Эта книга посвящена вопросу о том, может ли христианин быть уверен в своем личном спасении. За исследование этого вопроса меня побудили взяться две причины. Первая связана с моей личной проблемой — я знаю, что я грешник и что умру, и мне важно выяснить, на что лично я могу надеяться. Вторая — с повелением, которое Господь дает всей Церкви и каждому христианину:

Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари (Мк. 16:15). Для того чтобы исполнить это повеление, необходимо четко определить, хотя бы для самих себя, в чем конкретно состоит та Благая Весть, которую нам поручено проповедовать. Ибо когда Апостол требует: Будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением (1 Петр. 3:15), он определенно имеет в виду, что "наше упование" — это что-то вполне выразимое в словах, что-то такое, что мы вполне можем (и должны) внятно объяснить любому нецерковному человеку. При этом, очевидно, имеется в виду не наша готовность сдать экзамен по догматике, литургике или истории Церкви, а готовность объяснить, какую надежду имеем мы как христиане и какую надежду мы хотим предложить нашим неверующим ближним. Как правило, когда в разговоре с неверующими — устном или на страницах печати — речь заходит о Церкви, люди обсуждают культурные, политические, экономические вопросы, каким-то образом связанные с христианством, но не христианскую надежду. Иногда в этом даже видят некую добродетель — наша надежда, мол, это что-то слишком трепетное, слишком глубокое, чтобы мы могли кричать о ней с крыш. Это можно понять — когда я делюсь с другим человеком самым дорогим, что у меня есть, я рискую столкнуться с непониманием и неуважением к тому, что для меня свято. Конечно, это весьма болезненно, и очень хочется от этого уйти. Но мне кажется, что было бы неправильно выдавать неумение "дать отчет" и страх перед возможной эмоциональной травмой за какое-то особенно глубокое благоговение. Господь обращается к нам с ясным повелением: Что говорю вам в темноте, говорите при свете; и что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях (Мф. 10:27).

Я думаю, будет хорошо приложить все старания к тому, чтобы как можно яснее осознать как надежду, которую нам дает Господь, так и обязанности, которые Он на нас возлагает. Мне кажется, что будет неправильно довольствоваться какими-то смутными и невнятными представлениями в таких важных вопросах, как вопросы нашей надежды и нашей ответственности.

Эта книга являет собой попытку исследовать Апостольское благовестие так, как оно представлено в Священном Писании. Я должен сразу сказать, что у меня нет ни священного сана, ни систематического богословского образования. И если кто-нибудь спросит у меня, а кто я, собственно, такой, чтобы рассуждать о столь важных вопросах, я сразу отвечу: никто. Я искал ответ на вопрос об уверенности в спасении не потому, что имел на это право или хорошо в этом разбираюсь, а потому, что мне было совершенно необходимо найти ответ. После тщательного, насколько это было для меня возможно, исследования Писания я пришел к выводу, что уверенность в спасении возможна. Мне хочется сразу сказать несколько слов тем из моих читателей, кто считает, что такая позиция неправославна.

Никакого четко сформулированного и общеобязательного учения о спасении в Православной Церкви нет. Одно из важных достоинств Православия в том и состоит, что внутри четко определенных вселенскими соборами догматических рамок существует определенное пространство для разномыслий, которым, по слову Апостола, "надлежит быть" (1 Кор. 11:19). Попытки сформулировать такое учение предпринимались (напр., в книге митр. Сергия Старгородского "Православное учение о спасении"), но статуса каких-то общеобязательных догматических установлений они никогда не имели. Хотя у многих святых отцов можно найти высказывания, из которых явствует, что они считали уверенность в спасении невозможной, есть причина, которая не позволяет считать такую уверенность ересью. Эта причина — та уверенность в спасении, которую высказывали Апостолы:

Но мы веруем, что благодатию Господа Иисуса Христа спасемся, как и они (Деян. 15:11).

Имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше (Флп. 1:23).

А теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но и всем, возлюбившим явление Его (2 Тим. 4:8).

И избавит меня Господь от всякого злого дела и сохранит для Своего Небесного Царства; Ему слава во веки веков. Аминь (2 Тим. 4:18).

Возлюбленные! мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть (1 Ин. 3:2).

Если Апостолы — не еретики, то уверенность в спасении — не ересь. Объясню, почему я считаю нужным придерживаться такой позиции и отстаивать ее.

Во-первых, цель жизни христианина состоит в прославлении Бога: мы призваны во всей полноте признавать Его милосердие, верность и всемогущество и открыто "возвещать совершенства Призвавшего нас из тьмы в чудный Свой свет" (1 Петр. 2:9). Уверенность в спасении существует не для нашего психологического комфорта, но "дабы во всем прославлялся Бог через Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь" (1 Петр. 4:11). На мой взгляд, сказать "Я уповаю на Христа и при этом не уверен в своем спасении" — значит подать повод говорить о Христе как о ком-то сомнительном и ненадежном.

Во-вторых, насколько я понимаю, Апостолы проповедовали именно уверенность в спасении. Человек, который говорит "желаю разрешиться и быть со Христом, ибо это несравненно лучше" (Флп. 1:23), определенно был уверен в спасении; и я не впаду в ересь, если последую ему. Конечно, возможно, что я абсолютно неправильно истолковал Писание; ну что ж, в таком случае это легко можно будет опровергнуть, представив другое, правильное толкование.

В-третьих, у меня есть определенная личная причина: если единственно верным является такое представление о спасении, когда даже благочестивейший подвижник говорит "куда ввергнут сатану, туда ввергнут и меня", то у меня нет вовсе никакой надежды. Куда же тогда ввергнут меня? Ведь я далек от таких подвигов благочестия. Если спасение человека определяется его личными подвигами и добрыми делами, то я обречен, ибо не имею ни того, ни другого. В-четвертых, неуверенность в спасении весьма сильно подрывает миссионерские возможности Церкви — ибо как же мы можем возвещать кому-либо спасение, если сами в нем не уверены? Как можем мы говорить кому-то "веруй — и спасешься", если сами веруем и не знаем, спасемся или нет? Приведу пример: как-то, когда я еще не был уверен в спасении, я беседовал с одним неверующим человеком, и привел ему слова Писания "Ибо всякий, кто призовет имя Господне, спасется" (Рим. 10:13). "Ну и как, — поинтересовался он, — ты призвал имя Господне?" "Да, — ответил я, — призвал и продолжаю призывать". "Ну и как, ты спасся?" — задал он вопрос и, надо сказать, поставил меня в тупик. Если я не уверен, что это правда по отношению ко мне, то как я могу проповедовать это другим?

В-пятых, иногда такая неуверенность может ослаблять нравственную волю — ибо нет разницы между тем, кто пребывает в вере и благочестии, и тем, кто пребывает в нечестии и противлении: оба одинаково не могут быть уверены в спасении. Ты тут подвизаешься в тщетной надежде, а потом "куда ввергнут сатану, туда ввергнут и тебя". Зачем тогда вообще зря себя мучить, если Бог тебя все равно отвергает?

Писание, насколько я понимаю, говорит о вере как о таких отношениях с Богом, которые, с одной стороны, делают человека причастником твердо известных благ, а с другой стороны, налагают на него твердо известные обязательства. Христианская этика не существует отдельно от христианской надежды. Если запрещать человеку верить в то, что он — наследник Царства, то как можно требовать от него, чтобы он вел себя, как наследник Царства?

Мне неоднократно доводилось беседовать с людьми, на которых ни малейшего впечатления не производили предостережения Апостола о том, что "поступающие так царства Божия не наследуют". Не производили потому, что эти люди (ну конечно же, по причине великого смиренномудрия) и не считали себя наследниками Царства. Кто не считает небесное наследие своим, тот и не боится его лишиться. Такой подход к спасению, который всем дает надежду и никому не дает уверенности, часто приводит к тому, что люди заявляют о своей православной вере, продолжая с полным пренебрежением относиться к тем нравственным и вероисповедным обязательствам, которые она налагает. Нет обетований — нет и обязательств. Смутно-неопределенная надежда "на милость Божию" не дает никаких гарантий, зато и не налагает никаких обязательств. Цель этой книги — по возможности устранить такую неопределенность.

Главный источник, на который опираются рассуждения, приведенные в этой книге, — Священное Писание.

Ибо никакая Божественная и святая тайна веры никак не должна быть сообщена без Божественного Писания; ниже основываема на одном вероятии и отборных словах; даже не верь ты и мне, когда я просто говорю тебе о Нем; если на слова мои не будешь иметь доказательства из Божественного Писания. Ибо спасающая нас сила веры зависит не от выбора слов, но от доказательства Божественными Писаниями (св. Кирилл Иерусалимский. Огласительные поучения. Поучение четвертое, 17).

В самом деле, человек, который дает отчет в своем уповании и говорит о недоступных наблюдению духовных реальностях, всегда должен быть готов ответить на вопрос: "А на чем, собственно, основаны Ваши утверждения?" По мнению св. Кирилла и многих других святых отцов, твердые основания учения, в котором мы наставлены, находятся именно в Священном Писании. Св. Амвросий Медиоланский пишет: О Боге должны мы рассуждать по собственным Его изречениям, а не по чужим (О покаянии, гл. 5).

Сам Господь проводит четкую грань между Его словом и человеческими словами, на какой бы мистический опыт люди при этом ни ссылались: Пророк, который видел сон, пусть и рассказывает его, как сон; а у которого Мое слово, тот пусть говорит слово Мое верно. Что общего у мякины с чистым зерном? говорит Господь. Слово Мое не подобно ли огню, говорит Господь, и не подобно ли молоту, разбивающему скалу? (Иер. 23:28-29).

Конечно, слово Божие должно интерпретироваться в рамках церковной традиции; соборный опыт Церкви должен быть защитой от произвольных и ошибочных толкований. Мне хотелось бы отметить в связи с этим два важных момента.

Первое. В рамках церковной традиции признанные святые отцы и учители Церкви придерживались различных мнений по некоторым вопросам. Например, между тем же св. Кириллом Иерусалимским и блаженным Августином можно обнаружить очень серьезные расхождения по вопросу о соотношении свободы и благодати. У Антония Великого есть утверждения, которые Отцами II Аравсийского собора рассматривались как ошибочные. Иногда (это особенно видно на примере бл. Августина, который сам об этом говорит) взгляды того или иного учителя Церкви менялись со временем. Существуют вопросы (например, о божестве Христа и о Троице), которые четко определены и соборными постановлениями, и общим согласием святых отцов; существуют также вопросы, по которым церковная традиция допускает серьезные разномыслия, не объявляя ни то, ни другое мнение еретическим. Рамки церковной традиции — четкие, но более широкие, чем людям иногда кажется; предание Церкви — это скорее, живое, многоветвистое дерево (Мф.13:32), чем бетонная свая. Есть вопросы, в которых совесть отдельного христианина не связана ни соборными постановлениями — потому, что по этим вопросам их нет, ни общим мнением Отцов — потому, что они по этим вопросам придерживались разных мнений.

Второе. Господь говорит, что ссылки на Предание ни в коем случае не должны использоваться для того, чтобы отвергать или игнорировать слово Божие (Мф. 15:1-9). Насколько я понимаю Его слова, там, где я вижу явное противоречие между тем, что говорит Писание, и тем, что утверждается от имени Предания, я должен сначала постараться выяснить, допускает ли Писание такое истолкование, при котором это противоречие было бы устранено. Если же преодолеть такое противоречие не удается, остается только предпочесть слово Божие любым другим словам. Библия проводит четкую грань между Преданием Апостольским, в отношении которого нам велено "стоять и держать" (2 Фес. 2:15), и "преданиями человеческими" или даже "негодными и бабьими баснями", которых нам те же Апостолы повелевают остерегаться (Кол. 2:8) и отвращаться (1 Тим. 4:7).

В этой книге я много говорю от первого лица и вообще, может быть, слишком часто использую последнюю букву алфавита. Делаю я это по следующей причине. Люди, которым я давал рукопись этой книги, отметили, что местами она звучала несколько категорично и безапелляционно (чего я сам никак не хотел) и посоветовали говорить, например, не "очевидно, что", а "мне представляется очевидным, что", давая понять читателю, что я рассказываю о своем личном уповании, а не пытаюсь навязать собственную богословскую позицию в качестве единственно верной и возможной.

Сделав такие предварительные замечания, перейдем к существу вопроса.

 

Цель Бога в нашем спасении — соделать нас "подобными образу Сына Его" (Рим. 8:29; 1 Ин. 2:3), чтобы мы, став участниками в святости Его (Евр. 12:10), были приняты в Его славу (Ин. 17:24; Пс. 72:24). Уверенность в личном спасении — это уверенность в том, что Бог достигнет этой цели в отношении меня лично. Такая уверенность никоим образом не является некоей "страховкой", которую можно было бы положить в ящик стола и не вспоминать о ней до дня страшного Суда, когда она понадобится. Уверенность христианина в спасении подобна уверенности воина в победе или уверенности путешественника в благополучном возвращении домой. Уверенность в победе не отменяет необходимости сражаться; уверенность в благополучном возвращении не отменяет необходимости идти. Так и уверенность в спасении не отменяет необходимости "подвизаться против греха". Эта уверенность не означает, что можно пренебречь личным благочестием, общением с Церковью в таинствах и всеми теми средствами духовного укрепления и возрастания, которые Бог предлагает в Церкви. Уверенный в победе воин отнюдь не станет пренебрегать необходимым для победы оружием, снаряжением и питанием; уверенный в возвращении путник будет тщательно сверять свой путь с картой. Приведем пример: Бог твердо обещает Иакову Свое покровительство и защиту (Быт. 28:13-15). Делает ли это Иакова беспечным? Вовсе нет! В опасности он обращается к Богу с горячей молитвой (Быт. 32:9-12) и предпринимает благоразумные меры, чтобы избежать беды (Быт. 32:13-21).

Так же и в 1-ой книге Царств (23:4) Бог обещает Давиду победу над филистимлянами; это слово Божие, и оно не может быть нарушено; однако Давид от этого не только не впадает в леность и беспечность, но идет на врагов и наносит им, по слову Господню, поражение. Так уверенность в благополучном исходе не только не делает людей ленивыми или беспечными, но, напротив, побуждает их к большему усердию. Но позволительно ли христианину иметь уверенность в своем вечном спасении? "Уверенный" скажет, что не только можно, но и должно — ибо немыслимо допустить, чтобы Господь Иисус предал на погибель тех, кто доверился Ему и последовал за Ним. "Неуверенный" возразит на это, что Христос, конечно, верен, но сам верующий не может быть уверен в своей вере и твердости. На это "уверенный" скажет, что сама вера и твердость — Божий дар, а не человеческое достижение, так что Христос силен сохранить в вере и послушании тех, кто доверился Ему (Ин. 10:28). Уверенность в спасении опирается прежде всего не на те или иные богословские построения, а на личность Христа: это не уверенность в той или иной богословской доктрине, а уверенность в верности и всемогуществе Бога: На Тебя, Господи, уповаю; да не постыжусь вовек (Пс. 70:1). Вообще, насколько я понимаю, суть разногласий вокруг уверенности сводится к тому, в ком, собственно, мы полагаем свою уверенность. Когда раньше я видел в уверенности в спасении "самонадеянность", я тем самым незаметно для себя самого исходил из того, что вечное спасение человека — дело его собственных достоинств, и, таким образом, "уверенный", по тогдашнему моему мнению, слишком высоко думает о себе и своих добродетелях. Падший человек — такой, как я, Вы или любой другой из потомков Адама — настолько глубоко уверен, что "добьемся мы освобожденья своею собственной рукой", что может постоянно, и с большим чувством, говорить о своем уповании на Христа, в то время как на самом деле он полагается на себя, свои покаянные подвиги, свои добродетели и благочестие. Человек вновь и вновь склонен сползать к упованию на себя, отводя Христу в лучшем случае место "подвигоположника", образца и, в какой-то мере, помощника в спасении, которое человек совершает сам, своими личными усилиями.

Корни спора об уверенности, на мой взгляд, лежат в конфликте между пониманием спасения как (полностью или частично) человеческого достижения, с одной стороны, и пониманием его как Божьего дара — с другой. Суть этого конфликта ясно выражает блаженный Августин: чтобы они (верующие) не придерживались мнения поэтов, которое говорит "Каждый — надежда для себя самого" (Вергилий. Энеида, кн. 11, ст. 309); а прибегли бы к тому, что не поэты, а пророки сказали "Проклят всякий, надеющийся на человека" (Иер. 17, 5) (О предопределении святых, 2).

Вопрос о спасении — это не вопрос о том, способен ли я спастись, а вопрос о том, способен ли Христос меня спасти.

Но прежде всего, конечно, мы должны выяснить, что по этому вопросу говорит слово Божие — ибо все остальные доводы потеряют всякую силу, если выяснится, что Писание учит другому. Поэтому я приглашаю читателя вместе исследовать этот вопрос с Библией в руках, чтобы постараться разобраться, что об уверенности в спасении говорят апостолы и пророки.

 

Одна из возможных причин неуверенности в спасении, насколько я понимаю, — недооценка серьезности греха. Это может показаться парадоксальным, но это так. Приведем пример: допустим, для того, чтобы спастись от смерти, я должен заплатить 100 000 рублей. Это большая сумма, но, в принципе, я могу надеяться ее собрать — я продам все свое имущество, буду тяжело работать 24 часа в сутки, буду со слезами умолять родственников и знакомых помочь мне, и в конце концов — кто знает — может быть, и наберу, сколько требуется. Пока я буду на это надеяться, я буду пропускать мимо ушей — как явно фантастические — утверждения о том, что некий благодетель готов выплатить за меня всю сумму сразу. Я буду видеть в этом какой-то подвох и обман. Более того, я буду с раздражением отвергать эту "благую весть" и видеть в ней опасный соблазн из-за того, что она может ослабить мою решимость добиваться спасения напряженными личными усилиями. Поскольку я буду считать, что мое спасение — это вопрос моего личного подвига, я, конечно, не смогу быть в нем уверен.

Теперь представим себе, что, оказывается, мне необходима сумма не в сто тысяч, а в сто миллиардов рублей. Поскольку я очевидно не в состоянии их собрать, все, что мне остается — сдаться и положиться на обещание моего благодетеля. В этом случае моя уверенность в спасении будет основана на верности того, кто обещал — и, если я считаю его заслуживающим доверия, я вполне могу быть уверен.

Пока я сохраняю хоть какую-то надежду на себя, я не могу прийти к подлинному упованию на Иисуса Христа. Господь, как говорится в прекрасной церковной молитве, есть "Помощь беспомощным, Надежда безнадежным". Он не спасает тех, кто и сам силен себя спасать. Поэтому здесь мы рассмотрим, как слово Божие указывает нам на нашу беспомощность и безнадежность, уничтожая все наши притязания на то, чтобы спасать самих себя.

Священное Писание, как и все учение Церкви, указывает на то, что человеческая природа была глубоко повреждена и изуродована в результате того, что человечество, в лице Адама, противопоставило себя Богу. Первородный грех — не просто событие, имевшее место в прошлом, но продолжающееся состояние упорного противления Создателю, в которое вовлечены все потомки Адама. Блаженный Августин описывает катастрофу, постигшую человеческий род, следующими словами: Пользуясь свободой самоопределения ко злу, человек погубил и себя и свободу. Как, если кто убивает себя, то непременно убивает, будучи живым, а после самоубийства уже не живет, и, когда убьет себя, уже не будет в состоянии снова возвратить себя к жизни, так и когда грех совершился по свободному определению воли, то с победою греха утеряна была и свобода. Ибо, кто кем побежден, тот тому и раб (2 Петр. 2:19) (Энхиридион, гл. 30).

Итак, человек смог разрушить себя, но восстановить себя уже не может. Библия описывает состояние падшего человека весьма мрачными красками: Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено; кто узнает его? (Иер. 17:9)

Ибо извнутрь, из сердца человеческого исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство. Все это зло извнутрь исходит и оскверняет человека (Мк. 7:21-23).

...как Иудеи, так и Эллины, все под грехом, как написано: "нет праведного ни одного; нет разумевающего; никто не ищет Бога; все совратились с пути, до одного негодны: нет делающего добро, нет ни одного". "Гортань их — открытый гроб; языком своим обманывают; яд аспидов на губах их". "Уста их полны злословия и горечи". "Ноги их быстры на пролитие крови; разрушение и пагуба на путях их; они не знают пути мира". "Нет страха Божия перед глазами их" (Рим. 3:9-19).

Ап. Павел подчеркивает, что до того, как Бог спас уверовавших, в них не было решительно ничего доброго:

И вас, мертвых по преступлениям и грехам вашим, в которых вы некогда жили по обычаю мира сего, по воле князя, господствующего в воздухе, духа, действующего ныне в сынах противления, между которыми и мы все жили некогда по нашим плотским своим похотям, исполняя желания плоти и помыслов, и были по природе чадами гнева, как и прочие...(Еф. 2:1-3).

Ибо и мы были некогда несмысленны, непокорны, заблудшие, были рабы похотей и различных удовольствий, жили в злобе и зависти, были гнусны, ненавидели друг друга... (Тит. 3:3).

Может показаться, что Апостол сгущает краски. Это не так, если мы вспомним, что в очах всесвятого Бога любое проявление ненависти и презрения к ближнему приравнивает нас к убийцам (Мф. 5:21-22; 1 Ин. 3:15), а циничные мысли — к прелюбодеям (Мф. 5:28). Сам Господь говорит, что мы побеждены грехом и являемся рабами греха (Ин 8:34, см. также 2 Петр. 2:19, Тит. 3:3). Он также говорит, что пришел взыскать и спасти погибшее (Лк. 19:10), признает неуверовавших духовно мертвыми (Лк. 9:60, см. также Еф. 2:5; Кол. 2:13), говорит как об очевидном факте, что в силу нашей падшей природы мы злы (Лк. 11:13).

Когда Господа спросили, кто же может спастись, Он ответил: Человекам это невозможно, но не Богу; ибо все возможно Богу (Мк. 10:27).

Это звучит как окончательный приговор всем попыткам падшего человека спасти себя самого: человекам это невозможно. Но, может быть, эти слова надо понимать в смысле относительной невозможности: человеческие усилия бесплодны сами по себе, без помощи Божией, а вот при поддержке со стороны благодати человек может и должен совершить свое спасение личными усилиями? Но ведь прямой смысл слов Господа вполне ясен: человекам это невозможно. Господь не говорит "невозможно без помощи Божией", но просто "невозможно". Он не говорит "Богу это возможно при условии человеческого содействия", но просто "все возможно Богу". В этом речении нашего Господа спасение как плод человеческих усилий и спасение как деяние всемогущества Божия не дополняют друг друга, но противопоставляются друг другу. Не "и то, и другое", но "или то, или другое". Ту же мысль выражает и Апостол Павел: Не от желающего и не от подвизающегося, но от Бога милующего (Рим. 9:16).

Блаженный Августин (Энхиридион гл. 32) подчеркивает, что в этих словах Апостола речь не может идти о том, что и Бог и человек вносят свой вклад в спасение. Напротив, Писание здесь в очередной раз указывает на полную беспомощность падшего человека и на то, что спасение есть дело только милости Божией.

Никто не спасается иначе, как по незаслуженной милости (Августин. Энхиридион, гл. 94).

Разрушенный и порабощенный грехом человек решительно ничего не может сделать для своего спасения: Что доброго сделает погибший, прежде чем будет несколько освобожден от погибели? (Августин. Энхиридион, гл. 30).

Отцы II Аравсийского собора (529 г.) утверждали принцип Sola Gratia — (спасение) только милостью Божией — как исконную веру Церкви.

Никто не спасается, кроме как по милости Божией (Канон 19). Заключение деяний II Аравсийского собора, составленное Цезарием, епископом Арелатским, гласит: Итак, согласно вышеизложенным речениям Священного Писания и определениям древних Отцов, по милости Божией должны мы проповедовать и веровать в то, что через грех первого человека так поникла и изнемогла свобода воли, что никто впоследствии или Бога любить, как нужно, или в Бога верить или творить добро ради Бога не может, если не предварит благодать божественного милосердия.

Человек не может прийти к Богу (и оставаться с Ним) по своей воле именно потому, что как раз воля-то и поражена первородным грехом. Это как если бы мы посоветовали человеку с переломанными ногами прийти в больницу, чтобы ему там их вылечили. Он не может прийти за помощью по той же самой причине, по которой он в ней нуждается.

Несмотря на то, что таково ясное соборное учение Церкви, доктрина о полной беспомощности падшего человека и о спасении только милостью Божией вызывала — и продолжает вызывать — сильное сопротивление. На мой взгляд, это неудивительно, ибо это учение поражает не листья, но самый корень человеческого противостояния Богу — притязание падшего человека на самодостаточность. Неверующие люди обычно склонны энергично отрицать реальность первородного греха, а многие христиане — преуменьшать его значение. Неверующие говорят, что учение о полной нравственной беспомощности человека подрывает желание и способность людей добиваться социального и морального прогресса; многие христиане опасаются, что это учение ослабляет чувство ответственности и, опять же, подрывает стремление верующих к духовно-нравственному совершенству.

Внутри Церкви тенденция к отрицанию первородного греха наиболее ярко проявилась в учении ересиарха V века Пелагия, который учил, что человек может и должен достичь спасения своими личными усилиями.

Как неверующие, так и пелагиане считают, что учение о первородном грехе мешает человеку спасать (в светском или религиозном смысле) самого себя.

Нам будет легче разобраться в этом вопросе, если мы вспомним, что из себя представляет первородный грех. Грех — это человеческая попытка обрести все необходимое вне и помимо Бога, в самом себе или в тварном мире, который человек думает подчинить своему господству. Пелагианство как учение о самоспасении — не просто богословское заблуждение, но неизбежное порождение нашей падшей природы. Падший человек — стихийный пелагианин. Спросите у первого встречного, и он ответит Вам, что спасение зарабатывается хорошим поведением и что человек (особенно такой хороший, как я), в принципе, способен его заработать.

Ибо ты говоришь: "я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды"; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг (Откр. 3:17).

Все мы с великим упорством склонны отрицать свою полную нищету и беспомощность, свою отчаянную нужду, и приписывать себе некие заслуги, достоинства и добродетели, которые должны послужить нашим вкладом в спасение. Бл. Августин, вслед за Апостолами, восстает против такой иллюзии: Все, что имеем доброе, малое или великое, Твой дар, наше же только зло ("Цветы благодатной жизни", стр. 114).

Отцы II Аравсийского собора выражаются еще более категорично: Никто не имеет ничего своего, кроме обмана и греха (Канон 22).

О том же говорит и Павел: Что ты имеешь, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, как будто не получил? (1 Кор. 4:7).

Ибо кто почитает себя чем-нибудь, будучи ничто, тот обольщает сам себя (Гал. 6:3).

Блаженный Августин не смиренничает, а констатирует факт, когда говорит: Исповедую пред Тобою, что я не что иное, как всякая суета и смертная тень, и некая мрачная пропасть и сухая земля, которая без Твоего благословения ничего не произращает и плода не приносит, но только посрамление, грех и смерть. Если я когда-либо имел какое-нибудь доброе дело, то принял его от Тебя; что ни имею доброе, Твое и от Тебя получил. Если я стоял, Тобою стоял; но когда падал, падал собой: я бы всегда в грязи валялся, если бы Ты меня не восстановил; всегда был бы слеп, если бы ты не просветил меня... Если бы Ты не предохранял меня, я бы все грехи сделал. Но в чем я не согрешил, то Ты так сотворил; от чего воздержался, Ты повелел, и что я в Тебя верую, это Ты в меня вселил ("Цветы благодатной жизни", стр. 115-116).

Итак, любое нравственное благо, проявляется ли оно в христианах или в нехристианах, есть дар Божий, а не человеческое достижение. Соломон молится: возбуди сострадание к ним в пленивших их, чтобы они были милостивы к ним (3 Цар. 8:50).

См. также Пс. 105:46, 2 Пар. 30:9, а Ездра говорит: Благословен Господь, Бог отцов наших, вложивший в сердце царя — украсить дом Господень, который в Иерусалиме, и склонивший на меня милость царя и советников его, и всех могущественных князей царя! (1 Езд. 7:27-28). См. также Езд. 9:9, Неем. 1:11, Тов. 1:13. Писание говорит, что именно Бог пробуждает в людях милость и сострадание; когда же Он оставляет людей на самих себя, они неизбежно приходят к ужасающему нравственному распаду: И как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму — делать непотребства (Рим.1:28).

В предыдущих стихах апостол дважды утверждает, что "предал их Бог постыдным страстям". Это трудно понять иначе, как то, что, будучи оставлены Богом и предоставлены самим себе, люди впадают во всякое зло и безумие — впадают с такой неизбежностью, что можно сказать не "предоставил Бог им самим выбирать", но "предал их Бог [их собственным] постыдным страстям". Тот уровень нравственности, который существовал среди язычников, поддерживался благодатью Божией; когда Бог ослабил Свой покров, от "римских добродетелей" ничего не осталось. Тот же смысл имеют слова Господа "я ожесточу сердце фараона" (Исх. 9:16; Рим. 9:17): оставить грешника на него самого значит ожесточить его. Итак, именно Бог есть Тот, Кто сохраняет христиан в вере и благочестии, а всех вообще людей — на определенном уровне нравственности, который позволяет обществу существовать. Ибо зачем же мы молимся о мире и процветании нашей страны, когда то и другое зависит от доброй воли людей, по большей части неверующих, если и в неверующих добрая воля не является даром Божиим? Зачем же Апостол называет начальника "Божиим слугой", а гражданскую власть "Божиим установлением" (Рим. 13:1-6), если способность поддерживать порядок и справедливость присуща людям самим по себе, а не является даром благодати Божией? Писание также вполне прямо говорит, что мир и справедливость в обществе — это дар Божий:

Мною [премудростью Божией] цари царствуют и повелители узаконяют правду. Мною начальствуют начальники и вельможи и все судьи земли (Притч. 8:15-16).

Было бы греховной неблагодарностью отрицать, что многие нехристиане могут быть высоконравственными людьми и совершать, несомненно, достойные всякого уважения дела справедливости и милосердия. Однако это свидетельствует не о том, что человек сам по себе, без Бога, сохраняет способность к нравственному добру, а о том, что Бог может являть Свою благодать и в тех, кто не знает Его (см., напр., Ис. 45:5). И махатма Ганди, и мать Тереза творили добро по благодати Божией; только мать Тереза признавала это, а махатма Ганди — нет.

Итак, не существует никакого блага, которое было бы "нашим собственным" и которое мы могли бы предъявить Богу как "наш собственный вклад в спасение": Не обманывайтесь, братия мои возлюбленные. Всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов, у Которого нет изменения и ни тени перемены (Иак. 1:16-17).

Писание ясно запрещает связывать надежду нашего спасения с чем-либо в нас самих: Так говорит Господь: проклят человек, который надеется на человека и плоть делает своею опорою (Иер. 17:5).

Августин подчеркивает, что это проклятие относится к человеку, который надеется на себя (Энхиридион, гл. 114). Если в каком-то аспекте своего спасения я в какой-либо мере надеюсь на себя и свои собственные деяния, то я навлекаю на себя это проклятие. Сразу же после этого проклятия пророк произносит благословение тому, кто надеется на Господа (Иер. 17:7). Невозможно как-то совмещать проклятие и благословение; приписывать свое спасение одновременно милости Божией и своим личным усилиям. Надеяться на Господа — значит ни в какой мере не надеяться на себя. Ибо Он сам говорит: Я, Я Господь, и нет Спасителя кроме Меня (Ис. 43:11).

