысле жизни?
– Мы все ближе подходим к нашей цели – Вечности. И это хорошо. В такое время потерь лучше всего почитать Евангелие, взять Псалтирь, молитвослов, помолиться за усопших. Когда человек глубоко молится за них, он ощущает, что души живы, бессмертны, близки, что любовь нас соединила – и никто никогда не разлучит. Нет трагедии. Нет несчастья. Нет причины для печальных, невыносимых картин, которые человек начинает себе рисовать и под тяжестью которых может заболеть.
Священное Писание, Святые Отцы единогласно говорят: Господь не наказывает нас, а учит, чтобы мы духовно прозрели и приготовились. Знаешь, к чему?
– Нет.
– К тому, что здесь жизнь – только засветилась, а впереди – еще океан жизни. Безбрежный океан. Туда мы готовимся войти. Все временное останется в этом мире. А нетленное, духовное, Божественное придет с нами в Вечность, наследует Царство Божие.
– Почему же путь в Небесное Царство Господь назвал узким?
– А потому, что на этом пути встречаются такие вот печальные явления, как болезни, скорби, смерть… Но человеку дано великое богатство – Священное Писание, вера. Имея их, он не ожесточается и не отчаивается.
– Батюшка, наш читатель пишет о переходном возрасте – после 40 лет.
– Да-да, этот возраст и в медицине отмечен: организм перестраивается, душевные, физические реакции становятся слабее. Зрение – уже не то. Нет сил, энергии, как раньше.
А в духовном плане, чем человек старше, тем большую скорость для него набирает время: все проходит намного быстрее. Почему? Я ответил себе так. В молодости душевные силы были настолько активны, что все впечатляло, откладывалось в сознании, памяти, чувствах. А сейчас душа насытилась впечатлениями. Правда, некоторые стареют – и при этом ищут…
– Острых ощущений?
– Именно. Но это же все приедается. А вот если правильно, умно, духовно, нравственно воспитывать чувства, то они – всегда живые. Вот и к молитве некоторые как бы привыкают: каждый день – одно и то же. И у священников так бывает: раньше горел, а теперь вроде бы все понятно, и живого чувства нет.
Когда приходило подобное состояние, я делал над собой такой эксперимент. Говорил: «Ну-ка, давай, не торопись, будь внимателен! Оставь все посторонние мысли. Остановись на каждом слове».
И чувствовал: вот где причина! Оказывается, появляется некий внутренний «нарост». Сегодня почитал молитвы кое-как, завтра на первое место поставил какую-то житейскую заботу – и опять молитва отодвинута. Послезавтра – на бегу, на скаку все прочитал. И пошло-поехало.
Но стоит человеку начать молиться спокойно, разумно, без спешки, с сознанием, что он стоит перед Господом, совершает священный акт – и оживают слова, опять несут живое чувство Бога.
В Священном Писании об этом сказано, что сила слова Божия, благодать Божия – не в букве, а в духе, в ядре, в насыщенности. К этому ядру надо подойти, орешек раскрыть. И он тебя опять напитает, обновит твои духовные силы. По-видимому, это касается всех сторон нашей жизни.
– Мне один профессор медицины рассказывал: с возрастом постепенно замедляются все процессы в организме. За счет этого время летит быстрее.
– Видишь, он подтвердил, что все связано – и на духовном уровне, и на биологическом. Это реальность: жизнь как бы убегает вперед от всего, что отживает. За ней невозможно угнаться.
А духовная здравость может всем этим опытом питаться. Человек готовится к Вечности, к духовной жизни – и для него отмирает этот мир, отмирают и воспринимаются по-другому временные формы.
Даже из законов физики мы знаем: бывают такие условия, когда время останавливается. Так душа уйдет – и времени не будет.
– Скажите, а почему после смерти близких первый год бывает особенно тяжелым?
– Они же нам близкие, часть нашей души, сердца, мыслей. Мы же страдаем, когда теряем или повреждаем какой-то орган нашего тела. Так и тут. Люди между собой таинственно соединены – и духовно, и душевно, и по благодати Божией. И когда кто-то уходит от нас, мы чувствуем боль, ущербность.
Эти чувства не могут улечься сразу. Мы же должники друг перед другом и понимаем: не сделали для другого человека то, что могли бы сделать. Здесь начинает действовать совесть, остро переживая утрату. И это еще раз подтверждает наше единство.
– Так, значит, все должно отболеть?
– Если люди молятся, с пониманием подходят к потере, то со временем острота снимается. А если чувствуют вину, то могут долго ее переживать, годами.
Нет ни одного человека, который бы навечно остался на земле. Земля – как мать. Мы же оставляем чрево матери, это лоно жизни – и родимся в мир, вступаем на самостоятельный путь. Потом наше тело ложится в лоно матери-земли.
А духовно нас рождает Мать-Церковь. И все равно у нас должны состояться собственные отношения с Богом, собственный путь, который идет в Вечность.
2006 год
Когда царицынский храм только открылся, были рукоположены в священники духовные чада отца Георгия. Нагрузки у священников очень большие. Молодые люди буквально с ног падали. Как-то служит Литургию один священник, а у него время от времени мелькает мысль: «Неужели отец Георгий не видит, как мне тяжело? Почему не поможет?» Но вот Богослужение закончилось. Подходит к своему чаду батюшка:
– Ну, как ты? Чем тебе помочь? И чадо понимает: каждый должен сам стоять перед Богом и выполнить свое дело. И еще: а ведь духовный человек с возрастом – только крепче становится!
Апостол Павел говорил: «Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша» (Первое послание к Коринфянам. 15. 12–14). Тщетна – значит, пуста, напрасна.
– Почему? – спрашиваю отца Георгия.
– Слова апостола Павла сказаны категорично, пережиты, прочувствованы им. Если бы Христос не воскрес, то на пути в Дамаск не было бы встречи Савла – с Христом. И он не стал бы апостолом Павлом.
А вера наша была бы тщетна вот почему. Без жизни будущего века и воскресения все учение Христа осталось бы в рамках земного благочестия. Может быть, правильного, человечного.
– Моральным кодексом? Гуманизмом?
– Именно. Но дело-то совсем в другом. Мы верим, что есть жизнь вечная. О ней свидетельствует Священное Писание. И сама наша вера – это живой союз души с Богом.
Господь сказал о Себе, что Он Бог живых, а не мертвых (см. от Мф. 22. 32). И это пробуждает, меняет сознание человека. Веря в Бога, мы верим и в свое высочайшее призвание. Без веры его рамки сужаются. Если за гробом нет жизни, то наши годы и лета, которые так быстро проходят, оказываются бессмысленными. Пусть много постигнуто, сделано. Но это не дает завершенности личного бытия.
– Да-да, трудился – а зачем?
– Конец – всему венец. А венца-то и нет. Только гроб, тление. «Земля есть – и в землю отыдеши».
Нигде, никогда, ни в древнейших, ни в новейших учениях столь убедительно, ярко, неповторимо, подлинно божественно не свидетельствовалось: будет воскресение мертвых и жизнь вечная. Начало этому положило воскресение Христа. Все люди, жившие до Его пришествия, были порабощены страхом смерти, которая маячила перед их сознанием.
Смерть изображали как скелет с косой. Ни одна травинка не могла остаться нескошенной. Все обращалось в небытие и прах.
– Ужасно!
– А воскресение выше неба и земли возносит, возвышает человека. Наша жизнь здесь по сравнению с Вечностью кажется считанными мгновениями. Они утекают, но впереди – еще океан жизни.
Если в такой перспективе посмотреть на смысл нашего бытия, то открывается божественная истина: воскресение – это Тот, Кто Сам преодолел смерть, будучи истинным Богом и истинным Человеком. Спаситель – как новый Родоначальник – воссоздает человеческую природу Своим воскресением.
Господь для того и пришел, чтобы дать нам победу над смертью. Человек сам беспомощен перед лицом смерти. Бог, Который создал нас по Своему образу, дает нам избыток силы и твердую уверенность: жизнь здесь – только начало. Нет на земле ничего постоянного. «Все течет, все изменяется», – говорили еще древние греки. И в то же время тут происходит рождение человеческой души для вечной жизни.
– Чего-то постоянного?
– Конечно. Наша душа возрастает в меру Христову. Мы в этом мире должны обрести твердую, непоколебимую веру в бессмертие. И она, наша вера, радует человека. Когда веришь, то по-другому смотришь на трудности, страдания, даже на смерть. Веришь – и тогда чего бояться?
– Получается, нечего.
– Апостол Павел выявил критерий нашей веры – воскресение. Если нет завершенности жизни, если мы – не сыновья Божии, то наши дела, чаяния, благочестие немощны и условны. Посмотрит кто-нибудь со стороны и скажет: «А чем жизнь христиан отличается от нашей? Ничем!»
Оказывается, отличается – внутренним переживанием самого ее смысла, отношением к ней, надеждой. Это дает вера. Поэтому ежедневно от лица каждого христианина мы провозглашаем на Литургии Символ веры: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь».
Новый Адам – Христос Спаситель – через Свое воскресение принес человечеству этот дар. «Верующий в Меня, – говорит Господь, – если и умрет, будет иметь жизнь вечную». И Пасха – это таинственный переход из состояния тления к нетлению. От временности – к Вечности. От мертвости – к жизни.
– Поэтому она считается главным праздником Церкви?
– Да. Пасха – самое жизнеутверждающее событие. Человеку важно понять, почему мы живем – и вдруг умираем. Руки опускаются. Жизнь кажется бессмысленной. За что бороться? На что опереться? Все равно конец рядом. А Пасха, если принять ее сердцем и разумом, становится мощным фактором осознания торжества жизни над смертью.
Обычно священные события празднуются один день. А Пасха длится сорок дней.
– Интересно, почему?
– Сорок – не простое число, а символ, который присутствует в Библии и говорит именно о переходе из одного состояния в другое: из рабства – к свободе, из неверия – к вере, от смерти – к жизни. За этой гранью преодоления открывается что-то новое.
Сорок лет странствовал в пустыне избранный народ перед входом в землю обетованную. Сорок дней постился Господь в пустыне и после воскресения – являлся ученикам. И мы накануне Пасхи совершаем сорокадневный пост – время преодоления своей падшести и греховности.
– Число семь тоже символическое. У иудеев седьмым днем недели была суббота.
– А у христиан – воскресенье. Это наше знамя, которое мы поднимаем как воины, идущие на битву. Идет незримая борьба за жизнь на любом уровне – биологическом, душевном, духовном.
На знамени всегда бывают начертаны великие идеалы – и все воодушевляются ими, даже перестают бояться смерти. Наше знамя – воскресение. Понимаем мы это или нет, но оно над нами водружено. По воскресеньям мы посещаем храмы. Отдыхаем семьями, ходим в театры, на выставки, в кино, в гости. Радуемся Божиему дару свободы.
А ведь это великое знамя обнимает весь земной шар, ведет нас к Вечности, провозглашает ее. Оно нас подтягивает и говорит: «Что ты, человечек, унываешь, падаешь, отчаиваешься? Путь этот необходимо пройти. Господь не оставит тебя!»
– Мария Магдалина принесла апостолам весть о воскресении Христа. Они не поверили ей. Только двое встали и пошли к Гробу Господню.
Вот и сейчас многие говорят: «Это же сказка! Как вы в это можете верить?»
– Есть такая тайна – человеческая свобода. Господь ее не нарушает. Многие мыслители отмечали: самое страшное – это дар свободы. Люди не знают, как ею распорядиться, куда ее деть. И в этой свободе человеку трудно переступить некий внутренний порог и произнести: «Господи, Ты есть! И, значит, есть вечная жизнь».
Когда-то я мучился этим в юности. Думал: «Вот скажу так – и что дальше?» Все внутри замирало: а не поставлю ли я себя в ложное положение? А вдруг Бога нет? На этой грани, с этим мучением можно прожить всю жизнь. Достоевский называл это «проклятыми вопросами».
Человеку дана свобода. И Сам Бог протягивает к нам руки: «Посмотрите на мир и на себя! Разве не зримо здесь Мое присутствие?»
– Оно очевидно!
– Если человек действительно хочет обрести смысл жизни, ему остается сделать только один шаг – признать бытие Божие. И он потом удивляется: «Господи, что ж там было думать? Мир не мог появиться таким совершенным сам по себе!»
И уже завязывается диалог с Богом. Следующие слова человека: «Разреши мои недоумения, научи меня верить!» Позже, правда, появятся другие вопросы: почему есть зло в мире, войны? Друг умер, он был таким хорошим, а негодяй – живет. Пойдет оглядывание назад.
– Так это оно и есть?
– Да, и о нем Спаситель говорил: «Всякий, взявшийся за плуг и оглядывающийся назад, неблагонадежен для Царства Небесного» (см. от Лк. 9. 62). Здесь начинается самое страшное искушение, потому что, потерявшись в этих второстепенных вопросах, человек может никогда не решить положительно главного – о смысле жизни и бытии Бога. Будет барахтаться в плоскости земных условностей. Ничего не преодолеет, пока не скажет: «Если все является творением Создателя, то эти частности решатся – и нечего пугаться».
– Путь к вере непрост?
– Причем, заметь, легче обрести веру в Бога «вообще» как нечто формальное, ни к чему не обязывающее. Труднее поверить и принять суть христианского вероучения о воскресении мертвых, начало которому положил воскресший Господь.
– Даже Его ученикам пришлось непросто.
– С ними была другая ситуация. События развивались стремительно. Слишком короткое время отделяло их от страданий Спасителя. Совсем недавно они видели, как Его снимали с Креста, погребали. Это наполняло их мысли, чувства. Был ли у кого из них опыт воскресения?
– Конечно, нет.
– Смерть Господа вытеснила из их памяти Его слова о том, что Ему должно пострадать, быть отверженным, поруганным, умереть на Кресте и в третий день воскреснуть. Такое случается, когда происходит роковой удар в сердце. А удар, нанесенный последователям Христа, был неотразимым. Они погрузились в шоковое состояние.
Я смотрел фильм Мэла Гибсона «Страсти Христовы». Эти натуралистические изображения самого трагического события в истории человечества парализуют сознание. Истерзанное побоями тело, потоки крови, смерть… Что-то подобное видели жены-мироносицы и апостолы. В их глазах стояла страшная картина позорной казни Христа.
Небесные светоносные Ангелы вопрошали пришедших к Гробу жен-мироносиц: «Что ищете Живого среди мертвых?» (см. от Лк. 24. 5). А женщины стояли, оцепенев от страха и горя. Им надо было оттаять.
И Господь в течение сорока дней являлся ученикам, чтобы открыть им реальность воскресения. Научить их тайне загробной жизни, заложить твердый фундамент христианской веры.
– По-разному отнеслись апостолы к воскресению Христа.
– В Евангелии сказано: когда два ученика подошли ко Гробу Спасителя, то один из них – Иоанн Богослов – сразу поверил в воскресение. А у Петра в душе тоже что-то произошло, конечно. Но о том, что он поверил, не сказано.
– Что поразило апостола Иоанна?
– Он увидел плащаницу и свиток (сударь) с головы Спасителя, лежащий отдельно. Апостол знал: эти вещи скреплены таким составом, что их невозможно отделить от тела. Иоанна, юношу с чистым сердцем, это сразу убедило. А Петр как будто и не заметил ничего. Поэтому он ушел, сомневаясь.
Одиннадцать воскресных Евангелий достойны самого глубокого изучения. В них каждое слово, каждая деталь очень тонко говорят о том, как тайна воскресения открывалась людям. Как она усваивалась женами-мироносицами, апостолами.
– Как вы думаете, почему все-таки женщины первыми узнали о воскресении Христа?
– Вот представь: кто-то отправляется на какое-то великое дело. И получает соответствующие чин и звание. И вдруг происходит смена руководства. Многие из получивших высокое назначение теряют свой статус.
Нечто подобное произошло с апостолами, когда их Божественный Учитель был предан суду и позорной смерти. Они восприняли это как утрату своих полномочий. Кем они были до своего призвания? Простыми рыбаками. Происшедшее с Христом Спасителем обезоружило их морально и духовно. И они оказались в состоянии, которое указано в Слове Божием: «Поражу пастыря, и разбредутся овцы» (см. от Мф. 26. 31).
А женщины-мироносицы не имели званий и обязанностей. Они просто были друзьями, которые любили Спасителя. Это позволило им стать апостолами-благовестниками для самих учеников Христа.
2005 год
Есть у отца Георгия такая черта. У него спрашиваешь:
– Как жить? А он отвечает:
– Ты не знаешь? Так давай помолимся, вместе подумаем… Когда-то это поразило молодого человека Андрея Кураева, который потом стал диаконом, профессором Московской Духовной Академии, автором многих книг.
– Для меня это был очень важный опыт, – рассказывает отец Андрей. – Когда я то же самое увидел у отца Кирилла (Павлова), нашего лаврского духовника, то, простите, вы меня уже не убедите, что священник должен быть другим!
А за окном – то дождь, то снег. Распускаются и падают листья. Поспевает малина, потом груши. Меняется все – настроение, здоровье, память.
– А есть ли что-нибудь постоянное? – спрашиваю отца Георгия.
– Конечно, есть, – отвечает батюшка. – Жизнь на земле идет постоянно – с того момента, как Господь дал бытие вселенной и человеку. Без постоянства был бы хаос, об этом говорится в начале Библии.
