Любить, а не искать любви

Протоиерей Игорь Гагарин

 

ЛЮБИТЬ, А НЕ ИСКАТЬ ЛЮБВИ

 

Беседы о семье и браке

 

 

Вступительное слово

Исток и живительная сила русской культуры заключены в Православии. Православный мир велик, но для православных людей он должен начинаться с семьи. Всеми силами нам, давно пришедшим в Православие и недавно вернувшимся в дом Отчий — Православную Церковь, необходимо учить наших детей и внуков с грудного возраста ощущать Божию Любовь в молитве и Причащении. Должно быть нормой, если мы хотим сохраниться как народ и великая страна, чтобы вместе с материнской улыбкой и лаской человек учился слышать и понимать истины Божественного Откровения.

К сожалению, далеко не всегда в семьях внешние формы православной жизни являются проявлением действительно православного духа. С другой стороны, бывает, что традиции, именуемые православными, на самом деле к Христовой вере никакого отношения не имеют.

Этим проблемам и посвящена книга протоиерея Игоря Гагарина. Что такое истинная православная культура семейной жизни? Как здесь отличить зерна евангельского понимания любви и брака от плевел законничества или, напротив, безответственности? Как в нашей современной жизни исполнить заповеди Господа о благодатном и неразрушимом супружестве? То, что Православие отвечает (и не только в данной книге) на эти вопросы, показывает: православная культура — не мертвые традиции старины глубокой, она не только сама жива и развивается, но и наполняет жизнью общество, во многом забывшее свои духовные основы.

Протоиерей Борис Балашов

 

Предисловие

Люди приходят в церковь со своими проблемами, скорбями, горем, радостью… И, должен сказать, что подавляющее большинство этих проблем связано с жизнью человека в семье, с отношениями между мужем и женой, между детьми и родителями, тещей, свекровью и т. д. Ведь любой согласится: если здесь что-то не в порядке, то оказывается не в порядке вся жизнь.

Прежде чем стать священником, я работал в школе учителем русского языка и литературы. В предпоследний год моего учительства мне было предложено провести в одном из старших классов факультативный курс «Этика и психология семейной жизни». Курс был новый, по нему не было никаких конкретных методик и программ, учителю предлагалось самому решить, о чем и как говорить с детьми. Я взялся за дело с большим интересом и, признаться, с большой самонадеянностью. Казалось, все ясно. Классическая литература, которой я занимался, предлагала такое обилие материала, такое множество ситуаций! Достаточно познакомить с ними старшеклассников, грамотно построить обсуждение — и эти уроки никого не оставят равнодушными. Ничего хорошего у меня, однако, не вышло. Школа наша была по тем временам довольно либеральной, и в конце учебного года мы проводили среди учеников анонимное анкетирование, где среди прочего предлагали им выставить оценки учителям по всем предметам. Так вот мне за этот курс почти все ученики выставили двойки. И вовсе не потому, что они ко мне плохо относились, ведь эти же самые дети поставили мне пятерки за преподавание литературы. Просто мне дали понять, что я взялся не за свое дело.

Тогда было очень грустно и я не понимал, почему то, что предполагало быть таким занимательным, оказалось вовсе неинтересным. Однако теперь, мне кажется, все понятно. Есть один самый важный на свете вопрос — вопрос о смысле человеческой жизни. Все остальные жизненные вопросы решать надо в непосредственной связи с этим, главным.

Я думаю, что любой вопрос мы только тогда сможем решить по-настоящему, когда станем рассматривать его в контексте более важных вопросов о том, ЧТО ЕСТЬ ЧЕЛОВЕК, В ЧЕМ ЕГО ПРИЗВАНИЕ, ДОСТОИНСТВО, ЧТО ВОЗВЫШАЕТ ЧЕЛОВЕКА И ЧТО, НАОБОРОТ, ЕГО УНИЖАЕТ и т. д.

И уже с этой высоты становится понятной роль семьи.

Если семья является чем-то самоценным, то это одно, а если семья является частью какого-то более широкого служения человека в жизни, то ее роль становится совсем иной. Поэтому, повторю, прежде чем говорить о семье, нужно говорить о смысле человеческой жизни.

 

 

СМЫСЛ СЕМЬИ И СМЫСЛ ЖИЗНИ

Господь Иисус Христос сказал: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6, 33). То есть все остальное, все земные проблемы решатся, если человек главным усилием своей жизни сделает поиск Царства Божия и правды Его. Об этом же, но немного по-другому говорил Серафим Саровский: «Цель человеческой жизни — стяжание благодати Святого Духа». На первый взгляд, это совсем другой ответ, но на самом деле Царство Божие и есть Царство благодати Святого Духа, пребывание в благодати Святого Духа. «Царство Божие внутрь вас есть» (Лк. 17, 21), — говорит Господь, а Оно тогда в нас, когда в нас пребывает благодать Святого Духа. Уже в этой земной жизни мы соприкасаемся с Царством Божиим. Есть в православном богословии такое понятие — «обожение». Это такое соединение с Богом, когда Человек и Бог становятся единым целым — человек пребывает в Боге и Бог в человеке. Прекрасно выразил суть этого состояния апостол Павел: «И уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2, 20). Вот та высшая цель, к которой может стремиться любой из нас.

И все-таки, что это такое — обожение? Как может человек соединиться с Богом? Ключ к пониманию находим у апостола Иоанна Богослова: «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1 Ин. 4, 16). Поэтому обожение и есть такое состояние, когда любовь становится господствующей в человеке. В какой мере человек научится любить, в той мере он пригоден для вечности. Если любовь не стала главным содержанием человеческого сердца, главным содержанием его души, то нечего делать ему в вечности. Не потому, что его туда не пустят, но потому, что ему самому там нечего делать. Как человеку с расстроенным зрением нельзя смотреть на яркий свет и он вынужден ходить в темных очках, так же и человеку, не способному любить по-настоящему, болезненно, невозможно находиться в области того Света, Который есть Бог, есть Любовь. Выходит, главная задача человека в этой земной жизни — НАУЧИТЬСЯ ЛЮБИТЬ. А значит, ценность приобретает все то, что способно его этой любви научить, то есть каждый эпизод человеческой жизни, каждая ситуация, каждое событие, каждая встреча — это и есть, с одной стороны, урок для человека, а с другой, в то же время и экзамен, потому что мы проверяем, насколько по-настоящему научились любить.

И самым строгим, самым лучшим экзаменатором здесь становится для человека семейная жизнь. Чем дальше человек находится от нас, тем легче проявлять к нему любовь. Не так уж трудно совершать добрые дела, говорить слова любви тому, с кем мы встречаемся время от времени. Чем человек становится ближе, тем делать это уже сложнее. Каждый стремится выглядеть перед другим в выгодном для себя свете, стараясь прикрыть негативные стороны, не выставлять их напоказ, а близкие нам люди оказываются перед нами наиболее открытыми, все их недостатки высвечены, потому-то их гораздо труднее терпеть и прощать. Любить дальнего гораздо легче, чем любить ближнего. Но любовь к дальнему не может быть глубокой. Получается странный парадокс: семья должна быть основана на любви ее членов друг к другу. И любовь здесь должна расти и совершенствоваться. Но в то же время именно в семье она подвергается таким испытаниям, через какие не проходит больше нигде. Никакая лютая ненависть не сравнится с той, которая порой царит между членами семьи, утратившими любовь. Очень метко заметил Герцен: самое свирепое животное в своей норе с детенышами бывает кротким и ласковым; человек же, наоборот, именно в своей семье становится хуже самого свирепого животного. Слава Богу, так бывает не всегда, но все-таки часто. Почему? «Лучше хорошей жены ничего не бывает на свете, и ничего не бывает страшнее жены нехорошей», — так сказал древнегреческий поэт Гесиод. Оговорюсь, чтобы не обидеть женщин: если бы это был не поэт, а поэтесса, то слова звучали бы так: «Лучше хорошего мужа ничего не бывает на свете, и ничего не бывает страшнее мужа нехорошего».

То, что я говорил до сих пор, относится к любой семье, а мы теперь поговорим о том, что в корне отличает православную семью от неправославной. Давайте представим себе, что кому-то пришлось жить с такой женой или с таким мужем, страшнее которых нет ничего на свете. Что делать? Разводиться? Чаще всего люди так и поступают, тем более что сейчас это сделать довольно легко. Если в давние времена развод был связан с какими-то очень большими проблемами, сложными даже чисто технически, то сейчас такие проблемы сведены к минимуму.

