От издательства
Диссертация митр. Трифона (Туркестанова), написанная в 1895 г., когда он, будучи в сане иеромонаха, оканчивал Московскую Духовную академию, публикуется впервые. Рукопись находится в Отделе рукописей Российской Государственной библиотеки, в фонде Московской Духовной академии (ф. 172, к.415, д.2).
При подготовки издания нами были внесены в текст рукописи некоторые изменения: во-первых, где это было возможно, поставлены абзацы, во-вторых, исправлена пунктуация, в-третьих, библиографические записи в предисловии и сносках расшифрованы и приведены в соответствие с современными нормами, в-четвертых, выверены цитаты. Точные цитаты из Священного Писания выделены курсивом, но отсылки даны ко всем цитатам. В раскавыченных цитатах из свв. отцов, в тех случаях, когда это проясняло смысл, мы вернулись к тексту оригинала.
Так как полный перечень использованных изданий автор приводит в предисловии, то в сносках библиография дается в сокращенном виде.
Редакторские вставки в текст выделены квадратными скобками. Мы внесли также некоторые примечания, главным образом касающиеся приводимых автором терминов и имен.
3
В нескольких случаях мы приводим замечания рецензента диссертации, ректора Московской Духовной академии, архимандрита (впоследствии митрополита) Антония (Храповицкого). Считаем также небезынтересным его отзыв на работу, который помещаем в конце книги.
Митрополит Трифон (Туркестанов)
Биографический очерк
Митрополит Трифон, в миру князь Борис Николаевич Туркестанов, родился 29 ноября 1861 года. Предки его по отцовской линии были родом из Грузии, при Петре I переселившиеся в Россию. Отец, князь Петр Николаевич Туркестанов (18301891), по отзывам современников, отличался тонким умом и нежным сердцем. Мать будущего владыки, Варвара Александровна, урожденная Нарышкина, приходилась племянницей игуменье Марии (Тучковой), основательнице Спасо-Бородинского монастыря.
Сохранились следующие воспоминания о Варваре Александровне: «Представьте себе следующую картину. Восседает старец, утружденный годами, убеленный сединами, утонченный плотью, одухотворенный в лице и облеченный высоким святительским саном. То - митрополит Московский Филарет. Около него - маленькая девочка. Рядом старость и младость! Митрополит приближает к себе девочку и говорит с ней об ее умершей матери, рано оставившей ее."Твоя мать была святая. Она теперь - в раю… Будь и ты хорошей!"Девочка со
5
всей детской живостью и непринужденностью смело спрашивает:"Митрополит! а что делают в раю?" - "Там молятся", - отвечал святитель."Молятся?" - опять со всей непринужденностью детского возраста и в то же время как бы с неудовлетворенностью возражает девочка, - "Как скучно!"Тогда митрополит полагает свою руку на голову девочки и внушительно говорит ей:"Дай тебе Бог впоследствии познать сладость молитвы!"»1. И действительно, всю свою жизнь княгиня была ревностной молитвенницей и передала любовь к Богу и к храму Божиему своим детям.
В семье князей Туркестановых было шестеро детей. Зимой они жили в Москве, а летом - в старинном подмосковном имении Говорове. Весь уклад семьи был подчиненном размеренному строю церковной жизни, с чередой постов, говений, паломничеств и праздничных торжеств. Дом князей Туркестановых всегда был открыт для знатных и незнатных, богатых и бедных. В имении был построен каменный храм в честь Рождества Пресвятой Богородицы. Первые воспоминания о храме Божием связаны у митр. Трифона именно с ним здесь он подростком алтарничал, пел на клиросе, познавая дивную глубину и красоту богослужения.
Маленький Борис был слаб здоровьем и часто болел. Однажды, во время болезни, когда врачи
1 Памяти Княгини Β.Α. Туркестановой. Шамордино, 1913. С. 19.
6
нашли положение безнадежным, мать его горячо молилась св. мученику Трифону и дала обет посвятить сына Богу и, если он станет монахом, дать ему имя Трифон. После чего мальчик стал скоро поправляться. Еще не совсем окрепший, он поехал с матерью в Оптину пустынь к старцу Амвросию. Подойдя к хибарке старца и увидев толпу паломников, они не надеялись получить его благословения. Но преподобный Амвросий, провидя духовный путь Бориса, сказал, обращаясь к людям: «Пропустите архиерея с матерью!» Толпа расступилась, и княгиня с сыном подошли под благословение.
С юных лет будущий владыка любил храм Божий и стремился стать священнослужителем. Но только в 1884 г.1, после окончания гимназии и учебы на историко-филологическом факультете Московского университета, он был принят послушником в Оптину пустынь. В монастыре князь Туркестанов проходил общие послушания наравне со всеми, пока в 1888 г. он не был командирован на северный Кавказ учительствовать в только что от-
' В литературе мы находим разногласие в том, когда именно, в 1884 (Афанасьев В. Пустынник на миру) или 1887 г. (Никитин В. Памяти митрополита Трифона) кн. Туркестанов поступил послушником в Оптину Пустынь. Т. к. в 1888 г. он был отправлен на Кавказ, а в конце 1889 г. пострижен в монашество, а в 1891 г. поступил в Академию, то по тому следу, какой оставила Оптина в душе митр. Трифона, мы склоняемся к первой дате, т. е. на послушании в Оптиной он пробыл 4 года.
7
крывшемся Александровском духовном училище. 31 декабря 1889 г. в церкви Тифлисской духовной семинарии он принял монашеский постриг с именем Трифон, только после пострига он узнал об обете своей матери. 1 января 1890 г. экзарх Грузии архиеп. Палладий (Раев) рукоположил его в иеродиакона, а 6-го января 1890 г. - во иеромонаха. В конце 1890 г. иером. Трифон вернулся в Оптину пустынь, а в 1891 г., по благословению старца Амвросия, поступил в Московскую Духовную академию. Это было последнее благословение духовного отца, в 1891 г. старец Амвросий почил о Господе. Слово о. Трифона, участвовавшего в отпевании, свидетельствует о его глубоко благоговейном отношении к своему возлюбленному духовному отцу и понимании высоты его христианского подвига: «Давно уже телесно изнемогал в Бозе почивший, возлюбленный отец наш. Надо было удивляться, как выдерживал он столь тяжелые труды<…>Только сила Божия, поддерживавшая его, только благодатная помощь Бога совершала чудо, постоянно повторявшееся, и к которому мы как будто уже привыкли: - видеть умирающего постоянно воскресающим для воскрешения омертвелого духа ближних своих<·..>Не время и не место делать теперь подробное описание качеств дорогого нашего в Бозе почившего великого старца. Его жизнь принадлежит будущему и не забудется никогда<…>Не богатство и знатность, не какие-нибудь таланты, развлекающие суетность человека. - Нет.
8
Смиренная келья, убогий одр, и на нем полурасслабленный с виду старец привлекал к себе Православную Русь… И знатные и убогие, и ученые и простецы, и духовные и мирские, мужчины, женщины и дети - все стекались сюда… И как часто случалось, что человек, раз приехавший, и может быть из простого любопытства, под обаянием святой души оставался здесь навсегда, бросивши вся"красная мира"и посвятив себя служению Богу».
После кончины о. Амвросия, духовным отцом иером. Трифона стал преподобный старец Гефсиманского скита иеромонах Варнава (Меркулов, 17.02.1906), с которым он познакомился и чьими духовными советами пользовался еще будучи гимназистом. По благословению старца Варнавы, во время учебы в академии, иером. Трифон служил в тюремном храме Сергеева Посада. Вспоминая впоследствии об этом, владыка говорил: «Дай Бог, чтобы все православные христиане так каялись, как эти преступники.» В 1895 г. иером. Трифон закончил Духовную академию, представив к защите кадидатскую работу «Древнехристианские и оптинские старцы», в которой проявилось не только глубокое знакомство со святоотеческими аскетическими творениями, но и его духовная связь с живой церковной традицией старчества.
Первым духовным отцом владыки Трифона в Оптиной был преп. Амвросий. О духовной близости с настоятелем Оптиной пустыни, схиархим. Исаакием, свидетельствует слово иером. Трифона
9
на 9-й день по кончине о. Исаакия. Особые отношения связывали еп. Трифона с оптинским старцем схиархим. Варсонофием (f 1.04.1913). Они познакомились, когда владыка Трифон был иеромонахом и о. Варсонофий еще послушником. Об особом благоговении перед старцем Варсонофием говорит тот факт, что во время богослужений старца в Богоявленском монастыре владыка Трифон не служил, а лишь молился в алтаре. К старцу Варсонофию в 1907 г. владыка послал двух юношей Николая и Ивана Беляевых, первый из них, стал оптинским старцем, прославленным ныне в лике святых прп. Никоном. Епископ Трифон сам возводил о. Варсонофия в сан архимандрита. Он же и отпевал его и произнесен над его телом надгробное слово.
По окончании Академии иером. Трифон был назначен инспектором духовного училища при Донском монастыре. Спустя два года он был возведен в сан архимандрита и назначен ректором Вифанской духовной семинарии, а в 1899 г. - ректором Московской духовной семинарии. С 1897 г. архим. Трифон был также цензором изданий ТроицеСергиевой Лавры.
1 июля 1901 г., в день св. бессребреников Космы и Дамиана, в кремлевском Успенском соборе митр. Московский Владимир (Богоявленский) в сослужении сонма архиереев хиротонисует архим. Трифона во епископа Дмитровского, викария Московской епархии. В этот день известный своими духовными дарованиями прот. Валентин Амфите-
атров, служа в Архангельском соборе, обратился к молящимся с такими словами: «В этот час совершается хиротония князя Туркестанова, сына моей духовной дочери кн. Варвары Александровны Туркестановой, возблагодарим Господа, что к нам с неба спала еще одна светлая звездочка, которая будет светить не только нам, но и всему миру.»
Вся архиерейская жизнь владыки Трифона складывалась из молитвы, проповеди и добрых дел. В Богоявленском монастыре, который был определен местом пребывания Дмитровских архиереев, владыка Трифон устроил два новых придела, в честь свт. Феодосия Черниговского и св. Иоанна Предтечи, в воспоминание о храме Оптинского скита. В Богоявленском монастыре его посещали о. Иоанн Кронштадтский, оптинский старец Варсонофий (Плиханков), старец Гефсиманского скита иером. Варнава.
Вскоре после архиерейской хиротонии, 24 июля 1901 г., владыка Трифон поехал в родное имение Говорово, где освящал храм во имя Рождества Богородицы, отремонтированный на его средства. Часто владыка ездил служить в г. Дмитров, посещал приходские храмы, везде во исполнение своего архипастырского долга произнося проповеди и поучения.
Владыка Трифон, родившийся и выросший в Москве, любил первопрестольную, постоянно совершал богослужения и проповедовал в московских храмах в дни престольных праздников, юбилеев и других торжеств. В начале 1903 г. его пригласили в
Даниловский монастырь, освятить храм во имя преподобного Симеона Столпника при больницеприюте для монашествующих 1. Этот приют был открыт тщанием постриженика владыки Трифона, настоятеля Данилова монастыря архим. Тихона (Руднева). Вскоре после открытия туда был помещен и братский духовник Богоявленского монастыря, старец иером. Димитрий (Муретов, 126.03.1904). Особое попечение Преосвященный Трифон оказывал Марфо-Мариинской обители. В 1909 г. он освятил больничный храм свв. жен Марфы и Марии и сослужил митр. Владимиру (Богоявленскому) при освящении соборного Покровского храма обители. В апреле 1910 г. преосвященным Трифоном были посвящены в звание крестовых сестер любви и милосердия по утвержденному Святейшим Синодом чину великая княгиня Елизавета Феодоровна и с нею 17 сестер обители.
Москвичи любили богослужения, совершаемые владыкой за торжественность и молитвенное благоговение. В Богоявленском монастыре владыка служил ранние литургии, на которые приходил молиться рабочий люд. За любовь к простому народу, всегдашнюю заботу о нем его шутливо звали «кухаркин архиереей». Владыка часто устраивал собеседования и лекции для народа, в пользу различ-
' Освящение храма во имя преп. Симеона Столпника при больничном приюте для монашествующих в Даниловом монастыре в Москве. М., 1903.
ных медицинских и благотворительных учреждений. Многие из них были прочитаны в Московском епархиальном доме. Епископ Трифон был активным членом многих благотворительных и научных учреждений: председателем Московского отделения попечительства о слепых, членом Серафимовского благотворительного комитета, действительным членом Московского Археологического института.
В июля 1911 г. еп. Трифон^ по поручению Синодальной конторы, ездил на Север. Он должен был рукоположить 20 монахов Соловецкого монастыря и освятить храм Рождества Христова в Печенгском Трифоновом монастыре, на месте убиения во время нападения шведов 116 монахов.
11 сентября 1913 г. скончалась в Богоявленском монастыре мать владыки Трифона, В. А. Туркестанова. Здесь же ее и отпевали.
20 июля 1914 г., в день начала войны, на Красной площади Преосвященный Трифон, управляющий в это время московской митрополией, осенил собравшихся людей образом Явления Божией Матери преп. Сергию, написанном на доске от гроба Преподобного. Образ этот во время войны всегда находился в действующей армии. 4 августа Москва встречала Царскую Семью. На богослужении в Успенском соборе Преосвященый Трифон в речи, обращенной к Царю, говорил о том патриотическом подъеме, который охватил и соединил весь народ: «Мы не запомним такого времени, и только деды наши повествовали нам о таком же высоком подъ-
еме чувств народных в священную войну двенадцатого года». Вскоре, в самом начале войны, владыка отправился в действующую армию. Он служил полковым священником в 168-м Миргородском пехотном полку, воевавшем на польском фронте. Вместе со своим полком он прошел всю Галицию, утешал раненных, напутствовал умирающих, выезжал на передовые позиции служить молебны. За это в 1915 г. он награждается панагией на Георгиевской ленте и орденом св. Александра Невского. На фронте владыка Трифон был контужен, ослеп на один глаз. Вернувшись осенью 1915 г. в Москву, он попросился на покой в родную Оптину, но Св. Синод назначил его настоятелем Ново-Иерусалимского монастыря. Проводы его из Богоявленского монастыря были очень трогательны. Управляющий московской епархией владыка Феодор (Поздеевский) от лица московских викариев преподнес ему на память Казанскую икону Божией Матери.
В Новом Иерусалиме владыка Трифон продолжил возложенный на него труд архипастырского служения. Он совершал литургии во всех монастырских храмах и приделах (а их общим числом 40), возобновил некоторые приделы, выступал с чтениями и лекциями, на свои средства отремонтировал некоторые храмы, гостиницу для паломников, построил школу.
Через год, осенью 1916 г., он опять уехал на фронт, на этот раз - на румынский. Возвратился он в Новый Иерусалим в 1917 г., по всей видимости,
потрясенный произошедшим переворотом. После этого владыка совсем отошел от управления Церковью, даже не принял участия в Поместном Соборе 1917-1918 гг., редко выезжал из монастыря. В 1918 г. он ушел на покой в Донской монастырь, но вскоре перебрался к сестре и последующие годы жил в Москве, у родственников и духовных чад, скитаясь из дома в дом. В Москве владыка служил во всех храмах, куда его приглашали, но чаще всего в Никитском монастыре, на Афонском подворье и в Знаменской церкви на Знаменке, в Шереметьевском переулке, где пели многие замечательные артисты, такие как A. B. Нежданова, Н. С. Голованов его духовные чада. Сам обладая поэтическим мировосприятием, он всегда тонко понимал художественные натуры. Многие актеры и художники пользовались его духовными советами.
Знаменательным событием в жизни послереволюционной Москвы была последняя служба в Успенском Соборе Московского Кремля на Пасху 1918 г., которую возглавлял епископ Трифон. Вероятно, это событие побудило художника Павла Корина написать портрет митр. Трифона в красном пасхальном облачении. Этим портретом началась серия эскизов к «Руси уходящей», главному произведению художника 1.
В 1923 г. владыка Трифон был возведен Патриархом Тихоном в сан архиепископа. Святитель Ти-
' Паламарчук П. Сорок Сороков: Т. 1. M., 1992. С. 43.
χοη любил владыку Трифона и часто приглашал его служить с ним вместе. На отпевании Патриаха Тихона владыка Трифон произнес слово, в котором говорил о том, что все мы должны нести крест, но одни его несут скорбя и плача, а другие, как Патриарх Тихон, несут его благодушно. «Что такое благодушие? - продолжал владыка, - Оно предполагает высокие качества души: кротость, смирение, полную покорность воле Божией, пламенную любовь ко всем людям, к добрым и злым, друзьям и недоброжелателям; и все эти качества, озаряемые благодатью Святаго Духа, - как результаты и награда непрестанной молитвы<..·>И когда я вспоминаю о нем - а я буду до конца дней его вспоминать, - мне будет рисоваться его доброе, милое лицо. озаренное любовью и лаской, его чудные очи, сиящие светом любви<…>» 1.
Многие годы духовной дружбы связывали митр. Трифона и старца Зосиму (в схиме Захарию), последнего духовника Св. -Троицкой Сергиевой Лавры. «Ведь это наставник мой, - говорил о нем владыка, - который дал вам митрополита Трифона, ведь это он вывел из тьмы искушений мою душу и дал ей свет и силу любви»2.
В 1931 г., по случаю 30-летия архиерейского служения, митр. Сергий возвел архиепископа Три-
1 ЖМП. 1984. № 9. С. 20.
2 Старец Захария (1850-1936 гг.): Схиархимандрит Троице-Сергиевой Лавры. М., 1993. С. 75.
фона в сан митрополита. Т. к. его архиерейская хиротония происходила в день св. бессребреников Космы и Дамиана, в свой тридцатилетний юбилей владыка служил в Космодемьянской церкви на Маросейке.
В 1934 г. владыка совершил последнюю свою службу в субботу Светлой седмицы в церкви Малого Вознесения на Никитской. В конце жизни владыка ослеп. Он хотел принять схиму и получил на это благословение митрополита Сергия. В день своей кончины владыка просил своих духовный детей, пришедших проститься с ним, петь пасхальные песнопения, и сам подпевал им. Скончался владыка Трифон 1/14 июня 1934 г. Он завещал похоронить себя как простого монаха, в клобуке и мантии, без цветов и речей. В гроб положили также все, что владыка успел приготовить к схиме.
Особые молитвы о новопреставленном митр. Трифоне возносил ко Господу схиархим. Захария, которого незадолго до смерти владыка Трифон просил молиться о нем. О. Захария, сам будучи уже близок к смерти, все-таки за послушание пережил своего духовного друга и ученика и помолился об упокоении его души. Отпевали митр. Трифона митр. Сергий (Страгородский) в сослужении архиеп. Смоленского и Дорогобужского Серафима (Остроумова) и архиепископа Волоколамского Питирима (Крылова) в храме Адриана и Наталии, в котором он часто молился и где находилась чудотворная икона мчн. Трифона. Затем в сопровожде-
нии множества людей перевезли на Немецкое
кладбище.
Придя в Оптину в период ее расцвета, всю
жизнь считая себя послушником и учеником оптинских старцев, митр. Трифон воплотил в себе ее великие традиции неразрывного служения Ьогу и
людям.
Н. Лазарева
Предисловие
Предмет нашего исследования относится к числу наименее разработанных вопросов науки практического богословия, к области которого он принадлежит. Между тем, возбужденный деятельностию покойного старца Оптиной пустыни иеросхимонаха отца Амвросия и его предшественников живой интерес к нему требует научной его постановки. В виду этого мы желали бы по возможности удовлетворить указанной необходимости предлагаемым опытом исследования общих оснований старчества и их практического приложения, а затем в кратких очерках жизни почивших старцев показать, какой нравственной высоты достигает инок, получивший правильное духовное воспитание под руководством старца, и как, становясь старцем, он делается высоко полезен для всех верующих. Дело затрудняется, с одной стороны, недостатком научной разработки нашего предмета в предшествующем времени, а с другой, видимым оскудением старчества, на которое в наше время многие смотрят как на вовсе ненужный при переживаемых условиях общественной жизни
анахронизм, легко заменимый чтением святоотеческих писаний или просто установившимися преданиями практики прежнего времени. Но как шатко подобное мнение, видно уже из того, что возвышеннейшие идеалы эпохи процветания монашества кажутся чем-то немыслимым для современных иноков, не ощущающих нужды в старческом руководстве.
Очевидно, что связь идеи старчества с достижением высшего христианского совершенства самая тесная и, можно сказать, одно без другого почти невозможно. Вместе с оскудением сонма старцев, украшенных чрезвычайными дарами Св. Духа, мы не видим более должного внимания к внутреннему молитвенному подвигу, составляющему всю суть духовной жизни, цель которой — теснейшее богообщение. А между тем старчество, процветавшее в этом столетии в Оптиной пустыни лучшее доказательство его полезности: оно дало многих великих духом иноков, оно содействовало расцвету аскетической литературы, оно — в лице славянофилов — сблизило образованное общество с православным монашеством, оно, наконец, ободряло нравственно и вливало новую жизнь в целые тысячи скорбных душ. Не лучшее ли это доказательство истинности старчества? Но, к несча-
стию, этого мнения многие не разделяют,;ι утилитаризм, все более и более охватывающий современное человечество, проникает и в наши обители, особенно основанные не на началах общежития, и, отравляя ядом своекорыстия, вносит в них похоть плоти, похоть очей и гордость житейскую (1 Ин. 2, 16). Средство, предлагаемое св. отцами от этой болезни, заключается в свободном подчинении своей воли воле лица, украшенного добродетельною жизнию, к коему мы питаем доверие, в чем собственно и состоит старчество. Так как идея последнего принадлежит к числу наиболее духовных, т. е. определяющих условия, нужные для совершенства христианской жизни, возможного лишь в недрах православной Церкви, то мы при рассмотрении ее пользовались почти исключительно аскетическими творениями богомудрых подвижников, не упуская, впрочем, из виду и наших святителей-богословов: митрополита Филарета 1 и архиепископа Никанора 2, на основании [творений] которых мы старались выяснить общие начала старчества, неясно выра-
1 Филарет (Дроздов, 1783-1867) митр. Московский и Коломенский (прим. ред.).
2Никанор (Бровкович, 1827-1890) архиеп. Херсонский и Одесский (прим. ред.).
женные в святоотеческих сочинениях, занимающихся преимущественно практическим его применением. Где только течение речи дозволяло, мы старались выражать свои мысли подлинными словами св. отцов, дабы не затемнить ясности изложения, опустив малейшую частность в деле духовного отношения между учеником и старцем, до тонкости разобранного в аскетических творениях.
Все источники первой части нашего исследования могут быть разделены на три отдела. К одному принадлежат деятельные и созерцательные творения отцов, к другому сказания о их жизни и подвигах, к третьему, наконец, сочинения наших богословов. Первыми двумя отделами, сохранившимися на древних языках, мы пользовались в русском переводе Оптиной пустыни, одобренном митрополитом Филаретом, как лучше других удержавшем дух святоотеческих писаний, преосвященного Феофана, епископа Петра и, наконец, наших духовных
академий.
К первому отделу принадлежат [книги] перевода Оптиной пустыни: 1) Преподобных отцев Варсануфия Великого и Иоанна руководство к духовной жизни в ответах на вопрошения учеников. [3-е изд. М., 1892]; 2) Лествица,
преподобного отца нашего Иоанна, игумена Синайской горы. [4-е изд. М., 1892]; 3) Преподобного отца нашего Аввы Дорофея душеполезные поучения и послания. [6-е изд. М., 1888]; 4) Преподобного и богоносного отца нашего Марка подвижника нравственно-подвижнические слова. [М., 1858]; 5) Преподобного отца нашего аввы Исаии, отшельника Египетского духовно-нравственные слова. [М., I 860]; 6) Творения преподобного и богоносного отца нашего священномученика Петра Дамаскина: В 2-х кн. М., 1874] и изданное здесь же 7) Преподобного отца нашего Нила Сорского предание учеником своим о жительстве скитском. (М., 1849). Перевода еп. Феофана: 1) Добротолюбие: В 5-ти т, М., 1883-1889]; 2) Древние иноческие уставы. М., 1892]; 3) Слова преп. Симеона Нового Богослова: В 2-х вып. [2-е изд. М., 1890-1892]. Перевода еп. Петра 1: Писания преподобного отца нашего Иоанна Кассиана Римлянина. [2-е изд. М.; 1892]. Перевода Московской Духовной академии: 1) Преп. Макария Египетского духовные беседы, послание и слова. [3-е изд. М., 1 Петр (Екатериновский), епископ Уфимский, затем Томский, духовный писатель и переводчик. Его труды многократно издавались Оптиной пустынью (прим. ред.).
1880*]; 2) Слова подвижнические преп. Исаака Сирина. [2-е изд. С. Посад, 1893], 3) Творения преп. Нила Синайского: В 3-х ч. [М., 18581859]; 4) Письма преп. Исидора Пелусиота: В 3-х ч. [М., 1859-1860]; 5) Творения иже во святых отца нашего Василия Великого, архиепископа Кесарии Каппадокийския: В 7-ми ч. [М., 1845-1848]; [6) Творения иже во святых отца нашего Афанасия Великого, архиепископа Александрийского: В 4-х ч. М., 1852-1854].
Ко второму отделу — перевода Петербургской Духовной академии: 1) Церковная история Евагрия. [СПб., 1853]; 2) Церковная история Сократа Схоластика. [СПб., 1850]; 3) Церковная история Эрмия Созомена. [СПб., 1851]; 4) История богоболюбцев блаж. Феодорита епископа Кирского. [СПб., 1853]; 5) Лавсаик свт. Палладия Еленопольского. [СПб., 1873]. Перевода Казанской Духовной академии: Собеседование о жизни италийских отцов и о бессмертии души свт. Григория Двоеслова. [Казань, 1857]. Перевода неизвестных авторов: 1) Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов. [СПб., 1871]; 2) Луг духовный преп. Иоанна Мосха [Пер. с греч. архиеп. Филарета (Гумилевского). М., 1853]; 3) Лимонарь премудрых Кир Иоанна и Софро-
пия: На слав. яз. [1-е изд. Киев, 1628], 4) Скитский патерик. [Супрасль, 1791]; 5) Афонский патерик или жизнеописания святых, на св. Афонской горе просиявших. [В 2-х ч. 4-е изд. СПб., 1875], и, наконец, 6) ЧетьиМинеи свт. Димитрия. [В 12-ти кн. Μ., 1875]. К третьему отделу принадлежат: 1) Слова и речи митрополита Московского Филарета: В 3-х ч. М., 1844-1845]; 2) Слова и речи преосвященного Никанора, архиепископа Херсонского: В 5ти т. 2-е изд. [Одесса, 1890]; 3) Соколов И. И. О византийско-восточном монашестве IX-XII вв. // Православный собеседник. 1894. Июль; [4) Платон (Фивейский), архиеп. Православное нравственное богословие. 2-е изд. СПб., 1867; 5) Отечник / Сост. еп. Игнатием (Брянчаниновым). 3-е изд. СПб., 1891].
Во второй части нашего труда мы пользовались следующими сочинениями: 1) Собрание писем блаженныя памяти оптинского старца иеросхимонаха Макария. [Отд-ние 2-е, ч. 1-4. M., 1862-1863]; 2) Сборник писем и статей оп-
1 Луг духовный и Лимонарь являются разными редакциями одного и того же сборника патериковых рассказов, известного также под названием Синайский патерик (см. Словарь книжников и книжности Древней Руси: Вып. 1. Л., 1987. С. 316-321) (прим. ред.).
тинского старца иеросхимонаха отца Амвросия: Ч. 1-я. М., 1894; 3) Козельская Оптина пустынь и ее значение в истории русского монашества // Чтения в Обществе любителей духовного просвещения. 1893. Кн. 9-11; 4) Жизнеописание настоятеля Козельской Введенской Опти που пустыни архим. Моисея [Сост. иером. Ювеналий (Половцев)]. М., 1882; 5) Григорий (Борисоглебский), архим. Сказание о житии оптинского старца отца иеросхимонаха Амвросия. М., 1893; 6) Жизнь и подвиги Глинской пустыни старца Феодора / Сост. иером. Иассон. Курск, 1894; 7) Жизнеописание старца игумена Филарета, возобновителя Глинской общежительной пустыни Курской епархии. Курск, 1892; 8) Письма к разным лицам игумена Антония. [2-е изд.] М„ 1869; 9) Жизнеописание Оптинского старца Иеромонаха Леонида (в схиме Льва). [2-е изд.] Одесса, 1890; 10) Леонтьев Κ.Η. Отец Климент Зедергольм иеромонах Оптиной Пустыни. [2-е изд.]. М., 1882; 11) Леонид (Кавелин), иером. Сказание о жизни и подвигах старца Оптиной пустыни иеросхимонаха Макария. [2-е изд.]. М., 1881; 12) Оптинский старец иеросхимонах о. Амвросий // Чтения в обществе любителей духовного просвещения. 1894. Кн. 1; 13) Историческое описание Козель-
ской Введенской Оптиной пустыни и состоящего при ней скита св. Иоанна Предтечи [В 2-х ч. Сост. иером. Леонид (Кавелин). 4-е изд. М., 1885]; 14) Жизнеописание настоятеля Малоярославецкого Николаевского монастыря, игумена Антония. М., 1870; 15) Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского. [3-е изд., с прибавл.] М., 1892; 16) Историческое описание скита во имя св. Иоанна Предтечи Господня, находящегося при Козельской Введенской Оптиной Пустыни / Сост. иером. Леонид (Кавелин). [2-е изд., испр. и доп.]. СПб., 1862; 17) Леонид (Кавелин), иером. Историческое описание Калужского Лаврентьева монастыря. [2-е изд.]. Калуга, 1888; 18) Неизданные письма к разным лицам отца игумена Антония (Бочкова) — из архива при библиотеке Оптиной пустыни; 19) Поучения иеросхимонаха Амвросия в общих праздничных приветствиях. 1870-1891 гг. М., 1892; 20) Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви: В 12-ти т. СПб., 1866-1883]; 21) Знаменский П.. Руководство к русской церковной истории. Казань, 1888; 22) Жизнеописание Троекуровского затворника Илариона Мефодиева. М., 1888; [23) Исторический очерк Николаевского Угрешского общежительного мужского монастыря.
М., 1872; 24) Житие Иосифа Волоколамского. М., 1865; 25) Порфирий (Григоров), монах. Жизнь и подвиги схимонаха Феодора бывшего настоятеля Санаксарския обители. М., 1839; 2-е изд. М., 1847; 26) Игнатий (Брянчанинов), еп. Сочинения: Т. 1. Аскетические опыты. СПб., 1886.]1.
1 Рецензентом рекомендовано добавить сочинения П. С. Казанского: История православного монашества на Востоке. М., 1854-1857 и История православного русского монашества. М., 1855 (прим. ред.).
Часть I Общее основание старчества
Грехопадение и его связь с идеей старчества
«Кто первый старец? Ветхий деньми Бог, безначальный, бесконечный, всякого своего создания старейший, Сый, удостаивающий носить собственное свое имя пресвитера (старца) удостаивающихся служить в степени пресвитерства» '. В приведенных словах нашего отечественного святителя мы найдем разъяснение всей идеи старчества. Если обратить внимание на обязанности, налагаемые на нас, к лицу старца, как они изображены у св. отцов, то первозданный человек до падения вполне удовлетворял им в отношении к Самому Божеству. Истинному послушнику, говорят св. Каллист и Игнатий, всенеобходимо, как нам кажется, следует соблюдать следующие пять добродетелей: во-
' Никанор (Бровкович), архиеп. Поучение о подчинении старейшим // Слова и речи. Т. 5. С. 105.
первых, веру, чистую и нелестную веру к настоятелю (к руководителю) своему в такой мере, чтобы смотрел на него, как на Самого Христа и, как Христу, повиновался ему. Во-вторых, истину, т. е. чтобы истинствовал в деле и слове и в точном исповедании помыслов. В-третьих, не творить воли своей, ибо для послушника, как говорится, творить волю свою есть большая потеря и большой вред, ему надо всегда отсекать свою волю и притом самоохотно, т. е. не по принуждению от отца своего. В-четвертых, отнюдь не прекословить и не спорить, потому что прекословие и спор несвойственны благочестивым; если вообще всем христианам возбраняется сие, то тем паче монахам, которые дают обет полного во всем повиновения. Прекословие и спорливость происходят от самомнения, сожительницы неверия и высокоумия, как, напротив, непрекословие и неспорливость происходят от верного и смиренномудрого настроения. Впятых, должно соблюдать следующую добродетель — точно и искренно все исповедовать настоятелю своему (руководителю), как мы и при пострижении, как бы страшному предстоя престолу Христову, пред Богом и святыми ангелами Его, дали обет иметь началом и концом вместе с другими нашими ко Господу обетами и за-
ветами и исповедание тайных сердца '. Вот основы духовного отношения между старцем и учеником при нашем настоящем состоянии.
Но первозданный человек в раю привык слушать слова Самого Бога 2, в Нем находя себе наставника, Ему самоохотно и беспрекословно повинуясь и веруя без рассуждения. Ум, первоначально чистый, пребывая в чине своем, созерцал Владыку своего, а теперь за падение свое облечен стыдом и по ослеплении очей сердечных не видит той славы, какую до преслушания видел отец наш Адам 3, который проникал своим духом в небо и находился в непосредственном общении с Богом Творцом, чувствуя себя царем земли 4. Действительно, идея Божества, предносящаяся нашему уму в виде неопределенного стремления к чему-то высшему и идеальному, свидетельствует, что важнейшая цель существования человека есть теснейшее богообщение. Но известно из опыта, что
' Каллист, Игнатий Ксанфопулы. Наставление безмолвствующим… 15 // Добротолюбие. Т: 5.
2 Григорий Двоеслов. Собеседования о жизни италийских отцов,4,1.
3 Макарий Египетский. Беседа 45, 1.
4 Никанор (Бровкович), архиеп. Поучение о рае и падении человека // Слова и речи. Т. 5. С. 456.
