Мигель де Унамуно (1864 — 1936) — выдающийся испанский (по национальности — баск) писатель, философ и общественный деятель. Нетривиальный представитель религиозного экзистенциализма. Ректор Саламанского университета. В 1924 г. за выступления против диктатуры Примо де Риверы Унамуно был сослан на Канарские острова, откуда отправился в добровольное изгнание во Францию. На родину он вернулся в 1930 г., был депутатом Кортесов (1931—1932 гг.). Унамуно выступил против республики, считая, что она не может обеспечить гражданский мир и национальное единство. Поддержав в первые недели франкистский мятеж, в октябре 1936 г. он выступил с его решительным осуждением, за что был смещён с поста ректора университета и фактически помещён под домашний арест. Накануне смерти он писал: «Я не знаю ничего омерзительнее того союза казарменного духа с церковным, который цементирует новую власть».

Унамуно прошел тернистый духовный путь. В детстве мечтал стать священником, в юности — активный социалист. Смерть трехлетнего сына вызывает глубокий мировоззренческий кризис. После этого тема неизбежной смерти и чаемого бессмертия становится основной в его творчестве. Унамуно часто называют «верующим атеистом»: для разума Бог невозможен, для экзистенции — нужен только Бог. Выход из этой апории — кихотизм: вера в абсурд, вера несмотря на очевидность. Перед очевидным фактом конечности всего сущего человек все-таки живет так как будто бы вечность существует: только так возможны творчество, любовь, дружба, материнство. Вера и сомнение здесь — одно. Символ такой юродивой веры для Унамуно — Дон Кихот (или более шире — Воскресший Христос — «безумие для эллиннов, соблазн для иудеев»).

Унамуно — один из самых ярких и честных представителей религиозности XX века — веры Гефсиманского борения, но не Пасхи. После атеистического Просвещения, перед лицом катастроф XX века такая форма веры, наверное, закономерна. Унамуно писал: «Те, кто верит, что они верят в Бога — но без сердечного неистовства, без мучений разума, без неуверенности, без сомнений, без доли отчаяния даже в утешении, — верят лишь в Идею Бога, но не в самого Бога. […] разум сильнее воли. Они не в состоянии вырваться из тисков разума, он тянет их к злобе и презрению. Их охватывает отчаяние, они отрицают в отчаянии, и Бог нисходит к ним, открывая им Себя в самом их отрицании Его».