«Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего.
Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих»

(Псалтирь 118:18-19)

Айвазовский. Холст, море

Представляем цикл книг о знаменитых русских художниках в рамках серии «Коллекция журнала «ФОМА».

Оглавление

  1. Человек беспечальной судьбы
  2. «Я как пчела»
  3. «Трескотня, вопли, вой…»
  4. Море внутри
  5. Мистика или фантастика?
  6. «Черное море»
  7. От издателя

Даже когда Айвазовский брался за библейские темы, он оставался маринистом, выбирая те сюжеты, где морская стихия играет не последнее значение: «Хождение по водам», «Всемирный потоп», «Сотворение мира», «Христос на Генисаретском озере».

Картина «Хождение по водам»

Перед нами момент, когда лодка с учениками Христа попала в шторм на море: А лодка была уже на середине моря, и ее било волнами, потому что ветер был противный. В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю. И ученики, увидев Его идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскричали. Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь. Петр сказал ему в ответ: Господи! Если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде. Он же сказал: иди. И, выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу, но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! Спаси меня. Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! Зачем ты усомнился? И, когда вошли они в лодку, ветер утих (Мф 14: 24–32).  

В вечных образах христианской культуры Айвазовский пытается осмыслить тему героического доверия Богу со стороны человека при любых бурях житейских — внешних и внутренних. Здесь очевидна символика моря как моря житейского.

cover 

Представляем цикл книг о знаменитых русских художниках 

в рамках серии "Коллекция журнала "ФОМА" для электронных книг и программ чтения книг на мобильных устройствах. 

Серия "Коллекция журнала "ФОМА" основана на материалах редакции. 

ВНИМАНИЕ! 

Полные выпуски доступны в приложении Журнал "ФОМА" в AppStore и GooglePlay, 

а также вы можете получить их оформив редакционную подписку на оригинальное бумажное издание.

ИД "ФОМА" 

2017 г.

(С)

Айвазовский. Холст, море 


Оглавление

  1. Человек беспечальной судьбы
  2. «Я как пчела»
  3. «Трескотня, вопли, вой…»
  4. Море внутри
  5. Мистика или фантастика?
  6. «Черное море»
  7. От издателя


Человек беспечальной судьбы


Aivazovsky_-_Self-portrait_1874

Автопортрет. 1874


Большинство зрителей привычно воспринимают Ивана Айвазовского как основоположника маринизма в России, автора «Девятого вала». Чуть более просвещенные любители искусства знают, что Айвазовский принадлежал к салонно-академическому кругу живописцев XIX века, искусство которых отличалось некой декоративностью и легковесностью. Но есть другой Айвазовский, оставивший нам картину «Черное море», о которой художник Иван Крамской написал с неподдельным восхищением: «Это одна из самых грандиозных картин, какие я только знаю». 

Есть все основания назвать Айвазовского человеком почти беспечальной судьбы: хваленный и перехваленный российской и европейской публикой, среди его заказчиков и покупателей — царский двор и его окружение, неаполитанский король и султан Османской империи Абдул-Азиз. Папа Григорий XVI приобрел для Ватикана картину Айвазовского «Хаос», при том что в музее Ватикана хранятся только признанные мировые шедевры. Айвазовскому присвоили почетное звание «Живописец Главного морского штаба», и он в качестве художника-хроникера принимал участие в ряде военно-морских походов, оставив нам живописную летопись главных сражений и побед российского флота как исторических, так и своего времени. Он был близок с крупными российскими флотоводцами —  адмиралами Лазаревым, Нахимовым, Корниловым, принимал участие не только в мирных морских экспедициях, но был и участником военных маневров у берегов Кавказа. «Все мое вооружение тогда состояло из пистолета и портфеля с бумагою и рисовальными принадлежностями», — вспоминал позже Айвазовский. Во время Крымской войны (1853–1856) в осажденном Севастополе Айвазовский делает эскизы и наброски севастопольской крепости и по собственной инициативе устраивает в городе выставку своих работ, прославляющих недавние яркие победы российского флота, чтобы поддержать боевой дух моряков; известно, что народ приходил на эту выставку по несколько раз. Показательно отношение к Айвазовскому самих моряков: в день празднования десятилетия творчества художника в Феодосии приветствовать «живописца Главного морского штаба» пришли несколько военных кораблей во главе с флагманским кораблем российского флота «Двенадцать апостолов» под командованием самого Корнилова. Корабли салютовали художнику.

