Вторая часть неосуществленной трилогии Соловьева. Соловьев собирался последовательно оправдать добро, истину и красоту. Т. е. дать этику, теоретическую философию (гносеологию и метафизику) и эстетику. Вполне удалась Соловьеву только этика — «Оправдание добра» (характерный факт для русской философии). Теоретическая философия должна была состоять из гносеологии и метафизики — т. е. познание истины и сама истина. Собственно представленная здесь «Теоретическая философия» — это три статьи к гносеологии.

Соловьев в «Теоретической философии» крайне жёсток, вводит радикальный скепсис. Если ты видишь камин, у тебя есть только видение камина, самого камина у тебя на руках нет. Нет и самого тебя. Из сознания камина, никак не выводимо существование субъекта сознания камина. За восприятием субстанции нет. Иллюзорен и мир и тот кто его видит. Человек находится в полной безопорности, ходит в бездне. Как говорил отец Сергий Булгаков, тому кто страдает головокружениями противопоказано заниматься философией.

Однако кроме потока сознания, есть единство этого потока. «Слово […] собирает разрозненное в такое единство, которое всегда шире всякой данной наличности и всегда открыто для новой». Интересно, что «Логос» значит и «слово» и «собрание». Логос — это то (мы знаем что «Тот»), что собирает всё, дает ему смысл. Логос — собирающий всё в себе Смысл (по гречески это была бы тавтология). В потоке сознания есть другое ему — это логическое, логика, Логос, строящий поток в процесс. Сознание имеет дело с «чем-то больше, чем данным, чем-то переходящим или перехватывающим за психическую наличность (трансцендентальным)». Данность сверх данности, данное не данное, как говорит Бибихин. Эта «данное не данное» —  истина (единство сознания, собрание, смысл, слово). Разум всегда есть разум истины. Так что какого-то отдельного разума нет, всякий разум — разум истины. И просто — есть только Истина.

Критика субъекта (собственно его ликвидация) в «Теоретической философии» более всего интересна. Соловье здесь предвосхищает тотальную критику новоевропейской философии в XX веке. Основные прозрения Гуссерля (логическое в психическом) и Хайдеггера (критика субъекта, истина, собирающая, просветляющая всё) здесь уже есть.

Критика субъекта (души, личности) есть возврат к ранехристианскому видению. Иустин Мученик, как известно, полемизировал с платоническим учением о вечности (бессмертии) души противопоставляя ему христианское учение о воскресении. Человек не субстанционален, он процесс, который держится волей Божьей (истиной). Как и весь мир. Это святоотеческое видение. Мир, по Ареопагиту, — гармония зеркал, отражающих Свет. Зеркало суть ничто, которое есть то, что оно отражает. Если зеркало не отражает Света — его нет.  Мир — блестящая поверхность Славы Божьей, не имеющая собственных оснований (поиск собственных, автономных оснований — главная задача новоевропейской философии, стержень секуляризма, борьбе с которым Соловьев посвятил всю жизнь).