РОЖДЕНИЕ ДЛЯ БЕССМЕРТИЯ. ТАИНСТВО КРЕЩЕНИЯ

Протоиерей Игорь Гагарин

 

РОЖДЕНИЕ ДЛЯ БЕССМЕРТИЯ

 

Таинство Крещения

 

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

Крепка, как смерть, любовь, – говорит нам Священное Писание (Песн. 8, 6).

Сравнение, на первый взгляд, непонятное и неприятное. Зачем сравнивать любовь со смертью? Что может быть прекраснее любви и тягостнее смерти? Здесь, однако, не сравнение, а утверждение, что только любовь может противостоять смерти.

Всё, так или иначе, удавалось людям побеждать в этой жизни – болезни, страх, нужду… Одна только смерть оставалась непобедимой. И не было, казалось, силы, способной помешать ей. Однако уже в ветхозаветные времена прозвучало откровение о том, что любовь не менее сильна, чем смерть. А Евангелие стало радостной вестью: в мир пришла такая Любовь, Которая сильнее смерти.

Когда в первые три века существования христианства человек принимал решение креститься, он знал, что за это решение придется дорого заплатить. Своей смертью умереть ему едва ли удастся. Впереди, скорее всего, – мученическая кончина. Но в той новой жизни, которая начиналась после выхода из крещальной купели, открывались человеку такие ценности, что он не только выражал готовность идти на мученичество ради них, но и видел в мученичестве особую милость, которую надо еще заслужить.

Что же это за ценности? Ответ может быть простым и кратким: любовь! Во Христе открывается человеку такая любовь, которая уже не «крепка, как смерть», а неизмеримо крепче, сильнее смерти, и креститься означало тогда приобщиться этой любви, которая делала нестрашным самое страшное.

Сегодня – другие времена, хотя смысл крещения остался тем же. Но так ли ясно, как первые христиане, понимают его те, кто приходит креститься или приносит крестить своих детей в наши дни?

«Зачем я совершаю этот шаг? Что изменит он в моей жизни?» Всегда ли современный человек готов ответить самому себе на эти вопросы? К сожалению, опыт бесед, предваряющих совершение Таинства, говорит, что далеко не всегда.

Как-то довелось мне читать интервью с одним известным общественным деятелем. Он сообщил своему собеседнику, что недавно принял крещение. А журналист спрашивает: «Вы действительно уверовали?» И в ответ: «Ну нет… К этому еще надо прийти». Ситуация настолько в наше время распространенная, что мы перестали видеть ее нелепость. В первые века христианства было все наоборот. Далеко не всякий верующий шел креститься, потому что понимал ответственность этого шага; знал, что уже не будет иметь права жить так, как жил до этого. Достаточно вспомнить императора Константина, при котором прекратились гонения на христиан и который очень близко к сердцу принял учение Церкви, всячески благоволил ей. Крещение, однако, он принял только на смертном одре.

Василий Великий, родившийся и воспитывавшийся в благочестивейшей семье (из десяти детей пятеро причислены к лику святых!), получивший блестящее образование, как светское, так и духовное, крещение принял, только когда ему было около тридцати лет.

Блаженный Августин в своей «Исповеди» рассказывает, как, уже совершенно уверовав во Христа, долгие годы не мог решиться на крещение, боясь, что не в состоянии будет жить столь высокой и чистой жизнью, какой требует от нас Евангелие.

Все это я говорю не для того, чтобы побудить кого-то отложить крещение «на потом». Это будет неправильно хотя бы потому, что неизвестно, будет ли у нас это «потом». В моей практике был случай, когда человек вот так откладывал, откладывал и внезапно скоропостижно скончался от инсульта. Очень горько было мне отказывать его близким в отпевании; очень печально, что не могу молиться об его упокоении перед престолом Божиим. Откладывать, конечно, не надо, но осознавать важность и смысл этого шага – необходимо.

Раз так, то, может быть, правы баптисты, отвергающие крещение детей? Действительно, у них ведь нет ни веры, ни покаяния, ни осознания смысла Таинства!

Мы убеждены, что не правы. Почему, скажем несколько позже. Сначала же поговорим о том, что просто необходимо знать всякому взрослому, идущему креститься или несущему крестить своего младенца.

 

ИСТОРИЯ

Слова «крещение», «креститься» мы встречаем в самом начале Евангелия, когда Иоанн Креститель совершал крещение израильтян в Иордане. В русском языке эти слова звучат как производные от слова «крест», однако это не соответствует первоначальному смыслу этого слова. В подлинном греческом тексте употребляется слово «баптисма», что переводится как «погружение в воду». Иоанн Креститель, долгие годы пребывавший в пустыне в посте и молитве, вышел на проповедь покаяния в преддверии близкого прихода Христа. Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 3, 2). Проповедь этого человека произвела удивительное действие на народ. Огромные толпы людей, Иерусалим и вся Иудея и вся окрестность Иорданская выходили к нему и крестились от него в Иордане, исповедуя грехи свои (Мф. 3, 5–6).

Чем вызван был такой энтузиазм, такой массовый духовный подъем, который охватил народ?

Жажда правды неотделима от природы человека. Иногда она присутствует в душе в столь малой степени, что не ощущается ни окружающими, ни самим человеком. Но когда среди людей появляется подлинный праведник (что бывает очень редко), стремление к правде, то есть к настоящей, полной, достойной человека жизни, у окружающих усиливается многократно. И тогда человек оказывается способным принять такие решения, которые могут перевернуть всю его жизнь. Мы, христиане, называем это обращением. Такое произошло со многими из тех, кто приходил к Иоанну Крестителю. Впрочем, не со всеми. Для кого-то это был только душевный порыв, который волнует, много обещает, но быстро проходит.

Так или иначе, все приходившие к Иоанну креститься намеревались изменить свою жизнь. Это же намерение должно присутствовать и в душах тех, кто приходит к крещальной купели сегодня. И хотя то крещение, которым крестил людей Иоанн Креститель и то, которым крестит сегодня Церковь Христова, – совсем не одно и то же, не вспомнить Иоанна, говоря о Таинстве, нельзя. Как сам Иоанн был Предтечей Иисуса Христа, так и его крещение было предтечей нашего крещения.

 

КРЕЩЕНИЕ И ПОКАЯНИЕ

Приходящим креститься Иоанн говорил: «Покайтесь!» В чем выражалось для приходящих это покаяние? Современный человек часто думает, что покаяться означает то же, что раскаяться, то есть признаться на исповеди в совершенных грехах, искренне сожалея о них и обещая постараться больше их не повторять. Все это верно: и те, кто приходили на Иордан, исповедали грехи свои, как повествует Евангелие. И все же настоящее покаяние подразумевает большее. Осознать свои падения, признаться в них и постараться больше не падать – конечно, необходимо, но это только начало подлинного покаяния. Люди это чувствовали и спрашивали Иоанна: Что же нам делать? (Лк. 3, 10). В ответ они слышали: У кого две одежды, тот дай неимущему, и у кого есть пища, делай то же (Лк. 3, 11). Наверное, Иоанн говорил что-то и кроме этого, но евангелист называет главное. Если обобщить смысл этих конкретных указаний, он сводится к необходимости преодолеть свой эгоизм, увидеть рядом с собой тех, кто нуждается в помощи, поддержке, защите и послужить им, чем только можем, то есть к тому, что мы называем деятельной любовью к ближнему. И хотя наше крещение иное, чем Иоанново, в этом плане у нас всё так же: без покаяния оно не имеет никакого смысла. Когда на апостолов в день Пятидесятницы сошел Дух Святой, и они вышли на первую свою проповедь, говоря о Воскресении Христовом, люди, слушавшие их, умилились сердцем и сказали Петру и прочим апостолам: что нам делать, мужи братия? Петр же сказал им: покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и полу€чите дар Святого Духа (Деян. 2, 37–38). Разумеется, эти слова обращены не только к тем, кто тогда стоял рядом с Петром и другими апостолами, но и к каждому услышавшему Благую Весть о жизни, смерти и Воскресении Иисуса Христа.

