«Бог каждого ведет к себе кратчайшим путем, даже если этот путь — кружной». «Кружной путь, или Блуждания паломника» — роман-аллегория о пути Клайва Льюиса к вере. Льюис написал этот роман спустя четыре года после своего обращения (им предшествовало тридцать лет атеизма). «Кружной путь» — своеобразное подражание-ответ Беньяну с его «Путешествием паломника» (на английском декларативно уже название: у Беньяна — «Прогресс пилигрима», у Льюиса «Регресс пилигрима») . С другой стороны очевидно, что путь — общечеловеческая метафора для поисков Бога,  а никак иначе кроме аллегории, символически рассказывать о духовной реальности нельзя.

«Кружной путь» повествует о некоем мальчике Джоне из страны Пуритании, однажды увидевший волшебный Остров и теперь ищущий его. Попутно он встречает множество людей и решает вопрос о том, есть или нет у мира Хозяин и каков Он.

«Кружной путь» к Хозяину, который всегда самый кратчайший начался так:

«Мне снился мальчик из страны Пуритании, по имени Джон […] Джон вышел в сад и увидел на дереве птичку. Он натянул рогатку, чтобы ее подстрелить, но выбежала няня, и схватила его, и шлепнула, и сказала, что убивать нельзя.
— Почему? — спросил Джон.
— Потому что управитель рассердится, — отвечала няня.
— Кто такой управитель? — спросил Джон.
— Тот, кто управляет здесь, у нас, — сказала няня.
— Почему? — спросил Джон.
— Потому что его послал Хозяин.
— А кто такой Хозяин? — спросил Джон.
— Тот, кому принадлежит вся страна, — сказала няня.
— Почему? — спросил Джон.
[…]Родители повели его по дороге, крепко держа за руки (что было и неудобно, и ненужно), и сказали, что идут они к управителю. [..] Джон и увидел немолодого человека с красным круглым лицом, который был к нему ласков и непрестанно шутил, так что страх исчез и они поговорили про удочки и велосипеды. Но вдруг, на полуслове, управитель поднялся, откашлялся, снял со стены маску с длинной бородой, надел ее и стал очень жутким. «Теперь, — сказал он, — мы с тобой поговорим про Хозяина. Ему принадлежит наша страна и по своей великой, да, именно великой милости он позволяет нам здесь жить». Слова «по великой милости» управитель повторял так часто и так протяжно, что Джон рассмеялся бы, если бы тот не снял с гвоздя большой лист бумаги, исписанный сверху донизу, и не сказал: «Все это Хозяин запретил нам. Прочти-ка!» […] «Надеюсь, — спросил управитель, — ты еще не нарушил ни одного?» Сердце у Джона сильно забилось, и он бы спятил от страха, но управитель снял маску и сказал: «А ты солги, солги, всем легче!..» и снова в мгновение ока ее надел. Джон поспешил ответить: «Конечно, нет!» и ему показалось, что глаз в прорези маски подмигивает ему. «Смотри! — сказал управитель. — А то Хозяин бросит тебя навеки в черную яму, где кишат змеи. Кроме того, Он так милостив, так бесконечно милостив, что тебе самому больно Его огорчить».  […] под конец выяснилось, что Хозяин очень добрый и мучит своих подданых за малейшую ошибку. «И не тебе Его судить, — сказал управитель. — Это Его страна, и еще спасибо, что Он не гонит отсюда таких… да, таких, как мы». Тут он снял маску и стал очень милым, и дал Джону пирожное, и вывел к родителям.»