причиной бескорыстного сближения бывает преимущественно единоволие, поэтому условие соединения с Богом заключается в сообразовании нашей ограниченной воли с бесконечной волей Творца или беспрекословном ей повиновении, ибо благочестивая душа знает Бога всяческих, а быть благочестивым есть не что иное, как исполнять волю Божию, а это значит знать Бога 1. «Послушание по имени своему, — говорит Московский святитель, — есть исследование тому, что слышим, как наставление или как повеление. Но в высшем, существенном, духовном значении под именем послушания разумеется последование воли человеческой, как сотворенной и зависимой, воле Божией, как творческой и вседержавной. Разум и сердце согласно изрекают обязанность послушания воли человеческой воле Божией, ибо воля Божия непогрешительна, следовательно послушание воле Божией должно вести человека ко всякому благу…»2
«Некогда первый человек благоденствовал. Почему? Потому что последовал всеблагой воле Божией. Он пал с высоты своего блаженства.
' Антоний Великий. Наставление о жизни во Христе. 2, 118 // Добротолюбие. Т. 1.
2 Филарет (Дроздов), митр. Слово в день Благовещения Пресвятой Богородицы // Слова и речи. Ч. 1. С. 415.
Каким образом? Его воля отпала от воли Божией и впала в чувственные пожелания. Преслушание, грех, смерть: это звенья одной цепи» 1. Но дабы повиноваться чьей-либо воле, надо сперва узнать ее, а между тем человек по ограниченности и условности своей природы, естественно, не в состоянии в должной мере объять необъятную волю Творца, нуждаясь в особенном ее откровении. До падения он получал его непосредственно от Бога. Но когда человек ограниченным опытом захотел знать то, что Бог знал всеведением 2, то в самом акте грехопадения произошло уже полнейшее омрачение человеческого духа и смысла 3. Отсюда омертвение духовного человека и омрачение духовного зрения. Отсюда крайне ограниченный остаток духовной силы проникать в небо, и закрытие рая для разбитого человеческого чувства. Отсюда [преобладание в человеке греховной стороны над жалкими остатками добра. Отсюда тройственная похоть: похоть плоти, похоть
1 Филарет (Дроздов), митр. Слово в день Благовещения Пресвятой Богородицы // Слова и речи. Ч. 1. С. 416.
2 Никанор (Бровкович), архиеп. Поучение второе о падшем человеке // Слова и речи. Т. 5. С. 485.
3 Никанор (Бровкович), архиеп. Поучение о падении первого человека // Там же. С. 477.
очей и гордость житейская (1 Ин. 2, 16)1. Отсюда, наконец, затруднение богообщения, ибо разлучение от Бога и состояние греховное одно и то же 2. Таким образом, по преступлении помышления человека сделались земными и пресмыкающимися долу, простое и доброе в нем мудрование перемешалось с мудрованием плотским и порочным 3, и он потерял совершенство и блаженство, похитив себя у Бога, Который не только по всеобщему праву Вседержителя обладал им, но и особенно усвоил Себе, положив на нем Свою печать, Свой образ 4, сам, сделав себя неспособным к прежнему образу богообщения и утратив чистоту души — первоначальное дарование естества нашего 5, возымел
нужду в посреднике.
Но что без познания Бога нельзя быть спасенным и блаженным, в том не усомнится ни-
Никанор (Бровкович), архиеп. Поучение второе о падшем человеке // Там же. С. 486.
2 Филарет (Дроздов), митр. Слово на Рождество Христово // Слова и речи. Ч. 1. С. 34.
3 Макарий Египетский. Слово 4, 5.
4 Филарет (Дроздов), митр. Слово в день Благовещения Пресвятой Богородицы // Слова и речи. Ч. 1. С. 429. а Исаак Сирии. Слово 54 // Слова подвижнические.
С.348.
кто здравомыслящий '. Потому, когда Бог сотворил человека, то всеял в него нечто божественное, как бы некоторый помысл, имеющий в себе, подобно искре, и свет, и теплоту, — помысл, просвещающий ум и показывающий ему, что доброе и что злое. Он называется совестию, которая есть естественный закон 2. Он-то дал возможность падшим прародителям после покаяния вновь вступить в непосредственное богообщение, ибо падением человека в грех образ Божий в нем сокрушен, но не совсем истреблен и уничтожен 3. В первобытное время первые люди были ближе к Богу и чаще удостаивались откровений Божиих, чем мы в наше время, как это явствует из истории Каина, с которым Бог беседовал непосредственно 4. Но когда лукавый князь тьмы облек грехом душу, все существо ее и всю ее осквернил, всю пленил в царство свое, не оставил в ней свободным от своей власти ни
1 Филарет (Дроздов), митр. Слово в день Благовещения Пресвятой Богородицы // Слова и речи. Ч. 1. С. 398.
2Дopoфeй. Поучение 3 // Душеполезные поучения и послания. С. 50.
3 Филарет (Дроздов), митр. Слово в день Благовещения Пресвятой Богородицы // Слова и речи. Ч. 1. С. 406.
4 Никанор (Бровкович), архиеп. Поучение о Каине и Авеле // Слова и речи. Т. 5. С. 491.
одного члена ее, ни помыслов, ни ума, ни тела, но облек ее в порфиру тьмы ', когда вследствие преслушания приняли мы в себя странное для естества нашего — вредные страсти, и привычкою, долговременным усвоением обратили их для себя как бы в природу 2; и со времени преступления первого человека противление и явно, и тайно во всем овладело нами 3, Бог все еще старается приближиться к грешнику, чтобы обратить его к Себе, и потому не гнушается говорить даже с братоубийцею Каином, а грешник продолжает удаляться от Бога и не Бог Каину, но Каин сам себе произносит приговор изгнания от лица Божия 4.
Так весь род человеческий разделился на два союза, т. е. на нечестивых и благочестивых 5, из коих первые, преодолеваемые влечением ко греху, мало-помалу совершенно ему предаются и искажают первоначальную чистоту до того, 1 Макарий Египетский. Беседа 2, 1.
2 Там же. 4, 8.
3 Там же. 21, 2.
4 Филарет (Дроздов), митр. Слово по освящении храма св. великомученицы Екатерины… // Слова и речи. Ч. 2. С.289.
5 Максим Исповедник. Четыре сотни глав о любви, 3, 26 // Добротолюбие. Т. 3.
что боговидение, бывающее лишь чистым сердцем, делается для них совершенно немыслимым, ибо душа, не имеющая благого ума и доброй жизни, слепа: не ведает и не славит Бога, Творца и Благодетеля всех тварей, и войти в наслаждение Его нетлением и вечными благами не может 1. Вторые, напротив, живя, во-первых, остатками жизни, преданной человеку от Бога в начале, во-вторых, предварительными начатками жизни Христовой 2, удостаиваются непосредственного богообщения. Но часть человечества, омраченная греховным мраком, ибо грех, разливаясь, омрачает человека 3, не могла оставаться совершенно без познания воли Творца, иначе безвозвратно погибла бы и сделалась вполне неспособной к восстановлению. Посему Бог избирает тех немногих праведников, которые, как мы сказали, по мере сил сохраняли еще веру и жизнь в ее духе, и делает их посредниками при возвещении воли Своей греховному человечеству.
Древние люди в продолжение многих лет
' Антоний Великий. Наставление о жизни во Христе. 2, 118 // Добротолюбие. Т. 1.
2 Филарет (Дроздов), митр. Слово в день Благовещения Пресвятой Богородицы // Слова и речи. Ч. 1. С. 405.
3 Макарий Египетский. Беседа 15, 19.
учились один от другого по преданию и познавали Творца своего и Бога 1, и если старательность самих учеников ветхозаветных святых содействовала им к приобретению добродетели, то главною виною их преуспеяния послужило то, что они встретили учителей, которые так прекрасно возмогли затлевшую искру усердия возжечь в большей силе, и она сделала их светоносными 2, ибо, хотя о Моисеевом законе говорится, что он никого не привел к совершенству, мы, однако ж, видим, что некоторые из святых в Ветхом Завете были совершенные, поелику, превосходя повеления закона, жили под евангельским совершенством, зная, что праведникам закон не положен 3 и Премудрость Божия искони посылала и доныне посылает в мир своих глашатаев возвещать о Себе блуждающему во мраке неведения человечеству это богомудрых патриархов, пророков и апостолов, церковных благовестников в слове и учении, не противном слову Божию, полезном человечест-
1 Симеон Новый Богослов. Слово 45, 2 // Слова. Вып. 1.
2 Нил Синайский. Слово о подвижничестве, 35 // Творения. Ч. 2.
3 Иоанн Кассиан Римлянин. Собеседования египетских подвижников, 21, 33.
ву 1. Ибо Богом присуждено, чтобы из рода в род не прекращалось уготовление Духом Святым пророков Его и друзей для благоустроения Церкви Его 2. Таким образом, служение пророческое во весь период существования еврейского царства до плена вавилонского существовало и как постоянное учреждение. Это было нечто вроде училищ пророческих или наших христианских монастырей, подвижнических духовных обителей. Вожди сынов пророческих и наставники их были образцами высочайшего подвижничества, в роде столпов подвижничества христианского 3. Таким образом идея старчества, начинаясь с первой главы книги Бытия, проходит по всему Ветхому Завету вплоть до явления Спасителя, при Котором иудеи с большим уважением относились к преданиям старцев, х&тя толковали их неправильно вследствие уклонения от духовной чистоты своей религии.
В Новом Завете домостроительством Боговоплощения средостение между людьми и Бо-
1 Никанор (Бровкович), архиеп. Беседа на память Иоанна Златоуста // Слова и речи. Т. 5. С. 89.
2 Никита Стифат. Вторая сотница естественных психологических глав об очищении ума, 34 // Добротолюбие. Т. 5.
3 Никанор (Бровкович), архиеп. Поучение в день св. пророка Илии // Слова и речи. Т. 3. С. 333.
гом разорено Великим Ходатаем и Посредником Господом нашим Иисусом Христом, и непосредственное научение Богом стало вновь для всех возможным. Ибо в крещении нам дарована совершенная Божия благодать к исполнению всех заповедей, но разбойник (грех) и после этого имеет возможность входить в душу и делать что хочет, ибо природа наша удобоприемлема и для добра и для зла 1. Потому каждый, таинственно получив благодать и не совершая заповедей, по мере опущения их, находится под действием греха, который не есть Адамов, но согрешившего 2, и лишь святые души, которые носятся и путеводствуются Духом Христовым, правящим, куда Ему угодно 3, пользуются плодами искупления и, когда ум их станет в области познания истины, не имеют нужды в вопросах у других 4. Человек стоит среди двух путей, т. е. праведности и греха и, на какой хочет, вступает и идет по нему 5, ибо в кре-
1 Макарий Египетский. Беседа 15, 13.
2 Марк Подвижник. Слово 4, 147.
3 Макарий Египетский. Беседа 1, 9.
4 Исаак Сирии. Слово 75 // Слова подвижнические. С.378.
5 Петр Дамаскин. Начало с Богом содержания книги. // Творения. Кн. 1. С. 11.
щении ветхий наш человек, влекущий нас от Бога на сторону диавола, плоти и мира, поражен смертельно, но не так, чтобы он — этот человек — не имел силы прожить еще несколько мгновений в предсмертных содроганиях, чтобы нельзя было подкрепить, восстановить и изменить его в себе сродными ему пособиями, лечением, пищею, т. е. служением плоти, миру и диаволу, чтобы ожив в нас, он не мог ослабить и даже убить в нас нового чистого человека, порожденного в нас крещением 1. Крестившимся во Христа таинственно дарована благодать, но действует она по мере исполнения заповедей и не перестает вспомоществовать тайно 2. Посему, кто хочет христианскую жизнь с великою точностию вести в совершенстве, тот обязан всеми силами позаботиться прежде всего о. смысле и рассудке души, чтобы, — приобретши способность в точности различать доброе и худое, и во всяком случае распознавая, что в чистую природу привзошло несвойственного ей, — жить нам правильно и непреткновенно, и чтобы, пользуясь рассудком как глазом, быть нам в состоянии не сдру-
1 Никанор (Бровковин), архиеп. Поучение на пострижение иеросхимонаха Моисея // Слова и речи. Т. 5. С. 422.
2 Марк Подвижник. Слово 2, 61.
жаться и не входить в согласие с внушениями порока, а чрез это, сподобившись божественного дара, сод слаться достойными Господа 1.
Но как душа, имевшая привычку ко греху, по большей части к нему поползновенна 2, и естество наше, заболев однажды, научилось болеть и при невнимании легко поскользается в сласть греховную 3, то человек после восстановления при крещении, увлекаемый греховным навыком, опять пал. Тогда как благодать на благодать (Ин. 1, 16) ему по крещении дано покаяние, которое есть второе возрождение от Бога 4, до самой смерти не определяется ни временем, ни делами и никогда не может быть совершенно 5. Это пристанище Господь Иисус Христос дарует человеку, доколе он находится в теле, зная его немощь 6, дабы он имел власть чрез него изменяться и соделоваться совершен-
1 Макарий Египетский. Беседа 4, 1.
2 Василий Великий. Правила, кратко изложенные в вопросах и ответах, 20 // Творения. Ч. 5.
3 Феодор Студит. Подвижнические монахам наставления, 324, 2 // Добротолюбие. Т. 4.
4 Исаак Сирин. Слово 83 // Слова подвижнические. С. 568.
^Исаак Сирин. Слово 71 // Там же. С. 523. 6 Исаия Египетский. Слово 17, 2.
но новым 1, но оно бывает соединено с трудами и потами, стенаниями и слезами для тех, кои, наученные великому таинству христианства и сделавшись ему верными, как человеки, плоть носящие, пали и возымели нужду во вторичном очищении, дабы возвратить потерянное. Но в короткое время невозможно победить страсти или хотя одну из них 2, а добрый нрав образуется в нас многим временем и трудом 3, ибо никто никогда не мог одним шагом взойти на верх лестницы 4, если ум захочет это сделать прежде, нежели уврачует немощь чувств, то привлекает на себя гнев Божий 5. Ибо отстающий от худой привычки сильно увлекается назад, хотя поступает и вперед и, преуспевая в том, в чем старается, и бывая принужден с переменою побуждений уклоняться часто туда и сюда, пока многим упражнением и долгим временем не отучит себя от прежнего и не обратит себе в навык последнего 6. Человек, лишь мало-помалу очища-
1 Исаия Египетский. Слово 26, 17.
2 Иоанн Лествичник. Слово 26, 239.
3 ПетрДамаскин. Слово 22 // Творения. Кн. λ С. 100, 4 Иоанн Лествичник. Слово 25, 46.
5 Исаия Египетский. Слово 8, 6.
6 Нил Синайский. К монаху Агафию, 12, 6 // Творения. Ч. 1.
ясь, достигает, наконец, полного очищения ', потому-то немощь есть исходная точка человека, а совершенство — цель, которую он не вдруг даже усматривает, а усмотрев, и при усиленном стремлении к ней всегда видит в расстоянии от себя 2.
Духовное действие Божией благодати в душе совершается с великим долготерпением, премудростию и таинственным смотрением ума, когда и человек с великим терпением подвизается в продолжении времени и целых лет 3, а до того он ослеплен настолько, насколько он обладается грехом, и разум человеческий, ограниченный и поврежденный, не может уразуметь ума Божия, всесовершенного и бесконечного 4. Конечно, нам, которые яко чада света (Еф. 5, 8) и наследники Божий, сонаследники же Христовы (Рим. 8, 17), по обетованию божественному должны быть научаемы Самим Богом
1 Диадах. Подвижническое слово… 17 // Добротолюбие. Т. 3.
2 Филарет (Дроздов), митр. Слово по освящении храма св. праведного Филарета в Спасо-Бородинском монастыре… // Слова и речи. Ч. 2. С. 407.
3 Макарий Египетский. Беседа 9, 1.
4 Филарет (Дроздов), митр. Слово в неделю всех святых… // Слова и речи. Ч. 1. С. 224.
(Ин. 6, 45) носить неизреченно в сердце яснее пламени написанный Новый Завет и управляться благим и правым Духом, надлежало бы жить ангело-подражательно и никакой не иметь нужды, чтобы кто-либо научил нас: познайте Господа (Иер. 31, 34). Но как ныне, с одной стороны, наше с детства отклонение от доброго и уклонение к худому, с другой — обольщение и непримиримая вражда против нас лютого велиара научают нас, отвратившись от спасительных и благотворных заповедей, носиться по душепагубным стремнинам и, что всего плачевнее, возбуждают нас против самих себя и мудрствовать, и действовать до того, что, по слову Божию, несть разумеваяй или взыскаяй Бога (Пс. 13, 2), и мы все, уклонившись от правого пути, стали неключимы, плотяны и безблагодатны: то крайнюю имеем нужду во взаимном друг друга направлении к добру и содействии в том '. Таково основание старчества в Новом Завете.
1 Каллист, Игнатий Ксанфопулы. Наставление безмолвствующим… 1 // Добротолюбие. Т. 5.
Невозможность без старческого окормления достигнуть главнейших христианских добродетелей
Из указанного общего основания старчества естественно вытекают и следующие, от него зависимые: невозможность достигнуть без него требуемого от нас христианского совершенства, ограниченность человека и важное значение примера в нашей жизни. Каждое из них тесно связано с падением, ибо или непосредственно от него возникло или, по крайней мере, им в значительной степени усилилось, потому рассмотрение их должно идти рядом с этим общим им началом, которое и следует иметь в виду.
Первое, т. е. невозможность достигнуть христианского совершенства без руководителя, будет для нас ясно, если обратим внимание на то, что, с одной стороны, потребны великая рачительность и внимательность ума, чтобы человеку отличать чуждые помыслы, внушаемые сопротивною силою ', ибо ум человеческий по причине неотлучного с нами и обольщающего нас зла ходит лукаво 2, а душу окружает целый лес помыслов, внушаемых сопротивною силою.
1 Макарий Египетский. Беседа 6, 3.
2 Там же. 5, 13.
С другой — князь лукавства, будучи некоею мысленною тьмою греха и смерти, каким-то сокровенным и жестоким ветром, обуревает и кружит весь на земле человеческий род непостоянными помыслами и мирскими пожеланиями, уловляя человеческие сердца, и тьмою неведения, ослепления и забвения наполняет всякую душу не рожденную свыше, и мыслию и умом не переселившуюся в иный век '. Всего же чаще сатана, как бы под видом добрых помыслов, что можно благоугодить сим Богу, делает свои внушения душе и вовлекает ее в предприятия тонкие и благовидные, и вовлекаемый не умеет различить и оттого впадает в сеть и погибель диавольскую 2. Поэтому приобретение души своей невозможно человеку, если не соделается чуждым всего, что в веке сем, и не посвятит себя исканию любви Христовой и если ум его не поставит себя вне всякого вещественного и земного развлечения, чтобы ему можно было всецело заняться достижением единой цели 3.
Но грехом зараженный плотяной человек
Макарий Египетский. Беседа 5, 3.
2 Там же. 26, 12.
3 Там же. 9, 10.
неспособен к благодатным ощущениям 1, ибо, хотя Дух Святый во всех вообще есть как всех объемлющий и о всех промышляющий и во всех приводящий в движение естественные семена добра 2, но проявление благодати, дарованной в крещении, открывается по мере ревности каждого быть верным вере 3. Неведение перстного ума, как мгла и мрак глубокий, покрывая очи душевные, соделывает душу потемненною и помраченною к уразумению божественных и человеческих вещей 4, ибо если человек не достигнет великой меры духовного возраста, то не может различать помыслов, но бывает поруган демонами и впадает в обольщение, поверив им 5. Но, открывая очи свои покаянием, она [душа] все видит чисто, слышит внятно и разумеет разумно 6. Истинное же покаяние не-Филарет (Дроздов), митр. Слово в день пророка Илии // Слова и речи. Ч. 2. С. 171.
2 Максим Исповедник. Умозрительные и деятельные главы… 120 // Добротолюбие. Т. 3.
3 Каллист, Игнатий Ксанфопулы. Наставление безмолвствующим… 6 // Там же. Т. 5.
4 Никита Стифат. Вторая сотница естественных психологических глав об очищении ума, 87 // Там же. Т. 5.
5 Варсонуфий Великий, Иоанн. Ответ 59.
6 Никита Стифат. Вторая сотница естественных психологических глав об очищении ума, 87 // Добротолюбие. Т. 5.
возможно без смиренномудрия, питающего послушанием, и удручения тела подвигам. Посему, если мы действительно хотим сами делом достигнуть христианского совершенства, то должны ввериться тем учителям и руководителям, которые не суесловным рассуждением бредят о нем, но делом и опытом понимая могут и нас научить, направить к нему и весь указать и путь к достижению его 2. Ибо, кто хочет совершенно узнать путь, но не идет с знающими его совершенно, тот никогда не достигли града 3. Итак, без руководителя ум человеческий не может когда-либо ни взойти на небо 4, ни преуспеть или возрасти и сделаться совершенным, ни уметь верно различать добро от зла 5, и страстным отнюдь не должно верить своему сердце ибо кривое правило и прямое кривит 6. «Не ра-
1 Исаия Египетский. Слово 15, 1.
2 Иоанн Кассиан Римлянин. О постановлениях к многитян,12, 15.
3 Варсонуфий Великий, Иоанн. Ответ 61.
4 Петр Дамаскин. О четырех добродетелях души // Творения. Кн. 1. С. 49.
5 Антоний Великий. Наставление о жизни во Христе··· 58 // Добротолюбие. Т. 1.
^Дорофей. Поучение 19 // Душеполезные поучений послания. С. 188.
зумно ли думать, — говорит преп. Кассиан, что не требует учителя труднейшая из всех наука, наука духовная, которая есть невидима, сокровенна и созерцаема одною чистотою сердца, незнание коей рождает не временный ущерб, но погибель души и вечную смерть» 1. Из предложенного рассуждения мы могли уже отчасти заметить, какими добродетелями достигается совершенство и какую тесную связь имеют они с послушанием, а также и друг с другом, посему для полного выяснения значения старчества в деле христианского совершенства надо рассмотреть отношение к нему каждой из составных его частей, т. е. отдельных добродетелей: молитвы, послушания, рассуждения и смирения.
Порядок и последовательность если в ином чем, то и в делах благочестия имеют место и должны быть вводимы с самого начала 2, поэтому молитва, без которой невозможно стяжать добрый и благоустроенный нрав, приобретаемый вообще трудом и подвигами 3, должна стоять на первом месте в ряду добродетелей. Но
1 Иоанн Кассиан Римлянин. Собеседования египетских
подвижников, 2, 11.
2 Нил Синайский. Слово о подвижничестве, 30 // Творения. Ч. 2.
3 Иоанн Лествичник. Слово 3, 23.
неликое и всекрасное и светородное делание сие многим от учения пребывает. И сие убо реша святые отцы, яко и тогда едва обреташеся учитель непрелестен таковым вещем; ныне же до зела оскудевшим подобает взыскати люботрудно '. Древние убо отцы мнози делателие и учителие умному деланию быша и един другаго назидаху и укрепляху 2. Но не все могут иметь тонкое ведение, и только совершенно очистившиеся от страстей видят даже душу ближнего, т. е. в каком она находится устроении 3, что необходимо при руководстве в высших образах молитвы. Тщащийся достигнуть чистоты ее в безмолвии должен шествовать к сему в трепете великом с плачем и испрашиванием руководства у опытных. Если же некоторые совратились, повредившись в уме, то знай, что они пострадали от самочиния и гордости. Ибо в послушании с вопрошением и смиренномудрием ищущие Бога никогда не потерпят вреда благодатию Христа, всем человекам спастися хотящего 4. Да
1 Нил Сорский. Предание ученикам о жительстве скитском. Предисловие.
2 Там же.
3 Иоанн Лествичник. Слово 15, 75.
4 Григорий Синаит. Наставления безмолствствующим, 7 // Добротолюбие. Т. 5.
остережется сподобившийся непрестанной молитвы взыскать явление Бога, чтобы вместо света истинного не принять того, кто есть сущая тьма, притворяющаяся светом. Если же иногда ум увидит свет без всякого искания его, пусть не принимает его и не отвергает, но пусть пойдет и спросит у имеющего силу различения таких вещей, и от него узнает истину, и по истине поступит. Это если найдет настоящего опытного учителя, который знает дело не из Божественного только Писания, но сам испытывал просвещение свыше благодатию Божиею 1. Узревший же что-либо мысленно и приемлющий то без вопрошения опытных легко, хотя то и от Бога есть, прельщается или имеет прельститься, как скорый на приятие помыслов. Впрочем, не всех вопрошать надо, но одного того, кому и других управление вверено, кто жизнию блистает и кто, будучи беден, многих богатит по Писанию (2 Кор. 6, 10). Многие неопытные повредили неразумным 2. Если же самочинник услышит или из книг узнает об умном делании и возжелает держать его, то одно
1 Каллист Тиликуда. О безмолвной жизни, 12 // Добротолюбие. Т. 5.
2 Там же; Григорий Синаит. О безмолвии и молитве, 8 // Там же.
из двух постраждет: или, если нудить себя будет, впадет в прелесть и останется неисцельным, или, если нерадеть будет, всю жизнь останется безуспешным. Непослушливым же, простецы ли они или ученые, не преподается сия наука, чтобы не впали в прелесть, ибо самочинный не может избежать самомнения, которому обычно сопутствует прелесть '.
Послушание, на коем, как мы говорили, основан путь к богообщению, имеет, в частности, весьма важное значение в деле христианского совершенства. Оно, названное отцами исповедничеством, без которого никто из страстных не узрит Господа 2, есть, как достоверно известно, первое в числе вводных добродетелей в добро, ибо отсекает кичение и порождает в нас смиренномудрие. Посему бывает рходною дверию любви ко Христу-Богу для тех, кои с сердечным расположением держатся его. Отложив его, Адам ниспал в глубину ада 3. После этого человек был предан собственному самолюбию и собственной воле, чтобы они сокрушили кости
' Григорий Синаит. О безмолвии и молитве, 8 // Там
же.
2 Иоанн Лествичник. Слово 4, 8.
3 Диадох. Подвижническое слово… 41 // Добротолюбие. Т. 3.
его и он самым злостраданием преслушания научился покою послушания и следовать не самому себе, а заповедям Божиим 1, ибо все великое, что представляет нам Слово Божие, совершено великою преданностию Богу, которая есть начало и совершение христианства и вечного спасения 2. Как сохраним заповеди Христовы, если не отвергаемся всякого хотения своего и разумения?3 Ибо, не оставив всей воли сердца своего и не покорившись Господу чрез повиновение отцам своим духовным, человек не возможет ни познать воли Божией, ни исполнить ее 4. Для того и пришел Господь, чтобы как скоты повинуются человеку, так каждый подчинил себя ближнему своему Бога ради 5, и Сам Он словами (Лк. 18, 22) научает нас, что спасение наше заключается в отсечении
' Дорофей. Поучение 1 // Душеполезные поучения и послания. С. 24.
2 Филарет (Дроздов), митр. Слово в день Благовещения Пресвятой Богородицы // Слова и речи. Ч. 1. С. 430-431.
3 Петр Дамаскин. Начало с Богом содержания книги. // Творения. Кн. 1. С. 16.
4 Антоний Великий. Наставление о жизни во Христе. ft 6 // Добротолюбие. Т. 1.
3 Исаия Египетский. Слово 8, 3.
своей воли '. Создатель и на Адама вместо всех законов наложил послушание 2, следовательно, ничто не приносит такой пользы людям, как отсечение свое воли 3, от которого зависит духовная жизнь человека и христианина 4. Посему действовать по собственной воле или давать себе волю — противно здравому учению 5. Причиною самого нашего повреждения мы находим Адамово самоверие, самочиние и непослушание, от коих оставление и преступление заповеди Божией 6, а как скоро возымел он (Адам) худые помыслы и мысли, то погиб для Бога. Господь не входит там в общение 7. Обновление же производительным началом было второго Адама Господа нашего Иисуса Христа единосоветие с Богом Отцом и послушание Ему, от коих со-
1 Исаия Египетский. Слово 22, 9.
9, r. _ ^ » - --
2 Нил Синайский. К монаху Агафию, 10, 3 // Творения. Ч. 1.
ЗДopoфeй. Поучение 1 // Душеполезные поучения и послания. С. 32.
4 Филарет (Дроздов), митр. Слово в день Благовещения Пресвятой Богородицы // Слова и речи. Ч. 1. С. 417.
5 Василий Великий. Правила, кратко изложенные в вопросах и ответах, 123 // Творения. Ч. 5.
6 Каллист, Игнатий Ксанфопулы. Наставление безмолвствующим… 15 // Добротолюбие. Т. 5.
7 Макарий Египетский. Беседа 12, 2.
блюдение заповедей Его '. Посему, как сказано некиим из премудрых, противное — противному врачевство и, как причина всего для нас прискорбного в непокоривости и гордости, а всего радостного в благопокорности и сокрушении, то возжелавшему жить без погрешений надобно побыть на послушании у отца опытного и непрелестного, долговременными подвигами стяжавшего ведение вещей божественных и в жизни украшенного всеми добродетелями, всякое его повеление и всякий совет почитая гласом и советом Самого Бога. Ибо спасение, говорит Премудрый, во мнозе совете (Притч. 11, 14) и муж бессоветный сам себе враг. Если же некиим из досточтимых отцов случалось и без такого подвига послушания улучить благотворное безмолвие и по Богу совершенство, то это бывает по особому Божию откровению, и притом очень редко. А что редко, как негде написано, то не закон Церкви. Но ты, веруя, что истинное послушание есть как бы подготовительное обучение к добрейшему безмолвию, оставь то, что по особому домостроительству бывает редко, и сообразуйся с тем, что обще для всех постановлено
1 Каллист, Игнатий Ксанфопулы. Наставление безмолвствующим… 15 // Добротолюбие. Т. 5.
всечестными отцами. Так сподобишься и воздая ния, определенного для законно живущих.
Итак, что же если на случайную дорогу, неизведанную делом, едва ли кто решится вступить без верного проводника, если в море никто не пустится без искусного кормчего, если за какую-либо науку или искусство никто не возьмется без знающего дело учителя, то кто дерзнет приступить к изучению делом искусства искусств и науки наук, вступить в таинственную стезю, ведущую к Богу, и пуститься в беспредельное мысленное море, т. е. в истинную христианскую жизнь без руководителя, без кормчего и учителя опытного и истинного? Поистине таковый, кто бы он ни был, прельщает себя и прежде вступления на путь уже заблудился, как незаконно подвизающийся, как, напротив, и шага не сделав, достиг конца тот, кто подчиняет себя отеческим уставам. Ибо откуда иначе имеем мы узнать, как ополчиться против плоти или как вооружиться против страстей и бесов? Как без них [руководителей] научимся различать доброе от недоброго, когда к добродетелям прицепляются худые страсти и всегда стоят некако при дверях? Как без них умудриться обуздывать чувства телесные и, как струны на гуслях, согласно настраивать силы душевные?
Особенно же как без них можно будет нам различать гласы откровения, внушения, видения божественные и козни, прелести и призраки бесовские? Одним словом, как сподобимся достигнуть единения с Богом и научиться богодейственным священнодействиям и таинствам без посвящения в них тайноводителем истинным и просвещенным? Никак невозможно это, никак, когда видим, что и сосуд избранный, блаженнейший Павел, сии уста Христовы, сей свет мира, сие солнце всемирное, сей учитель вселенский, спешит к соапостолам,, чтоб вместе с ними рассмотреть свое благовестие 1. Чудо воистину непостижимое и неизреченное сотворил нам человеколюбивый Бог, что одною добродетелью или, лучше, одною заповедию можно немедленно восходить на небеса, как одним преслушанием низошли мы и нисходим во ад 2. Ибо Он всеблагий благоволил, чтоб мы чрез послушание и благопокорность опять возвращали рай, из коего выгнаны за непослушание и непокорность 3.
^Каллист, Игнатий Ксанфопулы. Наставление безмолвствующим… 15 // Добротолюбие. Т. 5.
2 Там же; Григорий Синаит. Главы о заповедях и догматах… 121 // Там же.
3 Феодор Студит. Подвижнические монахам наставления, 313, 2 // Там же. Т. 4.
Прекрасное воздает Господь воздаяние тем, кто терпелив, послушлив и покорен отцам своим. Кто им повинуется, тот повинуется Господу'. Поэтому паче всего надлежит уразуметь, как следует верно и с подобающим благоговением принимать и выслушивать божественные и духовные законоположения отцов 2.
Те, кои печась о внутреннем человеке, отсекают собственные хотения, достигают душевного бесстрастия и получают венцы добродетелей 3, потому страстным надлежит пребывать в молитве и повиновении, ибо многими опытами доказано, что не может обуздывать своих похотей тот, кто не научился чрез послушание умерщвлять свою волю 4. Ибо и с помощию едва можно вести брань с прежними греховными навыками 5, для разленившихся · же к исполнению заповедей и возжелавших изгнать мутное омрачение нет лучшего и пригоднейшего врача, 1 Антоний Великий. Наставления о жизни во Христе. 68//Там же. Т. 1.
2Kaлдucm, Игнатий Ксанфопулы. Наставление безмолвствующим… 94 // Там же. Т. 5.
3 Исаия Египетский. Слово 16, 3.
4 Иоанн Кассиан Римлянин. О постановлениях киновитян, 4, 8.
3 Марк Подвижник. Слово 2, 160.
как нерассуждающее с верою во всем послушание '. Ибо подвижники двумя заповедями приходят в древнее состояние — послушанием и постом, как от противных им дел всякое зло вошло в мир. Причем послушанием хранящие заповеди поспешнее восходят к Богу 2. Поэтому познавший себя вовсе не дерзнет исполнять свою волю или составлять свое разумение без вопрошения опытных з. Когда воцарится в нем благодать Духа, тогда уже не будет иметь своей воли, но все, что ни бывает с ним, есть воля Божия 4, мы же, не желая оставить своих хотений, думаем, что с волею Божиею можем совместить нашу, но это невозможно 5. Если же хочешь стать благоискусным, не угождай своему самовольству и своенравию, но подчини волю свою тем, которые и жизнию и трудом возделали уже и привели в устройство божественный виноградник и у которых легко тебе научиться деланию. Ибо смешно и срамно в низком ремесле переходить непрестанно от
1 Григорий Синаит. Главы о заповедях и догматах. 107 // Добротолюбие. Т. 5.
2 Там же. 18.
3 Петр Дамаскин. Начало с Богом содержания книги. // Творения. Кн. 1. С. 23.
4 Там же. С. 20.
5 Там же.