Как тогда, так и теперь очень важно, чтобы в сердце своем человек пережил покаяние, чтобы пересмотрел свою прошедшую жизнь в свете Евангелия, безжалостно осудил в себе то, о чем стыдно и вспоминать, принял твердое решение строить свою жизнь по заповедям Божиим. Разумеется, это едва ли возможно, если человек даже не знаком с Евангелием.

 

КРЕЩЕНИЕ И ВЕРА

В книге «Деяния святых апостолов» рассказывается, как апостол Филипп встретил по пути эфиопского вельможу и долго беседовал с ним о Христе. Когда они, продолжая путь, приехали к воде, эфиоплянин сказал: Вот вода; что препятствует мне креститься? Филипп же сказал ему: если веруешь от всего сердца, можно (Деян. 8, 36–37).

Так мы подошли к тому, что отличает наше крещение от того, которым крестил приходящих к нему Иоанн Креститель. И там, и здесь необходимо покаяние. Это – общее. И там, и здесь – вера. Но приходившие к Иоанну верили в грядущего Спасителя. Так же веровали их отцы и деды. Веровали и ждали. Мы же веруем в Того, Кто уже пришел, в Того, Кто, будучи вечно Богом Сыном, воплотившись от Девы Марии и Духа Святого, стал Сыном Человеческим, жил как Человек среди людей, умер за наши грехи на Кресте и воскрес из мертвых; Кто, пребывая на Небесах одесную Отца, не оставляет и нас, пообещав Своим ученикам: Я с вами во все дни до скончания века (Мф. 28, 20). Обо всем этом беседовал Филипп с эфиопским вельможей и, когда спросил его о вере, услышал в ответ: Верую, что Иисус Христос есть Сын Божий (Деян. 8, 37). Только услышав этот ответ, Филипп счел крещение возможным. Прошедшие с тех пор века ничего здесь не изменили. Эти же слова необходимо в сердце своем произнести каждому желающему креститься.

К каждому живущему обращены слова Спасителя: Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною (Откр. 3, 20). Бог никогда не взламывает никакие двери, не входит ни в чье сердце непрошенным гостем. Он стучит и ждет, не отворят ли. Если мы пришли креститься, значит, решили отворить. И это произойдет, когда Таинство совершится.

* * *

Если бы участвующий в крещении хорошо понимал смысл того, что читает священник, не так много, может быть, пришлось бы объяснять. Содержание крещальных молитвословий говорит само за себя. Но поскольку понимание сильно затруднено и непривычностью языка, и самой обстановкой крещения, мы попробуем здесь обратить внимание на важнейшие моменты, происходящие во время совершения Таинства. Надеемся, это поможет кому-то более глубоко и осмысленно пережить то, что будет совершаться, когда будут крестить его самого или его младенца. Для того же, у кого крещение позади, тоже не лишним будет, пусть и «задним числом», понять, что произошло в его жизни. Бывает ведь, что семена долго лежат в земле, прежде чем начинают расти.

Однажды я беседовал перед крещением с одним взрослым человеком. Рядом с ним был его друг, давно уже крещенный. Когда беседа была завершена и мы готовы были перейти к самому совершению Таинства, этот друг воскликнул: «Батюшка, а можно и меня тоже крестить!» – «Да ведь вы уже крещены!» – «Тогда я ничего не понимал». Разумеется, крестить его я не стал, а объяснил, что в его случае есть совсем другой путь обновить свои отношения с Господом. Именно поэтому, думаю, и многим крещеным очень не мешает осознать то, что было когда-то пережито ими неосознанно.

 

ЗАПЕЧАТЛЕНИЕ

Приступая к любому делу, христиане осеняют себя крестным знамением. Приступая к крещению, священник трижды осеняет крестным знамением того, кого будет крестить. Мы называем это запечатлением. На человеке как бы ставится некая печать – действие, не очень понятное сегодня, но совершенно ясное в те времена, когда оно было установлено. А в те времена еще существовало рабство, и рабовладельцы имели обыкновение ставить на рабах печать тем или иным способом, дабы было понятно, чей это раб, кто его господин. Став христианином, человек осознавал себя рабом Божиим, ведь крест – знак Иисуса Христа. Когда говоришь об этом современному человеку, он порой недовольно морщится: не хочется ему быть ничьим рабом, пусть даже и Божиим. Но важно понять, что призвание любого человека – в служении. Нравится нам или не нравится, все равно чему-нибудь или кому-нибудь нам служить придется. Существуют различные виды служения – от самых постыдных (чреву, похоти и т. д.) до более благовидных (науке, искусству, своей семье и пр.). Но даже самые возвышенные виды порабощения ниже того, к чему призван человек. Временное, даже самое прекрасное, не должно господствовать над нами. Только вечное должно встать над всем, что управляет нашей жизнью. Не может человек служить двум господам. Больший из «господ» отменяет рабство меньшему. Став подлинным рабом Божиим, ты уже не будешь больше рабом никому и ничему. Сказать о себе: «Я раб Божий», – означает то же, что сказать: «Я свободен». Только в этом случае это будут не пустые слова. И более того! К тем, кто решил последовать за Христом, обращены удивительные слова, сказанные Спасителем за несколько часов до начала страданий: Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего (Ин. 15, 14–15). А после Своего Воскресения Господь называет учеников даже не друзьями, а братьями! Поэтому, крестившись, мы становимся братьями и сестрами во Христе.

Когда священник осенит вас крестом, знайте, что вы уже не принадлежите себе: теперь вы – Божии, Христовы. И дети тех, кто принес их креститься, с этого момента принадлежат уже не им. Господь, конечно, не отнимает их у родителей. Он вверяет им теперь детей, чтобы они вырастили и воспитали их. Но, опять же, не для себя, а для Бога. Потому что только в этом случае человеческая жизнь состоится, достигнет цели. Иначе она пройдет мимо самого главного и будет растрачена впустую.

 

НАРЕЧЕНИЕ ИМЕНИ

В наше время человека чаще всего нарекают в крещении тем же именем, которое он носил до этого. Но значение имени совершенно меняется. Если раньше это было некое обозначение человека, необходимое для того, чтобы отличить его от других, то теперь имя означает гораздо большее. В Русской Православной Церкви принято называть человека в память какого-либо святого. Крестившись, мы обретаем новое призвание – стать святыми, прославить Бога своей жизнью, оправдать произнесенные о нас Господом слова: Вы – свет мира… Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5, 14, 16). Какое высокое задание! Многим оно было дано, но не все с ним справились. И мы при крещении получаем имена тех, кто смог осуществить это высокое призвание. Отныне они – не только пример для нас, но ближайшие помощники и друзья. С момента наречения имени они берут нас под свое покровительство, становятся нашими сомолитвенниками и проводниками на пути в Царство Божие.

 

СЕ, МАТЕРЬ ТВОЯ!

Прочитав молитву на наречение имени, священник благословляет крещаемого иконой Божией Матери. Отныне Она и наша Мать. Когда Иисус Христос умирал на Кресте, рядом стояли Его Мать и любимый ученик Иоанн. Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Же€но! се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! (Ин. 19, 26–27). Эти слова Спасителя, верим мы, относятся не только к одному Иоанну, но в лице его – и к каждому ученику Христову. В крещении мы становимся Его учениками, а значит и к нам обращено это: Се, Матерь твоя. И как же иначе, если теперь мы братья и сестры во Христе! Значит и Его Мать – наша Мать. Вся наша жизнь отныне будет окружена Ее любовью и материнской заботой.

 

ОГЛАШЕНИЕ

Крещению предшествует оглашение, то есть наставление в истинах веры. Длилось оно в первые века христианства до двух лет. Только после серьезного изучения Священного Писания и Предания человек мог стать членом Церкви Христовой. Сейчас этот подход во многих приходах возрождается: создаются группы, в которых проводятся занятия по подготовке желающих креститься. Но и в самом чинопоследовании крещения есть молитвы и священнодействия, которые мы называем оглашением.