А если я говорю или хотя бы подразумеваю, что это мои личные нравственные усилия вводят меня в Царство Божие, то я уже не спасаемый, а свой собственный спаситель. Уж не хочешь ли ты сказать, может возмутиться читатель, что путь спасения состоит в том, чтобы уповать на милость Божию, возлежа на диване? Никоим образом! И пелагианин, и тот, кто совершенно уповает на подаваемую ему благодать (1 Петр. 1:13), "со страхом и трепетом совершает свое спасение". Но пелагианин приписывает, полностью или частично, свою веру и послушание самому себе и поэтому никак не может быть уверен в том, что благополучно доведет свою работу до конца. Тот же, кто отрекается от всякой надежды на себя и вверяет все свое спасение без остатка в крепкие руки Божии, признает, что "со страхом и трепетом совершает свое спасение" потому и только потому, что "Бог производит [в нем] и хотение и действие по Своему благоволению" (Флп. 2:12-13). Мы трудимся над нашим спасением постольку, поскольку Бог над ним трудится. А Он доведет свою работу до конца (Флп. 1:6), ибо не для того искупил нас и призвал, чтобы бросить на полдороге. Но об этом мы подробнее поговорим в дальнейшем, а сейчас еще немного остановимся на катастрофических последствиях греха.

 

Св. Писание постоянно говорит о том, что люди несут ответственность за свое поведение; человек является нравственно ответственным существом — иначе он не был бы и человеком. Бог провозглашает Свой закон и возлагает на человека ответственность за его выполнение.

Вот, я предлагаю вам сегодня благословение и проклятие: благословение, если послушаете заповедей Господа, Бога вашего, которые я заповедую вам сегодня, а проклятие, если не послушаете заповедей Господа, Бога вашего, и уклонитесь от пути, который заповедую вам сегодня (Вт. 11:26-28).

Здесь, я думаю, будет уместно рассмотреть некоторые затруднения, которые могут возникнуть в вопросе о том, как порабощенность человека грехом соотносится с его свободной волей и нравственной ответственностью. Бог обращается к человеку как нравственно ответственному существу. Это предполагает, что у человека есть реальный выбор. Зачем говорить человеку "избери жизнь", если он в принципе не может этого сделать? За что вообще может отвечать тот, кто утратил свободу?

Эти недоумения вызваны путаницей между различными пониманиями свободы. В обычном нашем понимании свобода — это возможность делать, что хочешь. Такую свободу человек никогда не терял — она ограничена нашей слабостью и смертностью, но не утеряна. В библейском понимании свобода — это свобода желать то, что угодно Богу и соответствует подлинному благу и предназначению человека, свобода от греха, свобода для праведности (см., напр., Рим. 6:20-22). Эта свобода и была утеряна в грехопадении. Падший человек делает то, что хочет, — но вот хочет он того, что неугодно Богу и губительно для него самого. Приведу пример. Речевой аппарат богохульника устроен точно так же, как речевой аппарат благоговейного молитвенника. Нет никакой внешней преграды, которая помешала бы ему прекратить богохульствовать и начать молиться. Он богохульствует потому, что сам этого хочет и сам свободно это избирает. Когда падший человек грешит, он делает именно то, что сам хочет делать. У него есть свобода выбора, — но он всегда выбирает неправильно. Он мог бы избрать жизнь, если бы захотел, но без благодати Божией он не способен захотеть этого. Порабощенность грехом — это не внешняя скованность, а внутренняя испорченность, по которой грешник сам "делает всякую нечистоту с ненасытимостью" (Еф. 4:19) и, более того, видит в каждом, кто пытается его в этом ограничить — будь то Бог или ближний, — смертельного врага, покушающегося на его свободу. Поскольку в этом случае человек действует свободно и охотно, без всякого внешнего принуждения, он несет полную ответственность за свои действия, ответственность, которую налагает на него закон.

Закон Бога не является каким-то набором произвольных требований, которые можно было бы, из практических соображений, пересмотреть. Нравственный закон отражает святость Бога и Его требование святости в отношении Его творений, которые должны отражать Его славу: Ибо написано: "будьте святы, потому что Я свят" (1 Петр. 1:16). Мы не можем требовать, чтобы Бог сделал "скидку" ввиду нашей падшей природы; нелепо ожидать, что Бог извратит Свою правду, чтобы приспособиться к нашей извращенности.

Он твердыня; совершенны дела Его, и все пути Его праведны. Бог верен, и нет неправды (в Нем); Он праведен и истинен. Но они развратились пред Ним, они не дети Его по своим порокам, род строптивый и развращенный (Вт. 32:4-5).

Мы можем извратить себя, но не Бога, который всегда остается Праведен в приговоре Своем и чист в суде Своем (Пс. 50:6).

Апостол Павел говорит, что грех делает нас не просто несчастными, но именно виновными: Но мы знаем, что закон, если что говорит, говорит к состоящим под законом, так что заграждаются всякие уста, и весь мир становится виновен пред Богом (Рим. 3:19).

Ни один человек не может избежать ответственности за свои поступки: человекам положено однажды умереть, а потом суд (Евр. 9:27).

Который воздаст каждому по делам его: тем, которые постоянством в добром деле ищут славы, чести и бессмертия, жизнь вечную; а тем, которые упорствуют и не покоряются истине, но предаются неправде, ярость и гнев (Рим. 2:6-10).

Мы все предстанем перед судом. Подобно тому, как враг обманывал прародителей, говоря "нет, не умрете" (Быт. 3:4), он обманывает и современных людей, говоря, что суда и возмездия за грех не существует. Как и во времена Иеремии, люди с раздражением воспринимают любое напоминание о Божием суде над грехом (Иер. 26:11); как и тогда, охотно слушают лжепророков, которые говорят "мир будет у вас" (Иер. 14:13-16).

Иногда мне доводится беседовать с людьми, которые с негодованием отвергают ту мысль, что Бог может кого-то осудить и отвергнуть. Людям это кажется чуть ли не богохульством. Их негодование выглядит таким возвышенным, таким благородным, что хочется к ним присоединиться. Однако присоединиться к ним я не могу, когда понимаю, против Кого на самом деле они так благородно негодуют. Не кто иной, как Сам Господь Иисус, сам Бог любви, пришедший во плоти, весьма настойчиво предупреждал людей о реальности вечного осуждения: И если соблазняет тебя рука твоя, отсеки ее: лучше тебе увечному войти в жизнь, нежели с двумя руками идти в геенну, в огонь неугасимый, где червь их не умирает, и огонь не угасает. И если нога твоя соблазняет тебя, отсеки ее: лучше тебе войти в жизнь хромому, нежели с двумя ногами быть ввержену в геенну, в огонь неугасимый, где червь их не умирает, и огонь не угасает. И если глаз твой соблазняет тебя, вырви его: лучше тебе с одним глазом войти в Царствие Божие, нежели с двумя глазами быть ввержену в геенну огненную, где червь их не умирает, и огонь не угасает (Мк. 9:43-48).

Пошлет Сын Человеческий Ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие. И ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов (Мф. 13:41-42).

Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: "идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его" (Мф. 25:41). Но разве Бог не может просто простить грешников? Нет, не может. Разве для Бога есть что-то невозможное? Для Него нет физической невозможности — Он может создавать миры, творить чудеса и вообще делать все, что пожелает. Но для Бога существует нравственная невозможность — Бог, например, не может солгать (Евр. 6:18), не может отречься от Самого Себя (2 Тим. 2:13). Когда мы говорим, что такой-то человек не может, например, украсть, мы не имеем в виду, что его возможности в этом отношении ограничены, — мы имеем в виду, что он никогда так не поступит. Бог не может ни принять, ни оправдать, ни проигнорировать грех — не в силу ограниченности Своих возможностей, но в силу Своей нравственной святости. Ибо Он

Возлюбил правду и возненавидел беззаконие (Пс. 44:8), так что Оправдывающий нечестивого и обвиняющий праведного — оба мерзость пред Господом (Притч. 17:15).

Зло, которое совершается в мире, самым серьезным образом ставит под вопрос благость Бога; легко сделать вывод, что если Бог позволяет такому происходить, то Он или не благ, или Его вовсе нет. Это верно не только в отношении каких-нибудь грандиозных зверств, но и в отношении любого проявления нравственного зла. Когда я грешу, я перед лицом всего мироздания, людей, ангелов и бесов объявляю, что Создатель мира не добр, — я совершаю зло, а Он мне не препятствует. Более того, когда я грешу, я использую во зло силы, возможности и само существование, которое я каждое следующее мгновение получаю от Бога, и, таким образом, объявляю Его не только терпящим, но и поддерживающим зло. Если бы Бог отказался от возмездия по отношению к греху, вся эта хула оказалась бы правдой. Бог, который не проявлял бы безусловного отвержения по отношению к нравственному злу, не был бы благим Богом. В день суда все убедятся, что Бог благ, — но, боюсь, не всех это обрадует (Откр. 6:16-17). Любовь Бога к сотворенному Им миру с необходимостью предполагает Его в высшей степени резкое неприятие того, что этот мир оскверняет, разрушает и уродует. Если бы Бог не проявлял гнева по отношению к греху, это не было бы проявлением любви. Это было бы проявлением ужасающего равнодушия. Для понимания библейской картины спасения мне представляется очень важным подчеркнуть, что гибель грешников — не результат неких безличных "естественных последствий", но проявление суда Божия и Его гнева по отношению к греху: По мере возмездия, по этой мере Он воздаст противникам Своим — яростью, врагам Своим — местью, островам воздаст должное (Ис. 59:18).

...и пошлю на тебя гнев Мой, и буду судить тебя по путям твоим, и возложу на тебя все мерзости твои (Иез. 7:3).

См. также 2 Фес. 1:8. Господь Иисус избавляет нас в первую очередь от грядущего гнева (Рим. 5:9; 1 Фес. 1:9).

Иногда говорят, что Православию чужда юридическая терминология, чуждо представление о Боге как о Судье, что грех — это не "преступление, подлежащее суду" (Иов. 31:11), а болезнь, ведущая к вечной смерти, болезнь, от которой Христос даровал нам лекарство в виде таинств. Спасение в этом случае осмысляется в рамках так называемой "органической теории", которую здесь нет необходимости излагать подробно.

Конечно, стремясь осознать откровение и объяснить его другим, мы не можем обойтись без построения теорий и использования той или иной системы образов. Здесь, однако, нас может подстерегать опасность абсолютизировать наши теории и, незаметно для себя самих, подменить ими слово Божие. Абсолютизация "органической теории" как "единственно православной" может вызвать следующие возражения:

В Библии — которую вряд ли кто-нибудь назовет "чуждой Православию" — Бог постоянно говорит о Себе, как о Судье, и о Своих действиях, как о действиях Судьи (Напр. Пс. 7:12; 74:8; 93:2; Мф. 25:31-46, и т. д.).

Эта теория может приводить к отрицанию владычества Бога и Его власти спасти верующих. В самом деле, если нераскаянные грешники гибнут в силу неких "естественных последствий", а Бог не имеет к этому отношения, то в мироздании, оказывается, действуют некие силы, над которыми Бог не имеет власти. Если это так, то эти силы вполне могут помешать Ему осуществить Его замыслы. Таким образом, мы не можем полагаться на Бога и верить Его слову — может так случится, что Он не сможет его выполнить. Хуже того, получится, что Бог сказал неправду, когда давал Свои обетования. Если же Бог имеет власть над всеми "естественными последствиями" (как об этом ясно говорит Писание, напр., Пл. Иер. 3:37-38; Ис. 14:24, 46:9-11), то мы уже имеем дело не с "органическими последствиями", а с судом Божиим.

В этой теории есть риск утратить понятие нравственной ответственности. Если я "более несчастен, чем виновен", если грех — это не преступление, а болезнь, то за что же мне, бедняге, еще грозят геенной? Больной человек не виноват, в том что он болен. Я могу только согласиться с К. Льюисом: Бессовестно мучить человека, если он этого не заслужил. Если окончательная погибель злых не носит характера нравственного воздаяния, то почему же Бог ее допускает? Страдания, которые люди претерпевают на земле, могут быть предназначены для исправления (Евр. 12:4-9) или духовного возрастания (1 Петр. 4:12-13), но о "муке вечной" этого никак не скажешь.

Органическая теория может способствовать восприятию грешника как "больного со справкой", на которого глупо и жестоко возлагать какую-то ответственность. Одно из главных препятствий к обращению, с которым приходится сталкиваться, — это отказ человека признавать ответственность за свою жизнь и свои поступки. Неверующий человек — не всегда, конечно, но достаточно часто — склонен смотреть на себя, как на "дитя без глазу", в несчастии которого виноваты "семеро нянек", и органическая теория может его в этом поддержать. Если брать совсем уж крайний пример, то это напоминает ситуацию, которую любят обыгрывать американские фильмы: какой-нибудь злодей зарежет двадцать человек, а потом и говорит: нельзя меня за это наказывать, я душевнобольной. Писание, напротив, уничтожает подобные увертки и возлагает на человека полную ответственность за его поступки.

Я, Господь, проникаю сердце и испытываю внутренности, чтобы воздать каждому по пути его и по плодам дел его (Иер. 17:10).

Итак, если мы обратимся к Писанию, то увидим, что гибель злых приписывается именно суду и гневу Божиему, и этот суд и гнев описываются как активное и личностное действие нравственного Судии вселенной, который воздает нравственно ответственным существам "по делам их" (напр., Ис. 13:11, Иез. 7:8, 2 Фес. 1:6, Мф. 25:41). Злые терпят мучение не в силу "естественных последствий", но потому, что они в нравственном отношении "достойны того" (Откр. 16:6). Все это звучит сурово, но это — необходимое условие нашей надежды. Если нам грозит гнев Божий, то мы можем найти надежное прибежище в искупительной жертве Христа; если нам грозят "естественные последствия", от которых нам надлежит спасаться личными усилиями, то наша надежда становится более чем зыбкой. Так, попытки изобрести себе более "мягкого" Бога, чем Бог Библии, ведут не к утешению, а к отчаянию; готовность же покориться слову Божию, когда оно кажется нам неприятным и жестким, приводит к великому утешению, о чем мы скажем в следующей главе.

 

Ап. Павел выражает суть христианской веры одной фразой: А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божьего, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня (Гал. 2:20).

Христианская вера есть вера в Воплощение и Искупление, которое Бог совершил из любви к каждому конкретному грешнику. В каждом православном храме находится большое изображение распятия; распятый Спаситель изображен на каждом нательном крестике; главным символом христианства является крест, главным событием — смерть и воскресение Иисуса Христа. Сам Господь говорит, что цель Его прихода — пострадать и умереть: Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мк. 10:45).

Средоточие нашей веры и надежды именно здесь: Я рассудил быть у вас не знающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого (1 Кор. 2:2).

То, что мы думаем о спасении, определяется тем, что мы думаем о кресте. Все священнописатели в один голос утверждают: Христос умер за наши грехи.

Напоминаю вам, братия, Евангелие, которое я благовествовал вам, которое вы и приняли, в котором и утвердились, которым и спасаетесь, если преподанное удерживаете так, как я благовествовал вам, если только не тщетно уверовали. Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию (1 Кор. 15:1-4).

См. также Мк. 10:45; Ис. 53; Рим. 4:25; 2 Кор. 5:21 и т.п. Мы можем говорить о том, что Он умер, чтобы обновить человеческую природу, чтобы показать пример абсолютного послушания или проложить нам путь к воскресению, — но самое главное, это именно то, что Он умер за наши грехи. Отрицать заместительный характер его смерти — значит отрицать "Евангелие, которым и спасаемся". В Своем деянии искупления Бог отождествил Своего Единородного Сына с нашим грехом, проклятием и погибелью настолько, что наш грех, проклятие и погибель полностью исчерпаны Его крестной смертью; Бог отождествил грешников с праведностью, благословением и вечной жизнью Иисуса Христа так, что все эти блага полностью принадлежат нам: Ибо не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом (2 Кор. 5:21).

Эта праведность, благословение и жизнь принадлежит нам во Христе и только во Христе. Она не наша собственная, а Его: Посему, как преступлением одного (Адама) всем человекам осуждение, так правдою одного (Христа) всем человекам оправдание к жизни (Рим 5:18).

И найтись в Нем не со своею праведностью, которая от закона, но с тою, которая чрез веру во Христа, с праведностью от Бога по вере (Флп. 3:9).

В самих себе, по нашим собственным качествам мы весьма далеки от совершенства и потому призваны к нему стремиться (Флп. 3:14). Но во Христе, в глазах Бога, мы совершенны и полностью приняты — совершенны настолько, насколько совершенно Его искупительное служение: Ибо Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых (Евр. 10:14).

Что же, возразит читатель, Бог принимает нас как совершенных, хотя на деле мы не таковы? Неужели Бог обманывает Сам Себя? Никак! Бог видит каждый наш грех — те грехи, которые мы осознаем, и те, которые мы осознавать не хотим, и всю глубокую, темную порочность наших сердец, — но Он видит все это пригвожденным на крест в теле Иисуса Христа (Рим. 8:3). Он видит бесконечно драгоценную праведность Своего Возлюбленного и Единородного Сына — и он видит ее принадлежащей нам, как Его братьям (Евр. 2:11), членам Его мистического тела (Еф. 5:30 и т.д.), соединенным с Ним во святом крещении (Рим. 6:5). Это ни в коем случае не является некой юридической фикцией. Ибо кто дерзнет отрицать, что Христос на самом деле, самым действительным и реальным образом умер за наши грехи? Кто станет называть Его смерть "фиктивной"? Точно так же не может быть фиктивной та праведность, которую Бог вменяет верующим в Иисуса. Ибо если мы соединены с Ним так, что Он действительно несет наши грехи, значит мы соединены с Ним так, что мы действительно несем Его праведность. Св. Иоанн Златоуст, толкуя Рим. 5:16-19, говорит: Мы были освобождены от наказания, совлеклись всякого зла, были возрождены свыше, воскресли после погребения ветхого человека, были искуплены, освящены, приведены в усыновление, оправданы, сделались братьями Единородного, стали Его сонаследниками, и сотелесными с ним, вошли в состав Его плоти и соединились с Ним так, как тело с главою. Все это Павел и назвал избытком благодати, показывая, что мы получили не только врачевство, соответствующее нашей язве, но и здоровье, красоту, честь, славу и такие достоинства, которые гораздо выше нашей природы. Каждый из этих даров мог бы сам по себе истребить смерть. А когда все они стекаются вместе, не остается ни следа ее, ни тени. Это подобно тому, как если бы кто за десять оволов вверг какого-нибудь должника в темницу, и не только его самого, но, по вине его, и жену его и детей и слуг, а другой, пришедши, не только внес бы те десять оволов, но и еще подарил десять тысяч талантов золота, привел узника в царский дворец, посадил на месте самой высокой власти и сделал бы его участником самой высокой чести и других отличий — тогда давший в заем не мог бы и вспомнить о десяти оволах. Так же случилось и с нами. Христос заплатил гораздо больше того, сколько мы были должны, и настолько больше, насколько море беспредельно в сравнении с малой каплею. Итак, не сомневайся, человек, видя такое богатство благ, не спрашивай, как потушена искра смерти и греха, когда на нее излито целое море благодатных даров (Беседы на послание к Римлянам, стр. 596).

Насколько я понимаю Писание, блага искупления принадлежат нам в силу того, что мы принадлежим Ему, а не в силу каких-то наших собственных достоинств. Мы "оправданы Кровию Его" (Рим. 5:9), а не чем-либо своим. Ибо Христос сделался "жертвою за грех" (2 Кор. 5:21) и "клятвою" (проклятием) (Гал. 3:13) за нас, не имея никакого Своего греха, так же и "мы в Нем сделались праведными пред Богом" (2 Кор. 5:21), не имея каких-либо своих собственных добродетелей. Более того, искупление во Христе Иисусе означает, что в нас, самих по себе, нет решительно никаких достоинств, с которыми мы могли бы связывать нашу надежду. Рассмотрим это подробнее. Апостолы описывают искупление как

Личное. Христос искупил лично каждого конкретного грешника: Павла (Гал. 2:20, 1 Тим. 1:15), немощного брата (1 Кор. 8:11), членов конкретных христианских общин (Еф. 1:7; Гал. 3:13). Он по имени знает каждую из овец, за которых полагает Свою жизнь (Ин. 10:3). В Писании говорится об искупительном служении Христа как о направленном на конкретных людей, с конкретными именами и лицами, живущих в конкретных городах. Нравственные обязательства христианина неразрывно связаны с тем, что Христос умер за него лично.

Как-то я рассказывал об этом одной женщине, и она сказала то, что я навсегда запомню: "Да, но ведь если я поверю, что Христос умер за меня лично, то я больше никогда в жизни не смогу солгать". Неверующие считают, что осознание человеком того, что все его грехи уже искуплены на Голгофе, побудит его небоязненно грешить; верующих, напротив, это сознание побуждает с великим тщанием избегать греха.

Заместительное. В смерти Христа совершился Божий суд над нашим грехом: ...Бог послал Сына Своего в подобии плоти греховной в жертву за грех, и осудил грех во плоти (Рим. 8:3).

На Него было возложено наше проклятие: Христос искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою, — ибо написано: "проклят всяк, висящий на древе" (Гал. 3:13).

На Него были возложены наши грехи: Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу; и Господь возложил на Него грехи всех нас (Ис. 53:5-6).

См. также 1 Петр. 2:24; 1 Ин. 2:2; 3:5; 4:19; Рим. 4:25; Гал. 1:4; Евр. 2:17, и. т.д.

Исчерпывающее. Он же, принеся одну жертву за грехи, навсегда воссел одесную Бога, ожидая затем, доколе враги Его будут положены в подножие ног Его. Ибо Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых. О сем свидетельствует вам и Дух Святый Ибо сказано: "вот завет, который завещаю им после тех дней, говорит Господь: вложу законы Мои в сердца их, и в мыслях их напишу их, и грехов их и беззаконий их не вспомяну более". А где прощение грехов, там не нужно приношение за них (Евр. 10:12-18).

Любые попытки человека загладить свои грехи и приобрести благоволение Божие своими личными деяниями, излишни.

Что из этого следует? Ряд очень важных выводов. Если я (вслед за ап. Павлом) верю, что Христос умер за меня лично, я вынужден признать, что я сам по себе, со всеми моими благочестивыми подвигами, не стяжал ничего, кроме осуждения, отвержения и проклятия — всего того, что Господь понес за меня на кресте. Иисус понес на Себе то, что заслужил я, — как же я могу после этого говорить, что угодил (или надеюсь угодить в будущем) Богу своими добродетелями, если я вижу Господа умершим на кресте смертью проклятого? Это, может быть, тяжелый, но неизбежный вывод — в смерти Христа уже произнесен Божий приговор над моей жизнью и моими деяниями, и этот приговор — обвинительный. Бог, совершенно очевидно, не принял мою жизнь и мои деяния как жертву, благоугодную Ему, — иначе жертва Христа была бы не нужна. Крест подчеркивает то, что мы видели раньше, когда исследовали свидетельство Писания о человеческой греховности: все совратились с пути, до одного негодны; нет делающего добро, нет ни одного (Рим. 3:12).

Христос пришел не для того, чтобы дополнить и поддержать наши собственные претензии на праведность, но для того, чтобы отвергнуть их. Ап. Павел ставит жесткий выбор: или мы принимаем через веру праведность Христову, или пытаемся поставить собственную праведность.

Ибо, не разумея праведности Божией и усиливаясь поставить собственную праведность, они не покорились праведности Божией. Потому что конец закона — Христос, к праведности всякого верующего (Рим. 10:3-4).

Сам Апостол объявляет свои прежние (весьма значительные) религиозные достижения и заслуги, "тщетою" и "сором": Но что для меня было преимуществом, то ради Христа я почел тщетою. Да и все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа моего. Для него я от всего отказался, и все почитаю за сор, чтобы приобрести Христа (Флп. 3:7-9).

Искупительное служение нашего Господа содержит в себе все необходимое и достаточное для нашего спасения.

И когда наступило время ужина, послал раба своего сказать званым: "идите, ибо уже все готово" (Лк. 14:17).

Искупление во Христе и искупление собственными усилиями не дополняют, а взаимно отрицают друг друга: Не отвергаю благодати Божией; а если законом оправдание, то Христос напрасно умер (Гал. 2:21).

(Мы подробно рассмотрим, что Павел имел в виду под "законом", когда будем говорить об оправдании верой.)

Любое учение о спасении, которое в какой-либо мере приписывает спасение человека его личным достижениям, неизбежно приводит (хотим мы этого или нет) к отрицанию искупления, совершенного Христом. Если человек сам себя спасает личным подвигом, то Голгофа превращается в некий чисто демонстративный акт, цель которого — "убедить человека совершать свое спасение".

Читателю, возможно, доводилось сталкиваться с несколько иным представлением: Христос искупил человеческую природу, а каждый отдельный грешник еще должен усвоить плоды искупления своим личным подвигом. При этом утверждение, что

Бог даровал нам жизнь вечную, и сия жизнь в Сыне Его (1 Ин. 5:11), понимается в том смысле, что Бог даровал нам не саму жизнь, а только возможность приобщиться вечной жизни во Христе, каковую возможность мы сами должны осуществить личными усилиями. Я вынужден признать, что при сопоставлении с Апостольскими свидетельствами об искуплении это представление вызывает серьезные трудности.

1) "Человеческая природа" реально существует только в лице конкретных людей. Утверждать, что Христос искупил "человеческую природу", не искупив никого конкретно, — значит утверждать, что Христос не искупил ровным счетом ничего.

2) В контекст Апостольских свидетельств об искуплении очень трудно поместить такое понятие, как "человеческая природа вообще". Можем ли мы сказать, что, Он изъязвлен был за грехи человеческой природы и мучим за беззакония человеческой природы; наказание мира нашего было на Нем; ранами Его человеческая природа исцелилась; человеческая природа блуждала, как овцы, совратились каждый на свою дорогу, и Господь возложил на Него грехи человеческой природы (Ис. 53:5-6) или в Котором человеческая природа имеет искупление Кровию Его, прощение грехов, по богатству благодати Его (Еф. 1:7)?

"Человеческая природа" не может грешить и нуждаться в искуплении грехов, не может куда-либо совращаться — для этого нужно быть личностью, а не природой.

3) Такое представление подрывает основу личной благодарности и личной преданности христианина Спасителю. Если Христос умер не за конкретных людей, а за "природу", то связанные с этим нравственные обязательства также ложатся на "человеческую природу", а не на конкретных людей.

4) Такое представление о спасении предполагает, что человек может находиться в процессе перехода от "неискупленного" к "искупленному" состоянию, пребывать во Христе лишь частично, по мере "усвоения" человеком плодов искупления. Между тем Писание проводит очень резкую и четкую грань между пребыванием во Христе — когда человеку уже принадлежат все настоящие и будущие блага искупления, и пребыванием вне Христа, когда человек целиком и полностью лишен этих благ: Верующий в Сына имеет жизнь вечную, а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем (Ин. 3:36), Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому, что не уверовал во имя Единородного Сына Божия (Ин. 3:18), Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную; и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь (Ин. 5:24).

Невозможно в какой-то степени "иметь жизнь вечную" и при этом в какой-то степени быть "уже осужденным". Невозможно быть немного "сыном противления" и "чадом гнева" (Еф. 2:2-3) и при этом немного спасенным и посаженным на небесах во Христе Иисусе (Еф. 2:5-6). Невозможно быть немного проклятым (Вт. 11:28; Гал. 3:10) и немного благословенным (Гал. 3:13-14; Еф. 1:3). В данный момент можно находиться либо в том либо в другом положении, но никак не посередине. Не существует никакого промежуточного или переходного состояния между благословением и проклятием, оправданием и осуждением, царством тьмы и Царством Возлюбленного Сына (Кол. 1:13). Либо вы сейчас принадлежите к Его овцам (Ин. 10:27-28) и обладаете всеми, настоящими и будущими, благами, которые Господь им обещает, либо вы не из овец Его (Ин. 10:26) и полностью лишены этих благ.

5) Такая точка зрения похищает славу нашего искупления у Христа, делая подвижника своим собственным искупителем. В самом деле, благодаря чьим деяниям конкретный человек обретает плоды искупления? Благодаря своим собственным. Христос лишь обеспечивает ему возможность это сделать.

Приведу пример. Представьте себе, что я по причине моей великой щедрости, зная Ваше бедственное материальное положение, предлагаю Вам даром пять тысяч рублей. Вы уже протягиваете руку, и тут я объясняю Вам, что для того чтобы усвоить этот дар, Вы должны месяц отработать, а я, по моей великой щедрости и незаслуженному к Вам расположению, обеспечу Вас рабочим местом, инструментами и всем необходимым для работы. Более того, я заявлю, что оставляю за собой право ни дать Вам ни копейки, если объем и качество Вашей работы меня не устроят. Вы, вероятно, поймете, что никакой я не благодетель, а просто работодатель, да и работодатель какой-то странный — зачем же называть зарплату даром?

У меня всегда вызывали недоверие уличные торговцы, которые сначала предлагали что-то "в подарок", а потом говорили, что нужно (всего-то только) оплатить доставку. Если мне просто хотят продать какую-то вещь, то зачем называть это "подарком от фирмы"?

Если конкретный человек обретает спасение "личным подвигом", то зачем же говорить о "даре" спасения? Это было бы просто недобросовестной рекламой. А я не нахожу возможным подозревать Бога в недобросовестной рекламе. Если слово Божие утверждает, что спасение — это дар, значит так оно и есть: Жаждущие! идите все к водам; даже и вы, у которых нет серебра, идите, покупайте и ешьте; идите, покупайте без серебра и без платы вино и молоко (Ис. 55:1).

Получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе (Рим 3:24), Благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар: не от дел, чтобы никто не хвалился (Еф. 2:8-9).

Ибо возмездие за грех — смерть, а дар Божий — жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим. 6:23).

Означает ли это, что личными нравственными усилиями можно просто пренебречь? Разумеется, нет. Но, как мы сейчас рассмотрим, благочестивая жизнь и усердие к добрым делам — это необходимое проявление спасения, а не его предварительное условие.

6) Рассмотрим Ин. 15:4-5: Пребудьте во Мне, и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе: так и вы, если не будете во Мне. Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего.

Господь говорит здесь, что мы можем принести угодные Богу плоды, только пребывая в Нем. Итак, если я не во Христе, то пользы от всех моих духовных усилий не больше, чем от хатха-йоги. Если я пребываю во Христе, то я уже обладаю теми благами, которые Он обещает своим овцам: И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей (Ин. 10:28).

В других местах Писание также говорит о том, что мы можем творить угодные Богу дела, только будучи уже спасены и приняты Им: Благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар: не от дел, чтобы никто не хвалился. Ибо мы — Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять (Еф. 2:8-10). В самом деле, какие добрые плоды человек может принести Богу, если он еще остается "сыном противления", "чадом гнева" и "гнев Божий пребывает на нем"?

То же говорится и в послании к Римлянам: Посему живущие по плоти Богу угодить не могут. Но вы не по плоти живете, а по духу, если только Дух Божий живет в вас. Если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его (Рим. 8:8-9).

Мы можем жить по духу, только если Дух Божий уже живет в нас, в противном случае мы "Богу угодить не можем". О Духе же сказано, что Он является несомненным Свидетелем нашей принадлежности Христу.