В Православной же Церкви все иначе. Раз женился — живи. Жена у тебя плохая, страшнее нее нет ничего на свете, а ты живи с ней! Трудно? Конечно. В подтверждение можно и Священное Писание привести. В Книге Притчей Соломоновых, например, говорится: «Лучше жить в углу на кровле, нежели со сварливою женою в пространном доме» или: «Лучше жить в земле пустынной, нежели с женою сварливою и сердитою» (Притч. 21, 9, 19). И тем не менее Господь Иисус Христос категорически запретил развод. Единственное условие, по которому развод возможен, это если один из супругов не верен другому, прелюбодействует. И то не потому разрешил, что эта причина является уважительной для развода, а потому что развод фактически уже состоялся — измена сама разрушает брак. Достаточно трудно требовать от людей, чтобы они сохраняли то, чего уже по существу нет.

Что же делать, если жена, скажем, сварливая или муж алкоголик или деспот страшный? Как терпеть? Ведь когда люди женятся или выходят замуж, в большинстве случаев им представляется, что они любят друг друга; они совершенно не предполагают, что€ обнаружат в супруге после того, как поживут некоторое время вместе. Поэтому очень часто невеста, которая представлялась прекраснейшей женой в будущем, становится той самой нехорошей женой, страшней которой, по словам Гесиода, нет ничего на свете. Так как же быть, когда любовь умерла? Стоит ли мучить друг друга? И ради чего?

Снова вспомним слова апостола Иоанна Богослова: «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1 Ин. 4, 16). И если я связан с каким-то человеком чувством долга, но в то же время любви к нему не чувствую, то это не значит, что ее и не будет. Хочу ли я, чтобы любовь появилась во мне или не хочу? С тем, что в семье нужна любовь, согласятся и верующие и неверующие, а вот к тому, как быть, если ее не хватает, у них подход различный. Для неверующего: раз нет любви, надо разводиться; а для верующего: раз нет любви, ее надо добиваться, сделать все, чтобы она появилась.

Очень горько, невыносимо тяжело бывает человеку обнаружить что тот, кто, казалось, стал самым близким человеком, на самом деле совсем не близок, что от былых чувств не осталось и следа. Что делать? Сразу же следует для себя решить: как бы там ни было, но других вариантов нет и быть не должно. О них даже запрещено мечтать. Сам Господь тебя свел с этим человеком. На вопрос фарисеев: «Позволительно человеку разводиться с женою своею?» — Спаситель ответил: «Что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19, 6).

Только Сам Господь может тебя разлучить с тем человеком, с которым свел, если увидит, что это нужно, и Он найдет способ изменить для этого что-то в нашей жизни. Наши же усилия должны быть направлены только на то, чтобы научиться любить своего супруга новой любовью, уже не той, которая была раньше. Ведь очень часто человек до брака любит не того, кто перед ним, а того, кого он создал в своем воображении, и того, кем тот пытался казаться. А теперь обнаруживается, что это другой человек, и этого другого человека нужно любить, а любви-то и нет. Вот какую любовь нужно просить у Бога.

В связи со сказанным мне вспоминается один мой знакомый. Несколько лет назад он женился. Человек верующий, православный, и жена у него верующая. Все у них было, как положено: и влюбленность была, и даже перед тем, как расписаться и обвенчаться, они ездили к старцу брать благословение. А потом, когда брак состоялся, в семье сложилось все, как описано выше, и мой знакомый от всего сердца мог бы повторить слова Иисуса сына Сирахова: «соглашусь лучше жить со львом и драконом, нежели жить со злою женою» (Сир. 25, 18). Спустя год я его спросил: «Как дела в семье?» Он ответил: «Лучше не спрашивай — так тяжело! Ничего у нас не клеится». Интересуюсь: «Насчет развода были мысли или нет?» Он отвечает: «Будь я неверующим, неправославным, то даже вопроса не возникло бы — разошлись бы». Он даже рассмеялся: «С такой радостью разошлись бы! Но ведь мы венчаны — нельзя!»

И что вы думаете? Прошло несколько лет, и сейчас у них очень хорошая семья. Все эти нестроения преодолелись, они сумели понять друг друга, Господь открыл им какие-то новые источники любви, и сейчас там и речи не идет ни о каком разводе. Есть дети. Конечно, наверное, проблемы возникают, как и у всех время от времени, но в общем-то они уже понимают, что друг без друга не смогут. А ведь посмотрите, на самом деле их сдержало только осознание христианского долга, понимание, что если тебя Господь связал с этим человеком, то ты теперь за него отвечаешь и никуда от ответа не убежишь. Если бы именно такое отношение к браку было у всех людей, сколько бы семей сохранилось!

Создавая семью, воистину «семь раз отмерь, а один отрежь», но если «отрезал», то уже все: теперь ты знаешь, что, как бы там ни сложилось, жить с этим человеком придется всегда. Ты можешь добиваться, чтобы снова появилась любовь. И она появится, если просить у Того, Кто Сам есть Любовь.

Продолжая разговор, я хотел бы посмотреть на вопрос с еще одной стороны.

Несколько лет назад я случайно посмотрел по телевизору одну из бесед ныне покойного ученого Ю. Лотмана. На меня большое впечатление произвел рассказ о том, как воспитывались в девятнадцатом веке русские мальчики из дворянских семей. Что было для них самым страшным? Оказывается, самой страшной была перспектива прожить жизнь, не совершив ничего выдающегося, прожить заурядно. Жизнь должна быть яркой и неповторимой. Возможно, такие настроения были не у всех, но все же они были типичными для большинства дворянского юношества.

Хорошо ли это с христианской точки зрения?

Как посмотреть… С одной стороны, это выглядит гордостью и тщеславием. Но ведь совсем не обязательно смотреть с этой стороны. Не лучше ли вспомнить о том, что мы призваны жить для Славы Божией. А что это такое, Слава Божия? Мне особенно по душе определение, которое дал святой мученик Ириней Лионский: Слава Божия — это человек, живущий полной жизнью. Иначе говоря, чем большего совершенства достигает человек, тем более верен он Тому, Кто сказал: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5, 48).

Стремление к совершенству… Многим ли из нас оно присуще? Много ли мы делаем, чтобы жажда совершенства пробудилась в наших детях? Когда я спрашиваю об этом на исповеди, чаще всего наталкиваюсь на непонимание. Как же позорно мы занизили планку своего духовного роста!

Если человек те дарования, что дал ему Бог, развивает в полную меру, это и есть Слава Божия. Когда-нибудь каждый из нас предстанет пред Господом и узнает, чего Господь ожидал от него, увидит ту меру, в которую должен был вырасти, и как же горько будет нам обнаружить разницу между тем, кем мы стали, и тем, кем могли бы стать, а точнее — должны были бы стать.

Если же у человека пробудилась такая спасительная жажда, с чего начать ему свое «восхождение»? Прежде всего — с самопознания. Научиться видеть себя таким, какой ты есть.

А на этом пути семья — самая великолепная школа. Психологи пишут, да и по своему опыту мы знаем, что человек практически никогда, за редким исключением, не бывает тем, что он есть на самом деле. Еще Шекспир сказал, что весь мир театр, а люди в нем актеры, и это действительно так. Человек все время играет какую-то роль, и даже не единственную: одну — с друзьями, другую — на работе, третью — с соседями. И это вовсе не всегда лицемерие!

И наедине с самим собой он играет роль. А вот разобраться, чем на самом деле является человек, часто не могут не только окружающие, но и он сам. Это знает лишь Бог. И еще... семья! Потому что в семье человек долго играть не может. Здесь он в конце концов проявляется тем, кто есть в действительности.

Так вот, если ты действительно хочешь знать себе цену, понять, чего ты стоишь на самом деле, не раздражайся на то, что говорят жена и дети, ибо они тебе дают истинную оценку, они действительно знают, чего ты стоишь. Конечно, бывает очень обидно, и гордый обижается: для всех он пророк, а в своей семье не пророк. Но если человек действительно стремится к совершенству, то должен понять: именно в семье ему укажут, над чем еще надо работать. Тот опыт, который человек получает в семье, бесценен.

Православное учение говорит, что человечество в том виде, в каком оно есть сейчас, — падшее, что люди повреждены, несовершенны. Эта наша поврежденность выражается, среди прочего, в разобщенности. В идеале человек должен быть в единении со всеми другими людьми, со всем миром, он должен воспринимать себя не как нечто самодовлеющее, а как часть единого организма. Быть единым не только со всем человечеством, но, более того, и со всей природой — с растительным и животным миром, живым и даже с неживым, потому что мы, действительно, составляем единое целое.