В первой из этих молитв священник трижды дует на лицо «хотящаго просветитися», трижды осеняет его крестным знамением и возлагает на голову его руку. Прекрасны и возвышенны слова этой молитвы, в которой мы просим Господа «отставить» от пришедшего к Нему все его заблуждения, наполнить его верой, надеждой, любовью, дать ему силы ходить в заповедях Христовых, написать его в Книге Жизни и присоединить его к «стаду наследия» Божия. Мы просим Господа, чтобы очи Его всегда взирали милостью на крещаемого, а уши всегда слышали глас моления его; чтобы Господь возвеселил его в делах рук его… Таким напутствием сопровождает Церковь первые шаги ставшего на путь, ведущий в Царство.

 

ОТРЕЧЕНИЕ ОТ САТАНЫ

Вера в Бога – необходимое условие крещения. Мы верим, что все прекрасное, чистое, светлое, доброе и разумное проистекает из невидимого Источника, что всякая красота земная – лишь слабое отражение Красоты Небесной, которую пока не можем видеть, но которая откроется нам в жизни будущего века, если не свернем с избранного пути и сохраним верность крещальным обетам. Но ведь далеко не все видимое нами – добро и прекрасно. И рядом с чистым так много грязного, а с красотой соседствует отвратительнейшее безобразие. Неужели и это из того же Источника?

Нельзя нам забывать о существовании дьявола. Есть темный и злой дух, извративший свое бытие, возненавидевший Господа и все сотворенное Им, стремящийся испачкать все чистое, совратить, разрушить и, в конечном счете, погубить любое творение Божие и прежде всего самое любимое и прекрасное Его творение – человека. В самом начале истории дьяволу удалось многое. Воспользовавшись человеческой свободой, сатана соблазнил первых людей нарушить заповедь Божию и через это отпасть от единства с Творцом. Тогда, поверив сатане, человек утратил способность сопротивляться ему. Впрочем, сопротивляться он мог, но окончательно победить был не в состоянии. Один лишь Человек, Иисус, рожденный от Девы и Духа Святого, оказался способен победить сатану, и только соединившись с Ним в крещении, становимся и мы причастны этой победе. До крещения мы все еще порабощены дьяволом, он имеет достаточно большие возможности управлять нашими чувствами и принуждать делать то, чему противится совесть даже неверующего человека.

Чтобы освободить человека от этой постыдной зависимости, священник читает четыре запретительные молитвы, трижды дует крестообразно на уста, чело и грудь крещаемого со словами: «Изжени из него всякаго лукаваго и нечистаго духа, сокрытаго и гнездящагося в сердце его»*.

Но все же недостаточно даже и этого. Господь дал нам царственную свободу, которая, между прочим, выражается в способности человека самостоятельно принимать решения. И изменить эти решения не подвластно никому, даже, как ни странно это звучит, Самому Богу. Сколько ни читай мы молитв и запрещений, они будут бессильны, если сам человек не отречется от того, кто тиранил и обманывал его, подталкивал ко греху, соблазняя его временной сладостью и утаивая ужас и безысходность, неизбежно ожидающие в конце жизни, порабощенной неправде.

Поэтому, после того как прочитаны все запретительные молитвы, священник предлагает крещаемому и восприемникам его повернуться лицом на запад. Когда мы с молитвой обращаемся к Богу, то, по традиции, поворачиваемся на восток. Теперь, когда повернулись на запад, нетрудно догадаться, к кому обращаемся. Трижды спрашивает священник, «отрицается» ли крещаемый «сатаны, и всех дел его, и всех аггел его, и всего служения его, и всея гордыни его», а крещаемый и его восприемники (а если это младенец, то только восприемники) трижды должны ответить: «Отрицаюся». А затем снова трижды на вопрос, отрекся ли, отвечает: «Отрекся». В заключение всем участникам происходящего необходимо дунуть и плюнуть в сторону запада и только затем повернуться на восток.

Часто приходится видеть на лицах участвующих в Таинстве с трудом сдерживаемые улыбки. Как-то не очень серьезно выглядит в их глазах это действие с дуновением и плюновением. Но на самом деле всё очень серьезно. Дьявол, к сожалению, действительно есть. За всем, что мы делаем сейчас, он наблюдает, и отнюдь не равнодушно. Разумеется, мы не так наивны, чтобы представлять его этаким «чертом с рогами», который невидимо спрятался на западной стороне храма и вот теперь получил от нас по плевку. Конечно, сатана – не на западе, как и Господь – не на востоке. Многое в нашем богослужении – перевод на язык видимых символов того, что на самом деле невидимо.

Есть народная пословица: «Не так страшен черт, как его малюют». На самом деле это очень неправильная пословица. Сатана гораздо страшнее любых наших представлений о нем. Самого его, ведь это дух, увидеть невозможно, но действия его мы видим на каждом шагу. Насилие и жестокость, наркомания, пьянство и разврат, трусость и подлость, зависть и ложь – лишь начало списка всего того, что делается на земле сатаной. Делается им и его темными служителями, бесами, «духами злобы поднебесными», которых мы, как и господина их, не видим, а видим людей, управляемых ими. И этих людей считаем виновниками зла, и на них обращаем ненависть свою, а ведь они лишь жертвы. Плюнув символически на сатану, мы обращаемся против истинного виновника зла и его темных ангелов.

В этом мире многие борются со злом: и общественные движения, и политические партии, и отдельные личности. Но это, как правило, не со злом борьба, а с людьми, делающими зло. А само зло за этой борьбой наблюдает с большим удовольствием, оставаясь в безопасности, видя, как удары проходят мимо цели. Очень хорошо говорит о том, какой на самом деле должна быть борьба со злом, апостол Павел: Наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных (Еф. 6, 12). Иначе говоря, мы воюем не с людьми, а с теми темными духами, которые управляют людьми и их руками творят всякое зло. И еще очень важно понять, что зло, совершающееся в мире, есть и вокруг нас, и внутри. Большинство «борцов со злом» обращают свои усилия на противостояние тому злу, что вокруг. На самом деле гораздо важнее вступить в борьбу со всем недобрым и темным в себе самом. Изменить мир к лучшему мы сможем лишь в той мере, в какой сможем изменить самих себя. «Чем проклинать тьму, лучше зажечь одну маленькую свечку», – учил один древний мудрец. Вот мы теперь и зажигаем ее. И, плюнув на запад символически, мы на самом деле объявляем войну прежде всего тому, что не где-то на западе, а здесь, внутри меня. Зло настолько пропитало мою душу, что кажется, будто оно и есть я: ведь если Бог хочет, чтобы в Него верили, то сатана, наоборот, желает, чтобы в него не верили. Ему удобнее оставаться в тайне. В его интересах, чтобы все гадкое и постыдное, всеваемое им в наши души, мы считали своим. Но надо знать: оно не наше! Оно навязано нам в силу нашей беспомощности и неспособности преодолеть зло в себе, в силу той болезни, которой заболели наши прародители, вкусив запретный плод, и которая передается нам по наследству. Ведь все человечество – единый организм. Будучи потомками Адама, мы несем в себе все болезни Адама. В крещении мы умрем в Адаме и возродимся во Христе. Только во Христе обретаем мы силу побеждать сатану. Вернее, даже не мы, а Христос, вселяясь в нас и действуя, побеждает. Апостол Павел, сказавший, что мы призваны бороться против духов злобы поднебесных, говорит и о том, как это делать. Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злой и, все преодолев, устоять. Итак станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие (Еф. 6, 13–17).

В свете этих слов наше крещение выглядит как вступление в некую армию. На самом деле так и есть. В первой из запретительных молитв мы называем пришедшего креститься «новоизбранным воином Христа Бога нашего». Поэтому то, что следует дальше, за отречением от сатаны, очень напоминает воинскую присягу. Трижды спрашивает священник оглашенного, сочетается ли он Христу, и после того, как тот трижды подтвердит, что сочетается, задает ему самый главный вопрос: «И веруеши ли Ему?» Вопрос этот тоже повторяется трижды, и трижды должен крещаемый произнести: «Верую Ему, яко Царю и Богу». Очень важно, чтобы человек, пришедший креститься, не просто согласился с вопрошающим его священником кивком ли головы или другим каким утвердительным жестом или словом, а своими устами произнес: «Верую Ему, яко Царю и Богу». Это не просто слова, это обеты, за которые надо быть готовым отвечать. Иисус Христос предупреждает каждого человека: Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда (Мф. 12, 36). А если за всякое, то тем более за такое!