В Нем (во Христе) и вы, услышав слово истины, благовествование вашего спасения, и уверовавши в Него, запечатлены обетованным Святым Духом, Который есть залог наследия нашего, для искупления удела Его, в похвалу славы Его (Еф. 1:13-14).

То есть только тот, кто уже принадлежит Богу через Иисуса Христа, имеет Святого Духа.

Итак, чтобы принести Богу добрые плоды, нужно сначала быть соделанным добрым деревом (Мф. 7:17-18). Довольно странно думать, что репейник может личным подвигом произвести смоквы и в награду за это соделаться смоковницей. Теперь рассмотрим, как Христос достигает Своим искуплением конкретного грешника.

 

Поскольку все блага спасения мы обретаем через веру, нам прежде всего понадобится выяснить, как слово Божие определяет веру. Апостол Павел дает это определение на примере Авраама:

Не поколебался в обетовании Божием неверием, но пребыл тверд в вере, воздав славу Богу, и будучи вполне уверен, что Он силен и исполнить обещанное. Потому и вменилось ему в праведность. А впрочем не в отношении к нему одному написано, что вменилось ему, но и в отношении к нам; вменится и нам, верующим в Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса Христа, Господа нашего, Который предан за грехи наши и воскрес для оправдания нашего (Рим 4: 20-25).

Итак, согласно Павлу, вера — это непреложная уверенность в том, что Бог исполнит Свои обетования, которые Он дает во Христе, несмотря на все то, что кажется противоречащим этому. Вера в Бога — это вера Его слову: бессмысленно заявлять, что я верю в Бога, если я не верю тому, что Он говорит. Обетование — это не что-то такое, что возможно осуществится, а возможно нет. Бог силен исполнить обещанное. Бог знает, что Он говорит; нелепо думать, будто Его всеведение упустило что-то из виду или Его мудрость что-то не учла. Бог не может ни обманывать, ни ошибаться. Отрицать непреложность Его обетований — значит отрицать то, что Он является Богом: Бог не человек, чтоб Ему лгать, и не сын человеческий, чтоб Ему изменяться. Он ли скажет, и не сделает? будет говорить, и не исполнит? (Числ. 23:19).

Кому Бог дает Свои обетования? Всякому, кто уверует: И будет: всякий, кто призовет имя Господне, спасется (Иоил. 2:32; Деян. 2:21; Рим. 10:13).

Ибо вам принадлежит обетование и детям вашим и всем дальним, кого ни призовет Господь Бог наш (Деян. 2:39).

Ибо Писание говорит: "всякий, верующий в Него, не постыдится" (Рим. 10:11; Ис. 28:16).

Итак, верить — значит полагаться на обетования Божии, данные во Христе. Бессмысленно спрашивать, так ли сильна моя вера, как вера Авраама, чтобы я мог рассчитывать на исполнение обетований. Авраам вообще не задается вопросом о силе своей веры. Он смотрит не на себя, а на Бога. Если бы Авраам смотрел на себя, он увидел бы только, что Тело его, почти столетнего, уже омертвело, и утроба Саррина в омертвении (Рим. 4:19). Он также не видит в себе каких-то достоинств, за которые Бог должен был бы его вознаградить (Быт 18:27). Его поведение иногда выдает страх и недостаточную уверенность в Божием покровительстве (Быт 12:11-12, 20:2), но ему и в голову не приходит, что Бог может отказаться от Своего слова. Верность Бога не зависит ни от чего.

Потому, что праведный Авраам, приемля обетование из уст Божиих, не на плоть свою омертвелую смотрел и не на мертвость Саррину смотрел, но на неложное слово Всемогущего Бога (св. Иоанн Златоуст).

Златоуст при этом подчеркивает, что не праведные деяния Авраама, но именно вера оправдала его перед Богом:

Ведь нимало не странно оправдаться верою тому, кто не имеет дел; но украшенному заслугами сделаться праведным не вследствие их, а по вере — это было особенно удивительно и особенно обнаруживало силу веры (Беседы на послание к Римлянам, стр. 567).

Итак, подчеркнем: вера смотрит не на себя, но на Бога. Ночью я могу испытывать невротический страх, что солнце никогда не взойдет, и мир навсегда останется погруженным во мрак; но при этом я понимаю, что восход солнца никак не зависит от моих переживаний — он определяется верностью Творца, Который установил и поддерживает неизменные физические законы, по которым Земля вращается вокруг своей оси. Как верующий, я могу испытывать периоды глубокого смятения и эмоционального упадка, но при этом я понимаю, что верность Бога никак не зависит от моих эмоций. Пребываю ли я в радостной уверенности или терзаюсь сомнениями и страхами, — слово Божие остается неизменным. Обетование, которое Он дал нам, есть жизнь вечная (1 Ин 2:25). Бог обещает вечную жизнь всякому, верующему в Иисуса Христа (Ин. 3:16, 36, 5:24, 6:27 и т.д.). Если я верю в Иисуса Христа, то имею жизнь вечную и на суд не прихожу, но перешел от смерти в жизнь. Отрицать это — значит в лицо называть Бога обманщиком (1 Ин. 5:10). Иисус говорит: Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня имеет жизнь вечную (Ин 6:47).

Если Он говорит правду, то я, как и всякий, кто верует, имею жизнь вечную. Вера — это не чувство и не переживание; она совершенно не обязательно связана с каким-то ярким мистическим опытом. Обращение — просто акт воли, которым человек, настигнутый словом Божиим, говорит "да". Мои эмоции могут лгать; мой разум может заблуждаться; мой мистический опыт может оказаться полностью ложным, но Божии обетования останутся истиной — причем истиной по отношению ко мне — независимо ни от чего. Бог нерушимо и непоколебимо верен.

Ибо если устами твоими будешь исповедовать Иисуса Господом и сердцем веровать, что Бог воскресил Его из мертвых, то спасешься, потому что сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению. Ибо Писание говорит: "всякий, верующий в Него, не постыдится". Здесь нет различия между Иудеем и Эллином, потому что один Господь у всех, богатый для всех, призывающих Его. Ибо "всякий, кто призовет имя Господне, спасется" (Рим. 10:9-13).

Мы можем быть уверены в своем спасении потому, что Господь нам его обещал. А лгать Он не может.

Возможно, читатель возразит: слово Божие постоянно (напр., Мф. 7:21, Иак. 2:26), указывает на то, что спасение невозможно без благочестивой жизни, соблюдения заповедей и усердия к добрым делам; а так как человек не может знать, достаточно ли он благочестив, послушен и усерден, он не может быть уверен в своем спасении.

Пусть это недоумение разрешит блаженный Августин: Бог обещал это не по причине нашей воли, но по причине Своего предопределения. Ибо обещал то, что Сам собирался сделать, а не то, что собирались сделать люди. Потому что если люди и делают добро, относящееся к почитанию Бога, Он Сам делает так, чтобы они творили заповеданное, а не наоборот, они делают так, чтобы Он исполнил то, что обещал. Иначе не в Божией власти, а во власти людей будет исполнить обещанное Богом (О предопределении святых, 19).

Но не устраняет ли такое представление свободу и ответственность самих христиан? Если это Бог производит в нас и через нас всякое доброе дело, то не превращаемся ли мы в каких-то марионеток, лишенных собственной воли? Писание явно обращается к христианам, как к свободным людям, ответственным в своем выборе — как совместить это с тем, что сам Бог производит в нас хотение и действие по своему благоволению? Объяснить это можно. В любой ситуации человек сам делает свободный выбор и сам несет за него ответственность. Но каким будет этот выбор — определяется тем, что он из себя представляет как личность (Мф. 12:35). Выбор человека свободен, но он в значительной степени предопределен его нравственными качествами. Если Вы доверяете, например, деньги честному человеку, вы можете быть уверены, что он их не украдет. Бог не дергает христиан за ниточки, заставляя творить угодное Ему, — Он просто, Своей всемогущей благодатью, делает их такими людьми, которые охотно и свободно творят Его волю.

Итак, мы становимся подлинно свободными, когда Бог создает нас, т. е. образовывает и творит не так, чтобы мы были людьми, это Он уже сделал, но чтобы были добрыми людьми, что делает Он теперь Своей благодатью, чтобы мы были новой тварью во Христе Иисусе (Гал. 5:16), сообразно чему сказано "сердце чистое сотвори во мне, Боже" (Пс. 50:12) (бл. Августин. Энхиридион, гл. 31).

Бог обещает не только простить грехи верующих, но и вложить в их сердца искреннее стремление к праведности: "Вот завет, который завещаю им после тех дней, говорит Господь: вложу законы Мои в сердца их и в мыслях их напишу их, и грехов их и беззаконий их не вспомяну более" (Евр. 10:16-17; Иер. 31:33).

Те, кто действительно прощены и приняты Богом, будут являть плоды этого в своей жизни, ибо та же благодать, которая пробуждает в сердцах верных искреннее упование на Христа, "научает нас, чтобы мы, отвергнув нечестие и мирские похоти, целомудренно, праведно и благочестиво жили в нынешнем веке" (Тит. 2: 12) (о чем мы подробнее поговорим ниже). Если же наша добродетель является предварительным условием, при котором обетование обретает силу, то любое обетование сразу же недействительно, ибо в силу нашей падшей природы мы не можем выполнить никаких предварительных условий. Напомню: никто не имеет ничего своего, кроме обмана и греха (II Аравсийский собор, кан. 22). Мы должны быть ревностны к добрым делам, но наша надежда может быть основана только на обетованиях Божиих.

Теперь мы можем перейти к следующему вопросу: об оправдании верой.

 

"Оправдание" — одно из ключевых понятий для Апостола Павла. Попробуем определить, прежде всего, что означает само это понятие. Соответствующее греческое слово может иметь два разных значения: а) провозглашать праведным, выносить оправдательный приговор; б) соделывать реально и фактически праведным.

Не подлежит никакому сомнению, что Бог намерен сделать верующих реально и фактически праведными. Христос пришел спасти людей не только от возмездия за грех, но и от греха как такового (Мф. 1:21). Вопрос не в этом, а в том, когда и на каком основании Бог выносит верующему оправдательный приговор: на основании праведности нашего Искупителя, Иисуса Христа, "Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением" (1 Кор. 1:30), причем еще до того, как верующий соделается реально и фактически праведным, или же на основании того уровня реальной и фактической праведности, которого верующий достигнет на момент смерти, усваивая благодать Божию личными усилиями.

Посмотрим, о каком оправдании говорит Апостол: Воздаяние делающему вменяется не по милости, но по долгу. А не делающему, но верующему в Того, Кто оправдывает нечестивого, вера его вменяется в праведность. Так и Давид называет блаженным человека, которому Бог вменяет праведность независимо от дел: "блаженны, чьи беззакония прощены и чьи грехи покрыты. Блажен человек, которому Господь не вменит греха" (Рим. 4:4-8).

"Праведность, вмененная независимо от дел", — это провозглашенная или фактическая праведность?

Итак, оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа (Рим. 5:1).

Посему тем более ныне, будучи оправданы Кровию Его, спасемся Им от гнева (Рим. 5:9).

Апостол утверждает, что мы уже оправданы "Кровию Его". Может ли это означать, что мы уже сделались фактически абсолютно праведными? Апостолы так не считают: Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю (Рим. 7:19).

(См. также уже приводившиеся Иак. 3:2; 1 Ин. 1:8.)

Рассмотрим также следующие стихи Писания: Посему, как преступлением одного (Адама) всем человекам осуждение, так правдою одного (Христа) всем человекам оправдание к жизни (Рим 5:18).

Кто будет обвинять избранных Божиих? Бог оправдывает их. Кто осуждает? Христос Иисус умер, но и воскрес; Он и одесную Бога, Он и ходатайствует за нас (Рим. 8:33-34).

Здесь оправдание противопоставляется не реальной и фактической неправедности, а таким явно судебным понятиям, как обвинение и осуждение. О том же говорят и слова Евангелия, что верующий не будет осужден:

Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия (Ин. 3:18).

Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь (Ин. 5:24).

Итак, насколько это можно понять из контекста, "оправдывать" — значит именно "выносить оправдательный приговор". Давайте попробуем выяснить подробнее, при каких условиях мы получаем это оправдание, и при каких условиях мы его получить не можем.

Вы, оправдывающие себя законом, остались без Христа, отпали от благодати (Гал. 5:4).

Здесь, как и везде, Апостол резко противопоставляет оправдание верой и оправдание делами закона. Возлагать свою надежду, хотя бы отчасти, на дела закона — значит тем самым отвергать Христа. Это звучит жестко, но именно эту мысль ап. Павел настойчиво проводит во всех своих посланиях (Рим. 3:20-28; 10:3-4; 11:6; Гал. 2:16; 3:10; 5:4; Еф. 2:8-9; Флп. 3:9; 2 Тим. 1:9; Тит. 3:5).

А все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою. Ибо написано: "Проклят всякий, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона" (Гал. 3:10).

Что же здесь Апостол называет "делами закона" и как нам не навлечь на себя клятву, о которой он здесь говорит? Мне кажется, что было бы крайне безрассудно пропускать мимо ушей столь серьезное предостережение.

Итак, давайте попробуем в этом разобраться. Существует мнение, что "дела закона" — это дела обрядового закона Моисея, то есть "обрезание, субботы, новомесячия и прочее, чем хвалились иудеи". Рассмотрим эту возможность. Давайте подумаем, может ли в следующих словах Апостола под "законом" пониматься обрядовый закон?

Ибо, когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую (Рим. 2:14-15).

Обрядовый или нравственный закон написан в сердцах язычников? Говорится ли здесь об обрядах или о добрых и нравственных делах, которые люди совершают по велению совести?

Но мы знаем, что закон, если что говорит, говорит к состоящим под законом, так что заграждаются всякие уста, и весь мир становится виновен перед Богом, потому что делами закона не оправдается перед Ним никакая плоть; ибо законом познается грех (Рим. 3:19-20).

"Весь мир становится виновен перед Богом" в обрядовых упущениях или в грехах против нравственности, перечисленных в Рим. 3:10-18?

А все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою. Ибо написано: "Проклят всякий, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона" (Гал. 3:10).

Слово Божие угрожает нам проклятием за несоблюдение "обрезания, суббот, новомесячий и прочего"? И от сего-то обрядового проклятия искупил нас Христос?

Кроме того, Павел вообще считает, что язычник, ведущий более нравственную жизнь, может оказаться перед законом праведнее иудея, будучи вообще необрезан, то есть не выполняя самое основное обрядовое требование (Рим. 2:26).

Моисей пишет о праведности от закона: "исполнивший его человек жив будет им" (Рим 10:5).

Обещал ли когда-нибудь Бог жизнь за соблюдение ритуальных установлений? Напротив, Он резко порицал людей, которые думали приобрести Его благоволение обрядами, не соблюдая при этом нравственного закона:

К чему мне множество жертв ваших? говорит Господь. Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота; и крови тельцов и агнцев и козлов не хочу. Когда вы приходите являться пред лице Мое, кто требует от вас, чтобы вы топтали дворы Мои? Не носите больше даров тщетных; курение отвратительно для Меня; новомесячий и суббот, праздничных собраний не могу терпеть: беззаконие — и празднование! Новомесячия ваши и праздники ваши ненавидит душа Моя; они бремя для Меня; Мне тяжело нести их (Ис. 1:11-14). См. также Ис. 66:3; Иер. 6:20; Ам. 5:21-23, и т.д.

Итак, "закон" в посланиях Павла — это те требования Бога, которые определяют, какими мы должны быть и как мы должны поступать, — требования, которые Он открывает как в библейском откровении, так и в совести человека. "Дела закона" — человеческие усилия, направленные на то, чтобы соответствовать этим требованиям. Апостол отнюдь не дозволяет нам пренебрегать нравственным законом, но он очень резко — и даже грозя проклятием, запрещает возлагать надежду на оправдание перед Богом на наши добрые дела. Почему это так? Потому, что написано: "проклят всякий, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона" (Гал. 3:10).

Соблюдать закон частично — значит издеваться над законом. Если я буду соблюдать законы государства на 95%, я попаду в тюрьму. Едва ли к закону Бога можно относиться с меньшим уважением.

Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновен во всем. Ибо Тот же, Кто сказал: "не прелюбодействуй", сказал и: "не убей"; посему, если ты не прелюбодействуешь, но убьешь, то ты также преступник закона (Иак. 2:10-11).

Если я погрешил против закона Божия хоть в чем-то, то я уже лишен благословения и наследую проклятие. Писание ясно утверждает, что никто, кроме одного Человека, не может оправдаться перед судом Божиим.

и не входи в суд с рабом Твоим, потому что не оправдается пред Тобой ни один из живущих (Пс. 142:2).

Потому, что делами закона не оправдается перед Ним никакая плоть; ибо законом познается грех (Рим. 3:20).

На мой взгляд, эти слова Писания, в частности, полностью уничтожают тот аргумент пелагиан, что Господь не давал бы заповедей, если бы человек не мог их исполнить и тем обрести вечную жизнь. Проповедь о том, что человек должен оправдываться перед Богом соблюдением заповедей (даже если ему в этом помогает благодать), — это поистине злая весть, означающая полную уверенность в осуждении, ибо если мы всерьез относимся к заповедям, никто, "никакая плоть" не может соблюсти их как должно. Могу ли я думать, что на момент смерти достигну такого уровня реальной и фактической праведности, что перед очами всесвятого Бога во мне не найдется никакого беззакония? Господь говорит, что за одно оскорбительное слово (Мф. 5:22) или за один нечистый взгляд (Мф. 5:27-28) я буду лишен царства и ввержен в геенну — и я буду думать, что смогу хорошенько напрячься, и сделаться достаточно чистым для Бога? Если даже Апостолы признавали, что "все мы много согрешаем" (Иак. 3:2, 1 Ин. 1:8), а Господь учил нас каждый день просить об оставлении грехов (Лк. 11:4), то какой приговор я на себя навлеку, если стану утверждать, что буду судим по тому уровню духовно-нравственного совершенства, которого достигну на момент смерти? Как говорит об этом Карфагенский Собор:

определено относительно изречения святого Иоанна Апостола: Если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас (1 Ин. 1:8). Кто должным возмнит разуметь сие тако, яко речет: смиренномудрия ради не подобает глаголати, яко греха не имамы, а не ради того, яко истинно тако есть: тот да будет анафема. Ибо Апостол продолжает и прилагает следующее: Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды (1 Ин. 1:9). Здесь весьма ясно показано, что сие говорится не по смиренномудрию только, но и по истине. Ибо Апостол мог бы рещи: аще речем, не имамы греха, себе возносим, и смиренномудрия нет в нас, но когда рек обманываем самих себя, и истины нет в нас, тогда ясно показал, что глаголющий о себе, яко не имеет греха, не истинствует, но лжет (Карфагенский собор, 128 правило).

Определено и сие: аще кто речет, что святые в молитве Господней остави нам долги наши не о себе глаголют, поелику им уже не нужно сие прошение, но о других грешных, находящихся в народе их, и яко не глаголет каждый из святых особо: остави мне долги моя, но остави нам долги наша, так, чтобы сие прошение праведника разумелось о других паче, нежели о нем самом: таковый да будет анафема... (Карфагенский собор, 129 правило).

Скажу еще раз: речь не о том, что соблюдением заповедей можно пренебречь — да не будет! — но о том, что человек, ищущий прибежища в своих собственных трудах и подвигах, в своем собственном послушании, в своем собственном покаянии, обречен — ибо "Проклят всякий, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона" (Гал. 3:10). Если человек не исполняет постоянно и все заповеди, то он проклят. Хуже того, вы, оправдывающие себя законом, остались без Христа, отпали от благодати (Гал. 5:4). Ведь если я скажу, что я в принципе могу оправдаться своим собственным послушанием, то я тем самым заявлю (да не будет такого!), что не нуждаюсь в оправдании Кровью Христовой; что Христос никогда не умирал за праведников; не искупил тех, кто в состоянии искупить себя сам; не оправдал тех, кто может и сам себя оправдать; не спасает от грядущего гнева тех, кто может и сам себя спасти.

Итак, слово Божие заставляет полностью отказаться от всякой надежды оправдаться перед Богом своим хорошим поведением. "Законом познается грех": он ставит диагноз, а не исцеляет; объясняет, почему мы осуждены, а не избавляет от осуждения. Закон "заграждает уста" нелепой человеческой самоуверенности, которая думает явиться пред лицо всесвятого Бога в запачканной одежде своей собственной праведности (Ис. 64:6). Оправданию через веру есть только одна альтернатива — проклятие. Если я пытаюсь оправдаться личными усилиями, то "пребываю под клятвою"; если я просто сдаюсь на милость Божию, явленную во Христе Иисусе, то уже оправдан Богом: Потому что все согрешили и лишены славы Божией, получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе (Рим. 3:23-24).

Ибо мы признаем, что человек оправдывается верою, независимо от дел закона (Рим. 3:28).

Однако же, узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть (Гал. 2:16).

Златоуст, комментируя Рим. 3:28, говорит: Здесь Апостол доказывает могущество Бога, потому что Он не только спас, но и оправдал, и привел в похвалу, не имея для того нужды в наших делах, но требуя одной лишь веры ("Беседы на послание к Римлянам", стр. 555).

Когда Бог оправдывает человека? Златоуст отвечает: Всякий, кто уверовал, тот вместе с тем и оправдался ("Беседы на послание к Римлянам", стр. 557).

Святой Климент Римский (Епископ Рима в 92-101 гг.) подтверждает, что оправдание верой — исконное учение Апостольской Церкви: И все (ветхозаветные святые) прославились и возвеличились не сами собою, и не делами своими, и не правотою действий, совершенных ими, но волею Божиею. Так и мы, будучи призваны по воле Его во Христе Иисусе, оправдываемся не сами собою, и не своею мудростью, или разумом, или благочестием, или делами, в святости сердца нами совершаемыми, но посредством веры, которою Вседержитель Бог от века всех оправдывал. Ему да будет слава во веки веков. Аминь (св. Климент Римский, 1 Послание к Коринфянам, гл. 32).

Что означает это оправдание для конкретного верующего? То, что окончательный приговор нам уже вынесен. Не нужно дожидаться Судного дня, чтобы узнать, какова будет наша судьба:

Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия (Ин. 3:18).

Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь (Ин. 5:24).

Итак, оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа (Рим. 5:1).

Бог уже произнес Свой вердикт, который никто не в состоянии отменить: Кто будет обвинять избранных Божиих? Бог оправдывает их. Кто осуждает? Христос Иисус умер, но и воскрес; Он и одесную Бога, Он и ходатайствует за нас (Рим. 8:33-34).

Поскольку вечная участь человека определяется (как мы уже говорили) судом Божиим, верующий может с дерзновением сказать, что если смерть настигнет его сегодня вечером, утром он проснется в Раю. Верующему еще предстоит долгая и изнурительная битва с грехом, но в ходе этой битвы его будет укреплять уверенность, что его вечная судьба уже решена.

Важно особенно подчеркнуть, что вера, о которой говорит Апостол, является не человеческим достижением, но даром Божиим.

Если кто скажет, что как приращение, так и начало веры, и само движение души к вере, из-за которого веруем в Того, Кто оправдывает нечестивого, и к возрождению посредством святого крещения приходим не по дару благодати, то есть по вдохновению Святого Духа, направляющего нашу волю от неверия к вере, от нечестия к благочестию, но по природе в нас присутствует, тот изобличается противником Апостольских догматов, ибо говорит блаженный Павел: будучи уверен в том, что начавший в вас доброе дело будет совершать его даже до дня Иисуса Христа (Флп. 1:6); и то место: вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него (Флп. 1:29), Ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий Дар (Еф. 2:8) (II Аравсийский собор, канон 5).

Вера — это не моя рука, которой я удерживаю Бога, но Его рука, которая удерживает меня.

Он простер руку с высоты, и взял меня, и извлек меня из вод многих (Пс. 17:17).

Иногда непонимание оправдания верой вызвано ложным представлением о вере и о делах как о человеческих достижениях, за которые полагается награда в виде вечного спасения. Если ставить вопрос таким образом, то человек не оправдывается ни своей верой, ни своими делами, ни вообще какими бы то ни было своими достижениями. Верующий находит оправдание не в своей личности и деяниях, но в личности и деяниях Иисуса Христа:

Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением, чтобы было, как написано: "хвалящийся хвались Господом" (1 Кор. 1:30-31).

Теперь рассмотрим некоторые возражения, которые обычно выдвигаются против оправдания верою. Одно из них — то, что Павел под "делами закона" имел в виду обрядовый закон, — мы уже рассмотрели.

Рассмотрим наиболее часто приводимый отрывок: Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? может ли эта вера спасти его? Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет им: "идите с миром, грейтесь и питайтесь", но не даст им потребного для тела: что пользы? Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе. Но скажет кто-нибудь: "ты имеешь веру, а я имею дела": покажи мне веру твою без дел твоих, а я покажу тебе веру мою из дел моих. Ты веруешь, что Бог един; хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут. Но хочешь ли знать, неосновательный человек, что вера без дел мертва? Не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего? Видишь ли, что вера содействовала делам его, и делами вера достигла совершенства? И исполнилось слово Писания: "веровал Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность, и он наречен другом Божиим". Видите ли, что человек оправдывается делами, а не верою только? Подобно и Раав блудница не делами ли оправдалась, приняв соглядатаев и отпустив их другим путем? Ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва (Иак. 2:14-26).

Пелагиане ссылались на этот отрывок, чтобы доказать, что человек спасается личными усилиями, а критики ехидно вопрошали, может ли быть Божиим откровением книга, содержащая такие взаимоисключающие утверждения, как Иак. 2:24 и Рим. 3:28. Между тем мы не увидим никакого противоречия, если определим, в каком значении тот и другой Апостол используют слово "вера". Совпадает ли вера, которую проповедует Павел, с верой того "неосновательного человека", которого обличает Иаков? Очевидно, нет. Вера в понимании ап. Павла — это уверенность в Божиих обетованиях; вера "неосновательного человека" — это согласие с некоторыми истинами о Боге. Блаженный Августин превосходнейшим образом объясняет разницу между верой бесов и верой христиан:

"И бесы веруют и трепещут", говорит Апостол Иаков, однако же не надеются и не любят. Точнее, они страшатся, когда верят в приближение того, что мы любим и на что надеемся (Энхиридион, гл.8).

Вспомним, что именно Бог обещает полагающимся на Него: "Вот завет, который завещаю им после тех дней, говорит Господь: вложу законы Мои в сердца их и в мыслях их напишу их, и грехов их и беззаконий их не вспомяну более" (Евр. 10:16-17, Иер. 31:33).

Такой Божий дар, как прощение грехов (т.е. оправдание, о котором мы говорили), подается только вместе с другим Его даром — искренним стремлением к праведной жизни. Если это стремление никак не проявляется в поведении человека, претендующего на то, что он — верующий, то мы, вслед за Апостолом, должны признать такую веру мертвой и не могущей спасти. Подлинная вера, которая является не человеческим мнением, а даром Божиим, всегда приводит к делам, сообразным вере; однако человек оправдывается не этими делами, а верой.

Иногда в защиту самоспасения говорят, что Апостол обещает жизнь вечную тем, кто постоянством в добром деле ищут славы, чести и бессмертия (Рим. 2:7). Из чего делают вывод, что он призывает достигать вечной жизни своими делами. Однако в свете категорического утверждения Апостола в Рим. 3:20 ясно, что это не так. Апостол здесь говорит: Бог правосуден и воздаст каждому по делам его. Если бы я с постоянством в добром деле искал славы, чести и бессмертия, то мог бы иметь надежду на жизнь вечную, но, так как я далек от этого, рассчитывать на оправдание по закону мне не приходится.

Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11:12).

Эти слова Господа можно понимать на двух уровнях: в историческом контексте Господь разоблачает ошибку тех, кто полагал, что сама по себе этническая принадлежность к избранному народу обеспечивает участие в мессианском Царстве. Царство носит духовный и нравственный, а не политический характер, и каждый лично за себя решает, войти в него или нет. Такое решение предполагает определенное нравственное усилие.

В контексте христианской жизни Господь говорит об усилиях, которые прилагает христианин, "подвизаясь против греха". В том, что христианская жизнь — это борьба, а не лежание на диване, Писание не оставляет никаких сомнений. Вопрос не в этом, а в том, должны ли мы подвизаться для того, чтобы оправдаться, или потому, что чрез веру мы уже оправданы и приняты Богом?

Давайте подумаем: воины совершают подвиги для того, чтобы быть зачисленными в воинство или потому, что они в него уже зачислены? Подданные служат Государю для того, чтобы принадлежать к его Царству, или потому, что они к нему уже принадлежат? (см. Кол. 1:13). Мы можем здесь использовать тот же образ битвы или похода, к которому уже обращались во введении: победа уже принадлежит нам по обетованию Божию; мы обретем ее как некую осязаемую реальность через то, что будем сражаться.

Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди (Мф. 19:17). На этот текст иногда ссылаются как на свидетельство того, что жизнь вечная зарабатывается подвигом соблюдения заповедей. Заповеди, конечно, необходимо соблюдать в любом случае, но если мы спросим, может ли человек соблюсти их настолько полно, чтобы обрести этим жизнь вечную, то получим ясный ответ: человекам это невозможно (Мф. 19:26).

Если мы рассмотрим слова Господа (Мф. 19:17) в контексте, то увидим, что они не только не поощряют самоспасения, но и прямо направлены против него. Прочтем весь отрывок полностью: И вот, некто, подойдя, сказал Ему: Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную? Он же сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог. Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди. Говорит Ему: какие? Иисус же сказал: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и: люби ближнего твоего, как самого себя. Юноша говорит Ему: все это сохранил я от юности моей; чего еще недостает мне? Иисус сказал ему: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, и следуй за Мною. Услышав слово сие, юноша отошел с печалью; потому что у него было большое имение. Иисус же сказал ученикам Своим: истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное. И еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие. Услышав это, ученики Его весьма изумились и сказали: так кто же может спастись? А Иисус, воззрев, сказал им: человекам это невозможно, Богу же все возможно (Мф. 19:16-26).

Когда к Господу взывали люди, глубоко сокрушенные горем, страданием или грехом, Он давал им иной ответ: вера твоя спасла тебя (Мф. 9:22; Мк. 10:52; Лк. 7:50; 17:19; 18:42). Здесь же к Нему обращается человек, который вовсе не считает себя грешником, нуждающимся в милости (Мф. 19:20). Он не в состоянии осознать свою нужду в Спасителе. Христос для него "Учитель благий", но не больше. Такому человеку бессмысленно возвещать спасение — сначала нужно разрушить его претензии на самоправедность. Именно это Господь и делает — Он показывает богатому юноше, что на самом деле он не соблюдает заповедей, что он не праведник, который нуждается в инструкциях, как сделаться совсем уж праведным, а грешник, который нуждается в спасении.

Иногда приводят Рим. 2:13: Потому, что не слушатели закона праведны перед Богом, но исполнители закона оправданы будут.

Здесь Павел обличает тщетную надежду некоторых иудеев (а также некоторых членов Церкви) на то, что сама по себе принадлежность к народу Божиему, к сообществу "слушателей закона" может дать оправдание перед Богом. Апостол напоминает, что закон требует не слушания, а исполнения. Оправдаться законом может только тот, кто его исполняет. Несколько далее Апостол указывает на то, что никто — ни иудеи, ни эллины — не исполняют закона и не могут надеяться им оправдаться: Но мы знаем. что закон, если что говорит, говорит к состоящим под законом, так что заграждаются всякие уста, и весь мир становится виновен перед Богом, потому что делами закона не оправдается пред Ним никакая плоть; ибо законом познается грех (Рим. 3:19-20).