Это ни в коем случае не ведет к растворению нас в окружающем мире. Здесь некая прекрасная антиномия. С одной стороны, человек сохраняет неповторимость своей личности, с другой — чувствует свое единение со всем сущим. Именно грехопадение привело к разобщенности, и, может быть, трагедия мира состоит в том, что люди перестали воспринимать себя единым целым друг с другом, единым целым со всем творением. В Евангелии от Иоанна говорится, что Сын Человеческий пришел, чтобы «рассеянных чад Божиих собрать воедино» (Ин. 11, 52). И опять же в Евангелии от Иоанна в 17-й главе мы читаем о том, как Господь молится Отцу об оставляемых Им учениках: «Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино» (Ин. 17, 21).

Именно в единении — спасение. Не во внешнем каком-то единении, а, действительно, в таком, когда чужая радость становится твоей радостью и чужая боль становится твоей болью. Ты уже не мыслишь себя чем-то отдельным не только от твоих современников, но и от прошлого, и от будущего. И таким организмом, призванным к объединению людей, является Церковь. Здесь за Божественной литургией мы все причащаемся из единой чаши единого Тела Христова, единой Его Крови для того, чтобы в этом Таинстве соединиться с Богом и друг с другом в Боге.

Иногда забывают об этом единении, о том, что оно является призванием человека. Как раз семья, где муж и жена действительно плоть единая, и есть первая ступень такого объединения. Идеал единения, идеал любви — это когда двое становятся единым целым. Семья и есть тот организм, в котором две личности, два существа, бывшие изначально чужими друг другу, становятся единым целым, с единым сердцем, с едиными мыслями, с общей радостью и общей болью, по образу Святой Троицы, при этом не утрачивая своей личной неповторимости, но сохраняя ее, обогащая и дополняя друг друга. Это гармоничное целое — и есть самое прекрасное, что может быть на свете. И в основе этого лежит любовь.

И вообще любой разговор о Боге, о вере, о жизни верующего человека — это разговор о любви. Мы говорим о любви Бога к человеку — Любви распятой и воскресшей; о любви человека к Богу — любви покаянной и благодарной; о любви человека к человеку, которая является образом отношений между человеком и Богом.

Именно так: на первый взгляд, размышления о семье — размышления о любви человека к человеку. Но любая земная любовь, в том числе и супружеская, — образ тех отношений, которые должны сложиться между Господом и человеком. В службе Таинства венчания читаются слова апостола Павла, напоминающие о том же. Особенно же ярко и поэтично говорится об этом в ветхозаветной Песне Песней. Но сейчас я хотел бы подойти к вопросу с совершенно иной стороны. Далеко не все люди имеют опыт общения с Богом, зато подавляющее большинство взрослых людей любят или любили кого-то и были любимы кем-то. Здесь опыт у человечества гораздо богаче. И, может быть, именно этот опыт, опыт человеческой любви, приоткроет нам возвышенную тайну Любви Божественной.

Всех, кто любит или любил (я говорю о человеческой любви), я попросил бы вспомнить, с чего эта любовь начиналась. Сейчас наша речь идет не о любви безответной, неразделенной, а о взаимной, той, которая лежит в основе каждой счастливой семьи. Я бы предложил счастливым, любящим друг друга супругам вспомнить, как случилось, что между ними возникла любовь. Уверен, что мы практически не обнаружим таких случаев, когда любовь родилась одновременно в двух сердцах. Наверное, и такое бывало, но исключительно редко. Почти всегда сначала любит кто-то один, другой же — либо равнодушен к этому человеку, либо даже не догадывается о его чувстве. Когда в конце концов и он, другой, ощутит в себе любовь к первому, то это будет ответное чувство. Короче говоря, сначала полюбит один, а потом, в ответ, полюбит его другой. Надо заметить в скобках, чаще всего инициатива в любви принадлежит мужчине, а женщина, узнав о ней и оценив ее, тоже отвечает любовью. Или не отвечает. Тогда любовь остается безответной. Но при этом она, если это настоящая любовь, не исчезает, а продолжает ждать и надеяться. Мы сами знаем примеры, и об этом написано множество книг, когда люди вступали в брак, не имея взаимной любви, когда один уступал чувству другого и создавалась семья. Люди годами жили вместе, и один (одна) терпеливо и преданно продолжал любить другого, с другой же стороны не было ничего, кроме доброжелательного отношения и уважения, а иногда и полного равнодушия.

Есть ли смысл в таком браке? Не обречена ли любовь, не скрепленная ответным чувством, на угасание?

Конечно, всякое бывает, но все же (и таких случаев немало) долгая и преданная любовь одного из супругов делает свое дело, пробуждая к ответной любви сердце, казалось бы, неспособное к ней.

И порой эта «вторая» любовь становится не менее сильной и пламенной, чем та, ответом на которую она явилась.

И вот все это очень похоже на наши отношения с Господом. Но есть и отличия. У людей на вопрос, почему ты полюбил его, один человек из двух почти всегда ответит: потому что он (она) полюбил меня. Иногда первыми любим мы, иногда — нас. Любовь же человека к Богу — ВСЕГДА ответ на любовь Бога к человеку. И часто эта Любовь остается долгое время безответной и неразделенной, а порой и неизвестной любимому. Бог любит человека, а человек не знает об этой любви или, даже узнав, не верит в нее, не ценит ее, остается к ней равнодушным. А Бог продолжает любить и ждать. И Любовь Его сильнее, пламеннее, терпеливее и постояннее самой сильной человеческой любви!

Как радостно осознавать это! Когда мы время от времени ощущаем в сердце прилив любви к Богу, когда усиливается в душе стремление к Истине, Добру, Вечной Красоте, как восхитительно осознавать, что это лишь слабое отражение Божией любви к нам, что мы никогда не полюбили бы Бога, если бы Он прежде не возлюбил нас. «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал...» (Ин. 15, 16), — говорит Христос Своим ученикам, которыми являемся и мы. «В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас...» (1 Ин. 4, 10), созвучен своему Учителю Иоанн Богослов.

 

ИНТИМНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Ни для кого не секрет, что супружеская любовь — это еще и плотские, интимные отношения. Удобно ли говорить об этом?

И удобно, и нужно. Тема, хотя и деликатная, но важная. Говорить об этом с молодыми людьми мы непременно должны, хотя, конечно, очень осторожно и целомудренно.

Во-первых, не стоит противопоставлять отношения плотские душевным. Человек — существо духовно-телесное. Дух, душа и тело не должны быть врагами друг другу, хотя вследствие нашей греховности такое часто встречается. Однако, повторю, врагами они быть не должны, а напротив — низшее (плоть) должно служить высшему (духу). В православной среде действительно можно встретить отношение к интимной супружеской жизни как к чему-то позорному, низменному. Некоторые видят в этой стороне супружеской жизни уступку человеческой немощи и даже предлагают выносить иконы из супружеской опочивальни. Но такое понимание не согласно с учением Церкви. Церковь, благословляя жениха и невесту на брак, в Таинстве венчания молится о «единомыслии душ и телес» будущих супругов и о том, чтобы брак был честен и «ложе непорочно». Зачем же видеть порок в том, что сама Святая Церковь призвала быть непорочным!

Существует мнение, что интимные супружеские отношения оправданы и непорочны только в том случае, если целью их является деторождение. Так ли это?

Действительно, рождение в мир нового человека — самый прекрасный плод, который может принести любовь между мужем и женой. Однако сведение супружеских отношений только к этой задаче, думается, было бы несправедливым. Если быть до конца честным, то вспомним, что именно так происходит у животных. Они влекутся друг к другу именно инстинктом продолжения рода. У нас же, людей, влечение друг к другу обусловлено чем-то гораздо более возвышенным, чем животные инстинкты. Лучше даже сказать не «чем-то», а все той же любовью, о которой мы с вами все время говорим. Трагедия заключается в том, что любая сфера деятельности человека может быть и чистой, и нечистой. Говорят же: у чистого — все чисто, у грязного — все грязно. Я бы даже сказал наоборот: именно в отношениях между мужчиной и женщиной в человеке может проявляться и самое грязное и отвратительное, и самое прекрасное и возвышенное.

Более того, хотя, вероятно, кого-то мои слова могут смутить, но я убежден, что именно в интимных отношениях, как ни в чем другом, человек способен проявить себя особенно прекрасно, если в их основе заложена любовь. Ведь ни для кого не секрет, что физиологические отношения между мужчиной и женщиной могут быть или удовлетворением похоти, или проявлением любви.