Несколько лет назад одна верующая женщина привела к нам в храм своего мужа. Столько лет уговаривала она его креститься и вот, наконец, уговорила. Побеседовали мы с ним, а потом, пока я готовил все необходимое для крещения, он, по простоте душевной, сказал одному из наших алтарников: «Ты думаешь, я во всю эту чепуху верю? Нет, конечно! Но жена уже достала. Да и стол уже дома накрыт, и бутылочку выставила». Алтарник пересказал это мне, и пришлось крещение отменить, как ни уговаривала меня его супруга.

Понятно, что есть различные степени веры, что могут быть большие сомнения и колебания. Все это не должно препятствовать произнести «Верую», если есть стремление строить свою жизнь по Евангелию. Желание веры – уже начало веры. Но если нет ничего этого – ни веры, ни желания обрести ее, ни малейшего намерения что-то узнать о Христе и Евангелии, крещение будет кощунственным фарсом.

 

ВЕРУЮ ЕМУ…

Мы произносим «верую Ему», а не «верую в Него». Это – не одно и то же. Сейчас многие считают, что они веруют во все то, что известно об Иисусе Христе. При этом знания их очень поверхностны. Важно не только соглашаться со всем, что о Нем известно. Важно именно верить Ему, то есть доверять Ему. Важно не только принимать на веру то, что Он был и даже есть, а вслушиваться с доверием в каждое Его слово, обращенное к нам. Мы веруем Ему «яко Царю и Богу». А ведь так много «верующих», которые верят во Христа, но никак не связывают это со своей жизнью! Обращаются они к Господу тогда, когда возникают различные проблемы, просят помощи, когда в ней нуждаются, словно не они, а Он – их слуга. Но Он – Царь, а не слуга. Мы призваны служить Ему, а не Он нам. Исповедуя свою веру Ему «яко Царю и Богу», я должен решить в сердце своем, что отныне буду жить не как мне, а как Ему хочется. Бывают ситуации, когда и Ему, и мне хочется одного и того же. Тогда легко и радостно быть христианином. А бывает, что мне очень хочется того, о чем Он говорит: «Нельзя». Или напротив, совершенно не хочется и, может быть, даже не безопасно то, о чем Он говорит: «Надо». Вот тут и проверяется, насколько я «верую Ему, яко Царю и Богу».

Теперь, когда вера трижды исповедана, крещаемому необходимо прочитать наизусть Символ веры – молитву, которую должен хорошо знать и понимать каждый верующий. Радостно бывает в наше время священнику обнаружить, что крещаемый или хотя бы один из крестных знает наизусть весь Символ веры. Однако, к сожалению, испытывать такую радость нам приходится нечасто. В первые века христианства вся подготовка сводилась к тому, чтобы человек понимал и разделял те истины, которые выражены в Символе. В идеале необходимо стремиться, чтобы и сегодня человек приступал к крещению со знанием этой важнейшей молитвы. Если же выучить Символ наизусть, в силу тех или иных причин, непросто, необходимо все же знать и понимать его содержание.

Мы не будем сейчас подробно говорить об этом. Для этого понадобилась бы отдельная книжка. Да их и немало в Церкви – хороших и серьезных книг, объясняющих Символ веры. Но всегда, прочитав эту молитву, мне хочется задержаться на заключительных ее словах: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь». В этих словах – самое главное объяснение, зачем мы сюда пришли и для чего совершаем это Таинство. Наша главная книга, из которой мы черпаем все то, во что веруем, называется Евангелие, что переводится с греческого «Благая Весть» или «Радостная Весть». Радостная! В чем же суть этой радости? В том, что во Христе мы перестали быть пленниками смерти. Для приговоренного к смерти и ожидающего исполнения приговора что может быть радостнее, чем известие о том, что приговор отменен и что он свободен? Таким известием стало для человечества Евангелие. Наша жизнь – не отрезок бытия, который начинается в роддоме и заканчивается на кладбище. И если жизнь – это путь, то смерть – не тупик, как это видится неверующим. Нет, не тупик, а дверь. А что за этой дверью? Для кого как… К одним можно отнести слова апостола Павла: Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор. 2, 9). А для кого-то будет за этой «дверью» нечто такое, что лучше бы вообще ничего не было – ведь что сеет человек, то и пожнет, и куда идет, туда и придет.

Как не ошибиться? Как найти правильную дорогу? Ответ на эти вопросы один. Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня, – говорит Иисус Христос (Ин. 14, 6). В крещении мы оставляем все иные дороги и встаем на этот Путь. Только на этом Пути откроется нам Истина, только Он приведет нас в Жизнь, не знающую смерти.

И вот теперь, когда мы отреклись от сатаны, исповедали свою веру Христу, «яко Царю и Богу», и всему тому, чему учит Церковь Христова, осталось последнее действие, предваряющее собственно крещение.

«И поклонися Ему», – произносит священник. Оглашенный в ответ осеняет себя крестным знамением и произносит: «Покланяюся Отцу, и Сыну, и Святому Духу, Троице единосущней и нераздельней». И совершает поклон.

Поклон – это не просто некое условное телодвижение. Это гораздо больше. Одним из трех искушений Иисуса Христа в пустыне было предложение сатаны поклониться ему. За это Иисусу предлагались все царства мира и слава их (см. Мф. 4, 8). В ответ Господь сказал: Отойди от Меня, сатана, ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи (Мф. 4, 10). В дальнейшей нашей жизни сатана и нам не раз будет предлагать нечто очень соблазнительное. И за всеми этими соблазнами будет прятаться его стремление заставить нас поклониться ему. Но вот сейчас, перед тем как приступить ко крещению, мы поклонились Господу, Троице Единосущной и Нераздельной, Отцу и Сыну и Святому Духу, и теперь ожидаем, когда в Таинстве Крещения получим от Господа силы сохранить верность этому исповеданию и не поклониться никому, кроме Него.

 

БЛАГОСЛОВЕНО ЦАРСТВО…

Теперь, когда оглашение завершено, начинается самое главное. Священник облачается в белые одежды. Крещаемый и восприемники зажигают свечи. Зажженная свеча – образ души, устремленной к Богу. Как ни наклоняй свечу, а пламя ее всегда обращено ввысь, к небесам. Сегодня душа человеческая должна загореться и стать, может быть, для начала той маленькой свечкой, зажечь которую, как мы сказали выше, лучше, чем проклинать тьму. И еще эта свеча напоминает нам слова евангелиста Иоанна Богослова, когда, говоря о приходе в мир Иисуса Христа, он пишет: И свет во тьме светит, и тьма не объяла его (Ин. 1, 5). Отныне этот свет Христов должен сиять и в наших душах.

Любое священнодействие Православной Церкви открывается соответствующим ему возгласом. Крещение открывается возгласом «Благословено Царство Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков». Те, кто знаком с богослужением нашей Церкви, знает, что с этого же возгласа начинается и важнейшая из служб – Божественная Литургия. Это не случайное совпадение. Раньше крещение органично входило в состав Литургии и лишь позже стало совершаться отдельно. Тем не менее, возглас не только напоминает нам о единстве Литургии и крещения. Напоминает он и о той цели, к которой будет направлена наша жизнь, когда крещение совершится.

В Евангелии от Матфея Господь говорит, чтобы мы не заботились о том, о чем заботятся люди, не знающие Бога: что есть, или что пить, или во что одеться. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф. 6, 33). Евангелие раскрывает перед нами удивительную истину, что кроме мира сего, несовершенного и больного, лежащего во зле и распинающего добро, есть иной. Там господствуют Любовь, Истина, Добро, Красота. Там нет места никакому злу, а значит и смерти. Но чтобы войти в это Царство там, в будущей жизни, нужно уже здесь, в условиях земной жизни, обрести его в своем сердце. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть, – говорит Господь (Лк. 17, 21).