Рассмотрим так же отрывок Мф. 25: 31-46: Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним: тогда сядет на престоле славы Своей; и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: "приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира. Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне". Тогда праведники скажут Ему в ответ: "Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? Когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? Когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе?" И Царь скажет им в ответ: "истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне". Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: "идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его. Ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня". Тогда и они скажут Ему в ответ: "Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе?" Тогда скажет им в ответ: "истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне". И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную.

Здесь также речь идет о делах людей, но говорится не о необходимости набрать некий "проходной балл" по добрым делам, а о скорее о том, что "овцы" склонны вести себя определенным образом — проявлять действенную любовь к ближним, а "козлы" — проявлять черствость и жестокосердие. Поведение людей указывает на то, кем они в действительности являются. Те, кого благодать Божия соделала добрым деревом, принесли добрые плоды; те, кто остались худым деревом, принесли худые плоды. Благодать же принимают те, кто уверовали. То, что спасенные никогда и не думали оправдываться делами, ясно из их недоуменных вопросов в стихах 37-38. Их добрые дела происходили не из желания стяжать Царство личными усилиями, но естественно изливались из сердца, преображенного благодатью.

Иногда против уверенности в оправдании приводят слова Апостола: Ибо всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить соответственно тому, что он делал, живя в теле, доброе или худое (2 Кор. 5:10).

Этот отрывок становится ясен в свете 1 Кор. 3: 11-15: Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос. Строит ли кто на этом основании из золота, серебра, драгоценных камней, дерева, сена, соломы, — каждого дело обнаружится; ибо день покажет; потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть. У кого дело, которое он строил, устоит, тот получит награду. А у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем, сам спасется, но так, как бы из огня.

Дела христиан будут испытаны, и те, чьи дела оказались подобны соломе, "потерпят урон". Но при этом их вечное спасение не ставится под вопрос — "впрочем, сам спасется, но так, как бы из огня". Мы можем также обратить внимание на 1 Кор. 11:31-32. Божии суды над христианами носят уже не карательный, но исправительный характер. Этот суд не ввергает в геенну, но, налагая временное исправительное наказание, избавляет от нее.

Подытожим все сказанное словами Иоанна Златоуста: Итак, не сомневайся: ты оправдываешься не делами, но верою. Не избегай же правды Божией, так как она представляет собой двойное благо, — и легко приобретается, и предложена всем ("Беседы на послание к Римлянам", стр. 553).

И если мы видим цель нашей жизни в том, чтобы прославить Господа, то выслушаем еще одно слово святителя: Хвалящийся делами может выставлять на вид собственные труды; а кто вменяет себе в честь, что верует в Бога, тот представляет гораздо лучший предлог к похвале, ибо возвеличивает не себя, но Господа ("Беседы на послание к Римлянам", стр. 567).

Теперь рассмотрим те блага искупления, которыми мы уже обладаем по вере в Иисуса Христа.

 

Итак, сам Господь и Его Апостолы утверждают — а я не могу не верить их свидетельству, — что во Христе Иисусе мы уже оправданы перед судом Божиим: Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия (Ин 3:18).

Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную; и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь (Ин. 5:24).

Итак, оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа (Рим. 5:1).

Посему тем более ныне, будучи оправданы Кровию Его, спасемся Им от гнева (Рим. 5:9).

См. также Рим. 8:30, 33; 1 Кор 6: 11.

Спасены: Бог, богатый милостью, по Своей великой любви, которою возлюбил нас, и нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом, — благодатью вы спасены — и воскресил с Ним, и посадил на небесах во Христе Иисусе, дабы явить в грядущих веках преизобильное богатство благодати Своей в благости к нам во Христе Иисусе. Ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар; не от дел, чтобы никто не хвалился. Ибо мы — Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять (Еф. 2:4-10).

Итак не стыдись свидетельства Господа нашего Иисуса Христа, ни меня, узника Его; но страдай с благовестием Христовым силою Бога, спасшего нас и призвавшего званием святым, не по делам нашим, но по Своему изволению и благодати, данной нам во Христе Иисусе прежде вековых времен (2 Тим. 1:8-9). Когда же явилась благодать и человеколюбие Спасителя нашего, Бога, Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по Своей милости, банею возрождения и обновления Святым Духом, Которого излил на нас обильно через Иисуса Христа, Спасителя нашего (Тит. 3:4-6).

Существует мнение, что спасение, о котором говорится в этих стихах, носит несовершенный, промежуточный и предварительный характер. Мы, дескать, спасены от прежней беспутной жизни, от заблуждений, но не спасены еще в окончательном смысле. Христос предоставил нам возможность спастись, но эту возможность каждый христианин должен еще осуществить своим личным подвигом. Однако я не вижу, чтобы Апостол говорил здесь что-нибудь подобное. Он говорит: "благодатью вы спасены", "Он спас нас". Если бы Апостол (или, лучше, Святой Дух устами Апостола) хотел сказать "благодатью вам предоставлена возможность спастись", он именно это и сказал бы. Вместо этого Апостол говорит, что Бог во Христе нас оживотворил, воскресил, посадил на небесах, и соделал новым творением во Христе — для того, чтобы явить в грядущих веках преизобильное богатство благодати Своей. Какое еще спасение тут нужно? О каком "промежуточном" спасении тут может идти речь? Иногда говорят, что речь здесь идет о спасении "человеческой природы". Мы уже немного говорили об этом раньше. Во всех приведенных текстах речь идет о спасении не "человеческой природы", а совершенно конкретных людей — верующих во Христа. Те, кто пребывает в неверии и противлении, совершенно очевидно не спасены, хотя принадлежат к той же самой "человеческой природе" (Еф. 4:17-19). Иногда говорят, что спасена Церковь, а не конкретные люди. Но Церковь может существовать только в лице своих конкретных членов: если конкретные члены Церкви не спасены, то все, что спасено, — это некая философская абстракция из платоновского мира идей. Платон мне, конечно, друг, но Апостол дороже — особенно тогда, когда Апостол возвещает мне, бедному грешнику, спасение во Христе, а эллинская философия превращает это спасение в фикцию. К тому же Павел ясно говорит, что спасены "мы", что Бог спас "нас"; я не нахожу для себя никакой возможности упираться против ясного слова Божиего. Конечно, усвоить это крайне трудно. Падшим людям — таким, как я или Вы, — хочется, чтобы Бог прославил нас самих: наши дела, наше благочестие, наши заслуги, наши подвиги. Вместо этого Бог прославляет Своего Сына, Иисуса: Его служение и Его подвиг, а нам говорит, "чтобы никто не хвалился" (Еф. 2:9). Он обещает, что мы разделим неизреченную славу Его Сына и насладимся плодами Его подвига — но не раньше, чем откажемся от притязаний на свою собственную славу и от упования на свои собственные подвиги.

Это смертельный удар по человеческой гордыне — ибо гордыне несравненно легче перенести незаслуженное оскорбление, чем незаслуженное благодеяние. Если я подвергаюсь незаслуженным поношениям и обидам, то могу восторженно любоваться своей кротостью, долготерпением и незлобием; если мне оказана незаслуженная милость, то у меня отнят всякий предлог к самохвальству (Рим. 3:27) и выясняется, что я — вовсе не великий подвижник, а просто несчастный и жалкий, нищий, слепой и нагой грешник, спасенный Христом из чистой жалости. Думаю, что именно поэтому человек склонен с такой изобретательностью противиться милости Божией — милость поражает гордыню в самый ее корень. Но рассмотрим другие обетования, которые Писание дает верующим: Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня имеет жизнь вечную (Ин 6:47).

Верующий в Сына имеет жизнь вечную; а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем (Ин. 3:36).

Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную; и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь (Ин. 5:24).

Обетование же, которое Он обещал нам, есть жизнь вечная (1 Ин. 2:25). Верующий в Сына Божия имеет свидетельство в себе самом; не верующий Богу представляет Его лживым, потому что не верует в свидетельство, которым Бог свидетельствовал о Сыне Своем. Свидетельство сие состоит в том, что Бог даровал нам жизнь вечную, и сия жизнь в Сыне Его. Имеющий Сына (Божия) имеет жизнь; не имеющий Сына Божия не имеет жизни. Сие написал я вам, верующим во имя Сына Божия, дабы вы знали, что вы, веруя в Сына Божия, имеете жизнь вечную (1 Ин. 5:10-13).

См. также Ин. 6:39-40, 47; 11:25-26; 20:31.

Как бы мы ни понимали жизнь вечную, ясно, что верующий уже ей обладает, и что она не совместима с осуждением (Ин. 3:18; 5:24), духовной смертью (Ин. 5:24), пребыванием под гневом Божиим (Ин. 3:36). Как говорит св. Амвросий Медиоланский: И для того написано: всякий, верующий в Него, не погибнет. Всякий, какого бы состояния ни был, и какому бы падению ни подлежал, но если будет веровать, пусть не опасается погибели (О покаянии, гл. 11).

Комментируя Ин. 3:36, святитель говорит: Как скоро кто верует, гнев Божий отступает, и место его занимает жизнь. Итак, веровать во Христа означает приобретение жизни: Ибо верующий в Сына не будет осужден (О покаянии, гл. 12).

О верующем также говорится, что он усыновлен Богу во Христе, является наследником небесных благ, сонаследником Христу: А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились (Ин. 1:12-13).

Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими. Мир потому не знает нас, что не познал Его. Возлюбленные! мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть (1 Ин. 3:1-2).

Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии. Потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: "Авва, Отче!" Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы — дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться (Рим. 8:14-17).

Ибо все вы — сыны Божии по вере во Христа Иисуса; все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись...Если же вы Христовы, то вы — семя Авраамово и по обетованию наследники (Гал. 3:26, 27, 29).

Итак вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу (Еф. 2:19).

Наследник небесных благ: И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я (Ин. 14:3) .

Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, по великой Своей милости возродивший нас воскресением Иисуса Христа из мертвых к упованию живому, к наследству нетленному, чистому, неувядаемому, хранящемуся на небесах для вас, силою Божиею через веру соблюдаемых ко спасению, готовому открыться в последнее время (1 Петр. 1:3-5).

В нем (во Христе) мы и сделались наследниками, быв предназначены к тому по определению Совершающего все по изволению воли Своей (Еф. 1:11).

А теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но и всем, возлюбившим явление Его (2 Тим. 4:8).

Рожден свыше, возрожден к новой жизни во Христе: Иисус отвечал: истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие. Рожденное от плоти есть плоть; а рожденное от Духа есть дух. Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: "должно вам родиться свыше" (Ин. 3:5-7).

Восхотев, родил Он нас словом истины, чтобы нам быть некоторым начатком Его созданий (Иак. 1:18).

Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, по великой Своей милости возродивший нас воскресением Иисуса Христа из мертвых к упованию живому (1 Петр. 1:3).

Всякий, верующий, что Иисус есть Христос, от Бога рожден, и всякий, любящий Родившего, любит и Рожденного от Него (1 Ин. 5:1).

Все его грехи прощены — этот вопрос стоит рассмотреть подробнее. Апостолы свидетельствуют, что во Христе мы имеем прощение грехов:

Пишу вам, дети, потому что прощены вам грехи ради имени Его (1 Ин. 2:12).

В Котором мы имеем искупление Кровию Его, прощение грехов, по богатству благодати Его (Еф. 1:7).

и вас, которые были мертвы во грехах и в необрезании плоти вашей, оживил вместе с Ним, простив нам все грехи, истребив учением бывшее о нас рукописание, которое было против нас, и Он взял его от среды и пригвоздил ко кресту (Кол. 2:13-14).

И грехов их и беззаконий их не воспомяну более (Евр. 10:17-18). Это прощение не является чем-то таким, чего мы должны добиваться; по вере во Христа мы им уже обладаем. Единственное основание этого прощения — жертвенная смерть Христа, "искупление Кровию Его". Послание к Евреям всячески подчеркивает, что единственной приемлемой жертвой за грех является жертва Иисуса Христа (Евр. 10:26). Его искупительное служение, как мы уже говорили, вседостаточно и полностью завершено:

Сей (Иисус Христос), будучи сияние славы и образ ипостаси Его и держа все словом силы Своей, совершив Собою очищение грехов наших, воссел одесную (престола) величия на высоте (Евр. 1:3).

(Христос) не имеет нужды ежедневно, как те первосвященники, приносить жертвы сперва за свои грехи, потом за грехи народа; ибо Он совершил это однажды, принеся в жертву Себя Самого (Евр. 7:27).

и не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление (Евр. 9:12).

Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею. И как человекам положено однажды умереть, а потом суд: так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение (Евр. 9:26-28).

Ибо Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых (Евр. 10:14).

Уточним, прощение каких грехов мы имеем во Христе. Апостол Павел говорит: всех (Кол. 2:13). Прошлых, настоящих, будущих, греховных поступков, слов и помышлений, целиком и полностью, раз и навсегда. Это с неизбежностью следует из единственности искупительной жертвы Христа — если хоть какие-то наши грехи не искуплены уже на Голгофе, то никакого другого искупления быть не может (Евр. 9:28), мы обречены умереть во грехах наших, а жертва Христова делается напрасной. Но Апостол свидетельствует, что: истребив учением бывшее о нас рукописание, которое было против нас, и Он (Христос) взял его от среды и пригвоздил ко кресту (Кол. 2:14).

Рукописание грехов наших было разорвано только один раз — на Голгофе, разорвано так, что нет уже никакой возможности его восстановить или возобновить. Если бы оно возобновлялось, то уже не было бы никакой возможности его изгладить. Да и как бы мы могли в молитве с дерзновением явиться пред лицо всесвятого Бога, если бы все наши грехи не были бы уже омыты пречистой кровью Христовой? Абсолютный и полный характер Божиего прощения возвещает Исаия, когда говорит: Я, Я Сам изглаживаю преступления твои ради Себя Самого, и грехов твоих не помяну (Ис. 43:25).

Изглажу беззакония твои, как туман, и грехи твои, как облако; обратись ко Мне, ибо Я искупил тебя (Ис. 44:22).

Наше оправдание во Христе, о котором говорит Писание, также предполагает прощение всех грехов — человек оправдан, когда с него полностью и окончательно сняты все обвинения.

Павел указывает на прощение, дарованное нам Христом, как на основание и пример того, как мы должны прощать других: Но будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас (Еф. 4:32).

Как Христос простил вас, так и вы (Кол. 3:13). Божие прощение — это не что-то такое, что Бог грозится взять назад при первом промахе с нашей стороны; напротив, Он торжественно обещает:

И грехов их и беззаконий их не воспомяну более (Евр. 10:17). В отношении Бога к верующим, пребывающим во Христе, полностью отсутствует всякий гнев и отвержение, ибо всю тяжесть нашего отвержения уже понес за нас Господь Иисус (Мк. 15:34).

Ибо это для Меня, как воды Ноя: как Я поклялся, что воды Ноя не придут более на землю, так поклялся не гневаться на тебя и не укорять тебя. Горы сдвинутся, и холмы поколеблются; а милость Моя не отступит от тебя, и завет мира Моего не поколеблется, говорит милующий тебя Господь (Ис. 54:9-10).

Обращаясь к Богу через Христа, мы всегда можем быть уверены, что нас ожидает милость, а не гнев, утешение, а не упреки (см., например, Лк. 15:22).

Читатель может возразить: как же Апостол Иоанн говорит, что Если исповедуем (перед Ним) грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды (1 Ин. 1:9)?

Ведь это можно понимать таким образом, что мы будем прощены только тогда, когда исповедуем грехи наши. Как же совместить это с тем, что все наши грехи уже прощены?

Если бы грехи прощались нам только при условии, что мы их исповедуем, мы бы умерли во грехах наших, так как никто не в состоянии вспомнить и исповедовать все свои грехи. Как говорит об этом псалмопевец: Кто усмотрит погрешности свои? От тайных моих очисти меня (Пс. 18:13). Нередко христианин совершает нечто недолжное, не отдавая себе отчета в том, что это грех: например, впадает в ненависть и гордыню, думая, что отстаивает при этом правую веру; поощряет грех, думая, что проявляет милосердие; поступает бессердечно и жестоко, думая, что проявляет нравственную принципиальность. Наше положение было бы совершенно безнадежно, если бы нам прощались только те грехи, которые мы в состоянии осознать и исповедовать.

Слова Писания о полном и абсолютном прощении всех грехов относятся к тому, как Бог принимает нас в общение с Собою, слова об исповедании — о том, какие обязательства налагает на нас это общение. Послание Иоанна во многом посвящено нашим обязательствам как детей Божиих (1 Ин. 3:2-3). Одно из этих обязательств — принимать обличение Божие, когда Он тем или иным способом указывает нам на совершенный нами грех, и исповедовать этот грех перед Ним, признавая нашу потребность в прощении. Здесь, насколько я понимаю, речь идет не о прекращении негодования Его на нас, но о процессе нравственного очищения, через который Господь нас проводит, указывая нам на еще присутствующий в нашей жизни грех и побуждая нас исповедовать его перед Ним. Как Господь говорит: Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода (Ин. 15:2).

Этот процесс очищения не только не ставит под вопрос нашу принадлежность Господу, но и прямо ее подтверждает. Непрестанное покаяние, в котором пребывает христианин, связано не с давящим страхом быть осужденным и отвергнутым (Рим. 8:15), а с ревностным стремлением к христианскому совершенству (Флп. 3:13-14). Иоанн также говорит, что покаяние связано с надеждой, а не со страхом (1 Ин. 3:3). Вы можете обличать Вашего ребенка и требовать от него покаяния в его проступках, но это не значит, что Вы собираетесь выгнать его из дому. Уверенность в прощении, на самом деле, является предварительным условием покаяния, как говорит св. Амвросий: Никто не может каяться, если не будет уверен в милости и прощении (О покаянии, гл.1).

Вспомним также о блудном сыне (Лк. 15:11-32). Простил ли отец сына на основании того, что он вернулся, или он смог вернуться потому, что отец его уже простил?

Не приведет ли такое понимание к тому, что христианин станет пребывать в нераскаянии? Нет. Бог не даст тем, кто доверился Ему, пребывать в состоянии осознанного противления: Когда я молчал, обветшали кости мои от вседневного стенания моего... свежесть моя исчезла, как в летнюю засуху. Но я открыл Тебе грех мой и не скрыл беззакония моего; я сказал: "исповедаю Господу преступления мои"; и Ты снял с меня вину греха моего (Пс. 31:3-5).

Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает (Евр. 12:6).

Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак, будь ревностен и покайся (Откр. 3:19).

Более мягко или более сурово, но Бог возвратит Свое дитя на путь спасения.

Поэтому не только когда совершается покаяние, но и для того, чтобы оно совершалось, необходимо милосердие Божие. Иначе Апостол не говорил бы о некоторых: "не даст ли им Бог покаяния" (2 Тим. 2:25). И когда Петр горько заплакал, перед этим, как говорит евангелист, "Взглянул на него Господь" (Лк 22:61) (бл. Августин. Энхиридион, гл.82).

Если же человек пребывает в явном грехе и прекрасно себя чувствует, не подвергаясь обличениям Божиим, то он, увы, просто не является верующим, и обетование о прощении грехов к нему не относится. Можно сразу утешить человека, который испытывает подавленность и тревогу из-за своих грехов и сомневается, принят ли он на самом деле Богом. Сама эта подавленность и тревога свидетельствует о том, что принят: Бог обличает и наказывает именно тех, кого признает Своими (Евр. 12:6). Как еще говорит Апостол: Ибо печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению; а печаль мирская производит смерть (2 Кор. 7:10).

Итак, одно из обетований, которые нам даны во Христе, — это обетование о прощении грехов. Бог еще будет обличать нас и наказывать (Откр. 3:19), чтобы направить на пути правды (Пс. 22:3), но уже никогда не проклянет и не отвергнет. Все его наказания в отношении верующих могут носить только воспитательный, но никоим образом не карательный характер. Мы не должны (и не можем) искупать свои грехи собственными силами или пытаться что-то добавить к искуплению, совершенному Христом. Усердные покаянные молитвы, посты, несение эпитимии — не средства "смягчить" Бога и уж тем более не средство "заработать" или "стяжать" прощение, но средство воспитания и дисциплины, которые должны укрепить верующего и помочь ему в дальнейшем избегать греха. На мой взгляд, опасность, которой может подвергнуться кающийся, — незаметная подмена веры в крестную жертву Христа верой в свои собственные покаянные подвиги. Когда человек думает: "умилостивил ли я Бога тем покаянием, которое принес?" — он забывает о том, что есть только одно умилостивление за грехи наши — Иисус Христос (1 Ин. 2:2). Если дьявол предъявит мне мои грехи, а я скажу, что принес в них покаяние, то он просто посмеется надо мной — что значит мое "покаяние" по сравнению с глубиной, тяжестью и многочисленностью моих грехов? Но если я скажу, что Христос умер за мои грехи, то враг принужден будет бежать, ибо что значат все мои грехи по сравнению с крестной жертвой Сына Божия? Итак, тот, кто верует во Христа, уже полностью прощен и принят Богом: Посему принимайте друг друга, как и Христос принял вас в славу Божию (Рим. 15:7).

Но может ли конкретный верующий быть твердо уверен, что всеми этими благами обладает он лично? При чтении апостольских посланий складывается впечатление, что не только может, но и обязан быть уверен. Такая уверенность является — как мы сейчас рассмотрим — необходимым предварительным условием исполнения наших христианских обязанностей. Как мы будем принимать друг друга, если не уверены, что Христос принял нас самих? О том же говорят и многие другие места Писания: Итак, облекитесь, как избранные Божии, святые и возлюбленные, в милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение, снисходя друг другу и прощая взаимно, если кто на кого имеет жалобу: как Христос простил вас, так и вы (Кол. 3:12-13).

Здесь повеление Апостола облекаться во все эти добродетели основано на том, что мы являемся "избранными Божиими, святыми и возлюбленными", а повеление прощать — на том, что мы сами уже прощены Христом. Если я не уверен в том, что я лично, благодаря искупительному служению Христа, являюсь "избранным Божиим, святым и возлюбленным", прощенным, то я не могу быть уверен и в том, что повеление Апостола относится ко мне. Для того чтобы проявлять послушание Богу, я должен сначала проявить доверие. Приведу пример. Допустим, я слышу приказ: "всем офицерам срочно явиться в штаб". Для того чтобы выполнить этот приказ, я должен быть твердо уверен в своем офицерском звании. Если я не офицер, мне нечего делать в штабе. В этом случае приказ ко мне просто не относится. Для того чтобы я мог выполнять обязанности офицера, мне сначала должны присвоить офицерское звание. В Писании часто встречается оборот, который можно было бы назвать "повелениями, основанными на обетованиях". Это повеления, которые (как и в Кол. 3:12) могут относиться ко мне только в том случае, если ко мне относятся обетования.

Приведем еще примеры: Ибо все вы — сыны света и сыны дня: мы — не сыны ночи, ни тьмы. Итак, не будем спать, как и прочие, но будем бодрствовать и трезвиться. Ибо спящие спят ночью, и упивающиеся упиваются ночью. Мы же, будучи сынами дня, да трезвимся, облекшись в броню веры и любви и в шлем надежды спасения. Потому что Бог определил нас не на гнев, но к получению спасения через Господа нашего Иисуса Христа (1 Фес. 5:5-9).

Если я не буду уверен в том, что принадлежу к сынам света и сынам дня, и в том, что Бог определил меня не на гнев, но к получению спасения, то на каком основании я буду бодрствовать и трезвиться?

мы просили и убеждали и умоляли поступать достойно Бога, призвавшего вас в Свое Царство и славу (1 Фес. 2:12).

Каким образом эти увещевания апостола могут относиться ко мне, если я не призван Богом в Его Царство и славу?

Ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар: не от дел, чтобы никто не хвалился. Ибо мы — Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять (Еф. 2:8-10). Как я буду творить добрые дела во Христе, если я не отношусь к тем, кто "благодатью спасен через веру"?

Вы были некогда тьма, а теперь — свет в Господе: поступайте, как чада света (Еф. 5:8).

Если я не являюсь "светом в Господе", то как я могу "поступать, как чадо света"?

Посему, братия, более и более старайтесь делать твердым ваше звание и избрание; так поступая, никогда не преткнетесь (2 Петр. 1:10).

Если я не избран и не призван, то как я могу делать твердым свое звание и избрание?

Послушанием истине чрез Духа, очистив души ваши к нелицемерному братолюбию, постоянно любите друг друга от чистого сердца, как возрожденные не от тленного семени, но от нетленного, от слова Божия, живого и пребывающего вовек (1 Петр. 1:22-23).

Если я не возрожден, то как я могу "любить, как возрожденный"? Если я не собираюсь уклоняться от повелений, то как смогу я уклонится от обетований?

 

Итак, рассмотрев те блага, которыми мы уже обладаем во Христе, т.е. спасение как состояние, в которое мы введены Господом, перейдем теперь к рассмотрению спасения как процесса, как пути, которым мы идем в течение нашей земной жизни, или, лучше сказать, пути, которым нас ведет Господь. Спасение, как об этом уже было сказано, — не страховка на случай смерти, но некая реальность, которая начинает проявляться в жизни верующего уже здесь и теперь. Цель Бога, как мы уже говорили, соделать нас "подобными образу сына Его" (Рим. 8:30). Окончательно эта цель будет достигнута только в жизни будущего века (1 Ин. 2:3), но уже теперь жизнь христианина есть движение к этой цели, постоянное возрастание во Христе. Этот процесс может происходить по-разному, но он происходит во всех, кто через веру действительно примирился с Богом. Именно об этом процессе движения к христианскому совершенству и говорит Апостол: Итак, возлюбленные мои, как вы всегда были послушны, не только в присутствии моем, но гораздо более ныне во время отсутствия моего, со страхом и трепетом совершайте свое спасение. Потому что Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению (Флп. 2:12-13).

Повторим: та же благодать, которая пробуждает в сердцах верных искреннее упование на Христа, научает "нас, чтобы мы, отвергнув нечестие и мирские похоти, целомудренно, праведно и благочестиво жили в нынешнем веке" (Тит. 2:12). Ибо Богу угодно избавить нас не только от возмездия за наши грехи, но и от того жалкого состояния внутренней испорченности, в которое мы были ввергнуты грехом.

Но вот завет, который Я заключу с домом Израилевым после тех дней, говорит Господь: вложу закон Мой во внутренность их, и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом. И уже не будут учить друг друга, брат брата, и говорить: "познайте Господа", ибо все сами будут знать Меня, от малого до большого, говорит Господь, потому что Я прощу беззакония их и грехов их уже не воспомяну более (Иер. 31:33-34).

И заключу с ними вечный завет, по которому Я не отвращусь от них, чтобы благотворить им, и страх Мой вложу в сердца их, чтобы они не отступали от Меня (Иер. 32:40).

И дам им сердце, чтобы знать Меня, что Я Господь, и они будут Моим народом, а Я буду их Богом; ибо они обратятся ко Мне всем сердцем своим (Иер. 24:7).

И дам вам сердце новое, и дух новый дам вам; и возьму из плоти вашей сердце каменное, и дам вам сердце плотяное. Вложу внутрь вас дух Мой, и сделаю то, что вы будете ходить в заповедях Моих и уставы Мои будете соблюдать и выполнять (Иез. 36:26-27).

Вот завет, который завещаю им после тех дней, говорит Господь: вложу законы Мои в сердца их, и в мыслях их напишу их, и грехов их и беззаконий их не воспомяну более (Евр. 10:16-17).

Таково обетование Божие, в которое нам повелено верить: Он исцелит и очистит сердца наши, чтобы сделать нас послушными Себе, и уже делает это. Вера и послушание, которую проявляет христианин, никоим образом не есть его достижение, но дар Божий:

Если кто скажет, что без благодати Божией нам, верующим, волящим, желающим, стремящимся, трудящимся, молящимся, бодрствующим, усердствующим, просящим, ищущим, стучащим, милосердие божественно даруется, а не исповедует, что мы веруем, волим, или все это, как нужно, можем делать, в нас происходит по излиянию и вдохновению Святого Духа, и либо к смирению, либо к послушанию человеческому присоединяет помощь благодати, а не соглашается, что является даром самой благодати то, что мы являемся послушными и смиренными, тот противится Апостолу, говорящему: Что ты имеешь, чего бы не получил? (1 Кор. 4:7); и: Но благодатию Божиею есмь то, что есмь (1 Кор. 15:10) (II Аравсийский собор, кан. 6).

Мы трудимся над нашим спасением лишь потому, что над ним трудится Бог: потому что Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению (Флп.2:13);

Бог же мира, воздвигший из мертвых Пастыря овец великого Кровию завета вечного, Господа нашего Иисуса Христа, да усовершит вас во всяком добром деле, к исполнению воли Его, производя в вас благоугодное Ему через Иисуса Христа. Ему слава во веки веков! Аминь (Евр. 13:20-21).

Является Божиим даром, когда мы право мыслим и стопы наши от лжи и неправды удерживаем; ибо сколько раз мы делаем добро, столько раз Бог с нами и в нас творит, чтобы мы творили.

Ничего благого не совершает человек без Бога. Много благого творит в человеке Бог такого, чего человек не творит; никакого, однако, не творит человек блага, которого Бог не дает человеку творить. (II Аравсийский собор, кан. 9, 20).

Бог обещает довести Свою работу до конца: (Бог) Который и утвердит вас до конца, чтобы вам быть неповинными в день Господа нашего Иисуса Христа. Верен Бог, Которым вы призваны в общение Сына Его Иисуса Христа, Господа нашего (1 Кор. 1:8-9), будучи уверен в том, что начавший в вас доброе дело будет совершать его даже до дня Иисуса Христа (Флп. 1:6), Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте, и ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа. Верен Призывающий вас, Который и сотворит сие (1 Фес. 5:23-24);

Но верен Господь, Который утвердит вас и сохранит от лукавого (2 Фес. 3:3);

По сей причине я и страдаю так; но не стыжусь. Ибо я знаю, в Кого уверовал, и уверен, что Он силен сохранить залог мой на оный день (2 Тим. 1:12);

И избавит меня Господь от всякого злого дела и сохранит для Своего Небесного Царства; Ему слава во веки веков. Аминь (2 Тим. 4:18).

Тут может возникнуть сомнение: Бог, мол, обещает совершить это при условии нашего содействия, а мы не можем быть уверены в том, что оно будет достаточным. Блаженный Августин отвечает на это:

Следует опасаться, братья, возлюбленные Богом, чтобы человек себя не превозносил пред Богом, говоря, что он сам сделал то, что Бог обещал (О предопределении святых, гл.2).

В самом деле, Бог обещает нам веру и стойкость как Свой дар — как же мы можем говорить, что у нас не хватит веры и стойкости? Да у нас ее вообще не может быть!

Итак, верен Призывающий вас, Который и сотворит сие (1 Фес. 5:24). Гарантом доброй воли верующего является не он сам, но благодать Божия, которая

Нежелающего предваряет, чтобы он желал; желающего сопровождает, чтобы желал не напрасно (бл. Августин. Энхиридион, гл. 32).