– А верность – тоже относится к «постоянству»?
– Слово «верность» все-таки происходит от веры. Вера – это прозрение в духовный мир, жажда узнать, что он существует. Как наши глаза видят мир, который нас окружает, так духовный человек видит мир высший – Божественный.
Люди в подавляющем большинстве – все-таки верующие. Они не отрицают бытия Божия, хотя отношение к личности Бога, к своему призванию у них складывается по-разному. Христиане руководствуются в жизни Священным Писанием, нехристиане – своими представлениями. А верность проявляется в том, что человек, однажды поверив, хочет всегда держаться того, что ему открылось. Чтобы оно в нем – жило.
Вот мы читаем в Священном Писании: бесы верят и трепещут.
– И, честно говоря, это приводит в недоумение.
– Да, как можно верить – и творить зло? Человек своим телом, как завесой, отделен от духовного мира. А бесы – духи, духовный мир им открыт. Но они не принимают Бога, не хотят принадлежать Ему.
– Потому и трепещут.
– Господь сравнивал веру – с зерном. Если появляются условия, добрая почва, зерно начинает расти. Верность – это то, что хранится в зерне веры. Из него в человеке вырастает нечто могучее, способное само приносить плоды.
Из Священного Писания мы знаем о жизни святых патриархов, пророков и видим: все их служение проходило в духе верности Богу. В «Апокалипсисе» Христос говорит о Себе: «Я есть свидетель верный» (см. 3. 14). Он подчеркивает здесь, что непреклонно верен воле Бога Отца – до смерти, и смерти крестной.
Мне кажется, когда Господь объясняет всем, что в Царство Небесное входят узким путем, Он имеет в виду верность. Это и есть узкий путь. А у пророка Давида в псалме читаем: «За словеса устен Твоих аз сохраних пути жестоки» (Пс. 16. 4).
– «Пути жестоки» – это, наверное, тяжелый, скорбный путь?
– Целеустремленный. С точки зрения земных удовольствий, он даже кажется жестким, потому что связан с самоограничениями – ради верности заповедям Творца. Пророк Давид сохранил им верность, не скрыл своего греха и неправды перед Богом. Не уклонился в слова лукавые.
Верность – удивительное качество. Посмотри на апостолов. Господь избрал их, доверил им Благовестие – и они откликнулись на это всей жизнью. Дальше в истории христианства мы видим мучеников, исповедников. Они свидетельствовали о Христе, а это может сделать только тот, кто верен. Так что верность – это, в конечном счете, победа над собой и косной человеческой природой.
– Хотя от мучеников требовали вроде бы мелочи – поклониться идолам, то есть бросить щепотку ладана в огонь. Им даже не предлагали отречься от Христа.
– А они не могли отступить от верности Ему: приняли Господа – и пошли путем, на который Он благословил их, спокойно глядя на все, что им встречалось.
– Научиться бы такому спокойствию хоть чуть-чуть.
– Но давай обратимся к нашей обычной жизни. В ней тоже все держится на верности. Вот жених и невеста заявляют о своей любви, потом обручаются, венчаются – и этим свидетельствуют, что хотят соединить свою жизнь и всегда быть верными друг другу. Без верности нет настоящего Таинства брака.
Воины принимают присягу, обещают быть верными своему долгу, даже жизнь отдать за Родину, если потребуется. Может ли воин быть неверным? Это исключено.
Врачи дают клятву Гиппократа. Недавно у нас в храме отпевали врача, проработавшего 40 лет! Он с верой, самоотверженно служил людям. На отпевание пришли сотрудники больницы и его пациенты, которых он спас от болезней.
– Священники тоже приносят присягу?
– Мы, священнослужители, накануне рукоположения перед Крестом и Святым Евангелием даем клятву быть верными Православной Церкви, ее догматам, многовековой традиции. Не уклониться ни вправо, ни влево, не избрать самочинные пути.
Когда я учился в Духовной академии, нас, студентов, часто навещал Святейший Патриарх Алексий I. В то время одна за другой выходили пасквильные статьи о Церкви и священниках. Патриарх понимал, что мы будем служить в атеистическом окружении, его душа болела за нас, и однажды он сказал: «Если вы будете иметь человеческие немощи, то Бог и народ вам все простят. Только одного не простят: если вы будете неверными».
Эти отеческие, теплые слова меня потрясли. Видишь, как все просто. Так что верность – это еще и удивительная высота, на которую нас возводит вера.
Вера рождает человека, а он, принимая ее, понимает: можно быть только верным, иначе нельзя. И Господь обещает: будешь верен в малом – над многим тебя поставлю (см. от Мф. 25. 23).
– Что тут имеется в виду?
– Великие подвижники говорили своим ученикам: «Ты не бери на себя много, а возьми только то, что тебе по силам. Но будь верен в этом малом – и спасешься».
В святоотеческой литературе описан интересный случай. К известному подвижнику отправился за наставлениями молодой человек и получил совет, с чего начинать духовную жизнь. Прошло много времени. Друзья не раз упрашивали юношу опять посетить благодатного учителя, но он отказывался.
– Почему?
– Говорил, что еще не исполнил прежнюю заповедь. Видишь, как он был верен в исполнении слова учителя!
Примеры из жизни святых показывают: верность нужна каждому из нас. Без нее наша молитва будет неживой, безвкусной, как пища без соли. Если мы проявляем верность в молитве, то Бог нас всегда слышит.
– Всегда-всегда?
– Без сомнения. И остается только сказать: «Господи, я знаю, что ты меня слышишь и любишь! Что еще мне надо от Тебя? Я верю Тебе!» Верность в малом – это залог того, что Бог никогда не отвергнет, не отвернется от нас.
– Противоположность верности – измена. Это слово всегда имело отрицательный смысл.
– Измена – это перемена к худшему. Человек изменился, перестроился, отказался от себя как
личности, избравшей высокие, достойные жизненные или духовные принципы. Если супруги изменили друг другу, они теряют тот венец, то царское достоинство, которое дано им Богом. Потом-то, конечно, можно покаяться и вымолить у Господа прощение.
– И возвращение потерянного?
– Да. Измена равносильна убийству. Вот представь, ты кого-то любишь. И изменой убиваешь его в своем сердце.
– Может быть, я категорична, но мне кажется, если не хранишь верности, просто перестаешь быть человеком.
– Конечно! Душа этим живет: Бог же верен. Сколько бы у меня ни было грехов, Он их искупил, ради меня пострадал, дает мне спасение, говорит: «Чадо, избери благо, не делай зло принципом своей жизни!»
Верность – такое качество, которое помогает человеку быть самим собой, а нашей божественной душе – вмещать в себя Божие слово.
– Сейчас на виду люди неверные, у которых было по три, пять, десять браков. Церковь благословляет только два?
– Второй – с покаянием, третий – уже с разрешением Патриархии, если речь идет о венчании.
– То есть тут разбирают особые обстоятельства: и психические болезни, и неверность супругов?
– Но самое горькое то, что сейчас стираются представления о супружеской верности. Вот приходит молодая девушка на исповедь и жалуется. Ей в монастыре задали такой вопрос: «Вы собираетесь вступать в брак, а со сколькими мужчинами сожительствовали до него?» И она даже не сумела их сосчитать.
Нет, мы не осуждаем грешников и не ругаем их. Но удивляет то, что у людей совсем нет понятия о целомудрии, как будто оно вообще не нужно. Наоборот, считается, что до брака необходимо приобрести «опыт», который человека изнутри опоганит и даже приведет к болезням. Иногда смотришь на лица и думаешь: «Такой молодой (или молодая), как же ты себя не пожалел, зачем так беспорядочно живешь?»
– Но вы благословляете этих людей на брак?
– Да, потому что для них это – как последняя соломинка, за которую пока можно ухватиться. Хоть человек и недостоин, чтобы на него надели царский венец, но все-таки пусть придет в разум, поймет, что Бог не отвергает его, принимает как неразумное дитя и хочет ему спасения.
– Меня восхищает подвиг русских княгинь – Евдокии Московской, Анны Кашинской. Умирал или погибал князь – и они хранили верность ему.
– Подобных примеров много. Такие люди есть и сейчас, но они редки. Недавно ко мне приходила женщина, у которой умер муж. К ней посватался порядочный человек, но она ему ответила: «Нет, не хочу и не могу выходить замуж! Я люблю своего мужа и хочу остаться верной ему!»
Это здоровая душа, она понимает, что брак по своей природе таков: люди на земле соединились – и вместе будут в Вечности. Ну, судил Бог мужу раньше уйти. Что ж теперь?
В наше время заметно стремление восстановить образ первохристианского благочестия – в жизни, Богослужении. Из посланий апостола Павла, текстов древней Литургии мы узнаем о том, что тогда был чин вдовиц.
– Что это такое?
– Женщины-христианки, оставшиеся вдовицами, твердо решали остаток дней посвятить служению Богу. И во время Богослужения они стояли рядом с епископом, пресвитером, диаконом, входили в церковный клир. Видишь, на какую высоту возводит человека верность избранному образу жизни?
Вот мы посмотрели на разные виды человеческой деятельности и увидели: только тот, кто сохраняет верность своему призванию, отдает избранному делу все силы, достигает значительных успехов.
2007 год
Пришла к отцу Георгию одна известная женщина. Ее фотографии все время мелькали в газетах, журналах.
– Батюшка, – попросила, – можно мне быть вашей духовной дочерью? – Да вы кого-нибудь лучше, наверное, найдете, – отвечает он. Женщина огорчилась. Он смягчился и дал ей «испытательный срок»:
– Приходите через год! Весь год она ходила в храм Иоанна Предтечи на Пресне, где служил отец Георгий. И ни разу его не встретила. А через год на Крещение, наконец, видит батюшку. Народу – тьма-тьмущая. Но он заметил ее, подошел, спросил:
– Что же вы не приходили?
– Да вот, Бог привел, – ответила она смущенно. И вдруг поняла, что он-то не забывал о ней, уже принял ее в духовные чада!
«Душе Святый, все мы, христиане, – Твое дыхание, Твое рождение после Крещения, – так молился Святому Духу батюшка Иоанн Кронштадтский. – Да и по первому зиждительному дуновению в лицо первого человека мы все, все племена земные, – Твое дыхание, Твое рождение! Помилуй убо и созижди всех нас, Душе Святый! Дыханием Своим прогоняй смрад грехов и страстей наших, искорени смрад всех греховных наклонностей!»
В этой молитве для меня есть непонятные места. Вот и прошу отца Георгия рассказать про Духов день.
– Он наступает после Пятидесятницы, – начинает объяснять батюшка. – И мы славим тот час благословенный, когда можем воздать особое почитание, благодарность третьему Лицу Святой Троицы. Мы называем Троицу нераздельной, единой в Своем существе.
Людям с древности было известно, что Бог Святая Троица создал вселенную, привел из небытия к жизни наш мир. Дух Святой, как сказано в Библии, «ношашеся» над водами, вносил дыхание жизни и придавал совершенство всем созданиям, которые вышли из рук Творца. В основе мира лежит сила Божия.
Но самым чудным творением Божиим является человек. Перед тем, как создать его, Святая Троица проводит совет и говорит: «Сотворим человека по Своему образу и подобию».
– Этот совет называют Предвечным?
– Да. Вглядываясь в себя, мы видим: наша природа отразила Святую Троицу, свидетельствует о Ней и причастна Ей.
Создавая человека, Господь вдунул в него дыхание жизни. Это особое действие благодати: частичку Своей Божественной силы Он вложил в нас. И мы несем это в себе.
В какое бы состояние падшести и заблуждений ни впал человек, в нем всегда остается духовная глубина. Из нее он может обратиться к Богу и опять обрести себя как личность, получившую начало от Творца. Это очень важно понимать.
– Почему?
– Иногда зло принимает невероятные масштабы, самые чудовищные формы. Человек теряется и не знает, как его преодолеть. Но стоит нам вглядеться в глубины своей природы, как мы видим: в нас есть то, на что не может повлиять ни одна стихия. Только Бог властен над нашей душой. И особенно – Дух Божий.
Мы именуем Его Царем Небесным, Утешителем, Духом Истины. Как подлинный Создатель нашего невидимого духовного мира, Он имеет власть, благодать над человеческим родом и каждой человеческой личностью.
Медики говорят: наше тело на 80 процентов состоит из воды. И мы удивляемся этим цифрам: надо же! А наша духовная природа на все сто процентов – от Духа Божия. Потому-то Крещение во имя Святой Троицы совершается от Духа и воды, и в нем обновляется весь человек.
– Это каждый может ощутить.
– Часто спрашивают: как почувствовать исходную основу, природу нашего бытия? Есть только один путь: внимательно относиться к Священному Писанию, к слову Божию. Тогда открывается поразительная истина: «Святым Духом всякая душа живится» (так поет Церковь). И чистотою возвышается.
Солнце светит в нашем мире. К нему тянется каждое растение, каждая былинка. Все творение радуется, когда наступает день – и мир наполняется светом.
А есть солнце умное, духовное. Это благодать Божия. Она существует всегда и принадлежит нам. В нас заложена как основа. Только надо стремиться преодолевать тьму беззакония.
Человек, который относится к себе не поверхностно, обязательно понимает, что его душа бессмертна. Тогда в нем начинается действие благодати Божией, открывается духовное зрение – наша вера.
– Вера – это духовное зрение?
– Да, прозрение. Пророк говорил, обращаясь к Богу: пошлешь Духа – и все создастся, отнимешь – и все разрушится, придет в небытие. Поэтому самое страшное – потерять в себе действие благодати Духа Святого.
– А мы ведь так запросто ее теряем!
– Когда Бог хочет вразумить человека гордого и неверующего, Он прежде всего гасит в нем свет разума. Тогда начинается для этого человека страшная жизнь – ад душевный.
Чтобы исцелиться, мы очищаем совесть покаянием, молитвой, призываем Духа Божия, и Он восстанавливает нас духовно здоровыми. Такой дар Господь дал каждому человеку.
– Святой Дух всегда действует в мире?
– Его действие никогда не прекращается. Это Он говорил в пророках, праведниках.
Спаситель воплотился на земле, когда Дух Святой сошел на Пречистую и Пресвятую Деву Марию. В момент Крещения Господа Дух Святой в виде голубя почил на голове Сына Божия, когда Господь очистил все естество вод. В тот момент раздался голос Небесного Отца: «Это Сын Мой возлюбленный, Его слушайте» (см от Мк. 1. 9—11).
И Церковь родилась именно в момент сошествия Святого Духа на апостолов.
– И мы называем Троицын день днем рождения Церкви.
– А наша вера? Господь прямо сказал: никто не может прийти к Богу, если его не призовет Отец Небесный. Святая Троица постоянно заботится о просвещении и спасении всего человеческого рода и каждой души.
Действие Духа Святого – это неизреченное Таинство всей нашей жизни, ее основа основ, то, чем мы живем, движемся, насыщаемся и что храним.
Если у нас есть маленькая вера и воля, то Дух Божий Благой ведет, наставляет нас «на землю праву» – к Вечности. Бережно, ласково, словно мать. Он щадит наши души.
– Именно милость-то нам и нужна.
– Конечно. Наши души усложнены – гордостью, неверием. У нас нет простоты, открытости. А Дух Святой призывает человека именно к этому – естественной простоте и ясности.
Мы удивляемся, радуемся, укрепляемся душой, видя, какова благодать, спасительная сила Божия, которая изо дня в день действует над каждым христианином.
– А Таинства Церкви тоже дал нам Святой Дух?
– Да, Он зародил их в день Пятидесятницы для нашего спасения и просвещения. И приступать к ним мы должны не формально, а в духовной глубине.
Мы молимся, чтобы Дух Святой не отнял от нас Своих даров: «Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей!» (Псалом 50. 12). Царь Небесный, избавь нас от всякой скверны!
2007 год
Как-то на батюшкины именины собрались в храме его духовные чада. Начались поздравления.
– Для меня самое главное то, что отец Георгий – человек совершенно естественный, – сказал один священник.
– Он не пытается что-то из себя представлять. И рядом с ним тоже становишься естественным. Таким, как есть. Отцы дружно закивали. Прихожане тоже. Каждый из нас на себе испытал, как это дорого, когда тебя не переделывают, не ломают. Ставят рядом – и живи! Расти в свою меру.
– Мой бывший сын… – сказал сослуживец. Мы содрогнулись:
– Как это – бывший? В ответ услышали путаный рассказ про «молодые дела».
Странные веяния пошли на свете. Дети рождаются – без отцов. Папы о них слышать не хотят. А мамы свысока смотрят на своих «партнеров».
Какова роль отца в доме? В жизни? Спрашиваю об этом отца Георгия.
– Конечно, никакой «роли» у него быть не может, – улыбается батюшка. – Отец – не актер, а человек, который занимает определенное место в семье. И мне кажется, все беды наши пошли оттого, что многие люди растерялись в сложностях, превратностях жизни – и потеряли себя как отцов, глав семейств.
Отец – это корень, от которого идет род. В Священном Писании отмечено: муж является главой семьи, несет в себе образ Христа. Его отношение к жене, детям должно быть таким, как отношение Христа – к Церкви.
И тут открывается, как высоко предназначение отцовства. Когда апостол Павел хотел подчеркнуть его высоту, он сказал: вы можете иметь разных учителей, а отец я у вас – один; я родил вас своим словом, воспитанием, проповедью, верой – и до сего времени нахожусь в муках рождения.