Искание Царства Божия означает, по словам преподобного Серафима Саровского, стяжание благодати Духа Святого. В той мере, в какой мы в Духе, в той мы и в Царстве, даже здесь и сейчас…

 

ОСВЯЩЕНИЕ ВОДЫ

Когда приходили к Иоанну Крестителю жители Иудеи и исповедовали свои грехи, он погружал этих людей в воду. И только выйдя из воды, обретали они ту чистоту, которая делала их готовыми к встрече с грядущим Мессией – Христом. Действие это не нуждалось в особых объяснениях, потому что вся религиозная жизнь ветхозаветного израильтянина сопровождалась ритуальными омовениями.

С наступлением эпохи Нового Завета ветхозаветные ритуальные предписания утратили свой смысл. Вода, однако, по установлению Божию, обязательно присутствует и в христианском крещении. Иисусом Христом сказано: Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие (Ин. 3, 5).

Вода – это жизнь. Без нее погибает все живое, в том числе и человек. Да мы и сами-то, говорит наука, более чем наполовину состоим из воды. Жизненно необходимо для любого из нас утоление жажды телесной. Иначе – смерть, это очевидно каждому. Но есть жажда духовная, и утоление ее не менее необходимо. И отказать себе в ее утолении – тоже означает смерть, хотя это уже не так очевидно. Когда Иисус Христос крестился во Иордане, воды наполнились той Благодатью, которая способна утолить духовную жажду всех с верою приходящих. О том, что такое произойдет, Господь предупреждал еще задолго до прихода Христа устами пророка Исаии: Жаждущие! идите все к водам… Ищите Господа, когда можно найти Его; призывайте Его, когда Он близко. Да оставит нечестивый путь свой и беззаконник – помыслы свои, и да обратится к Господу, и Он помилует его, и к Богу нашему, ибо Он многомилостив (Ис. 55, 1, 6–7).

А уже в Новом Завете Сам Спаситель говорит: Кто жаждет, иди ко Мне и пей (Ин. 7, 37). Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром (Откр. 22, 17). Здесь, конечно, говорится не о воде в буквальном смысле этого слова, а о Духе Святом. Но освятив Иорданские воды Своим погружением, Господь наделил их свойством приобщать крестящихся в них благодати Духа Святого. И теперь, стоя перед крещальной купелью, священник молится о том, чтобы «освятитися воде сей, силою и действом, и наитием Святаго Духа» и «низпослатися ей благодати избавления, благословению Иорданову…»

Многое в Ветхом Завете являлось прообразом того, что открылось во всей полноте в Новом. И те ветхозаветные омовения, к которым прибегали израильтяне, чтобы восстановить чистоту, на самом деле очистить до конца человека не могли, а были прообразом того подлинного, совершенного очищения и обновления человека, которое стало возможно во Христе Иисусе. И теперь мы молимся, чтобы Господь благодатью Своею дал этой воде способность не только омывать тело, что присуще любой чистой воде, но и душу.

Священник, стоя перед крещальной купелью, произносит большую и очень красивую молитву, в которой прославляется величие Бога – Творца вселенной: «Тебе трепещут умныя вся силы, Тебе поет солнце, Тебе славит луна, Тебе присутствуют звезды, Тебе слушает свет, Тебе трепещут бездны, Тебе работают источницы…» Но величие Божие не только во всемогуществе Его, приведшего всё из небытия к бытию, но в превосходящей разумение Его любви к сотворенному Им миру и, в первую очередь, к тому, кого создал Он по образу и подобию Своему – к человеку. Мы благодарим Того, Кто, будучи Богом, сошел на землю в «рабском виде», «в подобии человеческом», потому что по милосердию Своему Он не мог спокойно взирать на то, как возлюбленный Им род человеческий мучает дьявол. И потому «пришел еси и спасл еси нас». Мы с благодарностью вспоминаем, как Рождеством Своим Он освятил девственную утробу Богородицы и как освятил «иорданские струи», «с небесе низпославый Святаго Твоего Духа», а затем троекратно просим, чтобы как тогда, так и теперь наитием Святого Духа Он освятил воду сию.

А далее: «И даждь ей благодать избавления, благословение Иорданово; сотвори ю (ее – прим. ред.) нетления источник, освящения дар, грехов разрешение, недугов исцеление; демонов всегубительство, сопротивным силам неприступну, ангельския крепости исполнену…»

Мы не будем здесь целиком приводить эту молитву, ограничимся лишь несколькими отрывками, которые в достаточной степени говорят о величии совершающегося.

Хочется еще вспомнить и пророка Исаию, устами которого Господь в ветхозаветные времена говорил о том, что будет совершаться каждый раз, когда будет приходить человек к купели крещения: Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову. Тогда придите – и рассудим… Если будут грехи ваши, как багряное, – как снег убелю (Ис. 1, 16–18). Эти слова пророка Исаии частично тоже вспоминаются в молитве на освящение воды.

И завершается эта молитва прошением о том, чтобы крещаемому отложить «ветхаго человека, тлеемаго по похотем прелести», облечься же «в новаго, обновляемаго по образу Создавшаго его», чтобы, приобщившись в крещении смерти Иисуса Христа, он стал «общник(ом)» и Воскресения Его.

Вода освящена. Теперь она настолько чиста, что и человеку, погрузившемуся в нее с верой и покаянием, она сообщит ни с чем не сравнимую чистоту. Не только телу, но и душе. Теперь об этой воде можно сказать словами псалмопевца Давида: Омыеши мя, и паче снега убелюся (Пс. 50, 9).

 

ВСЕГДА РАДУЙТЕСЬ

Но не тотчас же совершается крещение. Предстоит еще одно очень важное священнодействие – помазание святым елеем сначала воды, а затем и самого крещаемого. Елей – оливковое масло, которым мы часто пользуемся в церкви. Помазывая им крещаемого, священник называет это масло «елеем радования», потому что вместе с чистотой и верой неизбежно приходит в наше сердце чувство радости.

Радость и вера – неразлучные сестры! Перед тем как пойти на крестные муки, Господь Иисус Христос молился Своему Отцу Небесному об учениках и обо всех, кто уверует в Него по слову их, то есть о нас с вами и о каждом, кто приходит креститься. Есть в этой молитве такие слова: Ныне же к Тебе иду, и сие говорю в мире, чтобы они имели в себе радость Мою совершенную (Ин. 17, 13).

Совершенная радость – вот то состояние, которого желает для нас Бог. Многое в этом мире может доставить человеку радость. Но это всегда радость несовершенная, преходящая, а часто и греховная. Но даже когда она и не греховна, и вполне законна (выздоровление, например, или успешно выполненная работа), то и тогда не может она быть продолжительной и незыблемой. Стремление к радости – в самой природе человека, и это нормально. Как-то один воинствующий атеист в споре со мной сказал: «Вы, церковники, окружили всю человеческую жизнь запретами. Того нельзя, этого нельзя. А я хочу жить и радоваться!»

И правильно! Мы, христиане, тоже хотим жить и радоваться. Более того, Бог, в Которого мы веруем, хочет для нас того же. А ведь если Бог чего-то хочет, разве может хоть кто-то этому помешать?

Может! Сам человек и может. Тот самый человек, который желает радоваться, часто делает все, чтобы радость стала ему недоступна. Напомним еще раз перевод с греческого названия нашей главной книги, Евангелия, – Радостная Весть. И если ищет человек радости не в Евангелии, не во Христе, то, конечно, какую-то радость он найдет. Может быть, даже много будет в его жизни радости. Но никогда не будет эта радость совершенной. Будет она той водой, о которой можно сказать словами Господа: Всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять (Ин. 4, 13).

Кстати, скажем несколько слов и о том «множестве запретов», в которых нас упрекают и которые, как некоторым кажется, мешают жить полнокровной радостной жизнью. Нет у нас никаких таких особых запретов! Господь запрещает то, что так или иначе должен запретить себе любой порядочный человек, если желает жить в ладу со своей совестью. Разве блуд, пьянство, всякого рода излишества и т. п. не являются позорными в любом нормальном обществе? Пусть назовут наши оппоненты хоть один такой запрет, хоть одно такое наше «нельзя», которое на самом-то деле «нужно» или «должно»!

