Сочинения
Часть I. Вступительная
Преподобный Нил Сорский и его место в истории русской духовности
О христианах первых веков о. Георгий Флоровский писал (в статье «Антиномии христианской истории: Империя и Пустыня»), что в «мире сем» они «могли быть лишь пришельцами и странниками» и не могли «всецело отдаться никакому строю этого мира». И когда Римская империя стала христианской, и «церковность» и «гражданство» не только совпали, а стали просто тождественны, — как реакция на это совпадение развилось монашество. «Монашество означало прежде всего "отречение", совершенный отказ от "этого мира"… — считает о. Георгий. — Оно было энергичным напоминанием о радикальной "неотмирности" христианства. Оно было также мощным вызовом Империи, которая была тогда в процессе строительства». При этом «совершенно, — по его мнению, — очевидно, что в действительности монашество никогда не было на высоте своих собственных принципов и требований. Но историческое его значение заключается именно в его принципах. Так же, как в языческой империи, христианство было своего рода “движением сопротивления”,
И слова эти полностью применимы, мне кажется, также к преподобному Нилу Сорскому и ко всем «нестяжателям», одним из ярчайших и чистейших представителей которых он был. Родившийся около 1433 г., в правление Василия II Васильевича Темного, преподобный Нил (мирского имени его мы не знаем) — человек третьего–четверто- го поколения монахов «северной Фиваиды», если считать первым поколение ее «золотого века» — основателей знаменитых иноческих киновий–общежитий, таких как Дионисий Суздальский и Сергий Радонежский, Димитрий Прилуцкий и Павел Обнорский, Кирилл и Фе- рапонт Белозерские, Дионисий Глушицкий и Александр Куштский и многие другие. Во второй половине XIV—начале XV в. те основали в великорусских землях десятки духовно–культурно–хозяйственных центров, очень быстро завладевших обширными землями с селами, рыбными ловлями, солеварнями и ставших богатыми. В середине XIV в., когда это движение — монашеское киновиальное движение — начиналось, оно, несамненно, было «движением сопротивления» — сопротивления упадку Руси–государства, втягивавшему в этот упадок Церковь.
Как некогда в Римской империи, «церковность» и «гражданство» на Руси уже давно, с самого начала процесса христианизации, в X- XI вв., совпали и нераздельно определяли церковно–гражданско–этни- ческую принадлежность «русьских», православных подданных Русского княжеского рода. Разграбление русских городов при нападениях врагов или в княжеских междоусобицах описывалось в летописях в первую очередь как ограбление церквей, монастырей, икон, избиение клира и монахов, — как ущерб Христианству.
Татаро–монгольское нашествие на Русь в XIII в. было, однако же, в гораздо большей мере ударом по русской государственности, нежели по русскому христианству: последовавший за этим нашествием раздел страны между Ордой и Литвой, между языческим Востоком и языческим Западом, нанес ущерб в первую очередь
Именно это монашеское движение, не ставившее перед собой прямых политических целей, но устремлявшее умы и сердца к Богу, к Вечности–в–настоящем, вывело Великую Русь из духовного и культурного кризиса, но также и из государственно–политического. Страны, в которых это движение по тем или иным причинам не имело большого успеха, Литва и Новгородская республика, очень скоро потеряли духовно–культурную и политическую самостоятельность.
Благодаря этому движению на Русь пришла наднациональная, общая уже для большого числа христианских народов книжная культура не в виде редких отдельных списков, как было прежде, в X‑XIII вв., но в виде библиотек, больших монастырских библиотек, содержавших множество переводов классики христианской литературы, — таких, например, как корпус сочинений, надписываемых именем Дионисия Ареопагита, «Лествица» Иоанна Синайского, «Шестодневы» разных авторов, произведения Иоанна Дамаскина, Исаака Сирина и др. С небольшой долей упрощения можно, мне кажется, уверенно сказать, что со второй половины XIV в. на Руси появляется христианская книжная культура как
Судьбы этой культуры на Руси еще далеко не исчерпывающе исследованы. Но ясно, что она переживала кризисы около середины
I. в., на рубеже XVI и XVII вв., в Смутное время, и в середине XVII в., во время Раскола. И ясно также, что в основе кризисов этой культуры лежал или одновременно с ними начинался кризис главного в Древней Руси читающего и пишущего сословия — монашества.
В чем заключался ближайший к интересующему нас времени кризис? Может быть, в нарушении равновесия между разными сторонами деятельности участников киновиального движения: внутренней — духовно–умственно–молитвенной и книжно–культурной и внешней — общественно–хозяйственно–организаторской. Наблюдения над составом едва ли не крупнейших монастырских библиотек — они касаются основанного в середине XIV в. преподобным Сергием Радонежским Свято–Троицкого[5] и основанного в 1397 г. преподобным Кириллом Белозерским Успенского[6] монастырей — показывают, что литература, научающая монаха бороться с «помыслами», со страстями и стремиться к «покою», «молчанию», «безмолвию», «исихии», появляется и вызывает к себе интерес одновременно с основанием этих монастырей, значит, — у их основателей, но около середины XV в. ее там почти перестают переписывать, значит, интерес к ней резко падает.