учителя к учителю, а божественное любомудрие, как что-нибудь маловажное, представлять
себе самим 1.
Только для того, кто добре совершил духовное послушание, плоть подчинив духу, не требуется послушание человеческое, ибо таковый в послушании состоит слову Божию и закону, как благородный раб. Но для тех, у коих идет борение и война тела против души, необходимо иметь вождя и правителя и слушаться его, яко умеющего со знанием дела править рулем жизни нашей и снаряжать нас во время брани благопотребными оружиями, чтоб не захватили нас в плен невидимые супостаты и страсти не потопили по неопытности нашей 2.
Третья добродетель, нужная для христианского совершенства, есть рассуждение. Оно в общем смысле в том состоит и познается, чтобы точно и верно постигать божественную волю во всякое время, во всяком месте и во всякой вещи. Оно находится в одних только чистых сердцем, телом и устами 3. В совершенных же рассуждение есть находящийся в них духовный
1 Исидор Пелусиот. Письмо 260 // Письма. Ч. 3.
2 Феогност. О жизни деятельной и созерцательной, и о священстве главы, 11// Добротолюбие. Т. 3.
3 Иоанн Лествичник. Слово 26, 2.
разум, который светильником своим может просвещать и то, что есть темного в душах других '. Кто выше естества духовно живет, тот, как прошедший за предел страстного, новоначального и среднего и благодатию Христовою достигший совершенства, т. е. всесущественного просвещения и совершеннейшей рассудительности, видит самого себя и обсуждает наияснейше, а также и всех видит и обсуждает определительно верно, сам не будучи ни от кого видим и обсуждаем верно, хотя у всех на виду находится 2. Но не получивший дарования рассуждения отнюдь не должен утверждать своего разумения без вопрошения опытных, твердой веры и чистой молитвы, без коих не может он достигнуть полного рассуждения 3, а без него и то, что мы почитаем хорошим, не есть добро, или потому, что оно не своевременно, или не нужно, т. е. не соответственно, или потому, что мы неправильно понимаем сказанное 4.
1 Иоанн Лествичник. Слово 26, 1.
2 Каллист, Игнатий Ксанфопулы. Наставление безмолвствующим… 41 // Добротолюбие. Т. 5.
3 Петр Дамаскин. Об истинном рассуждении // Творения. Кн. 1. С. 144.
4 Петр Дамаскин. Начало с Богом содержания книги. // Творения. Кн. 1. С. 16.
Истинная рассудительность — не земной и не малый, но величайший дар божественной благодати ', без которой не может стоять никакая добродетель или пребывать твердою до конца 2, — приобретается только полным смирением, коего первым доказательством будет — открывать отцам не только то, что делаем, но и о чем думаем, ни в чем не доверять своему помыслу, но во всем следовать наставлениям старцев и считать хорошим или худым только то, что они признают таким. Ибо невозможно пасть от бесовского прельщения тому, кто свою жизнь располагает не по своему суждению, а по совету преуспевших, потому-то диавол, обольщая, когда прикрывается видом святости, ненавидит голос утверждения, т. е. силу рассудительности, которая происходит от слова и утверждения старцев 3, и огражденный ею не падет, научившись от нее во всем повиноваться не. собственному помыслу, но совету отцов и братии 4. Ибо прежде, нежели кто-либо удостоится дара рассудительности, самое объявление и от-
1 Иоанн Кассиан Римлянин. Собеседования египетских подвижников, 2, 1.
2 Там же. 2, 2.
3 Там же. 2, 10.
4 Там же. 2, 5.
крытие пред отцами помыслов злых иссушает оные и ослабляет '. Итак, мы научаемся, что тогда удостоимся дарования истинной рассудительности, когда будем доверять не внушениям своего разума, но учению и наставлению старцев 2. Впрочем, хотя вопрошать о всем весьма хорошо, но лишь опытных, а неопытных опасно, потому что они не имеют рассуждения. Если же найдется человек, имеющий его, то он бывает руководителем слепых и светом для находящихся во тьме, и к нему должны мы во всем обращаться и принимать от него все, хотя бы, может быть, по неопытности нашей и не то находили, что желаем. Однако имеющий рассуждение из того наиболее познается, что он может и нежелающих нас и неохотных расположить к тому, что он говорит. Ибо чрез него действует Дух, испытующий все и совершающий божественные дела так, что может и нехотящий ум заставить верить 3.
Итак, прежде всего надлежит стараться о разуме и ведении с вопрошением единодушных и единомудренных рабов Божиих и одинаковым
1 Иоанн Кассиан Римлянин. Собеседования египетских подвижников, 2, 10.
2 Там же. 2, 11.
3 ПетрДамаскин. Слово 11 // Творения. Кн. 2. С. 62-63.
образом подвизающихся, чтобы, не зная, где и как ходить, не шествовать во тьме без света светильника, ибо кто идет путем сим самочинно, без евангельского ведения и совсем без наставления, тот много претыкается и не знает, какой конец получит 1. Потому мудрому свои мысли не кажутся разумными, но когда даже удостоверение имеет он, что они истинны и добры, и тогда тем больше не доверяет своему суду, а других мудрых поставляет судиями своих мыслей и рассуждений, да не вотще течет или тек (Гал. 2, 2), и от них приемлет утверждение 2. Что же есть начало премудрости, как не то, чтобы удаляться от всего ненавистного Богу? А как удаляться от сего? Не делать ничего без вопрошения и совета 3, ибо как можем мы уразуметь волю Божию или вполне предаться ей, если верим самим себе и держимся своей воли?4 Да будет известно, что дела надобно рассматривать с рассуждением, чтобы отличать благое от злого, по совету апостола: все искушающе, 1 Марк Подвижник. Слово 9. С. 248.
2 Максим Исповедник. Четыре сотни глав о любви, 3, 58 // Добротолюбие. Т. 3.
3 Варсонофий Великий, Иоанн. Ответ 231. ЛДopoфeй. Поучение 5 // Душеполезные поучения и послания. С. 74.
доброе держите (1 Сол., 5, 20). А рассуждение сие без всякого прекословия есть дело аввы 1.
Четвертая добродетель, на которой зиждется все здание христианского совершенства, есть смирение. Определяя его, святые отцы говорят: смиренномудрие есть безымянная благодать души, имя которой тем только известно, кои познали ее собственным опытом, исправление же ее принадлежит одним лишь православным 2. (Вот почему вне Православной Церкви истинное старчество, основанное на смирении, невозможно, а если и держится, то имеет неправильное применение, например в католичестве, а потому не достигает своей цели.) Без него никто не внидет в небесный чертог, по совокуплении же с ним человеку закон не лежит 3, ибо священная двоица — любовь и смирение — первая возносит, а последнее вознесенных поддерживает и не дает им падать 4.
Кто приобрел смиренномудрие, тот все победил 5. «Я полагаю, — говорит св. Иоанн Лествичник, — что путь к смирению — послушание
Варсонофий Великий, Иоанн. Ответ 543.
2 Иоанн Лествичник. Слово 25, 4 и 33.
3 Там же. 25, 52.
4 Там же. 25, 37.
5 Там же. 26, 49.
и правость сердца, которые естественно сопротивляются возношению 1. Послушание, — продолжает он, — есть гроб собственной воле и воскресение смирения 2, которое от него рождается, а от смирения рождается бесстрастие. Посему ничто не возбраняет сказать, что от послушания рождается бесстрастие, которым совершается смирение 3. Однажды просил я одного из искуснейших старцев вразумить меня, каким образом послушание имеет смирение? Он отвечал: благоразумный послушник, если и мертвых будет воскрешать, и дарование слез получит, и избавление от брани достигнет, всячески думает, что это совершает молитва отца его духовного и пребывает чужд и далек от суетного возношения, да и может ли он возносится тем, что, как сам сознается, сделал с помощию другого, а не собственным старанием»4. Итак, кто вначале не жил в повиновении, тому невозможно приобрести смирения, ибо всякий сам собою научившийся художеству кичится 5, для смиренного же тягость и жало верить са-
' Иоанн Лествичник. Слово 25, 62. 2 Там же. 4, 3. ЭТам же. 4, 71.
4 Там же. 4, 54.
5 Там же. 26, 72.
мому себе, как гордому трудно последовать словам и мнению других 1. Чтобы нас, и не желающих смириться, побудить к сей добродетели, Господь промыслом Своим устроил так, что никто язв своих не видит так хорошо, как видит их ближний, а потому мы обязаны не себе приписывать исцеление наше, но ближнему 2. Кроме того, если человек не попросит совета у отцов касательно дела, которое кажется добрым, то последствия сего будут худые и человек тот преступает заповедь, которая говорит: сыне, с советом вся твори (Сирах. 32, 21) и еще: вопроси отца твоего, и возвестит тебе, старцы твоя, и рекут тебе (Втор. 32, 7). И нигде не найдешь, чтобы Писание повелевало кому-нибудь делать что-либо самому по себе; не просить совета означает гордость, и такой человек оказывается врагом Божиим; ибо Бог гордым противится, смиренным же дает благодать (Притч. 3, 34). Кто же после сего будет смиренным, как не тот только, кто преклоняет выю свою пред старцами и принимает совет их по страху Божию 3. Кто делает что-либо с вопросом, тот исполняет
1 Иоанн Лествичник. Слово 25, 54.
2 Там же. 25, 53.
3 Варсонуфий Великий, Иоанн. Ответ 532.
закон и пророков, ибо вопрошать есть знак смирения и такой подражает Христу, Который смирил Себя, приняв зрак раба (Флп. 2, 7-8). Муж, живущий без совета, враг сам себе. Писание говорит: с советом вся твори (Сир. 32, 21). И Иоанн Колов говорит: «Если увидишь юного, по своей воле восходящего на небо, удержи его за ногу и сбрось вниз». Полезнее со смирением вопрошать, нежели идти с своеволием, ибо Сам Господь влагает в уста вопрошаемого, что сказать, ради смирения и правоты сердца вопрошающего 1. Господь показал нам, что возношение низложило нас и невозможно иначе получить помилование, как чрез противоположное ему, т. е. смиренномудрие, но кто может сподобиться его, если не понудит себя отсечь волю и не предаст себя Бога ради своему отцу, ни в чем не сомневаясь, но делая все, что ни говорит он, с уверенностью, как бы слушая Самого Бога 2. Ибо из всего Писания видно, что Бог ничего более не требует от человека как то, чтобы он всегда смирялся пред ближним, отсекал свою волю и всегда испрашивал помощи Божией 3.
' Варсонуфий Великий, Иоанн. Ответ 701. 2Дopoфeй. Поучение 1 // Душеполезные поучения и послания. С. 24.
3 Исаия Египетский. Слово 23, 8.
В предложенном исследовании мы старались обосновать святыми отцами второе основание старчества: невозможность достигнуть без него христианского совершенства. Мы видели, как тесно связана с разбираемой нами идеей каждая из добродетелей, составляющих нравственный облик христианина, деятельно оправдывающего свое название, и что невозможно кому-либо самому научиться художеству добродетелей, хотя некоторые и пользовались своим опытом, как учителем. Ибо по самому себе, а не по совету преуспевших действовать — самомнение наводит или, лучше, порождает. Если Сын ничего от Себя не творит (Ин. 5, 19), но, как научил Его Отец, тако творит, и Дух глаголати имать не от Себя, то кто помыслить может, что достиг такой высоты, на коей не имеет нужды в чьем либо тайноводстве? Безумие паче, нежели добродетель, имеющим кажется таковый в самопрельщении. Почему слушаться надлежит тех, кои опытно изведали болезни и труды деятельной добродетели 1. Теперь обратимся к остальным основаниям старчества и попытаемся по возможности выяснить их значение.
1 Григорий Синаит. О безмолвии и молитве, 15 // Добротолюбие. Т. 5.
Ограниченность человека и важное значение примера в нашей жизни
Ограниченность человека, которая довольно ярко выступала и в предыдущих рассуждениях, вытекая из самой условности нашей природы, есть общепризнанный факт как обыденного опыта, так и научного сознания. В силу этого мы подлежим закону постепенного и постоянного во всем развития. Посему в учении не нуждается один только Бог всяческих, ибо Он самобытен и другого не было прежде Его. А все прочее имеет нужду в учении, как сотворенное и созданное; совершеннейшие в знании и добродетели учат несовершенных в познании. Итак, думающие о себе, что не имеют нужды в наставниках, недугуют невежеством, которое есть мать гордости, поэтому они не покоряются тем, кои с любовью учат их. Таким людям предшествуют на пути к погибели за этот же недуг низринутые из небесного жительства демоны, так как и они отвергли небесных наставников. Итак, душа боголюбивая, которая подвизается о Христе, должна сама верно изучить то, чего она не знает или других ясно учить тому, что узнала. Если она не делает ни того ни другого, то болит неразумием. Начало отпадения —
пресыщение наставлением и отвращение от учения, которого всегда алчет душа боголюбивого 1. Создатель Бог определил, чтобы мы имели нужду друг в друге и, по написанному, вступали друг с другом в единение (Сир. 13, 20)2, ибо каждый из нас ни в чем не достаточен сам по себе; в частности и в рассуждении духовного иному можно иметь здравыми три духовных члена, но потому человек еще не совершен, имея какую-то сокровенную скверну и какую-то преизбыточествующую тьму страстей, чрез преступление Адамово привзошедшую во все человечество вопреки чистой природе человека, потемняющую и оскверняющую вместе и тело и душу 3. Столько одних духовных степеней и мер, и зло не вдруг очищается и истончевает, а по частям 4, по мере постепенного оскудения и истребления в душе греха, ибо благодать приосеняет ее только отчасти, ни в ком не озаряя ее всецело, но внутри ее остается еще великая пажить пороку 5. Потому как в телесных болез-
1 Палладий Елена-польский. Письмо правителю Лавсу.
2 Василий Великий. Правила, кратко изложенные в вопросах и ответах, 7 // Творения. Ч. 5.
3 Макарий Египетский. Беседа 15, 7.
4 Там же.
5 Там же. 41, 2.
нях никто не может точно узнавать причины их и врачевства против них без большой опытности во врачебном искусстве, так и в душевных — без должного подвижничества. Ибо, чем душа превосходнее тела, тем труднее узнавать ее болезни, чем тела, всеми чувственно видимого 1. Но как по обольщению диавола или заблуждению человеческому, по которому никто в этой плоти не может не обманываться как человек, часто случается, что и тот, кто имеет более острый разум и больше познаний, иногда нечто ложное принимает умом 2, ибо по самоснисхождению всего легче обмануть самого себя 3, а тот, кто имеет тупое дарование и меньше знания, кое-что понимает правильнее и истиннее. Посему никто, каким бы знанием ни обладал, не должен думать, что может· не нуждаться в наставлении другого. Ибо, хотя бы диавольское обольщение и не обмануло его суждения, 1 Никита Стифат. Вторая сотница естественных психологических глав об очищении ума, 11// Добротолюбие. Т. 5.
2 Иоанн Кассиан Римлянин. Собеседования египетских подвижников, 16, 12.
3 Василий Великий. Подвижнические уставы подвизающимся в общежитии и в отшельничестве, 21 // Творения. Ч. 5.
однако ж он не избежит тяжких сетей возношения и гордости 1. И это премудро устроил и прекрасно распоряжающийся нашею жизнию, чтобы по крайней мере необходимость потребного приводила в согласие необузданность одержимых безумием, когда самые родственные связи не побудили их к взаимному союзу 2. Нельзя скрыть того, что понятие ума нашего весьма несовершенно и всячески исполнено неведения 3, поэтому нет никого, кто не имел бы нужды в советнике, кроме Самого создавшего премудрость 4, и делающий что-либо не по совету, а по своей воле трудится неблагоразумно. Ибо в удалении от всех нелегко узнавать каждому свой недостаток, не имея человека, который бы обличал его и исправлял 5. Само Св. Писание увещевает нас не полагаться на себя, не считать себя разумным, не верить тому, что можем сами управлять собою, имея нужду в на-
1 Иоанн Кассиан Римлянин. Собеседования египетских подвижников, 16, 12.
2 Нил Синайский. К монаху Агафию, 4, 3 // Творения. Ч. 1.
3 Иоанн Лествичник. Слово 3, 24.
4 Варсонуфий Великий, Иоанн. Ответ 157.
5 Василий Великий. Правила, пространно изложенные в вопросах и ответах, 7 // Творения. Ч. 5.
ставляющих нас по Боге, ибо не стяжали всё в равной мере: некоторые имеют превосходство более в слове, чем в деле, а в других, напротив, дело сильнее слова '. Нет несчастнее и ближе к погибели людей, не имеющих наставника в пути Божием 2, ибо, хотя грешный и трудится несколько сам, он имеет нужду в молитве праведного 3. Самые умные силы преподают просвещение друг другу, так да научаются друг от друга и словесные 4.
Ежедневный опыт показывает, как велика сила примеров и как известный образ действия делается всеобщим обычаем 5, поэтому и в деле нравственного совершенства пример имеет всегда важное, а в частности в приложении к идее старчества даже решающее значение. Действительно, все духовное отношение между учеником и старцем основано на примерах предшествующего времени. Здесь трудами и потами
1 Иоанн Лествичник. Слово 26, 154. 2Дopoфeй. Поучение 5 // Душеполезные поучения и послания. С. 72.
3 Варсонуфий Великий, Иоанн. Ответ 622.
4 Петр Дамаскин. О том, что любовь и совет со смирением есть великое благо // Творения. Кн. 1. С. 191.
5 Платон (Фивейский), архиеп. Православное нравственное богословие, 283.
древних подвижников выработались истины: «Главное, — все делай с советом и вопрошением отца твоего духовного о Христе Иисусе; ибо таким образом благодатию Христовою несносное и стремнистое бывает легко, и тебе покажется, будто несешься по ровному, несколько покатому полю» 1 или «все предать в волю духовного отца своего, как в руку Божию, есть дело совершенной веры»2; и «действенно стяжавший веру к отцу своему по Богу, видя его, мнит видеть Самого Христа и, бывая с ним или последуя ему, верует несомненно со Христом быть и Ему последовать» з, и прочие, коими полны богомудрые творения святых отцов аскетов, и ими, как завет, переданы потомству. Но как главным примером, на который мы должны непрестанно взирать для подражания, служит для нас Спаситель, то с Него и начнем наше исследование. Для того, кто, восприяв намерение расторгнуть рукописание своих прегрешений и сподобиться быть вписану в божественную книгу спасаемых, нет вернейшего к тому способа, 1 Каллист, Игнатий Ксанфопулы. Наставление безмолвствующим… 36 // Добротолюбие. Т. 5.
2 Симеон Новый Богослов. Деятельные и богословские главы, 16 // Слова. Вып. 1. ЭТам же. 19.
как послушание. Ибо, если, по блаженному Павлу, Сын Божий и Бог наш Господь Иисус ради нас стал подобным нам и, премудро устрояя отеческое о нас благоволение, видится пресекающим путь послушания и чрез него сподобляется Отчего за благоугождение ему по человечеству прославления, то кто же осмелится дерзко, чтобы не сказать бессмысленно, надеяться сподобиться славы Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа и отеческих воздаяний, не избрав шествовать тою же с вождем и учителем нашим Иисусом Христом стезею? Ибо ученику, если у него есть забота быть, как учитель, надлежит неуклонно со всем рвением душевным, как на пример и первообраз наилучший смотреть на жизнь и дела руководителя своего и понуждать себя во всем подражать ему. После сего можно ли о живущем иначе, т. е. без руководителя, самоугодливо и самовольно думать, что он живет божественною жизнию, согласно с Словом Божиим? Никак отнюдь'. Кто без крайней опасности может присвоять себе это, когда и сосуд избранный, в котором говорил Христос, как Он сам испове-
1 Каллист, Игнатий Ксанфопулы. Наставление безмолвствующим… 14 // Добротолюбие. Т. 5.
довал, для того только взошел в Иерусалим, чтобы Евангелие, которое он по откровению и содействию Господа проповедовал язычникам, предложить своим соапостолам '.
Таким образом, этим поступком его совершенно ясно доказывается, что Господь никому не открывает пути совершенства, кроме руководимых к оному духовными отцами, как и через пророков говорит: вопроси отца твоего, и возвестит тебе, старцы твоя, и рекут тебе (Втор. 32, 7)2. Как приятно Богу сие установление, это можно видеть из истории Самуила. Он, с младенчества будучи посвящен матерью Богу и удостоясь беседы с Богом, спешит к старцу Илию, от него получает наставление и правило, как должно отвечать Богу. Таким образом, и того, кого Бог удостоил собеседования с Собою, Он восхотел руководить учением и наставлением старца, чтобы чрез то путеводить его к смирению 3. Почему надо постараться уподобиться Аврааму отсечением своей воли, хотя бы нужно было подобно ему произволением принести в
1 Иоанн Кассиан Римлянин. Собеседования египетских подвижников 16, 12.
2 Там же. 2, 15.
3 Там же. 2, 14.
жертву сына своего '. Так поступали и отцы, повиновались отцам своим, и их наставления слушали, оттого преуспели, возросли и сделались сами учителями. Так должно подражать тем, кои покорны были отцам своим и их во всем слушались и которых при помощи Божией научили всему, чему сами научились у отцов своих и что предали сынам своим 2. Но пример брать следует не с того, кто слабее, а кто совершеннее тебя. И св. Антоний считал столь полезным спрашивать других, что даже сам учитель всех обращался с вопросом к ученику, преуспевшему однако ж, и как тот сказал, так и поступал 3.
Но если старчество столь полезно для каждого христианина, то. для монаха, если обратим внимание на определение его у святых отцов, оно безусловно необходимо, конечно, для желающего должным образом проходить путь иноческой жизни. «Монах, — говорит св. Иоанн Лествичник, — есть тот, кто, будучи облечен в вещественное и бренное тело, подражает жизни и состоянию бесплотных. Монах есть тот, кто
1 Варсонуфий Великий, Иоанн. Ответ 819.
2 Антоний Великий. Наставление о жизни во Христе. 1, 68 // Добротолюбие. Т. 1.
3 Там же. 2, 144.
держится одних только Божиих словес и заповедей во всяком времени и месте, и деле. Монах есть всегдашнее понуждение естества и неослабное хранение чувств. Монах есть тот, у кого тело очищенное, чистые уста и ум просвещенный. Монах есть тот, кто, скорбя и болезнуя душою, всегда памятует и размышляет о смерти, и во сне, и во бдении» 1. Монах, наконец, есть бездна смирения, в которую он низринул и в которой потопил всякого злого духа 2. «Посему, — продолжает он, — когда хотим выйти из Египта и бежать от фараона, то и имеем необходимую нужду в некоем Моисее, т. е. ходатае к Богу и по Боге, который, стоя посреди деяния и видения, воздевал бы за нас руки к Богу, чтобы наставляемые им перешли море грехов и победили Амалика страстей. Итак, прельстились те, которые, возложив упование на самих себя, сочли, что не имеют нужды ни в каком путеводителе, ибо исшедшие из Египта имели наставником Моисея, а избежавшие из Содома — ангела. И одни из них, т. е. исшедшие из Египта, подобны тем, которые с помощию врачей исцеляют душевные страсти; другие по-
1 Иоанн Лествичник. Слово 1, 4.
2 Там же. 23, 27.
добны желающим совлечься нечистоты окаянного тела, потому они требуют помощника — ангела, т. е. равноангельного мужа, ибо по гнилости ран потребен для них и врач весьма искусный» 1. «Я не знаю другого падения монаха, кроме того, когда он верит своему сердцу», — говорит другой подвижник 2. Из сказанного очевидно, что, так как ни в одном деле, предполагающем какой-нибудь закон, невозможно успеть несвойственными ему способами 3, так для монашества, как и для всякого жития, свое время и свой чин 4. Идущий самочинно путем иночества легко погибает 5. Поэтому и упражнение в благоугождении Богу по Евангелию Христову бывает успешно при удалении от мирских попечений и при совершенном удалении себя от развлечений, ибо телесные страсти не приходят в бездействие и лукавые помыслы не оскудева-
' Иоанн Лествичник. Слово 1, 7.
2Дopoфeй. Поучение 5 // Душеполезные поучения и послания. С. 74.
3 Василий Великий. Правила, пространно изложенные в вопросах и ответах, 5 // Творения. Ч. 5.
4 Исаак Сирин. Слово 11 // Слова подвижнические. С. 74.
5 Иоанн Лествичник. Слово 26, 237.
ют без пустыни 1, и при делании всего с советом отцов своих 2. Если же, что очень редко, немногими приобретается и превышает возможность общей добродетели, т. е. что некоторые достигают высокой духовной меры, научаясь непосредственно от Бога, то это, как сделанное выше состояния слабой человеческой природы, надобно отличать от общих заповедей, считать не столько примером для подражания, сколько делом удивительным 3. Ибо чин обычный домостроительству иноков с чином общим для людей, а что бывает по Божию смотрению, того нельзя выставлять на вид для дел общих 4. Самое призвание к иночеству бывает тремя способами. Первое непосредственно от Бога, второе чрез человека, а третье от нужды 5. Обычнее всего испытавшие благонадежность сего пути от радости провозглашают свое обретение и по человеколюбию приглашают к участию в оном, Сам же
1 Исаак Сирии. Слово 1 // Слова подвижнические. С. 2.
2 Исаия Египетский. Слово 17, 7.
3 Иоанн Кассиан Римлянин. Собеседования египетских подвижников, 19, 8.
4 Исаак Сирин. Слово 14; Слово 1 // Слова подвижнические. С. 85, 8.
5 Иоанн Кассиан Римлянин. Собеседования египетских подвижников, 3, 4.
Господь с неба указывает его лишь иногда, поколику нужно, как, например, Аврааму 1.
1 Филарет (Дроздов), митр. Слово в день рождения Его Императорского Величества благочестивейшего Государя Императора Николая Павловича // Слова и речи. Ч. 3. С. 43.
Частное приложение старчества
Историческое развитие старчества. Два вида старчества
Господь Иисус Христос, основав Церковь Свою на земле, учредил в ней особое сословие людей, составляющих иерархию, и ему собственно вверил власть и вменил в обязанность учить и руководить людей на пути ко спасению. Так действительно и было в первые времена христианства, когда у верующих, по выражению дееписателя, были сердце и душа едина (Деян. 4, 32) и жизнь стояла на высокой степени нравственного совершенства. Но увеличение числа их, по общему закону жизни человеческой после падения, повлекло за собой упадок нравов отчасти вследствие возвращения многих, не выдержавших ощущаемых во время борьбы с прежним навыком противящихся им и борющихся с ними помыслов 1, к прежней жизни
[Макарий Египетский. Беседа 32, 9.
греховной, а главным образом потому, что с утверждением христианства мирскою властию некоторые стали принимать его более из расчета, нежели по убеждению, не стараясь проводить в жизнь его живительные начала. Поэтому живущие в мире в тесных связях с мирскими людьми, много познав порок, лишились возможности очищать ум 1 и в уединении и безмолвии удобнее стало побеждать врага и достигать совершенства 2, нужного пастырю для успешного исполнения возложенных на него обязанностей согласно с учением апостола. Не каждый, конечно, мог удовлетворять этому требованию, почему почувствовался недостаток в пастырях, достаточно приготовленных пустыней, особенно когда число их со временем потребовалось увеличить, и уже после первого века на ряду с достойнейшими Афанасием и Василием Великими, Григорием Богословом и Иоанном Златоустым мы встречаемся с личностями, в нравственном отношении далеко не соответствовавшими своему назначению и не исполнившими своих пастырских обязанностей.
1 Исаак Сирии. Слово 5 // Слова подвижнические. С. 36.
2 Антоний Великий. Наставление о жизни во Христе. 1, 57 // Добротолюбие. Т. 1.
Вот почему, когда народ верующих стал бесчилен, то благодать Духа Святаго устроила, чтобы к архиереям и иереям прибавлены были еще и игумены и другие духовные отцы из иночествующих, которые делами показывают твердую веру во Христа, истинного Бога нашего, и имеют в себе благодать Духа Святаго, чтобы и они сопастырствовали вместе с теми и содействовали во спасение тех, кои желают спастись 1. В этих словах Симеона Нового мы имеем указание на два рода старчества, в коих оно постоянно проявлялось в Церкви. В одном старец является непосредственным избранником Божиим без административного значения в Церкви. В другом он вместе пастырь и наставник, занимая обыкновенно место настоятеля обители или другую начальственную должность, избирается же Самим Богом или непосредственно, каковы по большей части все святые основатели монастырей, или чрез общественное мнение, или, наконец, чрез указание предшественника, т. е. по преемству. Таковы многие из непосредственных святых устроителей обителей. Первый представитель первого рода старчества является уже на рубеже двух Заветов — это св. Иоанн
1 Симеон Новый Богослов. Слово 11, 1 // Слова. Вып.1.
Предтеча Господень. Народ, толпами грядущий к нему за наставлением, и его уроки о покаянии и верном пути ко спасению, необыкновенно простые и общедоступные, не составляют ли признаков старчества в том виде, как оно впоследствии выразилось?
Затем, когда первоначальное проявление аскетизма, в котором люди, отрешаясь от мира и житейских забот, пребывали в своих домах, в них находя уединение, стало по расширении христианства неудобным, возник новый способ удовлетворения аскетических стремлений в анахоретстве, т. е. в отшельническом уединении, в удалении от мира. Первым сделавшимся известным народу анахоретом был св. Антоний Великий, о котором александрийский святитель св. Афанасий говорит, что «он, как врач, дарован был Богом Египту»1. В нем мы видим старца, который, непосредственно избранный Богом, исполнял свое пастырское служение без всякого начальственного значения в Церкви. К нему, когда слава о святой жизни его распространилась, начали стекаться толпы мирян и монахов за наставлением и укреплением в жиз-
' Афанасий Великий. Житие преподобного отца нашего Антония… 87 // Творения. Ч. 3. С. 278.
ни. Им начинается ряд старцев, упоминаемых составителями достопамятных сказаний Лавсаика, Луга духовного, Истории боголюбцев, Патериков Скитского и Алфавитного и историками Евагрием, Сократом и, Созоменом, затем сиявших в Византийской империи в продолжение всего существования и после падения ее даже до настоящего времени, находивших приют преимущественно на Афоне, как это видно из Афонского патерика. На тот же род старчества, только в другом его проявлении, мы находим указание в словах св. Василия Великого: «С великой заботливостию и обдуманностию постарайся найти мужа, который непогрешительно предшествовал тебе в образе жизни, хорошо умел руководить шествующих к Богу, украшен был добродетелями, в собственных делах своих имел свидетельство любви своей к Богу, был сведущ в Божественных Писаниях, не рассеян, несребролюбив, не озабочен многим, безмолвен, боголюбив, нищелюбив, не гневлив, не памятозлобив, силен в назидании сближающихся с ним, не тщеславен, не высокомерен, не льстив, не изменчив, ничего не предпочитал Богу. И если найдешь такого, передай ему себя, ни во что вменив и отринув прочь всякую свою волю, чтобы ты оказался подобным чистому со-
суду» 1. «Поелику нравы у людей различны и не все одинаково рассуждают о полезном, то, чтобы не было какого-либо расстройства, если каждый будет жить по собственной воле, такого человека, о котором засвидетельствовано, что он пред всеми отличен благоразумием, постоянством и строгостию жизни, надобно поставить в наставники другим, чтобы доброе в нем сделалось общим для всех ему подражающих»2. В приведенных местах сочинений великого святителя мы видим указание, хотя не совсем ясное, на другой вид первого рода старчества, потому что он писал свои правила для общежитии и в первом наставлении словами: «не озабочен многим», а во втором явно говорит не о настоятеле, а о другом некоем руководителе, который и есть старец, не облеченный административною властию, но сильный духом, и притом не анахорет, а подвижник общежития. Но особенно ярко проявился этот вид старчества в VI веке в лице египетских затворников Варсонуфия Великого и Иоанна. При них игумен авва Серид нес лишь тяготу приходивших к ним и отходивших, 1 Василий Великий. Слово подвижническое и увещание об отречении от мира и о духовном совершенстве // Творения. Ч. 5. С. 41.
2 Там же. С. 74.
устраняя от них всякое беспокойство, а все духовное руководство лежало на старцах, о чем один из них в одном из ответов своих некоему брату говорит: «Я пекусь о тебе более тебя самого» 1 или «много терплю я и пекусь о вас по Богу»2. Впрочем, значение их основывалось лишь на вере к ним настоятеля и братии, помнивших, что надобно вопрошать того, кому имеем веру и знаем, что он может понести помыслы, и веруем ему, как Богу 3. Этот наиболее при настоящем положении настоятелей, когда от них требуется не столько духовная мудрость, сколько опытность в управлении многосложного монастырского хозяйства, целесообразный вид старчества был довольно распространен и в последующее время византийской эпохи, а впоследствии нашел применение в нашем отечестве, особенно в Оптиной пустыни. Но наряду с великими старцами, на которых лежал главный надзор за нравственным преуспеянием братии, назначались по указанию их или только с их согласия по желанию братии еще другие, менее преуспевшие, но все же духовно опытные, 1 Варсонуфий Великий, Иоанн. Ответ 39.
2 Там же. 24.
3 Там же. 219.
умеющие в терпении обсудить, что требует рассуждение, потому что не всякий подающий совет достоин доверенности, но только тот, кто прежде сам хорошо управил свободу свою и не боится осуждения и клевет 1. Таков был авва Дорофей в общежитии аввы Серида, который с разрешения Великого Варсонуфия принимал откровение помыслов от тамошней братии.
Другой род старчества, в коем оно непосредственно соединено с пастырством, первоначально, как мы говорили, проявился в самих пастырях Церкви, а впоследствии, по учреждении общежитии, также в настоятелях монастырей. Св. Пахомий Великий, первый основатель такого рода иночества в Египте, в своем уставе требует от своих иноков старческого отношения как к себе, так и к своим преемникам. Св. Василий Великий, насадитель его в Малой Азии, говорит: «Настоятель обязан братии бдеть о душах их и иметь попечение о спасении каждого, как повинный дать о нем отчет; попечение усе свое простирает до того, чтобы показать свое тщание о братии даже до смерти, не только по общему для всех закону Господню о любви, но и по собственному закону сказавшего: желающе
1 Исаак Сирии. Слово 78 // Слова подвижнические. С. 551.