Становясь христианами, мы встаем на путь, который ведет к совершенной радости. Ибо Царствие Божие, – говорит апостол Павел, – не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе (Рим. 14, 17). Он же в Послании к Фессалоникийцам, а в их лице и ко всем христианам, призывает: Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите: ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе (1 Фес. 5, 16–18). Вот этой радости приобщаем мы в помазании елеем воды в купели и того, кто сейчас в эти воды погрузится.

 

КРЕЩАЕТСЯ РАБ БОЖИЙ…

Теперь пришло время совершиться самому главному. Крещаемый входит в купель, и священник трижды погружает его с головой в воду, произнося: «Крещается раб Божий (или раба Божия) (произносится имя), во имя Отца, аминь. И Сына, аминь. И Святаго Духа, аминь». Таинство свершилось! Из купели выходит новый человек – не тот, кто входил в нее. Тот умер и был погребен, когда крещальные воды сошлись над его головой. И теперь родился новый. Умер тот, который во Адаме, родился тот, который во Христе.

И все-таки, как правильно понимать эти слова? Ведь не буквально же? Помните, как недоумевал фарисей Никодим: Как может человек родиться, будучи стар? неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться? (Ин. 3, 4). Все присутствующие при совершении Таинства видят того же самого человека и до, и после крещения. То же тело, те же черты лица… Но ведь разве это – самое главное в человеке? А что же главное?

Главное – то, что в нашем сердце. Здесь мне хочется вспомнить слова, которые в одной из бесед произнес митрополит Сурожский Антоний. Он говорил, что через всю жизнь пронес слова, сказанные ему в юности отцом: «Запомни, жив ты или нет, не должно иметь большого значения ни для тебя самого, ни для окружающих. А значение имеет то, во имя чего ты живешь и во имя чего ты готов отдать свою жизнь». Все мы стоим столько, сколько стоит то, что мы ценим, чем мы дорожим, к чему стремимся. Что такое смерть? Окончание жизни. И если в крещении мы приняли решение покончить со старой жизнью, той, в которой было много и плохого, и, может быть, даже очень хорошего, но не было главного – знания Христа, то крещение – воистину смерть. Что такое рождение? Начало жизни. И если теперь для нас начинается новая жизнь, жизнь во Христе, исполненная веры в любовь Его, желания ответить на эту любовь любовью к Нему и ближнему, прославить Его делами своими, соединиться с Ним навеки, то воистину крещение – новое рождение наше.

Возможно, в глазах окружающих это не очевидно. Но пред очами Божиими – это несомненно так. Возможно, кто-то из людей продолжает за что-то обижаться на этого человека, что-то не прощает ему, а Бог простил все.

Сейчас новокрещаемый обрел ценнейшее в жизни – чистую совесть.

 

ДОБРАЯ СОВЕСТЬ

Один священник рассказывал с улыбкой, как однажды пригласили его исповедать и причастить на дому больную девушку. Девушка очень глубоко подготовилась к исповеди, разговор был долгий и серьезный. В заключение священник спросил: «Это Ваша первая исповедь?» И неожиданно услышал в ответ: «Первая и последняя». Батюшка удивился. Девушка хоть и была больна, но не смертельно. Все надеялись на излечение. «Вы, что же это, умирать собрались?» – «Да нет, что вы! Я собралась выздороветь с Божией помощью и еще долго жить». – «А почему же тогда исповедь последняя?» «Потому что я больше никогда не буду грешить!» – твердо и серьезно ответила девушка.

Священник не стал ее переубеждать и говорить, что это невозможно. Такой благородный и искренний порыв, который переживала эта юная душа после первой своей исповеди, разве не достоин уважения? Да и права она, по большому счету. Разве не к этому должен стремиться любой из нас после того, как ощутит, что простил ему Господь все прегрешения его? И если жизненный опыт говорит нам, что невозможно совершенно не грешить, живя в мире, насквозь пропитанном злом, то это не значит, что мы не должны стремиться изо всех сил к совершенной чистоте. Этого стремления и хочется пожелать каждому, кто выходит из крещальной купели обновленным и чистым. Поэтому сразу же по совершении крещения мы читаем 31-й псалом, который начинается словами: Блажен, кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты! Блажен человек, которому Господь не вменит греха (Пс. 31, 1–2). Блаженство – высшая степень счастья. В чем только не ищут люди этого самого счастья?! И вот Библия говорит, что высшее счастье – получить от Бога прощение грехов. Не все способны понять и принять это. Многие ведь и вообще считают себя безгрешными, а значит, и не нуждаются в прощении. Но чем честнее человек перед самим собой, тем очевиднее для него его порочность и греховность. И чем здоровее и правильнее его внутреннее устроение, тем болезненнее и невыносимее для него ощущение вины перед Богом, людьми и самим собой. Муки совести, у кого она не «сожжена», – самые невыносимые муки. Ничто так не отравляет жизнь человека, как они. И получается некое противоречие: чем лучше человек, тем он более совестлив; а чем более совестлив, тем труднее и болезненнее его жизнь. Где выход из этого тупика? Ведь язык не повернется назвать самыми счастливыми людьми – бессовестных!

Самыми счастливыми следовало бы назвать тех, у кого совесть есть, и кому удалось, пройдя по жизни, сохранить ее в чистоте. Однако нет таких среди рожденных от Адама и Евы. Но теперь, окрестившись, мы рождены уже не от Адама, мы родились во Христе, и потому теперь и есть те блаженные, кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты. Если никому невозможно сохранить совесть в совершенной чистоте, то Иисус Христос в крещении возвращает ей первозданную чистоту и непорочность.

Но, став чистой, она становится и более чуткой. Крещение, – пишет апостол Петр, – есть обещание Богу доброй совести (1 Пет. 3, 21). Для того, кто в крещении соединился со Христом, совесть становится голосом Божиим, и теперь наша первая обязанность – послушание этому голосу.

 

РИЗУ МНЕ ПОДАЖДЬ СВЕТЛУ…

Священник облачает «новопросвещенного» в белые одежды, которые символизируют обретенную им душевную чистоту. И не только это. Вспоминается Преображение Господне, когда Господь возвел на гору Иоанна, Иакова и Петра и преобразился перед ними. Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить (Мк. 9, 2–3). Каждый из нас тоже призван преобразиться и просиять в этом темном мире светом Христовым. И еще напоминают они то место из Откровения Иоанна Богослова, где Господь говорит о праведниках, которые не осквернили одежд своих, и будут ходить со Мною в белых одеждах, ибо они достойны (Откр. 3, 4).

Побеждающий, – говорит Господь, – облечется в белые одежды; и не изглажу имени его из книги жизни (Откр. 3, 5).

 

ЗНАК ЛЮБВИ ХРИСТОВОЙ

Вместе с белыми одеждами, по древней традиции, на «новопросвещенного» надевается нательный крест. В самом начале мы уже немного сказали о крестном знамении, но сейчас, думается, есть необходимость сказать еще несколько слов.

Однажды во время семинара с верующими школьниками я нарисовал на доске крест и спросил: «Что означает этот символ для нас, православных? Только ответить на этот вопрос прошу не рассуждением, а одним единственным словом». Понимая, что одним словом невозможно исчерпать глубину содержания всего, что должны мы помнить, говоря о кресте, я все-таки попросил назвать именно то слово, которое наиболее близко будет к самой сути смысла, выражаемого знаком креста. Ответы были в основном такие: «страдание», «мука», «смерть», «жертва»… «Все так, – соглашался я, – все эти слова действительно мы обязательно вспомним, если необходимо будет рассказать о Кресте Господнем, но все-таки главное слово пока не названо».

В конце концов, это слово было найдено. И конечно, слово это – любовь.

Любовь – понятие многогранное. Мы знаем, как по-разному она являет себя в нашей жизни. Любовь родителей и детей, братьев и сестер, друзей, супругов; любовь к родине, к искусству… Это ведь совсем не одно и то же, но во всех этих и многих других случаях пользуемся мы словом «любовь». А какая же из всех «любовей» самая сильная? Супружеская? Материнская?..