Дело нашего свободного произволения — то, что мы возрастаем в вере; наше свободное произволение есть дело благодати Божией. Верующий отнюдь не возлежит на диване, но "прилагает все старание" (2 Петр. 1:5) к своему духовному возрастанию; при этом он с благодарностью признает, что именно Бог пробуждает в нем и желание, и способность стараться (Флп. 2:13). Итак, по благодати Божией христианин свободно и охотно стремится к своему духовному возрастанию. Это, однако, не означает, что христианину это всегда легко. Благодать не устраняет трудностей с пути верующего, но созидает в нем волю к их преодолению. Приведу пример. Альпинист свободно и охотно стремится к вершине, но это не значит, что восхождение — дело легкое и не требующее усилий.

Было бы полным непониманием (или даже лукавым нежеланием понимать) учения Апостолов о благодати пытаться использовать его для оправдания собственной лености: если человек творит нечто доброе, то это дар Божий (Аравсийский собор, кан. 9); если отказывается творить, то это его собственный грех (Иак. 4:17). То же самое говорит и Павел: все свои труды он приписывает благодати Божией (1 Кор. 15:10), но вместе с тем признает, что будет сам виноват, если не будет благовествовать (1 Кор. 9:16).

 

Итак, мы искуплены Господом и введены в Его Царство. Это Царство явным образом откроется в будущем, но это уже существующая реальность Господства Христа в жизни верующих. Принадлежать к Царству — значит иметь своим Царем Иисуса Христа. Христос является абсолютным и безусловным Владыкой в жизни христианина:

Ибо никто из нас не живет для себя, и никто не умирает для себя; а живем ли — для Господа живем; умираем ли — для Господа умираем: и потому, живем ли или умираем, — всегда Господни. Ибо Христос для того и умер, и воскрес, и ожил, чтобы владычествовать и над мертвыми и над живыми (Рим. 14:7-9).

Господь говорит: Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня. Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее (Мф. 10:37-39).

Эти суровые и многих смущающие слова Господа говорят о том же самом: никакие ценности и привязанности, вплоть до привязанности к собственной жизни, не могут быть важнее, чем следование за Христом. Кстати говоря, эти и подобные им тексты разоблачают любые попытки отделить "исторического Иисуса" от "догматического Христа". Иисус претендует на владычество, равное владычеству Бога; Он заявляет, что вечное спасение человека зависит от его готовности потерять душу (жизнь) свою ради Него, Иисуса Христа (ст. 39). Конечно, это не означает, что ваша семья вас непременно изгонит и в конце концов вас непременно мучительски убьют; весьма вероятно, что этого не случится, — но Господь считает нужным сразу предупредить, что это может произойти. Земные военачальники, приглашая людей вступать в их армию, говорят о победах, славе и наградах, и умалчивают о трудах, лишениях, мучительных ранах и смерти; Господь тоже обещает награду великую, но Он не скрывает того, во что это может обойтись. Впрочем, гораздо чаще речь идет не о том, чтобы умереть под пытками за имя Христово, а о повседневном послушании, о "верности в малом" — о совсем не драматических повседневных жертвах, которых от нас может потребовать следование Его заповедям.

Исповедовать Иисуса Христа Господом (Рим. 10:9) — значит признавать за собой безусловное обязательство Ему повиноваться. Библия описывает Христианина как "раба Христова (Божия)" (например, 1 Петр. 2:16; 2 Петр. 1:1; Рим. 6:22, 1 Кор. 6:22, Еф. 6:6; Откр. 7:3, и т.п.) Господь ясно говорит, что нельзя пытаться "перехитрить" Его, претендуя на Его обетования и в то же время пренебрегая Его повелениями: Не всякий, говорящий Мне: "Господи! Господи!", войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день: "Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили?" И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие.

Итак всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне. И пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот, и он не упал, потому что основан был на камне. А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке. И пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое (Мф. 7:21-27).

Обычно не возникает сомнений по поводу того, что христианин должен повиноваться Христу и следовать за Ним. Путаница возникает в другом вопросе: спасаемся ли мы через свое послушание, или мы должны быть послушны потому, что спасены. Иногда библейские требования послушания используются для того, чтобы провозглашать спасение личными усилиями. Дает ли Писание основания для такой трактовки? Мы уже рассматривали стихи, из которых явствует, что для того чтобы служить Господу, надо сначала быть спасенным (см. главу об оправдании верой). Приведу еще одно место Писания: А что мы познали Его, узнаем из того, что соблюдаем Его заповеди. Кто говорит: "я познал Его", но заповедей Его не соблюдает, тот лжец, и нет в нем истины (1 Ин. 2:3-4).

Исполнение заповедей — следствие, а не предварительное условие познания Христа. Воин должен повиноваться приказам не для того, чтобы сделаться воином, но потому, что он уже воин; раб служит своему господину не для того, чтобы принадлежать ему, но потому, что он уже ему принадлежит; подданный служит Государю не для того, чтобы получить подданство, но потому, что он его уже имеет. Положение подданного, раба или воина не определяется качеством послушания. Не наш статус определяется нашим повиновением, но наше повиновение определяется нашим статусом. Приведу пример: поскольку я состою в браке, у меня есть определенные обязательства по отношению к жене: хранить ей верность, обеспечивать ее материально, заботиться о ней, относиться к ней с любовью и уважением. Я не являюсь идеальным мужем (идеальных мужей не существует), но, поскольку я признаю себя состоящим в браке, я не могу уклониться от связанных с этим обязательств. Апостол увещевает: Итак я, узник в Господе, умоляю вас поступать достойно звания, в которое вы призваны (Еф. 4:1).

То есть, мы должны вести себя соответственно званию, которое у нас уже есть. Что же, если человек не хочет быть послушным Христу? Это будет означать, что его обращение просто не имело места. Принять Христа как своего Спасителя значит также принять Его как Господа — одно не может быть отдельно от другого.

Дети Божии слушаются своего Отца: Всякий, рожденный от Бога, не делает греха, потому что семя Его пребывает в нем; и он не может грешить, потому что рожден от Бога. Дети Божии и дети диавола узнаются так: всякий, не делающий правды, не есть от Бога, равно и не любящий брата своего (1 Ин. 3:9-10).

Иногда враг искажает смысл этих слов Писания для того, чтобы лишить христиан всякой уверенности, повергнуть их в смятение, а если удастся — в отчаяние. Враг говорит: дети Божии это те, кто слушаются; твое послушание очень далеко от совершенства; следовательно, ты — не дитя Божие. Рожденный от Бога не грешит (1 Ин. 5:1), но ты никак не можешь сказать, что не грешишь, следовательно, ты — не возрожденный. Уловка врага состоит в том, чтобы толковать послушание в перфекционистском смысле — как будто тот, кто познал Христа, проявляет абсолютное и безупречное послушание, в котором нет ни малейшего недостатка. В таком случае на земле нет и никогда не было ни одного человека, познавшего Христа, ибо тот же Апостол говорит: Если же ходим во свете, подобно как Он во свете, то имеем общение друг с другом, и Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха. Если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды. Если говорим, что мы не согрешили, то представляем Его лживым, и слова Его нет в нас.

Дети мои! сие пишу вам, чтобы вы не согрешали; а если бы кто согрешил, то мы имеем ходатая пред Отцем, Иисуса Христа, праведника. Он есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира (1 Ин. 1:7-10; 2:1-2).

Те, кто, по словам Иоанна, ходят во свете, все равно нуждаются в том, чтобы Кровь Иисуса Христа продолжала омывать их от всякого греха, в том, чтобы исповедовать свои грехи и вновь и вновь принимать прощение. При этом Апостол определенно считает адресатов своего послания "рожденными от Бога" (1 Ин. 5:1) и "познавшими Бога" (1 Ин. 2:12-14). Пока мы носим "это тело смерти" (Рим. 7:24), мы еще будем "иметь грех" (1 Ин. 1:8), как некоего оккупанта, с которым мы ведем партизанскую войну и от которого будем окончательно освобождены только на небесах. Итак, Апостол говорит здесь о несовершенном послушании, но все же о послушании. Несовершенное послушание можно легко отличить от противления; грехи немощи и неведения — от упорного и ожесточенного пренебрежения к Богу и Его нравственному закону. Такое различие проводится уже в Ветхом Завете: Если же один кто согрешит по неведению, то пусть принесет козу однолетнюю в жертву за грех. И очистит священник душу, сделавшую по ошибке грех пред Господом, и очищена будет, и прощено будет ей. Один закон да будет для вас, как для природного жителя из сынов Израилевых, так и для пришельца, живущего у вас, если кто сделает что по ошибке. Если же кто из туземцев, или из пришельцев, сделает что дерзкою рукою, то он хулит Господа: истребится душа та из народа своего. Ибо слово Господне он презрел и заповедь Его нарушил; истребится душа та; грех ее на ней (Числ. 15:27-31).

Тот же смысл имеет речение Господа в Мф. 7:21: если понимать эти слова в перфекционистском смысле, то в Царство не войдет никто (см., например, 1 Ин. 1:8). Господь здесь противопоставляет "исполняющего волю Отца" "делающим беззаконие" (стих 23), т.е. того, кто проявляет хотя бы несовершенное послушание, тем, кто проявляет явное пренебрежение. Были ли "беззаконники", о которых здесь идет речь, приняты в число Его овец, а потом отвергнуты? Нет! Эти люди никогда не отпадали от Христа, потому что никогда на самом деле не принадлежали Ему: Он говорит, что никогда не знал их (Мф. 7:23).

Когда какой-нибудь земной отец говорит, что его дети ему послушны, никому не приходит в голову считать, что они проявляют абсолютное и безупречное послушание, — абсолютно и безупречно послушных детей не существует в природе. Тем не менее, всем более или менее ясно, о чем идет речь. Дети точно знают, кто их отец; он обладает для них непререкаемым авторитетом.

Такие слова Апостола, как 1 Ин. 3:9 или 2:6, насколько я понимаю, несут еще один смысл: они содержат повеление в отношении того, как должны вести себя дети Божии. Приведу пример: Офицер отчитывает курсанта суворовского училища, говоря ему: "суворовцы так себя не ведут". Означает ли это, что он не считает курсанта суворовцем? Нет, напротив, он напоминает ему о его звании, чтобы требовать поведения, которое ему соответствовало бы. Приведу еще один пример: царь вводит вороватого беспризорника в свой дворец и провозглашает его наследным принцем (как Бог и поступает с нами в акте искупления). Когда бывший беспризорник начинает, по старой привычке, грязно ругаться или тащить то, что плохо лежит, ему напоминают, что "наследные принцы так себя не ведут". Это не значит, что его уже не признают наследным принцем; это значит, что от него требуют привести его поведение в соответствие с его званием. Напомню слова Апостола: умоляю вас поступать достойно звания, в которое вы призваны (Еф. 4:1). Если же человек демонстрирует упорное нежелание изменить свое поведение в соответствии со своим новым статусом, то это означает, что он неверующий и не хочет быть верующим.

Об этом говорит Павел в 1 Кор. 6:9-11: Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники — Царства Божия не наследуют. И такими были некоторые из вас; но омылись, но освятились, но оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего.

Невозможно быть христианином и предаваться тем преступлениям и порокам, которые здесь описаны. Скажем еще раз: Ибо явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков, научающая нас, чтобы мы, отвергнув нечестие и мирские похоти, целомудренно, праведно и благочестиво жили в нынешнем веке, ожидая блаженного упования и явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, Который дал Себя за нас, чтобы избавить нас от всякого беззакония и очистить Себе народ особенный, ревностный к добрым делам (Тит. 2:11-14).

Какой-нибудь особенно недоверчивый христианин может сказать, что, мол, на уровне поступков я не предаюсь этим порокам, но у меня иногда бывают скверные помыслы. От помыслов, конечно, нужно избавляться, но Апостол здесь (и в аналогичных местах, напр., Гал. 5:19-21) не занимается глубинным психоанализом: он говорит о поведении людей. Человеку всегда точно известно, совершает он эти грехи или нет. Если совершает, то он должен немедленно их оставить; если он их уже оставил и искренне уверовал во Христа, то пусть он поверит словам Апостола: И такими были некоторые из вас; но омылись, но освятились, но оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего (1 Кор. 6:11).

Итак, вера всегда означает послушание Христу. Послушание никогда не будет вполне совершенным, но оно будет послушанием. Настоящий верующий всегда будет проявлять искреннее стремление к праведности и желание избегать греха. Тут можно сразу утешить человека, который терзается по поводу своих грехов и тревожится за свое спасение — сама эта боль и тревога свидетельствуют о том, что Бог его не оставил, и никогда не оставит. Как об этом уже говорилось, Он обличает и наказывает только тех, кого считает Своими (Евр. 12:6). Библия научает нас молиться вместе с псалмопевцем: Утверди стопы мои в слове Твоем и не дай овладеть мною никакому беззаконию (Пс. 118:133) — и веровать вместе с Апостолом в Господа Иисуса Христа, Который и утвердит вас до конца, чтобы вам быть неповинными в день Господа нашего Иисуса Христа (1 Кор. 1:8).

Но не станет ли человек с небрежностью относиться к своей обязанности повиноваться Христу, если ему уже и так твердо обещано вечное спасение? Уверен, что не станет. Даже в отношениях между людьми мы не нуждаемся в угрозе наказания, чтобы любить тех, кого любим, и чтить тех, кого чтим. Жена может повиноваться мужу и чтить его, хотя он раз и навсегда твердо обещал ей, что никогда ее не бросит; дети могут чтить отца и повиноваться ему, хотя твердо уверены, что он никогда не выгонит их из дома. Именно сознание того, что Бог — наш Отец и Господин, а мы приняты в число Его детей и служителей, обязывает нас к почтительному послушанию: Сын чтит отца, и раб — господина своего; если Я отец, то где почтение ко Мне? и если Я Господь, то где благоговение предо Мною? говорит Господь Саваоф (Мал. 1:6).

Когда Апостол говорит: усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным (1 Кор. 9:27), — он проявляет не рабский страх лишиться спасения (в спасении он уверен: Флп. 1:21-23, 2 Тим. 4:8), а сыновний страх оскорбить Бога и отвратить людей от Благой Вести своим недостойным поведением.

 

Он избрал нас в Нем (во Христе) прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви, предопределив усыновить нас Себе чрез Иисуса Христа, по благоволению воли Своей.

В Нем мы и сделались наследниками, быв предназначены к тому по определению Совершающего все по изволению воли Своей (Еф. 1:4-5, 11).

Апостолы ясно свидетельствуют об этой удивительной истине: Бог избрал нас к спасению, когда нас еще и на свете не было, и самого света еще не существовало. В жизни каждого верующего Бог осуществляет Свой предвечный замысел: Петр, Апостол Иисуса Христа, пришельцам, рассеянным в Понте, Галатии, Каппадокии, Асии и Вифинии, избранным, по предведению Бога Отца, при освящении от Духа, к послушанию и окроплению Кровию Иисуса Христа: благодать вам и мир да умножится (1 Петр. 1:1-2).

Ибо кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братиями. А кого Он предопределил, тех и призвал; а кого призвал, тех и оправдал; а кого оправдал, тех и прославил (Рим. 8:29-30).

Бог определил нас не на гнев, но к получению спасения через Господа нашего Иисуса Христа (1 Фес 5:9).

Мы же всегда должны благодарить Бога за вас, возлюбленные Господом братия, что Бог от начала, через освящение Духа и веру истине, избрал вас ко спасению, к которому и призвал вас благовествованием нашим, для достижения славы Господа нашего Иисуса Христа (2 Фес. 2:13-14).

(трудись силою Бога) спасшего нас и призвавшего званием святым, не по делам нашим, но по Своему изволению и благодати, данной нам во Христе Иисусе прежде вековых времен (2 Тим 1:9).

Итак, верующие предопределены Богом ко спасению; Апостолы хотят, чтобы мы об этом знали. Может ли конкретный верующий быть уверен, что он предопределен? Насколько я могу понять, от такой уверенности трудно уклониться.

Апостолы адресуют свои послания тем, кто "призваны по предведению" (1 Петр. 1:2), "избраны и предопределены" (Еф. 1:4-5), "определены быть наследниками (Еф. 1:11), "определены ко спасению" (1 Фес. 5:9), "от начала избраны ко спасению" (2 Фес. 2:13). Если я не избран и не предопределен, то Апостолы писали не ко мне, и я просто не должен читать письма, адресованные другим. Если же я принимаю апостольские послания как слово Божие, обращенное также и ко мне лично, слово, которому также и я лично обязан верить и повиноваться, то я также должен принимать, что и предопределение относится не только к другим людям, но и ко мне лично.

Апостолы призывают утешаться этим в испытаниях (Рим. 8:28-30), благословлять за это Бога (Еф. 1:4-5), опираться на это в нашей христианской жизни (1 Фес. 5:9), благодарить за это Бога (2 Фес. 2:13-14), как и делает блаженный Августин:

Прежде, чем родился я, Ты опередил меня, приготовляя мне путь, по которому бы я шел и вошел в славу дома Твоего. Прежде образования моего во чреве матери Ты знал меня, и прежде исхода моего из ложесн Ты все, что ни благоугодно было пред Тобою, предопределил обо мне (Цветы благодатной жизни, стр. 130).

Что вообще означает Божие предопределение? Лучше всего на этот вопрос ответит само Писание: С клятвою говорит Господь Саваоф: как Я помыслил, так и будет; как Я определил, так и состоится (Ис. 14:24).

Я возвещаю от начала, что будет в конце, и от древних времен то, что еще не сделалось, говорю: Мой совет состоится, и все, что Мне угодно, Я сделаю. Я воззвал орла от востока, из дальней страны исполнителя определения Моего. Я сказал, и приведу это в исполнение; предначертал, и сделаю (Ис. 46:10-11).

Никто не может расстроить Божий замысел: Знаю, что Ты все можешь, и что намерение Твое не может быть остановлено (Иов. 42:2), Ибо Господь Саваоф определил, и кто может отменить это? (Ис. 14:27). Этот замысел существует в отношении каждого конкретного верующего: Не сокрыты были от Тебя кости мои, когда я созидаем был втайне, образуем был во глубине утробы. Зародыш мой видели очи Твои; в Твоей книге записаны все дни, для меня назначенные, когда ни одного из них еще не было (Пс. 138:15-16).

В Своем всеведении Бог не может ошибаться. Все, кого Он предопределил ко спасению, непременно будут спасены: Ибо кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братиями. А кого Он предопределил, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал; а кого оправдал, тех и прославил (Рим. 8:29-30).

День суда — когда каждый человек восприимет вечное проклятие или вечную славу — также уже записан в книге Божией. Когда я молился сегодня утром, я обращался к Богу, Которому уже совершенно определенно известна моя вечная судьба. Бог провидел мою жизнь от начала до конца и уже решил, что со мной делать. Учение о предопределении может вызывать глубокое смятение; падший человек относится к Богу с глубоким недоверием и подозрительностью, и его совсем не радует мысль о том, что он ни в коем случае не избежит предуготованной ему участи; но для того, кто доверяет Богу, предопределение — источник величайшего утешения, потому что Бог определил нас не на гнев, но к получению спасения через Господа нашего Иисуса Христа (1 Фес. 5:9).

Очень интересен в этом отношении уже приведенный выше отрывок 2 Фес. 2:13-14. Здесь видны три последовательных этапа: а) Бог от начала избрал вас ко спасению, б) К которому и призвал вас благовествованием нашим в) Для достижения славы Господа нашего Иисуса Христа. То, что верующие были призваны через проповедь Благой вести, — проявление того, что они были "от начала избраны". Не мы избрали Господа, но Он нас избрал (Ин. 15:16). Наше обращение к Богу — не вопрос нашей, ненадежной и мятущейся воли, но вопрос Его, предвечного и непреложного решения нас спасти, для достижения не нашей славы, но славы Господа нашего Иисуса Христа.

По какой причине Бог предопределил верующих к спасению? На этот счет существуют три основные точки зрения: а) Бог предопределил тех, кто, как Он от вечности предвидел, возлюбит Его, будет жить благочестиво и творить добрые дела (предопределение, основанное на предвидении человеческих заслуг); б) Бог предопределил тех, кто, как Он от вечности предвидел, уверует во Христа (предопределение на основании предвидения человеческого отклика на Божию милость); в) Бог предопределил людей ко спасению исключительно по Своей милости, без всякого повода или заслуги с их стороны (безусловное предопределение).

Две последние точки зрения расходятся не так сильно, как это может показаться: говоря о "предведении" Божием, мы не должны забывать, что по отношению к сотворенной реальности Бог является Творцом, Хранителем и Промыслителем, а не только сторонним Наблюдателем. Он не просто наблюдает ход событий, но и активно его направляет. Бог не просто ожидает обращения грешников, но и действенно ведет их к этому (Ин. 6:37, 44). Покаяние является Божиим даром (Деян. 5:31, 11:18; 2 Тим. 2:25). Многие христиане, оглядываясь на свою жизнь, могут признать, что Бог направлял все обстоятельства их жизни задолго до их обращения и проявлял заботу об их спасении, когда они Его еще не знали и знать не желали. Таким образом, предвидя покаяние и веру грешников, Бог предвидит не какой-то внешний по отношению к Нему факт, а результат Своих Собственных действий. Довольно трудно поэтому провести четкую грань между предведением Божием и Его предопределением. Греческое слово, переведенное как "предузнал" в Рим. 8:29, по замечанию еп. Кассиана Безобразова, уже заключает в себе момент избрания (Христос и первое христианское поколение, стр. 225). Это деяния Божии в нашей жизни привели нас к обращению, а не наши деяния побудили Бога заняться нами.

Я также должен признать, что мне не удалось найти в Писании убедительных подтверждений той точке зрения, которую мы обозначили в пункте а) как "предопределение по предвиденным заслугам". Если мы прямо спросим, почему Бог предопределил нас ко спасению, то Апостол ответит: по благоволению воли Своей (Еф. 1:5). Это исключительно дело Его доброй воли. Мы не можем претендовать на то, что какие-то наши собственные достоинства и добрые дела, которые Бог предвидел, расположили Его в нашу пользу: Но если по благодати, то не по делам; иначе благодать не была бы уже благодатью. А если по делам, то это уже не благодать; иначе дело не есть уже дело (Рим. 11:6).

Апостол Павел пишет, что избрание есть избрание по благодати (Рим. 11:5). Этот вопрос подробно объясняет блаженный Августин: Итак, уразумеем призвание, коим становятся избранными: не те, кто избирается, потому что уверовал, но, кто избирается, чтобы уверовать. Ибо сие призвание Господь достаточно открывает, когда говорит: "Не вы Меня избрали, а Я вас избрал" (Ин. 15, 16). Поскольку, если были избраны потому, что уверовали, то они сами бы прежде избрали, веруя в Него, дабы заслужить быть избранными. Все это совершенно отнимает Сказавший "Не вы Меня избрали, а Я вас избрал". Ведь и сами они без сомнения избрали Его, когда уверовали в Него. Посему не по какой другой причине сказал "Не вы Меня избрали, а Я вас избрал", кроме как по той, что не они избрали Его, чтобы Он избрал их, а Он избрал их, чтобы они избрали Его: ибо милосердие Его предварило их (Пс. 58, 11) по благодати, а не по долгу. Итак, избрал Он их от мира, когда здесь жил во плоти, но тех, кто уже был избран в Нем прежде создания мира. Сия есть непоколебимая истина предопределения и благодати. Ибо почему Апостол говорит "Он избрал нас в Нем прежде создания мира" (Еф. 1, 4)? Ведь если это сказано потому, что Бог предузнал их веру, а не потому что собирался сделать их верующими; то Сын выступает против этого предузнания, когда говорит "Не вы Меня избрали, а Я вас избрал": поскольку в этом случае Бог скорее предузнал, что они Его изберут, чтобы заслужить быть избранными Им. Итак, они были избраны до сотворения мира тем предопределением, которым Бог предузнал Свои будущие дела: избраны же были от мира тем призванием, коим Бог исполнил то, что предопределил. Ибо кого предопределил, тех и призвал; тем именно призванием, которое согласно намерению. Итак, не иных, а тех, которых предопределил, их же самих и призвал: не иных, а тех, которых так призвал, их же и оправдал: не иных, а тех, которых предопределил, призвал и оправдал, их же и прославил (Рим. 8, 30); с той, конечно, целью, которая в свою очередь не имеет цели. Итак, избрал Бог верных, но так, чтобы они стали верными, а не потому что уже были таковыми. Апостол Иаков говорит: "Не бедных ли мира избрал Бог быть богатыми верою и наследниками Царствия, которое Он обещал любящим Его" (Иак. 2, 5)? Итак, избирая, творит богатыми верою, как и наследниками Царствия. Правильно говорится, что Он избрал в них то, что Сам сотворил, для чего и избрал их. Я спрашиваю, кто, слыша слова Господни "Не вы Меня избрали, а Я вас избрал", дерзнет сказать, что люди веруют, дабы быть избранными, в то время как они скорее избираются, чтобы веровать, чтобы против истины не обрелись прежде избравшими Христа те, которым Христос говорит "Не вы Меня избрали, а Я вас избрал"?

Кто, слушая Апостола, говорящего "Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословивший нас во Христе всяким духовным благословением в небесах, так как Он избрал нас в Нем прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви, предопределив усыновить нас Себе чрез Иисуса Христа, по благоволению воли Своей, в похвалу славы благодати Своей, которою Он облагодатствовал нас в Возлюбленном, в Котором мы имеем искупление Кровию Его, прощение грехов, по богатству благодати Его, каковую Он в преизбытке даровал нам во всякой премудрости и разумении, открыв нам тайну Своей воли по Своему благоволению, которое Он прежде положил в Нем, в устроении полноты времен, дабы все небесное и земное соединить под главою Христом. В нем мы и сделались наследниками, быв предопределены к тому по определению Совершающего все по намерению воли Своей, дабы послужить к похвале славы Его" (Еф. 1:3-12): кто, говорю я, слушая сие внимательно и с пониманием, дерзнет сомневаться в истине, которую защищаем? Избрал Бог во Христе прежде создания мира членов тела Его: и как бы избрал тех, которые еще не существовали, кроме как по предопределению? Итак, избрал нас, предопределяя. И неужели избрал нечестивых и нечистых? Потому что, если будет спрошено, избрал ли тех, о которых мы сказали выше, или скорее святых и непорочных, никто не усомнится ответить, и сразу же подаст голос за святых и непорочных.

"Следовательно, Он предузнал", говорит пелагианин, "кто будет святым и непорочным по своей свободной воле: и поэтому их прежде создания мира по Своему предузнанию, коим предузнал, что такими будут, избрал. Итак, Он избрал их прежде их бытия, предопределив в сыновья тех, которых предузнал святыми и непорочными: и конечно, Сам Он не соделал так, и не собирался делать, но предузнал, что они такими будут". Итак, рассмотрим слова Апостола, и увидим, избрал ли Он нас прежде создания мира, потому что мы собирались быть святыми и непорочными, или для того, чтобы мы были такими. "Благословен, — говорит Апостол, — Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословивший нас во Христе всяким духовным благословением в небесах, так как Он избрал нас в Нем прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны". Следовательно, не потому, что мы собирались быть, а чтобы были. Как это определенно и как ясно: потому именно мы такими будем, что Он Сам избрал, предопределив, чтобы мы были такими по благодати Его. И так "Он благословил нас во Христе всяким духовным благословением в небесах, так как Он избрал нас в Нем прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны перед Ним в любви, предопределив усыновить нас Себе через Иисуса Христа". Затем, обратите внимание, что добавляет: "по благоволению воли Своей"; чтобы в таковом благодеянии благодати не хвалились мы нашей волей, "которою Он облагодетельствовал нас в Возлюбленном": то есть Своей волей облагодетельствовал нас. Ибо слово "облагодетельствовал" происходит от слова "благодать", как и "оправдывать" от "праведность". "В Котором мы имеем искупление Кровию Его, прощение грехов, по богатству благодати Его, каковую Он в преизбытке даровал нам во всякой премудрости и разумении, открыв нам тайну Своей воли по Своему благоволению". В сей тайне воли Своей положил богатства благодати Своей, по благоволению воли Своей, а не нашей, которая не могла бы быть благой, если бы Он Сам по Своему благоволению не помог бы, чтобы она такой стала. Сказав же "По Своему благоволению", добавил, "Которое Он прежде положил в Нем", то есть в возлюбленном Своем Сыне, "в устроении полноты времен, дабы все небесное и земное соединить под главою Христом. В нем мы и сделались наследниками, будучи предопределены к тому по определению Совершающего все по намерению воли Своей, дабы нам послужить к похвале славы Его".

Чрезвычайно долго будет разбирать отдельные места. Но вы чувствуете без сомнения, чувствуете, с какой ясностью апостольских речений защищается сия благодать, против которой превозносятся человеческие заслуги, будто человек что-то прежде дает, чтобы ему было воздано. Итак, избрал Бог нас во Христе прежде создания мира, предопределив усыновить нас: не потому, что мы сами по себе собирались быть святыми и непорочными, но избрал и предопределил, чтобы мы были. Сотворил же сие по благоволению воли Своей, чтобы никто не хвалился своей волей, но Божией волей в отношении себя: сотворил сие по богатству благодати Своей, по благоволению Своему, которое прежде положил в возлюбленном Сыне Своем, в Котором и мы сделались наследниками, будучи предопределены к тому по намерению: не нашему, но Того, Кто все совершает, вплоть до того, что совершает в нас и само хотение (Флп. 2, 13). Совершает же по совету воли Своей, чтобы мы были к похвале славы Его. Отсюда происходит то, что мы взываем, чтобы "никто не хвалился человеком"(1 Кор. 3, 21), а, значит, и не самим собой; но "хвалящийся пусть хвалится Господом" (там же, 1, 31), чтобы быть нам к похвале славы Его. Ибо Он Сам совершает по Своему намерению, чтобы мы были к похвале славы Его, святыми и непорочными, ради чего и призвал нас, предопределив прежде создания мира. Из этого Его намерения происходит само призвание верных в собственном смысле слова, которым все содействует ко благу: поскольку они призваны по намерению (Рим. 8, 28), а дары и призвание Божие непреложны (О предопределении святых, гл. 17-18).

Так же, комментируя Рим. 9:11-13, Блаженный Августин говорит: Если бы он (Апостол) хотел указать на будущие дела, или добрые одного, или дурные другого, которые Бог предвидел, он никогда не сказал бы "не от дел", но сказал бы "от будущих дел", и таким путем разрешил бы этот вопрос, не вызвав никакого другого вопроса, подлежащего разрешению (Энхиридион, гл. 98).

Бог избирает нас не за нашу чистоту (ибо мы весьма нечисты), но делает чистыми тех, кого избрал: Не Ты ли Один — чист? Мы чистыми можем быть только тогда, когда ты очистишь нас. А очищаешь Ты тех, в которых благоволишь обитать, которых без их заслуг предопределил прежде мира, призвал из мира, оправдал в мире и прославляешь после мира.

Которых Ты избрал Себе из многих в храм Себе, тех очищаешь, изливая на них чистую воду, которых имена Ты знаешь, написанные в книге жизни, которые никак погибнуть не могут и которым все споспешествует во благое (Цветы благодатной жизни, стр. 133).

Итак, даром получили избранные то, что получили: не предшествовало у них нечто такое, чтобы они дали прежде, и им бы воздалось: за ничто спас Он их (О предопределении святых, гл. 6).