В первом случае — это действительно низко, отвратительно, греховно. И как-то с этим нужно бороться, а бороться очень трудно, потому что ни в чем так сильно порочность человека не проявляет себя, как именно в похоти, которая живет в каждом человеке. Борьба за целомудрие — самая тяжелая борьба.

С другой стороны, когда людей влечет друг к другу любовь, когда каждый видит в другом не средство удовлетворения своих физиологических потребностей, а желает полного единения и радости общения, то в этом нет ничего греховного.

Более того, когда мы говорили с вами о любви человека к человеку как об образе взаимоотношений человека с Богом, то, хоть это и покажется кому-то недопустимо дерзким, даже самые интимные отношения между любящими людьми есть тоже образ любви между человеком и Богом.

Если бы это было только мое мнение, я бы, наверное, не осмелился его высказать. Смелости же мне придает само Слово Божие, одна из самых удивительных Книг Библии — Песнь Песней Соломона. Людей, склонных к излишней строгости, она может даже удивить, им может показаться не совсем понятным, как эта Книга попала в Священное Писание. С одной стороны, она действительно изображает любовь между юношей и девушкой, причем с такой откровенностью, которая у ханжески настроенных людей, пожалуй, вызовет протест.

С другой стороны, издревле существует традиция понимать эту Книгу так, как ее понимали многие святые отцы, как толкует ее вселенский учитель Церкви Григорий Богослов. В их понимании любовь юноши и девушки является образом любви Бога к Церкви, к человеческой душе и ответной любви человека к Богу. Как возвышенно, как поэтично, как смело воспевается такая любовь в Библии, в Книге Песни Песней!

«Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви».

«Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее — стрелы огненные...»

«Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее».

 

НИКОМУ, КРОМЕ БОГА

Хочу сказать несколько слов о том, что представляется мне очень-очень важным правилом семейной жизни. Нарушение этого правила всегда наносит семье огромный ущерб, а порой и ведет к ее крушению. После совершения венчания я обычно прошу молодых супругов ни в коем случае не делиться проблемами, неизбежно возникающими во взаимоотношениях, ни с кем — ни с какими, даже самыми близкими, людьми. Все трудности, которые возникли между вами, пусть и останутся только между вами. Никто — ни мать, ни отец, ни самый лучший друг — не должен о них знать.

Конечно, это так трудно — носить боль в себе и не иметь возможности ни с кем ею поделиться. Если самый близкий человек тебя не слышит и не понимает, так хочется, чтобы хоть кто-то услышал и понял! Неужели, спросят, совсем никому нельзя излить боль?

Боль свою можно и нужно излить только одному Богу, и формой этого «излияния» должна стать молитва. Он — Единственный, Кто по-настоящему поймет, поддержит, утешит и поможет. Люди же в таких случаях чаще всего только вредят, даже если исходят из самых лучших и искренних побуждений. Сколько семей распалось по вине неумных тещь, свекровей, подружек и друзей. А лучше сказать — по вине неумных супругов, которые позволили посторонним вмешаться в их жизнь.

Спросят, что же, по-вашему, мать становится для человека «посторонним»? А как же Пятая заповедь: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе» (Исх. 20, 12)?

Действительно, так сказано в Библии. Но там же есть и такие слова: «Оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут одна плоть» (Быт. 2, 24), и «что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19, 6).

Конечно, супружеские узы не должны разрывать узы, связывающие детей и родителей. Родителей мы должны любить и уважать до конца жизни. И к советам их нужно относиться с уважением. Однако там, где с их стороны обнаруживается попытка вмешаться в нашу семейную жизнь, мы должны уметь остановить родителей. И тем более — самим не искать их помощи. Впрочем, все это касается только тех случаев, когда вмешательство близких направлено на разрушение семьи. Если же родные, наоборот, помогают восстановить разрушающиеся взаимоотношения, сохранить семью, которая вот-вот развалится, — это совсем другое дело. И снова повторю: дорогие супруги, не рассказывайте никому, кроме Бога, о ваших проблемах. А из людей пусть о них знает только ваш духовник.

 

 

ВОСПИТАНИЕ ДЕТЕЙ

 

Добрые воспоминания

Начать разговор о воспитании мне хочется прекрасными словами Ф. М. Достоевского, которые он вложил в уста Алеши Карамазова: «Знайте же, что ничего нет выше, и сильнее, и здоровее, и полезнее впредь для жизни, как хорошее какое-нибудь воспоминание; и особенно вынесенное еще из детства, из родительского дома. Вам много говорят про воспитание ваше, а вот какое-нибудь этакое прекрасное, святое воспоминание, сохраненное с детства, может быть самое лучшее воспитание и есть. Если много набрать таких воспоминаний с собою в жизнь, то спасен человек на всю жизнь».

Действительно, человек так устроен, что ничего не забывает из того, что в его жизни было, просто что-то запоминается явно и сохраняется в сознании, а что-то как бы выпадает из памяти и кажется, что совсем выпало. Но исчезает ли оно на самом деле?.. Тут я сделаю отвлечение.

Где-то я читал об одной женщине, которая в преклонном возрасте лежала в больнице в бессознательном состоянии, возможно, после инсульта. И в этом забытьи она стала говорить. Прислушавшись, люди, которые за ней ухаживали, по ритмике поняли, что она читает стихи, но они были на непонятном языке. Это заинтересовало врачей, к ней стали приглашать специалистов по различным языкам, и в конце концов филологи поняли, что женщина читала стихи то на древнееврейском языке, то на санскрите.

Старушка была малограмотной, и ни о каком знании этих языков и речи не могло быть. «Раскапывая» ее биографию, выяснили, что в молодые годы она работала горничной у профессора-богослова, который был специалистом по санскриту и древнееврейскому языку, и часто, когда она убиралась у него в квартире, он ходил и декламировал стихи. Женщина, естественно, запоминать их не собиралась, но спустя многие десятилетия что-то произошло с ее мозгом и все слышанное вдруг стало выплескиваться из сознания. О чем говорит такой факт? О том, что все, хотя бы когда-то раз слышанное человеком, даже если он и не слушал, а просто слышал, остается в нем.

Внутри нас есть, образно говоря, некий «видеомагнитофон», который постоянно включен и на который записывается абсолютно все — каждая наша мысль, каждое чувство, каждое наше желание, хотим мы того или нет.

Думаю, что здесь приоткрывается тайна: вообразите, что будет представлять собой Страшный Суд, когда все эти «магнитофоны» включат и посмотрят, что там было записано!

В некоторых церковных песнопениях говорится, что на Страшном Суде «книги совестные разгнутся». Естественно, возникает некий архаичный образ: представляются какие-то книги, где записано все-все, что мы натворили за жизнь, что книги эти раскроются и будут читаться. Понятно, что это поэтический образ, и если такую картину представить себе буквально, поверить в это непросто. Но можно ведь, говоря о «совестных книгах», и посмотреть на все с другой стороны...

Пусть кто-то называет это «книгами», можно назвать как угодно — «магнитофоном» или еще каким «механизмом», учеными пока не изобретенным, — но в человеке, в его подсознании, которое тоже не в полной мере изучено, действительно ВСЕ-ВСЕ остается. И это ВСЕ не просто оседает в памяти: каждая наша недостойная мысль, каждое наше греховное желание, каждое наше подозрение — все сохраняется в нас! Да не просто сохраняется и лежит «мертвым грузом», но живет в нас и на подсознательном уровне воздействует на наше поведение.

Поэтому слова Достоевского о воспитании детей именно в этом контексте очень хорошо понимаются. Задача родителей — сделать все от них зависящее, чтобы в памяти детей, в их сознании и, что гораздо важней, в их подсознании осталось как можно больше того, что проникнуто добротой, любовью, правдой.

Если уж женщина запомнила стихи, которые читал профессор на санскрите, на неведомом ей языке, то что говорить о наших детях, которые слышат все наши разговоры и пересуды дома, на кухне? Они оседают у ребенка в памяти, и уже именно из этого в дальнейшей жизни будут строиться ЕГО мысль, ЕГО чувства, ЕГО отношение ко всему окружающему. Он сам даже не будет понимать, откуда у него именно такое отношение к миру, откуда именно такое поведение.

Становится даже страшно, потому что начинаешь понимать всю ответственность за грядущие поколения, которая возложена на каждого человека, и всю безответственность, которую мы упорно проявляем. Наверное, именно об этом говорит Бог Моисею, давая Заповеди: «Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода» (Исх. 20, 5)? У многих это место вызывает протест: кажется несправедливым, что за грех родителей может пострадать их ребенок. Если понимать наказание юридически — действительно несправедливо. Но если воспринимать отношения между грехом и наказанием как причинно-следственные, все становится понятно.