«Я как пчела»


С 1847 года Иван Константинович Айвазовский — профессор Петербургской академии художеств и член многих европейских академий, в том числе Римской и Амстердамской. Такой международный, интернациональный успех его творчества видится не случайным. Иван Айвазовский (настоящее имя — Ованес Айвазян), происходивший из семьи разорившегося армянского купца, вырос в культурном разноцветье, во многоязычной Феодосии, где жили армяне, татары, русские, турки, греки. Он впитал эти самые разные оттенки народных традиций, и позже в его работах засветятся краски «восточной сказки» о море и зазвучит эхо древнегреческой эпической героики. Уже став признанным мастером и много путешествуя по Европе, наслаждаясь и изучая ее культуру, он признался: «Я, как пчела, собираю мед из цветника». Этот «разноцветный мед» органично переплавился в нем, из него выросла его художественная личность. Может быть, поэтому на голос Айвазовского в искусстве в равной степени откликались и «национальное достояние» Англии, художник-маринист Уильям Тёрнер, который посвятил марине* Айвазовского восхищенные стихи, и турецкие султаны, и папа Римский, наградивший художника золотой медалью за картину «Хаос», на что шуткой отозвался Гоголь: «Пришел ты, меленький человек с берегов Невы в Рим и сразу поднял Хаос в Ватикане». 

В судьбе Ивана Константиновича значительную роль сыграли вполне конкретные человеческие связи и покровители. С каким счастливым постоянством его талант пестуют, продвигают, развивают, казалось бы, совсем случайные люди. Сначала градоначальник Феодосии Александр Иванович Казначеев, отметив раннее дарование нищего провинциального мальчика, определяет его в Симферопольскую гимназию и оставляет жить в своем доме, затем о зачислении Айвазовского в Петербургскую академию на казенный счет хлопочет уважаемая губернская дама Наталья Федоровна Нарышкина. В Академии его «подхватывает» профессор живописи Максим Воробьев, в чей класс попадает студент Айвазовский. Воробьев вводит его в круг своих друзей: Жуковского, Крылова, писателя и драматурга Николая Гнедича. Эту эстафету можно прослеживать и далее. Возможно, эта легкокрылая щедрость судьбы позволила таланту Айвазовского расцвести так вдохновенно, в полную силу. В его живописном мире нет никаких надрывных трагических интонаций, а лишь счастливая благодарность миру, которая так ощутима в его поэтических маринах.

Athos

Закат над Великой Лаврой. Святой Афон. 1846


* Марина — от marin (фр.) — морской. Произведение живописи, изображающее морской вид, морское сражение или иные события, происходящие на море. — Ред.

«Трескотня, вопли, вой…»


Творческая плодовитость Айвазовского была колоссальной, какой-то неиссякаемый «рог изобилия», что часто порождало упреки со стороны критиков в некой поверхностности его творчества. Айвазовский оставил нам около 6000 картин, для сравнения: Левитан написал около тысячи, Нестеров — несколько сотен. Житейское довольство, имение в Феодосии, по словам Чехова, «роскошное, несколько сказочное; такие имения, вероятно, можно видеть в Персии», и роль «отца города», благотворителя, мецената, который проводит в Феодосии водопровод и строит археологический музей и картинную галерею, хлопочет о строительстве железной дороги и устраивает в городе пышные празднества, где гостей угощают супом «Черное море», пуншем «Везувий», ликером «Потоп» и десертом «Штиль» — все это названия картин Айвазовского. Сама атмосфера этих театральных обедов, сказочного имения легко согласуется с возвышенно-романтической атмосферой творчества самого Ивана Константиновича.

Романтизм*, с одной стороны, разукрашивал действительность, превращая ее в сказку, в грезу, где цветет идеальная жизнь, полная красоты и гармонии. «Вид Константинополя при лунном освещении» (1846) и «Море. Коктебель» (1853) Айвазовского, его лунные дорожки на глади ночного моря и «уснувшие» воды венецианской лагуны — перед нами сказка о море с ароматом таинственности, уводящая нас в прекрасные дальние дали. 

С другой стороны, это искусство культивировало пафос свободы, индивидуального протеста, героики, личности-титана или экзотический образ — словом, все, что бесконечно далеко от прозаичности, мелочности и банальности ежедневного существования. И здесь романтическая маринистика Айвазовского щедро одарила нас бурями и кораблекрушениями во всех частях света: «Буря на Ледовитом океане» (1864) «Буря на Северном море» (1865), «Петр I при Красной горке, зажигающий костер для сигнала гибнущим судам» (1846). 