– Почему он так считает?
– Потому что отцовство не только в том, чтобы просто физически воспроизвести тело, организм. Отцовство – это значит дать человеку жизнь, ее основу, духовную сущность. Это высокое, святое дело – даже при самом низком, чисто человеческом уровне отношений.
Отцовство имеет непередаваемую иерархическую глубину, которая в перспективе уходит в иные миры и отношения.
– Расскажите, пожалуйста, подробнее.
– В традиции Святой Церкви существует понятие «патриарх». Буквальный перевод этого слова – «отец». То есть человек, который не просто произвел от себя род, но дал ему лик, веру, духовную основу. Ветхозаветные патриархи были носителями обетований, чаяний, глубоких откровений.
Если посмотреть историю человечества, то мы увидим: отцовство всегда было той живой ветвью, на которой могли произрастать целые поколения, народы, культуры. И Бог благоволил насаждать на земле сад небесный – в лице тех избранников, которые являлись носителями благодатного, глубокого понимания отцовства, жизни, веры, благочестия.
Позже из общечеловеческого стало выделяться понятие духовного отцовства.
– А раньше они соединялись?
– В глубокой древности патриарх был облачен и духовной властью, предстоял перед Богом за весь свой род, имел священнические полномочия. Потом человечество стало умножаться, Церковь росла. Понимание отцовства становилось глубже – уже как духовного явления. Отцами начали называть священников.
В обращении к ним мы ставим это слово на первое место (отец Петр, отец Михаил). В русском языке оно воспринимается с особой теплотой, означает человека родного, близкого.
– Вероятно, к таким родным и близким для нас людям относятся и святые отцы, чьи книги мы читаем?
– Открываем, например, сборник «Добротолюбие» и говорим: «Вот творения святых отцов: Макария Великого, Антония Великого…». У нас возникла традиция, которую мы называем святоотеческой.
Что дали нам те, кого мы называем святыми отцами? Отец способен родить. И они, даже уйдя из этого мира, передают высокий дух – другим. Люди духовно возрождаются для жизни будущего века.
Духовное отцовство выглядит немножко парадоксально. Большинство святых отцов были монахами.
– И детей по плоти не имели?
– Да, телесно они чад не рождали, но сумели дать нам направление мысли, духовное отношение к жизни, веру, просвещенность. Они не напрашивались в отцы: это последующие поколения назвали их отцами.
– Мы – в том числе?
– Безусловно. Люди признают: я духовно родился от такого-то святого. Прочитал книгу, познакомился с его наследием. Он образовал мою мысль, дал мне отношение к вере и жизни.
В истории Церкви происходило много споров, раздоров, ересей. Надо было определить наше вероучение. Великим постом совершается неделя Торжества Православия. И Церковь громогласно свидетельствует: сия вера апостольская, отеческая, православная, «сия вера вселенную утверди». Афанасий Великий и другие отцы говорили (и это стало неотъемлемым понятием), что вера выстрадана, выношена, определена, сохранена духоносными отцами. Иначе мы не можем их назвать. И видим: отцовство поднимается тут на особую высоту.
Когда мы углубляемся в веру, то понимаем: она в нас живет, действует, определяет сознание, потому что были светила – богоизбранные отцы, которые заложили в нас эти основы.
А если подниматься выше – уже на высоту Божественную, то мы столкнемся с еще более неизъяснимым понятием отцовства. Сам Христос учит нас: Я и Отец – одно (от Ин. 10. 30), Я пришел в земной мир творить не Свою волю, но Отца Небесного (см. от Ин. 5. 30). Бог так возлюбил мир, что Сына Своего единородного дал нам – чтобы верующие в Него не погибли, но имели жизнь вечную.
– Да, так говорит Евангелие.
– Самое глубокое понятие о Боге дано нам Спасителем. Когда апостол просил Его: «Научи нас молиться», – то как Он учил?
– Отче наш, иже ecu на небесех, да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое… (от Мф. 6. 9)
– То есть: «Отец наш, Отец вселенной!» И такого понимания Бога мы не найдем ни в одной религии, кроме христианства. Бог является Отцом. Именно поэтому Христос мог говорить о Себе, что Он Его Сын единородный.
Много есть удивительных определений в Священном Писании: «Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Все через Него начало быть…» (от Ин. 1. 1–2). Это основа нашего вероучения. Мы видим, насколько высоко поставлено отцовство. Оно – все. Христос даже подчеркивает, что Отец – больше Него.
Многие спотыкаются об эти слова, смущаются, когда начинают по букве подходить к учению христианскому: «Вот, оказывается, Спаситель не равен Отцу!..». И пойдет, пойдет узкое зломыслие.
Мне приходилось спорить с сектантами, неправославными людьми. И я им всегда говорил: «Если есть Сын, значит, есть и Отец. Без Отца Сына быть не может. Следовательно, есть рождение – и нет творения».
Отцовство изменяет наше сознание. Мы понимаем: есть у Бога предвечный Сын – и Он, исполняя волю Отца, в Духе Святом создал нашу вселенную. Вот оно – отцовство Божественное, неизъяснимое.
Когда мы хотим показать, что родственны Богу – по образу и подобию, тогда Его в своих молитвах называем Небесным Отцом. Это самое теплое, сокровенное выражение наших чувств. И нет, наверное, молитвы выше, чем та, которую дал нам Спаситель. Мы имеем власть обращаться к Небесному Отцу, быть сынами Божиими. Видишь, как велико понятие отцовства?
– Да.
– Только человек ослепленный, утративший веру, внутреннее ощущение себя, может потерять чувство отцовства. А, потеряв его, становится размазней, не знает, кто он и кто его окружает: дети? не дети?
Это возможно только в наше время, когда люди теряют себя в пьянстве или других вещах. Нет веры – и не могут создать настоящей семьи. Печально слышать, что истины, которые всегда были основой жизни, оставались Святым Святых, сегодня утрируются, стираются – и человек перестает осознавать себя личностью, носителем божественного достоинства и чести.
– Значит, очень важно, чтобы дети признавали отца – отцом?
– Безусловно. Заповедь «Чти отца твоего и матерь твою» – одна из основных. Сколько приходит брошенных, обездоленных детей! Они таят обиду на отцов: ушел к другой женщине или запил, никто ему не нужен. Дай, Бог, самому выкарабкаться из этого страшного состояния.
Дети чувствуют: отец есть (и, может быть, отчество им дано), а фактически – его нет. И сознание такого ребенка надо поддерживать, говорить ему: «Все-таки ты жизнь получил от отца. Ему тяжело, он себя потерял, но ты будь на высоте. Не забывай, что должен с большой надеждой молиться за него и мать. Они делают тебя обездоленным, не понимая, какое зло творят».
В христианской жизненной практике, у святых (в частности, Иоанна Златоуста) существует такая уверенность: молитва детей спасает из ада родителей. И дерзновенная молитва родителей за погибающих детей имеет такую же непременную силу, если живое чувство не утеряно.
Как я могу допустить, чтобы мои сын или дочь погибли? Я родил их. Господи, возьми мою жизнь – и отдай им! Пусть только хорошо им будет. В этом отцовство и состоит. Если будут у нас такие чувства, то оно останется на правильном, высоком месте в жизни.
2001 год
Вы замечали, что священники перед Богослужением любят прогуляться вокруг храма? Духовные чада тут же стараются составить батюшкам компанию, чтобы те не заскучали ненароком. А отец Георгий, когда начал служить, не догадывался о подобных прогулках. И вот у него заболели ноги. Стали сильно отекать. Приходит батюшка к врачу. Тот спрашивает:
– Где работаете?
– Священник.
– Понятно. Весь день в храме, без свежего воздуха! Вам надо гулять – несколько километров в день! И вот вернется наш батюшка домой, положит портфель – и на прогулку. Вспоминает, как в армии служил, поет про себя строевые песни. Шагает, шагает! Так и вылечился.
Стояла зима, Дул ветер из степи. И холодно было Младенцу в вертепе На склоне холма. Его согревало дыханье вола. Домашние звери Стояли в пещере, Над яслями темная дымка плыла.
Борис Пастернак так прекрасно сказал о ночи Рождества. Сразу чувствуешь, видишь, что происходило тогда. В какой же скудости родился Спаситель!
– На протяжении веков многие святые, учителя Церкви обращались мыслью к Рождеству Христову. И, конечно, содрогались: «Господи! Неужели не нашлось Тебе более достойного места на земле?» – рассказывает отец Георгий. – Но Господь Сам выбрал, когда и где Ему нужно воплотиться. Выбрал Себе и Матерь – Пресвятую Деву Марию.
– Может, вспоминая убогие ясли Христа, некоторые христиане считают, что нам не нужны большие дома, красивая одежда, вкусная еда.
Материальное богатство – это хорошо или плохо?
– В каких-то ситуациях Сам Господь призывал учеников: «Идите за Мной!» И называл неблагонадежными для Царства Божия тех, кто оглядывался назад – на дом, на плуг (см. Лк. 9. 62).
– Короче, на имущество?
– И даже на любимое дело. С другой стороны, Спаситель нам много дает изначально, гораздо больше, чем мы можем себе представить. И духовных богатств, и материальных.
Появляется младенец на свет – и родители уже заботятся о нем, создают домашний уют, тепло. Растет ребенок – и его обеспечивают одеждой, воспитывают. Потом вводят в общество, стараются, чтобы он не чувствовал себя ущербным по сравнению с другими юношами.
Но настоящая мудрость человека состоит в том, чтобы оценить: самый драгоценный дар, полученный нами от Бoгa, – это дар жизни. Независимо от того, где мы родились – в царских чертогах или крестьянской избе. Этот дар ни с чем не сравним. Перед ним можно только благоговеть, благодарить за него Творца.
И если человек осмысленно принимает дар жизни, то он счастлив в любых условиях.
– Вот уж этот-то дар, мне кажется, сейчас не хранится. У многих людей какая-то страшная усталость – только в гроб лечь и умереть!
– Да, это так.
– А почему?
– Потому что угасла живая вера в Бога, в подлинность души, ее бессмертие. Конечно, вера есть, но она относительная.
Святые отцы, прозревая будущее, говорили: придет время, когда в сердцах охладеет любовь.
– Вероятно, оно пришло. Мы это знаем по себе.
– И Господь, Который любит нас бесконечно, подвигает нас к вере скорбями, болезнями, испытаниями.
– Так вот почему столько много испытаний!
– Я только что исповедовал двух молодых людей (а таких приходит немало). Они находятся в очень тяжелом состоянии. Оба говорили одно и то же: «Я считаю себя преступником, но хочу, чтобы моя жизнь изменилась».
Господь через тягчайшие испытания дал им осознать себя личностями, почувствовать в себе Его Божественный образ.
– Что же делать нам со своей слабой верой?
– А мы давай вспомним евангельскую притчу о сеятеле (Мф.13. 1—29). Там семя упало на каменистую почву, проросло и быстро засохло. Корешочков-то у него не было.
Наше время – каменисто. Оно обернулось к нам своей шершавостью, жесткостью. И нам нужно, как один из святителей советовал, наращивать в сердце почву добра.
– Как?
– Воспитывать в себе солидарность со всеми людьми, созидать, собирать высокие мысли, чувства. Учиться смотреть на жизнь духовными глазами. Нам дано слово Божие – понятное, доступное, жизнеутверждающее. Бери – и руководствуйся. Строй жизнь!
Я не говорю, что будет легко, без испытаний и скорбей. Но эти трудности – благословенные. Они будут формировать твою личность, дадут настоящее духовное мужество, поведут по путям совершенства. Если же выбрать разрушение – то впереди мрак и отчаяние.
– Может, потому мы и страдаем, что без конца рушим?
– Вот прошли семьдесят лет атеизма – безумного отвержения духовных основ и веры. К нам в храм часто приходят старушки и рассказывают: «Бабушка в детстве меня в церковь водила, вере учила, я до сих пор все помню». Спрашиваешь: «А сколько ж лет ты не причащалась?» Отвечают, что пятьдесят или даже шестьдесят.
А сколько с тех пор выросло поколений, которые считали, что все в жизни можно сделать без Бога? Чему могла научить своих детей мать, не имеющая веры? Вот и стали они пассивными людьми. Изменились условия жизни, а они приспособиться к ним не хотят. Что остается? Пить, приходить в отчаяние?
И таких трагедий полно. Мы очень сожалеем о них, призываем всех искать себя, свое дело. Любое дело помогает сегодня спастись.
А люди верующие, настроенные на созидание, сумели творчески организоваться: «Господи, Ты это время дал, надо найти выход. Он есть. Помоги!» И Спаситель помогает.
– Даже государственные власти признают: очень велико материальное расслоение людей. По-моему, это главный камень преткновения сейчас: одному – все, другому – ничего.
– Не только сейчас. Об этом писал еще Макарий Великий. Ни один человек – от царя до нищего – не избегает соблазна материальными ценностями. Знаешь, почему? Потому что мир – материален. Бог его создал таким, чтобы мы пользовались благами земли. Но нам-то нельзя жить только этим.
В Евангелии от Матфея Господь говорит: «…не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды?» (6. 25). И показывает: промысел Божий печется даже о лилиях полевых, а уж тем более – о человеке.
– По-моему, тут есть лазейка для бездельников: «Буду лежать на диване, пусть Бог мне все обеспечит!»
– Не получится. После изгнания Адама и Евы из Рая Господь сказал: в поте лица своего будете зарабатывать хлеб свой. Да еще пообещал, что земля вырастит для людей тернии и волчцы.
– Значит, надо трудиться?
– Между прочим, такая римская поговорка есть: «Трудись и молись».
– Так как же это сочетается с тем, чтобы не думать о завтрашнем дне?
– Думать-то как раз надо. Даже пустынники питались трудами рук своих: корзины плели, огороды сажали. А уж мы-то должны подумать и о хлебе насущном, и о готовке, и об уборке, и как жилье для взрослых детей приобрести.
Но тут не должна произойти подмена ценностей. Забота о земном не может стать целью жизни. Человек, который думает только о материальном, в Евангелии назван безумным.
– Значит, трудись, молись, а о результатах позаботится Бог?
– Все так. И если к тебе течет богатство, не прилагай к нему сердца. Бог дал – Бог взял. Шесть дней трудись, седьмой посвящай Господу, не забывай о душе. Раньше даже считалось, что десятую часть имения надо отдать в храм, нищим, на дома престарелых, детские приюты. Есть люди, которые не имеют ничего – и их устами Бог к тебе обращается, просит помочь им.
Спаситель объясняет: придет суд – и тебя спросят, напоил ли ты жаждущего, накормил ли голодного, приютил бездомного. Что сделал человеку – то сделал Ему.
Иногда подумаешь: «Господи, сколько в мире материальных ценностей! И все это Ты приготовил для нас!»
– А некоторые думают о том же гораздо практичнее. Тут по телевидению предлагали зрителям ответить на вопрос, как нам быть дальше: все отобрать и снова поделить – или работать и зарабатывать?
– Только работать и зарабатывать! Отнимать – это лукавый путь, не Божий. Это опять насилие, новые витки несчастья.
И, конечно, надо молиться за тех, у кого собраны большие ценности, чтобы они не погубили свою душу. Чем больше богатство, тем больше прирастает к нему душа. А она должна быть свободна. Человек приходит в этот мир голеньким, никакого имущества с собой не приносит. Так и уходит отсюда в Небесное Отечество. Все оставляет – даже тело.
Пока мы тут, надо разумно пользоваться богатством. Некоторые думают: «Я сам всего добился». А это не так. Бог милостив – и Он все нам дает. Так дай же и ты другим порадоваться – семье, стране, народу. Блаженство милости провозглашено Господом.
– Мы как-то незаметно в разговоре перешли на здоровых и богатых. А бедные – скорбят.
– И это понятно. Включишь телевизор, а там рассказывают, что люди остаются без тепла, продуктов, воды. Что можно им пожелать? Возложить надежду на Господа, искренне молиться: «Господи, Ты видишь, посетила нас крайняя нужда, не оставь без помощи!»
В Библии мы тоже находим периоды, когда оскудевали поля, начинался голод. По той же самой причине, что и у нас: отступал народ от веры. Господь показал: есть только одно средство, чтобы изменить свою жизнь. Надо осмыслить ее. Не в материальном плане: было – и потерял. А переменить ум, покаяться, увидеть духовную суть вещей. И тогда, мне кажется, люди обретут надежду, веру.
Общество наше тоже заговорило о том, что надо решать проблемы детей, стариков, нищих. Но не только государству, а всем сословиям необходимо принять участие в их судьбе.
– Так все-таки богатство – это хорошо или плохо?
– Большое стадо на лугу пасется. Это хорошо?
– Безусловно!
– Сад растет. Это хорошо?
– Еще бы!
– А когда человек все забирает себе, чревоугодничает, забывает меру?
– Отвратительно!
– Вот и ответ. У слов «Бог» и «богатство» – один корень. У Бога всего много – и духовного, и материального. Но нужно правильно относиться к богатству – не быть хищниками.
Жизнь – это борьба. За спасение бессмертной души. А если бороться только за земные блага, то энергия человека уйдет не в ту сторону, и он возможно, никогда не восполнит того, что потеряет.
– Кажется, я поняла. За душу – борьба, а для благосостояния – труд и милость.