вас благоволихом подати вам не точию благовествование Божие, но и души своя ' и еще: «В отношении к братии, якоже доилииа греет своя чада (1 Сол. 2, 7), так и настоятель должен быть готов в угождение Богу и для общей всех пользы подать каждому не только благовествование Божие, но и душу свою, по заповеди Господа» 2; а в отношении к подчиненным: «Противящийся наставнику не ясно ли противится воле Божией, особливо же когда апостол ясно повелевает повиноваться духовным вождям»3; и далее «от подвижника по Богу требуется, чтобы он оказывал такую же благопокорность наставнику, как апостолы Спасителю, ибо Христос избрал учеников, назнаменуя, как выше сказали мы, именно сей род жизни, потому что наставник не иное что есть, как человек, который носит на себе лице Спасителя, стал посредником между Богом и людьми и священнодействует пред Богом спасение покорных ему»4.
1 Василий Великий. Правила, пространно изложенные в вопросах и ответах, 25 // Творения. Ч. 5.
2 Василий Великий. Правила, кратко изложенные в вопросах и ответах, 98 // Там же.
3 Василий Великий. Подвижнические уставы подвизающимся в общежитии и отшельничестве, 22 // Там же.
4 Там же.
Такого же отношения к настоятелю требуют и другие составители древних иноческих уставов, каковы на Востоке преп. авва Исаия, который говорит: «Не скрывайте никаких помыслов, смущающих вас, ни скорбей, ни желаний, ни зазрений ваших касательно ближнего, но все оные открывайте авве своему и принимайте с верою, что от него услышите» 1; Нил Синайский, свидетельствующий: «Настоятелю должно быть настолько сведущим, чтобы ни один из замыслов врага не оставался ему неизвестным, и мог он порученным ему до подробности указать тайные ухищрения в борьбе и, предсказывая злоумышления противника, без труда провозгласить им победу и увенчанными увести с подвига, — но редко и нелегко сыскивается такой настоятель»2; Иоанн Лествичник, у которого изображаемый им в четвертой степени его Лествицы настоятель есть вместе и старец, а в слове к пастырю он делает ему следующие внушения: «Духовный врач должен совершенно совлечься и самых страстей, дабы мог он при случае притворно показывать какую-либо из
1 Исаия Египетский. Слово 1, 2.
r) r r f~i " - —
2 Нил Синайский. Слово о подвижничестве, 28 // Творения. Ч. 2.
них и особенно гнев» 1. Тогда духовный врач познает данную премудрость от Бога, когда успеет исцелить такие страсти, которых многие не могли уврачевать 2. Добрый воевода должен ясно знать состояние и устроение каждого из подчиненных 3. Хотя упомянутые отцы и не оставили правил, изложенных в виде особых уставов, но в своих богомудрых творениях представили нам путь восхождения к небу во всех подробностях. Сам Великий Макарий упоминает о сем роде старчества, когда говорит: «Отречение от души состоит в том, чтобы ни в чем не искать своей воли, а более исправлять ее, настоятеля соделывать для себя Божиим словом и пользоваться им, как добрым кормчим, который всю полноту братства в единомыслии направляет к пристани Божией воли»4, и «настоятели своею рачительностию должны содействовать таковому [молящемуся] своими советами, питать в нем желание достигнуть предположенной цели и тщательно очищать его душу»5.
1 Иоанн Лествичник. Слово особенное к пастырю, 4,1.
2 Там же. 5, l.
3 Там же. 7, 4.
4 Макарий Египетский. Послание // Духовные беседы… С.330.
5 Там же. С. 340.
На западе свидетельствует о нем св. Григорий Двоеслов в своих собеседованиях о жизни италийских отцов. Продолжателем их дела был Феодор Студит, основатель Студийского Кон- стантинопольского монастыря. Он между про- чим в одном из поучений к своим монахам вы- г ражается так: «Я даю вам законы и руковожу вас, от одного удерживая, в другом утверждая и указывая, куда направить шествие свое», — ясно указывая в себе для них старца 1. Далее об обязанностях к себе своих иноков: «Истинный послушник, всегда действующий по закону послушания, не в какое-либо только время, но всегда имеет одинаковый образ подвижничества. Какой же это? Тот, чтоб не по своей воле шествовать, но управляему быть в своем действовании начертанием руководителя своего, что есть самое высшее из всех ревностно проходимых деланий и имеет за собою мученическую диадиму»2 и еще: «Хощу же, да ведаете, что нет другого более действительного во спасение врачевства, как откровение помыслов, что и сами вы испытываете»3. Затем в XI веке мы можем
1 Феодор Студит. Подвижнические монахам наставления, 36, 2 // Добротолюбие. Т. 4.
2 Там же. 207. Диадима — царский венец. Примеч. ред.
3 Там же. 102,2.
указать на св. Симеона Нового Богослова — настоятеля обители св. Маманта. Его наставник Симеон Благоговейный говорит: «Если стяжал ты полную веру к кому-либо из братии киновии и исповедуешь ему свои помыслы, смотри, не опускай этого никогда… Следовало бы всем ходить к игумену исповедоваться, но как иные не хотят открывать помыслов своих игумену по немощи своей и неверию к нему, то я и говорю так по снисхождению к сему» '. Таковы же многие основатели и настоятели Афонских монастырей.
Вообще на востоке помянутый род старчества был очень распространен до самого последнего времени, когда вследствие умножения забот по управлению и крайнему упадку монашества сделался чрезвычайно редким, так что мы за весь период от падения Константинополя можем указать лишь на архимандритов молдавских монастырей отца Паисия и Пантелеимоновского Афонского монастыря отца Макария. Впрочем, еще Василий Великий свидетельствовал: «Трудно и редко возможно найти душу способную быть оком для многих. Если по са-
1 Симеон Благоговейный. Подвижническое слово, 36 // Добротолюбие. Ч. 5.
мой строгости требуется, чтобы настоятель братства был предусмотрителен и в слове достаточно силен, и трезвен, и сердоболен, и совершенным сердцем искал оправданий Божиих»), и, помня заповедь апостола, который говорит: образ буди верным (1 Тим. 4, 12), представлял в жизни своей ясный пример заповеди Господней. Потому неудивительно, если теперь это почти невозможно, тем более что человек, достигший значительной степени преуспеяния, думает, что никто не может приблизиться к Богу, если не удалится от мира. Удалением же почитает не преселение из тела, но устранение от мирских дел 2. Особенно же знает, что «любовь от молитвы, а молитва от пребывания в отшельничестве». В отшельничестве же пребываем для того, чтобы нам была возможность наедине беседовать с Богом 3, и потому [монашествующий] тяготится множеством забот о внешнем благосостоянии обители и предпочитает или уединенную келейную жизнь, или исключительно духовно-назидательную деятельность, или, наконец, в крайнем случае, если
' Василий Великий. Правила, пространно изложенные в вопросах и ответах, 35 // Творения. Ч. 5.
2 Исаак Сирии. Слово 1 // Слова подвижнические. С. 2.
3 Исаак Сирия. Слово 39 // Слова подвижнические. С. 243.
чувствует к тому призвание, принимает на себя лишь внешнее управление монастырем. Примеры этому мы видим в истории старчества нашей Оптиной пустыни.
Но кроме настоятеля в монастырях всеми уставами требовались еще старцы, которые служили бы ему помощниками и советниками и им самим избирались. Таковы были аввы второстепенных монастырей и смотрители домов у преп. Пахомия, на них же указывает Василий Великий, когда говорит: «Пусть с одобрения настоятеля и других, способных дать такое одобрение, будет избран другой, чтобы в отсутствие настоятеля мог принимать на себя попечение о братии. Таким образом, живущие в обители от одного будут получать слово утешения… И приходящим странникам он же будет давать благоразумные ответы, и требующие слова получат назидание по достоинству их вопроса… Ежели при телесном врачевании не всякому позволено делать над больным употребление лекарства или какого орудия, а только тому, кто приобрел в этом искусство долговременностию, опытом, упражнением в лечении и учением у знающих, то какое же основание всякому без разбора приниматься за врачевание словом, где, если и самая малость опущена из
виду, приносит сие весьма великий вред» 1, и в другом месте: «Во всяком деле настоятелю необходимо помнить, что говорит Писание: без совета ничесоже твори (Сир. 32, 21)»2. В некоторых случаях места этих старцев занимали духовники братии, о них Василий Великий говорит: «Надобно кого-нибудь избрать одного, который бы имел право - сомнения некоторых, или предлагать братству на общее обсуждение, или доводить до сведения настоятеля… Ибо, если во всяком деле потребны знание и опытность, то тем паче нужны они в делах подобных… Употребление слова надобно уступать людям способным, которые в состоянии распознать и место, и время, и образ вопросов»3. Об этом же виде старчества упоминает устав и нашей отечественной обители Коневской: «Кото- рый принят в братство общежития, того не должно оставлять без управления в душевном его состоянии, но в то же время настоятель должен поручить его старцу духовной жизни, 1 Василий Великий. Правила, пространно изложенные в вопросах и ответах, 45 // Творения. Ч. 5.
2 Василий Великий. Правила, кратко изложенные в вопросах и ответах, 104 // Там же.
3 Василий Великий. Правила, пространно изложенные в вопросах и ответах, 49 // Там же.
одаренному истинным рассуждением. А сей вразумлял бы его угождать Христу Богу исполнением заповедей Его»1.
Нравственный облик старца и его отношение к ученику
Когда в безмолвии уготовляющий мед добродетелей станет выше смиренной плоти вследствие подвигов любомудрия и его душевные силы придут в естественное состояние по причине низвержения долу мудрования, когда, очистив сердце слезами, сделается он способным вмещать лучи Духа, облечется в нетленную животворную мертвенность Христову и, сидя в горнице безмолвия, приимет Утешителя с огненным языком, тогда долженствует он с дерзновением глаголати величия Божия, и в Церкви велицей благовестити правду Его (île. 144, 5, 11, 12, 21; 39, 10)2. Ибо обогащенный Духом Святым, поистине имея в себе небесное богатство и общение Духа, если возглаголет кому слово ис-
' Устав Коневской обители, 1, 6, 5.
2 Никита Стифат. Вторая сотница естественных психологических глав об очищении ума, 66 // Добротолюбие. Т. 5.
тины и если сообщит кому духовное слово и пожелает возвеселить души, то из собственного своего богатства и из собственного сокровища, каким обладает в себе, изрекает слово, им возвеселяет души слушающих духовное слово 1. Столько-то мощно слово сильного, слово, которое происходит от Духа Святаго: оно все совершает скоро, ибо словеса мудрых, говорит Писание, якоже остны воловья (Еккл. 12, 11)2, так оно чудодействует, когда, крепко быв заключено в горниле благоговейного молчания и разжигаемо тайною внутреннею молитвою, получает свойственную ему чистоту и силу или, лучше сказать, становится причастным силы Слова Божия и Духа Святаго 3. Как трость есть орудие письменности, когда опытная рука движет ею для начертания написуемого, так и язык праведника, когда Святый Дух им движет, погружаемый не в черниле, но в Духе Бога Живаго, на сердцах верующих написывает слова вечной жизни 4. Потому духовно живущий подобен ше-
1 Макарий Египетский. Беседа 18, 5.
2 Варсонуфий Великий, Иоанн. Ответ 752.
3 Филарет (Дроздов), митр. Слово в день Благовещения Пресвятой Богородицы // Слова и речи. Ч. 1. С. 444.
4 Василий Великий. Беседа на псалом сорок четвертый //Творения. Ч. 1. С. 322.
ствующему в полдень чистейший, светлыми лучами солнца освещаемый, который и сам себя совершенно видит, как при солнечном свете, и обсуждает полно и верно, и других многих, лучше же сказать, всех востязует (1 Кор. 2, 15), по слову Павла, да и все встречающееся с ним, что бы то ни было и как бы ни было, сам шествуя незаблудно и последующих ему ведя непреткновенно к настоящему Свету, животу и истине 1. Ибо духовное око видит духовные предметы или, иначе сказать, ум и сердце разумевают их частию по свойству самых предметов, частию по образу своего внутреннего устроения и по своему особенному состоянию 2, имея для каждого благодатного дарования Божия способный к тому и естественный приемный орган, как силу, или навык, или предрасположение. Именно: кто ум свой сделал чистым от всяких чувственных мечтаний, тот приемлет премудрость; кто же разум поставил господином врожденных нам страстей, разумею — гнева и похоти, тот приемлет ведение; кто по уму и разуму непоколебимое имеет убеждение в вещах боже-
1 Каллист, Игнатий Ксанфопулы. Наставление безмолвствующим… 42 // Добротолюбие. Т. 5.
2 Филарет (Дроздов), митр. Слово в день Святой Пасхи // Слова и речи. Ч. 1. С. 106.
ственных, тот приемлет вся могущую веру; кто в естественном преуспел человеколюбии, тот по совершенном уничтожении самолюбия приемлет дарование исцелений 1. Такие святые не говорят что-либо от себя, но Бог говорит в них иногда прикровенно, иногда явно 2, ибо достигший бесстрастия чрез внутреннее просвещение познает волю Господню, как бы слыша некоторый глас и будучи выше всякого человеческого учения 3. Потому по покорении страстей, когда ни откуда не беспокоят уже враги и оборонительных орудий не нужно употреблять в действие, тогда, хорошо возделывать других 4, ибо таковый о каждом знает, из какого источника берет слово, где остановился и на какой находится степени; о нем же самом никто из людей, имеющих в себе дух мира, не может знать и судить 5 и, таким образом, когда истинная соль соделает душу здравою и невредимою, снова вводится она в употребление и служение не-
1 Каллист, Игнатий Ксанфопулы. Наставление безмолвствующим… 40 // Добротолюбие. Т. 5.
2 Варсонуфий Великий, Иоанн. Ответ 786.
3 Иоанн Лествичник. Слово 29, 11.
4 Нил Синайский. Слово о подвижничестве, 30 // Творения. Ч. 2.
5 Макарий Египетский. Слово 6, 23.
бесному Владыке 1. Ибо в духовном только души, украшенные всякими добрыми нравами, удостоиваются общения с небесным Царем 2. Дело же совершенной степени — исполнять зрителя таких предметов: ум ведением путей Промысла, законов правды и истины и разрешения гаданий, притч и темных слов Божественного Писания. Конец же — тайноводствовать того, кто столь усовершен, к сокровенным тайнам Божиим, исполнять его неизреченною премудростию чрез сочетание с ним Духа, и в великой Церкви Божией являть его мудрым богословом, просвещающим людей богословскими поучениями з. Дух, посылаемый Сыном от Отца (Ин. 15, 26) в спасительных дарах, Дух, исполняющий человека, человек, исполненный Духа: вот предметы, которые постигает он — человек, Духом же обитаемый 4. Получившие духовный дар от Бога долг имеют неоскудно передавать его прежде других своим духовным детям, по-
' Макарий Египетский. Беседа 1, 5. 2 Там же. 15, 43.
3 Никита Стифат. Третья умозрительных глав сотница, о любви и совершенстве жизни, 44 // Добротолюбие, Т. 5.
4 Филарет (Дроздов), митр. Слово в день Пятидесятницы // Слова и речи. Ч. 1. С. 164.
том друзьям, знаемым и слугам и прочим вопрошающим их 1. Ибо совершенный в любви и достигший верха бесстрастия не знает разности между своим и чужим, или своею и чужою, или между верным и неверным, или между рабом и свободным, или даже мужеским полом и женским, на всех равно смотрит, и ко всем равно расположен бывает 2 и, достигнув душевного здравия, имея ум, срастворенный Духом, и умертвив себя для жития человеческого, от общежития со многими не получает вреда, если трезвится он в делах своих. И поелику призван на то Богом, пусть не только сам получает пользу, но пользует и других именем прочих отцов 3 и врачует своим здравием, когда узнает, что душа его здорова, если же чувствует, что немощна совесть его, пусть Сохраняет свое здравие 4. Ибо прежде надобно побороться со страстями и со многим трезвлением предать памяти, что было во время брани и потом по испытанному на себе сообщать и другим прави-
1 Симеон Новый Богослов. Слово 11,1// Слова. Вып. 1.
2 Максим Исповедник. Четыре сотни глав о любви, 2, 30 // Добротолюбие. Т. 3.
3 Исаак Сирии. Слово 55 // Слова подвижнические. С.356.
''Исаак Сирин. Слово 58 // Там же. С. 448.
ла борьбы и соделать для них победу удобнен шею, сказав наперед способы, как вести брань '. Потому-то страстные смирившиеся по выздоровлении бывают для всех светилами и врачами, путеводителями и наставниками, объявляя свойства и виды каждого недуга и своею опытностию спасая близких к падению 2. Если кто укоренил прекрасное и долговременным подвижничеством приобрел опытность в управлении страстями, то подобного человека и Писание еще более поощряет к исхождению, чтобы, поставив светильник на свещнице, всем подавал он свет прекрасного руководства 3. Для того истинному пастырю по образу Христову должно употреблять все возможные усилия, чтобы узнать своих овец и внутреннее их состояние 4 и так преуспеть в смиренномудрии, чтобы, когда и молчит, пример его дел служил уроком, по-
) Нил Синайский. Слово подвижничестве, 24 // Творения. Ч. 2.
2 Иоанн Лествичник. Слово 26, 13.
3 Василий Великий. Подвижнические уставы подвизающимся в общежитии и отшельничестве, 7 // Творения. 4.5.
4 Филарет (Дроздов), митр. Слово в день Алексия митрополита и в неделю сыропустную… // Слова и речи. Ч. 2. С. 5.
учающим сильнее всякого слова, ибо кому вверено путеводство многих, те обязаны посредством своим людей еще немощных побуждать идти вперед в уподоблении Христу'. Человеколюбивый Бог, учай человека разуму (Пс. 93, 10), как тем, кому вверено дарование учительства, повелевает пребывать в учении (1 Тим. 4. 17), так и тем, которые имеют нужду в назидании божественными уроками, советует чрез Моисея, говоря: Вопроси отца твоего, и возвестит тебе, старцы твоя, и рекут тебе (Втор. 32, 7). Посему и тем, которым вверено слово служения, необходимо во всякое время быть усердными в исправлении душ 2.
Отношение ученика к старцу
Кто, убежав в пустыню, может узнавать набеги бесов и подступы страстей, явные и неявные, или на них делать нападение, наперед добре не обучившись отсечению своей воли среди общества братии под руководством опытного
' Василий Великий. Правила, пространно изложенные в вопросах и ответах, 43 // Творения. Ч. 5.
2 Василий Великий. Правила, кратко изложенные в вопросах и ответах, вступление // Там же.
вождя в деле такой брани невидимой и мысленной? 1 Поистине посмеваются над благочестием те, которые совершили свое отречение не как следует и с самого начала не восхотели пользоваться учителем и руководителем, своему последовав разуму 2. Прежде всего следует избрать по всецелом по божественному слову отречение совершенное повиновение непритворное. Для сего со всем усердием взыскать и постараться найти себе руководителя и учителя непрелестного (непрелестность его да будет в представлении им в подтверждение того, что говорит, свидетельства от Божественного Писания), духовного, сообразную с словами жизнь ведущего, высокого в умозрении, смиренного в мудровании о себе, во всем благонравного и вообще такого, каким по богопреданным словам надлежит быть Христову учителю. Нашедши такого, к нему, как к родному отцу сын отцелюбивый, прилепившись телом и духом, следует пребывать с того времени всецело в его повелениях и с ним во всем согласоваться, смотря на
' Никита Стифат. Деятельных глав сотница первая, 73 // Добротолюбие. Т. 5.
2 Никита Стифат. Вторая сотница естественных психологических глав об очищении ума, 10 // Добротолюбие. Т. 5.
него, как на Самого Христа, а не как на человека, и, всякое от себя отгоняя неверие и сомнение, равно как и всякое свое мудрование и самоохотное хотение; шаг за шагом последовать за учителем своим, как зеркало какое, как свою совесть имея это нерассуждающее полное ему послушание'. Затем надо стараться во всю жизнь иметь его, открывать ему всякий грех и всякий помысл и получать от него отпущение и врачевство. Сию благодать и власть получил он от Христа, почему должно ему повиноваться и не противоречить, чтобы не причинить погибели душе своей 2. Наконец, следует выспрашивать о цели безмолвия более знающих, и притом знающих из опыта, а не по одному умозрению. И не переставать сего делать, пока не покажем опытов на всех стезях безмолвия 3, ибо поистине немногие могут с разумом проходить его, но лишь те, которые стяжали божественное утешение к поощрению в трудах и помощь в бранях 4.
1 Каллист, Игнатии Ксанфопулы. Наставление безмолвствующим… 14 // Добротолюбие. Т. 5.
2 Григорий Полома. Десятословие по христианскому законоположению, 10 // Добротолюбие. Т. 5.
3 Исаак Сирии. Слово 44 // Слова подвижнические. С. 272.
4 Иоанн Лествичник. Слово 4, 119.
Когда мы в намерении и разуме смиренномудрия желаем покорить себя ради Господа и без сомнения вверить спасение наше иному, то еще прежде вступления нашего на сей путь, если имеем сколько-нибудь проницательности и рассуждения, должны рассматривать, испытывать и, так сказать, искусить сего кормчего, чтобы не попасть нам вместо кормчего на простого гребца, вместо врача на больного 1, прелестника, обманщика, лжеапостола или лжехриста, ибо многие, по-видимому праведные, почитаются христианами, но дело искусных и опытных людей изведывать, действительно ли таковые имеют на себе печать и образ Царя, потому что обманщики носят на себе образ монахов или христиан 2. Но со всем усердием и вниманием, со всею деятельностию и многими молитвами должно стараться обрести руководителя истинного и боголюбивого, который имел бы внутрь себя Христа, точно знал учение, правила и постановления апостолов и догматы св. отцов или, лучше сказать, который бы знал волю и тайны Самого Владыки Христа. Такого учителя надлежит нам взыскать и обрести, который сна-
' Иоанн Лествичник. Слово 4, б
2 Макарий Египетский. Беседа 38, 1.
чала слышал бы это все в слове и научился тому со слов, а потом научен был всему таинственно и во истине Самим Утешителем Духом чрез деяние и опыт 1.
Но если хочешь улучить подобного, не рассчитывай, что можешь узнать его сам собою, своим рассмотрением, потому что это невозможно. Но прежде всего другого подвизайся в добрых делах, милостынях, в пощении, молитве и молении непрестанном, да будет помощником и содействователем в этом Бог 2. Коль же скоро с помощию Божиею по благодати Его сподобишься найти такого, а если взыщешь, то, конечно, найдешь, ибо не неправеден Бог и не радуется Он погибели человеческой (Прем. 1, 13), покажи к нему крайнее внимание и всякое ему благоугождение, великое смирение и благоговение, высокое почитание и веру чистую и несомненную 3 и по вступлении на поприще благочестия и повиновения уже отнюдь не испытывай и не суди своего доброго наставника 4. Если теперь Господь наш Иисус Христос истинен, как воистину есть истинен, то очевидно, что мы
1 Симеон Новый Богослов. Слово 11,2// Слова. Вып. 1.
2 Там же.
3 Там же. 11,3.
4 Иоанн Лествичник. Слово 4, 6.
можем распознавать таковых из того, что они говорят и делают. Итак, когда увидишь, что кто-либо делает такие дела: заботливо ищет славы человеческой и беззаботно преступает заповеди Божий, дабы угодить людям, то знай, что это прелестник, а не истинный учитель*. Но если кто не позаботится наперед долгим молением с милостынею, постом и бдением познать себя самого и свою немощность, то не может познать того, что без духовного отца, руководителя и учителя нельзя человеку соблюсти, как должно, заповеди Божий, жить вполне добродетельно и не быть уловлену сетьми диавольскими 2. Посему, убегая от диавола, душе следует прибегнуть к какому-либо эконому благодати, т. е. к духовному отцу, чтобы лукавый диавол не нашел ее опять неохраняемою и не похитил. Этим отцом духовным она будет обучаема и упражняема в том, что ей потребно думать, пока, наконец, она сделается способною носить божественную благодать и с нею противостоять всем козням диавола 3. Ибо благодатное общение всегда готово для человека со сто-Симеон Новый Богослов. Слово 11,3// Слова. Вып.1.
2 Там же.
3 Там же. 14, 5.
роны Бога, но человек с своей стороны не всегда готов для общения с Богом и требует большего или меньшего приготовления, смотря по тому, в каком состоянии обыкновенно находится и к чему приготовляется '. Если душа постарается найти себе какого-либо человека, Божия служителя, искусного в духовном врачевстве, и к нему прилепится, то он прежде исцелит ее от страстей, потом воскресит и научит ее, как при помощи Божией получить радость ту, которая есть ее пища. Тогда-то она воспротивится врагам своим, кои суть злые духи, и их одолеет, и советы их потопчет, и совершеннейшею еще возрадуется радостию 2. Ибо, как златарь, влагая в горнило злато, делает его чистым, так начальный монах, предающий себя подвигам подчинения воле отцов и всеми прискорбностями жизни по Богу жегомый, с трудом же и терпением великим изучающий послушание, выплавив из себя все недобрые нравы, преисполняется смирением, весь светлым соделывается и достойным небесных сокровищ бесскорбной
Филарет (Дроздов), митр. Слово в день св. пророка Илии // Слова и речи. Ч. 2. С. 169.
2 Антоний Великий. Наставление о жизни во Христе. 1, 54 // Добротолюбие. Т. 1.
жизни и блаженного пребывания'. Но добрым и мудрым человеком вдруг сделаться нельзя, но сие достигается внимательным обсуждением, упражнением, опытом, продолжительным подвигом и сильным желанием доброго дела 2, потому вверившие другим собственное спасение, оставив вероятное, да уступят искусству сведущего, его сведение признав достовернейшим своих рассуждений 3, и, привязавшись ради Христа любовию к пастырю, не отступают от него даже до крови, особенно же если получили чрез него исцеление своих язв. Если же не привязались таким образом, не утвердились, не прилепились, то таковые тщетно пребывают с ним, будучи соединены с пастырем притворным и ложным повиновением 4. Поэтому всякого наказания достойны пред Богом те больные, которые, испытавши искусство врача и получивши от него пользу, из предпочтения к другому оставляют его прежде совершенного исцеления.
1 Феодор Эдесский. Сто душеполезнейших глав, 46 //
Добротолюбие. Т. 3.
2 Антоний Великий. Наставления о доброй нравственности и святой жизни… 2, 40 // Добротолюбие. Т. 1.
3 Нил Синайский. Слово о подвижничестве, 42 // Творения. Ч. 2.
4 Иоанн Лествичник. Слово 4, 28.
Не избегай из рук того, который привел тебя к Господу, ибо во всю жизнь ни пред кем не должно иметь такого почтительного благоговения, как пред ним ', не принимай укоризны на отца твоего и не поощряй того, кто его бесчестит, да не прогневается на дела твои Господь и не потребит тебя от земли живых 2. Если же его будут поносить, то довольно не умалить своей веры к нему и, если можно, сказать твердое слово в его оправдание 3. Должно быть не судьею дел отца своего, но исполнителем его заповедей 4, ибо в простоте повинующиеся ради Господа благополучно совершают путь свой, не навлекая на себя коварства бесов своими тонкими исследованиями 5. Демоны, как обычно им, начнут указывать на недостатки его, чтобы оглушить уши для уроков его и чрез то, или сделать немощным и страшливым воином на брани, или одними помыслами неверия рассла-
1 Иоанн Лествичник. Слово 4, 72; Исаак Сирии. Слово 2 // Слова подвижнические. С. 12.
2 Максим Исповедник. Четыре сотни глав о любви, 1, 59 // Добротолюбие. Т. 3
3 Симеон Новый Богослов. Слово 72,3 // Слова. Вып. 2.
4 Феодор Эдесский. Сто душеполезнейших глав, 42 // Добротолюбие. Т. 3.
5 Иоанн Лествичник. Слово 4, 9.
бить и разленить ко всякому виду добродетели 1. Но кто объявляет другим болезнь свою, тот близок к уврачеванию и легко найдет его 2. Потому прежде всего исповедуй доброму судье своему согрешения наедине, если же повелит, то и при всех 3, не стыдись открывать ему все борющие тебя помыслы, если хочешь найти отраду и облегчение, ибо для демонов нет больше радости, когда человек скрывает свои помыслы 4, и не думай, что неприлично исповедовать грехи твоему отцу, споспешнику твоего спасения, падши пред ним на землю 5, но в присутствии его будем обучать себя крайнему смирению и молчанию, ибо молчаливый муж есть сын любомудрия, который всегда приобретает многий разум 6. Открывающий всякого змия своему наставнику показывает истинную к нему веру, а кто скрывает что-нибудь, тот еще блуждает по беспутиям и пребывает неисцелен, и исправляется только частым вопрошением о них отцов
1 Феодор Эдесский. Сто душеполезнейших глав, 42 // Добротолюбие. Т. 3.
2 Иоанн Лествичник. Слово 4, 10.
3 Там же.
4 Исаия Египетский. Слово 1, 2.
5 Иоанн Лествичник. Слово 4, 66.
6 Там же. 4, 78.
духовных 1, ибо верование своему помыслу есть ложное знание, кто желает избавиться сего, пусть не верит помыслу, а о всем пусть советуется со старцами 2 и их свидетельством пусть довольствуется, ибо они говорят по воле Божией 3. Но, каждодневно исповедуя помыслы духовному отцу своему, должно, что он будет говорить, принимать то, как из уст Божиих, с полным убеждением в истине сказанного, другому же никому не передавать, что-де я спросил отца своего о том-то и о том-то и он ответил мне то-то, тем паче не переспрашивать, хорошо ли он сказал мне это и что мне делать в уврачевание себя. Потому что это суть слова неверия отцу своему, и пагубны для души 4. Впрочем, не всякому должно говорить помыслы, кому бы не случилось, но открывать старцам духовным, имеющим рассудительность 5, не на того обращая внимание, кто преклонных лет, а на того, кто украшен духовным ведением, делами и
1 Варсонуфий Великий, Иоанн. Ответ 317.
2 Там же. 370.
3 Там же. 815.
4 Симеон Новый Богослов. Подвижническое слово старца Симеона Благоговейного, 3 // Слова. Вып. 2.
5 Иоанн Кассиан Римлянин. Собеседования египетских подвижников, 2, 13.
опытностию, дабы вместо пользы не получить вреда к усилению страстей своих 1. О всем свободно проси у них совета прежде, чем приступить к самому исполнению. Открывай им недуги душевные, болезни телесные, причины их, открывай не как неповинный, но как уязвленный, если хочешь получить врачевство от язв твоих. Обнажи истину и будь готов исполнить все то, что будет тебе сказано 2, ибо помыслы, не объявляемые духовному отцу, переходят в дела 3. Лукавый противоборник спешит убедить нас, чтобы 'не предавали себя такому мужу, который все грехи наши выводит нам пред взоры и исправляет их. Если поручишь себя мужу, украшенному многими доблестями, то сделаешься наследником благ, какие в нем, и будешь весьма блажен пред Богом и пред людьми. Но если отыщешь учителя снисходительного к страстям твоим, то напрасно ты вступал в подвиг отречения от мира, потому что взял себе слепого вождя и приближаешься к яме 4. По-
1 Исаия Египетский. Монашеские правила, 43.
2 Исаия Египетский. Слово 5, 3.
3 Иоанн Лествичник. Слово 26, 207.
4 Василий Великий. Слово подвижническое и увещание об отречении от мира и о духовном совершенстве, 42 // Творения. Ч. 5.
этому, если по благодати Божией найдешь учителя добрых дел, наблюдай за собою, чтобы не делать тебе ничего вопреки воле учителя. Ибо все, что делается без него, есть некое хищение и святотатство, ведущее к смерти, а не к пользе, хотя бы дело твое казалось тебе добрым. Ибо если оно доброе, то почему делается тайно, а не въявь? 1 Истинное и совершенное послушание подчиненных наставнику выказывается в том, чтобы не только по совету настоятеля удерживаться от несообразного, но чтобы без его воли не делать ничего похвального, ибо самому для себя избирать полезное законы не дозволяют, как скоро кто попечение о себе вверил другим, которые и приставят его к тому самому, к чему о имени Господнем признают способным 2, и он, повинуясь во всем, не заботится-даже о своем спасении, потому что за него отвечает другой — тот, которому он предал себя в повиновение и вверил себя 3. Если же кто, следуя собственным стремлениям, делает себе угодное и не повинуется совету настоятеля, то прегрешение его бу-
1 Там же.
2 Василий Великий. Правила, пространно изложенные в вопросах и ответах, 41 // Творения. Ч. 5.
3 Варсонуфий Великий, Иоанн. Ответ 620.
дет важнее заслуги '. Истинная же вера состоит в том, чтобы без сомнения покоряться повелевающим даже тогда, когда мы видим, что повеления их противны нашим ожиданиям 2. Не слушающий же отеческих заповедей оказывается преступником обета своего. А кто внедрил в себя послушание и волю свою отсек мечом его, тот исполнил подобающее ему, что при многих свидетелях обещал он Христу Богу 3. Посему не выпускай из памяти злокозненности врагов против отцов Твоих, представляющих предлоги к непослушанию; находясь в послушании отца своего духовного, не забывай обетов звания твоего пред Богом, ни предлогами греховных помыслов не увлекайся, ни отеческой строгости не бегай, ни дерзким самоугодием и самоволием не бесчести благого сего смирения 4, ни сердцу своему прежде, нежели истребишь из себя зло, не повинуйся. Ибо, каково вложенное в него, таковых и приложений оно требует 5. Никак не
' Василий Великий. Слово о подвижничестве, 3 // Творения. Ч. 5. С. 67.
2 Иоанн Лествичник. Слово 4, 104.
3 Максим Исповедник. Умозрительные и деятельные главы… 43 // Добротолюбие. Т. 3.
4 Там же. 45.
5 Марк Подвижник. Слово 1, 177.