В нашем избрании нет никакой нашей заслуги и нашей славы — это заслуга и слава Господа нашего Иисуса Христа. Когда мы сомневаемся, мы уничижаем не себя, а Его.

Действительно, если бы мы верили, что Бог избирает нас на основании каких-то предвиденных достоинств, то нам пришлось бы выбирать между самомнением и отчаянием. Мы впали бы в нелепое самомнение, если бы усматривали в себе какие-то достоинства, якобы явившиеся причиной Божиего избрания; и впали бы в отчаяние, если бы, взглянув на себя более реалистично, увидели, что никаких собственных достоинств у нас нет.

Не уничтожает ли такое понимание реальность свободы и ответственности человека? Если понимать под "свободой" возможность человека по своему желанию разрушить замысел Божий, то такой возможности у человека нет. Бог непременно совершит то, что Он определил совершить (Ис. 14:24). Если бы существование свободной воли предполагало, что из-за какого-нибудь нерасторопного ангела, проворного беса или грешного человека предвечный замысел Божий мог бы сорваться, то невозможно было бы говорить ни о каких обетованиях Божиих, а мироздание погрузилось бы в хаос, из которого уже никто и ничто не могло бы нас спасти. Чтобы мы не терзались пустыми страхами по этому поводу, Писание неоднократно указывает на то, что люди, действуя по своей воле, совершают только то, что в предвечном замысле Божием им предопределено совершить. При этом люди сами решают, как им поступить, и сами несут ответственность за свой выбор, они ни в коем случае не являются марионетками. Но хотят они этого или нет, верят они в это или нет, они совершают именно то, чему быть предопределила рука Его и совет Его; Бог, таким образом, обращает козни злых людей и бесов, против их желания, к исполнению Своих благих целей. Этой истиной Апостолы укреплялись на бесстрашную проповедь Евангелия: Ибо поистине собрались в городе сем на Святаго Сына Твоего Иисуса, помазанного Тобою, Ирод и Понтий Пилат с язычниками и народом Израильским, чтобы сделать то, чему быть предопределила рука Твоя и совет Твой. И ныне, Господи, воззри на угрозы их, и дай рабам Твоим со всею смелостью говорить слово Твое (Деян. 4:27-29).

Пророки Ветхого Завета также указывали на абсолютное владычество Бога над всем творением: языческие цари, нападавшие на народ Божий, были орудиями Его суда, оказывавшие ему покровительство — орудиями Его милости. Приведу всего несколько примеров, хотя это учение пронизывает всю Библию: И будет, когда Господь совершит все Свое дело на горе Сионе и в Иерусалиме, скажет: посмотрю на успех надменного сердца царя Ассирийского и на тщеславие высоко поднятых глаз его. Он говорит: "силою руки моей и моею мудростью я сделал это, потому что я умен; и переставляю пределы народов, и расхищаю сокровища их, и низвергаю с престолов, как исполин; и рука моя захватила богатство народов, как гнезда; и как забирают оставленные в них яйца, так забрал я всю землю, и никто не пошевелил крылом, и не открыл рта, и не пискнул".

Величается ли секира пред тем, кто рубит ею? Пила гордится ли пред тем, кто двигает ее? Как будто жезл восстает против того, кто поднимает его; как будто палка поднимается на того, кто не дерево! (Ис. 10:12-15).

Разве ты не слышал, что Я издавна сделал это, в древние дни предначертал это, а ныне выполнил тем, что ты опустошаешь укрепленные города, превращая в груды развалин?(4 Цар. 19:25).

Так говорит Господь помазаннику Своему Киру: Я держу тебя за правую руку, чтобы покорить тебе народы, и сниму поясы с чресл царей, чтоб отворялись для тебя двери, и ворота не затворялись; Я пойду пред тобою, и горы уровняю, медные двери сокрушу, и запоры железные сломаю; и отдам тебе хранимые во тьме сокровища и сокрытые богатства, дабы ты познал, что Я Господь, называющий тебя по имени, Бог Израилев. Ради Иакова, раба Моего, и Израиля, избранного Моего, Я назвал тебя по имени, почтил тебя, хотя ты не знал Меня (Ис. 45:1-4).

Как об этом хорошо сказал К. С. Льюис, добрый человек служит Богу как сын, злой — как орудие. Кому-то может показаться, что такой взгляд на владычество Бога уничтожает нравственную ценность человеческих поступков. Но эта проблема существует только в нашей ограниченной логике, а не в реальности. Ибо кто был более свободен, чем Господь наш Иисус Христос? Кто из верных усомнится, что Он по свободному Своему изволению предал Себя для искупления многих? Ибо Он сам говорит: Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее. Никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее. Имею власть отдать ее, и власть имею опять принять ее. Сию заповедь получил Я от Отца Моего (Ин. 10:17-18).

Однако Ему было предопределено совершить то, что Он совершил, еще от создания мира: зная, что не тленным серебром или золотом искуплены вы от суетной жизни, преданной вам от отцов, но драгоценною Кровию Христа, как непорочного и чистого Агнца, предназначенного еще прежде создания мира, но явившегося в последние времена для вас (1 Петр. 1:18-20).

См. также Откр. 13:8. Ибо Тот, Кто предопределил то, что мы будем искуплены, предопределил и то, что Христос нас искупит (Еф. 1:4).

Искушение уклониться от Своей миссии было реальным (Мк. 14:26); реальным было и полностью свободное решение Господа испить сию чашу; тем не менее, Он знал, что Его судьба предопределена: Сыну Человеческому, как написано о Нем, надлежит много пострадать и быть уничижену (Мк. 9:12).

Сын Человеческий идет по предназначению (Лк. 22:22). Сын Человеческий идет, как писано о Нем (Мф. 26:24).

См. также Мк. 14:21, 27. Так и в отношении нас действенно и то, и другое: мы сами делаем выбор и несем за него ответственность — притом, что Бог прежде создания мира предопределил, каким он будет.

Рассмотрим еще один вопрос, который здесь может возникнуть: не предполагает ли такое безусловное предопределение некоторых людей ко спасению предопределения иных к осуждению? Писание не позволяет сделать такой вывод — прежде всего потому, что сам Бог неоднократно заявляет о Своем желании спасти всех людей (например, Мф. 18:14; 1 Тим. 2:4; Тит. 2:11). Писание нигде не говорит ни о каком предвечном предопределении к погибели, но всегда подчеркивает, что те, кто упорствуют в неверии и нераскаянии, делают это исключительно по собственной вине (Лк. 13:34; Деян. 13:46), а те, кто верует и кается, делают это исключительно по милости Божией (Ин. 6:44; 2 Тим. 2:25).

В то же, что некоторые ко злу божественной властью предопределены, не только не веруем, но даже если имеются такие, кто желают верить в таковое зло, со всяким отвержением им анафему изрекаем. (Заключение деяний II Аравсийского собора, составленное Цезарием, епископом Арелатским).

В этом есть нечто непостижимое для нашей логики: казалось бы, из того, что одним без всяких их заслуг предопределено уверовать и спастись, логически вытекает, что остальным предопределено не уверовать и погибнуть. Здесь мы можем только признать, что реальность не всегда укладывается в наши представления о логике. Приведу пример: один мой друг, физик, рассказывал мне о принципе неопределенности Гейзенберга: можно одновременно знать либо траекторию, либо скорость частицы, но никогда то и другое вместе. Это полностью противоречит моим представлениям о логике и здравом смысле; но это — верное описание сотворенной Богом реальности.

Я не могу этого понять, а могу только положиться на слова компетентного в этом человека. Так же и в вопросе о предопределении: Бог избирает ко спасению без всяких заслуг; Бог хочет, чтобы все люди спаслись, то и другое — истина. Все, что я могу сделать, — это не пытаться спорить и препираться с Богом (Рим. 9:20), а смириться и успокоиться в признании, что Бог благ и праведен во всем, что Он делает (Рим. 9:14-15).

О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его! Ибо кто познал ум Господень? Или кто был советником Ему? Или кто дал Ему наперед, чтобы Он должен был воздать? Ибо все из Него, Им и к Нему. Ему слава во веки, аминь (Рим. 11:33-36).

Предопределение, о котором говорят Апостолы, это дивное и повергающее в благоговейный трепет проявление любви Божией, которая всегда желает Своим созданиям наивысшего блага; проявление мудрости Божией, которая всегда знает, как этого блага достичь, и всемогущества Божия, которое всегда может это осуществить. Совершенно бессмысленно поэтому терзаться вопросом, а не предопределил ли Бог меня (или кого-нибудь еще) к погибели. Это ужасное проявление человеческой греховности — готовность подозревать Бога в недостатке благости, причем именно перед лицом такого удивительного и невыразимо прекрасного проявления Его благости, как предопределение к спасению погибших и проклятых грешников. Итак, Писание воспрещает нам как приписывать себе какую-либо заслугу в нашем спасении (например, Еф. 2:9), так и отрицать благую и спасительную волю Бога в отношении всех людей (например, 1 Тим. 4:10). Каковы практические выводы из учения о предопределении? Многие опасаются, что это учение побудит христиан проявлять беспечность или даже небоязненно грешить. Что же, неужели Апостол Павел есть служитель греха? Неужели блаженный Августин есть соблазнитель малых сих? Впрочем, предоставим самому Павлу постоять за себя: Ибо все вы — сыны света и сыны дня: мы — не сыны ночи, ни тьмы. Итак, не будем спать, как и прочие, но будем бодрствовать и трезвиться. Ибо спящие спят ночью, и упивающиеся упиваются ночью. Мы же, будучи сынами дня, да трезвимся, облекшись в броню веры и любви и в шлем надежды спасения. Потому что Бог определил нас не на гнев, но к получению спасения через Господа нашего Иисуса Христа, умершего за нас, чтобы мы, бодрствуем ли, или спим, жили вместе с Ним. Посему увещавайте друг друга и назидайте один другого, как вы и делаете (1 Фес. 5:5-11).

Бог определил нас ко спасению, говорит богодухновенный Апостол, так что будем бодрствовать и трезвиться. Неверующий спрашивает: зачем вам бодрствовать, трезвиться, подвизаться против греха, если вы и так уже предопределены ко спасению? Верующий отвечает: именно потому и должны мы бодрствовать и трезвиться, что Бог определил нас не на гнев, но к получению спасения. Им трудно понять друг друга; слова Павла кажутся парадоксальными. Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием (1 Кор. 2:14). Апостол, однако, не безумствует, но говорит слова истины и здравого смысла: так же, как предопределенная победа не осуществляется иначе, чем через битву (см., напр., 1 Цар. 23:4), так и предопределенное спасение осуществляется не иначе, чем через веру и благочестивую жизнь.

Означает ли свидетельство Апостолов о предопределении, что христианин может быть уверен, что в соответствии с предвечным Божиим замыслом Он непременно будет спасен? Лично мне такое понимание представляется вполне обоснованным. Означает ли это, что он может проявлять беспечность и не опасаться отпадения? Ни в коем случае! Рассмотрим это подробнее.

 

силою Божиею через веру соблюдаемых ко спасению, готовому открыться в последнее время (1 Петр. 1:5).

То, что мы выяснили в отношении предопределения ко спасению, поднимает еще один вопрос: может ли человек быть уверен, что Христос сохранит его в Своей руке и не даст ему отпасть? С одной стороны, мы можем найти в Писании утверждения, что Бог не допустит верующему отпасть и погибнуть, например: Избавит Господь душу рабов Своих, и никто из уповающих на Него не погибнет (Пс. 33:23).

И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей (Ин. 10:28).

Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим. 8:38-39).

Но верен Господь, Который утвердит вас и сохранит от лукавого (2 Фес. 3:3).

Ибо я знаю, в Кого уверовал, и уверен, что Он силен сохранить залог мой на оный день (2 Тим. 1:12).

И избавит меня Господь от всякого злого дела и сохранит для Своего Небесного Царства; Ему слава во веки веков. Аминь (2 Тим. 4:18).

Который и утвердит вас до конца, чтобы вам быть неповинными в день Господа нашего Иисуса Христа. Верен Бог, Которым вы призваны в общение Сына Его Иисуса Христа, Господа нашего (1 Кор 1:8-9).

Таковы обетования, в которых мы не должны колебаться неверием. Вместе с тем Писание содержит ясные предостережения об опасности отпадения: А упавшее на камень, это те, которые, когда услышат слово, с радостью принимают, но которые не имеют корня, и временем веруют, а во время искушения отпадают (Лук. 8:13);

если только пребываете тверды и непоколебимы в вере и не отпадаете от надежды благовествования, которое вы слышали, которое возвещено всей твари поднебесной, которого я, Павел, сделался служителем (Кол. 1:23).

Ибо невозможно — однажды просвещенных, и вкусивших дара небесного, и соделавшихся причастниками Духа Святаго, и вкусивших благого глагола Божия и сил будущего века, и отпадших, опять обновлять покаянием, когда они снова распинают в себе Сына Божия и ругаются Ему. Земля, пившая многократно сходящий на нее дождь и произращающая злак, полезный тем, для которых и возделывается, получает благословение от Бога; а производящая терния и волчцы негодна и близка к проклятию, которого конец — сожжение (Евр. 6:4-8).

Ибо если мы, получив познание истины, произвольно грешим, то не остается более жертвы за грехи, но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников (Евр. 10:26-27).

Ибо если, избегнув скверн мира чрез познание Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, опять запутываются в них и побеждаются ими, то последнее бывает для таковых хуже первого (2 Петр. 2:20).

Ибо если Бог не пощадил природных ветвей, то смотри, пощадит ли и тебя. Итак видишь благость и строгость Божию: строгость к отпадшим, а благость к тебе, если пребудешь в благости Божией: иначе и ты будешь отсечен (Рим. 11:21-22).

Посему, кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть (1 Кор. 10:12).

Мы не можем сказать, что все те, о ком здесь говорится, — лицемеры, у которых с самого начала не было подлинной веры (1 Ин. 2:19). Предостережения обращены именно к верующим. Ясно, что отпадение от веры — совершенно реальная опасность, от которой нас со всей серьезностью предостерегают Апостолы.

Значит ли это, что Бог в Своем слове противоречит Сам Себе, то обещая сохранить нас в Своей руке, то говоря, что мы можем отпасть? Никоим образом! Внимательно рассмотрим, что говорит Писание: а) Бог предопределил верующих к спасению; Он обещает сохранить в Своей руке тех, кто доверился Ему. б) Отпадение от веры является реальной опасностью; нам повелено со всем тщанием ее избегать.

Есть ли в этом противоречие? Нет. Обетования относятся к тому, что сделает Бог; предостережения — к тому, как Он это сделает. Бог сохраняет верующих от опасности отпадения не извне — устраняя саму опасность, но изнутри — пробуждая в них спасительный страх и желание во что бы то ни стало избежать этой наихудшей из бед: И заключу с ними вечный завет, по которому Я не отвращусь от них, чтобы благотворить им, и страх Мой вложу в сердца их, чтобы они не отступали от Меня (Иер. 32:40).

Мы, например, напоминаем детям об опасности попасть под машину именно затем, чтобы они под нее не попали. При этом мы не можем знать наверняка, насколько действенны будут наши увещевания. Бог всегда точно знает, какое действие произведут Его слова.

Как дождь и снег нисходит с неба, и туда не возвращается, но напояет землю, и делает ее способною рождать и произращать, чтобы она давала семя тому, кто сеет, и хлеб тому, кто ест: так и слово Мое, которое исходит из уст Моих, — оно не возвращается ко Мне тщетным, но исполняет то, что Мне угодно, и совершает то, для чего Я послал его (Ис. 55:9-10).

Поскольку Он знает, что, услышав Его грозные предостережения, мы устрашимся, и станем, по Его благодати, избегать греха, Он может твердо обещать нам, что в итоге мы не отпадем.

Приведу пример. Бог, через ангела, обещал Деве Марии, что Ее Ребенок "будет царствовать над домом Иакова во веки, и Царству Его не будет конца" (Лк. 1:33). Через некоторое время ангел повелевает Иосифу взять Младенца и Матерь Его и бежать в Египет, "ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его" (Мф. 2:13). Была ли опасность, которой подвергался Младенец, реальной? Конечно, была, иначе зачем же среди ночи бежать в Египет! Бог определенно хотел, чтобы Иосиф отнесся к ней, как к реальной. Как же Бог обещал, что Иисус будет царствовать вовеки? Потому, что Он определенно знал, что через послушание Иосифа Иисус избежит смерти во младенчестве.

Итак, зачем же Бог дает нам обетование сохранить нас до конца? Чтобы мы не колебались в нем неверием. Зачем Он нас предостерегает? Чтобы мы остерегались. Дорога, на которой во всех опасных местах расставлены яркие и издалека заметные предостерегающие знаки, по-настоящему безопасна. К тому же Бог, в отличие от дорожной инспекции, может не только установить предостерегающие знаки, но и вложить в нас желание и способность избежать опасности.

Например, Господь обещает: И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей (Ин. 10:28).

А Апостол предостерегает: Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить (1 Петр. 5:8).

Есть ли здесь противоречие? Блаженный Августин объясняет, что нет: Явился искуситель, было место, было и время; но что я не согласился на козни их, Ты меня удержал. Пришел темный искуситель, и что я его презрел, Ты меня укрепил. Пришел искуситель вооруженный и сильный; но что он меня не одолел, Ты его обуздал. Пришел искуситель, преобразившийся в светлого ангела; и что меня не обманул, Ты ему воспретил; и что я узнал его, Ты меня просветил (Цветы благодатной жизни, стр. 116).

Таким образом Бог сохраняет нас в спасении, научая нас трезвиться и бодрствовать, и не давая нам впасть в неверие или пребывать в нераскаянном противлении. Он заверяет, что вполне в состоянии это сделать: Могущему же соблюсти вас от падения и поставить пред славою Своею непорочными в радости, Единому Премудрому Богу, Спасителю нашему чрез Иисуса Христа Господа нашего, слава и величие, сила и власть прежде всех веков, ныне и во все веки. Аминь (Иуда 24-25).

Как и блаженный Павел свидетельствует: И избавит меня Господь от всякого злого дела и сохранит для Своего Небесного Царства; Ему слава во веки веков. Аминь (2 Тим. 4:18).

Апостол выражает уверенность, что Господь сохранит его для небесного Своего Царства. Каким же образом? Избавив Его от всякого злого дела, то есть не дав ему впасть в тяжкий грех, который отторг бы его от Царства. Таким образом, Божии обетования о сохранении в спасении никоим образом не означают, что любой человек, претендующий на то, что он — верующий, будет спасен независимо от своего поведения; они означают, что Бог сохранит в вере и послушании тех, кто доверился Ему. Если бы верующий отрекся от Христа (Мф. 10:33) или стал бы вести образ жизни, несовместимый с наследованием Царства (1 Кор. 6:9-10) и пребыл бы в таком состоянии нераскаянно до самой смерти, он бы действительно погиб. Но Бог не допустит, чтобы это случилось с тем, кто доверился Ему (Ин. 10:28). Как прекрасно выразил эту мысль св. Иоанн Златоуст: Итак, если Христос привел нас к Богу, когда мы были от Него далеко, то тем более Он нас удержит, когда мы оказались близко (Беседы на послание к Римлянам, стр. 584).

Но скажешь — "как же это удержит, когда у меня есть свободная воля, а значит, я могу в любой момент отвернуться от Бога и погибнуть! Бог, конечно, верен, но я не могу быть уверен в своей собственной вере и твердости настолько, чтобы не сомневаться, что претерплю до конца". Рассмотрим этот вопрос подробнее.

Здесь, на мой взгляд, возникает непонимание, связанное с истолкованием "свободы воли". Подлинная свобода выбора предполагает возможность принимать необратимые решения. Если я действительно могу распорядиться собой, то могу распорядиться собой раз и навсегда. Падший человек сохраняет свободу самоопределения только в одну сторону — он может раз и навсегда избрать погибель, совершив самоубийство, но не может раз и навсегда, таким же необратимым образом, избрать спасение. Если я не могу быть уверен, что устою в моем раз и навсегда принятом решении последовать за Христом, то у меня просто нет той свободы, на которую ссылается это возражение. Подлинная свобода — какова свобода Бога, святых ангелов и спасенных на небесах — означает невозможность грешить, способность навсегда пребыть в изначально избранном добре (здесь я, главным образом, пересказываю мысли бл. Августина). Обладает ли Бог свободой воли? Да! Тем не менее о нем ясно говорится, что Он не может солгать (Евр. 6:18) и не может отречься от Самого Себя (2 Тим. 2:13). Путаница в этом вопросе связана с представлением, что человек, в своем нынешнем состоянии, свободен, а привлечение и сохранение благодатью означало бы насилие над его свободой. Писание, насколько я могу понимать, не подтверждает такого представления. Падший человек описывается как раб греха, а Христос — как Тот, Кто приходит, чтобы его освободить (Ин. 8:31-36, Рим.6:20, Тит. 3:3). Говорить, что мы и так свободны, — значит говорить, что мы не нуждаемся в Освободителе.

Приведу уже цитировавшиеся слова бл. Августина: Итак, мы становимся подлинно свободными, когда Бог создает нас, т. е. образовывает и творит не так, чтобы мы были людьми, это Он уже сделал, но чтобы были добрыми людьми, что делает Он теперь Своей благодатью, чтобы мы были новой тварью во Христе Иисусе (Гал. 5:16), сообразно чему сказано "сердце чистое сотвори во мне, Боже" (Пс. 50:12) (Энхиридион, гл. 31).

Как говорят отцы II Аравсийского собора: О восстановлении свободной воли. Свобода воли в первом человеке ослабленная, не может восстановиться, кроме как через благодать; "ибо упущенное, не может быть возвращено, кроме как Тем, Кто мог его дать раньше. Посему Истина сама глаголет: "Если вас Сын освободит, тогда истинно будете свободны" [Ин 8, 36] (Аравсийский собор, кан. 13).

Свобода падшего человека — это свобода от праведности, свобода для гибели: Ибо, когда вы были рабами греха, тогда были свободны от праведности. Какой же плод вы имели тогда? Такие дела, каких ныне сами стыдитесь; потому что конец их — смерть (Рим. 6:20-21).

Напомню аргументы, которые уже были приведены, когда мы говорили об ответственности падшего человека. Обычно "свобода" понимается как "свобода поступать по своей воле, без внешнего принуждения". В таком, внешнем, смысле падший человек, в определенных пределах, свободен. Человек действует по своей, никем извне не принуждаемой воле, но эта воля настолько разрушена грехом, что человек не знает и знать не желает Бога (Рим. 3:11), избирает грех и погибель (Еф.4:19) до тех пор, пока благодать Божия не восстановит в нем подлинную свободу, свободу пребывать в любви Божией: Но ныне, когда вы освободились от греха и стали рабами Богу, плод ваш есть святость, а конец — жизнь вечная (Рим. 6:22).

Напомним, что свобода в библейском понимании — это не свобода выбирать между грехом и праведностью, но свобода от греха (Лк. 4:18; Ин. 8:31-36; Рим. 6:22-23).

Свободно служит тот, кто охотно исполняет волю своего господина. А потому, кто — раб греха, тот и свободен для того, чтобы грешить. Поэтому для делания правды он будет свободен только в том случае, если, освободившись от греха, станет рабом правды. Это и есть — истинная свобода, так как правое дело совершается с радостью, это же, вместе с тем, благоговейное рабство, так как сохраняется подчинение закону (бл. Августин. Энхиридион, гл. 30).

Как мы уже отметили, Бог в высшей степени свободен, — но Его свобода не означает, что Он может (тяжело и сказать такую нелепость) согрешить. "Свободная воля" — это воля, которая всегда желает блага и всегда может устоять во благе. Называть "свободной" волю неустойчивую и шатающуюся, волю, которая не может постоянно пребывать в добре, — это просто жестокая насмешка. Грех — это никоим образом не проявление свободы, но порабощенности. Чем более человек свободен во Христе, тем дальше он от отпадения.

Даже гораздо свободнее будет та воля, которая совсем не будет в состоянии служить греху. И не нужно порицать волю, не нужно говорить, что воли нет, или что она — несвободна, коль скоро мы так желаем быть счастливыми, что не хотим себе несчастья, и не можем хотеть (бл. Августин. Энхиридион, гл. 105).

Верующий всегда обладает свободным выбором и, таким образом, возможностью отвергнуть благодать Божию. Но сама благодать формирует его личность так, что он не хочет ее отвергать; более того, он страшится и ужасается ее утратить. Христианин по своей воле пребывает в благодати, но эту волю в нем создает и поддерживает сама благодать. Вот что говорят Отцы II Аравсийского собора:

Канон 3. Если кто скажет, что по призыванию со стороны человека может быть дарована благодать Божия, а не сама благодать делает так, чтобы мы ее призывали, тот противоречит Исайи пророку или Апостолу то же самое говорящему: "Я был обретен не искавшими Меня; открылся не вопрошавшим обо Мне" [Рим. 10:20; ср. Ис. 65:1].

Канон 4. Если кто утверждает, что наша воля ожидает Бога, чтобы нам очиститься от греха, а не исповедует также, что именно по излиянию в нас и действию Святого Духа происходит наше желание очиститься, тот противится самому Святому Духу, говорящему через Соломона: "Приготовляется воля Господом" (Притч. 8:35 согласно Септуагинте) и Апостолу, спасительно проповедующему: Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению (Флп. 2:13).

Канон 5. Если кто скажет, что как приращение, так и начало веры, и само движение души к вере, из-за которого веруем в Того, Кто оправдывает нечестивого, и к возрождению посредством святого крещения приходим, не по дару благодати, то есть по вдохновению Святого Духа, направляющего нашу волю от неверия к вере, от нечестия к благочестию, но по природе в нас присутствует, тот изобличается противником Апостольских догматов, ибо говорит блаженный Павел: будучи уверен в том, что начавший в вас доброе дело будет совершать его даже до дня Иисуса Христа (Флп. 1:6); и то место: вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него (Флп. 1:29), Ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий Дар (Еф. 2:8).

Ибо те, кто говорят, что вера, коей веруем в Бога, является природной, всех тех, которые чужды Церкви Христовой, некоторым образом считают верными.

Канон 6. Если кто скажет, что без благодати Божией нам, верующим, волящим, желающим, стремящимся, трудящимся, молящимся, бодрствующим, усердствующим, просящим, ищущим, стучащим, милосердие божественно даруется, а не исповедует, что мы веруем, волим, или все это, как нужно, можем делать, в нас происходит по излиянию и вдохновению Святого Духа, и либо к смирению, либо к послушанию человеческому присоединяет помощь благодати, а не соглашается, что является даром самой благодати то, что мы являемся послушными и смиренными, тот противится Апостолу, говорящему: Что ты имеешь, чего бы не получил? (1 Кор. 4:7); и: Но благодатью Божией есмь то, что есмь (1 Кор. 15:10).

Как объясняет блаженный Августин, сама благодать делает так, чтобы мы ее не отвергали:

Сия благодать, даруемая тайно сердцам человеческим по божественной щедрости, никаким жестоким сердцем не отвергается. Ибо она для того и дается, чтобы сперва было снято ожесточение сердца. Итак, когда Отец изнутри слышим и научает прийти к Сыну, то Он убирает сердце каменное и дает сердце плотяное, как обещал через проповедь пророка (Иез. 11,19). Так творит Он сынов обетования и сосуды милосердия, кои прежде уготовал к славе (О предопределении святых, гл. 8).

Итак, именно Бог, как уже неоднократно говорилось, сохраняет и утверждает нашу волю в добре. Ибо псалмопевец обращается не к своей свободной воле, а к Богу со словами: Утверди стопы мои в слове Твоем и не дай овладеть мною никакому беззаконию (Пс. 118:133).

Рассмотрим также, что говорит Бог через пророка: Я соблюл Себе семь тысяч человек, которые не преклонили колени перед Ваалом (3 Цар. 19:18; Рим. 11:4).

Слово Божие не говорит, что, мол, эти семь тысяч мужей хорошо воспользовались своей свободной волей и сами себя соблюли посреди великого развращения. Несомненно, они по своей воле, а не по какому-то внешнему принуждению остались верными Богу, однако Бог объявляет это не их заслугой, а Своим благодеянием. То же самое говорится в Ис. 1:9: Если бы Господь Саваоф не оставил нам небольшого остатка, то мы были бы то же, что Содом, уподобились бы Гоморре.

Пророк не говорит: если бы не нашлось среди нас людей, которые по своей свободной воле пожелали пребыть в вере и благочестии, но если бы Господь Саваоф не оставил нам небольшого остатка, указывая но то, что сохранение их в вере и благочестии есть дело милости Божией, без которой мы были бы то же, что Содом, уподобились бы Гоморре.

Наша уверенность в том, что Бог "сохранит нас от падения и поставит перед славою Своею непорочными в радости" (Иуда, 24), определяется тем, на кого мы на самом деле полагаемся в этом вопросе — на Бога или на самих себя. Ибо если я скажу "я не могу быть уверен в своей собственной вере и твердости", то тем самым заявлю, что считаю веру и твердость "своей собственной" и полагаюсь в вопросе ее сохранения на себя, а не на Бога. Такая позиция была бы проявлением того неосознанного пелагианства, к которому мы все склонны по природе. Отцы II Аравсийского собора были особенно озабочены тем, чтобы сохранить нас от этого заблуждения: Никто не имеет ничего своего, кроме обмана и греха. Если что, однако, имеет человек истинного и праведного, это происходит от того источника, которого должны мы жаждать в сей пустыни, чтобы от него словно некими каплями орошаемые, не ослабли в пути (Канон 22).

Вера и твердость является Божиим даром; потому что вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него (Флп. 1:29), как получивший от Господа милость быть Ему верным (1 Кор. 7:25), и как безмерно величие могущества Его в нас, верующих по действию державной силы Его (Еф. 1:19).

Бог производит нашу веру, удивительным образом действуя в сердцах наших, чтобы мы уверовали (бл. Августин. О предопределении святых, гл. 2). В разрешении этого вопроса возникли затруднения, связанные со свободной волей человека; но победила благодать Божия: и нельзя было прийти к чему-либо еще, кроме как к тому, чтобы понять прозрачнейшую истину, сказанную Апостолом: "Ибо кто отличает тебя? Что имеешь, чего бы не получил? Если же получил, что хвалишься, как будто не получил?" (1 Кор. 4, 7). Мученик Киприан также, желая показать это, все заключил в одном заголовке, говоря: "Ни в чем не следует хвалиться, поскольку ничто не является нашим" (К Квирину, кн. 3, гл. 4). Вот почему я ранее сказал, что этим свидетельством Апостола также я сам был обличен, в особенности когда мудрствовал об этом деле иначе, нежели мне открыл Бог в разрешении этого вопроса в письме, как я сказал, к епископу Симплициану. Итак, данное свидетельство Апостола, сказавшего для смирения человеческой гордости: "Что имеешь, чего бы не получил?" — не позволяет кому-либо из верных сказать: "Имею веру, которую не получил". Потому что спесивость этого ответа совершенно подавляется Апостольскими словами (Там же, гл. 4).

Или, если Бог не творит желающих из нехотящих, зачем Церковь молится по заповеди Господней за своих преследователей (Мат. 5, 44)? Ибо святой Киприан так хотел понимать даже те слова: "Да будет воля твоя и на земле, как на небе" (Мат. 6, 10), то есть, как среди уже уверовавших, которые словно небо, так и среди неверующих, которые из-за этого еще земля. Итак, почему мы молимся за не хотящих уверовать, кроме как из-за того, что Бог в них производит и само желание (Фил. 2, 13)? Об Иудеях определенно молится Апостол: "Братия, желание сердца моего и молитва к Богу об Израиле во спасение" (Рим. 10, 1). Так зачем он молится за неверующих, если не затем, чтобы уверовали? (Там же, гл. 8).

