«Были времена, которые лучше бы не повторились. Зима. Утро перед зарей, когда все разъедено злом. Не ничто, не тленностью, не бесмыслицой, а именно Злом. И потом, посередине этого чтения, здесь, но по-другому, откроется мир, проинизанный энергией Воскресшего, ликом Галилеянина, мистически возлюбившего Божественный Смысл. Непреходящесть, которая пусть останется, обнимая Начало и Конец. Присутствие Приходящего, Доброго. Ipsa philosophia Christus: Христос — это сама Философия. Дарованное знание, которое объясняет и которое необъяснимо. Непосредственно. По Сыну и исходящему от Него Свету.» — писал о своем опыте чтения преп. Максима Исповедника замечательный современный философ Горазд Коциянчич.

Максим Исповедник не создавал системы, писал эскизно, отрывочно — как пишет Флоровский: «его система имеет скорее музыкальный, чем архитектурный строй. Это скорее симфония, чем система, — симфония духовного опыта».

В Предание он вошёл прежде всего своей аскетикой – глубокой философской проработкой мистического опыта Церкви, пути человека к Богу, его преображения, великой философией любви и экстаза, в котором Бог познаётся в своей Тайне. Развивал халкидонскую христологию в противостоянии монофелитам. Христос воспринял полноту человеческой природы, в том числе и волю, во Христе эта человеческая воля полностью послушна Божественной, Бог не насилует человека, Христос как человек свобдно послушен Отцу: такова задача и для человека — привести свою волю в гармонию с Божественной.

Попутно философ-исповедник высказал нетривиальные антропологические идеи: в человеке две воли: тяга природы к тому или иному и «гномическая» воля — выбор, совершаемый личностью. Вообще, Максим Исповедник, сделал как никто много для тематизации христианского видения человека: человек свободное сущесто, драма мира — драма свободы, по свободе человек уходит от Бога и по свободе возвращается: аскетический подвиг (подвижничество, движение) — есть вольный путь человека, уврачевание воли, переориентация воли. С этим связано учение Максима Исповедника о зле: зло — (всегда) нечто благое по природе, но неблаго существующее, зло в воле, а не в «вещах» (т. е. собственно нигде). Так страсти — сами по себе непорочны (они благие способности, стремления природы), греховными их делают извращение воли.

Из этой аскетики и антропологии Максим Исповедник разворачивает грандиозную историософию и эсхатологию: грехопадение раскололо мир, Христос в себе его соединил, Эсхатон — точка, где дело Христа распространится на всё творение — воссоединятся мужское и женское, горнее и дольнее, дух, душа и тело, человек вернется к себе. Максим Исповедник – завершитель православной космологии – он описал мир как подвижную, стройную систему тварных реальностей, получающих бытиё от «логосов» — Божьих мыслей — волений: мир суть Откровение, символический текст, говорящий о своём Авторе.

Надо ещё сказать, что Максим сыграл решающую роль в рецепции Церковью важных христианских мыслителей, которые в своей философии перешагнули (или так казалось) границы ортодоксии: Оригена, Григория Нисского, Дионисия Псевдо-Ареопагита. Тем самым Максим Исповедник выполнил одну из главных задач этих мыслителей — христиански переосмыслил античную философию, создал христианскую философию — любовь к истине, т. е. к Христу.