противься приказаниям наставника, но будь уверен, что всего труднее знать и врачевать себя самого, потому что людям прирожденно самолюбие и каждый по пристрастию к самому себе превращает истинный суд. Но удобнее может познавать и врачевать нас другой, потому что судящего других страсть самолюбия не затрудняет в истинном распознавании 1. Всячески заботься о том, чтоб благословение старцев монастыря почивало на тебе 2. Ни к какому делу, каково бы оно ни было, не приступай не посоветовавшись, ибо монах, если можно, должен испрашивать старцев о всяком шаге, который делает в келий своей и о всякой капле воды, которую выпивает. Некоторые монахи, думая одни угодить Богу, пали 3. После того, как предашь себя духовному отцу своему, знай, что ты чужд всему, что принес совне: вещи ли какие или деньги. Посему ничего не делай с ними без его воли и ничего не проси себе у него — ни
1 Василий Великий. Подвижнические уставы подвизающимся в общежитии и отшельничестве, 22 // Творения. Ч. 5.
2 Антоний Великий. Устав отшельнической жизни, 71 // Добротолюбие. Т. 1.
3 Там же. 59.
малого, ни великого 1. Некто, опытом познавший духовную пользу и неложную стяжавший веру, предлагая Бога свидетелем истины, сказал: я положил в себе такой помысл, чтобы никогда не просить у отца моего ни есть, ни пить и вообще ничего другого не принимать, пока Бог не внушит ему приказать мне это. И, действуя так, я никогда не был тщетен в надежде моей 2, ибо благодать Господня внушает слово говорящим по достоинству и усердию слушающих» 3.
Разбор возражений против старчества
Но если из предложенного исследования мы убедились в важном значении старчества в деле нашего спасения, если возвышенные примеры великого нравственного преуспеяния древних отцов, о коих читаем в сказаниях об их жизни, были плодом их дивного, нерассуждающего послушания, если, наконец, мы не можем с достоверностью указать ни на одного спасенного без
1 Симеон Новый Богослов. Деятельные и богословские главы, 15 // Слова. Вып. 2.
2 Там же. 18.
3 Иоанн Кассиан Римлянин. Собеседования египетских подвижников 1, 23.
сей добродетели, ибо для верующего сознания только те принадлежат к числу истинно спасенных, о коих Святая Церковь это засвидетельствовала, т. е. причисленные к лику святых, об остальных же можно судить лишь с большею или меньшею вероятности«), то возможно ли согласиться с мнением, предлагающим нам руководствоваться во всем лишь Св. Писанием и богомудрыми творениями святых отцов, ссылаясь притом на их же свидетельства?1 Мы видим здесь какое-то роковое недоразумение и внутреннее противоречие. В самом деле, по обыкновенному порядку следует, что тот не может быть начальником, кто не учился повиноваться, и повиновения внушить подчиненным не может тот, кто сам не умеет повиноваться высшим, хотя дары благодати Святаго Духа иногда и необычным образом сообщаются людям, получающим такое внутреннее просвещение, что, хотя и не пользуются внешним человеческим руководством, постоянно имеют присущим своему духу внутреннего наставника Святаго Духа. Но люди нетвердые в добродете-
' Избранные изречения отцов, преимущественно египетских… Антоний Великий, 198, примеч. // Отечник. С. 29.
ли не должны брать себе за образец этой высшей обыкновенных законов жизни святых мужей, потому что в противном случае кто-нибудь легко может возмнить о себе, что он исполнен Духа Святаго, и станет пренебрегать человеческим наставлением и впадет таким образом в заблуждение '. Объяснение же Писаний, как в других местах говорят сами защитники всецелого ими руководства, даруется божественною благодатию, и монах, не имеющий ее и принимающийся за толкование, делается даже виновным против Святаго Духа 2. Как же после этого может он обойтись в деле нравственного назидания Писанием, коего не понимает? Не очевидно ли в этом противоречие? Святые отцы, если и отсылают монаха к Писанию, то, как мы это видели лишь в начале подвига послушания и то только к тому способного, т. е. имеющего некоторое природное дарование рассуждения или научно образованного, каковых в монастырях встречается весьма немного, как бы во исполнение слов св. апостола: буия мира избра Бог, да посрамит мудрыя (1 Кор. 1, 27): не спо-
' Григорий Двоеслов. Собеседования о жизни италийских отцов,1,1.
2 Избранные изречения отцов, преимущественно египетских… Авва Аммон, 13, примеч. // Отечник. С. 53.
собным же к этому они указывают на молитву как на лучшую помощь при избрании наставника. После же подчинения его воле послушник отнюдь не должен исследовать его повелений, ибо приступающие к изучению благочестия и святости, однажды уверившись, что могут приобрести таковое познание от наставника, воздадут за сие всякою благопокорностию и самым точным во всем послушанием 1. Вот свидетельство св. Иоанна Лествичника: «Все хотящие познать волю Божию должны прежде умертвить в себе волю собственную и, помолившись Богу, с верою и нелукавою простотою вопрошать отцов и братии, в смирении сердца и без всякого сомнения в помысле, и принимать советы их, как из уст Божиих, хотя бы оные и противны были собственному их разуму, и хотя. бы вопрошаемые были и не весьма духовны. Ибо не неправеден Бог и не попустит, чтобы прельстились те души, которые с верою и незлобием смиренно покорили себя совету и суду ближнего»2. На чем же утверждается указанное возражение? Оно ссылается, главным образом, на скудость
1 Василий Великий. Подвижнические уставы подвизающимся в общежитии и отшельничестве, 19 // Творения. Ч. 5.
2 Иоанн Лествичник. Слово 26, 110.
людей благодатных, говорящих слово Божие, а не свое, которых будто бы исключительно следует вопрошать 1. Но здесь совершенно опускается из виду, что благодать Божия иногда и в устах недостойных выражает свою волю, как, например, Каиафа, архиерей сый лету тому (Ин. 11, 49), прорече, неужели же в христианской Церкви ее пастыри лишены даже тех даров, которыми обладали первосвященники Ветхого Завета? Не могут ли и они, напротив, хотя бы и бессознательно дать спасительный совет вопрошающему, что святые делают сознательно по особенному божественному откровению вследствие близости своей к Богу, особенно если обратим внимание на веру самого вопрошающего. Святые подвижники благочестия подтверждают в этом случае наше предположение; вот, например, свидетельство преп. аввы Дорофея: «Правда, если кто хочет истинно, всем сердцем, исполнить волю Божию, то Бог никогда его не оставит, но всячески наставит по воле Своей. Поистине, если кто направит сердце свое по воле Божией, то Бог просветит и ма-
1 Избранные изречения отцов, преимущественно египетских… Авва Захария, 4, примеч. // Отечник. С. 116.
лое дитя сказать ему волю Свою» '. Но как подобная вера, которая по благодати Божией дается лишь достойным, большая редкость, особенно в наше время, и мы имеем ее более к людям, украшенным какими-либо очевидными признаками Божия благоволения, то вследствие их редкости можно отчасти допустить пользование святоотеческими творениями вместо наставника, но с ограничением сочинений какого-либо одного из святых отцов, наиболее подходящего к нашему устроению, и с ним во всем справляться, ибо и и? отцов следует вопрошать лишь одного. Но этот способ вопрошения не может заменить живого слова, а должен употребляться лишь в крайности, ибо тогда, если человек имеет всецелое намерение угодить Богу, то Бог Сам учит его воле Своей: или мысленно удостоверяет его, или чрез какого-либо человека, или чрез Писание 2. Недостатки подобного употребления Предания заключаются, во-первых, в том, что ни у одного святого отца нельзя встретить ответа на какие-либо частности во всех подробностях, общее же представ-
1 Дорофей. Поучение 5 // Душеполезные поучения и послания. С. 81.
2 Петр Дамаскин. О бесстрастии // Творения. Кн. 1. С. 129.
ление о святоотеческом учении образуется от знакомства с творениями всех их вместе, что равносильно вопрошению многих и по смыслу послушания допущено быть никак не может; во-вторых, для надлежащего уразумения мыслей святого отца требуется известное умственное развитие, что сейчас же в значительной степени сокращает круг могущих им пользоваться или необыкновенное усердие к исполнению воли Божией и сильная вера, что также редко; в-третьих, при самом избрании святого отца нужно некоторое самопознание, дабы не напасть на совершенно несоответствующего нашему устроению и мере. Поэтому в полной мере чтение служит к напоминанию тем, кои по опыту знают сказанное, а незнающим — для научения 1, лишь для находящихся под старческим руководством, внимательным и без вопрошения опытных не утверждающим никакого помысла ни доброго, ни худого, ибо сами мы не знаем ни того, ни другого 2. И им следует читать, если они еще деятельны, жинеописания и слова святых отцов, если же благодатию возве-
1 Петр Дамаскин. О рассуждении // Творения. Кн. 1. С. 137.
2 Петр Дамаскин. Слово 9 // Творения. Кн. 2. С. 49.
дены в духовное ведение — все Божественные Писания 1. Впрочем, мы никак не можем согласиться и с самым основанием подобного мнения — совершенным оскудением людей облагодатствованных в наше время — уже по одному тому, что в лице недавно почившего оптинского старца иеросхимонаха Амвросия и преосвященных затворника епископа Феофана и архиепископа Иосифа имеем примеры, ничем не уступающие дивным образцам древних подвижников и богомудрых старцев. Да и теперь на далеком Афоне в числе там подвизающихся немало духовно опытных светильников, тщательно скрывающихся под спудом, и кто знает, подобные светильники в благоприятное время не поставятся ли вновь на свещнице и в нашем отечестве, доселе потаенные для взоров мира? Во всяком случае самый принцип старчества, что нет другого надежнейшего пути к спасению, как открывать свои помыслы рассудительнейшим отцам и иметь их руководителями к добродетели, а не следовать собственному помыслу и рассуждению 2, хотя и не имеет должного прило-
lПemp Дамаскин. О рассуждении // Творения. Кн. 1. С.138.
2 Иоанн Кассиан Римлянин. Собеседования египетских подвижников, 2, 13.
жения, твердо держится в наших обителях, выражаясь в том, что по уставу новопостриженного монаха поручают старцу, который во всем должен наставлять его и отвечать за него пред Богом. Другое возражение мы находим, по-видимому, в следующих словах святителя Филарета Московского: «Впрочем, хотя истина и добродетель доступна всем, — но, продолжив эту речь до конца, увидим, что она клонится вовсе не к прекращению проявления старчества, а лишь отвергает безусловное его значение в деле спасения, — однако никак не излишни, а часто необходимы особые учители по роду знания, особые руководители по роду подвигов. Также и для успеха в духовном послушании, поколику можешь, поколику внутренне чувствуешь особенную нужду, избери себе особенного наставника сведущего и опытного в сей науке, благословленного на сие служение, которого слово сильно жизнию, светло молитвою, охранено от заблуждения смирением. Покори ему свою волю ради Бога, и воля Бога небесного сойдет к тебе на землю, и твое простое земное послушание будет достигать неба» '. Итак, свя-
1 Филарет (Дроздов), митр. Слово в день Благовещения Пресвятой Богородицы // Слова и речи. Ч. 1. С. 419-420.
титель вполне согласен с нашим выводом, что христианское совершенство невозможно без старчества, которое он уважал настолько, что советовал обращаться к нему и мирянам. Правда, послушание Богу посредством человека издревле вынесло свои училища из жизни обыкновенной, отделило их от общежития мирского, соделало себе особые обители, в которых приносило и приносит плоды для неба и для земли. Но наука, которую преподавать удобнейшим признано в тишине загородной, должна ли потому считаться совсем ненужною и бесполезною для города?
Мы рассматривали возражения, возникшие на почве православия, ибо в своем исследовании касаемся лишь его, всех же остальных, направленных преимущественно вообще против значения авторитета, как не имеющих прямого отношения к нашему предмету, да притом же основательно разобранных и опровергнутых, мы касаться не нашли нужным.
Часть II Краткая история старчества в России и возникновение его в Оптиной пустыни
В первой части нашего труда мы старались уяснить общие положения старчества и показать, насколько ^древними святыми отцамиаскетами признавался необходимым путь старческого окормления для всех искренно ищущих себе спасения иноков./ Этого же убеждения держатся некоторые из наших духовных писателей. Так, например, о. Леонид (Кавелин) в своем описании Козельской Введенской пустыни говорит: «Путь старческого окормления во все века христианства признан всеми великими пустынножителями, отцами и учителями Церкви самым надежным и удобнейшим из всех, какие были известны в Христовой Церкви. Старчество процветало в древних египетских и палестинских киновиях, впоследствии насаждено на Афоне, а с Востока перешло в
Россию» '. Его же слова буквально повторяет и составитель жития оптинского старца о. Льва 2 — о. Климент (Зедергольм).^ России старчество прочно держалось до XVIII столетия. Древние иноческие уставы, наставления отцов подвижников, из которых некоторые причислены к лику святых, свидетельствуют об этом. Старческое руководство, как и в палестинских и египетских скитах, было двоякого рода: или настоятель, игумен был в то же время и старцем для братии, или же на нем лежала лишь хозяйственная часть, а духовное окормление было предоставлено другому иноку. Случалось, впрочем, что настоятель был главным аввой, а другие старцы — его помощниками.
Одним из первых настоятелей-старцев на заре монашества [на Руси] был преп. Феодосии Печерский. Ό нем говорится, что он «следил с величайшею заботливостию и любовию за нравственным состоянием своих братии и не упускал ни одного случая преподать каждому приличное наставление. Когда он поучал, то говорил тихо, смиренно, с мольбою; когда обли-
' Историческое описание Козельской Введенской Оптиной пустыни… С. 116.
2 Жизнеописание оптинского старца иеромонаха Леонида… С. 25.
чал — слезы текли из глаз его. Если он слышал, что какой-либо брат подвергался искушениям от бесов, то он призывал его, убеждал не ослабевать в борьбе, учил, как побеждать диавола, указывал на опыты из собственной жизни или подкреплял искушаемого силою своей молитвы. Если случалось, что какой-либо инок отходил из обители, преп. Феодосии крайне скорбел о нем и ежедневно со слезами молился Богу, чтобы Он возвратил отлучившееся овча к своему стаду. Когда инок действительно возвращался, преподобный с радостию принимал его и поучал впредь стоять тверже против козней искусителя» '. Все в обители совершалось не иначе, как с благословения игумена и освящалось молитвой. В церкви преп. Феодосии имел обычай предлагать братии духовные поучения. При взаимных отношениях всего более заповедовал смирение и покорность. Виновных в нарушении иноческих уставов он обличал, раскаивающихся прощал, а на других налагал епитимий. Из этого краткого очерка мы видим, что управление монастырем не было для преп. Феодосия лишь делом хозяйственным и на братию он не смот-
1 Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. Т. 2. С. 62.
рел лишь как на более или менее исправных работников, с которыми поэтому можно справляться лишь одними внешними дисциплинарными мерами. Нет! Для него всякий сын обители был как бы родным его сыном, за душу которого он должен отдать отчет Богу. Он старался для всех быть всем (1 Кор. 9, 22), немощи немощных носити (Гал. 6, 2) на своих плечах. Он старался внутренне перевоспитать братию, сделать их не внешними, а духовными иноками, а для этого он стремился к уничтожению в них корня зла в человеческой душе — самолюбия чрез отречение от своей воли и послушание себе, как Богом поставленному руководителю. А затем в очищенной от зла и гордости душе он старался через чтение святых отцов и Св. Писания насадить семена добродетелей, дать иноку в учениях древних подвижников образцы для подражания. Такую деятельность можно по справедливости назвать старческой./ Преп. Нестор свидетельствует, что до начала XII века «от того монастыря переяша вси монастыреве устав». Надо полагать, что настоятели монастырей заимствовали от преп. Феодосия не одни лишь только внешние монастырские порядки, но и внутреннюю сторону его правления. Это можно заключить из того, что и в позднейшие
времена если менялся в несущественных формах строй монастырской жизни, то заветы старческого отношения к братии оставались твердыми и непоколебимыми. Писатель XII века св. Кирилл Туровский в своем послании к игумену печерскому Василию убеждает его не удаляться от братии, а иметь с ней во всем общение, особенно же общение духовное. «Господь всем апостолам даровал в Себе общение: и ты имей все общее с братиею. Общий с нею у тебя Бог, общая да будет любовь, общее воздаяние, общие венцы, так чтобы во многих телах была одна душа, — и ты за всех получишь награду…» 1 В период монгольский любовь к иноческой жизни среди русских очень возросла: появилось множество новых монастырей, явилось много подвижников, из которых иные даже причислены к лику святых;^ это время явилось и разделение обителей на общежительные и необщежительные. К последнему классу принадлежит большая часть монастырей, особенно мелких, в области новгородской: в них иноки сходились вместе только на церковные службы и более не имели ничего общего. Но самые замечательные
1 Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. Т. 3. С. 156.
как мужские, так и женские монастыри того времени были общежительные. «Руководством при устройстве общежития монастырского служили у нас, кроме правил соборных, правила и наставления древних св. отцов — Василия Великого, Ефрема Сирина, Иоанна Лествичника, Феодора Студита и других, как можно заключать из уставной грамоты псковскому Снетогорскому монастырю суздальского архиепископа Дионисия и из послания в тот же монастырь митрополита Фотия»1. Все поименованные святые отцы главным принципом монашеской жизни поставляют безусловное послушание своему старцу, отсюда можно заключить, что и русские обители внесли тот же принцип в свою жизнь. Это можно подтвердить, между прочим, и рукописью XIV века «Завет юным· мнихам», в которой между другими краткими наставлениями, определяющими преимущественно келейную жизнь новоначального инока, есть и такое: «Все делай с благословением старца»2. Отсюда можно с вероятностию заключить, что новоначальные иноки поручались старцу и что, следова-
' Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. Т. 4. С. 218.
2 Там же. С. 222.
тельно, старчество не было забыто в монастырях того времени. Отсюда также явствует, что некоторые настоятели, вероятно вследствие увеличившихся хозяйственных забот, возложили заботу о внутреннем воспитании братии на избранных старцев. «Завет юным мнихам» ясно уже различает игумена от старца, к первому он заповедует относиться почтительно, встретившись, поклониться ему до земли, а жить надо под старческим руководством. В том же XIV столетии жил и знаменитый преп. Сергий (род. ок. 1320 г.) Его по истине считают обновителем монашества: он воспитал на началах строгого общежития множество иноков, из которых многие разошлись по всей России и основали новые обители, в которые внесли тот же самый дух подвижничества, в котором были сами воспитаны. Сам преп. Сергий нередко поучал братию словом, но еще более примером собственной жизни. Для наблюдения за братиею преп. Сергий, между прочим, имел обычай, подобно преп. Феодосию Печерскому, поздно вечером и ночью обходить все келий иноков. И если видел или слышал, что инок молится, или читает книгу, или занимается рукоделием, то радовался и благодарил Бога. А если слышал, что два или три брата сошлись вместе и празднословят, то
очень скорбел и ударял рукою в дверь или в окно, чтобы прекратить недозволенную беседу, и удалялся. На утро призывал виновных к себе и, не обличая их прямо, приводил к сознанию своей виновности кроткою и назидательною беседой; упорных же и нераскаянных обличал и подвергал епитимий. Так говорит о нем сказание о его житии. В приведенном ясно видна старческая пастырская забота о духовном преуспеянии братии.
В XV веке в лице знаменитого Иосифа Волоколамского мы видим игумена-старцгГужё^е одной братии, а и благочестивых мирян. Прежде всего он, разумеется, заботился о своих монахах, для которых был руководителем и примером во всем. Первым являлся в церковь, где часто читал и пел на клиросе и говорил поучения братии, первым выходил и на общие работы и участвовал в них наравне с другими, неусыпно следил за поведением иноков днем и ночью и обращал особенное внимание на их душевное состояние: вразумлял, утешал и подкреплял словом совета и силою своей молитвы. Но не для одной только обители, а и для всей страны преп. Иосиф сиял как светило, по выражению его древнего жития. Он действовал и силою своего необыкновенного благочестия, и
вместе своим разумом и книжною мудростию, своим редким даром слова и увлекательными, всегда назидательными беседами. Воины и воеводы, бояре и вельможи, сановники и князья все искали возможности видеть его, послушать его сладкой речи, воспользоваться его наставлениями и советами, а многие избирали его себе в духовники. И слово святого старца приносило чудные плоды: грешники обращались к покаянию и оставляли свои злые обычаи; люди гордые и свирепые делались смиренными и кроткими и «вся тогда Волоцкая страна к доброй жизни прилагашеся»'. Мы видим старцапастыря не исключительно монахов, но и всех, нуждавшихся в духовном руководстве. Мы видим, следовательно, что тот род старческого служения, который был избран оптинскими старцами, не был неизвестен в древней России, и старец-подвижник, утолявший духовную жажду мирян и целивший их духовные недуги, пользовался глубоким почтением со стороны всего народа.
В послемонгольский период нашей церковной жизни, обнимающий менее полутораста лет, число монастырей у нас чрезвычайно ум-
1 Житие Иосифа Волоколамского. С. 20-25, 30-32, 44.
ножилось: их было уже свыше четырехсот. К несчастию вместе с умножением монастырей и увеличением их материального благосостояния внутренняя монашеская жизнь начинает падать: все умножаются люди, которые поступают в обители не для спасения своей души, а для удобного и привольного жития./Это явствует из того, что большая часть вновь основанных монастырей были необщежительными. «Общежитие как-то мало прививалось в наших монастырях», — говорит митр. Макарий в своей «Истории Русской Церкви» 1. Когда преп. Иосиф Волоколамский обходил эти монастыри (в 1478г.), то заметил, что даже лучшие из них, основанные преп. Сергием Радонежским и его учениками на правилах общежительных, уже клонились «к лаврскому обычаю», т. е. обычаю', по которому каждый инок живет особо, сам собою. Были игумены, каковы, например, в монастырях Саввы Тверского или Кирилла Белозерского, которые сами ниспровергали уставы общежития. В таких монастырях, разумеется, не было места старчеству. Что касается до общежительных монастырей, то они продолжают держаться
1 Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. Т. 7. С. 56.
старчества, до нас дошли пять уставов общежития того времени; ^все они касаются больше внешней деятельности и поведения иноков, но тем не менее определяют и направляют эту деятельность так, чтобы способствовать вместе с тем] и внутреннему усовершенствованию иноков. Эти правила уставов имеют в виду утвердить и возвысить иноков: в самоотвержении, в отречении от собственной воли, смирении и послушании, а затем в отречении от всех благ мира и в обуздании плоти. Но, «кроме этих правил, каждый инок в общежительном монастыре пользовался для своего внутреннего самоусовершенствования наставлениями своего духовного старца, наставлениями и поучениями игумена, поучениями и житиями древних святых подвижников» 1 и так далее.
\у Высшего расцвета старчество в России достигло в конце XV и начале XVI столетия при преп. Ниле Сорском. Он долго путешествовал по Востоку для изучения монашеской жизни, по возвращении в Россию основал на реке Соре обитель с доселе еще неизвестным в России скитским направлением, составлявшим как бы
' Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. Т. 7. С. 71.
средину между жизнью монахов общежительных монастырей и жизнью одиноких отшельников. Устав своей обители он изложил в своем «Предании учеником своим о жительстве скитском». В нем он «развивает самую сущность аскетизма, касается преимущественно глубоких внутренних явлений духовной жизни разных степеней «умного делания» 1. А так как прохождение «умной молитвы» невозможно без «непрелестного» руководителя, то старческое руководство иноков было так полно, обнимало собою решительно все стороны скитской жизни и велось так систематично, как это мы не встречаем в других русских обителях ни в более раннее, ни в позднейшее время.
\^ Но за этой блестящей эпохой быстро наступил и упадок старческой деятельности; «Еще при жизни преп. Нила Сорского старческий путь многим стал ненавистен, а в конце прошлого столетия и почти совсем стал неизвестен», — как свидетельствует о. Леонид (Кавелин) в своем «Историческом описании Козельской Оптиной пустыни»2.^ Одной из главных
1 Знаменский П. Руководство к русской церковной истории. С.121-122.
2 Историческое описание Козельской Введенской Оптиной пустыни… С. 116.
причин этого упадка служило в XVII столетии чрезвычайное умножение монастырей. Явилось свыше 220 новых обителей; понятно, как должна была ослабеть от этого внутренняя сила монашеской жизни. «В монастырях явилось много монахов, которые постригались ради одного тунеядства, убегая от тягла и службы. Даже в таких монастырях как Соловецкий, Троицкий и других многие статьи пришли в расстройство. Дурные монахи не слушались ни игумена, ни устава, келаря и казначея нарочно выбирали потаковников, а добрых старцев не выбирали ни в какие должности. Некоторые монастыри, даже женские, построены были среди мирского строения и из домов в них поделаны были ходы, которыми монашествующие и миряне сообщались между собою днем и ночью»1. Понятно, что при таких условиях нельзя было держаться старчеству и оно постепенно исчезает, как принцип монашеской жизни, и если где продолжает держаться, то как явление единичное. Монах начинает все более и более смотреть на себя, как на монастырского работника, с которого, если он исправно делает свое дело или, 1 Знаменский П. Руководство к русской церковной истории. С.215.
но монастырскому выражению, «несет свое послушание», более и требовать нечего. Этот же взгляд на иноческую жизнь воспитывали в них и игумены, которые считали себя лишь управляющими монастырским хозяйством и, следовательно, как таковые, нуждались в хороших дельных работниках и ремесленниках, а в келейную жизнь инока они не вмешивались, лишь бы он не творил каких-либо явных бесчинств. На подвижников, на отшельников начали смотреть неодобрительно, как на тунеядцев, даром живущих и не приносящих пользы и выгоды монастырю. «Исповедовать монаху ежедневно свою душу старцу, как бы пред лицом Самого Всевидящего и Всеведущего Господа стало казаться инокам таким заветом, который существует только для святых. Разумеется, были и в эту эпоху упадка старчества святые иноки, деятельно отсекавшие свою волю чрез послушание какому-либо авве, но это были исключения; не было старчества как общего или, по крайней мере, распространенного явления. Тогда знали про старчество, но ненавидели его» 1. Наконец, наступил роковой для русского иночества
1 Григорий (Борисоглебский), архим. Сказание о житии оптинского старца отца иеросхимонаха Амвросия. С. 20.
XVIII век! В это последнее время о старчестве наши обители и иноки и вовсе позабыли!
Мы не будем подробно касаться причин упадка монашества в XVIII столетии, так как это не входит в нашу тему 1, укажем лишь кратко главнейшие из них.
-Одной из главных причин упадка монашеской жизни были весьма стеснительные для иноков меры правительства, особенно императора Петра I, который, желая обратить монастыри в больницы и богадельни для престарелых и увечных солдат, наполнил обители людьми, ничего общего с монашеством не имеющими, и тем внес в них дух мирской со всеми светскими пороками и недостатками. Входя в соприкосновение с этими невольными монастырскими насельниками, за которыми они должны были ухаживать, иноки решительно переставали смотреть на себя, как на людей, призванных к подвигу и молитве, а видели в себе лишь сиделок за больными и увечными; но и оставшихся после такого распределения монахов «за числом служения» не оставили в по-
1 Желающих ближе познакомиться с ними мы отсылаем к прекрасной статье: Козельская Оптина пустынь и ее значение в истории русского монашества // Чтения в Обществе любителей духовного просвещения. 1893. Кн. 9-11.
кое для созерцательной жизни, их отвели на монастырские земли, «дабы сами себе хлеб промышляли», т. е., иными словами, обратили их в пашенных крестьян. В 1734 году, в царствование Анны Иоанновны, и запрещено было постригать кого бы то ни было, кроме вдовых священнослужителей. Мерой, крайне стеснившей поступление в монастырь людей призвания, был приказ о штатах 1, т. е. в каждом монастыре положено было быть определенному, весьма незначительному числу монахов.
Обеднение монастырей также содействовало упадку монашеской жизни/. Мало того, что у монастырей были отняты их вотчины, на них было еще возложено содержание и прокормление увечных воинов и даже их семейств 2. Было ли время настоятелю заботиться о духовном окормлении братии, когда он должен был изыскивать все средства для содержания и монастыря, и братии, и солдат, и их жен и детей! Было ли время братии заботиться об откровении своих помыслов, об умном делании, об очищении своего сердца от зла и порока, когда
1 Издан в 1764 г.
2 Козельская Оптина пустынь и ее значение в истории русского монашества // Чтения в Обществе любителей духовного просвещения. 1893. Кн. 9. С. 166.
она должна была ухаживать за солдатами или работать в поле! Лишенное всякого духовного руководства, предоставленное самому себе, не видя доброго примера ни в ком, даже в своих настоятелях, монашество того времени было крайне неудовлетворительно в нравственном отношении. Не только правительство Петра I, нечуждое предубеждений против монахов, но даже и лучшие люди, каков был, например, Посошков 1, изображают его в очень непривлекательных, мрачных чертах. Они указывают на невежество, распущенность иноков, «злообразием дел своих подающих соблазн к развращению, ни мало не помышляя, что через них хулится имя Божие»2 и т. д. Были, конечно, и тогда обители, хотя и в очень незначительном числе, которые стремились ввести у себя строгое общежитие; такова, например, была знаменитая Саровская пустынь, основанная в 1700 году, но, утратив истинное понимание об иноческом делании, она могла установить лишь внешние порядки общежития, чтения же святоотеческих
' И. Т. Посошков (1652-1726) — писатель-самоучка, сторонник реформ Петра I (прим. ред.).
2 Козельская Оптина пустынь и ее значение в истории русского монашества // Чтения в Обществе любителей духовного просвещения. 1893. Кн. 9. С. 171.
книг и духовного руководства здесь не было вовсе, этому свидетельством служит то, что один из самых строгих иноков обители, Феодор (Ушаков), удалился оттуда, недовольный отсутствием духовного руководства, и устроил вместе с другими братиями по духу в обветшавшей Синаксарской обители общежитие более высокое и более строгое по жизни.
Но в конце этого же столетия начинается между русскими иноками постепенно обратное направление — к строгому подвижничеству, пример Феодора (Ушакова) не остался без подражания. И правительство к концу этого столетия и особенно в начале XIX века переменяет свою точку зрения на монастыри, оно признает их полезность и целесообразность и сначала отменяет строгие законы прошлых царствований, а затем начинает даже покровительствовать монахам. Наступает новая эра в истории/ русского монашества. Стремление к внутреннему строгому отшельничеству выразилось в удалении ищущих себе спасения иноков на Афон, в молдавские монастыри, в брянские и рославльские леса.
Из числа первых — выходцев на Афон и в молдавские монастыри — мы остановимся на знаменитом Паисии Величковском, воссоздате-
ле чрез своих учеников старчества на Руси и в частности имевшем громадное значение для Оптиной пустыни; из числа вторых — подвизавшихся в брянских лесах — на о. Моисее (Путилове), восстановителе в духовном отношении Оптиной пустыни.
Мы не будем излагать подробно жизни и подвигов о. Паисия Величковского, коснемся их лишь постольку, поскольку он имел значение как насадитель старчества в православном монашестве 1. С самых юных лет о. Паисии (в миру Петр, сын полтавского протоиерея, род. в 1722 г.) стремился к подвижнической жизни. Еще почти мальчиком он, утвердившись окончательно в мысли отречься от мира, ушел в монастырь. Сначала он поступил в Любецкую обитель на Днепре, но затем вследствие притеснений со стороны нового игумена должен был оттуда удалиться. Он переменил после сего несколько монастырей, нигде не находя настоящего духовного руководства, пока, наконец, в Молдавии в Трейстенском скиту он не нашел того, чего жаждала душа его: истинных старцев-
' Интересующихся его подробной биографией мы отсылаем к книге «Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского».
подвижников. Руководителями его были сперва старец Михаил, а затем схимонах Онуфрий, привлекший его в свой скит, именуемый Кыркул. Общение с ними имело для него весьма важное значение; здесь ясно была ему раскрыта сущность истинно монашеской жизни, здесь все внимание его было обращено на внутреннюю сторону иноческой жизни: самоусовершенствование духа; здесь же было указано и на источник иноческого воспитания: чтение святоотеческих творений. «От онех бо отец уразуме, — говорит древний жизнеописатель Паисия, — что есть истинное послушание, от него же раждается истинное смирение и совершается умерщвление своея воли и разсуждения, и всех, яже мира сего, еже есть начало и конец некончаемый истиннаго монашескаго деяния»1. Такая жизнь под началом богомудрых старцев продолжалась немного более трех лет. Паисий боялся, что его понудят принять священный сан, и поэтому решил перейти на Афон, где надеялся получить неменьшую духовную пользу.
На Афоне он не нашел желанного духовного руководства. Он «обхождаше отшельники и
1 Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского. С. 32.
пустынножительныя отцы, ищущ по намерению своему некоего духовнаго отца, в делании монашестем предуспевающа и в божественных и отеческих писаниих искусна, седяща в безмолвии наедине в тишине и нищете, ему же бы могл предати себе в послушание. Но не обрете таковаго» 1. По воле Божией он сам стал для других тем, чего искал для себя. Поселившись в уединенной келий и приняв великое пострижение с именем Паисия, он стал проводить время в безмолвии и великом подвижничестве, умерщвляя свою плоть и преуспевая от силы в силу духовную. Слава о подвигах стала привлекать к нему учеников, желавших жить вместе с ним и под его руководством. Сначала смиренный Паисий противился этому, но, наконец, должен был уступить. Число его учеников с течением времени так возросло, что им уже тесно стало на Афоне и они решились переселиться обратно в Валахию.
В Яссах они были радушно приняты митрополитом Гавриилом, который дал священноиноку о. Паисию (он решился, наконец, принять священный сан) в управление монастырь Дра-
1 Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского. С. 35.
гомирну со всеми его вотчинами. С этого-то времени и начинается устроительная и просветительная деятельность о. Паисия. Заботясь о строгом выполнении устава своей братией, он главное внимание обратил на внутреннюю сторону монашества: на возвышение духа монаха. «Это выразилось во введении и широкой постановке духовного руководства иноков, именно: старчества и изучении святоотеческих творений, как основания, на котором должна созидаться жизнь всякого инока» 1.
Старчество, как мы уже ранее говорили, было забыто в России в XVIII веке. Даже на Афоне, судя по свидетельству жития Паисия, оно уже перестало существовать. Оно еще жило лишь в небольших скитах, где Паисий и получил свое первоначальное духовное воспитание. «Нужно было, чтобы явился такой человек, который бы силою своего слова, силою своего примера, своей энергии и влияния ввел старчество в общежительную жизнь монастырей, как основной его нерв, упрочил бы его в общежительном строю иноческой жизни. Таким чело-
' Козельская Оптина пустынь и ее значение в истории русского монашества // Чтения в Обществе любителей духовного просвещения. 1893. Кн. 9. С. 191 и след.