2003 год
Один духовный сын отца Георгия, тоже священник, очень интересовался, как понять, когда мы говорим – от Бога, а когда – от себя.
– Кто с Богом, тот говорит Божие, а кто со своими помыслами, тот говорит от своих помыслов, – коротко и ясно объяснил батюшка.
Бог создал нас, дал нам жизнь. Враг рода человеческого разрушает, уничтожает бытие. Смерть пришла в мир через него.
Господь воплотился на земле, чтобы вырвать нас, Своих детей, у смерти. Именно об этом мы поем на Пасху: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав».
– Пасха – это праздник победы жизни над смертью, – рассказывает отец Георгий. – Она празднуется целых сорок дней и охватывает нас своим величием, неизмеримой радостью.
Войдя в Пасху, мы долгое время как бы усваиваем то, что являет собою воскресение Христа – всему миру, всем верующим.
– Почему Пасху называют «торжеством торжеств?»
– Она стоит в центре годового Богослужения. Расширяет рамки времени и возводит нас к Небу. В ту Божественную высоту, которая является конечным предназначением, целью жизни не только людей, а всей вселенной.
Наша вера чает «воскресения мертвых и жизни будущего века». Мы ждем момента, когда не тление, а сама жизнь станет реальным достоянием человека. И Пасха открывает нам это.
– Несмотря на то, что каждый день в храмах отпевают умерших?
– Конечно. Да, мы живем в мире, в котором есть смерть. Сначала умерли наши дедушки, бабушки, потом многие похоронили родителей. Наша очередь приходит переступить через порог смерти.
И если отнять знание того, что есть воскресение, есть иной мир, то жизнь человека становится неким томлением духа. В нас ведь очень высокий дух. Его требования, запросы так значительны, что не ограничиваются земным бытием. Вечные вопросы о смысле жизни тяготели над всеми временами. По-разному отвечали на них люди.
– В древних религиях тоже была вера в жизнь после смерти?
– Была. Недавно по телевидению показывали передачи об археологических раскопках в разных странах. Кажется, в сирийской пустыне нашли прочные капсулы из глины, в которых хоронили древних людей. В капсулу вкладывали все необходимое для жизни – пищу, снаряжение. Значит, люди верили, что все это нужно, что человек не перестает существовать.
– Чувствовали вечность?
– Это чувство никогда не терялось, ни в одной культуре. Возьмите Древний Египет, знаменитые пирамиды. Тогда бальзамировали тела умерших, тоже хотели сохранить их для какой-то иной жизни.
Апостол Павел говорил, что в древности люди испытывали страх смерти, были в рабстве у нее. Но сознание человека искало выхода. В литературе, в науке видно стремление овладеть миром, открыть магические секреты, преодолеть власть смерти над человеческой душой.
– Или хотя бы отодвинуть ее сроки.
– А наши атеисты, знаешь, как рассуждали? Мы говорили им: «Если вы не верите в Бога, у вас нет будущего». Они отвечали: «Как же нет? У нас дети. У них тоже дети родятся – и мы будем жить в них».
Но один умный человек сказал: «Если ноль умножить на миллион, он все равно останется нолем». Если ты сам уничтожаешься, что может быть в дальнейшем?
Бог всегда говорил о воскресении человеческого рода. У пророка Иезекииля есть картина, которая поражает своей необычайностью и масштабностью. Он видит поле, усеянное костями. И все они облекаются плотью, восстают – по слову Господа.
– А пророк Иезекииль жил еще в VI веке до Рождества Христова!
– Великие праведники чаяли обновления человеческой природы, восстановления, воскресения. Но понимали: человек своей гениальностью, праведностью, усилиями не может этого достичь. Все находится в руках Того, Кто создал наш мир.
Воскресение Христа – вот главная истина. На ней основана наша вера. Апостол Павел повторял: если бы мы, христиане, уповали на Спасителя только в этой жизни, то были бы несчастнее всех людей. Свои чаяния, надежды мы все-таки связываем с будущим. Оно открыто, явлено, подтверждено и осуществлено воскресшим Спасителем. Он стал первым среди воскресших.
– В Ветхом Завете тоже были случаи, когда умершие воскресали по молитвам пророков?
– И в Новом Завете Спаситель показал, что имеет власть воскрешать людей. В Евангелии Он много раз повторял Своим ученикам: Мне надо будет пострадать, быть распятым, убитым, погребенным – и потом восстать из мертвых, явить миру победу над смертью (см. Мф. 20. 18).
Господь оставил нам изобилие свидетельств. Воскресший Спаситель являлся женам-мироносицам, апостолам. До 500 человек видели Его!
– Почему Он снова и снова приходил к апостолам целых сорок дней?
– Это была как бы школа, в которой человеческое сознание перестраивалось, перевоспитывалось. Принимало воскресение как основную, непоколебимую истину, чтобы потом это свидетельство передать другим людям.
Когда происходят какие-то важные события (а это событие – неизмеримое), мы сразу же захватываемся ими. И уже после начинаем думать: «Что это значит? Что будет дальше?» Примерно так было с учениками Христа. Они говорили апостолу Фоме: Учитель воскрес. А тот отвечал: никогда этому не поверю, пока не увижу Его сам и не прикоснусь к Нему.
Фома понимал: это сверхъестественно. И Господь нисходит до него: подай руку твою и вложи в ребра Мои! Я действительно воскрес, действительно прошел через закрытые двери. Ты это видишь. Потом Он сказал апостолу: «Ты поверил, потому что увидел Меня. Блаженны не видевшие и уверовавшие» (см. Ин. 20. 24–29).
Спаситель учил апостолов тайнам Царства Божия, жизни вечной. Помнишь, Он указывал на зерно. Когда мы его сеем, оно умирает. Но при этом в избытке рождает жизнь.
Каким Господь восстал из мертвых, такими же будут все люди после смерти и воскресения, обновления.
– Хорошо, что пока мы не можем проходить сквозь закрытые двери!
– А как пугались, ужасались ученики Христовы, когда Он это делал! Господь не раз объяснял им, что с Ним произойдет. Но они не могли вместить той премудрости, которую человеческий род только потом начал осознавать.
Евангелие рассказывает, как Лука и Клеопа шли по дороге, обсуждали слух, будто Учитель их жив. Спаситель присоединяется к ним в пути, говорит: «О, несмысленные и медлительные сердцем, что вы спорите? Это же дано в Священном Писании!» (см. Лк. 24. 13–27).
И начинает открывать им одну за другой пророческие страницы о Своем воскресении. Когда вошли в жилище, Господь преломил хлеб, ученики, вероятно, его вкусили, и у них открылись глаза. Они поняли, Кто перед ними.
– Но Он стал невидим.
– Такова тайна человеческой жизни: чтобы открылось какое-то высшее чувство, новое сознание, нам нужно не только соприкосновение с Богом, но и причащение Божественной силы. Духовный мир являет нам себя. Но если глаза не развиты, мы не видим того, что рядом. Цель сорокадневного явления Спасителя ученикам – обогатить человека новым опытом. Убедить, показать наше конечное назначение.
– Вот вы сейчас сказали о том, как люди менялись возле Христа. Даже на Кресте многие увидели в Нем Бога.
– Если внимательно прочесть Святое Евангелие, можно почувствовать: после Тайной Вечери облик Христа меняется. В Гефсиманском саду Он молился, чтобы чаша сия миновала Его, и Ангел Божий укреплял Господа. В конце этой молитвы Спаситель говорил: «Да будет воля Твоя, Отче» (см. Мф. 26. 39).
С этого момента перед нами открывается новый образ царского величия и достоинства Христа. Его схватили воины, отдали на суд, поругание, издевались над Ним. Поставили перед Пилатом. «Ты не имел бы надо Мною власти, если бы тебе не было дано свыше, – говорил Пилату Господь (см. Ин. 19. 11). – Ты говоришь истину, что Я Царь» (см Лк. 23. 3).
Это Божественное величие не оставляет Его до последней минуты. Простой человек в агонии и не заметил бы, что рядом с ним стоят мать, ученик.
А Он даже с Креста отдает распоряжения Матери, Иоанну Богослову (см. Ин. 19. 26–27), обещает разбойнику: «Ныне же будешь со Мной в Раю» (Лк. 23. 43).
– Тому разбойнику, который разглядел в Нем Бога.
– В страдании Господь велик, превосходит все человеческие возможности. Даже язычники-воины убедились: это был воистину Сын Божий. От Него не исходило никаких укоров, никаких поношений тем, кто стоял рядом, распинал, подносил Ему уксус. Наоборот, Он молился: «Отец, прости им! Они не ведают, что творят» (см. Лк. 23. 34).
Когда дух Его выходил, Спаситель сказал: «Совершилось!» Совершилось все – до последней капли, до последней йоты. Как Богочеловек Он исполнил Свою высочайшую миссию.
– Ради нас отдал жизнь.
– В пророчествах сказано: кость Его не сокрушится, тело не увидит тления. Так и было. События развивались с такой скоростью, что все удивлялись, даже Пилат.
В Великую Субботу мы поем: «Во гробе плотски, во аде же с душею, яко Бог, в Раи же с разбойником, и на престоле был еси, Христе, со Отцем и Духом, вся исполняяй, неописанный». Хотя тело лежало во гробе, но душа Господа сошла в ад и разрушила его твердыни. Тут мы опять видим тайну искупления человеческого рода.
– Через людей, которые были рядом с Христом, нам открывается: происходило нечто великое.
Праведные Никодим и Иосиф Аримафейский никогда не говорили другим, что были тайными учениками Христа. И вдруг Иосиф открыто идет к Пилату, просит отдать ему Тело Господа. Хоронит Его.
– По-видимому, бывает такой час, когда сама человеческая сущность требует: ты должен быть здесь и сделать это! Выполнить последний долг. Со стороны удивительно: как человек не боится? А он спокойно идет и понимает: это Бог дает послужить Ему.
Каждый день, совершая Евхаристию, священники поминают праведного Иосифа, который снял с Креста Пречистое Тело, обвил новой плащаницей, положил во Гробе. И Гроб Спасителя стал источником нашего воскресения.
В тайне спасения человеческое и Божественное открылось в удивительной целостности.
– Из Евангелия мы знаем: Мария Магдалина первая увидела воскресшего Господа. Но в Великую Пятницу, когда Тело Христа снимают с Креста и читают канон «Плач Богородицы», Господь как бы настойчиво повторяет Владычице: «Восстану! Не рыдай Мене, Мати!» И кажется: после воскресения Он сразу должен прийти именно к Ней.
– Так и было. Это подтверждает икона, которая висит в алтаре храма Иоанна Предтечи на Пресне – «Явление Воскресшего Спасителя Божией Матери». Нигде вы такой иконы не увидите.
Деву Марию мы именуем Богородицей, Которая дала жизнь Богочеловеку. Она наше сокровище. Ее знание Бога, Ее душевная глубина были совершенно удивительными. Если бы уста Божией Матери открылись, Ее слова были бы свидетельством, равнозначным свидетельству Самого Христа. Для Владычицы Его воскресение разумеется само собой. Поэтому после него не о Ней говорится в Священном Писании.
– А об учениках?
– Да, недоразумения возникали у них. Это они приходили в ужас, когда видели воскресшего Христа. Со стороны их даже жалко: Господь воскрес, а они Его принимают за призрак! Косная человеческая природа должна была в великих муках отвергнуть свое неведение, неверие и сказать: «Истина воскресения Христова превосходит все наши представления!» И эти муки апостолов не скрываются, о них рассказано в Священном Писании.
– Но это и наши муки. Потому что воскресение превосходит и наши представления о жизни.
– Для нас оно и показано в Евангелии, чтобы каждый мог проследить свой личный путь к Богу: как я поверил в жизнь вечную. Многие из нас идут от неверия. Постепенно Господь начинает нам открывать явные вещи, а мы их сравниваем с призраками: «Это воображение сработало!»
– Или – случайность?
– Или совпадение, мистификация, галлюцинация. Логика человеческая – как компьютер. Нажми на кнопку – и он сразу выкладывает все варианты «против».
– Один пожилой мужчина приходит в храм.
У него умерла жена. Он подает записочки об упокоении и говорит: «Я неверующий, но вдруг ей от этого лучше?» Так какой же он неверующий?
– Оказывается, по своей сути мы все-таки принадлежим – к воскресению. Господь сказал: «Я Бог не мертвых, но живых». Значит, в нас есть жизнь. Если захочешь, все это станет твоим, откроется милостью Божией.
Что, между прочим, всегда было у человека? Учишь его чему-то, а он требует: «Докажи, дай знамение – видимый знак!» А Господь сказал: роду человеческому будет дано только одно знамение – Ионы-пророка. Иона был три дня во чреве кита, и Господь три дня пробыл во чреве земли, как бы приобщенным к смерти. А потом – восстал из мертвых. Это знамение не отнимется никогда. Посмотрите и увидите!
2006 год
Протоиерей Константин Островский вспоминает:
– Когда я еще был алтарником в храме Иоанна Предтечи на Пресне, возникло у меня желание заменить одно слово в молитве из акафиста (не помню, какого). Но без благословения я на такое дело не решался. Спросил отца Георгия. Он посмотрел это место в акафисте, потом хлопнул меня книжкой-акафистом по голове и весело сказал:
– Молись, как написано! Послушание и смирение выше всего.
На пороге – новое тысячелетие. Рождеству Христову – 2000 лет.
– Батюшка, получается, каждый из нас – юбиляр? – уточняю у отца Георгия. – Мы же христиане.
– Да, каждый христианин является членом Церкви Христовой. А точкой отсчета рождения Церкви можно взять Рождество Господа и Спасителя нашего.
Церковь, будучи Богочеловеческим организмом, существует вне времени. Ведь ее Главой, как определяет апостол Павел, является Сам Христос, Сын Божий, предвечно рожденный от Небесного Отца. А мы входим в полноту Церкви в свою маленькую временную дверь. Бог нам ее открывает, чтобы мы попали в неизмеримый океан жизни. У нас на земле – только берег этого океана. Стоим мы на нем со страхом и трепетом – и видим перспективу, уходящую дальше горизонта, сливающуюся с Небом.
В этом году праздник Рождества Христова обозначается такими странными цифрами с тремя нулями. Хотя это обыкновенное число, но оно говорит о многом: о непростом пути, о том, что самой жизнью, историей оправданы слова Спасителя: «Созижду Церковь Мою – и врата адовы не одолеют ее» (см. Мф. 16. 18). Церковь стоит в веках. И мы, ее чада, можем свидетельствовать об этой Божественной истине.
– Чтобы нам войти в полноту жизни, Господу пришлось войти в нашу ограниченность, падшесть, смерть. Он это сделал по Своей воле. Как на человеческих судьбах отразилось Его Рождество, пришествие в мир?
– Отражение – это понятие поверхностное. Пробежал луч, осветил то, что возникло на его пути, – и все. А пришествие Господне – это основа основ жизни. Нельзя сказать, что Рождество Христово началось 2000 лет назад. Нет, это – как бы воспоминание о будущем.
Рождество Христово – в центре, в средоточии всей духовной жизни, чаяний, верований человеческого рода. К нему стремились праведники, начиная с Адама, первого человека. Жаждали пришествия Господа.
Бог открывал пророкам, что настанет такой день, и в мир таинственно придет Бог и Спаситель. В Евангелии Господь сказал, что Авраам, праотец наш, увидел этот день и возрадовался духом (Мф. 8. 56).
Мы тоже можем приблизиться к Рождеству, сопереживать, радоваться ему. Принимать его великое благочестие. Но само оно всегда остается тайной.
Сколько еще Бог судит людям таких тысячелетий, уходящих вперед? Мы не знаем. Но твердо верим: Рождество Христово – событие, к которому всегда будут обращены и взор, и мысли, и благодарные чувства человечества.
– В земном времени Рождество Спасителя занимает особую, как бы нулевую точку. До него мы считаем годы по убывающей: третий век, второй, первый… После него – по возрастающей: первый, второй…
– Да, исторически это интересно. С приближением солнца гаснут звезды. Они остаются на местах, остаются теми же, но уступают место хозяину, который должен согреть землю теплом, влить в нее жизнь.
Вот так же примерно угасает время, его духовное содержание, когда приближается Рождество. И хронология это отражает. Время у нас солнечное.
– Следовательно, сейчас, в 2000 году, духовность в мире высока? Не потому ли, что появилось множество новых святых – наших покровителей, помощников, молитвенников?
– Когда благочестивые люди прощаются с дорогим, близким человеком, который много сделал в этой временной жизни или, может быть, жил мало, но ярко и плодотворно, то иногда говорят: «С этого дня мир духовный обогатился, а земля оскудела». Но Бог милует – и вновь рождаются благочестивые души, праведники, которых земля чает, радуется, если они являют себя тут во всей силе.
Духовный мир – это такая сокровищница, которая никогда не оскудевает и всегда обогащается. Господь Спаситель сказал в беседе с учениками: у Отца Небесного обителей много. Бесконечное число. Эти обители ждут каждого из нас. И мы должны себя достойным образом подготовить к тому, чтобы наследовать их.
2000 год
– Однажды я обиделся на своего друга и рассказал об этом отцу Георгию, – вспоминает протоиерей Константин Островский. – Он мне ответил, что в Царстве Небесном мы все должны будем составить единое Тело. И как же мы будем членами единого Тела Христова с нашими укоризнами?