Иначе — никак. Поэтому воспитывать можно только силой примера, причем пример должен быть не нарочитый. Ничего не выйдет, если мы будем думать: вот сейчас на меня смотрит мой ребенок и я покажу ему пример. Сын или дочь все равно увидят нас не такими, какими мы им пытаемся иногда представиться, а такими, какие мы есть ежедневно, ежеминутно в отношениях с женой или мужем, с соседями, с окружающими. Мы являем пример и перемалывая кому-то косточки, не прощая ерундовой обиды, мы являем пример и говоря о возвышенном, сострадая ближнему. Вот почему прежде всего мы сами не должны делать того, чего не хотим, чтобы делали наши дети.

Правда, бывают и невольные свидетели, порой конфликты возникают на глазах тех людей, от которых мы хотели бы их скрыть.

Надо очень стараться, чтобы этого не происходило. Плохо, когда другие оказываются свидетелями наших конфликтов. Но особенно вредно, когда это происходит на глазах наших детей, ибо становится бедой не только для нас, но и для них.

Раз уж мы вспомнили о детях, то, наверное, стоит сказать несколько слов и о воспитании, ведь это неотъемлемая часть семейной жизни.

 

Совместное чтение

Хотел бы поговорить о некоторых вещах, почти совершенно ушедших из жизни современной семьи, таких как, например, совместное чтение. Большой трагедией кажется то, что объединяющим началом в семье стал телевизор. Хотя я и не принадлежу к таким радикально настроенным батюшкам, которые считают, что телевизору вообще не место в православной семье: его нужно выбросить и больше никогда не покупать, но все-таки думаю, что этот предмет несет особенную опасность подмены общения псевдообщением. Чаще всего в наше время семья собирается вместе у экрана телевизора. И в тысячу раз реже устраиваются сейчас совместные чтения, а затем — обсуждения прочитанного. А ведь это очень важный момент в воспитании ребенка.

Помню, как один отец, обеспокоенный тем, что его двенадцатилетний сын не хочет приобщаться к Церкви, спрашивает: «Как мне быть, я ведь его пытаюсь в храм водить, но он постоит-постоит там и...»

Я ему ответил: «Не надо пытаться затащить его в церковь. Конечно, храмовое богослужение исключительно важно. Однако начинать надо не с него. Самое главное в христианстве — это личность Иисуса Христа и общение с Ним. А то, что происходит в церкви, — уже форма, в которую облекается это общение. Часто человек, посещая храм, воспринимает богослужения как полумагическое, полуэстетическое действо и не воспринимает их как средство реального общения с Иисусом Христом».

И поэтому я тогда посоветовал отцу: «Вы больше беспокойтесь не о том, чтобы ребенок полюбил храм, полюбил Церковь — это, я уверен, придет постепенно само собой, а позаботьтесь о том, чтобы он полюбил Иисуса Христа. А для этого он должен знать о Нем как можно больше, потому что, узнав ближе Иисуса Христа, человек едва ли устоит против того, чтобы не полюбить Его. А вот когда появятся любовь к Иисусу Христу, желание быть на Него похожим, с Ним общаться, тогда мальчику станет понятной необходимость исповеди и участия в богослужении».

Но как помочь ребенку увидеть и полюбить личность Иисуса Христа? Конечно, прежде всего надо отцу вместе с сыном читать Евангелие. И это вовсе не так трудно. Для любого мальчика драгоценны минуты общения с отцом. Поэтому было бы здорово ввести в правило: вечером, когда вы приходите с работы, поужинав, садитесь вместе с ребенком и прочитываете главу Евангелия, затем размышляете о том, что прочитали. Вы интересуетесь, как он понял эту главу: понятно ли ему, что имел в виду Господь, когда рассказал ту или иную притчу, насколько применимы Его слова к нашему времени, к нашим жизненным ситуациям. Такое общение с ребенком будет иметь ни с чем не сравнимую ценность, оно будет вас сближать и друг с другом и с Богом.

Вообще-то сближает любое общение — будь то интересная передача по телевизору, будь то шашлык на природе... Потому-то люди и ищут его, стремятся к нему, но только общение во Христе и со Христом, когда Он среди нас, по-настоящему соединяет людей друг с другом. Думаю, что часы, проведенные вместе с ребенком над страницами Евангелия, да, впрочем, и другой хорошей и доброй книги, не забудутся никогда и займут свое место среди тех хороших воспоминаний, о которых говорит Достоевский.

Впрочем, ведь бывают в жизни ситуации, которые возникают не по нашей воле. Они могут вызывать в будущем воспоминания даже очень нехорошие. Тут снова вспомню Достоевского. Устами своего героя, старца Зосимы, он говорит: «Вот ты прошел мимо малого ребенка, прошел злобный, со скверным словом, с гневливой душой; ты и не приметил, может, ребенка-то, а он видел тебя, и образ твой, неприглядный и нечестивый, может, в его беззащитном сердечке остался. Ты и не знал сего, а может быть, ты уже тем в него семя бросил дурное, и возрастет оно, пожалуй, а все потому, что ты не уберегся перед дитятей...» («Братья Карамазовы»).

Сколько таких семян мы, скорее всего, необдуманно посеяли! Будем же сеять и другие, добрые. Это, конечно, возможно не только во время совместного чтения, духовных бесед. Мы можем помочь ребенку проявить себя с хорошей стороны в любом добром деле: навестить вместе с ним больного, оказать помощь соседу и т. п. Ни в коем случае не отрицаю ни шашлык на природе, ни телевизор. Это тоже имеет право на место в нашей жизни, к тому же и телепрограммы бывают полезными и познавательными. Но все-таки гораздо больше места в общении должно занимать то, о чем мы уже сказали.

 

Пост в семье

К сожалению, сейчас осталось очень мало семей, в которых сохранились укорененные православные традиции. Немногие воспитывались в вере с детства. Подавляющее большинство людей открыли для себя веру, уже будучи взрослыми, сформированными, отягощенными определенными привычками и пристрастиями, от которых во время поста приходится отказываться, что не всем одинаково легко дается.

Церковь никогда не ставит перед человеком условие: или до конца соблюдать пост, или же, если человек не может следовать ему по всей строгости, то и вовсе соблюдать его нет смысла. Конечно, лучше делать все, как положено. Но если поститься, как положено, невозможно или не удается по какой-либо причине — не позволяет характер работы, например, или болезнь — то все равно лучше поститься в той мере, на которую способен, чем не поститься вообще. И мера строгости может быть индивидуальная. Конечно, человек церковный должен устанавливать ее не сам, но посоветовавшись с духовником.

Это, разумеется, относится к взрослым членам семьи. А как насчет детей? Ведь есть родители, подчеркну — православные родители, которые сами постятся, но считают, что дети поститься не должны. Меня всегда очень огорчает такой их подход. Помнится, как-то я зашел постом к знакомому, пьем с ним на кухне чай с постным печеньем, общаемся, и тут сын-школьник подбегает, берет бутерброд с колбасой и уходит. Друг мой, видимо, перехватив мой взгляд, говорит: «Я считаю, что детям поститься не нужно — это не тот возраст, у мальчика растущий организм» и т. д. Так вот, я считаю, что ДЕТЯМ ПОСТ ДАЖЕ НУЖНЕЕ, ЧЕМ ВЗРОСЛЫМ. Пост — часть православной аскезы. А что такое аскеза? Что такое АСКЕТИКА в православном понимании? «Это система упражнений, направленных на то, чтобы человек научился подчинять плоть духу» (свящ. Александр Ельчанинов).

Достоинство и красота человека состоят в том, чтобы уметь управлять своими желаниями. В Священном Писании, в Книге пророка Даниила, архангел Гавриил говорит ему: «ты — муж желаний» (Дан. 9, 23). Прекрасное и точное выражение. Церковь пользуется им, когда воспевает в своих песнопениях великих подвижников.

Трагедия многих людей заключается в том, что не они управляют своими желаниями, а желания управляют ими. И если мы воспитываем детей, то научить их управлять своими желаниями — одна из важнейших задач. В этом отношении пост — великолепная школа. Когда маленькая девочка прибегает к своему отцу (какая-то знакомая в пост угостила ее шоколадной конфетой) со словами: «Папа, вот мне шоколадную конфетку дали, ты ее убери, а на Пасху мне дашь», я не могу этим не восхищаться! Как же прекрасно, что ребенок уже сейчас проявляет твердость духа! Ведь никто же не видел, девочка просто могла съесть эту конфету, и все.