Об этом могут спорить те, кто не знает Евангелия. Для христиан вопроса здесь нет. Самая сильная на свете любовь – любовь Бога к человеку. Любая другая любовь – лишь отражение, слабое подобие этой любви. Причем это любовь не к какому-то человеку абстрактному, не к человеку «вообще», но к конкретному человеку, а именно лично к тебе, читающему эти строки, готовящемуся креститься или уже крещенному. И это не голословное утверждение. Оно подтверждено таким веским аргументом, весомее которого не бывает, – смертью, и смертью крестной. Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3, 16).

Не всякому стороннему наблюдателю понятен смысл нашего благоговейного почитания знака креста. «Да ведь это же орудие казни! – недоумевают они, – казни Того, Кого вы, христиане, более всего почитаете». Все правильно. Те, кто приговорили Его к распятию, избрали для Него крест в качестве орудия не только самой мучительной, но и самой позорной, самой некрасивой смерти, не могли предположить, что Его Любовь превратит этот позорный знак в знамение победы над смертью.

И потому Крест Христов, свидетельствуя о смерти Господа, говорит нам главным образом о любви Его, во имя которой пошел Он на эту смерть. Крест – знак любви Христовой.

Христос любит каждого – верующего и неверующего, крещеного и некрещеного, христианина и того, кто не знает Христа. И в отношении к этой любви все люди делятся на три группы. Первые – те, кто вообще об этой любви не знают, в нее не верят. Вторая – те, кто знают об этом, многократно слышали и читали. И верят в эту любовь! Но… не ощущают ее. Или ощущают едва-едва. Таких, боюсь, среди называющих себя христианами – большинство.

О том, что Бог нас любит, чуть ли не в первую очередь сообщают своим слушателям проповедники всех христианских направлений, деноминаций и конфессий. Говорим об этом и мы. Но одно дело – узнать, а другое – ощутить. И одна из важнейших задач жизни человека в Церкви, со всем тем, что она включает (участие в богослужениях, Таинства, посты, домашние молитвы, изучение Писания и т. д.), заключается в том, чтобы та любовь Христова, о которой он знает, символом которой является крест, стала ощутимой; чтобы откровение Божественной любви наконец дошло до нас; чтобы не только голова знала, но и сердце чувствовало эту любовь. И в этом, возможно, ответ на один из труднейших вопросов, который задают многие: «Как научиться любить?» Все мы знаем, что надо любить, хотим любить, но часто этой самой любви в сердце своем не находим.

Жизнь в Церкви, которая начинается с крещения, участие в Таинствах (и прежде всего причастие Святых Христовых Таин), делают нашу душу способной ощутить любовь Божию. И когда это происходит, то уже не может человек не ответить на эту любовь любовью. Тогда естественным становится исполнение двух важнейших заповедей: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим (Мф. 22, 37) и возлюби ближнего твоего, как самого себя (Мф. 22, 39).

 

МИРОПОМАЗАНИЕ

Сразу же после крещения совершается другое Таинство – миропомазание. Священник помазывает крестившегося святым миром, сопровождая каждое помазание словами: «Печать дара Духа Святаго. Аминь».

И снова мы возвращаемся к православному пониманию цели христианской жизни, которая, выражаясь словами преподобного Серафима Саровского, состоит в стяжании благодати Святого Духа.

Из недавней нашей истории мы знаем, что и каменные, и деревянные храмы часто использовались не по назначению. В лучшем случае в них размещались музеи, а чаще – магазины, овощехранилища, склады, загоны для скота, клубы, кафе и т. д. А во многих и просто царила «мерзость запустения». Глядя на такое строение, каждый знал, для чего оно в свое время строилось, а теперь только по внешнему виду можно было догадаться о его первоначальном назначении. Не так ли порой и человек, призванный стать живым храмом Божиим, представляет из себя некое подобие овощехранилища, магазина, клуба или чего-то в этом роде?

Но мы с вами свидетели того, как чуть больше двадцати лет назад храмы снова стали возвращаться Богу и верующим. Тысячи «домов торговли», «домов развлечений» снова становились «домами молитвы». Для того чтобы это произошло, здание необходимо было очистить, возродить и освятить. Нечто подобное происходит и с человеком. В крещении он очистился и возродился. Миропомазание же – это его освящение. Как на апостолов Христовых на пятидесятый день после Воскресения Спасителя сошел Дух Святой, дал им «силу свыше» и соединил их в единую Церковь, так и на только что крестившегося сходит в миропомазании Дух Святой, наполняет его Силой Божией и присоединяет к Церкви.

«Помазанниками» раньше называли царей. Слово «Христос» в переводе с греческого обозначает «Помазанник». Поэтому теперь, будучи помазанным святым миром, каждый из нас тоже – христос, только с маленькой буквы. Мы еще не цари, но уже – наследники Царства. Кто такой наследник любого земного царства? Тот, кто будет царствовать в нем после смерти царя, вместо него. Но наследники Царства Небесного будут царствовать не вместо, а вместе со Христом, Царству Которого не будет конца.

В связи с этим мне вспоминаются слова римского философа Эпиктета, сказавшего примерно так: «Если бы тебя усыновил царь, твое высокомерие не знало бы пределов. Почему же ты не радуешься тому, что ты сын Божий?» Приходится удивляться, как точно этот не знавший Христа человек выразил одну из главных христианских истин. Впрочем, этот философ (как и любой другой человек до прихода в мир Спасителя) едва ли имел право говорить о богосыновстве в подлинном смысле слова. Лучшие люди того времени могли ощущать сердцем, что мы призваны быть детьми Божиими, но по-настоящему это призвание смогло осуществиться только с приходом к людям Единородного Сына Божия, Иисуса Христа. На самом деле только Он изначально имеет право называть Бога Отца Своим Отцом в самом прямом смысле этого слова. Но ведь в крещении мы «сочетаваемся», то есть соединяемся с Ним. Теперь наша жизнь состоится в той мере, в какой мы сможем повторить слова апостола Павла: Уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20). А значит, Его Отец – наш Отец, Его Царство – наше Царство. И как пророк Самуил помазал на царство елеем юного пастушка Давида задолго до того, как он стал царствовать, так и мы теперь помазаны на Царство и всей жизнью должны подтвердить дарованное нам право войти в него как наследники.

 

СЛЕДУЙ ЗА МНОЮ

После миропомазания священник и участники Таинства с зажженными свечами трижды проходят вокруг купели. Священник несет перед собой крест. Это маленькое шествие – их первый в жизни «крестный ход», который изображает то, чем должна стать дальнейшая жизнь новорожденного христианина. Она должна стать ответом на призыв Господа: Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мф. 16, 24).

 

ОБЛЕЧЬСЯ ВО ХРИСТА

Во время «крестного хода» вокруг купели поется прекрасный стих: «Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся». Слова эти взяты из Послания апостола Павла к галатам: Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись (Гал. 3, 27). «Облечься» означает «одеться». Разумеется, речь идет не об одежде в обычном смысле этого слова, а о том, Кому мы теперь должны уподобиться. И не внешне, конечно же, а внутренне. Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе, – пишет апостол Павел (Флп. 2, 5).

Когда я говорю об этом детям на уроках Закона Божия в воскресной школе, то рассказываю сказку о человеке-невидимке. Человек этот сумел завладеть чудесной шапкой, которая делала его невидимым. Однако если на пути его оказывалось зеркало, то в нем «невидимка» отражался. Самого человека увидеть было нельзя, а отражение – можно. Вот так же и с Господом: Самого Его мы не видим, но видим отражение. Каждый человек – своего рода зеркало, которое должно отразить Иисуса Христа. Но «зеркало» это покрыто таким слоем грязи, что разглядеть отражение в нем почти невозможно. И вся наша дальнейшая жизнь после крещения должна стать «очищением зеркала», чтобы в конце концов красота Божия отразилась в нас во всей возможной полноте.

 

СЕ АЗ С ВАМИ ЕСМЬ...