Не знаю, как было раньше, но теперь очень трудно строятся браки. Людям становится тяжело с самого начала. Даже дети священников разводятся. Молодожены жалуются, ноют. Стенают!
– Брак – это очень ответственное дело, – говорит отец Георгий. – Оно должно стать основным в жизни и определить все в дальнейшем – и семью, и общественную деятельность человека. К браку надо готовиться с тех дней, когда можно осознать его важность.
– Лет с 14–16?
– Примерно. Сейчас есть тенденция к ранним бракам. Да и в старые добрые времена можно найти много таких случаев. Но я-то помню, как было после войны.
– В конце 40-х годов прошлого века?
– Да. Условия тогда были непростые. Нормой считалось перед вступлением в брак получить образование, включиться в какую-то деятельность. Найти себя, свое место.
– Стать на ноги, как говорят.
– Брак можно сравнить со строительством дома (а семья всегда в доме находится). Попробуй построить его без фундамента, сделать одну крышу. Ветер будет гулять туда-сюда, разбрасывать вещи.
Так и у нас получается: люди в 17–18 лет почувствовали стремление друг к другу – и уже принимают незрелое решение пожениться. Они еще не готовы к браку, не потрудились ни над собой, ни над тем, чтобы создать условия для своей семьи. И чаще всего возлагают свои проблемы на плечи отца и матери: «Родители должны все сделать!»
Да, они, конечно, должны. Но дело-то не в родителях, а в самих молодых людях. Легче отцу и матери пойти на жертву: если имеют, дать средства на жилище или потесниться в своей квартире. Главное – насколько этот брак станет прочным, настоящим союзом, чтобы никакие трудности, внешние обстоятельства молодых супругов не испугали.
Брак должен пройти…
– Испытание?
– Некий экзамен. Чтобы они осознали: да, мы понимаем трудности, но друг друга любим – и готовы все преодолеть. Мама, папа, помогите!
А часто бывает иначе. Люди вступают в сложные отношения – и не способны понести проблем, которые ложатся лично на них, на их семью. Это же новая ветвь.
– Новый род?
– Продолжение старого – и в то же время новый. Он должен быть жизнеспособным.
Я не могу тут дать кардинальных решений. Но хочу указать на те условия, которые необходимы для брака. И самое важное – способны ли молодые люди любить, поняли или нет, что этот брак должен быть единственным.
– Иначе придет «новая любовь» – и ему конец?
– Именно. Сейчас это распространено. Живут люди вместе по 15–20 лет – и вдруг на стороне оказываются дети, никому не нужные. Кто-то кого-то бросает: жена – мужа или муж – жену.
Когда с этим сталкиваешься, приходишь в ужас. Задаешь людям вопрос: «Как же так? Вы же любили?» Отвечают: «Да, но со временем что-то проявилось…»
Конечно, дерево вырастает из зерна. И то, что есть в его основе, обязательно проявится. Жизнь требует от нас максимума развития. И если ты захотел вступить в брак, создать семью, то должен иметь решимость взять этот крест – и жить не ограниченным, личным интересом.
Многие думают только о себе как о персоне: «Я женился. Я хочу добиться…»
– А чего хочет другая сторона – не важно?
– И особенно: что нужно для того, чтобы семья была здорова? Эти основные вопросы проходят мимо сознания людей.
Брак – органичен. Он требует от нас отвержения себя, отказа от собственного эгоизма: взялся – и неси. В этом спасение и красота жизни. Не случайно многие считали, что жена служит Богу рождением детей. А сейчас и это отодвигается.
– Ну да, «планируется». Часто – с трагическим результатом.
– Спросишь супругов: «А дети у вас есть?»
Отвечают: «Будут, будут. Но на первом месте пока другое». А что для семьи важнее: купить третью пару ботинок – или скрепить ее изнутри, как цементом, рождением ребенка? Ее и семьей-то нельзя назвать, пока нет детей.
– Хотя бывают и бездетные браки.
– Я не говорю о подобных случаях, когда люди всей душой желают иметь ребенка, страдают, молятся. Они счастливы и довольны друг другом. Но через детей брак становится глубже, воспринимается более полным союзом: я живу – для тебя, ты – для меня, a дети – наш плод, общая радость.
– И опять же забота?
– Да. Наблюдая современное отношение к браку, я вижу: люди не готовят себя к нему. Прежде чем стать врачом, надо поступить в институт, учиться шесть лет, все экзамены сдать. Какой труд! И только тогда человек получает право лечить.
А мы так легкомысленно смотрим на право быть отцом и матерью, хотя даже государство юридически защищает семью. Как же человеку не задуматься глубоко над этим?
Семья – она же как живая клетка. А из этих клеток складывается общественный организм. Мы удивляемся, когда ученые проникают в тайну клетки. Из нее научились целые органы выращивать. Не имея знаний, это возможно?
– Нет, конечно.
– А семья – это и Божественное установление, малая церковь, и клеточка Церкви большой. Она должна быть здоровой, цельной – и тогда будет способна производить новые клетки. Как это премудро, глубоко устроено!
Я бы создал целую школу подготовки к будущей семье. Не поверхностные курсы, нет. А чтобы раскрыть глубину жизни семьи. Нам дано бытие, жизнь через брак, семью – и мы должны развить, показать ее богатство.
Но мы не способны ни воспринять жизнь, ни передать, ни организовать ее собою и через себя. Такое поверхностное отношение к семье характерно для духа нашего времени. Как будто семья – одно из удовольствий: «Вот мне девушка понравилась, мы приятны друг другу, поиграем, поласкаемся». А трудности начнутся – и все рушится.
– А без них – никак?
– Взять этот крест надо – сознательно, серьезно. Понять, что семья – именно то, к чему я в жизни призван. И это больше, чем быть ученым или строителем, чем любая деятельность, направленная на создание общества. Так было всегда и остается теперь.
Если семья красива, если это союз подлинно духовный, то и общество будет здорово, прекрасно. Любая деятельность станет доступна детям, выросшим в таких семьях. Они сохранят верность своим близким.
А сейчас люди предают друг друга. И в результате дети оказываются без отца или матери, без будущего. Они выброшены. Это же страшная трагедия: по социологическим данным, распадается до 70 процентов браков. И те, кого мы венчаем, тоже приходят: «Батюшка, мы развелись. Как нам теперь церковный брак аннулировать?»
Болезнь начинается с малого. Появляются вирусы, которые готовы уничтожить весь организм. Так и наше общество сейчас представляет собой организм, у которого клетки отмирают. И мы, старшее поколение, по неразумию становимся подобными вирусами, когда настраиваем молодежь на разводы. Разрушаем живой организм, неосознанно, не понимая, что делаем. Без духовных и даже чисто общественных причин.
Отношение к браку необходимо менять.
– Оно, кстати, отчасти идет от родителей: статистика разводов была пугающей и двадцать лет назад.
– Старшему поколению надо тут работать, разъяснять, показывать молодым важность, ответственность, прекрасность семьи. В ней спасение – и наше личное, и общества.
– Чисто практический вопрос. Вот люди поженились, увидели друг в друге недостатки – и начинают жаловаться. Муж на работе все рассказывает про жену. Это по-мужски?
– Нет! Говорить о чьих-то недостатках в семье, выносить сор из избы всегда считалось некрасивым. У мужа и жены могут быть претензии друг к другу. Но такие жалобы свидетельствуют о том, что людям не хватает широты души, благородства.
Когда рассматриваешь ссоры супругов, то видишь: в их основе лежат мелочи, глупые претензии.
Кому-то что-то показалось, он поздоровался со знакомыми, она – нет. То ли это оскудение внутренней энергии, потеря благодатности? Люди устают на работе, приходят домой – и вместо того, чтобы потрудиться, подключиться к семье, что-то дополнить в ней, начинают высказывать претензии.
Конечно, прежде всего – у них нет любви. Любовь – это таинственная созидающая сила, которая нас, как магнитом, притягивает друг к другу, создает единство. Кто-то из святых отцов говорил: там, где теряется любовь, все начинает рассыпаться.
Кто-то ищет суррогаты, заменители любви. Кем-то увлекается на стороне, старается заполнить внутреннюю пустоту. Но понимает, что семью нельзя рушить: «Как мы можем разойтись? Это же на детей повлияет».
– Уже хорошо?
– Да, они думают о дальнейшем. Добрая старина тоже много таких сложностей имела. И все-таки бабушка, мать мне говорили: «Такого раньше не было! Особенно в сельской местности. Если вступил в брак – все, не жалуйся, не смотри, не ропщи! Вот тебе Божие благословение, терпи трудности, привыкай! Притритесь друг к другу – и никуда вы не денетесь. Супруги идут в одной упряжке. Несите трудности – и не оглядывайтесь назад!»
Прежде знали, что человеческая природа такова: сегодня влюбился – завтра чувство охладело. Уровень духовности понизился, и искушения, испытания, страсти захлестывают человека. Прежде всего – эгоизм. Но рамки порядочности все-таки людей держали.
Мы сейчас привыкли раздувать частные стороны, цепляться к мелочам: «Вот она – такая!..» А кто – не «такой»? Мы же не ангелы во плоти. Иногда и слово неразумное скажешь, только потом подумаешь: «Зачем?» Но мудрость жизни учит нас: по любви сошлись, получили Божие благословение – и все. Умей прощать!
– И просить прощения?
– Обязательно. Семья становится школой жизни. Видя в близком человеке недостатки, посмотри, как в зеркало, в себя: «А я – лучше? У меня таких недостатков нет?» Чаще всего найдешь то же самое. Значит, мы из одного теста слеплены. Будем жить – и дружить.
Я знаю много иных проблем в семьях: плохая материальная обеспеченность, муж оказался ленивым. Или без работы остался – и семья терпит недостаток. Но смотришь: жене Бог дал заработок, она больше мужа получает.
– Все выравнивается?
– И семья не разваливается. Глядя на них, думаешь: «Мудрые! Прекрасно. Они нашли правильное решение». Потом время проходит – и муж опять восстановился, нашел свое место. Помогает взаимная выручка, взаимная любовь, твердое внутреннее убеждение, что другой семьи – не нужно.
В старину говорили: «Сатана помазал чужую жену медом». Вот и кажется: что-то в ней есть необыкновенное. Но по природе все одинаковы. И дай Бог, чтобы каждый это понял.
Нужно воспитывать у молодежи внутреннее благородство, великодушие, ведение человека – со всеми его слабостями. В юности человек часто идет на трудности ради любви. Она, как светом, озаряет его. Но жизнь нас трет, порыв пропадает – и начинается обыденность. А надо стоять на страже того чувства, которое легло в основу брака, бороться за него. Придет искушение – и вспомнить: «Да я же любил! Что случилось?»
Смотришь на людей, которые прожили вместе по 50–60 лет, и радуешься. Они положили хорошее основание жизни. Поняли: это то, что им дано. И сохранили верность друг другу.
2002 год
Одна женщина перестала есть мясо. Не по высоким мотивам, а просто ей от него было тяжело. Врачи начали пугать:
– Начнется анемия – и вас никто не вылечит!
Пришла к отцу Георгию, просит:
– Батюшка, благословите мясо не есть. И чтобы анемии не было.
Батюшка благословил:
– Помоги, Господи!
Потом улыбнулся:
– А я, грешный, мясушко употребляю…
В нашем живом мире ничего не бывает случайно. Вот и день, в который мы родились, избран для нас. Мы приходим в мир под небесным покровительством. Отец Георгий БРЕЕВ появился на свет сразу после Рождества Христова – в праздник Собора Пресвятой Богородицы.
– Вы чувствуете Ее помощь? – спрашиваю его.
– Не однажды и не по каким-то отдельным случаям. Мой жизненный путь лежит под водительством Царицы Небесной. Но человек не может это сразу осознать. Такие вещи, как Ее мудрое, чуткое покровительство, не столь видимы, ощутимы.
Дети, допустим, иногда недооценивают заботу родителей. Ученики часто не понимают, какую роль сыграли в их жизни учителя, которые открыли им целый мир. Молодым людям кажется, что они сами, как птицы, в него влетели. Но мир им – именно открыли, хотя, конечно, они и сами начали работать.
Когда человек оглядывается на пройденное, переосмысливает свой путь, он удивляется: как со мной могло произойти то или иное событие? Почему я стою на твердых позициях? Ведь некоторые мои друзья, близкие знакомые находятся в совершенно иных условиях.
У меня на полке стоит фотография. Это мы в первом классе семинарии. Сколько же на ней людей, которые уже ушли в иной мир! И удивляешься, как много тебе Бог дал: живешь, служишь. Так иногда Господь открывает то, что всегда тебя окружало, было твоим достоянием.
– А человек – не замечал?
– Нет. Были у меня тяжелые обстоятельства, и когда заканчивался день, мне прежде всего хотелось поблагодарить Спасителя, Царицу Небесную за окормление, Божественное промышление, которыми я всегда окружен. В любых условиях, самых невероятных, оставался на плаву – в деятельной приходской жизни.
Я же настоятель двух храмов в Ее честь. Да еще третий – Успенский мы построили на Котляковском кладбище. Вся жизнь наполнена знамениями, все происходило промыслительно. Такова была воля Пречистой.
– Кто Она для нас?
– Кто Она для нас? – переспрашивает батюшка и улыбается. – Спаситель называл Себя Светом миру, Альфой и Омегой, Хлебом Жизни. Все, что нам открыто о личности Христа Спасителя, прямо соотносится и с Пресвятой Богородицей. Мы не ставим Ее в один ряд с Лицами Святой Троицы. Но все-таки Она имеет причастность к тому, что мы говорим о Христе.
Спаситель заимствовал Свою человеческую природу, как сказано в молитвах, от Ее чистых девических кровей. Богородицу называют печью, в которой испечен хлеб жизни – Христос Бог. Это, конечно, образы.
– Поэтичные, глубокие.
– А в то же время, когда мы любим Спасителя, то эту любовь нам приоткрывает именно Пречистая Дева. В жизни все узнается постепенно. Вот посмотри: Евангелие вначале знакомит нас с пророческим, апостольским словом о Христе. Потом среди множества благовестий вдруг начинает проясняться образ Девы Марии. Иногда скромно, но Она всегда присутствует рядом с Христом. И Сам Господь привлекает к Ней наше внимание.
Праведная Елисавета исповедует Ее как Матерь Бога. «И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне?» – восклицает она (от Лк. 1. 43). Это слово «откуда» мне всегда кажется удивительным. Ведь Елисавета – родственница Девы Марии, человек святой жизни. Казалось бы, ей уже все ясно, открыто. Она радуется, ликует и пророчествует духом. И в то же время удивляется: откуда мне сие?
– Такая милость?
– И величие, которое устроил Бог через Свое воплощение, пришествие в мир. Это вопрошание и у нас остается все тем же: откуда? Как оно могло осуществиться?
Хотя подобный вопрос стоит, по-видимому, не только перед людьми, но и перед Ангелами. Сказано же в Акафисте Пресвятой Богородице: «Радуйся, высото неудобовосходимая человеческими помыслы; радуйся, глубино неудобозримая и ангельскима очима». Высота Пречистой Девы не может быть объята духовным зрением Херувимов и Серафимов.
Церковь поет: «Недоумеет всяк язык благохвалити по достоянию… обаче, Благая сущи, веру приими, ибо любовь веси (знаешь) Божественную нашу». Ум не в состоянии выразить то, что мы хотели бы, что переживаем, что дается сердцу верующему и любящему Господа.
Но вернемся к Евангелию. На браке в Канне Галилейской Владычица проявляет Свою волю и говорит служителям: «Что скажет Он вам, то сделайте» (от Ин. 2. 5). Слушайте Христа, поступите так, как Он скажет, и все у вас исполнится.
Во время Крестных страданий Спасителя Она принимает от Него и усыновляет Себе весь род человеческий.
Когда наступают большие Богородичные праздники, обязательно совершается предпразднество духа. Я всегда замечал: праздник – завтра, а сегодня уже все овеяны радостью, испытывают внутреннее торжество: вот-вот мы будем прославлять Пречистую Деву Марию. Тайна эта остается неизреченной.
Господь так устроил, что Она по Своей человеческой природе – к нам ближе, чем Он. Все-таки Христос – Богочеловек, рожденный прежде века от Отца.
– А Владычица – именно человек.
– Иногда мы боимся дерзновенно обратиться к Господу, а к Ней – обращаемся. Она как Мать понимает, чувствует и знает нас, близка нам. Пречистая была неразлучна с апостолами. Она создала ту живую атмосферу, в которой потом раскрылась Церковь, была душой церковного общения.
Тайна Богородицы – это тайна Христа Спасителя: Он к нам через Нее благоволил прийти в мир. Тайна Богородицы – это тайна Церкви: Она нас приводит к Нему.
Я родился в 1937 году. Это время гонений, разрушения церквей. У людей тогда опустились руки, казалось, будто все забыли Бога. И вдруг Она, по Своей материнской любви, повела этого сопливого родившегося малыша. Я стал священником. И такое, по-видимому, дается многим людям.