Замечательно то, что у ребенка уже выработалось это умение воздерживаться. Само слово «воздержание» нами понимается как «самоограничение», отказ от чего-то такого, от чего отказываться не хотелось бы. Это верно, но несколько узко. Смысл этого слова шире. Оно означает: самоконтроль, владение собой, управление своими чувствами. В этом-то и смысл православного воздержания. Не шоколадная конфета плоха, не кусок мяса или котлета, или колбаса — ничего в них плохого нет — все это дар Божий! А плохо то, что человек не умеет удержаться от соблазна, что человек не умеет сказать себе: «Нет! Сейчас мне это не полезно», — что желание скушать конфетку оказывается сильнее желания обрести способность управлять самим собой. Поэтому я убежден, что пост детям обязательно нужен, а вот как поститься — тут единого рецепта нет, нет единых норм для детей.

Но как быть, если ребенок отказывается поститься? Заставлять насильно? Это другая крайность. Очень важно, чтобы пост был ДОБРОВОЛЬНЫМ, чтобы ребенок действительно понимал значение поста, чтобы его отказ от чего-то вкусного или интересного был сознательным, стал проявлением его свободы и чтобы это был именно ЕГО отказ. Если же ребенок встречает пост словами: «Вот, опять пост, опять два месяца не есть ни мяса, ни молока. Да когда же он кончится?!» — толку от такого поста будет мало.

Конечно, порой требуется незаурядное педагогическое мастерство, чтобы убедить ребенка в том, что поститься очень важно для развития его духовных сил. Но именно убедить, а не заставить. Как это сделать? Боюсь, единого рецепта нет. Родителям совсем слабовольных детей я обычно советую просто поговорить с ребенком, предложив ему: «Давай ты сам реши, от чего ты можешь отказаться». Пусть это будет самый маленький отказ от того, что он любит. Не от всего списка продуктов питания — он может из этого списка выбрать один-два-три пункта, но пусть это будет то, что он любит, от чего ему трудно отказаться. «А раз уж ты решил отказаться от шоколадных конфет, — продолжите разговор с вашим сыном или дочерью, — то пусть до Пасхи у нас на столе их не будет. Конечно, хорошо бы, чтобы и остального, запрещенного постом, не было, но раз уж ты не можешь без колбасы, оставим ее, а вот о шоколадных конфетах забудем». Или, например, вы можете решить, что до конца поста, кроме субботы и воскресенья, вы не будете смотреть телевизор. Конечно, снова повторю, в каждом случае необходимо посоветоваться с духовником.

Надо чтобы человек — и взрослый, и ребенок — имел хоть какой-то опыт преодоления самого себя. И, знаете, ничто так не радует, как победа над самим собой. Это слаще любой другой победы. Помните, как пел поэт: «От ненужных побед остается усталость...» Большинство побед, которые одерживают люди «мира сего», — ненужные. А вот победа над самим собой — воистину победа. От нее остается радость и умножаются силы.

 

Когда влечет грех

Очевидно, мы живем в такое время, когда информация, которую получают дети, несоизмеримо обильнее той, которую получали в свое время мы. Витрины журнальных киосков, экраны телевизоров, рекламные щиты демонстрируют перед детским взором такое, на что и взрослым лучше бы не смотреть, дабы не испачкать душу.

С одной стороны, казалось бы, что переживать, ведь в чистом человеке — все чисто, а в грязном — все грязно. И поэтом, если идет мимо таких ларьков порядочный, благочестивый человек, то что€ ему эти журналы, эти книги?! Да и телевизор никто же не заставляет включать. Стало быть, эта грязь не должна коснуться его. Но на самом деле не так.

В чистом-то действительно все чисто. Но кто из нас на этой земле совершенно чист? Конечно, рождаются иногда на свет удивительные самородки, подобные описанному Достоевским Алеше Карамазову. Но таких людей очень и очень немного. Со времени грехопадения почти в каждом человеке живет похоть. Может быть, это не так очевидно, потому что все это скрывают. Откровенно об этом не говорят. А если и говорят, то в каком-то узком кругу, с задушевными друзьями. Почти у каждого в тайниках сердца возникают такие желания, такие мысли, в которых мы никому на свете не хотим признаться.

Святые отцы много пишут, что ни с чем не приходится бороться с таким трудом, как с грехами против целомудрия.

В любом ребенке по мере его взросления пробуждается влечение к противоположному полу. И в какую форму оно отольется — во многом зависит от нас. Мы уже говорили, что одни и те же отношения между мужчиной и женщиной, интимные отношения, могут быть прекрасными и чистыми, возвышать и облагораживать человека, но могут и унизить до скотоподобного состояния. И поэтому естественное влечение, созревающее в нашем ребенке по мере его взросления, само по себе не греховно. Но чем станет оно в конце концов?

Иногда говорят, что христианский подход в области нравственности ничем не отличается от общечеловеческого, что можно и без веры быть высоконравственным человеком, что добро и зло не зависят от того, верит человек в Бога или нет.

Что ж, действительно, многие вещи являются ценностями как в глазах верующего человека, так и в глазах неверующего. В частности, например, честность, смелость, добросовестность, трудолюбие — все это как бы нейтрально по отношению к религии. Но как только мы доходим до целомудрия, вот тут, я бы сказал, никакого взаимопонимания между верующими и неверующими часто не оказывается. В наше время всеми средствами массовой информации молодому человеку внушается, что никаких ограничений в области взаимоотношений полов нет. Если же и говорится о каких-то ограничениях, то связаны они не с нравственной сферой, а с физиологической: например, советуют вести себя так, чтобы не было нежелательной беременности или чтобы не было венерических заболеваний, тем более СПИДа. То есть человека учат безопасному сексу вместо того, чтобы объяснять, что опасности подвергается не только тело, физическое здоровье, но и его душа.

Спросят, разве молодой человек не способен сам решить: смотреть ему фильм или не смотреть, читать журнал или не читать? Способен, да не очень. Мы забываем о могучих природных инстинктах, которые живут в каждом. Этим инстинктам очень трудно противостоять даже в самой здоровой обстановке. Почитайте жития некоторых святых, которые многие годы до крови боролись с низменными желаниями. Причем это происходило или в монастыре, или в лесу, или в пустыне. Бо€льшая часть жизни этих людей протекала в посте и молитве, и тем не менее сопротивление страстям стоило неимоверных многолетних усилий. Где же победить их современному молодому человеку, когда с витрины каждого журнального киоска, с каждого книжного развала, с рекламных щитов, с экранов телевизоров ему бросается в глаза все то, что призвано распалить похоть и лишить последних сил в борьбе с ней! Со всех сторон ребенок слышит, что ничего плохого, ничего постыдного в этих желаниях нет, человек может смело идти им навстречу, только надо научиться делать это безопасно. Очень тяжело противостоять таким призывам. И мы становимся почти беспомощными.

Так могут ли, в конце концов, родители повлиять на то, чтобы в их ребенке жажда чистых и целомудренных взаимоотношений оказалась сильнее низменных инстинктов?

В связи с этим снова вспомню Ф. М. Достоевского. В «Братьях Карамазовых» Дмитрий Карамазов говорит, что «широк человек», что в одном и том же человеке уживаются совершенно противоположные стремления и желания: стремление к содому и преклонение перед Мадонной. Дмитрий поражается, что оба эти стремления совершенно искренни.

Неимоверно мощные силы влекут его в самую бездну греха, в содом, в грязь. Повторю, это стремление в содом в той или иной мере есть у каждого. И то ужасно, что вся окружающая жизнь, вся информация, которую получает человек, направлены на то, чтобы распалить это стремление, усилить, умножить и призвать к осуществлению!

А вот утешает меня то, что рядом с этим стремлением к греху все-таки есть и стремление к чистоте. Не просто понимание ее превосходства, не просто осознание некоего нравственного долга, но именно стремление, глубинное и искреннее. Насколько оно сильно — это другой вопрос. Какое из двух противоположных влечений окажется более могучим, это зависит во многом от тех, кто будет воспитывать ребенка.

Главное даже не в том, чтобы убедить молодого человека, что содом — это плохо, что он греховен, что недостойно человека это следование своим порочным влечениям. Большинство и сами об этом знают, но, зная, не могут ничего с собой поделать — такая это могучая сила! Об этом достаточно написано психологами. Все человек знает, все понимает, мучается, презирает и ненавидит сам себя, но вновь и вновь побеждается влечением «в содом». Фрейд вообще говорит о том, что вся мировая история, вся человеческая жизнь определяется этими инстинктами. Конечно, когда Фрейд говорит, что ВСЕ определяется этим, с ним можно не согласиться. Но мы не можем не согласиться, что этим определяется все-таки очень многое.