веком и был Паисий Величковский. Он сам был старцем для своих иноков, келия его не затворялась с раннего утра до девяти часов вечера, и всякий имел к нему свободный доступ. Что касается до характера старческой деятельности Паисия, то она вполне согласовалась с требованиями к истинному старцу, изложенными в первой части нашего труда. Речь свою прежде всего он направлял соответственно духовному состоянию каждого, «рассмотряше нрава настроение, разум же и послушание» 1. Он старался входить в состояние другого: «с иными убо плакаше, утешив же того, с другими же радовашеся». Речь его подкреплялась всегда изречениями св. отцов, что также служит признаком истинного старца. Вообще он обращал большое внимание на изучение св. отцов-аскетов. Каждый вечер он читал братии отрывки из творений св. Василия Великого, Иоанна Лествичника, Аввы Дорофея и др.
Но для того чтобы предлагать эту духовную пищу братии, он должен был сначала перевести ^йх творения на русский [церковнославянский] язык, а переведенные исправить, сличив с под-
1 Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского. С. 45-46.
линниками. На Афоне он изучил древнегреческий язык и употребил это знание на пользу братии. Почти все ночное время уходило у него на эти письменные труды, они стоили ему немало забот, нечужды они некоторых литературных недостатков, тем не менее ими он, можно сказать, обновил аскетическую литературу. Многочисленными его учениками они разнеслись по лицу всей России и вместе с основаниями старческими послужили к восстановлению монашества на Руси. Вообще же можно сказать, что для XIX века Паисий Величковский был тем же, чем преп. Сергий для XV века, если взять для сравнения, конечно, одну только сторону деятельности преп. Сергия, т. е. обновление монашества. Паисий стал родоначальником русского монашества · в XIX веке, благодаря своим ученикам, которые разошлись по всем уголкам России и разнесли с собою предания старчества и его собственные переводы отцов подвижников. Мы не будет перечислять учеников о. Паисия: их было великое множество.
Мы укажем лишь на то, что все они внесли в монастыри тот дух, тот строй жизни, который был в Драгомирне и Нямце при о. Паисий. Один из ближайших учеников о. Паисия, схи-
монах Феодор, был старцем и руководителем о. Леонида, первого оптинского старца. Благодаря последнему старчество насадилось и в Оптиной пустыни. Той же Оптиной пустыни выпало на долю осуществление другого дела о. Паисия, т. е. издание его переводов. Таким образом, Оптина пустынь явилась преемницей и наследницей духовного имущества о. Паисия. Нигде из русских монастырей старчество не было поставлено так твердо, так прочно, нигде оно не пустило так глубоко корней, как в ней. Недаром И. В. Киреевский заметил: «Если хотите узнать основательно дух христианства, то необходимо познакомиться с монашеством; а в этом отношении лучше Оптиной пустыни трудно найти» ι. Но для того чтобы так высоко поднять монашество, мало усилий одного человека, надо было такого настоятеля, который, сам будучи высокой духовной жизни, понимал бы все глубокое значение старчества и всеми мерами старался о насаждении и укоренении его. И такого настоятеля Оптина пустынь получила в лице о. Моисея, к которому мы теперь и переходим.
Старчество в Оптиной пустыни никогда не могло бы так укрепиться, если бы в начале это-
1 Леонтьев Κ.Η. Отец Климент Зедергольм… С. 6.
го столетия во главе Калужской епархии не стоял архипастырь, который, всей душой любя монашество и глубоко его понимая, заботился о водворении во вверенных ему обителях строгой подвижнической жизни, — таков был преосв. Филарет, впоследствии митрополит Киевский 1. Он-то и вызвал из рославльских лесов о. Моисея, которому суждено было водворить на долгое время старчество в Оптиной пустыни. В лице о. Моисея мы имеем замечательного человека и редкого настоятеля. Кажется, не боясь впасть в ошибку, можно утверждать, что во всем этом столетии мы не встречаем в России начальника монастырского, который так полно и гармонично соединял бы в себе духовную мудрость и строгий аскетизм с громадными организаторскими талантами. Если -проводить параллель, то его можно сравнить лишь с недавно почившим архимандритом афонского Пантелеимонова монастыря о. Макарием, о котором один из близко знавших его лиц отзывался, как о человеке почти гениальном. Внешние события
' Филарет (Амфитеатров, 1779-1857) был епископом Калужским с 1819 по 1825 г. В 1821 г. его стараниями при Оптиной пустыни был устроен скит, куда переселился о. Моисей и с ним некоторые из рославльских пустынножителей (прим. ред.).
жизни о. Моисея подробно изложены в его жизнеописании, составленном преосв. Ювеналием, епископом Курским 1, и потому мы укажем лишь на те влияния духовных лиц, которые воспитали эту замечательную личность.
Первые семена веры, благочестия и доброй нравственности были заложены в душу о. Моисея (в миру Тимофея Путилова) в доме его родителей. Его отец и мать были люди глубоко религиозные. С самых ранних лет они приучали детей своих (из которых все три сына были впоследствии монахами и настоятелями монастырей) к исполнению всех правил христианской веры. Они приучали их ходить в церковь, молиться утром и вечером, поститься в установленное время, строго преследовали всякий порок, особенно ложь, в своих детях, заставляли их пересказывать содержание читанного в церкви Евангелия и Апостола, отчего с раннего детства мальчики уже знали Св. Писание. Девятнадцати лет Тимофей должен был вследствие расстройства дел своих родителей переселиться в Москву, где и пришлось ему познакомиться с духовными лицами, которые имели
Жизнеописание настоятеля Козельской Введенской Оптиной пустыни архим. Моисея.
для него большое значение. Такова была известная духовной высокой жизнию монахиня Ивановского монастыря Досифея, в которой некоторые предполагают известную кн. Тараканову, заточенную туда императрицей Екатериной II. А монахиня Досифея направила его в Новоспасский монастырь к инокам тоже очень высокой созерцательной жизни: наместнику иеромонаху Александру и его духовному другу иеромонаху Филарету. «Старцы эти находились в духовном общении с Паисием Величковским, пользовались учением о внутренней христианской жизни, содержащимся в переведенных им писаниях св. отцов подвижников и сами были исполнены духовных дарований»1. Вот под влиянием этих-то духовных вождей и возросло и укрепилось в Тимофее желание, посвятить себя Богу. Потихоньку от отца, от которого он не рассчитывал получить разрешение на поступление в монастырь, он уходит в Саровскую пустынь, где в то время собралось очень много замечательных духовных лиц, которые и словом, и примером назидали всех: старец Серафим, уже тридцать пять лет подвизавшийся в даль-
' Жизнеописание настоятеля Козельской Введенской Оптиной пустыни архим. Моисея. С. 8.
ней пустыне, знаменитый Назарий, бывший игумен и восстановитель Валаама 1, и др. Они все имели воспитательное значение для Тимофея, при этом и московские его руководители продолжали его назидать письмами, главная мысль которых та, чтобы он не увлекался лишь внешними подвигами, на которые обыкновенно бросается юный, горящий духом послушник, а особенно старался воспитать в себе внутреннего, духовного человека через постоянную работу над собою, чтение духовных книг, и главное — советы и руководство старцев. Из Сарова Тимофей удалился в Свенский монастырь Орловский епархии, куда его привлекало общество замечательных иноков, собравшихся туда к этому времени. Из них особенно замечательны схимник Афанасий, ученик о. Паисия Величковского, который имел большое влияние и на оптинского старца о. Макария, иеромонах Афанасий и многие другие. Но, кроме того, вблизи этой обители в брянских и рославльских лесах подвизались в то время многие иноки, где он и
1 Назарий (Кондратьев, f 1809) по благословению С Петербургского митр. Гавриила в 1787 г. был переведен из Саровской пустыни на Валаам, где много потрудился для устроения монашеской жизни, начиная с введения в монастыре Саровского устава (прим. ред.).
водворился впоследствии. Здесь в лесах иноки проводили жизнь, ничем не уступающую жизни древних египетских и палестинских подвижников. Живя в самой суровой обстановке, питаясь почти исключительно одним хлебом и овощами, проводя все время в молитве, чтении Св. Писания и св. отцов или в тяжелом труде, они достигали высокой степени совершенства. И здесь главным принципом жизни было поставлено строгое исповедание своих помыслов старцу, сыновнее к нему послушание и полное отсечение своей воли. Здесь-то и воспитался дух будущего настоятеля Оптиной пустыни: от природы пылкий, горячий, иногда нетерпеливый и слишком строгий к другим, как это можно видеть из его биографии, он путем постоянного отсечения своей воли и работы над собою воспитал в себе замечательную мягкость, кротость, долготерпение, которому, как увидим ниже, приходилось часто искушаться во время его настоятельства, снисходительность к немощам других. Не показывало ли это ему ясно, где источник иноческого воспитания? Собственный опыт утверждал его в мысли, что без старческого руководства не может крепко стоять монастырская жизнь, что иначе она — здание построенное на песке и готовое разрушиться при
малейшем противном ветре. Скоро ему пришлось практически познакомиться с деятельностью старца. В рославльские леса поступил его брат Александр (впоследствии игумен Антоний) и был тамошними старцами отдан под духовное руководство о. Моисея (он в это время уже был келейно пострижен). Любя своего брата Александра, как родного сына, о. Моисей тем не менее очень строго следил за его духовным воспитанием: он требовал полного отсечения своей воли и глубокого к себе повиновения. Всю свою жизнь он имел его своим послушником, и до конца дней своих он требовал от него такого же послушания, как и в начале его иноческой жизни. Рассказывают, что, когда уже оба были старцами и жили в Оптиной пустыни, о. Моисей иногда и для примера братии, и для испытания послушания о. Антония подвергал разным искушениям его покорность себе. Так однажды он потребовал во время утрени, т. е. ночью, чтобы больной ногами и едва могущий ходить о. Антоний пришел в монастырь из скита к службе. И несмотря на свое тяжелое болезненное состояние, несмотря на сравнительно далекое расстояние, младший брат немедленно послушался приказаний старшего и к общему назиданию братии явился в церковь. От приро-
ды горячий и нетерпеливый, как мы сказали выше, о. Моисей лучше других мог понимать страшный вред самоволия для инока, сохранилось одно его письмо, где он указывает, что ранее, [прежде] чем отдаться в послушание, он много претерпел искушений. Вот это письмо, адресованное к неизвестному: «Может быть, на тебя падет жребий ехать в Санкт-Петербург к настоятелю, в чем ни малого не покажи прекословия, если хочешь быть в благополучии. Возьми в пример собственное мое искусство: в каких бедствиях я был, следуя своей воле! Почему, как любезному другу, тебе накрепко подтверждаю и принять за заповедь Божию, а не человеческую советую, чтобы ты ни от какого положенного на тебя дела не отрицался» 1. Составитель жизнеописания о. Моисея замечает по поводу этого письма: «Хотя и с ранней еще молодости о. Моисей прибегал к советам старцев духовной жизни, но вероятно советы эти обнимали не всю его деятельность и ему оставалось еще многое решать самому собою на основании учения св. отцов. Такие решения при неопытности в жизни были, без сомнения, с
1 Жизнеописание настоятеля Козельской Введенской Оптиной пустыни архим. Моисея. С. 24-28.
ошибками и не могли доставить ему тогда прочного мира душевного… Вероятно, тревоги душевные и «бедствия» мысленные заставили его искать твердой и верной, хотя и трудной стези иноческой жизни… разумеем стезю совершенного послушания и полной покорности духовному наставнику с отсечением своей воли и своих разумений» 1. Находясь в течение долгого времени под руководством старца высокой жизни о. Афанасия, о. Моисей совершенно перевоспитал себя, как мы сказали раньше, «приобрел великую сосредоточенность, кротость, дар молитвы и внимания себе. Все эти дарования были присущи ему и потом во всю жизнь его, не только в пустынном безмолвии, но и во время многотрудной и многопопечительной его деятельности настоятельской, когда они особенно и проявились»2. Не был незнаком о. Моисей и с творениями св. отцов, особенно с писаниями аскетическими. В бытность свою в разных монастырях он занимался чтением их и переписыванием в переводах о. Паисия Величковского. Особенно много этих переводов он
' Жизнеописание настоятеля Козельской Введенской Оптиной пустыни архим. Моисея. С. 29. 2 Там же. С. 30.
нашел у старцев в рославльском лесу, там вместе с своим братом Антонием он составил несколько рукописных сборников из поучений св. отцов. Их четыре, вот их заглавия: 1) О подвижничестве иноков, 2) О покаянии и спасении души, 3) Уединенное поучение, 4) Душевная пища для всегдашнего употребления.
По собственному опыту зная всю пользу чтения святоотеческих книг, он во время своего настоятельства всеми мерами старался и братию приучить к их чтению. Вот почему могла в Оптиной пустыни в такой широкой степени развиться литературная деятельность. Нигде в другом монастыре мы не встречаем такой постановки этого дела: множество книг, как мы увидим ниже, было под руководством старцев переведено с иностранных языков, множество переводов исправлено, сличено с подлинниками и дополнено; оптинские издания распространились и продолжают распространяться по всей России. Эта ученая деятельность находится в прямой связи со старчеством. Где старчество, там неминуемо и чтение и изучение отцов Церкви. Истинный старец всегда подтверждает свои слова Св. Писанием или изречениями богомудрых подвижников. Это дает вес, силу и авторитет его словам. Он, старец, должен знать твердо и жизнь древних подвиж-
ников, указывая в ней образцы для подражания своим ученикам. Оттого и последние, а к ним принадлежала вся братия монастырская, воспитывались на чтении св. отцов. Возросший и окрепший духовно в пустынном безмолвии о. Моисей был переставлен Промыслом Божиим, как горящий светильник, для пользы общей на свещник настоятельской деятельности 1.
Первоначально о. Моисей был вызван из рославльских лесов для устройства скита, который преосв. Филарет, тогда епископ Калужский, замыслил создать при Оптиной пустыни для иноков, искавших полного безмолвия и умного делания. «Любя от самой юности всей душой монашеское житие» (его подлинные слова), владыка Калужский особенно заботился об Оптиной пустыни, которая представляла своими уединенными лесистыми окрестностями много удобств для пустынножительства. Вот почему он, услыхав о рославльских подвижниках, и вызвал их из их уединения. Вскоре по устройстве скита о. Моисей был посвящен во иеромонаха и назначен братским духовником, а через три года избран и в настоятели.
Жизнеописание настоятеля Козельской Введенской Оптиной пустыни архим. Моисея. С. 34.
При нем Оптина пустынь из захудалого общежительного монастыря сделалась одним из первых русских монастырей. Она сделалась известной не только простому народу, но, что гораздо удивительнее, и образованному классу, вообще чуждающемуся монашества. И этим она обязана не какой-либо выдающейся святыне, как, например, наша Сергиева Лавра и Киевская, а исключительно своему духовному строю, высокому подъему духа монашествующих. Братство не было тогда исключительно простонародным, как в других монастырях, а состояло из всех сословий и образований: и духовные, и дворяне, и крестьяне — все принимались охотно мудрым настоятелем, по слову Спасителя, грядущаго ко Мне не изжену вон (Ин. 6, 37). Он требовал от приходящих только, одного: искреннего произволения. Это был в полном смысле слова народный монастырь. Каждый вносил от себя что-нибудь в духовную сокровищницу монастыря: люди простые — свою детскую, чистую веру, неприхотливость, смирение; люди образованные — свой просвещенный взгляд на иноческое делание, выражающийся в более тонком и глубоком понимании Св. Писания и св. отцов. Общие руководители и старцы сближали братию в одну родную семью; своим
мудрым наставлением сглаживали и уничтожали недостатки и пороки отдельных иноков, примиряли ссоры, неизбежные в общежитии, а главное, старались насадить в братстве любовь друг к другу, сами первые показывая пример любовного сердечного отношения к нуждам ближнего. В общем это создало то, что можно назвать оптинским духом, который и привлекал так людей всякого рода. Не было там ни обычного в наших монастырях назойливого попрошайничества, лицемерной угодливости, быстро превращающейся в дерзость. Монахи не старались изобразить из себя светских, галантных людей, как в Лаврах или, напротив, не старались щегольнуть своим невежеством и грубостью, полагая их признаками истинного аскетизма. Среди братства благодаря просвещенным настоятелям и старцам не было той ненависти и озлобления против образованного человека, которые так печально характеризуют даже лучшие русские обители. Там нельзя было услыхать подобных выражений: «Мы в этих ученых-то не очень нуждаемся, нам работника подавай, чтобы он хлебы мог печь, или ремесло бы знал, а эти образованные ни к какому тяжелому труду не способны». Нет! Там очень хорошо понимали, что если для черных работ
нужны простолюдины и чернорабочие, то для сохранения высоты духа иноческого необходимы люди просвещенные: надо лишь дать им подходящее дело и тогда они окажутся полезными деятелями монастырскими, а не трутнями, даром ядущими хлеб. Но в том-то и дело, что для приискания такого труда надо самому настоятелю быть более или менее высокой жизни или образования, а к несчастию наши настоятели выбираются лишь за хозяйственные и строительные способности, а не за высоту жизни или образование.
Мы сказали, что дух оптинский охватывал всякого приходящего в обитель, этот дух выражался в какой-то особенной мягкости, простоте и смирении братства, в особенно сердечном и любовном отношении ко всякому, как бы к родному близкому человеку. Это испытал на себе пишущий эти строки; можно это подтвердить многими свидетельствами лиц, вовсе не пристрастных в хорошую сторону к русскому иночеству. Так, например, протестантский пастор Зедергольм 1 выражался об Оптиной, как об идеальном монастыре. Многие из наших писа-
1 Карл Альбертович Зедергольм (1789-1867), отец иером. Климента, насельника оптинского скита (прим. ред.).
телей, каковы, например, Достоевский, Соловьев, Толстой, сердечно и с похвалой о ней отзывались, а первый даже изобразил ее в своем романе «Братья Карамазовы»; писатели славянофильского направления 40-х годов поддерживали с ней самые близкие отношения, а И. В. Киреевский даже пожелал быть погребенным в ней.
И всем этим, если можно так выразиться, духовным могуществом своим она обязана о. Моисею, который своей высокой душой понял, что не богатством, не пением и внешним благоустройством должна прославляться обитель иноческая, а высокою жизнию братства. Слова преп. Нестора, что многие обители поставлены золотом и богатством княжеским и боярским, но они не таковы, каковы устроенные слезами, молитвами и пощением братским, — вполне приложимы к Оптиной пустыни. Как сам прошедший школу аскетизма и хорошо знакомый с уставами древних иноческих обителей, о. Моисей понимал ясно, чем можно поднять дух братства. Его можно возвысить лишь старчеством, вот почему первая и главная забота его была о водворении во вверенной ему обители старчества.
Кто хорошо знаком с русским народом, а в частности с русскими монахами, тот знает, с
каким великим трудом прививается у нас все новое, «всякое новшество», и поймет поэтому, каких трудов стоило настоятелю ввести в свою обитель эти древние устои иноческой жизни. Прежде всего о. Моисею пришлось претерпеть много скорбей со стороны самого братства, из которого многим старчество казалось чуть не ересью. «При вступлении о. Моисея в должность настоятеля, — говорит преосв. Ювеналий в своем жизнеописании о. Моисея, — были в числе братства люди несомненно благочестивые и подвизавшиеся о своем спасении, но, насколько нам известно, более направленные на телесное делание: пост, бдение, молитву с поклонами, псалмопение и т. п. Внутреннее же делание инока — очищение сердца от страстных помыслов молитвою и исповеданием их духовному наставнику — не входило в круг духовной деятельности тогдашних жителей Оптиной пустыни. Заключаем это из того, что некоторые из них вооружались на своего настоятеля за устройство скита с его безмолвною келейною жизнию и еще более стали вооружаться на него и вооружать других братии за то, что в этом скиту поместился на жительство о. Леонид ' со
' О нем будет подробно рассказано ниже.
своими учениками и стал принимать всех прибегавших к нему за наставлениями и советами. Основанное на учении древних св. отцов ежедневное объяснение [откровение] помыслов старцу и поверка своих действий его наставлениями и советами казались невидавшим этого прежде старичкам только сплетнями и нововведениями… а иные называли это просто новою ересью» 1.
В монастыре, особенно общежительном, где все порядки и строй жизни сложились твердо и прочно до последних мелочей, где в числе братства всегда много монахов, живущих там иногда с самой ранней юности до смерти, особенно неприязненно смотрят на малейшее уклонение от заведенного устава. Самое ничтожное уклонение от него вызывает уже ропот и неудовольствие: перемена часов богослужения, прибавка или убавление церковных песнопений и т. д. тотчас вызывает протест со стороны монастырских сторожилов. Пишущий эти строки помнит, какое однажды возмущение произошло в скиту оптинском из-за распоряжения начальника служить храмовую службу Обретению св. главы
' Жизнеописание настоятеля Козельской Введенской Оптиной пустыни архим. Моисея. С. 84.
Иоанна Предтечи не в главном храме, где было принято ее обыкновенно совершать, а в пределе. Хотя это приказание скитоначальника о. Анатолия было вполне основательно, так как в главном храме перекрашивались в то время полы, однако скитские иноки под предводительством двух древних схимников отправились к покойному о. Амвросию и со слезами умоляли его отменить распоряжение настоятеля. «Мы 40 лет привыкли в этот день молиться в Предтеченском храме, а теперь нам праздник будет не в праздник, если нас заставят стоять службу в Макарьевском пределе». Любвеобильный и снисходительный авва снизошел к их слезным просьбам. Настлали досок в главном храме, и там отслужили. Мы привели этот пример для пояснения, с каким трудом вводятся даже мелочные нововведения в монастырях. В русском человеке сильна привычка, особенно же привычка в деле религии; то, к чему он с детства навык, кажется ему святым и нерушимым, и всякое посягательство на его нарушение представляется в его глазах почти святотатством. Одна из причин происхождения нашего старообрядчества есть, разумеется, нарушение древних обрядов и чина, хотя бы заведомо ошибочных и ложных. Не будучи в состоянии возвы-
ситься над формой, проникнуться животворящим духом веры, простой необразованный человек крепко держится за то, что единственно кажется ему истинным православием. Отсюда неудивительны теперь гонения на о. Моисея и на старца о. Леонида со стороны оптинских иноков-старожилов. Они с твердым и полным убеждением в правоте своего дела, думая, что защищают Оптину от ложных и вредных учений пришлецов, употребляли все средства, кончая доносами высокопоставленным лицам, чтобы искоренить ненавистное для них старчество. Конечно, не все действовали так простосердечно, были и такие, которые отлично понимали всю пользу этого духовного руководства, но тем не менее мешали его водворению из-за низких побуждений, иные из желания выслужиться перед духовным начальством, нерасположенным тогда к Оптиной пустыни, другие из зависти к успеху о. Леонида и т. д.
Сначала указывалось врагами старчества на то, что старческая деятельность о. Льва (о. Леонид был в схиме наречен Львом) нарушает тишину скитской жизни: множество посетителей ежедневно посещают скит и нарушают тем безмолвие его обитателей. Хотя это была заведомая ложь, ибо старец жил не в самом скиту, а
на пасеке, где имеется отдельный вход для мирян-богомольцев 1, тем не менее вследствие доносов епископу Калужскому Николаю и приказаний последнего о. Моисей должен был водворить о. Леонида в монастыре. Но и тут гонения не прекратились. Явились иноки, которые утверждали, что монах не должен иметь никакого общения с миром, поэтому деятельность старческая противна в самом существе иноческим обетам. Гонители не знали, что во все времена христианства преуспевшие в духовной жизни иноки-старцы не отказывались быть духовными руководителями прибегавших к ним с верой. Большая часть преподобных отцов следовала примеру основателя монашества Антония Великого, который, проведши тридцать пять лет в подвижнических трудах и безмолвии, потом сделался, по выражению Афанасия Великого, благим врачем для всего Египта 2, т. е. духовным руководителем и наставником всех прибегавших к нему иноков и мирян. Даже святые столпники после долгого удаления от мира и
' Жизнеописание настоятеля Козельской Введенской Оптиной пустыни архим. Моисея. С. 89; ср.: Историческое описание скита… С. 98.
2 Афанасий Великий. Житие преподобного отца нашего Антония…, 87 // Творения. Ч. 3. С. 278.
подвижничества в уединении конец своей жизни посвящали служению страждущему человечеству, не отвергая никого, кто к ним обращался за духовным врачеванием. В монастырях египетских принимались не только приходящие монахи и клирики, но и миряне и женщины и для приема их устроены были особые помещения. По уставу Пахомия Великого, основателя иноческого общежития, предписывалось иметь особое попечение о женщинах, как более немощных и более нуждающихся в духовном окормлении. Кроме того, Пахомий Великий в недальнем расстоянии от Тавенского монастыря устроил женский монастырь, который управлялся его сестрою, но вместе с тем находился под собственным его духовным руководством. Так сделал и Василий Великий 1.
Тем не менее владыка Калужский запретил старцам принимать посторонних посетителей, и некоторое время доступ к ним был прегражден. Но и на иноков из числа своей братии, ходивших на откровение к старцам и вообще находившихся под их духовным водительством, сначала некоторые смотрели косо: внутреннее де-
1 Жизнеописание оптинского старца иеромонаха Леонида… С. 41, примеч.
лание, очищение совести, откровение помыслов, отсечение своей воли и разумений многим казалось чем-то неположенным, лишним, даже противным православию. Люди более образованные считали это воспитанием католическим, даже иезуитским. Говорилось, что этим развращается человек, привыкает старца ставить выше Самого Бога, привыкает к лицемерному отношению к ближним, в глазах быть их другом, а за глаза наушничать на них старцу своему. Говорили, что многие ходят на откровение лишь для того, чтобы пересказывать чужие грехи или отметить своему врагу возможностью восстановить против него старца. Если подобные мнения и теперь еще можно услыхать от иных монахов, то надо представить, каким, отпором было встречено старчество в то время, когда оно было еще новизною. Постепенно все эти волнения улеглись сами собою. Одни из гонителей вышли из Оптиной пустыни, другие умерли, третьи примирились со старчеством и, мало того, сделались его почитателями.
Но в то время, когда смятения прекратились в самой Оптиной пустыни, они начались вне ее. Старческая деятельность оптинских старцев простиралась и на соседние женские обители, где по примеру древних уставов иноческих се-
стры, находясь под главным руководством оптинского старца, для каждодневного откровения помыслов имели еще опытную монахинюстарицу, которая выбиралась по благословению и указанию старца и в важных случаях обращалась к нему за советами. Это-то и послужило поводом к гонениям на старчество. Смешивая откровение помыслов с исповедью, некоторые стали утверждать, что оптинский старец разрешает монахиням, как священникам, исповедовать и отпускать грехи. Книги подвижнические, подобные'поучениям Аввы Дорофея, многим в то время неизвестные, казались еретическими, подтверждающими «лжеучения» старцев. Особенно восставали монастырские священники, которые в этом духовном руководстве видели оскорбление себе, подрыв своей власти. Отсюда снова на старцев обрушился ряд гонений: монахини, относившиеся к ним с уважением, изгонялись из монастырей, лишались монашества, оставшиеся в монастырях подвергались всяким оскорблениям и насмешкам ι. На старцев доносили преосвященным владыкам, обвиняя их в
1 См.: Жизнеописание оптинского старца иеромонаха Леонида… С. 114 и далее; ср.: Собрание писем блаженныя памяти оптинского старца иеросхимонаха Макария. Отдние 2, ч. 4. M., 1863.
лжеучении и возмущении обительской жизни. В письмах о. Макария, второго оптинского старца, есть много указаний, как долго волнения не могли улечься в женских обителях и как только чрез большой промежуток времени новый порядок вещей был не только принят, но даже и одобрен большинством, ибо результаты ясно показали, насколько выше и целесообразнее было иноческое воспитание под руководством старцев, чем лишенное такого руководства и влияния. В четвертом томе писем о. Макария к монахиням есть целый ряд писем, которые свидетельствуют, с каким трудом старчество принималось в монастырях; так, например, письма №№ 1-138 — не что иное, как скорбная [история] одной инокини, по благословению старца принимавшей откровение сестер, о тех недоразумениях, зависти и гонениях, которые пришлось претерпеть ей и ее духовным детям со стороны других сестер, даже игуменьи: преданные ей сестры остаются без приуказки, их называют еретичками 1 и т. д. Таковы были внешние гонения, но и внутри, в душах самих сестер, болезненно и с трудом насаждалась тяжелая для «ветхого» самолюбивого человека
1 Письма старца Макария № 398, 286 // Там же.
внутренняя работа над собой чрез откровение помыслов.
Мы видим, как враг рода человеческого покушался всеми мерами уничтожить ненавистное для него откровение: то он возбуждает ссоры между ученицами (что чаще всего), то возбуждает ненависть против старицы 1, то возбуждает саму старицу против ученицы. «Сестра говорила тебе, — пишут о. Лев и о. Макарий, — в виде откровения наносимые ей врагом на тебя смущения, чрез что оные могут и исчезнуть, но ты за сие оскорбилась и, может быть, этим возбранила ей впредь делать откровение»2.
Молва о Белевских 3 происшествиях всюду разнеслась и вызвала новые стеснительные меры в отношении к о. Леониду, которого недоброжелатели представляли каким-то самовольным нарушителем монашеских правил и упорным ослушником начальства 4. Снова разгорается улегшееся было волнение: старца переводят в пустынную келью, запрещают принимать на-
1 Письмо старца Макария № 215 // Там же.
2 Письмо старца Макария № 216 // Там же.
3 Главные смуты происходили в Белевском женском монастыре Тульской епархии.
4 Жизнеописание оптинского старца иеромонаха Леонида… С. 127.
род, наконец, не довольствуясь этим, собираются писать на него донос в Св. Синод. И только вмешательство преосв. Игнатия (Брянчанинова), бывшего оптинского послушника, не допустило до такого дела, которое причинило бы немало скорбей и настоятелю, и старцу 1.
Но это были уже последние вспышки против старчества, после этого старчество окончательно принялось в Оптиной пустыни и пустило глубокие корни. Как больной тяжелым недугом испытывает кризис своей болезни, т. е. высшее ее напряжение, после которого наступает выздоровление или смерть, так и наше слабое и больное в духовном отношении монашество должно было претерпеть эти болезненные явления для того, чтобы, ожив, более дорожить своим духовным здоровьем и вечно хранить в благодарной памяти своих врачей.
Мы в первой части нашего труда указали, что оптинское старчество имело образцом тот вид его, который особенно ярко проявился в VI веке в лице египетских затворников: Варсонуфия и Иоанна. При них игумен авва Серид нес лишь тяготу приходивших к ним и отходивших, 1 Жизнеописание оптинского старца иеромонаха Леонида… С. 128.
устраняя от них всякое беспокойство, а все духовное руководство лежало на старцах. Так и о. Моисей, несмотря на то что сам был мужем высокой духовной опытности и мог бы быть старцем, находя неудобным при настоящем многосложном хозяйстве в монастыре, вместить обе должности, т. е. настоятельскую и старческую в своем лице, вызвал для этой цели о. иеросхимонаха Леонида. Последний, прибыв в Оптину пустынь, вызвал сюда своего ученика о. иеросхимонаха Макария, которому пред смертью вручил своих учеников для духовного их окормления. После смерти о. Макария старческое руководство перешло к его ученику и ближайшему келейнику о. Амвросию. Отец Амвросий, известный всей России духовный муж, скончался очень недавно, именно 10 октября 1891 года, и не оставил после себя прямого преемника.
Оптинские старцы
Духовное воспитание, подготовившее их к старческому служению
Св. Иоанн Лествичник говорит, что поистине великое дело благодушно и мужественно подвизаться в безмолвии, но без сравнения большее дело не бояться внешних молв, а средь шума их сохранять неподвижное и небоязненное сердце и, с человеками обращаясь по внешности, внутренне пребывать с Богом 1. Но этой высоты духовной достигают немногие: она приобретается упорным и тяжелым трудом над самим собою. Для того чтобы быть в состоянии приносить пользу другим и не повредиться самому от сообращения с людьми, надо прежде всего приобрести добродетель смирения, а она приобретается путем отречения от своей воли, путем послушания. «Отчего в настоящее время мало хороших старцев?» — спросили однажды
' Иоанн Лествичник. Слово к пастырю, 9, 1.
афонского духовника. «Оттого, что мало хороших послушников, — отвечал он, — старцами делаются из послушников» '. Вот почему нам надо проследить жизнь оптинских старцев, тогда мы уясним себе, каким образом они достигли необходимой для старца духовной высоты и явились не самозванными учителями, а истинными пастырями, по воле Божией поставленными на свещник, дабы светить всем (Мф. 5, 15). Все три старца начали свою монашескую жизнь под строгим руководством своих авв и пребывали в течение долгих лет их покорными и беспрекословными послушниками; таким образом, они не на словах, а в собственной жизни осуществляли советы св. отцов-подвижников. «Кто желает преуспеть в духовной жизни, тот должен выбрать старца и иметь к нему непритворное повиновение, надо прилепиться к нему всей душой». В таких отношениях стоял первый оптинский старец о. Леонид к схимонаху Феодору, ученику Паисия Величковского; старцем о. Макария был сначала схимонах Афанасий, тоже один из учеников о. Паисия Величковского, а потом о. Леонид, под руководство
' Жизнеописание настоятеля Козельской Введенской Оптиной пустыни архим. Моисея. С. 83, примеч.
которого о. Макарий, искавший в себе плодов истинного послушания, поступил уже в то время, когда многие имели его самого своим наставником. Отец Макарий был старцем о. Амвросия до самой своей кончины. «Таким образом, — говорит преосвященный Ювеналий в своем жизнеописании о. Моисея, - — о. Леонид, о. Макарий и о. Амвросий (можно добавить теперь после его смерти 1), как делатели, вкусившие от плодов послушания, могли с духовною пользою вести по этому пути других, прибегавших к ним с верою и покорностию. Бывши вначале сами хорошими послушниками, они сделались в свое время мудрыми старцами и с твердостию и искусством могли руководить и новоначальных, и преуспевавших в духовной жизни» 2.