10 лет назад меня назначили настоятелем в храм Рождества Пресвятой Богородицы. И вдруг одна художница приносит мне икону Божией Матери «Избавительница» и просит: «Батюшка, возьмите ее в алтарь! Эту икону я списала с древнего образа». «А почему, – спрашиваю, – вы хотите, чтобы она была в алтаре?» Отвечает: «Расскажу вам необычайный случай. Я тяжело болела – и дала слово Богородице, что напишу Ее икону. Когда поправилась, то забыла об этом. Прошло два года. Утром выхожу гулять с собачкой. Вижу – идет вроде как монахиня высокого роста, стройная. Я собачку придерживаю, а сама думаю: «Какая величественная!» Вдруг Она ко мне оборачивается и говорит: «Ты Мне слово дала – и почему не выполняешь?» Меня как током пронзило. Голову опустила, думаю, какое слово я давала? И вспоминаю, что обещала Богородице написать Ее икону! Поднимаю голову – никого нет. И я поняла, что тяжело согрешила, надо все исправить».
– Художница сразу написала образ?
– Да. Этот случай пробудил во мне такое чувство: вот тут, оказывается, какое место! Здесь Божия Матерь всех встречает, окормляет, грешников вразумляет. Ведет ко спасению.
Каждое слово, данное Богу, не умирает, живет. Царице Небесной хочется, чтобы мы хранили свои обеты, данные Ей. Эти живые отношения с Нею нам надо сохранять всегда.
Много знамений, много милостей бывает в нашей жизни. Сколько раз Господь, Пресвятая Богородица избавляли нас от болезней, трудностей! Помолишься Царице Небесной – и видишь, как тучи рассеиваются, силы укрепляются, немощи исцеляются. Мы живем этим непосредственным чувством, которое стало как бы нашей второй – духовной природой.
Мы не говорим об этом, оно само собой разумеется. Как и то, что нужно прийти в храм, поблагодарить Богородицу за детей, за духовных чад, за тех, кто к тебе обращается за помощью. Из ткани жизни этого не исключишь.
Наше почитание Владычицы так же естественно, как видеть храмы, изобилие Ее икон, духовной литературы. Оно началось с первого восклицания праведной Елисаветы, продолжилось апостолами, святыми. В 431 году III Вселенский собор специально утвердил догмат о почитании Пречистой Девы Марии как Богородицы. Чтобы никакие ереси нас не смущали. Такова вера Церкви.
В какие страны ни приедешь, всюду встретишь не только монастыри, храмы, но и целые города, села, посвященные Владычице.
– В России их очень много: Богородицк, Успенск, Покров, Покровское…
– И рядом с храмом в честь иконы Божией Матери «Живоносный Источник» в Царицыно тоже было село Богородское. Люди, которые тут жили, единодушно понимали: это место Пресвятой Девы Марии.
– Что вы испытывали, когда вас назначили настоятелем в наш храм?
– Радовался, что нам доверили великое дело – его восстановить. И сейчас многие им любуются, из других стран сюда приезжают.
Мы понимали, что Сама Царица Небесная призвала нас к такому благородному, Богу угодному делу – восстановить святыню. Храмы с именем «Живоносного Источника» редки. В основном, строили приделы в честь этой иконы. Но, оказывается, и Саровская обитель, и Оптина Пустынь начинались с «Живоносного Источника».
– А самый первый появился в Византии?
– Да. Времена тогда были непростые, сложные. Царица Небесная явилась воину, которого избрал Господь: он должен был стать императором Львом Премудрым. Там в лесу заблудился слепой человек и, казалось, уже не выберется из зарослей. Часто Бог избирает человека не тогда, когда в нем – изобилие сил.
И тут Богородица обратилась к воину, но назвала его Львом – тем именем, которое ему было присвоено позже, когда он стал императором: «Ты поведи слепого к источнику, помажь ему глаза – и он обретет здоровье».
Так и совершилось. На том месте царь потом выстроил храм и назвал его «Живоносным Источником».
Многие монастыри, храмы возникли именно там, где происходили обретения икон Богородицы или чудесные исцеления на источниках. В таких местах рождалось особое почитание Пресвятой Девы Марии.
Чем глубже источники, тем чище в них вода. Так же и в истории: чем раньше время, когда люди строили храм в честь «Живоносного Источника», тем больше благодатных вод износила Владычица для освящения тех, кто там жил.
– Блаженный Андрей, Христа ради юродивый Константинопольский, был восхищен на небо. Он не увидел там Богородицу. Ему сказали, что Она на земле – утирает слезы плачущих, утешает страдающих.
–
Это еще раз показывает, как Она близка роду человеческому, особенно – христианскому. Все печали Ей ведомы, все наше горе. Она на него не только откликается, но непременно помогает людям.
На Руси иконам Пречистой Девы Марии давали самые теплые имена: «Взыскание погибших», «Всех скорбящих Радость», «Утоли моя печали», «Споручница грешных», «Милующая». Явление этих святых икон подтверждает то, что говорит блаженный Андрей, – Ее близкое отношение к жизни людей.
Разные бывают ситуации. Иногда одолеют сомнения, но спросишь себя: «Ты сюда по своей воле пришел?» И ответишь: «Нет, тебя Бог, Его Пречистая Матерь призвали. Надо будет, Они снимут. А не снимут – так всю жизнь будешь служить».
2008 год
Журналистка готовила статью, собирала материал. И столкнулась с мафией. Начались звонки, угрозы. А у нее – семья, маленький ребенок.
Приходит она, перепуганная, к отцу Георгию:
– Батюшка, что делать?
– Никогда ничего не бойся! – сказал он твердо. – Ты под крылом Царицы Небесной.
И все обошлось.
Когда читаешь Евангелие, удивляет такой факт: еще не было Креста и Распятия, а Христос уже говорит апостолам: «…кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мк. 8. 34).
– К решению этой кажущейся сложности можно подходить с двух сторон, – объясняет отец Георгий. – Во-первых, Господь отчетливо и ясно знал: жизненный путь Его окончится страданиями, смертью и воскресением. Об этом Он открыто говорил, особенно в последний год Своего общественного служения.
В то время над миром господствовал Рим. Преступники предавались смерти через повешение на крест. По-видимому, образ Креста был принят Господом, Он понимал, что Ему предстоит Голгофа.
Во-вторых, не один раз встречается в Евангелии место, где говорится не о Голгофе, не об исходе Спасителя из этой жизни через страдание, а о кресте, который ученики должны нести, подражая Учителю. Тут не имелся в виду Голгофский Крест. Это был образ собирательный. Крест обозначал совокупность страданий, которые выпадут на долю последователей Христа.
Уподобление Учителю, указывает Господь, связано с целым рядом трудностей. Но Спаситель объяснял, что Его иго – благо.
– И ученики это чувствовали?
– Они по-человечески вопрошали: а что же будет им, оставившим дом, мать, братьев, семью? И Господь отвечал: уже в этом мире они получат – сторицею, а в Вечности – такой плод, который несоизмерим с лишениями, добровольно принятыми на земле.
Здесь нужно испить чашу страданий, необходимых нам по человеческой природе – ограниченной, подверженной болезням. При такой немощи человек должен раскрыть и пронести в себе духовную силу. И тут возникает как бы дилемма: как соотносятся немощь человеческая – и Божественная мощь?
В Евангелии, у апостолов, в святоотеческой, аскетической литературе показано: немощь плоти восполняется силой Божественного духа, который раскрывают в себе люди.
Преподобный Исаак Сирин определил крест как готовность человека по своей воле идти на страдание. Путь добродетели, чистой, богоугодной жизни всегда связан с трудностями. Где свет, там и тень. Где явно присутствует благодать, там идут скорби, напасти.
– Жизненный крест несут не только христиане, но и все остальные тоже? В языке утвердились словосочетания: «это мой крест», «таков мой крест».
– Евангелие обращено ко всему миру, ко всем людям без исключения. Христос указывает: «Я есть путь, и истина, и жизнь» (Ин. 14. 6). Но слова: «Возьми свой крест и следуй за Мной», – Он сказал тем, кто примет Евангелие как Божественное учение, захочет следовать Ему.
– Значит, не надо бояться креста и стараться избавиться от него?
– Конечно, нет. Крест – это не только выпадающие нам страдания, но и побеждающая сила Божия, которая через испытания ведет человека к вечной жизни, помогает нам преодолеть свою немощь. Апостол Павел говорит: вам дано не только веровать, но и страдать за Христа (Флп. 1. 29). И если верующий понимает и принимает это, несет страдания во имя Божие, он становится сопричастен Божественному пути. Мы же называем Христа первым Крестоносцем. Он Сам понес тяжесть страданий.
Есть одна книга о крестоношении, изданная еще до революции. И там дано такое народное благочестивое предание. Один человек, мучаясь в жизни, считал, что на него возложен самый тяжелый крест. И вот во сне его ввели в помещение, где стояло множество крестов – от великого до малого, и сказали: «Ты ропщешь, что твой крест тяжел. Выбери себе, какой хочешь».
– Он выбрал маленький?
– Да. А ему говорят: «Именно этот ты и несешь!» Личная боль кажется нам самой сильной. Но в том-то и мудрость: когда принимаешь крест, то благословляешь страдания.
Преподобный Амвросий Оптинский лежал на одре болезни. К нему шли люди, и он их с этого одра исцелял! А сам отвергся себя и сказал: да, страдание – мой крест, я его принимаю, а дело Божие должен делать. И Бог явил в нем величайшую силу, потому что он не отказался от креста, благословил его и принял как радость. Понял, что ему нужен этот крест.
Господь призывает нас не бояться трудностей. Они приводят к преодолению нашей материальной ограниченной природы. Человек часто даже не знает, что у него есть бессмертная душа. Вера помогает это понять. И тогда он смотрит на свои страдания спокойно, благословляет их. Это и есть несение креста, следование за Христом.
Возьми крест, но веру не оставляй. Тебе трудно: кажется, и Бог забыл, и люди презрели, обстоятельства задавили. Но это неправда, это твое личное переживание – вне веры. Как только поймешь, что трудности происходят не сами по себе, а на пользу, тут же получаешь другое к ним отношение.
– Зачем надо преодолевать нашу природу, превозмогать боль?
– Мы смотрим на нашу временную жизнь как на рождение души для Вечности. Не случайно в Евангелии дан образ рождающей женщины, и Господь говорил: когда она рождает, то терпит скорбь, но потом забывает все, потому что родился человек в мир (Ин. 16. 21).
Тут показано: скорби наши происходят оттого, что мы сейчас рождаемся, только – на другой ступени, в другой «утробе». Не случайно же существует такое понятие, как мать-земля.
Когда люди осознают, что земная жизнь – рождение в муках, они благословляют трудности, которые их закаляют, готовят к иной жизни. И смерть является той дверью, через которую мы входим в Вечность.
1995 год
Отец Георгий как-то сказал об отцовской и материнской любви. Оказывается, мать жертвует собой ради ребенка, а отец приносит его в жертву Богу.
И еще он посоветовал, что делать родителям, когда дети безобразничают. Мы ведь обычно раздражаемся. А надо вспомнить, какими хорошими они бывают – и закрыть этим красивым образом мордочку зверька, в которого превратились сын или дочь.
Пасмурный серый день. К остановке подходит автобус. Много людей выходит из него – и ни одного улыбающегося лица. Даже дети не улыбаются родителям.
В такие минуты видно, в каком трудном, тяжелом мире мы живем. И, тем не менее, христиане не устают повторять о пасхальной радости и утверждать, что она есть.
– Да так ли это? – спрашиваю батюшку.
– Если бы ее не было, это легко раскрылось бы, – отвечает он. – То, что создается искусственно, не может существовать веками, оставаться постоянным центром духовной жизни.
Довольно просто посмотреть на мир пессимистичным взглядом, особенно когда погода промозглая, туманная, люди копошатся, как червячки.
– Да-да, и зарываются в свои норки глубже и глубже.
– Где тут место радости, казалось бы? И если человек будет постоянно находиться в такой серости, то жизнь для него потеряет всякий смысл, станет безысходной и трагичной.
Но люди переживают еще и много высоких, глубоких чувств, подлинную правду. И она их питает, дает силы трудиться, преодолевать обыденную бесцветность и неинтересность.
Представь себе, что серый день прошел, засияло солнышко, появилась радуга на небе, запели птицы. Наше настроение сразу же улучшается.
– Не у всех.
– Да, конечно. Тем не менее, и глаз уже по-другому смотрит, и чувства меняются. Я вот часто задавал себе вопрос: есть ли в человеке какое-то внутреннее единство переживаний, может ли он всегда придерживаться одного и того же настроения? И приходил к выводу: нет. В этом разнообразии переживаний мы похожи на большой радиоприемник. Сейчас настроились на грустную волну, потом – на радостную. Стоит нам дать волю мыслям – и эмоциональное состояние совершенно меняется.
– Физическое тоже!
– Это как раз показатель того, что человек духовен. У нас меняется чувство мира – в зависимости от того, какая духовная работа происходит. Но существуют такие глубокие переживания, которые неизменны, определяют личность. Если встретил их на жизненном пути, да еще они выдержали серьезные испытания, то у человека появляется некая духовная сокровищница. В минуты оскудения он может брать оттуда жемчужины, смотреть на них и говорить: «Они же у меня есть!»
Вот так же в центре всей жизни вселенной стоит событие, которое дано нам как величайшее сокровище, как реальность и сила всепобеждающая.
Это Пасха Господня – воскресение Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа.
Именно воскресение пошли проповедовать миру апостолы. Они несли людям Благую весть о восстании из Гроба Господа, Победителя греха, ада и смерти.
– Почему так беспредельна их радость?
– Ну, как же! Само слово «воскресение» свидетельствует о том, что жизнь побеждает. Воскресение, Пасха – это преодоление смерти.
– Но слово «пасха» означает выход, исход.
– Так и есть. Давай обратимся к истории. Люди были в египетском плену, в рабстве. И вдруг им провозглашается: Бог хочет вас вывести, дать новую жизнь, обетованную землю, свободу. Разве этот выход, эта пасха – не радость?
Их путь был долог и непрост. Сорок лет пришлось идти, и за это время народ раскрыл свои способности, дарования. Выстроилась его духовная, общественная жизнь – и потом начался период Царств.
А Пасха Христова – это уже освобождение от смерти, тления, проклятия, рабского подчинения им. Выводимся мы из этого плена Самим Богом и Спасителем для того, чтобы получить жизнь по образу и подобию Его. Это же ни с чем не сравнимая радость!
Ты вот начала разговор в пессимистическом тоне: что, мол, мы можем увидеть в этом мире, где нет радости? Но Бог-то ведет нас к тому, чтобы дать нам изобилие Своей благодати. Да, здесь, в юдоли болезней, плача и скорбей, наши переживания бывают тяжелыми. Но Пасха открывает Царство, где все наполнено Источником жизни – Богом, где люди – Его любимые дети, которых не коснется ни болезнь, ни страдание, ни смерть.
Пасха несет нам лик этой новой жизни. Он отображается в пасхальном торжестве Церкви. Когда люди чисто светские, недуховные приходят в храм на Пасху, их поражает это торжество. И убранство храма, и песнопения, и великолепные ризы священников. Им открывается другой, полный изобилия мир, где царят свет и радость.
Человек инстинктивно чувствует эту иную реальность. Ему хочется побыть в храме, постоять чуть-чуть хоть в уголке и посмотреть внутренним взором: вот к чему люди предназначены, вот какое духовное наследство они получат от Бога, Который нас любит и победил Собою погруженность во тьму, серость и безжизненность.
Пасха человека всегда радует, веселит, исполняет великими духовными силами. Ничего подобного ей нет больше в нашем мире.
– Но люди становятся все агрессивнее, жизнь – все мучительнее. Как совместить боль – и ликование?
– Священное Писание говорит: если человек не раскроет в себе духовных сил, то и не пробудится в нем то, что должно его оживлять и радовать.
Посмотри на жизнь мирскую, отвергающую духовность. Там свои радости: хорошая одежда, пища, семейные утехи, общение с друзьями. Человек иногда делает ставку на это. Но уходит здоровье, теряются силы, изменяют друзья. И он остается у разбитого корыта, если не чувствует в себе бессмертную душу, разум, cпособный видеть не просто глубину мира, но замысел Божий о нем, Божие совершенство.
Когда человек этого жаждет, оно ему потихоньку открывается. Потом люди убеждаются: вот она, духовная жизнь, неизменная, подлинная. Пусть идут испытания, они преодолеваются силою веры, мужества, терпения, разумного отношения к ним. В человеке пробуждается все больше сил.
Господь сказал: «Я победил мир» (Ин. 16. 33). Эта победа – наша вера. Если она есть, то в нас присутствует избыток сил. Мы понимаем: испытания даются, чтобы внутри нас возрос духовный человек. Осуществится это – и ни одно событие не заставит нас унывать, плакать.
– Такая духовная работа – дело личное. Значит, и пасхальная радость – тоже личная?
– Нет, Христос воскрес для всех. Он родоначальник нового человечества. Есть люди, которые воспринимают Пасху как некую информацию, возможно, не отрицая, но и не принимая активно. А верующие раскрывают в себе божественные силы, которые даны нам нашей природой и духовной работой. Пасха и есть Богом данный избыток сил, который человек получает через единение с воскресшим Господом.
1998 год
Была в храме Иоанна Предтечи одна пожилая прихожанка. Она пела в хоре – и иногда среди службы засыпала. Потом проснется – и сразу включается в ситуацию, продолжает петь, как ни в чем не бывало.
Вместе с отцом Георгием она пришла в Царицынский храм. Как-то им надо было побеседовать. Помещений не было, и они уселись на диван в комнате, где отдыхал молодой священник.