Не будем здесь спорить ни с Фрейдом, ни с другими психологами. Они во многом правы. Но есть и другое! Есть, повторю, жажда чистоты и правды, которая тоже присуща человеку и способна зажечь его не менее сильно, чем похоть. Однако зажечь уже совсем другим огнем. В одной из вечерних молитв каждый из нас исповедает пред Господом: «Семя тли во мне есть». «Семя тли» — это некая зараза, некая гадость, которая живет во мне и отравляет меня, и если я не буду бороться с ней, она будет развиваться во мне. Но мы также знаем, что есть во мне и другое «семя». Образ Божий живет во мне. Мы знаем слова Тертуллиана, что каждая душа по природе своей христианка, что человек мучается и томится в глубине души своей, когда идет на поводу своих порочных страстей, и что душа его стремится к чистоте и свету.

И вот мне думается, что, воспитывая детей, родителям, учителям надо стараться давать пищу этому стремлению. Потому что не проклинать тьму надо, а вытеснять! Вытеснить же ее нельзя ничем, кроме света. И поэтому чем больше света мы зажжем в душе ребенка, тем меньше в ней будет тьмы.

 

 

заключение

 

Любить, а не искать любви

В мире, где мы живем, существуют самые разные законы. Я имею в виду не юридические законы, а закономерности, на которых строится вся жизнь. Ну, например, физические: притяжения, всемирного тяготения и т. д. — мы все их помним со школы. Существуют математические законы, биологические, химические. Каждая наука занимается тем, что эти закономерности открывает. И уже знание этих законов помогает людям правильно вести себя и не нарушать их. Если, например, я захочу пойти погулять, понятно, что с балкона пятого этажа я прыгать не буду, потому что знаю, что сработает известный закон и прогулка закончится после первого шага. Только совершенно безумный человек может понадеяться, что закон не сработает.

Благодаря науке многие такие законы уже известны, многие будут когда-нибудь открыты. Но есть еще законы духовные. И Церковь эти законы знает. Божественное Откровение и есть, среди прочего, Откровение об этих законах. Тот, Кто создал землю, материальный мир и духовный, Он же нам и раскрыл закономерности, на которых строится и материальная, и духовная жизнь, а наша проповедь — это попытка, усилие донести их до людей. Беда заключается в том, что законы духовной жизни не так очевидны, как законы, о которых мы только что говорили — физические, химические, математические. Ведь мир духовный — мир таинственный, поэтому действие этих законов бывает, во-первых, повторю, не очевидно, а, во-вторых, не мгновенно. Вот если, допустим, я с пятого этажа шагну с балкона, то закон сработает сразу и очевидно. А если я нарушу какой-то духовный закон, то результат будет замечен не сразу. Именно поэтому у человека может создаться иллюзия, что этого закона или вообще нет, или он просто не действует.

И вот тут-то человеку можно опереться только на веру, на доверие к Богу, Который говорит: так будет. И еще на опыт. Достаточно внимательно посмотреть на опыт человечества, на близких наших, на знакомых, на тех, о ком мы читаем в книгах, на исторических личностей, и мы увидим, что законы эти действуют неукоснительно.

Таких законов немало, но мне хочется в заключение нашего разговора о семье особенно заострить внимание на таком правиле: «Блаженней дающий берущего» или «Блаженнее давать, нежели принимать» (Деян. 20, 35). Блаженней значит счастливей. Хотя слова «счастье» и «блаженство» не совсем синонимы, но все-таки эти понятия очень близки. То есть тот, кто дает, счастливей того, кто берет.

В более широком смысле, давать означает служить. Сам Господь сказал: «Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мф. 20, 28). И когда Он умывает ноги Своим ученикам, то дает нам пример, как надо строить свои отношения с другими: не ждать, чтобы тебе служили, а самому служить.

Разумеется, это не так просто. Мы хотим и ждем, чтобы служили нам, чтобы заботились о нас, помогали нам.

Ведь мы уже говорили о том, что человеческая природа падшая, то есть поврежденная со времен грехопадения. И одно из проявлений этой падшести заключается в том, что человек чаще всего бывает эгоистичен, он больше настроен на то, чтобы ему служили, а не на то, чтобы самому служить. И вот снова возвращаемся к семье. Семья это как раз и есть тот организм, члены которого служат друг другу. Если я смотрю на семью как на то, что доставляет мне определенное удобство, преимущество, комфорт, то есть служит мне, — моя семья будет несчастной. Если же семья — это объединение тех, кто намерен не брать себе, а отдавать себя, то здесь возможно подлинное счастье.

Мне вспоминается такой забавный случай: когда меня рукополагали в диаконы, у меня на правой руке было кольцо. Я тогда еще не знал, что в Русской Православной Церкви не принято священнослужителям носить обручальные кольца, и поэтому свое кольцо не снял. И уже в алтаре, после того, как произошло рукоположение и меня поздравили с ним, Владыка Ювеналий указал мне на кольцо и сказал: «У нас в Русской Православной Церкви есть такая традиция, что священнослужители не носят колец». Несмотря на его замечание, я почему-то не догадался снять кольцо сразу. Думал: сниму после службы. Но после службы как-то забыл об этом. И вот уже хожу в подряснике, счастливый — сбылось самое заветное желание! А это было в Новодевичьем монастыре, куда после богослужений пускают экскурсионные группы. И вот входят туда иностранные туристы, и я тут же стою рядом. Экскурсовод что-то говорит не по-русски, а потом вдруг подходит ко мне: «Скажите, пожалуйста, меня спрашивают туристы из группы: почему у вас, православных, принято обручальное кольцо носить на правой руке, а у католиков на левой?» Я, конечно, внутренне посетовал на себя, что вовремя не догадался снять кольцо. Но тут надо было как-то выкручиваться, и я выкрутился, может быть, не лучшим образом. Я сказал: «В браке человек должен давать. Поэтому кольцо на правой руке, ведь обычно даем мы правой».

Туристы были довольны, хотя ответ, возможно, был не очень умным, ведь берем-то мы тоже правой рукой. Тем не менее в данный момент это сработало. Я, конечно, кольцо тут же снял, пока кто-нибудь еще каких вопросов не задал. Но все же от этих своих слов не откажусь: действительно, в семье мы должны научиться отдавать. Замечательному подвижнику Георгию Задонскому один человек написал письмо, где жаловался, что его никто не любит. Георгий ответил: «А разве есть такая заповедь, чтобы нас любили? У нас есть заповедь, чтобы мы любили».

Конечно, всем нам, и мне тоже, очень хотелось бы, чтобы нас любили, но это — как получится, за это с нас особо не спросится, когда придет Суд всей жизни. А вот о том, как мы любили, — спросится. Семья как раз и является тем местом, где есть возможность научиться любить. В одной древней молитве есть такие слова: «Господи, удостой меня понимать, а не искать понимания; утешать, а не искать утешения; любить, а не искать любви». Мне кажется — чудесные слова! В том-то наша и беда, что мы сетуем на то, что нас не понимают, мы ищем утешения, мы хотим любви, а Церковь, Христос нам говорят, что должно быть как раз наоборот: сам утешай, сам понимай, сам люби!

 

Резюме

1. Вопрос о значении и роли семьи в нашей жизни должен рассматриваться в контексте самом важном — что есть человек, в чем его призвание. Семья, таким образом, является частью более широкого служения человека. Основная же задача нашего служения в земной жизни — научиться любить.

2. Семья является школой любви. Православный подход к семье формулируется в следующих положениях:

— развод недопустим ни в каких случаях за исключением прелюбодеяния;

— источника любви в нас самих нет;

— если любви нет, ее нужно просить у Господа;

— испытания и скорби в семейной жизни нужно рассматривать как школу для самосовершенствования ради любви к Богу и ближним;

— муж и жена являют собой единое целое по образу Святой Троицы, при этом не утрачивая своей личной неповторимости, но обогащая и дополняя друг друга.

3. Интимные отношения освящаются в браке любовью. Поскольку в каждом человеке изначально присутствуют низменные инстинкты, необходима борьба за целомудрие. Любовь мужчины и женщины является образом любви человеческой души и Бога. Всякое проявление земной любви есть, может быть, ступень к любви совершенной, когда человек станет единым с Богом.

4. Очень важное правило семейной жизни — ни с кем не делиться проблемами, неизбежно возникающими между мужем и женой. Исключение может составлять лишь духовник. Просить молитвенной помощи в разрешении этих проблем у Господа.