Эту тягу художника к внешним, «картинным» эффектам иронично прокомментировал Достоевский, сравнивая Айвазовского с Дюма-отцом: «Г-н Дюма пишет с необычайной легкостью и быстротой, господин Айвазовский тоже. И тот и другой поражают чрезвычайной эффектностью, потому что обыкновенных вещей они вовсе не пишут, презирают вещи обыкновенные... у того и у другого произведения имеют сказочный характер: бенгальские огни, трескотня, вопли, вой ветра, молнии…»

Однако за салонным искусством, частью которого было творчество Айвазовского, стоит особый тип сознания и мировоззрения, не коснувшись его, трудно выбрать верный критерий для оценки творчества салонных художников.

Storm

Буря ночью. 1864


* Романтизм — идейное и художественное направление конца XVIII — первой половины XIX века. — Ред.

Море внутри


Можно согласиться с доктором искусствоведения Еленой Нестеровой, которая обобщила внутренний характер этого искусства: «В <нем> праздник заменил собой подвиг, фантастический вымысел — историческое предание. Ориентированное на идеальное, но, утратив возвышенное, оно предпочитало физическую красоту — духовной». 

Сходную критическую ноту берет русский художественный критик, поэт и издатель Сергей Маковский, высказываясь конкретно о творчестве Айвазовского: «Айвазовский — маринист весьма одаренный, но нарядно пустой», подчеркивая отсутствие дальнейшего искания, утончения, углубления в темах и смыслах его творчества.

Эта идея, звучащая в некоторых рассуждениях о работах художника, во многом и сегодня определяет восприятие Айвазовского.

Однако, оставляя за границами своих интересов трагизм и глубину бытия, воплощая жизнь в ярком и даже преувеличенном блеске, акцентируя ее внешнюю красивость, салонное искусство обнажает некое глубинное томление человека по красоте, тяготение к миру идеала, оно смягчает ощущение тоски и нужду человека в гармонии. В нем есть что-то утешительное, в некоторой степени можно назвать его анестезией от будничной, а порой и трагичной реальности. И может быть, поэтому при всех рассуждениях о легковесности творчества Айвазовского возникает в своем роде парадоксальная ситуация: на выставках люди замирают перед его работами. 

А еще и потому, что о его мастерстве ходили легенды. Известно, к примеру, что он виртуозно владел приемом лессировки, когда краски не смешивают на палитре, а каждую краску наносят отдельным слоем — тонким и прозрачным, и в результате достигают особой легкости или звучности тона, известно также, что он использовал специальные двухслойные плотные грунты, которые и давали ощущение гладкой лаковой поверхности. Но что дают нам эти знания, когда мы смотрим на картину «Среди волн» (1898), которую Айвазовский написал в возрасте 82 лет! Нет и не может быть никаких точных, «аптекарских » рецептов для проникновения в сущность его мастерства. 

Взбитая пена волн, написанная непрерывным мазком, который никто не мог повторить, стихия, ее дыхание, страстное и живое, ее изначальная, данная Творцом сила. Сам художник, а вместе с ним и зритель, словно насыщается этой пленяющей мощью природы. Эта работа последнего периода творчества Айвазовского, и здесь нет ни капельки декоративной нарядности — зрелая вещь безукоризненного мастера.

Айвазовский всегда писал «из головы», позже даже без эскизов, реальность была лишь начальным импульсом для работы, его марины сродни музыкальной импровизации. Любопытно, что мастерская в его феодосийском доме окнами выходила на противоположную от моря сторону: «непременное условие моей мастерской — гладкие стены, не обвешанные ни картинами, ни эскизами. Удаление от местности, изображаемой на моей картине, заставляет лишь явственнее и живее выступать все ее подробности в моем воображении». Может быть, этим пренебрежением натурой и объясняется необыкновенная быстрота его работы.

Between_waves

Среди волн. 1898

Мистика или фантастика?


Даже когда Айвазовский брался за библейские темы, он оставался маринистом, выбирая те сюжеты, где морская стихия играет не последнее значение: «Всемирный потоп», «Сотворение мира», «Христос на Генисаретском озере», «Хождение по водам».

Трудно объяснить, почему Айвазовский вдруг обратился к библейским сюжетам, заинтересовался метафизическими вопросами. По его маринам трудно отследить вектор его духовных движений, почувствовать противоречия внутри самого человека, личный душевный опыт автора. В письмах, записях, он также не выходит, так сказать, на «диалог с вечностью». Но, как бы то ни было, к евангельскому сюжету «Хождение по водам» он обращался с верным постоянством и в разные годы сделал шесть вариантов картины. Последний завершен в 1897 году, за два года до смерти художника. 