– Я вам мешать не буду, – сказал он. – У меня сон крепкий.
И уснул. Просыпается через какое-то время – и не может понять, что происходит. На диване сидят отец Георгий с пожилой прихожанкой, но как-то странно бездействуют. Присмотрелся и понял: оба спят. Видно, под священником скрипнула кровать. Прихожанка проснулась – и сразу же стала говорить. А отец Георгий – слушать.
Смысл этого слова понятен, когда речь идет о спасении больного или утопающего. Но от чего и для чего спасает Церковь? Спрашиваю об этом отца Георгия.
– А у людей духовной жизни это слово раньше заменяло приветствие, – вдруг произносит он. – Мы говорим: «Здравствуйте!» А подвижники говорили: «Спасайтесь!» И тем самым выражали пожелание духовного здоровья.
Тема спасения в христианстве занимает центральное место. Как только мы откроем Священное Писание, сразу же встретимся с этой духовной категорией. Спасение – это то, о чем благовествует Евангелие. И если мы не усвоим этого понятия, то будем похожи на неуча, который берется за высшую математику, не зная арифметики.
– Что же стоит за понятием спасения?
– Сам Бог, Его святая воля, промысел, благодать. С первых страниц Ветхого Завета мы видим, что случается катастрофа: человек изгоняется из Рая, теряет Богосыновство. Становится скитальцем на земле, которая отныне взращивает для него тернии и волчцы.
У человека начинается неестественный путь, когда каждый шаг его сопровождается опасностью. И физической, ведь сама мать-земля на него восстала, природные стихии вышли из подчинения. И духовной, потому что его внутренние силы вошли в противоборство: одного он хочет, о другом мыслит, третье видит.
Ощущение этой трагедии люди несли через века. Спасения чаяли великие патриархи, ветхозаветные пророки.
– Что значит – «чаять»?
– То же, что хотеть воды, чистого воздуха. Это крик души, понимание: человек оторван от Того, Кто несет настоящую жизнь. Постоянную, неизменяемую. Люди чувствовали в себе зачатки зла, порока, греха. Понимали: если Бог их не помилует, не протянет руку помощи, то они телесно и духовно погибнут.
Наконец, это чаяние осуществилось. Архангел Божий благовествует Деве Марии, что Она зачнет от Духа Святого, родит Сына и наречет Ему имя Иисус (см. Лк. 1. 26–31), что значит «Иегова спасающий», или «Бог спасающий». Имя свидетельствует: Господь воплощается в мире. Имя указывает на цель Его служения.
Евангелие открывает нам: Христос действительно принес спасение людям. Иоанн Богослов говорит: «так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (3. 16).
Не погиб – это означает то же, что и спасся. Если я не погибаю, то живу. Спастись – значит иметь жизнь вечную. Не умалиться в духовности, не угасить высокого разума, не потерять бессмертную душу, иметь таинственное единение с Богом, которое Он дал нам реально – через Свою Церковь.
– Выходит, нельзя без Церкви?
– Многие храмы имеют форму корабля. Корабль спасает тех, кто находится в море и без помощи не может переплыть бездны океана. Так и Церковь создана Христом, чтобы нам спасаться в ней.
Спасение – это великий дар Бога. Ты видела в нашем храме образ, где написан утопающий Петр? Бушуют волны, апостол зовет Христа: «Господи, спаси меня! Я проваливаюсь в бездну!» И Христос отвечает: «Маловерный! Зачем ты усомнился?» (см. Мф. 14. 30–31). Своей рукой Он возводит Петра в корабль. Спасение показано нам в этих евангельских образах.
Господь даже с некоторой суровостью предупреждает: тот, кто не поверит, что Он пришел спасти нас, погибнет во грехах. Никто не может дать спасения, кроме Бога.
– От чего спасает Церковь?
– От греха, проклятия и смерти. Таково богословское определение. Грех – это самовольный разрыв с Богом свободной воли человека. Результат греха – проклятие. Не Бог проклял человека, а «проклята земля в делах твоих (людских)». Человек сделал такое зло, из-за которого все бытие приняло иную форму.
Спасение дано нам Господом. Проклятие уже снято Жертвою Сына Божия на Кресте. Благодаря Ему, мы становимся сынами воскресения, получаем жизнь вечную. Но для этого нужна жизнь по вере, по заповедям Божиим. Они нам известны.
Царствие Небесное благовествуется. И люди, в которых оно находит живой отклик, могут следовать его путями.
– Как?
– Если кому-то дашь воды во имя Господа, посетишь больного, утешишь страдающего, любое добро сделаешь – и уже помилован будешь. Господь говорит: не берись за многое, будь верен в малом, и Я тебя над многим поставлю (см. Мф. 25. 21). Важно осознание: сам себя я спасти не могу, сделать это может только Бог. Но все, что могу сделать сегодня, сделать нужно.
Обязан я выполнять общественную работу? И выполняю. Устал, раздраженный домой пришел? Но сдержался, не сорвал раздражение на близких. И так день за днем. Главное – иметь перед собой цель. Не впустую, не вхолостую трудиться, а по вере, ради Господа, во славу Бога.
Мы не способны на большие подвиги, жертвы. И Господь говорит, что они Ему не нужны. Он хочет от нас милости, подлинного чувства, расположения к Нему и людям. Чтобы человек не ожесточался, не убивал в себе живое. Чтобы оно проявляло себя ежедневно, ежечасно.
1997 год
Женщина воцерковилась. Отец Георгий даже благословил ее работать в храме. Но на душе у нее было неспокойно: то ли соглашаться? то ли отказаться?
Решила посоветоваться с однокурсником. Он стал священником, служил далеко от Москвы. Женщина купила билет, села на поезд. Долго ехала. Добралась, наконец, до сельского храма.
– Ой, – сказали ей, – а батюшки нет! Он уехал с отцом Георгием посоветоваться.
В последние годы мы словно проснулись. Рождество Христово стало даже государственным праздником. Но по-прежнему многие не понимают, что же происходит? Христос Рождается, Бог приходит на землю. А зачем? Ведь Он Вездесущий?
– Так и есть, если думать о Боге как о духовном Абсолюте, – объясняет батюшка. – Бог есть Дух, по определению Иоанна Богослова, в Своей сущности невидимый и непостижимый. Конечно, такое понимание Бога надмирно, ни о каком рождении Его в условиях земли не может быть и речи.
Но мы говорим о Христе как о Богочеловеке, Спасителе, Втором Лице Святой Троицы – Сыне Божием, Который, по воле Небесного Отца, воплотился, чтобы преодолеть пропасть, возникшую после грехопадения между человеком и Богом, стать доступным людям. И вот в этом – смысл Рождества Спасителя и Бога нашего.
Только догмат о Святой Троице расставляет правильные акценты в этом событии. И мы становимся способны понимать и принимать его как радостное и светлое. Оно, по словам апостола Павла, есть «великого благочестия тайна». Тайна снисхождения Бога в мир – через воплощение от Пречистой Девы Марии и Духа Святого.
Мы не можем сказать о Христе, что Он – Человек. Нет, Он Бог. Но мы говорим о Нем не как о Боге – чистейшем Духе, а именно как о Богочеловеке. «Слово стало плотью», – читаем в Евангелии от Иоанна.
– А без воплощения Христа нельзя было обойтись?
– Так ставить вопрос мы, конечно, тоже можем. Сугубо по-человечески. Но не так определил Бог. Это Его решение. А все, что исходит от Него, является высшей премудростью и единственно необходимым нам.
Мне вспоминаются слова блаженного Августина. Он тоже вдумывался в тайну Боговоплощения. И в какой-то момент воскликнул примерно так: «Господи! По Своему всемогуществу Ты мог бы создать миры больше, чем этот. По Своей благости Ты мог бы дать человеку бытие еще выше, природу – совершеннее. Но когда вдумаюсь в тайну Твоего воплощения, снисхождения на землю, то не нахожу ничего премудрее».
Блаженный Августин имел в виду отношения Бога и человека. Подобное лечится подобным. Падший, греховный человек не мог бы восстановиться иными средствами. Ему нужно было то врачевание, которые он мог принять. И Бог нас восстанавливает через нашу природу, соединив ее – с Собою. Заново творит, открывает нам перспективы иной жизни.
– Где нет страдания и смерти?
– Посмотри, как святые отцы просто объясняют, что такое смерть – конечный результат наших страданий. Физическая смерть – это отделение души от тела. А смерть духовная – отделение благодати от нашей души.
Видишь, высшее (душа) может существовать само по себе. А низшее (тело) без высшего не существует. Вот как просто. И путь восстановления человека тоже так идет: сначала нужно соблюсти свою душу, сделать ее разумной, живущей по образу и подобию Божию. И тогда Дух Святой всевает в нее силу Божию. Обожаясь, человек становится прямым наследником вечной жизни.
1998 год
Газета к празднику готовится примерно месяц. И вот как-то мы встретились с отцом Георгием в конце ноября. Поговорили, а потом я сказала:
– Батюшка, поздравляю с Рождеством Христовым!
– Ой, как хорошо издалека поцеловать ясли Христовы, поклониться Спасителю! – отозвался отец Георгий. – Пойдем, как мудрые волхвы, путешествовать заранее!
Даже те, кто ничего не знает о христианстве, слышали эту заповедь Христа. И порой возмущались. Ведь некоторые воспринимают нищету духовную как скудоумие. Или считают, что нищие духом – бомжи.
– Здесь одно и то же слово «нищие» употребляется по отношению к разным категориям людей, – начинает объяснять отец Георгий. – Все-таки бомж – это тот, кто обнищал в силу личного нерадения или не нашел, где ему применить себя. Можно бесконечно говорить о том, почему у него не сложился жизненный путь и он не смог создать себе нормальные условия. Это социальная проблема. Причины ее кроются в самом человеке.
Сегодня я входил в храм и увидел: с протянутой рукой стоят люди, которые не выглядят нищими. Один – в кожаной курточке, другой – высокий, дородный мужчина, видно, что он мог бы работать.
– Такое внешнее благополучие «нищих» часто смущает.
– Храм всех принимает под свою сень. Сердца тех, кто идет сюда, расположены к милости Божией. Мы хотим, чтобы Господь простил нас и
принял в Свои отеческие объятия. Каждый входит в храм и чувствует, что попал в иной мир, потому что здесь – Небо на земле. Эта святыня дана нам Богом, чтобы нас к Нему поднять.
Почему перед нищим, просящим милостыню, рука невольно тянется в карман? Почему хочется ему помочь? Да потому, что сейчас, через какие-то секунды, я сам войду в церковь и стану перед Богом, Который от избытка Своей полноты и любви дал мне бытие, жизнь, разум, бессмертную душу. Я предстану перед Ним и увижу, что не оправдал того великого доверия, которое Он мне являет каждую минуту, каждую секунду.
Я не знаю, кто бы мог переступить порог храма и стать перед лицом Божиим с чувством собственного достоинства? Скорее всего, все мы чувствуем именно недостоинство. И тут вплотную подходим к вопросу о духовной нищете, которую переживаем в сердце как свое несоответствие той высоте, тому духовному предназначению, которое Бог нам дал по Своей неизъяснимой любви.
– А мы – и надежд не оправдали, и плодов не принесли?
– Человек является вершиной, венцом, царем всего творения Божия. Он образ и подобие Божие. И это настолько велико, что не вмещается в людские понятия!
У каждого человека есть совесть – совокупность вестей, знаний о самом себе. Наше духовное познание может быть очень глубоко, и никто, как сказано в Священном Писании, не может знать души другого – только сам человек и дух, который живет в нем.
Такая же аналогия существует в отношении Бога: никто не может постичь глубин Его природы, кроме Духа Божия, Который открывает ее нам.
Совесть наша является живым органом. И как в теле какой-то орган может засориться оттого, что мы неумеренно, неразумно проводим жизнь или употребляем в пищу плохие продукты, так и совесть может быть загрязнена, окаменена, осквернена, сожжена. Но если она не потеряла живой возможности функционировать, то всегда ставит человека перед духовными реалиями.
– Иными словами, перед его собственной духовной нищетой?
– Духовная нищета – это способность человека себя увидеть таким, как есть: живущим в земной плоскости, имеющим чисто земное измерение мыслей – и вдруг в какой-то момент поставленным перед неизреченной полнотой бытия, перед Самим Творцом. Как ты будешь себя чувствовать?
– Как пылинка.
– Конечно. Хочу поделиться чувством, которое возникло у меня, когда я летел на самолете. Был ясный день. Матушка-земля смутно мелькала внизу в уменьшенных масштабах. А над головой была такая глубина, что взгляд там терялся и невольно цеплялся за землю.
Вдруг мы подлетели к морю. Земля уплыла из-под нас, самолет ушел в голубую бездну. Появилось страшное потрясение, ощущение, что вот ты, пылинка, входишь в эту неизреченную космическую глубину. Сейчас ветер дунет – и тебя унесет, ты растворишься.
– Скажите, а такое ощущение себя как ничтожества не унижает человека?
– Люди, нищие телесно, физически, несут на себе печать униженности. Хотя они и пользуется вниманием, заботой, но в душе переживают. И многие очень щепетильны в этом отношении.
Но нищета духовная – другой природы. Она как бы переплавляет человека, открывает ему реальность иного мира, который недоступен нашим пяти чувствам. Человек ощущает себя искоркой перед необъятной полнотой Божией. И если Полнота скажет: «Ты не Мое, а случайное явление», – то от этого потеряешься.
Но Она говорит: «Ты Мое, родное, тебе тоже дано быть единством Бытия». А сам-то ты понимаешь, что этому не соответствуешь. И только осознание, переживание духовной нищеты помогает человеку войти в Полноту. Границу Ее не переступишь, если в тебе не будет чувства, что перед тобой – Величайшая Святыня.
– Стало быть, нищета духовная – это не только реальная самооценка, но и как бы отношение к Богу и миру? И сформулировано это в Заповедях блаженства?
– Заповеди блаженства неповторимы, их нет ни в одной другой религии. Они так же необычайны, как необычайно все Евангелие Христа. Ключом к его пониманию и являются Заповеди блаженства.
И первая из них – о духовной нищете. Чтобы понять Евангелие, достаточно пережить, что такое – нищие духом.
Господь Всеблагой, Всесовершенный умалил Себя, чтобы стать доступным маленькой частичке – человеку. Это не мог сделать никто, кроме Самого Бога, Который сказал: «Научитесь от Меня: Я кроток и смирен сердцем» (Мф. 11. 29). И это Его свойство поражает нас даже больше, чем всемогущество.
Это, по-моему, одна из самых больших христианских тайн, которая являет Бога миру. И не только Его Самого, но и те пути, которые Он предначертал Своему творению. Мы можем осуществить свое предназначение только тогда, когда тоже как бы умалимся и дадим возможность другому проявлять себя – Богу или человеку.
Тут заключена величайшая тайна бытия, которую Евангелие нам проповедует как духовную нищету. Оно показывает нам начало путей в Вечность, где мы найдем полноту и завершенность. Но если не искать эти пути уже сейчас на земле, то человек оказывается вне сферы Божественной полноты.
1997 год
На службе читали отрывок из Евангелия от Луки:
– И шло за Ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нем. Иисус же, обратившись, сказал: «Дщери Иерусалимские! Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших… Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?» (23. 27–28, 31). А потом отец Георгий сказал:
– Нам надо выплакать наших детей…
Со мной произошел такой случай. В метро я читала духовную книгу. Рядом стоял вроде бы интеллигентный мужчина средних лет. И вдруг он так на меня рассердился, так разошелся, что передать нельзя:
– Вроде образованная, а глупости читает! Неужели ты в жизни ничего не понимаешь?!
– Послушайте, вас никто не трогает, ничего вам не навязывает, – ответила ему. – В чем дело?
В ответ – буря страстей. С этим недоумением я пришла к отцу Георгию:
– Почему ему так помешала моя книга?
– Потому что здесь действуют разные силы, разные полюса – положительный и отрицательный, – сказал батюшка. – Когда мы читаем Священное Писание, молимся, то наш ум соединяется с Богом, с тем богатством, которое в изобилии преподается христианским вероучением. Мы начинаем иначе относиться к себе в свете того, что открывает нам Сам Господь. Приходит понимание: в человеке есть нечто высокое, образ и подобие Божии.
Утверждаясь в своем Первообразе, в том Истоке, из Которого человек получил бытие, мы становимся способны по-новому смотреть на других людей, будь они христиане, мусульмане, язычники или атеисты.
Когда же человек заглушает в себе ведение Бога, а в Нем – мира и людей, то он сужает свое сознание, восприятие жизни. И встает на ограниченную точку зрения – политическую, научную, атеистическую. Какую угодно. Широту втискивает в эту узость. Получается, что вся его душа тоже сужена. И когда он встречает человека, который ощущает и ведет себя по-другому, у него возникает нездоровая реакция: «Как ты смеешь быть таким, если я не такой?!» Тут уж он может и взорваться, и оскорбление нанести.
Подобная узость – это же ущербность и ущемленность души.
– А сам человек это чувствует?
– Конечно, но не всегда способен признать. Не хочет сдвинуться с этой узкой линии сознания. Он ее принял, взрастил. Ему же трудно меняться, менять отношение к людям. Легче проявить негатив, на ходу вылить гнев на другого за то, что тот видит и чувствует иначе.