Схимонах Феодор 3 родился в 1756 году в г. Карачеве Орловской губернии в небогатом купеческом семействе. Из его жизнеописания видно, что у него была натура страстная и характер горячий: в юности в нем сильно боро-
1 Когда цитированная книга писалась, о. Амвросий еще был жив.
2 Жизнеописание настоятеля Козельской Введенской Оптиной пустыни архим. Моисея. С. 83.
3 Жизнеописание его издано отдельной книжкой в Москве в 1839 и 1847 гг. [См. предисл.].
лись два начала — доброе и злое. Искренно верующий, со стремлениями к жизни духовной, пустынной, он тем не менее вследствие своей пылкости часто падал. Так, в ранней молодости он «увлекся женской красотой и впал в распутство», как рассказывается в его жизнеописании '. Эта греховная жизнь не могла долго продолжаться, скоро он одумался, угар прошел, горький стыд овладел им, и со стремительностию и твердостию, характеризовавшими всю его жизнь, он решился долгим подвижничеством искупить свою вину. Без паспорта уходит он сначала в Киев, а затем в Молдавию к старцу Паисию. Эта эпоха его жизни, надо полагать, имела для него весьма важное значение. Он на собственном опыте убедился, как грех силен в человеке и как без помощи Божией всякий человек близок к падениям, отсюда он приучился немощи немощных носити (Гал. 6, 2), без строгого осуждения относиться и к слабостям своих ближних; с другой стороны, встретив в этот тяжелый для себя период искреннее участие и духовную поддержку в старце Паисии и его учениках, он понял, как необходима и важна духовная по-
Порфирий (Григоров), монах. Жизнь и подвиги схимонаха Феодора… М., 1847. С. 12.
мощь всякому человеку, не только монаху, но и мирянину. Доброе и сердечное слово, совет, подкрепленный изречением из Св. Писания, могут спасти душу человеческую от уныния и отчаяния и возродить ее к новой христианской жизни.
Отец Паисий поручил его старцу Софронию, который заставил его последовательно проходить все тяжелые послушания общежительного монастыря: рубить дрова, печь хлебы, готовить пищу и т. д. Затем, когда он достаточно окреп в духовном отношении, он из общежития был переведен в пустынь к старцам Онуфрию и Николаю для подвигов уже более высоких — созерцательного характера. Прожив там пять лет и возросши вполне в мужа духовного, уже искушенного и общежительными скорбями от людей и пустынными более тонкими искушениями от диавола, он возвратился в монастырь к о. Паисию в качестве его младшего сотоварища. Здесь он особенно помогал ему в переводе творений св. отцов, что принесло ему большую пользу, ибо он, хорошо познакомившись с их учением и наставлениями, глубже проникся их духом и мог впоследствии подкреплять свои старческие советы их богомудрыми изречениями.
После смерти о. Паисия, когда в Нямецком монастыре начались неустройства, он возвра-
тился в Россию и тут, спустя некоторое время, познакомился с о. Леонидом, своим будущим ревностным учеником. Последний в это время временно находился в Чолнском монастыре. Здесь «под руководством сего-то наставника о. Леонид обучился противоборству страстям и достиг духовного просвещения»1. Искренняя любовь связала учителя с учеником, и затем до конца жизни о. Феодора эта сердечная связь между ними не только не прекращалась, но делалась все сильнее и крепче. Вскоре выбранный в строители Белобережской пустыни, где он находился уже в сане иеромонаха, о. Леонид пригласил туда и своего учителя, искавшего себе пустынного местожительства. «Купножитие и частое собеседование со старцем усовершило о. Леонида и еще более поощряло его к дальнейшему прохождению духовных подвигов. В это время о. Леонид имел духовное общение и с настоятелем Брянского Свенского монастыря, инспектором Орловской Духовной семинарии, ' Жизнеописание оптинского старца иеромонаха Леонида… С. 3. Ср.: Историческое описание скита… Автором книги подробно изложены внешние события жизни о. Леонида, которых мы будем касаться лишь постольку, поскольку они необходимы для выяснения его нравственного образа.
игуменом Филаретом (бывшим впоследствии митрополитом Киевским), который при просвещении научном, чрез общение с подобными о. Леониду иноками, рано обучился ценить духовный разум опытных старцев»1. Последнее знакомство было также очень важно для будущего оптинского старца: он научился истинным образом ценить духовное просвещение, понял всю пользу, какую могут принести для братства монашеского люди научно образованные, и поэтому он не гнал их от себя во время своего старческого служения, а, напротив, всеми силами ободрял их в прохождении иноческих подвигов, старался найти для них подходящее дело, утешал в скорбях, зная, что для них монастырская жизнь вдвое тяжелее, чем для невежественного простолюдина. Впоследствии эти -образованные иноки сослужили великую службу не только Оптиной пустыни, но и всему православному русскому народу своими переводами аскетических книг под руководством старца о. Макария, тоже нечуждого некоторого научного образования.
В Белобережской пустыни о. Феодор оставался недолго. «Слава о высокой жизни и муд-
1 Жизнеописание оптинского старца иеромонаха Леонида… С. 4.
рости его пронеслась повсюду и к дверям келии его стали стекаться тысячи посетителей» '. Тогда, бегая этой молвы людской, он удалился сначала в Палеостровский монастырь, а затем в Валаамский скит, где скоро к нему присоединился и о. Леонид, добровольно оставивший настоятельство. Здесь они пробыли около шести лет, и в это-то время о. Леонид созрел духовно для будущего старческого служения: он убедился на опыте в громадной пользе для слабого, колеблющегося и часто ошибающегося человека духовного руководства. Он ясно увидел, что без старчества жизнь инока невозможна. Из множества примеров приведем один, который показывает, как близок к духовной погибели инок, хотя и добросовестный, но не имеющий поддержки и просвещенного Св. Духом советника. «В числе пользовавшихся духовным наставлением о. Феодора и Леонида был келлиарх Валаамского монастыря о. Евдоким. До их приезда он проходил жизнь монашескую без духовного руководителя, уповая достигнуть духовного преуспеяния одними внешними подвигами и совершенною покорностию настоятелю, которого он считался присным учеником. Но ни по-
1 Там же. С. 5.
слушание, изъявляемое готовностию умереть в исполнение заповеди настоятеля, ни подвиги не приносили настоящих плодов монашеской жизни. Отец Евдоким не замечал в себе ни кротости, ни любви, ни слез, ни смирения. Напротив, сухость, жесткость души, зазрение всех и другие, хотя и скрываемые, страсти томили старца. Он не находил себе покоя, хотя исполнял все, по его мнению, должное и по книгам, и по опыту. Старец доходил до отчаяния, и помыслы склоняли его к самоубийству и советовали броситься со скалы в залив. Господь внушил ему, оставив надежду на свою праведность, прибегнуть к о. Феодору и о. Леониду. Старцы очень скоро помогли ему, открывши на основании св. отцов, что одно внешнее делание и телесные подвиги не ведут инока к преуспеянию, особенно если они, являемые человекам, влекут его к тщеславию и гордости, и что без внутреннего смиренного, неявляемого делания молитвы и без совершенной «невменяемости»1 нельзя смягчиться, смириться и повеселеть детскою
1 Невменяемость, по учению преп. Варсонофия Великого, значит: считать себя за ничто, считать себя землей и пеплом, ни с чем не сравнивать себя, и не говорить о своем добром деле: и я это сделал (Варсонофий Великий, Иоанн. Ответ 269, 610).
евангельскою радостию. Отец Евдоким понял смиренную науку отцов, начал возрождаться и постепенно успокоился '. Из этого рассказа мы видим также, что и о. Леонид принимал участие в старческой деятельности о. Феодора, следовательно, учитель уже признал своего ученика достаточно подготовленным для деятельности старческой. «Слава о старцах более и более распространялась. Вместе с о. Евдокимом и по его примеру еще более братии стало приходить к ним. Посетители монастыря всех сословий также стекались к келье старцев, чтобы воспользоваться их богомудрыми советами»2.
Но тут вместе со славою начались и гонения на старцев. Прежде всего сам настоятель обители увидал в них как бы соперников себе, возбу"дил против них преследование, а затем далеко не все из братии могли ясно уразуметь всю высоту их служения. Эта скорбная страница жизни о. Леонида имела для него большое значение. Она укрепила его веру, испытала его терпение, он в то время ясно увидал, что без гонений людских нельзя обойтись ни одному ис-
1 Жизнеописание оптинского старца иеромонаха Леонида… С. 7-8.
2 Там же. С. 8-9.
тинному проповеднику Слова Божия, но что все эти преследования злобы людской ничто пред Божественным Промыслом, который разрушает их, как паутину. Тогда-то он вполне укрепился для перенесения тех клевет и ненависти, с которыми пришлось ему встретиться позднее в Оптиной пустыни, где он только в последние годы своей жизни успокоился окончательно и мог видеть, как старчество, им насажденное, укрепилось и возросло при его преемнике о. Макарии.
После смерти своего учителя о. Феодора о. Леонид удалился сначала в Площанскую пустынь, куда его привлекало желание жительствовать с тамошним иеромонахом о. Макарием, будущим оптинским старцем, а затем через полгода перешел, наконец, в Оптану пустынь. Отец Макарии, когда он сблизился с о. Леонидом, был уже не мальчиком, а мужем духовной опытности, он занимал место духовника женского Севского монастыря, а следовательно, находился в сане иеромонаха и у себя в обители исполнял послушание благочинного. Многие имели его духовным руководителем и советником. И тем не менее он признал за полезнейшее для себя отдаться под духовное окормление учителя опытнейшего, чем он сам,
и под этим духовным водительством он находился до конца своей жизни. Такому решению содействовало то, что он не имел в начале своего монашеского пути истинного наставника. Поступив из родительского дома с некоторой начитанностию в аскетической литературе и внешним образованием ', он не мог удовлетвориться одним внешним деланием, но всей душой стремился к внутренним подвигам: созерцанию, деланию умной молитвы и т. д. К сожалению, в Площанской пустыни об этих высоких предметах ему не с кем было поговорить. Старец, которому поручил его настоятель, был простой инок: честный, прямой, высоконравственный, но не ему было удовлетворить алкавшую душу своего духовного сына. Только спустя несколько лет о. Макарии нашел себе некоторое удовлетворение в лице постриженника о. Паисия — схимонаха Афанасия. Отец Афанасий только отчасти мог удовлетворить духовным потребностям своего ученика. Это был человек большого смирения, любви, до конца дней своих великий подвижник.
1 Отец Макарии происходил из дворянского рода Ивановых; в детстве отличался вдумчивым характером, большой набожностью и чистотой поведения. Любимым его делом были чтение святых отцов и Св. Писания и молитва в церкви. Подробности см. в его жизнеописании.
7*
Но учителем он не мог и не хотел быть. «Беседа его была простая: он мало беседовал от книг, а когда говаривал, то с крайним смирением, как бы ничего не знающий, а более говорил о добродетельных старцах и о благих монастырских обычаях. Особенно любил рассказывать о старце своем Паисии, что он был муж добродетельный и премудрый в слове и разуме духовном, что имел дарование слез, и о прочих добродетельных старцах сказывал» 1. Не мог о. Афанасий научить юного инока и умной молитве Иисусовой, к чему последний имел большую ревность. «О. Афанасий имел запрещение от своего старца о. Паисия касаться сего высокого делания, а проходил, по его наставлению, лишь устную молитву Иисусову»2. Но с одной стороны о. Афанасий принес громадную пользу своему ученику. Он познакомил его основательно с аскетической литературой, благодаря спискам письменных переводных трудов о. Паисия Величковского, которые он имел у себя. Здесь о. Макарий мог изучить и св. Исаака Сирина, преп. Макария Великого, св. Иоанна Лествичника, св. Варсону-
Леонид (Кавелин), иером. Сказание о жизни и подвигах старца Оптиной пустыни иеросхимонаха Макария. С.39,40.
2 Там же. С. 42.
фия, Фалассия, св. Симеона Нового Богослова, Максима Исповедника, Феодора Студита, Григория Синаита, Григория Паламу и других. Подобно тому, как о. Леонид через о. Феодора ознакомился с этими необходимыми для инокапастыря сочинениями, так и о. Макарий через своего старца мог изучить их. Таким образом, они оба вышли на свое высокое служение, имея хорошую подготовку и начитанность. Но чтение св. отцов еще более убеждало о. Макария, что без хорошего наставника инок не может достигнуть совершенства, и он еще сильнее желал встретить такого руководителя. Он нашел его в лице О. Леонида. Но еще до прибытия последнего во внутренней жизни о. Макария произошел такой печальный случай, который мог еще более убедить его в необходимости иметь доброго духовного советника. В 1819 году, за несколько лет до прибытия о. Леонида, он отпросился на богомолье в Киев, а по пути зашел в Глинскую пустынь, где в то время проживал некто иеродиакон Самуил, который был делателем умной молитвы. Три дня они провели за книгою св. Исаака Сирина, беседуя о внутренних деланиях духовной жизни. Но, вероятно, и о. Самуил был еще неискусным делателем умной молитвы, и для о. Макария было преждевременно по степени его духовного
возраста проходить ее, но, судя по некоторым намекам старца в позднейшее время, надо полагать, что это делание едва не повредило ему, т. е. не довело его до самообольщения или прелести. Из собственного, следовательно, опыта он мог убедиться, как опасна монашеская жизнь, хотя бы самого ревностного инока, без правильного духовного воспитания. Он увидал также, что единственный прочный фундамент для созидания евангельских добродетелей смирение. Вот почему впоследствии он и старался насадить прежде всего эту добродетель в своих учениках. Приобретение смирения составляет основную мысль всех его писем; он более всех мог быть назван учителем и проповедником евангельского смирения.
В 1828 году прибыл в Площайскую пустынь о. Леонид. В нем о. Макарий «нашел именно то, чего так долго алкала душа его — мужа того духовного разума, который, по слову св. Исаака Сирина, есть порождение искушений 1, a сей старец сугубо искусился в борьбе с врагами видимыми и невидимыми и, следовательно, мог и искушаемым помощи (Ев. 2, 18), мужа с даром
1 Исаак Сирин. Слово 74 // Слова подвижнические. С.114.
духовного рассуждения, по силе коего он удобно и легко решал недоумения и преподавал полезные советы всем, обращающимся к нему с верою и смирением. Отец Леонид не менее был рад встретить столь даровитого и так хорошо подготовленного инока, которого более считал своим спостником и духовным другом, и только, уступая его нелицемерному смирению и постоянству, решился обращаться с ним, как с присным и возлюбленным о Господе сыном и учеником» 1. После того, как старец пришел в Оптину пустынь, о. Макарий всеми силами стремился перейти за ним, и по прошествии нескольких лет желание его увенчалось успехом, и он соединился с своим возлюбленным аввой. «Многие, — говорит его жизнеописание, — имели его своим наставником и пользовались его духовными советами (мы видели, что еще с 1826 года он был назначен духовником Севского женского монастыря), а он, смиряясь и вменяя себя ни во что, бегал от славы человеческой, ища, как особой чести и отличия, быть при ногу (Лк. 8, 35) другого старца, и, улучив
1 Леонид (Кавелин), иером. Сказание о жизни и подвигах старца Оптиной пустыни иеросхимонаха Макария. С. 48.
желаемое, явил на деле черты истинного послушания; сперва он лишь помогал старцу в его обширной переписке с лицами, просившими у него духовных советов и назидания; с 1836 года круг деятельности его значительно расширился. В октябре месяце сего года о. Макарий был определен духовником обители, а затем вскоре назначен скитоначальником. Но слово"начальник"не слышалось в устах смиренного инока. Будучи исполнен веры и любви к старцу, он не делал ничего без спроса у него и по смирению весь успех своих начинаний приписывал тайно и явно молитвам, советам и благословению своего отца» '.
Вот образ истинного послушничества, ничем не уступающий примерам жизни древних подвижников. «Вообще говоря: до самой блаженной кончины старца о. Макарий пребыл одним из усерднейших его учеников, неизменно верный благому для производящих игу послушания. Умилительно было видеть, как смирялся и умалял себя он пред старцем. Вот один из многих тому примеров: о. строитель позвал к себе
1 Леонид (Кавелин), шрам. Сказание о жизни и подвигах старца Оптиной пустыни иеросхимонаха Макария. С. 58.
о. Макария (после его назначения духовником обители) и просил его принять от мантии готовившихся к пострижению братии. Отец Макарий, вменяя просьбу начальника в приказание, отвечал на нее смиренным поклонением. Придя к старцу, он застал сего духовного вождя, по обычаю, окруженного множеством вопрошавших о своих духовных нуждах и недоумениях. Отец Макарий кратко поведал ему, зачем звал его настоятель. Опытный старец, пользуясь случаем доставить подвижнику-иноку венец терпения, а других воспользовать примером его смирения, с видом строгости спросил у о. Макария:"Что же, ты и согласился?" — "Да, почти согласился, или, лучше сказать, не смел отказаться", — отвечал о. Макарий."Да, это свойственно твоей гордости…" — сказал старец, возвысив голос, и, притворяясь гневающимся, довольно долго укорял о. Макария. А тот стоял с поникшей головой, смиренно кланяясь и повторяя по временам:"Виноват, простите Бога ради, батюшка!"Все присутствовавшие, привыкши уважать о. Макария наравне со старцем, смотрели на эту сцену — одни с недоумением, другие с благоговейным удивлением. Когда же старец умолк, о. Макарий, поклоняясь ему в ноги, кротко спросил:"Простите, батюшка, благосло-
вите отказаться?" — "Как отказаться? Сам напросился, — да и отказаться? Нет теперь уже нельзя отказаться, дело сделано", — сказал о. Леонид, вовсе не имевший в виду лишать духовной пользы тех, которые вверялись духовному руководству опытного наставника. Цель выговора была иная искусить смирение преуспевающего в оном старца-ученика и воспользоваться чрез то других, — и она была достигнута
вполне»1.
Но и помимо этого трогательного случая о. Леонид часто подвергал испытанию смирение своего ученика, подвергая его выговорам и замечаниям часто и при других. «О. Макарий, — как свидетельствовал его келейник, — принимал эти замечания с терпением и смирением, хотя и не оставался к ним равнодушным и зазирал себя в неумении угодить любимому старцу, охуждая свои дарования и заслуги, и чрез то незримо для себя самого преуспевал в смирении. А между тем любвеобильный старец не только отечески глубоко любил, но и сердечно уважал о. Макария, как своего духовного друга
1 Леонид (Кавелин), иером. Сказание о жизни и подвигах старца Оптиной пустыни иеросхимонаха Макария. С.56-57.
и сотаинника, и когда находил то полезным, выказывал эти чувства в такой мере, что изумлял присутствующих и самого о. Макария, который по смирению, считая себя того недостойным, относил это более к смиренномудрию старца, или к тому буйству Христа ради, которым он обыкновенно прикрывал свою духовную мудрость»1. Семь лет прожил о. Макарий со своим учителем. По прошествии их о. Леонид преставился ко Господу мирною кончиною, и о. Макарий самостоятельно выступил теперь на подвиг старчества.
В 1839 году, т. е. за два с половиной года до смерти о. Леонида, прибыл в Оптину пустынь семинарист Александр Гренков, впоследствии третий оптинский старец о. Амвросий. Он только что недавно кончил курс по первому разряду в Тамбовской Духовной семинарии и, не смотря на возможность для себя широкой дороги — через поступление в Духовную академию или университет, — решился поступить простым послушником в Оптину пустынь, куда его направил известный в то время в Тамбовской губер-
Леонид (Кавелин), иером. Сказание о жизни и подвигах старца Оптиной пустыни иеросхимонаха Макария. С. 66.
нии старец праведной жизни и многими уважаемый о. Иларион 1. Он указал ему на этот монастырь именно потому, что лишь там можно было иноку [найти] правильное старческое руководство. Когда Александр прибыл в Оптину пустынь, то старчество там уже процветало, хотя внешние гонения на старцев продолжались, но внутри обители авторитет старцев установился прочно. Таким образом, Гренков мог правильно начать свою иноческую жизнь под руководством сначала о. Леонида, а затем о. Макария. В этом случае он был поставлен в более счастливые условия, чем его предшественники. Те принуждены были долго отыскивать себе истинных наставников, начало их монашеской жизни прошло без правильного руководства, оба сделались послушниками тогда уже, когда находились в сане иеромонаха и принуждены были по своему высокому положению управлять другими. Таким образом, они не могли избегнуть ошибок и колебаний в начале своего иноческого пути; указание на это можно видеть в приведенном выше рассказе о самочинной умной молитве о. Макария.
1 О нем см.: «Жизнеописание Троекуровского затворника, старца Илариона Мефодиева».
Александр прямо попал под руководство опытных наставников, которые повели его твердою рукою по пути иноческому. Сначала он должен был пройти все тяжелые монастырские послушания для того, чтобы испытать себя, узнать свой характер, свои слабости и, познакомившись на опыте с тяготой иноческого послушания, быть в состоянии должным образом относиться к слабостям, «немощам» братским. Таким образом, он последовательно проходил послушание повара, хлебопека, просфорника. Затем, испытав его терпение, старцы постепенно приблизили его к себе. Сначала он помогал о. Леониду в его многочисленной переписке, а потом назначен был к нему в келейники. Пред своею смертию о. Леонид вручил его о. Макарию. Сам о. Амвросий так рассказывал об этом знаменательном событии своей жизни: «Покойный старец призвал к себе батюшку о. Макария и говорит ему:"Вот человек больно ютится к нам — старцам; я теперь уж очень стал слаб, так вот я и передаю тебе его из полы в полу, владей им, как хочешь"». 19 лет провел о. Амвросий (его скоро постригли и посвятили в сан иеродиакона, а затем чрез короткое время и в сан иеромонаха) под руководством о. Макария, здесь-то он довершил свое духовное воспита-
ние. В качестве ближайшего келейника старца он пользовался каждодневно его советами, мог решать всякий недоуменный вопрос, имел всегда пред глазами пример его высокой жизни, в качестве человека, получившего серьезное богословское образование и знавшего классические языки, помогал ему в переводе отеческих книг; и действительно, ни одно оптинское издание не обошлось без участия в нем о. Амвросия; затем он помогал о. Макарию в его обширной переписке; много писем из числа тех, которые помещены в пяти томах писем о. Макария, написаны им лишь со слов или под руководством первого. Из них он знакомился со множеством скорбей, лишений, несчастий, с внутренней, иногда очень тонкой духовной борьбой, которую ведет человек в. деле своего спасения с самим собою, со своими греховными навыками.
Переписка о. Макария не ограничивалась одним или двумя письмами на отдельные случаи, особенно в отношении иноков и инокинь, часто он вел ее со дня поступления писателя или писательницы писем в монастырь и до самой своей кончины. Некоторые из этих писем представляют полную картину иноческого делания, начиная с поступления инока в обитель
и кончая тем временем, когда он уже окреп духовно ι. Отцу Амвросию приходилось также видеть каждодневно громадное множество людей всевозможных состояний, приходивших искать духовной помощи старца. Это послужило ему на великую пользу: здесь он знакомился с разнообразными нуждами и духовными требованиями русского народа. Поэтому и деятельность его является более широкой, чем предыдущих старцев. Отцу Льву приходилось не без тяжелой борьбы насаждать старчество в Оптиной пустыни: постоянные скорби, гонения, лишения закалили его дух, укрепили его веру, ибо жизненный тяжелый опыт показывал ему, что дела благого, Божиего нельзя разрушить никакими хитросплетениями человеческой лжи; о. Макарий явился в Оптину уже тогда, когда старчество было признано и братством, и епархиальною властию, уважалось и многими мирянами, поэтому в нем его старец, передав ему свою веру, как начало всего благого, особенно старался воспитать добродетель смирения, дабы не смущаться и не упасть при почете и похвалах людских. Отец Амвросий явился старцем в
1 Собрание писем блаженныя памяти оптинского старца иеросхимонаха Макария. Отд-ние 2, ч. 4. № 1-84.
то время, когда почти вся Россия почитала и высоко ставила старцев и смотрела на них, как на Божиих людей; никогда столько людей самого разнообразного положения и развития не стекалось в Оптину, как при нем; жизнь мирская в наше время осложнилась, явилось много духовных болезней, незнакомых раньше людям, явилось много самых запутанных вопросов, за разрешением-то их люди и направились к старцу. Надо было всех успокоить, утешить, ободрить, всех покрыть своей любовью. Вот почему, нам думается, о. Амвросий особенно учился у своего старца этой высочайшей добродетели и ее проповедником явился в своей жизни. К этому надо прибавить, что он собственным опытом познал крепкую связь тела с духом. Познал, как трудно и тяжело бороться с душевными болезнями имеющему и болезнь телесную. Сам он вскоре по пострижении заболел сильною болезнию, которая на всю жизнь приковала его к постели. Отсюда он особенно нежно и любовно относился ко всем слабым и больным тяжелыми недугами людям. Отец Макарий высоко ценил своего сотрудника и прямо готовил его в преемники себе; так, он сделал его духовником, советовался с ним во всеми, если другие келейники были его учениками, то о. Амвросий в по-
следние годы его жизни был его другом. В некоторых письмах он упоминает о нем с большой любовью, так, в одном он пишет: «Пожалейте о нашем о. Амвросии: очень изнемог, а мне было дал его преосвященный в помощь по духовенству», т. е. духовничеству '. «О. Амвросий наш все еще находится в болезненном положении, между страхом и надеждою. Буди воля Божия»2.
В этом кратком очерке мы старались изобразить духовное воспитание, полученное старцами, показать, что они не как самозванцы вышли на свое высокое пастырское служение, а были подготовлены к этому долгим послушничеством своим наставникам; таким образом своей жизнию они оправдали то наставление, которое делают св. отцы-подвижники, т. е. что только хороший послушник делается впоследствии хорошим руководителем других. Общие черты их воспитания следующие: они начинают с тяжелого труда, который воспитывает их душу в терпении, их смирение испытывается всяческим образом: выговорами, укоризнами и т. д.
' Письмо старца Макария № 47 // Собрание писем блаженныя памяти оптинского старца иеросхимонаха Макария. Отд-ние 2, ч. 4.
2 Письмо старца Макария. № 49 // Там же.
со стороны их старцев; они изучают св. отцов, принимают участие в переписке их творений или в новых переводах и от того делаются их знатоками. «Оба старца, — говорит об о. Леониде и о. Макарии преосв. Игнатий (Брянчанинов), лично и хорошо их знавший (а это в полной мере относится и к покойному о. Амвросию), были напитаны чтением отеческих писаний о монашеской жизни, сами руководствовались этими писаниями, руководили ими и других обращавшихся к ним за назидательным советом. Память их была богато украшена мыслями святыми. Никогда они не давали советов из себя, всегда представляли в совет изречение или Св. Писания, или отцов. Это давало советам их силу; те, которые хотели бы возразить на слово человеческое, с благоговением выслушивали слово Божие и находили справедливым покорить ему свое умствование»1. Наконец, постепенно они входят в круг занятий своего старца и в качестве их помощников при приеме многочисленных посетителей, и в качестве участников в их переписке; таким образом, они постепенно знакомятся с нуждами и душевными болезнями че-
' Игнатий (Брянчанинов), en. Аскетические опыты, 46 // Сочинения. Т. 1. С. 486.
ловека, пока, наконец, по воле Божией им самим не приходится выйти на пастырское служение.
Нравственный облик старцев. Общие черты их характеров
Удовлетворяли ли оптинские старцы тем высшим требованиям, какие предъявляются к истинному старцу в первой части нашего труда? Этот вопрос кажется излишним после изложенного выше, в их предыдущей жизни ясно видно их особенное призвание. «О целомудрии их, — говорит один из ревностных учеников старцев, — говорить нечего: они не знали различия между мужеским полом и женским, старцем и юношей и в каждом видели лишь человека, которого надобно утешить в скорбях и направить на путь спасения. Это доказывается всей деятельностию их многоплодной жизни. Удивительно было также их самоотвержение, по которому они, не смотря на всю немощь плоти, что особенно относится к постоянно больному о. Амвросию, не переставали день и ночь трудиться на пользу ближнего, оставив нам великий пример для подражания. Весьма замечательно и то, с каким рассуждением они
управляли раздражительною силою. Они могли проявлять гнев, когда им это было необходимо без внутреннего возмущения, что доказывалось ограничением его лишь тем лицом, в отношении к которому он был нужен. Умерший в прошлом году о. скитоначальник Анатолий рассказывал, что однажды, придя к о. Макарию, он слышал, как старец гневно пробирал одного монаха; судя о нем по-человечески, он испугался, думая, что старец не в духе и примет его также нелюбезно, между тем последний вышел к нему с совершенно спокойным видом, точно ничего не было, и был с ним необыкновенно ласков. То же самое пишущий эти строки испытал лично у о. Амвросия. Таким образом, разум они поставили господином гнева и похоти, а это одно из главных требований, предъявляемых. в отношении к старцу. Четыре добродетели особенно характеризуют, по святым отцам, старца: молитва, рассуждение, послушание и смирение, — и они в полной мере проявлены ими во всей жизни.
Каждый из них проходил внутренний молитвенный подвиг и имел различные благодатные проявления молитвы. Мы разумеем не устную молитву, это «делание новоначальных», а молитву умную, непрестанно совершаемую умом в сердце, ее достигают лишь весьма не-
многие. Об их внутренних молитвенных подвигах трудно сказать многое, они унесли эту тайну в могилу, но, судя по некоторым их намекам и тем проявлениям ее, каких они не могли скрыть, видно было, что они в полной мере достигали умной молитвы. Так, например, о. Леонид, как рассказывается в его жизнеописании, «внутренне пребывал с Богом», обращаясь по внешности с человеками. А когда посетителей было очень мало, старец нередко так углублялся во внутреннюю молитву, что не замечал происходившего около него. Так, один из приближенных учеников о. Леонида рассказывал, что, когда он бывал у него без народа, старец часто, углубляясь в молитву, забывал о нем, не слыхал его объяснений и несколько раз заставлял его повторять одно и то же. «Однажды, — рассказывал о. Антоний Бочков, — когда старец шел скитскою дорожкою на приобщение [Святых Христовых Тайн], заметил я на глазах его блеснувшие слезы духовного умиления. Но, не желая быть замеченным, о. Леонид удержал себя, и мгновенно спрятались эти капли сердечного чувства в его очах» ι. Еще во время своего
1 Жизнеописание оптинского старца иеромонаха Леонида… С. 80.
жительства с о. Феодором, надо полагать, о. Лс·онид был уже не чужд молитвенного делания по учению св. отцов, а через несколько лет на вопрос, всем ли дается умная молитва, он приближенному своему ученику отвечал так: «Кого посетит Господь тяжелым испытанием, скорбью, лишением возлюбленного из ближних, тот и невольно помолится всем сердцем и всем помышлением своим, всем умом своим. Следственно, источник молитвы у всякого есть; но отверзается он или постоянным углублением в себя, по учению отцов или мгновенно Божиим сверлом» 1. Из приложенных к его жизнеописанию ответов ученику видно также, что он говорит о молитве по собственному опыту 2. То же самое можно сказать и об отцах Макарии и Амвросии. Кроме келейного правила,, которое они совершали каждодневно, несмотря ни на какое утомление и болезненное состояние, кроме церковных служб, которые о. Макарии посещал почти ежедневно, а о. Амвросий, вследствие своей болезненности не имевший возможности ходить в церковь, исправлял их у себя дома, 1 Жизнеописание оптинского старца иеромонаха Леонида… С. 17.
2 Там же. С. 155, 157 и далее.
они постоянно творили молитву Иисусову и устно, и умом, хотя последнее они отрицали по своему великому смирению. Это доказывается тем, что о. Макарии, как свидетельствуют его современники, во время молитвенного излияния от полноты чувств не мог часто сдерживать сердечного вопля, а о. Амвросий молился в поте лица своего. Молитва непрестанная, восклицания «Боже милостивый… Мати Божия… Иисусе мой» и т. п., сопровождаемые вздохами, часто излетали из уст их на правиле, в беседе, за письменным столом… Даже во время отдыха, как свидетельствует келейник о. Макария, даже во время самого сна он повторял их, по слову Писания Аз сплю, а сердце мое бдит (Песн. 5, 2).
Рассуждением дышит всякая строка писем их, ибо все трое во всем всегда познавали волю Божию, в чем, собственно и заключается рассуждение. А это доказывает полное их беспристрастие, ибо только «достигший его чрез внутреннее просвещение» познает волю Божию, как бы слыша некоторый глас и будучи выше всякого человеческого учения». «Мы, как бы младенцы в рассуждении судеб Мироправителя, ~ учил о. Леонид, — нередко у Него просим таких орудий, кои по достоинству своему и силе спасительны, но по нашему неискусству могут
быть употреблены нами в совершенный вред. Чтобы было, если бы Бог-Всеведец совершенно исполнял все наши желания?.. Я думаю, хотя и не утверждаю, что все бы земнородные погибли. Бог хотя и не презирает молитвы избраннейших своих, но желаний их иногда не исполняет, и единственно для того, чтобы по божественному Своему намерению устроить все лучшее» 1. Вручайте себя воле Господней, премудрой, всемогущей 2. Так же учили и другие старцы. Покорность воле Божией, как вытекающая из предыдущей, была общей для них добродетелью, но особенно ею отличался о. Леонид, благодушно претерпевавший все находившие на него испытания, каких на его долю выпало немало. Припомним его жизнь и те скорби, которые он понес при насаждении старчества в. Оптиной пустыни. Его гнали, преследовали, запрещали ему учить, обвиняли в ереси — он все переносил спокойно. Из скита удалят в монастырь, там из одной кельи переведут в другую, он берет свою келейную икону Богоматери, запоет «Достойно есть» и тотчас переходит на новое жительство.
' Жизнеописание оптинского старца иеромонаха Леонида… С.157.
2 Там же. С. 174.
Никогда никаких оправданий, никаких жалоб на притеснения со стороны начальства или братии никто не слыхал от него. Всегда спокойный, веселый, довольный — он всей жизнию своей исполнял молитвенное прошение: «Да будет воля Твоя, Господи».
