Кшиштоф Кеслёвский (1941-1996) – один из крупнейших режиссеров последнего времени. К. Занусси говорил о нем: «Работы Кшиштофа, подобно огромной комете, светят точно так же, как тогда, когда впервые появились на небосклоне. Воспользуемся тем, что они еще с нами, тем, что память еще свежа, потому что нескоро появятся Человек и Творчество такого масштаба». Олег Дорман в свою очередь говорил: «Кесьлёвский видел духовный распад зорче многих, он не отводил от него глаз, но на этот раз говорил о том, что остается человеческой душе, для которой любые обстоятельства — исторические, общественные и обстоятельства судьбы — всего лишь предлагаемые обстоятельства, и единственно важно как она отвечает на них. О том, что является подлинной жизнью души. И то, что Кесьлёвский как будто пренебрег общественным, было колоссальным поступком для какой-то общей победы — и свидетельством этой победы. Возможность говорить о душевной жизни человека означала, что такая жизнь — есть. Что она не погублена историческими обстоятельствами, что человек — жив. […]Если определить свойства фильмов Кесьлёвского простыми словами, то это, во-первых, умные фильмы. Фильмы, автор которых умнее нас, зрителей.

Фильмы, полные смысла. В эпоху, когда люди стали сторониться смысла, боясь его, как школьник — завуча, Кесьлёвский не подался соблазну хаоса и пустозвонства. Как и соблазну проповедничества и морализаторства. Самый драматичный сюжет его увлекательнейших фильмов — не приключения героев, но развитие сложной, трудной, глубокой и внятной мысли автора. Этот смысл воздействует художественно. Он делает умным сердце.

Фильмы Кесьлёвского интимны. Он обращается не ко всем, а к каждому. Не к «вы», а к «я». Они о том, что важно нам по-настоящему, но о чем мы не говорим публично, что отделяет каждого от каждого. И это единственное, что есть у нас общего, единственный путь к сближению.

Кесьлёвский рассказывает не о том, чего не бывает в жизни обычного человека. Но о том, чего мы не видим в ней. Увидеть себя со стороны – куда большее чудо, чем встретить летающую тарелку.

Что не описано, того нет. Кесьлёвский так описывает человека в этой обычной, иногда постылой, жизни, что мы начинаем уважать себя. Мы обнаруживаем, что наша жизнь — приключение, и что она имеет смысл».