– По сути, здесь выражается недовольство собой?
– Тут сказывается атеистическое воспитание. Оно насадило в сердцах людей представление, что со смертью все кончается, жизнь длится только на земле, исчисляется маленьким отрезком наших лет.
Знаешь, в чем состояла воинственность атеизма? В невозможности принять широту Божественного откровения. Человеку, встретившему Бога, открывается необыкновенная глубина мира. Апостол Павел даже сказал, что язык человеческий не может выразить, какие блага уготовил Бог в иной жизни верующим и любящим Его (1 Кор. 2. 9).
– Да-да, апостол это написал после того, как побывал на Небе, был восхищен туда.
– Люди с узким, ограниченным сознанием всегда нетерпимы, замыкаются в себе. Ко всем, кто отличается от них, относятся непримиримо, враждебно.
Но давай зададим вопрос: что такое зло? Святые отцы указывали: зло – это как раз и есть попытка любого творения Божиего замкнуться на ceбe, отъединиться от Божией полноты. Так произошло отпадение в мире ангельском: падшие духи замкнулись на себе, на своих совершенствах – и не принимают того, что идет от Бога.
– Нечто похожее происходит с людьми?
– Здесь проходит линия разделения добра и зла. Там, где ограниченная тварная природа преодолевает себя, входит в полноту, видит иные Божии создания, принимает все это с радостью, – там открывается возможность роста, совершенствования, духовного обогащения. В этом, собственно, и состоит счастье: мы открываем себя солнцу, звездам, небу, духовному Небу.
А в замкнутости люди только самоутверждаются, стараются всех подогнать под ту мерку, которую сами себе определили. Все иное, «не такое», что существует рядом, вызывает у них злобное неприятие.
– Значит, не случайно верующие жалеют атеистов?
– Разумеется. Мы видим в них таких же людей, ничуть не хуже нас. Они имеют то же достоинство, дары от Бога, прекрасные человеческие качества. Но атеизм ставит их в ограниченные рамки. Отсюда рождаются состояния, о которых мы и говорим.
Святые Отцы учат: когда видишь в человеке активно проявляющиеся пороки или настроения злобы, не осуждай его. Он такой же, как ты, но в данный момент подвержен недугу. Грех – это болезнь души, духовная язва. И завтра человек может выздороветь, исправиться.
– Прийти в себя?
– И переродиться. Христианство дает нам именно такой взгляд на людей. Пока мы живем на земле, над нами необъятно распростерт духовный мир. Каждого, кто искренне обращается к Богу, Он принимает в любой момент жизни.
Такое правильное отношение к людям рождается в нас и от понимания, что мы сами – тоже ограничены в своих заблуждениях, но при всем при том пользуемся неизреченными милостями и любовью Божией.
На все нездоровые нравственные и духовные проявления верующие смотрят спокойно. Не принимая этих проявлений, с любовью и искренним желанием молятся, чтобы каждый человек пришел в разум, узнал себя, преодолел внутреннюю ограниченность. Вот и получается, что у верующих и неверующих людей разное отношение друг к другу.
Может быть, атеисты на меня обидятся, скажут: «Что это батюшка так уничижительно отзывается о нас?» Но тут разговор идет о мировоззрении и мировосприятии. Мы выращиваем себя и определяем свою позицию в жизни в зависимости от того, какая идея нами владеет.
1998 год
Протоиерей Константин Островский рассказывает:
– Однажды мы с отцом Сергием Резниковым были в гостях на даче у отца Георгия, и они стали играть в шахматы, а я смотрел. Отец Сергий в какой-то момент партии «съел» у отца Георгия ладью. Я посочувствовал батюшке:
– Не огорчайтесь, отец! Бог пошлет вам еще ладью.
Это была, конечно, шутка. Бог никогда не посылает шахматистам того, что не предусмотрено правилами. Прямое вмешательство Бога в игру уничтожило бы ее. Но так же и в жизни! Бог промышляет обо всем. Но чудеса – нарушение правил нашей «игры» – бывают очень редко, иначе это разрушило бы мир.
Когда Бог пошлет нам «еще ладью», наступит конец света.
Когда-то давно отец Георгий сказал:
– Евангелие – это великое снисхождение Бога к людям. Вот и мы должны быть снисходительны друг к другу.
Эти слова просты и вроде бы очевидны. Но надо прожить долгую жизнь, чтобы понять и принять их правду. А уж тем более – донести до других.
– Рождество Господа Иисуса Христа, Его схождение к людям – один из главных праздников, – рассказывает батюшка. – Мы называем Рождество событием. Но дать ему точное определение – выше человеческих возможностей.
Апостол Павел сказал о Рождестве: «Велия (великая) благочестия тайна: Бог во плоти явися» (1 Тим. 3. 16). Апостол обратил нас здесь к Священному Писанию, его Божественной премудрости.
Вот представь айсберг в океане. Мы видим только его малую часть, остальное – скрыто в воде. Так и с Рождеством. Можно любоваться его внешней красотой. Но чтобы понять, надо погружаться в очень большую глубину. Рождество имеет как бы два разных измерения. Первое – историческое.
– И это отмечено в календарях: наступила новая эра. Время теперь исчисляется «от Рождества Христова».
– Но есть и духовное измерение. Апостол Павел говорит об этом: «Пришла полнота времен» (Гал. 4. 4). То есть некая завершенность. Господь благоволил единородному Сыну Своему воплотиться в нашем мире. Бог стал близок нам, доступен для нашего восприятия. Открыл Себя, Свою жизнь – через земное служение.
Читая Евангелие, мы узнаем, как произошло Рождество, как возрастал Спаситель. Вникаем в содержание – и начинаем понимать, ради чего Господь воплотился. Он пришел дать нам высочайшее знание, постижение Бога.
Природа духовных явлений такова: человек изнутри приобщается к тому, что хочет сказать ему Бог через то или иное событие. Бог все делает из глубины. Вот почему мы можем не просто принять это как информацию, а открыть в себе что-то новое, приобрести силы, вдохновение, радость, наполнить жизнь смыслом.
– Так что же нужно увидеть в Рождестве?
– То, что Бог принес с Собой небесное благоволение нам, земным созданиям. Вот смотри. Пещера приютила в себе странников – праведного Иосифа и Пречистую Деву Марию. Родился Христос. Все безмолствовало на земле. А Небо не могло скрыть торжества. Ангелы пропели Божественный гимн: «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках – благоволение» (Лк. 2. 14).
Часто люди проводят долгую жизнь в поисках счастья, радости. По существу – внутреннего мира. И этот мир возвещен Небом на Рождество, стал нашим достоянием.
Бог пожелал настолько приблизить к Себе человека, что принял на Себя нашу природу, стал нам родным. Апостол Павел объяснил в Послании к Евреям, что Богочеловек Христос «не стыдится называть нас братьями Своими» (Евр. 2. 11).
Помнишь, одна из женщин, слушавших Спасителя, воскликнула: «Блаженно чрево, Тебя носившее!» А Господь ей ответил: «Блаженны те, кто слушает слово Божие» (Лк. 11. 27–28).
– Да, помню.
– Бог воплотился, дал нам Свое откровение – и хочет, чтобы Его полнота, благодать и сила принадлежали человеку. Чтобы мы выполняли Его заповеди.
Мы иногда помогаем кому-то в беде. Приходим, делаем что-то, а потом часто теряем этих людей из виду. А Бог – постоянно с нами. Это Его желание. И Рождество открывает нам возможность совместной жизни с Ним – в нашей истории, в наших трудностях, в нашем кресте.
Творение стремится к единению с Творцом. Но единение было бы невозможно, если бы Бог не пошел навстречу этой высочайшей жажде человечества.
Рождество Христово совершилось для нашего спасения. И мы должны стремиться к тому, чтобы оно стало смыслом и содержанием нашей христианской жизни, помогало бы творить добро, не терять надежды в самых немыслимых перипетиях. Всегда иметь уверенность: Господь нас никогда не оставляет, всегда с нами.
– На Рождество Господа приветствуют пастухи-простецы, волхвы-мудрецы.
– Нет, сначала ликует Небо. Потом звезда ведет мудрецов, а дальше уже Ангелы обращаются к пастухам и говорят: «Есть великая радость, в Вифлееме родился Спаситель мира. Идите и убедитесь в этом сами» (см. Лк. 2. 8—12). Инициатива исходит от Ангелов. Ведь Рождество Христово не имеет никакого подобия на земле.
– И поэтому люди не знают, как себя вести?
– Но мудрецы и пастыри, по-видимому, были внутренне готовы увидеть и принять Господа. По толкованию святителя Иоанна Златоуста, Рождественская звезда – это Ангел, который разумно вел волхвов к яслям Христа. Вероятно, мудрецы всеми силами души, сосредоточенно искали истину и те знамения, которые открыли бы им приход Бога в наш мир. Знали Библию и пророчества о рождении Спасителя. Вот Господь и сподобил их стать свидетелями Рождества Христова.
А пастухи – люди простого сословия. Но у них была особенность: они дни и ночи бодрствовали у своего стада. А в псалмах сказано: «День дню открывает глагол и ночь ночи возвещает разум» (18. 3). И, вероятно, пастухи имели глубокую внутреннюю чистоту, которая позволила им увидеть явление Ангелов и услышать их указание.
Господь идет навстречу человеку, когда человек хоть малый шаг делает навстречу Ему. Одна из заповедей Священного Писания говорит: взыщите Бога – и жива будет душа ваша. Этому же учили пророки: имейте веру Божию – и получите то, чего жаждали.
Закон этот действует во всех областях жизни. Если человек честно, принципиально ищет ответы на свои вопросы, не жалеет сил, он непременно получает ответы.
Думается, Господь для того и пришел, чтобы зажечь в нас искру живого отношения к Вечности. Хорошо сказал Достоевский: вера в Бога – это вера человека в себя и в бессмертие своей души. Есть Бог – и, значит, я бессмертен. Это нераздельно.
Но главное – Господь пришел, чтобы стать доступным для нас, быть подобным нам во всем, кроме греха. Показать Свою любовь, дать основание всем сторонам личной и общественной жизни людей.
– Чтобы нам стало понятно, какой должна быть эта жизнь?
– И больше того: явить ее нам. Бог не может молчать о Себе. И Рождество открылось всей вселенной. Причем началось с простого. Однако, Евангелие – Благая Весть – не навязывается человеку насильно. Бог дает нам подлинное счастье, блаженство. Но хочет нашего отклика: «Да, Господи, Ты есть!»
– К сожалению, каждому из нас встречается много людей, которые не хотят знать Бога.
– Недавно я перечитывал книгу о преподобном Силуане Афонском. В памяти ярко запечатлелся один эпизод его подвижнической жизни. Однажды преподобный Силуан молитвенно погрузился в сердечный плач. Плач этот перешел в безысходную скорбь о пагубном состоянии современников: безбожии, распущенности нравов, неверии, отступничестве от Господа. И так продолжалось немалое время.
В одну из ночей является ему Спаситель и говорит: «Что ты плачешь? Я помилую всех, кто хоть раз в жизни обратится ко Мне и принесет покаяние от всего сердца».
Преподобный спросил: «Для чего же тогда мы, монахи, оставили мир, дни и ночи пребываем в труде и молитве, если достаточно лишь однажды обратиться к Тебе и покаяться?» Господь ответил: «Те, кто ради Меня принял на себя разного рода подвиги, будут Моими друзьями».
Видишь, какая потрясающая разница между помилованным – и другом! Быть другом Божиим – высочайшая честь. А быть помилованным – привлечь к себе спасающую силу Божию.
– Думаю, и это многих утешит.
– Ангел Господень благовествовал праведному Иосифу, когда тот увидел, что Дева Мария ожидает дитя: «Родит же Сына, и наречешь Ему имя: Иисус; ибо Он спасет людей Своих от грехов их» (Мф. 1. 21).
Рождество Христово открывает перед каждым человеком возможность обрести беспредельную милость Божию. Спаситель призывал нас быть совершенными и милосердными, как Отец Небесный. Потому что и солнце не избирает, на грешника ему светить или на праведника.
– И дождь поливает грядки у всех подряд.
– Вот и в милосердии Божием есть такая полнота, которая не зависит ни от чего. И от человека нужно только одно – иметь живую веру Богу.
Опасно то, что каждую минуту мы можем переменить строй своих мыслей, ощущений. Сколько раз я за собой замечал: «Боже мой, только час назад был другим человеком, радовался, молился, а сейчас все не так! Что же произошло?»
И тут человеку нужен внутренний подвиг: «Господи, дай мне сохранить себя в добром устроении!» Я уж не говорю – в высоком. Но чтобы не было злобы, агрессивности. Чтобы оставалось желание любить людей – и каждый был бы мне мил и дорог.
2004 год
Приезжаешь к отцу Георгию всегда по делу. Садимся, разговариваем. Все решаем. А он:
– Теперь пойдем пообедаем! Никого никогда не отпускает голодным.
«Если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша», – писал апостол Павел (1 Кор.15. 14).
– Что это значит? – спрашиваю отца Георгия.
– Воскресение – это итог того, чему учил Спаситель, – отвечает батюшка. – Если бы оно не осуществилось в Нем Самом, если бы тление и смерть завладели Им, то Его проповедь не получила бы завершения.
Господь говорил, что пришел взять на Себя грехи мира. И подчеркивал: никто не имеет власти над Ним. Он Сам добровольно отдает Свою жизнь, через страдания – идет к воскресению.
Есть в Евангелии замечательный момент, из которого мы видим: страдание Господа – это тоже победа Божественной правды. Когда Он молился в Гефсиманском саду…
– Накануне ареста?
– Да-да, тогда в Нем еще видна борьба. Но после молитвы Его мысли, действия настолько целеустремленны, Он с таким достоинством встает перед судьями, что нам открывается великая внутренняя красота Спасителя.
Обычно люди пасуют перед лицом смерти, ведь это экзамен всей нашей жизни, убеждений. И если человек умирает с верой в воскресение, как святые, то происходит по слову поэта: «Смерть пленяет красотой». Она действительно становится победой – над тлением, ограниченностью, временем.
Воскресение Спасителя всех застало врасплох. Люди думали: «Гроб запечатан, камень положен, что еще может быть?» И вдруг – такая перемена! Человеческое воображение не представляло этого.
– Даже апостолы не поверили.
– Хотя они, казалось бы, должны были с радостью принять эту весть. И, я думаю, Господь не случайно являлся им в течение сорока дней после воскресения. Он давал возможность их сознанию впитать все, чему учил. Укорял учеников в косности, незнании Писаний. А там заранее предсказано пророками: и что кость Его не сокрушится, и тело не увидит тления.
– С тех пор прошло почти двадцать веков. Люди продолжают искать доказательства воскресения Господа.
– А их очень много. Главные доказательства – сама история Церкви, духовная жизнь, примеры святых. И еще одним потрясающим свидетельством является плащаница Спасителя.
– Это кусок полотна, в который завернули тело Господа для погребения? Ученики потом нашли плащаницу в Гробе Господнем.
– Много лет ученые исследуют ее и тот образ Христа, который запечатлен на ней энергией воскресения. Они установили, что это – не произведение искусства. Плащаницу назвали даже пятым
Евангелием, потому что многие через нее пришли к вере.
Эти исследования дополняют евангельский рассказ о страданиях Спасителя, Его ранах, смерти. Бог промыслительно оставил плащаницу на века, чтобы изнывающий неверием человеческий разум мог даже на уровне человеческой науки испытать подлинность воскресения.
– Мы всю жизнь разрушаем – так уж действует в нас грех. Но в глубине души остается желание настоящей счастливой жизни. Воскресения.
– Только надо знать, что сам себя человек воскресить не может. Это может только Бог.
– Один священник, по-моему, хорошо сказал: «Спасение – не человеческое дело и не Божие, а Богочеловеческое». Что мы, люди, можем тут сделать?
– Обратиться к глубинам своей бессмертной души. Мы сотворены по образу и подобию Божию. И Спаситель указал: «Царствие Божие внутри вас есть» (Лк. 17. 21).
Обращаясь к своим глубинам, человек способен восстановить то, что им утрачено. В этом суть покаяния – духовного обновления. Мы божественны по природе, и Господь нам протягивает руку, хочет вывести из тления и смерти.
Беда в том, что мы себя слишком мало знаем. Но если пойдем этим путем, то почувствуем внутри Божественные силы, способные нас преобразить, соединить с Источником жизни – Богом, открыть новые пути.
В Священном Писании сказано: в человеке есть дыхание жизни от Творца. Когда мы говорим: «Я только плоть и кровь», – то обрекаем себя на физическое, преходящее, временное бытие. А, преодолевая эту ограниченность, получаем возможность стать причастниками жизни вечной.
– И тут, вероятно, особенно важно участвовать в Таинствах Церкви? Причащаться Тела и Крови Христовых?
– Господь прямо говорит: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь во Мне пребывает, и Я в нем» (Ин. 6. 56). Принимая учение Христа – воплощенного Бога, мы вполне естественно в основу нашей веры кладем его воскресение, победившее смерть, открывшее вечную жизнь. И верим, что сами воскреснем с Господом.
2000 год
Прихожанка жалуется отцу Георгию:
– Батюшка, унываю…
– Как ты можешь унывать? – удивляется он. – Не понимаю. Ты же Бога нашла. Что еще нужно человеку?