Отец Макарий тоже в полной мере обладал этой добродетелью. Особенно эта покорность Господу выразилась в его невыносимой предсмертной болезни. Несмотря на ужасные страдания, он был совершенно спокоен духом, беседовал с приходящими, преподавал им духовные советы, выслушивал все келейные правила с глубоким вниманием и умилением. Накануне дня смерти, когда страдания достигли высшей степени, он «обращал слезящие умиленные взоры то на стоявшую против него на столике икону Спасителя в терновом венце, восклицая: «Слава Тебе, Царю мой и Боже мой», то на особенно чтимую им икону Владимирской Божией Матери 1. Последние слова его были: «Слава Тебе, Боже наш». Недаром лечивший его лютеранин доктор писал в письме к одному
! Леонид (Кавелин), мерам. Сказание о жизни и подвигах старца Оптиной пустыни иеросхимонаха Макария. С.134.
из скитян: «Только теперь могу сказать, что я видел человека, говорил с человеком».
Отец Амвросий всю жизнь был прикован болезнию к постели, он был страдальцем почти со времени своего поступления в монастырь, и тем не менее мы никогда не слыхали от него жалоб на свою жизнь, ни малейшего раздражения или ропота; напротив того, он удивлял всех приходивших к нему своим благодушием и какою-то тихою веселостью. Каково бы ни было его болезненное состояние, каких бы мук он ни терпел, он всегда принимал целые сотни посетителей, со всяким беседовал и всякого старался утешить и успокоить. Последние годы своей жизни, когда он проживал в основанном им женском монастыре, Шамордине, ему особенно много приходилось переносить всяких клевет, обид и несправедливостей, и тем не менее это нисколько не умаляло благодушного его настроения.
Смирение старцев было так велико, что каждый из них все приписывал благодати Божией и вере учеников. Особенно отличался этой добродетелью о. Макарий, что очевидно из каждого его письма, исполненного смиренномудрием. Эту добродетель он поставлял началом всех других добродетелей и о ней постоянно напо-
минал своим ученикам). Эту же добродетель они и сами являли всей своей жизнию. Припомним, например, как о. Леонид, будучи уже настоятелем обители, всеми почитаемый, склоняется к ногам о. Феодора, простого инока, даже не облеченного священством, и делается его верным учеником до самой его смерти, не оставляя его ни при каких обстоятельствах, отвергая всякие заманчивые для человеческого самолюбия приглашения иерархов. «Много видим в нынешнем веке подвижников, много постников, много таких, кои по целым ночам простаивают на молитве, но, к сожалению, очень мало смиренных и кротких», — пишет он к своим ученикам 2.
В жизни о. Макария можно найти много примеров, показывающих его великое смирение. Самый его переход в Оптину пустынь свидетельствует уже достаточно о бездне его смирения. В то время, «когда многие имели его своим наставником и пользовались его советами, он, смиряясь и вменяя себя ни во что, бегал славы человеческой, ища как особой чести и отличия быть при ногу другого старца и, улучив желае-
1 См. ниже.
2 Историческое описание скита… С. 95.
мое, явил на деле черты истинного послушания 1. Отец Амвросий также и жизнью, и писаниями своими показывал и учил смирению. «Никакая добродетель так не приятна Богу, как смирение. Как слабые, так и строгие подвижники всегда должны испытывать себя тщательно, есть ли в нас залог истинного смирения», пишет он в своих «праздничных поздравлениях»2.
Но особенно отличались они тою добродетелью, которая называется венцом всех других, — любвеобильностию. Если бы они не имели ее, то все их наставления и даже пример подвижнической жизни не принесли бы никакой пользы, были бы как медь звенящая, или кимвал бряцающий, по словам св. апостола (1 Кор. 13, 1). Она заставила их выйти на великий подвиг служения ближнему и давала силы претерпевать все лишения. Однажды один монах обратился к учителю о. Леонида, о. Феодору, с такими словами: «Батюшка! Я блазнюсь на вас, как это вы по целым дням пребываете в молве
1 Леонид (Кавелин), иером. Сказание о жизни и подвигах старца Оптиной пустыни иеросхимонаха Макария. С. 55.
2 Поучения иеросхим. Амвросия в общих праздничных приветствиях… С. 87.
и беседах со внешними: каково есть дело сие?» — «Экой ты, братец, чудак, — отвечал старец, — да я из любви к ближнему два дня пробеседую с ним на пользу душевную и пребуду несмущенным» '.
Таков же был и ученик. «Так жить и действовать, как жил он, мог только подвижник совершенно отвергшийся от мира, свергший с себя все его узы, вдохновенный духом христианской любви»2. Его душа ясно раскрывается в одном из его письменных наставлений, помещенных в «Историческом описании Оптина скита»3. Там между прочим он пишет: «Мало, к сожалению, в нынешнем веке таких подвижников, кои бы угощали странников, с любовью ходили бы за больными, насыщали голодных, одевали нагих, посещали заключенных. Нигде прямо не сказано в Св. Писании, что для спасения души необходимо морить себя голодом, делать многочисленные поклоны, носить вериги и предпринимать тому подобные подвиги, между тем Евангелие говорит ясно, что именно за нелюбовь к ближнему осудятся на Страшном Су-
1 Жизнеописание оптинского старца иеромонаха Леонида… С. 7.
2 Там же. С. 63.
3 Историческое описание скита… С. 187.
де грешные, а праведные за исполнение оной будут оправданы '. Из множества случаев его жизни приведем один, свидетельствующий о глубокой любви его к страждущему человеку. Однажды о. игумен Моисей, проходя по монастырю, увидел огромную толпу народа пред кельей старца, между тем как недавно последовало из Калуги повеление никого не пускать к нему. Отец игумен вошел в келью: «Отец Леонид! — сказал он, — как же Вы принимаете народ? Ведь владыка запретил принимать». Вместо ответа старец, отпустив тех, с кем занимался, велел келейникам своим внести к себе калеку, который в это время лежал у дверей его кельи. Они принесли его и положили перед ним. Игумен с недоумением смотрел на это. «Вот, — начал свою речь о. Леонид, — ' посмотрите на этого человека. Видите, как у него все члены телесные поражены. Господь наказал его за нераскаянные грехи. Он сделал то и то, и за все это он теперь страдает, — он живой в аду. Но ему можно помочь. Господь привел его ко мне для искреннего раскаяния, чтобы я его обличил и наставил. Могу ли я его не принять?.. В простонародии многие погибают от неразумения и
1 Историческое описание скита… С. 189.
нуждаются в духовной помощи. Как могу презреть их вопиющие душевные нужды?» 1
«Любовь о. Макария, — говорится в его жизнеописании, — коею он возлюбил от юности всею душою Господа Своего, была поистине пламенная и деятельная; она заключала в себе те свойства истинной любви, о которых говорит св. апостол Павел в Первом послании к Коринфянам: любы долготерпит, милосердствует, любы незавидит, любы не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своих си, не раздражается, не мыслит зла, не радуется о неправде, радуется же о истине: вся любит, всему веру емлет, вся уповает, вся терпит (1 Кор. 13, 4-7). Исполненный такой любви старец проливал обильно милость свою на духовных детей своих, объемля их всех душою своею и нетесно вмещая в сердце своем; по примеру милосердого нашего Создателя и Искупителя он не отвращался ни от кого, приходящего к нему и требующего милости духовной или телесной, и никого не отпускал от себя, не оказав, чем мог, внимание к его нужде 2.
1 Жизнеописание оптинского старца иеромонаха Леонида… С.47-48.
2 Там же. С. 105, 106.
Что касается до о. Амвросия 1, то мы смеем утверждать, что он всей своей жизнию являл эту величайшую добродетель. Больной, полурасслабленный, он тем не менее никогда и никому не отказывал в приеме и назидательном слове. В его время посетителей еще прибавилось в Оптиной пустыни, они состояли уже не из одних простолюдинов, много людей высшего класса с самыми замысловатыми душевными болезнями являлись к нему, и никто не получал отказа. Все, к чему ни прикасалась рука старца, освещалось любовью. Особенно ясно видна любвеобильность старца в основанном им женском монастыре Шамордине. Нигде благотворительность не поставлена так широко, как там. Сюда принимают всяких больных, калек, неспособных к работе и дают им не только кров и пищу, но и духовное утешение. Сюда приносят множество сирот-младенцев, заброшенных, лишенных всякой помощи, нередко покрытых разными сыпями и язвами, и их принимают, одевают, учат молиться, рукоделиям и доводят до совершенного возраста, твердо вкоренив в них веру и добрую нравственность. И надо заметить, что этот монастырь почти не имеет никаких постоянных
1 Подробнее о нем мы говорим ниже.
средств и жил, и продолжает существовать лишь верою и молитвами старца. Если бы мы ничего не знали более об о. Амвросии, если бы нам не осталось сборника его писем, сказания о его жизни современников, то достаточно было бы посмотреть на Шамордино, чтобы понять, что отличительным свойством этого великого мужа была глубокая, чистая христианская любовь к ближнему.
Частные черты их характеров
Отец Леонид, судя по его жизнеописанию и по рассказам о нем современников, является пред нами прежде всего человеком непоколебимой веры в свое высокое призвание, отсюда уже вытекают и прочие свойства его характера: необычайная смелость, твердость и энергия в отстаивании дорогого для него старчества. «Хоть в Сибирь меня пошлите, хоть костер разведите, хоть на огонь поставьте, я буду все тот же Леонид» — так отвечал он настоятелю, когда тот указывал ему на угрозу епархиального архиерея сослать его за прием посетителей под начал. Также смело ответил и самому епископу, когда тот посетил Оптину пустынь. Владыка шел в церковь по монастырскому двору, полному народа; вдруг вышел из кельи своей и
о. Леонид, чтобы идти в ту же церковь. Мгновенно толпа отхлынула от архиерея и бросилась к старцу, окружила его, теснясь и требуя благословения. Отец Леонид старался, со своей стороны, протесниться к Владыке, чтобы поклониться ему. Когда он приблизился, архиерей сказал ему укорительно: «А ты все еще с народом возишься?» — «Пою Богу моему, дондеже есмь!» — отвечал твердо и спокойно о. Леонид 1. Страх людского суда для него не существовал: он наполнен был лишь страха Божьего Суда. Оттого его слова отличались замечательной смелостью, простотой и иногда даже резкостью; он не заботился об изысканности или красоте выражения, о смягчении своих слов, он всем говорил правду не обинуясь, всем говорил «ты», и тогда, когда видел ближнего, старался вырвать у него самолюбие 2. Часто в способе действий и выражений он прибегал к полуюродству, желая прикрыть этим свою духовную мудрость и прозорливость. Иногда его резкостью сначала некоторые обижались, но, узнав ближе его любвеобильную душу, делались по-
1 Леонтьев Κ.Η. Отец Климент Зедергольм… С. 48.
2 Леонид (Кавелин), иером. Сказание о жизни и подвигах старца Оптиной пустыни иеросхимонаха Макария. С. 90.
том его преданнейшими учениками. Такой характер мог образоваться только благодаря скорбям и лишениям, которые его закалили. Оттого почти во всех письмах, им написанных (они подписаны и о. Макарием), основная мысль та, что скорби необходимы для очищения души человеческой. «Вы описываете, — пишет он, — случившиеся скорби. О необходимости для нас скорбей нечего и писать Вам, ибо Вы сами знаете сию истину, как Господь наш Иисус Христос сам пострадал, нам оставив образ, да и мы последуем стопам Его (1 Пет. 2, 21), и ученикам Своим, яко некое наследие, оставил скорби: в мире скорбни будете (Ин. 16, 33). В нахождении скорбей надобно наблюдать, чтобы всякий случай скорбный относить к посланным от Промысла Божия; оскорбляющих нас считать орудиями Божиими, коими Бог действует в деле нашего спасения, почитать их своими благодетелями. Когда же обратите вину на оскорбляющих и будете на них роптать, то скорби более умножаются и отягощаются до малодушия, которое есть матерь мучения, а напротив, терпение есть матерь утешения» '.
1 Собрание писем блаженныя памяти оптинского старца иеросхимонаха Макария. Отд-ние 2, ч. 4.
Вследствие своего закаленного искушениями характера он все принимал равнодушно. «Всеобщий и всезлобный враг диавол, писал он одному духовному сыну своему, хотя и многие творит подсады нам, но ничтоже успеет, если мы будем уповать на Бога, помня сие учение: блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради: радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша много на небесех (Мф. 5, 11-12) и хоть есть нечто смущенное в нас, но Господь всемогущий, поколь сохраняет мое ничтожество, и впредь уповаю и вручаюсь Промыслу Его». «Вы печетесь о моей худости, что я будто нахожусь в оскорблении, писал он другому лицу, попечение сие доказывает чувства Вашей ко мне любви, и я за оные чувствительно Вас благодарю. Но что касается до меня, то благодарение всевышнему и всеблагому обо мне Промыслу! Не вижу таковых скорбей, которые были бы невыносимы. Аще же какие и случаются, то получаю и помощь Божию, во еже понести оные. Невозможно же, чтобы совершенно избавиться от них… Какие Господу угодно послать нам скорби, принимать должны все с благодарением» 1. Таков был мужественный борец за старчество о. Леонид.
1 Жизнеописание оптинск. старца иер. Леонида… С. 132.
Другие особенности имел характер о. Макария. Это был человек замечательно мягкий, кроткий и нежной глубоко поэтической души. Он был совершенно лишен некоторой резкости характера о. Леонида. Его любвеобильность простиралась не только на людей, но даже на животных и неодушевленную природу. Он любил кормить зимой маленьких птичек, выставляя за окно им корм, любил растения, особенно цветы, и благодаря его заботам скит украсился цветником. В отношении своих многочисленных учеников он был полон любви и снисхождения, поэтому они, хотя бы по обстоятельствам жизни своей разлучались с ним, продолжали питать к нему безграничное благоговение и любовь. «Душа грешника, — пишет к нему один из его учеников, — утружденная палящими страстями и житейскими тревогами, с отрадой внимала старческому Вашему голосу и готова была ответствовать Вам не словами, а монашескими подвигами и совершенным послушанием во всем, если бы Вы даже посоветовали собираться не только на Афон, но даже и в глубочайшую пустыню». «О. Макарий, — писал тот же ученик тотчас после смерти старца, — мог говорить от избытка своего горячего сердца, опираясь на свою опытность и добросовест-
ность. Это был человек, воистину на благо рожденный. Он был нелицемерным и постоянным послушником о. настоятеля и всей братии и всякому просящему у него помощи, соучастия и содействия. И болезнь его, конечно, была следствием его неусыпных трудов для ближних, а пылкая душа его, кажется, стремилась вон из тела на всякий призыв его детей, ко всякому скорбящему. Духовный слух его сторожил каждое слово, касавшееся Святой Церкви и Отечества, горячо им любимого. Его радовало все, что прославляло Господа и с детским веселием он спешил возвещать всем о чудесах милости Божией. Он готов был передать всем свою теплую веру, что Господь жив, что не престал действовать к нашему спасению, и всякое сомнение в Промысл Божий и в слова Св. Писания вызывало его на битву, на защиту православия» 1. «Где найду слов, — говорит его жизнеописатель, — изобразить влияние старца на каждую отдельную личность, его умение вести каждого к одной цели разными путями, смотря по различию характеров, способностей и духовному
1 Леонид (Кавелин), иером. Сказание о жизни и подвигах старца Оптиной пустыни иеросхимонаха Макария. С.144.
устроению, его пастырскую и отеческую любовь ко всем вообще и каждому в особенности, снисходительность к немощствующим и раскаивающимся, строгость к самочинным и прекословным, умение утешить единым словом, обрадовать взором или благословением, ободрить малым, но драгоценным вниманием. Кто из относившихся к старцу не испытал на себе, что он, по апостолу, умел радоваться с радующимися и плакать с плачущими (Рим. 12, 15), умел быть всем вся, да всяко некия спасет (1 Кор. 9, 22), приводя к Пастыреначальнику Христу. О нем можно было сказать, как о Макарии Египетском: «Он, как Бог, всех покрывает любовию», и сила этой любви столько привлекала к нему сердца всех, что мы готовы были не отходить от него, чтобы выну наслаждаться светлым его лицезрением и сладкой беседой благоглаголивых уст его»). Эти слова его ученика лучше всего характеризуют его самого и его отношение к ученикам и тех к нему. Главная добродетель, какую он желал насадить в них, — это смирение. Все письма, помещенные в пяти обширных томах, заключают в себе эту центральную мысль. Кроме сего, он составил сборник
1 Там же. С. 76-79.
изречений Св. Писания и св. отцов об этой добродетели 1. Главная мысль его писем та, что иноку или мирянину, желающему спастись, надо идти средним царским путем, т. е. на себя не брать лишних внешних подвигов, дабы не впасть в гордость, главную же заботу обратить на внутреннюю работу над собою под руководством старца, на очищение себя от страстей и пороков, претерпевание безропотное скорбей и снискивание смирения. Этому же учил и о. Леонид, но о. Макарий особенно глубоко и ясно разработал этот вопрос. Мы не будем касаться подробно его учения о смирении, так как это не входит в нашу тему, приведем лишь несколько отрывков из его писем, характеризующих самого старца, т. е. ясно показывающих его не теоретическое, но практическое знание этой добродетели. Так, например, он пишет одной особе, желающей вступить в монастырь: «Живя в сообществе сестер, посвятивших себя на слу-
1 Две статьи, составленные старцем на основании Слова Божия и писания св. отцов и выписки о смирении // Собрание писем блаженныя памяти оптинского старца иеросхимонаха Макария. Отд-ние 1. М„ 1862. С. 343-399. (Отд. изд.: Макарий (Иванов), иеросхим. Предостережение читающим духовные отеческие книги и желающим проходить умную молитву Иисусову и о смирении. [Б. м.], 1908 - прим. ред.).
жение Господу, Вы будете непраздны от делания заповедей Божиих, которыми можно приблизить себя к Богу. Сообщаясь с ними, будете узнавать свое устроение и немощь, чрез что будете приближаться к смирению. Ежели бы Вы сделали что и благое, не доверяйте себе и не приписывайте своим силам, но Божией помощи, и о всем открывайтесь старице. Не доверять себе и не следовать своему разуму и воле есть путь к смирению, без него же, хотя бы и доброе что было нами сделано — Богу неприятно. Смирение нас успокаивает. Вы пишете, чем смиреннее одеяние, тем более дает чувствовать страсти, скрывающиеся под его покровом. Сие-то и нужно, чтобы оные видеть в себе и чувствовать. Когда Вы их чувствуете, то уже верно не вознесетесь своими исправлениями, а будете иметь смиренное мудрование и самоукорение за гнусность оных и старание об их исправлении, на что призрит Господь и подаст Свою помощь (Пс. 33, 19). Исправив же что, уже не будете себе приписывать, зная свою немощь. Смирение в самых бранех доставляет успокоение. Ибо без браней и смириться нельзя, но опасно предти к высокоумию» '. Во-
1 См.: Собрание писем блаженныя памяти оптинского старца иеросхимонаха Макария. Отд-ние 2, ч. 4. и др.
обще основная тема его писем — необходимость приобретать смирение, а оно приобретается чрез познание немощей своих, чрез обращение с ближними; для новоначального чрез простое общение с братьями или сестрами, чрез общение в общих послушаниях; для окрепшего — чрез водительство другими. Тогда на этой ниве вырастает смирение и истинная христианская любовь. Здесь виден ясно тот путь, которым шел сам старец. Из этих писем нам ясно видна вся кротость и любвеобильность души старца; шаг за шагом он следит за духовным деланием своих духовных чад и с кротостью отвечает на все их вопросы. Из них же видны те труды, какие подъял старец ради блага ближних. Вот, например, как он изображает свою жизнь. «Вот мое какое горе: нынче утром встал очень слаб, подкрепился часочек и думал, что-нибудь напишу, а только успел написать тебе (одной инокине) вышеописанные строки, приехал о. архимандрит Л. и я должен был быть там; пока его проведал до 4-го часа, пришел в келию, утомленный и уже не до письма; а между тем на гостиной двадцать человек ожидают. Вот таким образом провожу все время: когда же писать? К вечеру бываю истомленным, а тут придут братия — извольте истязывать от меня
письма!» Видно, что писание писем не было для о. Макария делом лишь формальным: он действительно переживал душою все скорби писавших к нему. С любовию и сочувствием отзывался он на их горести и радости. Так, например, одна инокиня потеряла свою родственницу, тоже, по-видимому, послушницу, очень юную особу и, как можно заключить из писем, святой жизни. И вот старец пишет: «Истинно ангел В. перелетела в вечность! Нет сомнения, чтобы она не удостоилась получить милость Божию. Это знаем и по житию ее, и по дарованной от Господа блаженной кончине, но чувства наши столько немощны, что не в силах равнодушно принять сие разлучение: я прочитав строки твои, хотя и не чувствителен, но пролил слезы сожаления о страдании ее и отшествии и — радости о блаженстве ее в будущности; и как ни вспомню о ней, не могу без чувств умиления пребыть!.. Получа Ваши письма о ее кончине, не мог читать оных без слез умиления». По поводу тяжелого испытания, постигшего одну из духовных детей его, он пишет: «У меня и заочно по получении твоего письма горестию и жалостию о тебе поразилось
сердце»1. Такими сочувственными строками полны его письма. Из них также виден духовный дар прозорливости старца; так, например, он предсказал в четвертом письме четвертого тома матери Е., что она будет начальницей, что действительно и случилось через двадцать четыре года.
Его верный ученик о. Амвросий имел с ним много сходного в своем характере. Он был такой же мягкой любвеобильной души, полной снисхождения к слабостям человеческим. Недаром он глубоко любил своего авву. Пишущий эти строки помнит, как однажды кто-то неодобрительно при нем отозвался о наружности почившего старца. Отец Амвросий взял его портрет в руки и долго с любовию глядел на него, говоря: «Нет, он был очень хорош». И невыразимой нежностью светилось при этом лицо его. Если мы говорим, что он был снисходителен к немощам людским, то этим не хотим сказать, что он потворствовал им. Нет, все грязное, нечистое отталкивало его, и он очень строго относился к тем, которые без угрызения совести нарушали правила нравственности. «Мы не про-
' Собрание писем блаженныя памяти оптинского старца иеросхимонаха Макария. Отд-ние 2, ч. 4. С. 108, 110.
гневлять Бога пришли в монастырь, а умилостивлять его», — говорил он инокам, преступающим монастырские правила и нераскаивающимся в нарушении их. Но если в согрешившем он видел искреннее раскаяние, сердечную скорбь о грехах своих, то он преображался: лаской и прощением отзывался он на их покаянные слезы и этим сердечным участием он тотчас снимал тяжесть греха с грешника. «Батюшка с тебя скорбь-то, как шубу, снимает», — выразился о нем один купец, его духовный сын. Отличительным его свойством была, как мы уже говорили и выше, христианская любовь. «Не та пристрастная языческая любовь, любящая только любящего его и делающая добро только тем, которые почему-нибудь полезны или приятны для нее, но та любовь, которая во всех людях видит прежде всего образ и подобие Божие — и любит его, и плачет об его искажениях, если замечает их. И не гордым словом упрека встречает слабости и немощи человеческие, но все их несет на себе. Та любовь, которая заставила одного святого в молитвах с дерзновением воззвать к Богу: «Господи, если я приобрел благодать пред Тобою, если я достиг царства небесного, то вели и братьям моим войти со мною, а без них и я не
пойду туда» '. Этой же любви он учил и всех духовных чад своих: ее особенно старался насадить в их душах. В его письмах и праздничных приветствиях он постоянно указывает на любовь христианскую как на высшую добродетель, к достижению которой должен стремиться человек. Его преимущественно пред другими старцами можно назвать проповедником любви. «Господь наш Иисус Христос две исходные заповеди изрек ученикам своим: мир Мой даю вам, мир Мой, оставляю вам (Ин. 14, 24). И паки: заповедь новую даю вам, да любите друг друга (Ин. 14, 34). Не вотще повторяется мудрое слово старинных людей: «Где мир и любовь, там и Бог». А «где Бог, там всякое благо». «Слыша многократно повторяемые слова в пасхальной стихире — и ненавидящим нас простим вся воскресением, — постараемся не только прощать, но вместе и сами ни к кому не иметь ненависти. Нет выше добродетели, как любовь, и нет хуже порока и страсти, как ненависть». «Сестры о Господе и матери и чада духовные! Понудим себя иметь ко всем любовь и благо-
1 Из речи иером. Трифона при погребении старца Амвросия. (Опубл. позже в кн.: Агапит (Беловидов), схиархим. Жизнеописание в Бозе почившего оптинского старца иеросхимонаха Амвросия. Ч. 2. M., 1900. С. XX - прим. ред.).
расположение и доброжелательство всем любящим и нелюбящим нас, благосклонным и неблагосклонным, благоприветливым и неблагоприветливым. Не вотще сказано в слове Божием: Бог любы есть, и пребывали в любви, в Боге пребывает и Бог в нем. пребывает (1 Ин. 4, 16)»1.
В этом слабом очерке мы старались изобразить нравственный образ оптинских старцев, в заключение приведем картину, изображающую их старческое служение. Хотя она изображает особенно о. Леонида, но может относиться и ко всем трем старцам, ибо также приходилось нам лично видеть часто и о. Амвросия. «Келия старца, от раннего утра до поздней ночи наполняемая приходившими к нему за духовною помощию, представляла картину достойную кисти художника. Старец в белой одежде, в короткой мантии, был виден из-за круга учеников своих, которые стояли пред ним на коленах, и лица их были одушевлены разными выражениями чувств. Иной приносил покаяние в таком грехе, о котором и не помыслил бы непроходивший послушания; другой со слезами и страхом при-
См.: Поучения иеросхимонаха Амвросия в общих праздничных приветствиях…
знавался в неумышленном оскорблении брата. На одном лице горел стыд, что не может одолеть помыслов, от которых желал бы идти на конец света; на другом выражалась хладнокровная улыбка неверия ко всему видимому: он пришел наряду с другими явиться только старцу и уйти неисцеленным, но и он, страшась проницательного его взгляда и обличительного слова, потуплял очи и смягчал голос, как бы желая смягчить своего судию ложным смирением/Здесь видно было истинное послушание, готовое лобызать ноги старца, там немощный, отринутый всем миром болезненный юноша не отходил от колен старца, как от доилицы ее питомец… Таким-то разнообразным обществом был окружен великий старец и вождь духовный. В этой чудной келий можно было видеть зрелища столь же поучительные, как и все события, напоминавшие лучшее время христианства. «Собрание смиренных, яко собрание серафимов», — сказал св. Исаак Сирии» 1.
1 Жизнеописание оптинского 'старца иеромонаха Леонида… С.27-28.
Заключение
Какие же благодетельные плоды оптинского старчества? Оно прежде всего подняло монашествующих оптинских в нравственном отношении, указав им главную цель, к которой должен стремиться инок, и постоянно поддерживая его на пути к достижению этой цели; поэтому оно сделало их просвещеннее, глубже и духовнее, чем в других обителях; и надо желать только, чтобы после смерти о. Амвросия нашелся ему преемник, который поддерживал бы эти стремления к совершенству и не давал бы им глохнуть. Но старчество не ограничивалось Оптиной пустынью; оно привилось и в некоторых женских монастырях, где избранные монахини высокой жизни духовной под главным руководством старца руководили сестрами. Оно благодетельно действовало и на мирян, которые в своих духовных нуждах привыкли обращаться к оптинским старцам и действительно находили себе полную поддержку, которой не могли найти у своих пастырей. Многие миряне всю жизнь свою проводили под руководством старцев и ни одного дела не делали без его благо-
Словения и совета. Таким образом, средостение между монастырем и миром уничтожалось и мирянин (разумеем людей, так называемых, образованных) привыкал смотреть на монаха не как на чуждого себе человека, не имеющего никаких общих с ним интересов и живущего какой-то особенной, малопонятной, замкнутой жизнью, но как на пастыря, как на любящего отца, готового подать тотчас помощь, разрешить всякое недоумение, утешить и успокоить. И такое отношение к старцам поддерживалось не только личными свиданиями, но и обширною перепискою старцев. 'Можно утвердительно сказать, что подобных письменных сношений с духовными детьми мы не встречаем в истории монашества. Хотя и в древности, судя по свидетельству Никифора Каллиста, преп. Исидор Пелусиот написал до десяти тысяч поучительных писем, ревнуя о благостоянии Православной Церкви и о душевной пользе всех христиан (можно найти и еще несколько таких примеров), но это были отдельные послания, скорее проповеди, чем простые письма, и они не обнимали всей жизни того, к кому они посылались. Между тем письменные сношения оптинских старцев очень редко ограничиваются одним письмом, но по большей части, начавшись за
много лет, оканчиваются со смертию старца. Письменная деятельность их не ограничивалась одними письмами; ревнуя не менее древних отцов о православных христианах, видя упадок нравственности и здравых понятий о вере и жизни, они старались поднять нравственное сознание христианина переводами и изданиями св. отцов и бескорыстно рассылали их в те духовные училища, где воспитываются будущие пастыри Церкви Христовой, и в те обители, где должны бы воспитываться совершеннейшие христиане. Мы не будем касаться подробно их литературных трудов, ибо это сделано в статье «Оптина пустынь» 1, помещенной в «Чтениях в Обществе любителей духовного просвещения» за 1893 год. Скажем только, что они состояли из: 1) издания переводов святоотеческих творений о. Паисия Величковского, 2) новых переводов, сделанных оптинскими иноками, 3) изданий произведений подвижников XVIII и начала XIX столетия и 4) изданий книг нравственно-практического содержания. Последних особенно много вышло при о. Амвросии, когда мирян стало стекаться гораздо больше, чем при предшествующих
1 Полное название ст.: Козельская Оптина пустынь и ее значение в истории русского монашества.
старцах, и потому внешняя деятельность старческая значительно расширилась. Имея обращение с мирянами самого разнообразного положения, о. Амвросий, по преимуществу «народный пастырь», видя их душевные скорби и нужды и болея за них душою, и стремился помочь им между прочим назидательным чтением. Таковы были результаты деятельности оптинских старцев.
Если мы от идеалов древнеотеческих, начертанных в первой части нашего труда, и посильного их осуществления в наше время в Оптиной пустыни обратимся к большинству современных русских обителей, то должны будем признаться, что многие из них, к несчастью, не удовлетворяют своему высокому назначению. Юноша, приходящий из мира с чистым стремлением к совершенству, мало иди вовсе не находит себе поддержки. На него смотрят как на работника монастырского, и если он исправно несет свое послушание и трезво ведет себя, то от него ничего более и не требуется. Вот как изображает в своих письмах к разным духовным лицам современное положение монастырей о. Антоний (Бочков) 1. «Монашеская дисципли-
1 Отец Антоний (Бочков) положил начало иноческой жизни в Оптиной пустыни при старцах Леониде и Мака-
на до того ослабела, что духовные желания и искры просвечивают только в новоначальных, приходящих с надеждою спастись и с полным незнанием нашего бедственного положения, а чем долее живет монах, тем более удаляется от монашества и прилепляется к миру. Щегольство, неизвестное древним, блеск, умение говорить и поступать по-мирскому — все это с древними страстями растет, заглушая вовсе пшеницу сильными плевелами… Теперь нас облегает густая тьма, и чем более вникаю я в состояние монашества нашего времени, тем более опасаюсь за будущее!» Нельзя, конечно, отрицать того, что в каждом монастыре есть несколько иноков истинно праведной жизни, которые, как умеют, искренно стремятся к совершенству; это по большей части такие чистые души, которые живут своей внутренней жизнию, мало или вовсе не обращая внимания на окружающую их грубость. Есть между ними и такие, которые болят душою за своих братии и искренно желали бы им помочь, но, к сожалению, их голос и уменье слишком слабы. Един-
рии, впоследствии был игуменом Череменецкого монастыря, умер на покое в Николо- У грешском монастыре Московской епархии. Отличался высокой духовной жизнию.
ственно, чем можно поднять наши монастыри, — это введением в них старчества и чтением книг аскетических; инициатива этого дела должна принадлежать настоятелям, которых следует выбирать не столько из людей с хозяйственными способностями, сколько из иноков духовной жизни, которыми еще не вовсе оскудели русские обители. Тогда не только пустынные и общежительные обители, но даже и штатные могли бы еще сослужить великую службу православному русскому народу. В первых обитали бы строгие подвижники, которые примером своей высокой жизни, своим исполненным духовной мудрости словом поддерживали бы веру и добрую нравственность в русском человеке, вторые могли бы оказывать помощь простолюдину широким развитием благотворительности: церковноприходскими школами, больницами, благолепным богослужением с чтением поучений и проповедей и ласковым, внимательным отношением братии не только к богатым и знатным лицам, но и ко всем приходящим в обитель.
Отзыв на сочинение иеромонаха Трифона" Древнехристианские и оптинские старцы'"
Сочинение состоит из двух частей, намеченных самим заглавием. Первая часть имеет целью обосновать законность и высокую пользу старчества чрез описание некоторых сторон жизни древнего монашества и чрез изложение святоотеческих изречений о старчестве. Последние автор выбирал с похвальным усердием из обширной переводной аскетической литературы, очевидно хорошо ему знакомой. Глава диссертации, содержащая в себе означенные выписки, может служить патриотическим указателем по предмету старчества, особенно если же привнести более выдержанное и обоснованное разделение. Во второй части своего сочинения автор делает исторический очерк старчества в Оптиной пустыни, предпослав ему несколько слов об истории русского подвижничества вообще и в частности краткий очерк жизни и деятельности восстановителя старчества, знаменитого о. Паисия Величковского и ученика его о. Феодора, бывшего руко-
ΨΓΒ ΟΡ, ф. 172, к. 415, ед. хр. 3 (прим. ред.).
водителем старцев оптинских. Последним автор посвящает отдельные краткие четыре биографии и характеристики. Он указывает как общие всем этим старцам черты духа, так и те свойства, которые отличали этих высоких подвижников друг от друга. В старце Леониде он считает такой чертой пламенную ревность, в о. Макарии - смирение, в о. Амвросии - любовь. Сочинение проникнуто горячим сочувствием к иноческому подвигу и написано с одушевлением, но при широте темы не везде видна продуманность в изложении и основательность в выводах. Степени кандидата богословия оно вполне заслуживает. Балл 4.
Р[ектор] Архимандрит Антоний 1 1895. 24 апр.
1 Митрополит Киевский и Галицкий Антоний (Храповицкий, 1863-1936) - богослов, преподаватель многих духовных учебных заведений, с 1890 по 1895 г. был ректором Московской Духовной Академии в сане архимандрита (прим. ред.).