Как еще говорит Аравсийский собор: Является Божиим даром, когда мы право мыслим и стопы наши от лжи и неправды удерживаем; ибо сколько раз мы делаем добро, столько раз Бог с нами и в нас творит, чтобы мы творили (Канон 9).

Ибо является твердым и кафолическим то, что во всяком благе, коего главой является вера, нас, еще нехотящих, предваряет божественное милосердие, чтобы мы хотели, присутствует в нас, когда хотим, последует также, чтобы в вере устояли, как Давид пророк говорит: Бог мой, милующий меня, предварит меня (Пс 58, 11); и в другом месте: И истина Моя и милость Моя с ним, и Моим именем возвысится рог его (Пс 88, 25). Подобно и блаженный Павел говорит: кто дал Ему наперед, чтобы Он должен был воздать? (Рим 11, 35) (Заключение деяний II Аравсийского собора, составленное Цезарием, епископом Арелатским).

Таким образом, если я буду "не уверен в своей собственной вере и твердости", то отнюдь не проявлю смирения перед Богом, но, напротив, предамся нелепому самомнению. Представим себе человека, который говорит: "Боюсь и трепещу, что мне не хватит средств на приобретение острова в Тихом Океане!" Решим ли мы, что этот человек смиренно исповедует свою нищету? Напротив, он нескромно похваляется огромным богатством! Фактически, этот скромник утверждает, что его средства соизмеримы с теми, на которые можно купить целый остров. Если я говорю: "боюсь, хватит ли у меня веры и твердости, чтобы претерпеть до конца", — я тем самым претендую на то, что для меня, в принципе, вполне возможно самому сохранить себя в спасении. Самоупование, даже когда оно облачается в маску подчеркнутого и демонстративного смирения, всегда ведет к краху.

Кто надеется на себя, тот глуп (Притч. 28:26). Так говорит Господь: проклят человек, который надеется на человека и плоть делает своею опорою (Иер. 17:5).

Более того, лично мне кажется проявлением крайнего непочтения к Богу заявлять Ему: "я еще могу отпасть по своей свободной воле". Если бы Ваша жена сказала Вам: "У меня свобода воли, я еще могу от тебя уйти", или Ваш ребенок заявил, что еще может, по своей свободной воле, от Вас отречься, порадовало бы Вас таковое их смирение? Как же можно говорить такое Богу? Будет ли правильно вместо того, чтобы со смиренной благодарностью принимать Божии обетования, заявлять в лицо Богу, что, может быть, ничего у Него и не выйдет, и слово Его окажется ложным, из-за того, что мы со своей "свободной" волей можем Ему противостать? Неужели Бог совсем упустил это из виду, когда давал Свои обетования? Кто лучше знает, отпадем мы или нет — мы или Бог? Если Он говорит: Овцы Мои слушаются голоса Моего, и Я знаю их, и они идут за Мною. И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей. Отец Мой, Который дал Мне их, больше всех; и никто не может похитить их из руки Отца Моего. Я и Отец — одно (Ин. 10:27-30), то может ли Он лгать или ошибаться? Господь говорит, что Его овцы не погибнут вовек, и представляет порукой тому Божие всемогущество: то, что овцы даны Ему Отцом, по Его замыслу и воле, то, что Он Сам, Иисус Христос, есть всемогущий Бог, то, что Он есть Пастырь добрый и полагает за них жизнь (Ин. 10:11). Невозможно дать более твердого обетования. Те же самые люди, которых Он предузнал, предопределил, призвал и оправдал, будут прославлены (Рим. 8:28-30), ничто не послужит им к погибели, но все послужит ко благу. Даже опасность отпадения — вполне реальная — послужит ко благу, ибо научит их со страхом и трепетом искать — и находить — надежное и непоколебимое прибежище в Боге. Может ли конкретный христианин быть уверен, что эти обетования относятся лично к нему? Бог затем и дает обетования, чтобы каждый конкретный христианин в них верил.

Но как же, спросите Вы, мы видим, что иные временем веруют, а после отпадают? Нет ничего более ужасного и невыносимого, чем вероотступничество, и мне глубоко неприятна эта тема, но, чтобы утвердиться в нашем уповании на Господа, Который и сохранит нас до конца, мы должны рассмотреть и этот вопрос. В Писании можно найти места, где говорится о людях, которые были верующими, а потом отпали(1 Тим. 1:19; 4:1; 5:12). Согласование этих мест Писания с теми обетованиями о сохранении в спасении, которые мы рассмотрели, представляет определенную трудность. Я не претендую на то, что могу раз и навсегда разрешить этот вопрос, но хотел бы предложить объяснение, которое лично мне представляется обоснованным. Эти люди заявляли о своей вере, были в общении с Церковью, были наставлены в здравом учении, находились под его нравственным влиянием, и, в этом смысле, придерживались веры, от которой потом отошли. О них вполне естественно сказать, что они "отступили от веры" или "отвергли веру". Эти слова правильно описывают их поведение. Что же касается духовной реальности, которая стоит за таким поведением, то Апостол Иоанн говорит об этом: "Они вышли от нас, но не были наши: ибо если бы они были наши, то остались бы с нами; но они вышли, и через то открылось, что не все наши". (1 Ин. 2:19). "Они вышли от нас" т.е. из среды христиан, причем до того, как их отступничество стало явным, даже сам Апостол не знал, что они "не наши". Он говорит "если бы они были наши, то остались бы с нами" — подлинные овцы Христовы навсегда останутся в Его стаде. Плевелы — это не отпавшая пшеница; они были похожи на пшеницу, но никогда ей не были. Мы знаем, что некоторые люди, которых на самом деле Господь никогда не знал (Мф.7:22-23), могут проявлять определенные признаки христианской веры (стих 22). Отделять пшеницу от плевел — не наше дело (Мф. 13:29); нам ясно запрещено судить других членов Церкви (Мф.7:1; Рим.14:13; 1 Кор.4:5). Нам повелено испытывать в этом отношении самих себя (2 Кор. 13:5), а не других людей. Мы не можем знать, кто на самом деле является ложнообращенным, пока это не откроется совершенно явным образом (1 Ин.2:19). И даже в этом случае мы должны надеяться на то, что эти люди еще покаются, потому что любовь всегда надеется.

Блаженный Августин считал, что те, кто добровольно отошел от Христа, никогда не имели подлинной веры.

Потому что все наученные Богом приходят ко Христу: поскольку они слышали и научились от Отца через Сына, Который ясно сказал: "Всякий слышавший от Отца и научившийся приходит ко Мне". Из этих же никто не погибает, поскольку из всего, что дал Ему Отец, Он не погубит ничего (Ин. 6, 45, 39). Итак, всякий, кто оттуда, определенно не погибает; и не был оттуда тот, кто погиб. Вследствие чего сказано: "Они вышли от нас, но не были нашими; ибо, если бы были нашими, то остались бы с нами" (1 Ин. 2, 19) (О предопределении святых, гл. 16).

Для того чтобы можно было говорить, что Христос, вопреки Своему слову, потерял некоторых из Своих овец, мы должны были бы точно знать об отпавших две вещи: во-первых, то, что их обращение было подлинным — они не просто заинтересовались древними обычаями или решили приобщиться к "традиционным ценностям", а подлинно пришли ко Христу; во-вторых, то, что они находятся не во временном (как Давид (2 Цар.11), Петр (Мк. 14:66-71), или коринфский блудник (1 Кор. 5:1-5; 2 Кор. 2:7-8)) , а в окончательном отпадении. Ни того, ни другого мы знать не можем: нам не дано заглянуть в чужое сердце. Мы можем твердо знать только одно: Бог верен, Его обетования истинны. Тот, кто доверится Его слову, не будет обманут. Он есть истинный и верный Пастырь. Его овцы не погибнут вовек.

Приведу пример. Я видел распавшиеся браки; но я уверен, что, по благодати Божией, мой брак не распадется, иначе я просто не мог бы давать брачных обетов. Ничто не создает для брака такой угрозы, как мысль о том, что развод хотя и нежелателен, но все же возможен. Будет удивительно, если сама эта мысль не разрушит брак. Более того, брак, с самого начала предполагающий возможность развода, с христианской точки зрения вообще не брак. Если же супруги с самого начала исходят из того, что развод в принципе невозможен, то они найдут пути решения всех семейных проблем. Именно вера в нерушимость брака в большой степени и обеспечивает его нерушимость. Даже на этом уровне каждый получает по своей вере.

То же, но еще с большим основанием, можно сказать и о сохранении в спасении. Насколько вообще серьезным является обращение, при котором человек еще резервирует для себя возможность уйти от Христа? На мой взгляд, именно неверие в то, что Бог силен нас сохранить, и подвергает человека опасности отпадения. Обетования не принадлежат тем, кто отказывается в них верить. Да, я "вижу отступников и сокрушаюсь", но это не мешает мне доверяться Христу в том, что "никто из уповающих на Него не погибнет" (Пс 33:23).

 

Верующий в Сына Божия имеет свидетельство в себе самом; не верующий Богу представляет Его лживым, потому что не верует в свидетельство, которым Бог свидетельствовал о Сыне Своем. Свидетельство сие состоит в том, что Бог даровал нам жизнь вечную, и сия жизнь в Сыне Его. Имеющий Сына (Божия) имеет жизнь; не имеющий Сына Божия не имеет жизни (1 Ин. 5:10-12).

Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии. Потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: "Авва, Отче!" Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы — дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться (Рим. 8:14-17).

Также и Дух подкрепляет нас в немощах наших; ибо мы не знаем, о чем молиться, как должно, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными (Рим. 8:26).

А как вы — сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: "Авва, Отче!" (Гал. 4:6).

Итак, Писание говорит о том, что верующий в себе самом имеет свидетельство Святого Духа. Это внутреннее свидетельство освобождает верующего от страха наказания и позволяет ему с дерзновением взывать к Богу как к родному Отцу (Рим. 8:15), удостоверяет его в том, что он во Христе усыновлен Богу (Гал. 4:6) и имеет в Нем вечную жизнь (1 Ин. 5:10-12). Христианин достоверно и опытно знает о своей принадлежности Христу: Я есмь пастырь добрый; и знаю Моих, и Мои знают Меня (Ин. 10:14). На основании свидетельства Святого Духа овцы точно знают, что Господь Иисус — их Пастырь, а они Его овцы. Об этом свидетельствует не человек, не ангел, но сам Бог. Внутреннее свидетельство имеет "верующий Богу" (1 Ин. 5:10), любой, кто усыновлен Богу во Христе (Гал. 4:6; Рим. 8:14-16), овцы Его стада (Ин. 10:3-4). У верующих, таким образом, есть надежное основание для того, чтобы не колебаться в этом вопросе между страхом и надеждой, но пребывать в твердой уверенности, что они точно прощены, усыновлены, имеют жизнь вечную и приняты в число овец Христовых. Лично я не представляю себе, как можно совместить эти (да и многие другие) стихи Писания с утверждением, что христианин не может быть уверен в своем спасении.

А когда свидетельствует Дух, какое может быть недоумение? Если бы это обещал человек, или ангел, или архангел, или другая какая-нибудь подобная сила, то для некоторых сомнение, пожалуй, было бы возможно, но когда высочайшее Существо и даровало это и свидетельствует нам об этом тем словом, которое повелено произносить в молитве [т.е. Отче наш], тогда кто может сомневаться в достоинстве? Когда царь кого-нибудь жалует и пред всеми объявляет о его чести, то осмелится ли кто-нибудь из подданных ему противоречить? (Св. Иоанн Златоуст. Беседы на послание к Римлянам, стр. 661).

Это внутреннее свидетельство совершенно не означает какой-то эмоциональной эйфории. Верующий может быть испуган (2 Кор. 7:5) или опечален (Флп. 2:27), он может испытывать глубокое сожаление о своих грехах (2 Кор. 7:10); но глубже любого его эмоционального переживания лежит дарованная Святым Духом уверенность в окончательном спасении: Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим. 8:38-39).

Уверенность в личном спасении приходит именно на основании этого внутреннего свидетельства. Конечно, когда речь идет о каком-то духовном опыте, мы всегда должны быть готовы обосновать его доброкачественность и подлинность. Не секрет, что приверженцы культов, оккультисты и просто люди с неуравновешенной психикой могут ссылаться на свой духовный опыт, подлинность которого у них самих не вызывает никаких сомнений. В отличие от всех этих субъективных переживаний, внутреннее свидетельство Святого Духа имеет четкий объективный критерий — слово Божие, Библию. Святой Дух не сообщает нам какой-то дополнительной информации; Он "напоминает" то, что уже сказал Иисус (Ин. 14:26). Свидетельство Святого Духа всегда проявляется вместе со свидетельством Писания — когда верующий плотскими своими ушами слышит слово Божие, Дух в глубине его сердца свидетельствует ему: "это непреложная истина и это истина по отношению к тебе лично". Когда Апостол свидетельствует: Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими. Мир потому не знает нас, что не познал Его. Возлюбленные! мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть (1 Ин. 3:1-2).

Дух Святой побуждает христианина верить этим словам и с дерзновением взывать "Авва, Отче". Всякое провозглашение Благой вести будет пустым сотрясением воздуха, если Дух изнутри не будет свидетельствовать слушателю об истине того, что говорит проповедник.

Значит, когда провозглашается Евангелие, некоторые веруют, некоторые же нет: но верующие вместе с голосом проповедника, который приходит извне, изнутри слышат Отца и научаются; неверующие же извне слышат, изнутри же не слышат и не научаются. Ибо "никто", говорит [Господь], "не приходит ко Мне, если Отец, пославший Меня, не привлечет его" (Бл. Августин. О предопределении святых, гл. 8).

Никакие аргументы не пробьют стену человеческого неверия, если эту стену не разрушит Святой Дух.

Если кто утверждает, что силой природы что-либо доброе, относящееся к спасению и жизни вечной, можно мыслить как полезное, или избирать, или приветствовать, то есть с евангельской проповедью соглашаться, без озарения и вдохновения Святого Духа, Который дает всем приятность в том, чтобы соглашаться и верить истине, тот обманывается еретическим духом, не разумея гласа Божия, в Евангелии глаголющего: "без Меня не можете делать ничего" (Ин. 15:5) и то слово Апостола "не потому, чтобы мы сами способны были помыслить что от себя, как бы от себя, но способность наша от Бога" (2 Кор. 3:5) (II Аравсийский собор, кан. 7).

Это так и в отношении уверенности в спасении. Можно приводить слова Писания, но невозможно заставить человека поверить этим словам. Уверенность может дать только Сам Бог. Как и все, относящееся к спасению, это Божий дар, а не человеческое достижение. Уверенности невозможно добиться личными усилиями; ее можно только попросить и получить, как и все остальное, из чистой милости.

Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец Небесный даст Духа Святаго просящим у Него (Лк. 11:13).

Почему же многие христиане не имеют (или не слышат) этого внутреннего свидетельства? Этому может быть несколько причин. Если человеку внушили, что иметь уверенность в своем усыновлении неправильно, он будет скрывать это внутреннее свидетельство от всех и даже от себя самого. Он может не иметь его по другой причине: если он продолжает фактически надеяться на себя и на свои нравственные достижения. Дух Святой приходит, чтобы прославить Иисуса (Ин. 16:14), а не нас самих и наши духовные подвиги. Бог также может временно лишить человека этого свидетельства, чтобы побудить его признать и исповедать свой грех (Пс. 31:3-4). Можно дать очень простой совет человеку, который хочет обрести это внутреннее свидетельство: Доныне вы ничего не просили во имя Мое; просите, и получите, чтобы радость ваша была совершенна (Ин. 16:24).

 

О том, что ожидает нас непосредственно по завершении нашего земного странствования, Писание говорит относительно немного: Некоторый человек был богат, одевался в порфиру и виссон, и каждый день пиршествовал блистательно. Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который лежал у ворот его в струпьях; и желал напитаться крошками, падающими со стола богача; и псы, приходя, лизали струпья его. Умер нищий и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач, и похоронили его. И в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама, и Лазаря на лоне его. И, возопив, сказал: "отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой; ибо я мучаюсь в пламени сем". Но Авраам сказал: "чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь. И сверх всего того между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят". Тогда сказал он: "так прошу тебя, отче, пошли его в дом отца моего; ибо у меня пять братьев; пусть он засвидетельствует им, чтобы и они не пришли в это место мучения". Авраам сказал ему: "у них есть Моисей и пророки; пусть слушают их". Он же сказал: "нет, отче Аврааме; но, если кто из мертвых придет к ним, покаются". Тогда Авраам сказал ему: "если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят" (Лк 16:19-31), Ибо знаем, что, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный. Оттого мы и воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище; только бы нам и одетым не оказаться нагими. Ибо мы, находясь в этой хижине, воздыхаем под бременем; потому что не хотим совлечься, но облечься, чтобы смертное поглощено было жизнью. На сие самое и создал нас Бог и дал нам залог Духа. Итак мы всегда благодушествуем; и как знаем, что, водворяясь в теле, мы устранены от Господа, — ибо мы ходим верою, а не видением, — то мы благодушествуем и желаем лучше выйти из тела и водвориться у Господа. И потому ревностно стараемся, водворяясь ли, выходя ли, быть Ему угодными; ибо всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить соответственно тому, что он делал, живя в теле, доброе или худое (2 Кор. 5:1-10).

Если же жизнь во плоти доставляет плод моему делу, то не знаю, что избрать. Влечет меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас (Флп. 1:22-24).

Справедливым же почитаю, доколе нахожусь в этой телесной храмине, возбуждать вас напоминанием, зная, что скоро должен оставить храмину мою, как и Господь наш Иисус Христос открыл мне (2 Петр. 1:13-14).

Что мы можем узнать из этих стихов? После смерти души христиан отправляются на небеса (понятно, имеются в виду небеса как духовная, а не астрономическая реальность) (2 Кор. 5:1), где оказываются со Христом (Флп. 1:22-24; см. также Ин. 14:3) и предстают перед Его судом (2 Кор. 5:10), чтобы в результате этого суда или получить награду, или потерпеть ущерб (1 Кор. 3:10-15). Причем даже те, чьи дела будут найденными подобными соломе (1 Кор. 3:15), будут спасены, хотя и "как бы из огня". Апостолы говорят как о чем-то твердо известном, что наше жительство — на небесах (2 Кор. 5:1; Флп. 3:20), что мы воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище (2 Кор. 5:2). Ап. Павел твердо уверен, что после смерти будет со Христом (Флп. 1:23), что ему готовится венец правды (2 Тим. 4:8), и не только ему, но и всем, "возлюбившим пришествие Его".

Итак, Апостол ожидает смерти с радостной надеждой и поощряет к тому же своих адресатов. При рассмотрении новозаветных свидетельств об исходе души из тела неизбежно возникает вопрос: как совместить свидетельство Апостолов с теми описаниями посмертного опыта, которые можно найти в средневековой византийской литературе? Книгу "Мытарства преподобной Феодоры" можно найти почти в каждом церковном киоске, многие люди начинают свое знакомство с Православием именно с нее. Пытаясь разобраться в отношении уверенности в спасении, мы не можем обойти вопрос о мытарствах. Несомненно, многие мудрые, благочестивые и лично святые люди верили — и продолжают верить — в существование мытарств, то есть испытаний, в ходе которых бесы указывают на грехи, совершенные человеком при жизни, и заявляют свои права на его душу, ангелы же, со своей стороны, указывают на его добрые и благочестивые дела и оспаривают притязания бесов. В результате этих испытаний (исход которых не может быть известен заранее) душа или заточается бесами в адские темницы из-за своих грехов, или, благодаря своим добрым делам и заступничеству святых, благополучно минует все испытания и входит в Царство Небесное. Во многих средневековых текстах христиане выражают свой ужас перед предстоящими им мытарствами. Вот, например, текст, приписываемый святому Кириллу Александрийскому: Воображаешь ли, душа моя, какой страх и ужас обымет тебя в тот день, когда увидишь страшных, диких, жестоких, немилостивых и бесстыдных демонов, которые будут стоять перед тобою, как мрачные мурины? Одно видение их ужаснее всяких мук. Смотря на них, душа смущается, приходит в волнение, старается укрыться, чтобы не видеть их, прибегает к ангелам Божиим (Слово об исходе души и о страшном суде).

Это действительно важный вопрос: кого мы встретим по исходе своем из тела — всеблагого Господа нашего Иисуса Христа (как считает Павел) или всезлобных бесов (как считают авторы средневековых текстов)? Если, согласно преданию, Матерь Божия перед блаженным Своим успением со страхом и слезами молилась об избавлении ее от воздушных мытарств, и Господь исполнил Ее прошение, явившись к Ее смертному одру — как это, вроде бы, изображено на иконе Успения, — то как понимать бесстрашие Павла? Ведь нелепо — и нечестиво — было бы предполагать, что Матерь Божия была то ли грешнее, то ли слабее в вере, чем Апостол Павел.

Итак рассмотрим этот вопрос подробно. Сообщает ли Писание что-либо о мытарствах?

Хотя Апостолы ясно учат о существовании бесов и необходимости духовного противостояния им (например, Еф. 6:10-17), совершенно никаких упоминаний о мытарствах как таковых в Библии нет. В отрывке Еф. 6:10-17, в котором иногда усматривают намек на мытарства, речь идет о борьбе христианина в ходе его земной жизни: в самом деле, такое повеление, как "обуть ноги в готовность благовествовать мир" (Еф. 6:15), никак не может относиться к ситуации прохождения мытарств. Все учение о мытарствах целиком и полностью основано на внебиблейских источниках. Это еще нельзя считать строгим доказательством его ложности, но крайне трудно объяснить: почему Апостолы, с великой любовью и заботой наставляя адресатов своих посланий, постоянно забывают предупредить их о такой важной вещи, как мытарства, даже когда прямо говорят о предстоящем исходе из тела?

Совместимо ли учение о мытарствах с Писанием? Но предположим, что изустно Апостолы передали исключительно важное учение, о котором и словом не обмолвились в своих писаниях. Тогда это учение не должно, по крайней мере, противоречить тому, что они писали. Давайте сопоставим учение о мытарствах с учением Апостолов, как оно представлено в священном писании Нового Завета. Мне удалось ознакомиться со следующими описаниями мытарств:

1. Видение преподобной Феодоры

2. Слово об исходе души (св. Кирилл Александрийский)

3. Видение св. Бонифация (в книге С. Роуза "Душа после смерти")

4. Невероятное для многих, но истинное происшествие (там же)

5. Видение воина Пелусиота (там же).

В этих описаниях:

a) Бесы заявляют свои права на душу, предъявляя ей ее грехи (1 — 5), б) Ангелы предъявляют ее добрые и благочестивые дела (1, 2, 3, 5), так что своим избавлением человек обязан своим добрым делам, которые творил при жизни,

b) во всех приведенных источниках ни душа, ни ангелы не обращаются с молитвой к Богу,

c) совсем поразительная особенность — нигде в этих текстах не упоминается ни искупительное служение нашего Господа, ни даже само имя Иисуса Христа. Мне кажется, что это серьезная причина задуматься — почему в текстах, посвященных проблеме спасения, так упорно игнорируется Спаситель?

Теперь рассмотрим эти пункты по порядку:

Могут ли бесы предъявлять обоснованные права на душу христианина? Обратимся к Писанию: Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов... (Мк. 16:17);

Се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью; и ничто не повредит вам (Лк. 10:19);

И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей (Ин. 10:28).

Итак покоритесь Богу; противостаньте диаволу, и убежит от вас (Иак. 4:7).

Кто будет обвинять избранных Божиих? Бог оправдывает их. Кто осуждает? Христос Иисус умер, но и воскрес: Он и одесную Бога, Он и ходатайствует за нас. Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? как написано: "за Тебя умерщвляют нас всякий день; считают нас за овец, обреченных на заклание". Но все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас. Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим 8:33-39);

благодаря Бога и Отца, призвавшего нас к участию в наследии святых во свете, избавившего нас от власти тьмы и введшего в Царство возлюбленного Сына Своего. (Кол. 1:12-13);

истребив учением бывшее о нас рукописание, которое было против нас, и Он взял его от среды и пригвоздил ко кресту. Отняв силы у начальств и властей, властно подверг их позору, восторжествовав над ними Собою (Кол. 2:14-15);

А как дети причастны плоти и крови, то и Он также воспринял оные, дабы смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть диавола, и избавить тех, которые от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству (Евр. 2:14-15).

Итак, Писание говорит, что искупительное служение Христа лишило бесов всякой власти над нами. Бесы не могут обвинять нас (Рим. 8:33), не могут отлучить нас от любви Божией (Рим. 8:38-39), не могут похитить нас из руки Христа (Ин. 10:28). Напротив, это христианам Господь дает власть над бесами — власть наступать на них и не терпеть от них никакого вреда (Лк. 10:19), изгонять их именем Иисуса Христа (Мк. 16:17), противостоять им и вынуждать их к бегству (Иак. 4:8). Лично я не вижу здесь оснований считать, что такая власть принадлежит только особо "продвинутым" христианам. Господь не говорит "вот, вы добились" или "вот, вы достигли", или "вот, вы стяжали", но говорит "вот, Я даю вам". Безопасность овец не в том, что они освоили некое "овечье карате", так что готовы и сами дать по зубам любому волку, но в том, что их приобрел Себе и защищает истинный и верный Пастырь, который ни в коем случае их волку не выдаст (Ин. 10:11-12). Если же бесы, по свойственной им лживости, наглости и бесстыдству, дерзнут предъявлять нам рукописания наших грехов, то Апостол научает, что рукописания эти — фальшивые, ибо настоящее рукописание раз и навсегда истреблено смертью и воскресением Спасителя (Кол. 2:14).

Как прекрасно говорит об этом св. Иоанн Карпафский:

С угрозою и бранью дерзко нападает враг на душу, только что исшедшую из тела, являясь грозным и страшным обличителем в падениях ея. Но можно видеть тогда и то, как боголюбивая и верная душа, хотя многократно прежде уязвлена была грехами, не боится его нападений и угроз, но паче его является сильною в Господе, окрыляется радостью, воодушевляется мужеством, видя сопровождающие ее небесные силы и как стеной ограждающий ее свет веры, и с великим дерзновением взывает против злого диавола: что тебе и нам, чуждый Богу? Что тебе и нам, сверженный с неба и раб лукавый? Не имеешь ты власти над нами; власть над нами и над всем имеет Христос, Сын Божий; Ему мы согрешили, Ему и ответ дадим, имея ручательством милосердия Его к нам и спасения в Нем честный Его крест. Ты же беги дальше от нас, окаянный. Ничтоже тебе и рабам Христовым. — От таких дерзновенных слов души убежит наконец диавол, раздирающий испуская крик, в бессилии устоять против имени Христова; душа же, превыше его сущи и паря над врагом, заушает его, как так называемый быстрокрыл над вороном. — После того она в радовании переносится божественными Ангелами в определенное ей по ее состоянию место (св. Иоанн Карпафский. Увещательные главы, гл. 25).

В самом деле, Господь со всей определенностью утверждает: дана Мне всякая власть на небе и на земле (Мф. 28:18).

Христос искупил нас ценой Своей крови. Мы являемся Его законной собственностью, и никто не может этого оспорить.

Церковь Господа и Бога, которую Он приобрел Себе Кровию Своею (Деян. 20:28),

Ибо никто из нас не живет для себя, и никто не умирает для себя; а живем ли — для Господа живем; умираем ли — для Господа умираем: и потому, живем ли или умираем, — всегда Господни. Ибо Христос для того и умер, и воскрес, и ожил, чтобы владычествовать и над мертвыми и над живыми (Рим. 14:7-9).

Ибо вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии (1 Кор 6:20).

Как мы уже видели, невозможно быть "частично искупленными": если мы Христовы, то диаволу не на что претендовать. Может быть, ты самая паршивая из Христовых овец, но ты из Его овец.

Может ли человек искупить свои грехи своими добрыми делами? Это вопрос уже рассматривался, когда мы говорили об искуплении; сейчас можно только напомнить кое-что из того, что говорит Писание: и не входи в суд с рабом Твоим, потому что не оправдается пред Тобой ни один из живущих (Пс 142:2);

что делами закона не оправдается пред Ним никакая плоть; ибо законом познается грех (Рим. 3:20);

Вы, оправдывающие себя законом, остались без Христа, отпали от благодати (Гал. 5:4),

Ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар: не от дел, чтобы никто не хвалился (Еф 2:8-9).

Ибо "всякий, кто призовет имя Господне, спасется" (Рим. 10:13), Объяли меня болезни смертные, муки адские постигли меня; я встретил тесноту и скорбь. Тогда призвал я имя Господне: Господи! избавь душу мою (Пс 114:3-4).

Бесчисленное множество раз Писание (особенно псалмы, которые постоянно на слуху у каждого православного христианина) наставляет нас взывать к Богу. Известно, что в стесненных обстоятельствах даже самый закоренелый безбожник начинает молиться. Тем более странно, что этого не делает преподобная Феодора. Невероятно, но ни ей, ни другим душам на мытарствах не приходит в голову такая простая вещь — "призвать имя Господне".

Апостолы проповедовали "Иисуса Христа, и притом распятого" (1 Кор. 2:2), и возвещали, что "нет ни в ком ином спасения" (Деян. 4:11-12). Повествования о мытарствах — казалось бы, посвященные проблеме нашего спасения — не упоминают ни Господа Иисуса, ни Его искупительную жертву. Надежда на спасение в них связывается с собственными добрыми делами человека, с заступничеством святых — с чем угодно, только не с крестом Христовым. Текст, приписываемый святому Кириллу Александрийскому, и вовсе утверждает: Тогда (т.е. в день суда) никто не будет ходатайствовать за нас (Слово об исходе души из тела).

Не знаю, нужно ли напоминать читателю, что Апостолы Павел и Иоанн были на этот счет другого мнения: Рим 8:34; 1 Ин. 2:2.

Вместо искупления во Христе Иисусе рассказы о мытарствах совершенно прямо провозглашают самоискупление: Добро тем, которые помнят Священное Писание и творят милостыню или делают какие-либо иные благодеяния, которые впоследствии могли бы искупить их от вечных мук ада. ...Если не имеют за собой благих дел, которые могли бы вырвать их из рук диавола (то ввергаются в адские темницы) (Мытарства преп. Феодоры. Цит. по книге "Грех и покаяние последних времен", стр. 80-81).

О том, что христиане вырваны из рук диавола искупительной жертвой Христа (напр., Кол. 1:14), "мытарства" предпочитают умалчивать. Это и понятно: призывание благословенного имени Господа нашего Иисуса Христа заставило бы все бесовские страхования исчезнуть, как дурной сон.

Но вы скажете — страшно пренебречь такими грозными рассказами. Не страшнее ли пренебречь словом Божиим? Не пред Его ли словом мы должны трепетать? (Ис. 66:2) Не впаду ли я, мягко говоря, в неискренность, если на богослужениях буду петь: Господь свет мой и спасение мое: кого мне бояться? Господь крепость жизни моей: кого мне страшиться? (Пс. 26:1), — а сам буду трепетать "страшных, диких, жестоких, немилостивых и бесстыдных демонов"? Не одного ли Бога должен трепетать христианин? Мне доводилось читать книги, авторы которых упрекали в неверии тех христиан, которые думали, будто кто-то может причинить им вред при помощи магии и колдовства. Упрек совершенно справедливый: Бог не предаст на поругание бесам тех, кто полагается на Него. Этот же упрек будет справедлив и по отношению ко мне, если я буду думать, что Бог предаст меня бесам по исходе из тела.