Примерно в середине XV в. происходит первый из упомянутых кризисов в жизни христианской культуры (но, конечно, не веры!) на Руси. Причин тому можно назвать много, я назову две: во–первых, в это время происходило, как некогда в Римской империи (т. е. очередное) отождествление «церковности» и «государственности», в данном случае — складывающейся великорусской, отныне династической, государственности. Мечты о сохранении или воссоздании «всея Руси» оказывались — это делалось тогда ясным — несбыточными. И во–вторых, это — падение Константинополя, остатка православной Римской империи. Вместе с этим оканчивалось столетие в высшей степени продуктивной работы монахов–книжников, переводчиков, переписчиков и переносчиков книг, по сути дела давших Руси международную, «наднациональную» книжную культуру. Исихастская учительная литература — упомянутые уже сочинения Иоанна Синайского, Лествични- ка, Исаака Сирина, Григория Синаита и пр. — была лишь
Человек, обнаруживавший в себе тягу к духовной жизни в это время, около середины XV в., как Нил Майков, будущий Сорский, должен был видеть происходившую тогда смену эпох и оказывался перед выбором: либо «плыть по течению», несущему к полной интеграции русской церковности и великорусской государственности, либо начинать собственное «движение сопротивления».
2
«Письмо о нелюбках иноков Кириллова и Иосифова монастырей»,[7] составленное в 30–40–х годах XVI в. со слов монахов–иосифлян Нила Полева и Дионисия Звенигородского, называет Нила «по реклу» Майковым, а из хроникальных заметок одного из его учеников и корреспондентов, Германа Подольного, знаем, что у Нила был брат Андрей, по–видимому, его старший, скончавшийся на пять лет раньше его (в конце 1502 — начале 1503 г.). По всей вероятности, это — известный дьяк великих князей московских Василия II Васильевича и Ивана III Васильевича Андрей Федорович Майко, в кирилло–белозерском иночестве Арсений; в 1450–1490–х гг. он писал грамоты великого князя и княгини и был их посыльным в Спасо–Каменный, Кириллов и другие «заволжские» монастыри,[8] в 1494–1501 гг. наряду с Федором Васильевичем Курицыным (уступая ему по значению) принимал послов и вел с ними переговоры, а в 1495 г. ездил с Борисом Кутузовым послом в Литву.[9] Можно думать, что и отец Нила и Андрея, Федор Майко, как‑то служил московским князьям. Так что Нил, судя по всему, был связан родством с высшими слоями московской служилой знати, т. е. был дитя «нарочитое чади» (как летописец в статье 988 г. называет родителей, у которых князь Владимир, крестив Русь, брал детей «на ученье книжное»).[10] А из «Повести о преподобием отце нашем Ниле и о того честней обители…», написанной в XVII в. (см. о ней и ее в Приложении), мы узнаем, что ее автор слышал, «яко родившуся и воспитану ему (преп. Нилу. —
Название должности «судиям книгъчия» заимствовано из Библии (см.:
Итак, монашеский постриг Нил принял — по–видимому, еще в молодости — в Кирилло–Белозерском монастыре. Грамоты 1460–1470 и 1471–1475 гг. называют Нила среди старцев этого монастыря. «Если грамота 1460 г. называет его уже “старцем”, т. е. опытным в духовном подвижничестве монахом, а период послушания в Кирилловом монастыре длился три года, то логично предположить (рассуждает Е. В. Романенко, и я с ней согласен. —
Почему Нил выбрал этот далекий от Москвы «заволжский» северный монастырь, а не, скажем, славную и не далекую от Москвы Трои- це–Сергиеву лавру? Задаваясь этим вопросом, Е. В. Романенко замечает, что брат Нила «Андрей Майко не раз возил сюда и в соседний Спа- со–Каменный монастырь на Кубенском озере милостыню от членов великокняжеской семьи» и что «первая грамота, подписанная дьяком Майко, датируется 1450–1453 гг. — временем окончания Шемякиной смуты.[13] Хорошо зная Кирилло–Белозерский монастырь, Андрей Майко мог оказать влияние и на выбор своего брата».[14] Вполне возможно, но — не только он.