После символического шествия вокруг крещальной купели читаются два отрывка из Священного Писания – из Апостола и Евангелия. Предваряется это чтение прокимном – стихом из Псалтири: Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся? (Пс. 26, 1). Замечательные слова! Что может быть унизительнее и мучительнее страха? Человек, который боится, жалок и беспомощен. Но как победить, как преодолеть его, этот страх? На этот вопрос краткий и точный ответ дал каждому из нас Сам Господь Иисус Христос: Не бойся, только веруй (Мк. 5, 36). В человеческой душе страх и вера соотносятся друг с другом, как свет и тьма. Чем больше одного, тем меньше другого. Только один страх не роняет нашего достоинства – страх Божий. Но это уже совсем иное чувство, не имеющее ничего общего с житейскими страхами. Страх Божий – не мучительное, а радостное чувство, придающее силы, укрепляющее волю, очищающее душу. Это благоговейный трепет, не сжимающий сердце, как любой другой страх, а наполняющий его весельем.

В Евангелии, которое читается по крещении, говорится о том, как воскресший Господь, явившись Своим ученикам, обращается к ним, а значит, и к нам (мы ведь теперь тоже ученики Его), со словами, которые заканчиваются так: Се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь (Мф. 28, 20).

Вот это обещание быть всегда, до скончания века, с нами, обещание никогда не оставлять нас, обещание, которое неизменно исполняется уже на протяжении двух тысяч лет, реальное, ощутимое присутствие Христа в нашей жизни придает ей радость, силы и смысл.

В завершение Таинства священник постригает крестившегося. Крестообразно остриженные волосы с головы – первая жертва, знак послушания Богу и Церкви.

 

О ДЕТЯХ

Теперь, когда наша беседа подходит к концу, поговорим немного о детях. Они ведь совершенно неспособны еще понять все здесь сказанное, а их-то и крестим мы чаще всего.

Крещение подразумевает веру, а какая может быть вера у сорокадневного младенца? Не подождать ли, пока вырастет? Так поступают некоторые протестанты, например, баптисты.

Но ведь именно в первые годы и даже месяцы формируются в душе человека черты, которые станут основой его характера. В раннем младенчестве задается душе то направление, по которому пойдет дальнейшее развитие. Действительно, нет еще у младенца полноценного сознания, но ведь наши склонности и влечения произрастают из области, которая гораздо глубже сознания. Разумно ли будет лишить ребенка благодати, которую не получить нигде, кроме Церкви, в тот период его жизни, когда он особенно в ней нуждается?

Как же быть?

Думаем, что если воспитание ребенка – в руках сознательно верующих, церковных людей, то их вера служит достаточным основанием для крещения ребенка. Когда родители и крестные понимают смысл крещения, веруют и исполнены решимости воспитать в вере младенца, нельзя откладывать крещение «на потом». Если в раннем младенчестве мы не посеем в душе ребенка семена Вечной Жизни, там могут быть посеяны совсем другие семена. И наоборот, если ребенок будет учиться говорить, думать и молиться одновременно, трудно представить, что он вырастет неверующим, ведь истины веры гораздо убедительнее, естественнее для человека, чем противные ей утверждения. Это взрослому человеку, который прожил большую часть жизни в убеждении, что Бога нет, и услышавшему, что Он все-таки есть, нелегко менять свои взгляды. Ломать в себе сложившиеся стереотипы очень тяжело. А ребенку, который с детства слышит от самых близких о любящем Отце Небесном, видит, как родители молятся Богу, регулярно причащается Святых Таин Христовых, ничего в себе ломать не надо. Вера входит в его сердце естественно и свободно. Вот когда он повзрослеет и окунется в среду, во многом враждебную вере, тогда, возможно, и усомнится в чем-то. А может (такое тоже бывает), и совсем отпадет от веры. Но тем более, дабы не произошло этого, должны мы приложить все усилия и в раннем детстве заложить самые прочные основания для того, чтобы наш ребенок вырос настоящим христианином.

 

БУДУЩЕЕ

Как она сложится, наша дальнейшая жизнь после крещения? Мы ведь все время меняемся, и не всегда в лучшую сторону. В каждом человеке заложены такие потенциальные возможности, о которых он и не подозревает. Возможности как в одном, так и в другом направлении – как ввысь, так и вниз. Об этом напоминает нам косая перекладина на восьмиконечном православном кресте. Она указывает направление жизненного пути тех, кто справа и слева от распятого Спасителя. Справа – восхождение на такие высоты, в область такой красоты, которых не можем мы и помыслить в самых смелых фантазиях. Слева – падение на такое дно, а точнее, в такие бездонные бездны, которые не приснятся в самом страшном сне.

Никогда не могу без волнения вспоминать одну встречу. Однажды пришел ко мне креститься пожилой человек. По всему было видно, что он очень болен: с трудом стоял, пришлось даже его усадить. Когда после крещения и миропомазания мы трижды обходили с ним купель, лицо его выражало боль, и с трудом удавалось, видимо, ему не застонать. Когда же пришло время воцерковления и причащения, я сказал ему, что сегодня он идет к Чаше без исповеди, так как только что окрестился, «а вот в будущем…» И тут он мягко меня перебил: «У меня… нет будущего». Произнесено это было тихо и печально, но с такой убежденностью, что сомнений не было – жить на земле этому человеку осталось совсем немного.

И тут для меня с особенной наглядностью очевидной стала важность крещения, потому что теперь будущее у этого человека было! Было благодаря Таинству, которое произошло только что.

Даже самый здоровый и благополучный человек не имеет будущего, если не встретится со Христом и не соединится с Ним. Но тот, кто принял Его хотя бы даже в свой предсмертный час, кто соединился с Ним в крещении, тот обрел подлинное будущее, то будущее, к которому только и стоит стремиться.

Как мог, я постарался объяснить это человеку, который еще около часа назад был приговоренным к смерти, а теперь стал наследником Вечной Жизни. Тот, кто соединился с Бессмертным, сам становится бессмертным, и теперь, говоря словами апостола Павла, ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим. 8, 38–39).

Случай, который я вспомнил, все-таки исключительный. У большинства крестившихся их будущее в значительной мере будет проходить в условиях земной жизни. И если бы нам предложили символически изобразить эту дальнейшую жизнь в виде рисунка, то наиболее точным рисунком, думаю, стало бы изображение лестницы. Лестницы, основание которой на земле, а последние ступени – в небесах. Впрочем, последних ступеней у этой лестницы нет. Движение к Богу, начавшееся в день крещения, не должно уже завершиться никогда – ни в этом веке, ни в будущем, ведь движение это – возрастание в любви, в познании Господа. Этот путь бесконечен.

Лестница в Царство Божие менее всего похожа на эскалатор, где достаточно встать на первую ступеньку, и дальше уже сама лестница тебя понесет. Нет, здесь восхождение на каждую новую ступень требует новых усилий, потому что Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11, 12). И в одиночку никому не удастся продвигаться «вперед и ввысь»: необходимо, чтобы рядом были братья и сестры, чтобы путь наш совершался в единстве со всеми верующими в Господа Иисуса Христа и любящими Его. Это единство и есть Церковь Христова. Членами ее сделало нас крещение, и теперь общение с братьями и сестрами в молитве, Таинствах, добрых делах – непременное условие нашего движения.

Впрочем, восходя к Богу, мы идем не к тому, кто уходит от нас, и не к тому, кто стоит на месте, а к Тому, Кто идет навстречу. Хорошо сказал один проповедник: «Когда ты делаешь к Господу один шаг, Он делает навстречу тебе триста шагов». В день крещения ты сделал этот один шаг. Первый... Теперь – иди и не останавливайся!

 

Об авторе

Протоиерей Игорь Гагарин родился в 1959 г. в Харькове. В 1981 г. окончил факультет русского языка и литературы Орехово-Зуевского педагогического института, а в 1985 г. – заочно факультет английского языка МОПИ им. Крупской. С 1981 по 1991 работал учителем русского языка и литературы в средней школе, из них последние два года был завучем.

В 1991 г. принял священный сан и был назначен настоятелем храма св. Иоанна Предтечи с. Ивановское Ногинского района Московской области. В 2002 году заочно окончил Коломенскую духовную семинарию.

В настоящее время, являясь настоятелем храма, преподает закон Божий и историю Церкви в Православной гимназии имени священномученика Константина Богородского, а также ведет занятия на курсах для учителей – преподавателей основ православной культуры, организованных при Богоявленском соборе г. Ногинска.

Женат, воспитывает двух дочерей.