5. Самое лучшее воспитание детей — это хорошие воспоминания, которые они вынесут из детства. Дети воспитываются прежде всего примером родителей, их реальными поступками, а не словами. Объединяющим началом в семье, закладывающим также и основы духовного образования детей, могут стать совместное чтение и духовные беседы по Евангелию.

По мере взросления детей необходимо говорить с ними об интимных отношениях, и дабы что-то противопоставить растлевающему внешнему воздействию, выйти навстречу природному стремлению душ к чистоте. Чем больше света мы зажжем в душе ребенка, тем меньше будет в ней тьмы.

Пост — это самоограничение, необходимое для подчинения плоти духу. Мера воздержания подбирается индивидуально. Детей нужно учить управлять собой, поэтому пост для них духовно чрезвычайно необходим, но он обязательно должен быть добровольным, а мера отказа от удовольствий — индивидуальной.

6. Один из духовных законов — мы должны давать, а не брать. Подлинное счастье в семье достигается стремлением каждого из ее членов любить других, служить им и не требовать любви к себе.

 

 

ПРИЛОЖЕНИЕ

 

Священное Писание о семье и браке

Евангелие от Матфея, глава 19, стихи 3–14: «И приступили к Нему фарисеи и, искушая Его, говорили Ему: по всякой ли причине позволительно человеку разводиться с женою своею? Он сказал им в ответ: не читали ли вы, что Сотворивший вначале мужчину и женщину сотворил их? И сказал: посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает. Они говорят Ему: как же Моисей заповедал давать разводное письмо и разводиться с нею? Он говорит им: Моисей по жестокосердию вашему позволил вам разводиться с женами вашими, а сначала не было так; но Я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует; и женившийся на разведенной прелюбодействует. Говорят Ему ученики Его: если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться. Он же сказал им: не все вмещают слово сие, но кому дано, ибо есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит.

Тогда приведены были к Нему дети, чтобы Он возложил на них руки и помолился; ученики же возбраняли им. Но Иисус сказал: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное».

 

Первое Послание апостола Петра, глава 3, стихи 1–7: «Также и вы, жены, повинуйтесь своим мужьям, чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое, богобоязненное житие. Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом. Так некогда и святые жены, уповавшие на Бога, украшали себя, повинуясь своим мужьям. Так Сарра повиновалась Аврааму, называя его господином. Вы — дети ее, если делаете добро и не смущаетесь ни от какого страха. Также и вы, мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом, оказывая им честь, как сонаследницам благодатной жизни, дабы не было вам препятствия в молитвах».

Послание к Римлянам апостола Павла, глава 7, стихи 2–3: «Замужняя женщина привязана законом к живому мужу; а если умрет муж, она освобождается от закона замужества. Посему, если при живом муже выйдет за другого, называется прелюбодейцею; если же умрет муж, она свободна от закона, и не будет прелюбодейцею, выйдя за другого мужа».

 

Первое Послание к Коринфянам апостола Павла, глава 7, стихи 1–17: «А о чем вы писали ко мне, то хорошо человеку не касаться женщины. Но, во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа. Муж оказывай жене должное благорасположение; подобно и жена мужу. Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена. Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим. Впрочем это сказано мною как позволение, а не как повеление. Ибо желаю, чтобы все люди были, как и я; но каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе. Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я. Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться. А вступившим в брак не я повелеваю, а Господь: жене не разводиться с мужем, — если же разведется, то должна оставаться безбрачною, или примириться с мужем своим, — и мужу не оставлять жены своей. Прочим же я говорю, а не Господь: если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее; и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его. Ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим. Иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы. Если же неверующий хочет развестись, пусть разводится; брат или сестра в таких случаях не связаны; к миру призвал нас Господь. Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены? Только каждый поступай так, как Бог ему определил, и каждый, как Господь призвал. Так я повелеваю по всем церквам».

 

Первое Послание к Коринфянам апостола Павла, глава 7, стихи 26–28: «По настоящей нужде за лучшее признаю, что хорошо человеку оставаться так. Соединен ли ты с женой? не ищи развода. Остался ли без жены? не ищи жены. Впрочем, если и женишься, не согрешишь; и если девица выйдет замуж, не согрешит. Но таковые будут иметь скорби по плоти; а мне вас жаль».

 

Первое Послание к Коринфянам апостола Павла, глава 7, стихи 32—40: «А я хочу, чтобы вы были без забот. Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене. Есть разность между замужнею и девицею: незамужняя заботится о Господнем, как угодить Господу, чтобы быть святою и телом и духом; а замужняя заботится о мирском, как угодить мужу. Говорю это для вашей же пользы, не с тем, чтобы наложить на вас узы, но чтобы вы благочинно и непрестанно служили Господу без развлечения. Если же кто почитает неприличным для своей девицы то, чтобы она, будучи в зрелом возрасте, оставалась так, тот пусть делает, как хочет: не согрешит; пусть таковые выходят замуж. Но кто непоколебимо тверд в сердце своем и, не будучи стесняем нуждою, но будучи властен в своей воле, решился в сердце своем соблюдать свою деву, тот хорошо поступает. Посему выдающий замуж свою девицу поступает хорошо; а не выдающий поступает лучше. Жена связана законом, доколе жив муж ее; если же муж ее умрет, свободна выйти, за кого хочет, только в Господе. Но она блаженнее, если останется так, по моему совету; а думаю, и я имею Духа Божия».

 

Первое Послание к Коринфянам апостола Павла, глава 11, стихи 3, 4, 8, 9, 11, 12: «Хочу также, чтобы вы знали, что всякому мужу глава Христос, жене глава — муж, а Христу глава — Бог. Всякий муж, молящийся или пророчествующий с покрытою головою, постыжает свою голову. Ибо не муж от жены, но жена от мужа; и не муж создан для жены, но жена для мужа. Впрочем ни муж без жены, ни жена без мужа, в Господе. Ибо как жена от мужа, так и муж через жену; все же — от Бога».

 

Послание к Ефесянам апостола Павла, глава 5, стихи 22–33: «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела. Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною посредством слова; чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна. Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь, потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви. Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да боится своего мужа».

 

Послание к Колоссянам апостола Павла, глава 3, стихи 18–21: «Жены, повинуйтесь мужьям своим, как прилично в Господе. Мужья, любите своих жен и не будьте к ним суровы. Дети, будьте послушны родителям вашим во всем, ибо это благоугодно Господу. Отцы, не раздражайте детей ваших, дабы они не унывали».

 

Первое Послание к Тимофею апостола Павла, глава 2, стихи 12–15: «...а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии. Ибо прежде создан Адам, а потом Ева; и не Адам прельщен; но жена, прельстившись, впала в преступление; впрочем спасется через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием».

 

Первое Послание к Тимофею апостола Павла, глава 5, стихи 1—16: «Старца не укоряй, но увещевай, как отца; младших, как братьев; стариц, как матерей; молодых, как сестер, со всякою чистотою. Вдовиц почитай, истинных вдовиц. Если же какая вдовица имеет детей или внучат, то они прежде пусть учатся почитать свою семью и воздавать должное родителям, ибо сие угодно Богу. Истинная вдовица и одинокая надеется на Бога и пребывает в молениях и молитвах день и ночь; а сластолюбивая заживо умерла. И сие внушай им, чтобы были беспорочны. Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного. Вдовица должна быть избираема не менее, как шестидесятилетняя, бывшая женою одного мужа, известная по добрым делам, если она воспитала детей, принимала странников, умывала ноги святым, помогала бедствующим и была усердна ко всякому доброму делу. Молодых же вдовиц не принимай, ибо они, впадая в роскошь в противность Христу, желают вступать в брак. Они подлежат осуждению, потому что отвергли прежнюю веру; притом же они, будучи праздны, приучаются ходить по домам и бывают не только праздны, но и болтливы, любопытны, и говорят, чего не должно. Итак я желаю, чтобы молодые вдовы вступали в брак, рождали детей, управляли домом и не подавали противнику никакого повода к злоречию; ибо некоторые уже совратились вслед сатаны. Если какой верный или верная имеет вдов, то должны их довольствовать и не обременять Церкви, чтобы она могла довольствовать истинных вдовиц».

 

Послание к Титу апостола Павла, глава 2, стихи 4—6: «...чтобы вразумляли молодых любить мужей, любить детей, быть целомудренными, чистыми, попечительными о доме, добрыми, покорными своим мужьям, да не порицается слово Божие. Юношей также увещевай быть целомудренными».