Перед нами момент, когда лодка с учениками Христа попала в шторм на море: А лодка была уже на середине моря, и ее било волнами, потому что ветер был противный. В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю. И ученики, увидев Его идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскричали. Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь. Петр сказал ему в ответ: Господи! Если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде. Он же сказал: иди. И, выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу, но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! Спаси меня. Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! Зачем ты усомнился? И, когда вошли они в лодку, ветер утих (Мф 14: 24–32).

В вечных образах христианской культуры Айвазовский пытается осмыслить тему героического доверия Богу со стороны человека при любых бурях житейских — внешних и внутренних. Здесь очевидна символика моря как моря житейского. 

Но в художественной трактовке сюжета Айвазовский остается прежде всего романтиком, с неизбежным для романтизма соскальзыванием в патетику: светящаяся холодным лунным светом фигура Христа, что и впрямь делает Его похожим на призрак, мерцающий свет на воде, серо-синеватый, «ночной» тон задают не мистический, а скорее фантастический строй в картине. Внешние эффекты главенствуют над духовной значимостью. Мистические намерения художника не оправдались.

Jesus

Хождение по водам. 1888

«Черное море»


А вот в марине «Черное море» Айвазовскому неожиданно удается подняться до уровня не сентиментального, а истинного религиозного пафоса. Тема морской стихии здесь обобщена, поднята на уровень «космического», библейского масштаба, хотя вроде бы прямые отсылки к Писанию на полотне и отсутствуют.

Думается, что такой прорыв в «Черном море» действительно произошел неожиданно, ничто за рамками этой работы не предполагает сознательных глубинных мировоззренческих поисков со стороны автора. Он по-прежнему остается «певцом моря», но это тот самый случай, когда Богом данное вдохновение превосходит сознательные намерения автора.

Картина написана в 1881 году, в эпоху, когда романтическое настроение в искусстве заметно шло на убыль. Живопись Айвазовского становится более реалистичной, на смену пестроцветью приходит сдержанная цветовая палитра. 

Полотно разделено на две равные части: две стихии — небесная и морская в своей первозданной сущности. Несмотря на изображение волнующегося моря, есть в этой работе какое-то внутреннее спокойствие, самодостаточность. Здесь все просто и мудро: величие творения, и контрастом с этой безграничной, первичной мощью на линии горизонта видна крохотная, едва различимая точка корабля — единственный след человеческого присутствия на картине. Зритель, подобно этому крошечному кораблю, теряет себя в безграничном пространстве. Перед нами, как в первые дни творения, открывается нерукотворный мир Божий, и как-то непосредственно, без нажима приходит чувство смирения перед величием Творца.

Именно об этой картине Крамской отозвался как об одной из «самых грандиозных» в живописи. 

Crimea

Черное море. 1881


Художника всегда оценивают по его вершинам. Глядя на «Черное море» Айвазовского, не будет преувеличенной похвалой согласиться с Крамским: «Айвазовский, кто бы и что ни говорил, есть звезда первой величины… и не только у нас, а в истории искусства вообще». 


Инна Волошина

   

От издателя


«Фома»  — православный журнал для сомневающихся — был основан в 1996 году и прошел путь от черно-белого альманаха до ежемесячного культурно-просветительского издания. Наша основная миссия — рассказ о православной вере и Церкви в жизни современного человека и общества. Мы стремимся обращаться лично к каждому читателю и быть интересными разным людям независимо от их религиозных, политических и иных взглядов.

«Фома» не является официальным изданием Русской Православной Церкви. В тоже время мы активно сотрудничаем с представителями духовенства и различными церковными структурами. Журналу присвоен гриф «Одобрено Синодальным информационным отделом Русской Православной Церкви».

Если Вам понравилась эта книга — поддержите нас !

Сообщить об ошибке

Библиотека Святых отцов и Учителей Церквиrusbatya.ru Яндекс.Метрика

Все материалы, размещенные в электронной библиотеке, являются интеллектуальной собственностью. Любое использование информации должно осуществляться в соответствии с российским законодательством и международными договорами РФ. Информация размещена для использования только в личных культурно-просветительских целях. Копирование и иное распространение информации в коммерческих и некоммерческих целях допускается только с согласия автора или правообладателя