Иногда говорят, что неверие в мытарства есть признак рационализма. Под "рационализмом" в этом случае, очевидно, понимается неверие в сверхъестественную реальность. Я нимало не сомневаюсь в существовании ангелов и бесов — о них говорит как Писание, так и опыт Церкви. Ужасающие последствия, которые проявляются в жизни людей, практикующих оккультизм, слишком наглядны, чтобы можно было сомневаться в реальности стоящих за этим духовных сил зла. Но давайте подумаем, кому на самом деле принадлежит власть над душами христиан? Бесам или Христу? Мне кажется уместным вспомнить обетование, которое Господь дал умирающему грешнику — грешнику, который уже ничего не мог сделать, кроме как уверовать и просить о милости: И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю (Лк. 23:42-43).

Вот как описывает исход христианской души из тела блаженный Августин: Блаженна та душа, которая, освободившись от земной темницы, восходит на небо и лицом к лицу видит Тебя, сладчайшего Господа. Она не поражается страхом, но радуется нетлению вечной славы; она спокойна и безопасна и не боится ни врага, ни смерти. Она получила Тебя, благого Господа, Которого долго искала и всегда любила. Она, соединившись с хором певцов, всю вечность воспевает сладостные песни вечного торжества в похвалу славы Твоей, Царь благой, Иисусе Христе, ибо она упоена потоком сладости от обилия дома Твоего (Бл. Августин. Цветы благодатной жизни, стр.152).

 

Что означает уверенность в спасении для повседневной жизни и повседневного служения христианина? Что меняется, когда он переходит от неопределенности к уверенности в том, что его личное спасение уже предрешено искупительной жертвой Христа (1 Фес. 5:9)? Бесконечно много. Во-первых, это свобода: та свобода, которую обещает Христос. Свобода, которую человек обретает в доверительных и близких отношениях с небесным Отцом; свобода делать то, что достойно и праведно в очах Бога, не под страхом кары, но ради Него Самого; свобода от страха быть отверженным; свобода от всех и всяческих видов порабощенности, свобода, которую верующий обретает в добровольном послушании Отцу. Свобода от тщетных и мучительных попыток заработать вечную жизнь жестоким самоистязанием; свобода от нелепых языческих суеверий; свобода от мелочных фарисейских предписаний.

Многие христиане, как я знаю, считают, что цель жизни христианина — это личное спасение. Они теряются, когда узнают, что Христос нас уже спас (Тит. 3:5). Спас от всего, и особенно от греховной сосредоточенности на себе и своем спасении, от тонкой формы духовного эгоизма, когда человек так озабочен своим спасением, что ближние начинают уже казаться досадной помехой его духовным подвигам. Ибо для падшего человека естественно полагать цель в самом себе, а людей и Бога рассматривать как средства своего спасения. Интересы человека, не уверенного в своем спасении, сосредоточены на самом себе: реальная перспектива моего вечного проклятия, если воспринимать ее всерьез, — это слишком серьезная проблема, чтобы обращать внимание на кого-то еще. Мне доводилось беседовать с людьми, которые считали даже благовествование чем-то душевредным: "Ты сначала сам спасись, а потом уже заботься о спасении других". Я должен служить Богу, чтобы мне было хорошо, и не гневить Его, чтобы мне не было плохо. Иногда люди, даже верующие, спрашивают: зачем тогда вообще угождать Богу, если ты уже спасен? И кто станет соблюдать заповеди, стремиться к добрым делам, избегать греха, если будет уверен, что "не погибнет вовек"? Такие слова неудивительно слышать от неверующих, которые не знают Господа и не любят Его; но странно, когда этот вопрос задают верующие. Пусть на него ответит Он сам: Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди (Ин. 14:15). Как говорит об этом св. Иоанн Златоуст: Оскорбить же Бога — тяжелее, чем быть наказанным. А мы находимся в столь жалком расположении духа, что если бы не было страха геенны, то, может быть, и не пожелали сделать что-нибудь доброе. Потому мы и достойны геенны, если не за что-либо иное, то именно за то, что страшимся геенны больше, чем Христа. Не таков был блаженный Павел, но совершенно противоположного настроения. Но так как мы — иные в сравнении с ним, потому и осуждаемся в геенну. Если бы мы любили Христа, как и должно любить, то знали бы, что оскорбить любимого тяжелее геенны. Но мы не любим, потому и не понимаем громадности этого наказания (Беседы на послание к Римлянам, стр. 535).

Христианин служит Богу не по страху геенны, но из глубокой благодарности, почтения и преданности; не ради каких-то своих интересов, но потому, что Бог поистине достоин служения, потому, что смысл и предназначение человека — прославлять Бога и радоваться Ему. Именно в этом человек и находит ту вечную радость, для которой создан. Именно так служат Богу святые и ангелы на небесах: достоин Ты, Господи, приять славу и честь и силу: ибо Ты сотворил все, и все по Твоей воле существует и сотворено (Откр. 4:11).

И поют новую песнь, говоря: достоин Ты взять книгу и снять с нее печати, ибо Ты был заклан, и Кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка, и народа и племени, и соделал нас царями и священниками Богу нашему; и мы будем царствовать на земле. И я видел, и слышал голос многих Ангелов вокруг престола и животных и старцев, и число их было тьмы тем и тысячи тысяч, которые говорили громким голосом: достоин Агнец закланный принять силу и богатство, и премудрость и крепость, и честь и славу и благословение. И всякое создание, находящееся на небе и на земле, и под землею, и на море, и все, что в них, слышал я, говорило: Сидящему на престоле и Агнцу благословение и честь, и слава и держава во веки веков. И четыре животных говорили: аминь. И двадцать четыре старца пали и поклонились Живущему во веки веков (Откр. 5:9-14).

Итак, Богу надлежит служить не из страха наказания, но потому, что Он достоин этого. Когда человек знает, что он спасен, он свободен, чтобы служить Богу и ближнему ради Бога, а не ради самого себя. Почему Господь Иисус повиновался Отцу? Из страха перед наказанием? Наихудшее из наказаний Он добровольно принял на себя, чтобы имя Отца было прославлено в спасении грешников. Почему Апостол Павел терпел лишения, скорби и истязания? Боялся в ад попасть? Нет. Он думал о другом: чтобы возвеличился Христос в теле его, жизнью ли то или смертью (Флп. 1:20), о том, чтобы другие были спасены (1 Кор. 10:33; 2 Тим. 2:10), о том, чтобы совершить свое поприще и свое служение — проповедовать Евангелие благодати Божией (Деян. 20:24).

Верующий приведен в очень близкие, доверительные, семейные отношения с Богом (Рим. 8:16; 1 Ин. 3:1), и та сыновняя любовь, которую Бог порождает в его сердце, естественно проявляется в благоговейном послушании: Ибо это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его; и заповеди Его нетяжки (1 Ин. 5:3).

Здесь мне хочется сделать лирическое отступление и привести цитату не из Библии и не из свв. Отцов, а из детской книжки: Навстречу нам кто-то бежал вдоль берега. То был сам король. Стоило мне взглянуть на него, как я понял, что это мой отец — король. Я в этом ничуть не сомневался. Отец широко раскинул руки, и я кинулся в его объятия...(Астрид Линдгрен. Мио, мой Мио).

Король, конечно, сказочный, а вот Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа — настоящий. Он обнимает нас, как родных (Лк. 15:20) и вводит в Свой дом (Ин. 15:2-3). Можно ли не повиноваться такому Богу?

Я сошлюсь на собственный опыт. Конечно, он ни для кого не может быть авторитетным, но я приведу его, в частности, для того, чтобы объяснить, что побудило меня написать эту книгу. Когда я только обратился, то предполагал достигнуть вечной жизни своими личными нравственными усилиями. Я с раздражением отвергал, как протестантскую ересь, учение о том, что спасение дается только милостью, и поэтому человек может быть в нем уверен. Я считал необходимым для спасения, чтобы я сам, со своей стороны, принес Богу мои благочестивые подвиги и добрые дела. Не только подвиг Христа, но и мои подвиги должны были получить высокую оценку. Христос сделал Свою часть работы, а я должен сделать свою. Постепенно, по мере того как я пытался сделать эту свою часть, мой первоначальный энтузиазм сменялся все более глубоким унынием. Все мои аскетические потуги, бдения и посты приводили только к тому, что я становился раздражительным и тяготил домашних. Люди прямо говорили мне, что в результате моего обращения и благочестивых трудов я стал гордым, нетерпимым и невыносимо высокомерным по отношению к окружающим. Что я был гораздо лучше, когда был неверующим. На основании вычитанного в каких-то аскетических книжках я уже готов был решить, что это диавол пытается совратить меня с пути спасения, действуя через моих друзей и домашних. Я не знаю, что дальше было бы с моей семьей, с моим рассудком и с моим вечным спасением, если бы Господь, в удивительной Своей любви и заботе, не дал мне уразуметь, что все мои благочестивые подвиги были еще худшим противлением Ему, чем откровенная безнравственность. Гордыня — худший вид греха, а религиозная гордыня — худший вид гордыни. По милости Божией, я стал понимать, почему в Евангелиях Господь так милостив по отношению к явным грешникам и так суров по отношению к фарисеям.

В результате нескольких глубоко мучительных для моего самомнения провалов я оказался перед достаточно четким выбором. Я мог принять спасение так, как его предлагает Господь: даром, не от дел, чтобы никто не хвалился (Еф. 2:8-9), — или мог умереть во грехах своих со всеми своими личными подвигами (Гал. 3:10). Мне стало совершенно ясно, что либо я буду спасен только милостью, без каких-либо условий с моей стороны, либо не буду спасен вообще. Спасение по благодати — это не способ уклониться от "трудов и подвигов". Это единственный способ уклониться от проклятия и погибели. Дело не в том, что это "легкое спасение". Дело в том, что никакого другого спасения не существует. Обратившись к Писанию, я убедился, что Господь предлагает спасение именно тем, кто отрекается от всякой надежды на себя и просто сдается на милость Божию — как это подробно изложено в этой книге. Читая обетования, которые Бог дает всякому, кто ищет прибежища во Христе, я не мог отрицать их истинности, но какое-то время не мог поверить, что они относятся также и ко мне лично. Наконец, я просто попросил Бога, чтобы Он Сам разрешил мои сомнения. Постепенно я, по благодати Божией, укрепился в доверии к Его слову, и теперь могу с дерзновением исповедовать: Христос меня не бросит. Вместе со всеми, кто положился на Него, Он возьмет и меня к Себе, чтобы и я был, где Он (Ин. 14:2). Возможно, кто-то обвинит меня в самоуверенности. Я такого обвинения не приму. Когда моя жена говорит: "Я уверена, что я замужем, и я уверена, что муж меня не бросит", — она вовсе не похваляется какими-то своими достоинствами. Она выражает свое уважение и доверие ко мне. Я думаю, будет правильно проявлять по отношению ко Христу хотя бы такое же доверие и уважение, которое в нормальных семьях жена проявляет к мужу, а ребенок проявляет к отцу.

Великую обиду делает Богу тот, кто на Его милосердие не надеется, как-то: он не признает в Боге любви, истины и силы, в которых все упование мое состоит, то есть в любви усыновления, в истине обещания и силе искупления. Пусть говорит, сколько хочет, помысел мой: кто ты такой? И какая та слава? И по каким заслугам ее получить надеешься? Я с дерзновением отвечать буду: знаю, Кому поверил, с какой любовью Он принял меня в сына; ибо Он праведен в обещании, силен в исполнении. Может Он сделать все, что хочет (Бл. Августин. Цветы благодатной жизни, стр.170).

Обратиться — это не значит приняться совершать подвиги. Это значит сдаться, капитулировать. Признать свою полную несостоятельность и беспомощность, свое полное нравственное банкротство, свою неспособность ни загладить прошлые грехи, ни удержаться от будущих, ни веровать, ни жить благочестиво. Смириться и принять ничем не заслуженную и ничем не обусловленную милость Божию. Признать, что только Бог, Который мне, вообще говоря, ни при каких обстоятельствах ничего не должен, может и желает как даровать мне полное прощение, так и исцелить мое лукавое и крайне испорченное сердце. Оставить нелепые попытки произвести на Бога впечатление своим благочестием, ибо вся праведность наша — как запачканная одежда (Ис. 64:6), и принять одеяние праведности Христовой, ту брачную одежду, в которой только и возможно прийти на Его пир (Мф. 22:11-12):

Радостью буду радоваться о Господе, возвеселится душа моя о Боге моем; ибо Он облек меня в ризы спасения, одеждою правды одел меня, как на жениха возложил венец и, как невесту, украсил убранством (Ис. 61:10).

Когда-то давно я смотрел фильм, где гангстерские главари собираются на свою сходку, и один из них гордо заявляет: "Здесь собрались люди, каждый из которых всем обязан только самому себе". Это подходящая надпись для ворот ада. Там соберутся те, кто обязан этим только самим себе. В раю соберутся те, кто всем обязан только Господу нашему Иисусу Христу.

Ему, возлюбившему нас и омывшему нас от грехов наших Кровию Своею и соделавшему нас царями и священниками Богу и Отцу Своему, слава и держава во веки веков, аминь.

 

Аравсийский (Оранжский) Собор II. Начат 3 Июля 529 г. (Перевод с латинского Игоря Мансурова, цитаты из Библии по латинскому тексту)

... Дошло до нас, что имеются некоторые, которые о благодати и о свободной воле по простоте неосторожно и не по правилу кафолической веры желают мыслить. Посему нам то показалось справедливым и разумным, следуя наставлению и авторитету Апостольского Престола, что те немногие главы, всем обязательные для соблюдения, присланные нам Апостольским Престолом, кои древними Отцами из свитков Священного Писания по этому главным образом случаю были составлены, для научения тех, которые иначе, чем следует, мыслят, должны мы своими руками подписать...

Кан. 1. Если кто скажет, что вероломством Aдама не весь человек, то есть телом и душою, "к худшему изменился", но при сохранении поврежденной свободы души верует, что только тело стало подвержено истлению, тот, прельщенный заблуждением Пелагия, противится Писанию, говорящему: "Душа согрешившая сама умрет" [Иез 18, 20]; и: "Не ведаете ли, что кому выказываете себя рабами для послушания, являетесь рабами того, которого слушаетесь?" [Рим 6, 16]; и: "Кто кем побежден, тому и отдается в рабство" [ср. 2 Петр 2, 19].

Кан. 2. Если кто утверждает, что одному только Адаму его вероломство, а не всему его потомству повредило, или свидетельствует, что определенно лишь смерть тела, являющаяся карой греха, а не сам грех, являющийся смертью души, через одного человека перешел во весь человеческий род, тот будет несправедлив к Богу, противореча Апостолу, говорящему: "Через единого человека грех вошел в мир, и через грех смерть, и так во всех человеков перешла смерть, в котором все согрешили" [ср. Рим 5, 12].

Кан. 3. Если кто скажет, что по призыванию со стороны человека может быть дарована благодать Божия, а не сама благодать делает так, чтобы мы ее призывали, тот противоречит Исайи пророку или Апостолу, то же самое говорящему: "Я был обретен не искавшими меня; открылся не вопрошавшим обо мне" [Рим 10, 20; ср. Ис 65, 1].

Кан. 4. Если кто утверждает, что наша воля ожидает Бога, чтобы нам очиститься от греха, а не исповедует также, что, именно, по излиянию в нас и действию Святого Духа происходит наше желание очиститься, тот противится самому Святому Духу, говорящему через Соломона: "Приготовляется воля Господом" [Притч. 8, 35 согл. Септ.], и Апостолу, спасительно проповедующему: "Бог есть тот, кто производит в нас и желание и исполнение по благой воле" [ср. Фил 2, 13].

Кан. 5. Если кто скажет, что как приращение, так и начало веры, и само движение души к вере, из-за которого веруем в Того, Кто оправдывает нечестивого, и к возрождению посредством святого крещения приходим, не по дару благодати, то есть по вдохновению Святого Духа, направляющему нашу волю от неверия к вере, от нечестия к благочестию, но по природе в нас присутствует, тот изобличается противником Апостольских догматов, ибо говорит блаженный Павел: "Уповаем, что начавший в вас доброе дело, будет совершать его до самого дня Иисуса Христа" [ср. Фил 1, 6]; и то место: "Вам дано ради Христа не только, чтобы вы верили в Него, но также, чтобы и пострадали за Него" [ср. Фил 1, 29]; и: "Благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас: ибо есть Божий дар" [Еф 2, 8]. Ибо те, кто говорят, что вера, коей веруем в Бога, является природной, всех тех, которые чужды Церкви Христовой, некоторым образом считают верными.

Кан. 6. Если кто скажет, что без благодати Божией нам верующим, волящим, желающим, стремящимся, трудящимся, молящимся, бодрствующим, усердствующим, просящим, ищущим, стучащим милосердие божественно даруется, а не исповедует, что то, что мы веруем, волим, или все это, как нужно, можем делать, в нас происходит по излиянию и вдохновению Святого Духа, и либо к смирению, либо к послушанию человеческому присоединяет помощь благодати, а не соглашается, что является даром самой благодати то, что мы бываем послушными и смиренными, тот противится Апостолу, говорящему: "Что имеешь такого, чего бы не получил?" [1 Кор 4, 7]; и: "Благодатью Божьею есмь то, что есмь" [1 Кор 15, 10].

Кан. 7. Если кто утверждает, что силою природы что-либо доброе, относящееся к спасению жизни вечной, можно мыслить, как полезно, или избирать, или приветствовать, то есть с евангельской проповедью соглашаться, без озарения и вдохновения Святого Духа, который дает всем приятность в том, чтобы соглашаться или верить истине, тот обманывается еретическим духом, не разумея гласа Божиего, в Евангелии глаголющего: "Без меня ничего не можете творить" [Ин 15, 5]; и то слово Апостола: "Не то, что мы способны мыслить что-либо от себя словно сами по себе, но наша достаточность происходит от Бога" [2 Кор 3, 5].

Кан. 8. Если кто заявит, что иные по милосердию, иные же по свободной воле, которая, очевидно, является испорченной во всех, рождающихся от вероломства первого человека, могут прийти к благодати крещения, тот изобличается чуждым правой веры. Ибо он утверждает, что не во всех людях свободная воля грехом первого человека ослаблена, или определенно так считает ее поврежденной, что, однако, некоторые могут без откровения Божиего обрести таинство вечного спасения сами по себе. Что сколь является противным истине, сам Господь доказывает, Который свидетельствует, что не только некоторые, а никто совсем не может к Нему прийти, если "не тот, которого привлечет Отец" [ср. Ин 6, 44], как и Петру говорит: "Блажен еси, Симон бар-Иона, ибо не плоть и кровь открыли тебе, но Отец мой, сущий на небесах" [Мф 16, 17]; и Апостол говорит: "Никто не может сказать, что Иисус Господь, как только в Духе Святом" [ср. 1 Кор 12, 3].

Кан. 9. О божественной помощи. Является Божиим даром, когда и право мыслим, и стопы наши от лжи и неправды удерживаем; ибо сколько раз мы делаем добро, столько раз Бог в нас и с нами творит, чтобы мы творили.

Кан. 10. О божественной помощи. О божественной помощи даже для возрожденных следует всегда просить, чтобы к доброму концу прийти, или в добром деле смогли устоять.

Кан. 11. "Об обязательствах обетов. Никто не может в чем-либо Богу принести обета, если не получит от Него то, в чем приносит обет", как мы читаем: "И что от руки Твоея мы приняли, то приносим Тебе" [1 Пар 29, 14]. Кан. 12. "Каких нас любит Бог. Таких нас любит Бог, какими будем вследствие Его дара, а не какими являемся по нашей заслуге".

Кан. 13. О восстановлении свободной воли. Свобода воли, в первом человеке ослабленная, не может восстановиться, кроме как через благодать; "ибо упущенное не может быть возвращено, кроме как Тем, Кто мог его дать раньше. Посему Истина сама глаголет: "Если вас Сын освободит, тогда истинно будете свободны"" [Ин 8, 36].

Кан. 14. "Никакой несчастный не освобождается от какой-либо беды, если не предваряет его милосердие Божие", как говорит Псалмопевец: "Скоро заступит нас милосердие Твое, Господи" [Пс 78, 8]; и то место: "Бог мой, милосердие Его предварит меня" [Пс 58, 11].

Кан. 15. "От того, что сотворил Бог, Адам изменился, но к худшему через свою неправедность. От того, что соделала неправедность, изменяется верный, но к лучшему через благодать Божию. Итак, та была перемена от первого вероломства, эта, согласно Псалмопевцу, "перемена от десницы Вышнего" [ср. Пс 76, 11]".

Кан. 16. Никто да не хвалится тем, что, кажется, он имеет, словно не получил того, или потому считает себя получившим, что слово извне или явилось для прочтения, или прозвучало для слышания. Ибо как Апостол говорит: "Если через закон праведность, значит Христос напрасно умер" [Гал 2, 21]; "восшед на высоту пленил плен, дал дары человекам" [ср. Еф 4, 8; ср. Пс 67, 19]. И от Него имеет всякий, кто имеет; кто же отрицает, что от Него имеет, либо воистину не имеет, либо то, "что имеет, отнимется у него" [Мф 25, 29]. Кан. 17. "О христианской храбрости. Храбрость Язычников происходит от вожделения, храбрость же Христиан — от Божьей благодати, которая "разлита в сердцах наших", не через свободу воли, происходящую от нас, но "через Святой Дух, данный нам" [Рим 5, 5]".

Кан. 18. "Благодать не предваряется никакими заслугами. Положена награда добрым делам, если они происходят; но благодать, которая не положена, предшествует, чтобы они произошли".

Кан. 19. "Никто не спасается, кроме как по милости Божьей. Человеческая природа, даже если бы в той целостности, в коей была создана, пребыла, никоим образом не сохранила бы себя без помощи своего Создателя; посему, поскольку без благодати Божьей не может сохранить спасение, которое получила, каким образом без Божьей благодати сможет восстановить то, что потеряла?"

Кан. 20. "Ничего благого не совершает человек без Бога. Много благого творит в человеке Бог такого, чего человек не творит; никакого, однако, не творит человек блага, которого Бог не дает человеку творить".

Кан. 21. "О природе и благодати. Как тем, которые, желая в законе оправдаться, отпали от благодати, истинно говорит Апостол: "Если от закона праведность, значит Христос напрасно умер" [Гал 2, 21], так и тем, которые благодать, каковую передает и принимает вера Христова, считают природной, истинно говорится: Если по природе праведность "значит Христос напрасно умер". Ибо уже был закон, и не оправдал: уже и природа была, и не оправдала. Поэтому Христос не напрасно умер, чтобы и закон через Него исполнился, ибо сказал: "Не пришел Я разрушить закон, но исполнить" [Мф 5, 17], и чтобы природа, Адамом погубленная, через Него же восстановилась, ибо сказал, что пришел Он "взыскать и спасти погибшее" [Лк 19, 10]".

Кан. 22. "О том, что является собственным для человека. Никто не имеет чего-либо своего кроме обмана и греха. Если что, однако, имеет человек истинного и праведного, это происходит от того источника, которого должны мы жаждать в сей пустыни, чтобы от него словно некими каплями орошаемые не ослабли в пути".

Кан. 23. "О воле Божьей и человеческой. Люди творят свою волю, когда делают то, что не угодно Богу; когда же то творят, что хотят, дабы служить воле Божьей, хотя, делая, делают то, что делают, сие, однако, принадлежит воле Того, от Которого и приготовляется и повелевается то, что они хотят". Кан. 24. "О ветвях лозы. Так существуют в лозе ветви, что ничего не приносят лозе, но от нее получают то, чем живут: так и лоза существует в ветвях, что дает им необходимое для жизни питание, но не получает от них. И через сие иметь пребывающего в себе Христа, и пребывать во Христе, и то и другое выгодно ученикам, а не Христу. Ибо, когда отрезана ветвь, может от живого корня прорасти другая; тот же, кто отрезан, без корня не может жить [ср. Ин 15, 5]".

Кан. 25. "О любви, которой любим Бога. Ясно, что Божиим даром является любить Бога. Он Сам дал нам Себя возлюбить, Который любит, не будучи любимым. Мы были возлюблены Им, не будучи угодными Ему, чтобы возникло в нас то, в чем бы мы Ему угодили. Ибо изливает любовь в сердца наши Дух [Рим 5, 5] Отца и Сына, Которого любим мы со Отцом и Сыном".

Заключение, составленное Цезарием еп. Арелатским. И так согласно вышеизложенным речениям Священного Писания или определениям древних Отцов по милости Божией должны мы проповедовать и веровать в то, что через грех первого человека так поникла и изнемогла свобода воли, что никто впоследствии или Бога любить, как нужно, или в Бога верить, или творить добро ради Бога не может, если его не предварит благодать божественного милосердия. Посему и Авелю праведному, и Ною, и Аврааму, и Исааку, и Иакову, и всему множеству древних Святых та преславная вера, которую во славу их проповедует Апостол Павел [Евр 11], не по благу природы, которое было дано прежде Адаму, но по благодати Божией, веруем, что была ниспослана. Каковая благодать даже после пришествия Господа, знаем и одновременно веруем, что не имеется в свободной воле, но по Христовым щедротам даруется всем, желающим креститься, согласно тому, что уже много раз было сказано выше и что проповедует Апостол Павел: "Вам дано ради Христа не только чтобы верили в Него, но также чтобы страдали за Него" [Фил 1, 29]; и то место: "Бог, начавший в вас доброе дело, будет совершать его до самого дня Господа нашего" [Фил 1, 6]; и то: "Благодатью спасены через веру, и сие не от вас: ибо есть Божий дар" [Еф 2, 8]; и то, что о себе самом говорит Апостол: "Получил я милость, чтобы быть мне верным" [1 Кор 7, 25; 1 Тим 1, 13]; не сказал: "потому что я был верным", но чтобы быть мне верным. И то: "Что имеешь, чего бы не получил?" [1 Кор 4, 7]. И то: "Всякое даяние благое, и всякий дар совершенный свыше есть, нисходящий от Отца светов" [Иак 1, 17]. И то: "Никто не имеет чего-либо, если не дано ему свыше" [Ин 3, 27]. Бесчисленны свидетельства Святого Писания, которые можно привести для доказательства благодати, но ради краткости они опущены, ибо, воистину, кому немногого не достаточно, тому и многое не принесет пользы.

В сие также веруем согласно кафолической вере, что крещеные, после того как через крещение получили благодать, с помощью и содействием Христа могут и должны исполнить то, что относится к спасению души, ежели захотят с верностью трудиться. В то же, что некоторые ко злу божественной властью предопределены, не только не веруем, но даже если имеются такие, кто желают верить в таковое зло, со всяким отвержением им анафему изрекаем. Также спасительно провозглашаем и веруем в то, что во всяком деле благом не мы начинаем, а затем по Божьему милосердию нам оказывается помощь, но что Сам Он без каких-либо предшествующих наших добрых заслуг и веру и любовь к Себе прежде в нас вдыхает, чтобы и стремились верно к таинству крещения, и после крещения с Его помощью то, что Ему угодно, могли исполнить. Посему очевиднейшим образом следует верить в то, чтобы у того разбойника, которого Господь призвал в райское отечество [Лк 23, 43], и у Корнилия центуриона, к которому был послан ангел Господень [Деян 10, 3], и у Закхея, который удостоился принять самого Господа [Лк 19, 6], та столь дивная вера не была природной, но дарованной по щедротам божественной благодати.

Посл. папы Бонифация II "Per filium nostrum" к Цезарию еп. Арелатскому, 25 янв. 531.

Утверждение Второго Оранжского Собора ...Мы не замедлили дать кафолический ответ Твоему прошению, которое Ты составил с похвальной заботой о вере. Ибо Ты извещаешь, что некоторые епископы Галлии, уже постигшие, что остальные блага происходят от божественной благодати, хотят только, чтобы вера, которой мы веруем во Христа, принадлежала природе, а не благодати; и, чего не подобает говорить, чтобы она пребывала в свободной воле человека, а не ниспосылалась даже сейчас отдельным людям по щедротам божественного милосердия; прося, чтобы ради устранения сомнений Ваше исповедание, которым Вы, наоборот, определяете, что правая вера во Христа и начало всякой благой воли, согласно кафолической истине вдыхается через предваряющую Божию благодать в души отдельных людей, утвердили Мы властью Апостольского Престола.

И потому, так как этот вопрос многие Отцы, и прежде всего блаженной памяти епископ Августин, а также бывшие до Нас предстоятели Апостольского Престола, оказывается, так всесторонне разъяснили с помощью разума, что ни у кого больше не должно быть сомнения, что вера также к нам приходит по благодати, — на этот вопрос посчитали Мы излишним пространно отвечать; в наибольшей степени потому, что согласно тем речениям, которые Ты заимствовал у Апостола, в которых он утверждает: "Милость получил я, чтобы быть мне верным" [1 Кор 7, 25], и в другом месте: Вам дано ради Христа не только, чтобы в Него верили, но также чтобы за Него страдали [Фил 1, 29], очевидно явствует, что вера, которой веруем во Христа, как и все блага, приходят к отдельным людям по дару вышней благодати, а не по силе человеческой природы. И радуемся Мы, что то же самое Твое Братство, поимев сношение с некоторыми Галльскими епископами, согласно вере кафолической мыслит: и тому радуемся, что, как Ты извещаешь, они в едином согласии определили, что вера, которой во Христа веруем, ниспосылается по предварению божественной благодати; прибавив также, что не существует такого блага по Богу, которое кто-либо без Божьей благодати или хотеть, или начать, или творить, или совершить мог, когда сам наш Спаситель говорит: "Без меня ничего не можете творить" [Ин 15, 5]. Ибо является твердым и кафолическим то, что во всяком благе, коего главой является вера, нас, еще нехотящих, предваряет божественное милосердие, чтобы мы хотели, присутствует в нас, когда хотим, последует также, чтобы в вере устояли, как Давид пророк говорит: "Милость Моя с ним пребывает" [Пс 58, 11]; и в другом месте: "Милость Его следует за мной" [Пс 88, 25]. Подобно и блаженный Павел говорит: "Или кто прежде дал Ему, и воздастся тому? Ибо от Него, и через Него, и в Нем всяческая" [Рим 11, 35]. Посему чрезвычайно удивляемся тем, кто мыслят противное, что они до того еще тяготятся остатками старого заблуждения, что веруют, что ко Христу приходят не по Божьему благодеянию, а по природе; и само природное благо, которое грехом Адама познается испорченным, считают властителем нашей веры более, нежели Христа; и не понимают, что противоречат Господнему слову, глаголющему: "Никто не приходит ко мне, если не дано ему будет Отцом Моим" [Ин 6, 44]; а также блаженному Павлу противятся, вопиющему к Евреям: "Да будем бежать к предлежащему нам сражению, взирая на властителя и совершителя веры Иисуса Христа" [Евр 12, 1]. И поскольку это так, не можем найти, что они для веры во Христа без благодати Божьей приписывают человеческой воле; ибо Христос есть властитель и совершитель веры.

Вследствие чего... вышеизложенное исповедание Ваше, согласное кафолическим Отцам, утверждаем.