Когда Нил взрослел, шла борьба за великокняжескую власть в Москве между князьями Василием II Темным, старавшимся узаконить династический принцип наследования власти, и Дмитрием Шемякой, опиравшимся на старые представления о роде как о субъекте власти. Сосланный Шемякой в Вологду, Василий Темный был поддержан обитателями северных, «заволжских», монастырей, чьи молитвы о возвращении власти в Москве ему и его сыну оказались столь успешными, что эти обители должны были после этого прославиться гораздо шире пределов великокняжеской семьи и администрации. О преподобном Кирилле Белозерском не могли тогда не заговорить в Москве. Так, Пахомий Серб пишет, что еще до того, как он «повелен» был «са- модръжцем великым княземъ Василием Василиевичем и благослове- ниемъ же Феодосия митрополита всеа Руси приити въ обитель свята- го и тамо своими ушесы слышати бывшая и бывающая чюдеся от бого- носнаго отца», «еще ми сущу далече, слышах о святем, колика чюдеся творить Богъ его ради».[15]
О притягательности для Нила личности преподобного Кирилла Белозерского может свидетельствовать и то, что, как мы далее увидим, Нил воспользовался, создавая свой скит, Скитским уставом, который он нашел, вне всяких сомнений, в собственных книгах преподобного Кирилла, где находятся даже не один, а два его списка.[16] И сам тогдаший дух созданной Кириллом обители, где еще жили его ученики, должен был привлекать Нила: сравнивая интенсивность переписки иноками–писцами келейной исихастской литературы там и в Трои- це–Сергиевой лавре, мы видим, что следующий после первоначального, связанного с самим преподобным Кириллом Белозерским, подъем интереса к писателям–исихастам — следом за спадом во второй четверти XV в. — начался в Кирилло–Белозерской обители значительно, лет на двадцать пять, раньше, чем аналогичный подъем в Троице–Сер- гиевой лавре; и если тот не достиг высоты первоначального подъема, идущего от преподобного Сергия (и далее продолжился спад), то этот, кирилло–белозерский, значительно превысил первоначальный подъем как в Кирилловом монастыре, так и в Сергиевом, и высокая интенсивность переписки аскетической литературы там долго еще, больше века, сохранялась.[17] Получается, что то, что в XIV в. воодушевляло ищущих богообщения молодых людей из хороших семей и на Балканах, и на Руси, теперь, около ста лет спустя, воодушевляло их на русской окраине, в северном Заволжье, больше, чем в самой Москве и ее окрестностях, где атмосфера менялась и уже была в значительной мере иной.
Когда Нил прибыл в Кириллову обитель, ее игуменом был один из учеников основателя, Кассиан (1448–1469), впоследствии игумен Спасо–Каменного монастыря. Нил не мог не познакомиться там и с другим замечательным воспитанником Кирилла, преподобным Мар- тинианом. Пахомий Серб приходил туда (1461–1462 гг.) для расспросов о Кирилле Белозерском как раз в бытность там Нила. Возможно, Нил тоже слушал то, что рассказывали Пахомию люди, помнившие Чудотворца Кирилла. Т. П. Лённгрен допускает, что Пахомий Серб не только записывал их рассказы, но и «руководил деятельностью писцов. Так, — замечает она, — в рукописи РНБ, КБ 19/1258 внизу первого листа имеется запись: Смереннаго иеромонаха Пахомиа иже от СвАТыа горы, которую, возможно, сделал сам Пахомий Серб. […] Еще одна деталь кажется интересной в этой рукописи: почерк на листах 176–227 похож на почерк Нила Сорского…».[18] Основываясь на этом впечатлении Т. П. Лённгрен, Е. В. Романенко пишет, что, «будучи грамотным и любя книжное учение, Нил Сорский, видимо, участвовал и в переписывании книг для монастыря. В 1458–1470 гг. XV в. в Кирил- ло–Белозерском монастыре был создан годовой цикл четий–миней. Почерк, которым написано несколько житий в этих минеях, некоторые исследователи отождествляют с почерком Нила Сорского».[19] Однако же это впечатление (именно впечатление, а не отождествление!) ошибочно: почерк там другой. У нас нет оснований считать, что Нил эти жития переписывал, но наверняка он должен был их читать или слышать за монастырской трапезой.
«Письмо о нелюбках» сообщает, что учителем Нила в монашестве был старец Паисий Ярославов, восприемник великого князя Василия Ивановича от купели крещения, и что «князь великий держал их в чести в велице».[20] Может быть, и личность старца Паисия повлияла на выбор пути к Богу и на формирование личности Нила Сорского? Кто же таков этот человек?
3
Старец Паисий Ярославов известен как автор Сказания о Спасо- Каменном монастыре, написанного после пожара того в 1476 г.[21] Значит, непременно он там бывал, какие‑то годы, наверное, жил. Возмож- но, Нил был его учеником на Каменном острове, но кажется более вероятным (ибо мы ничего не знаем о пребывании Нила Сорского в Спасо–Каменном монастыре), что Паисий какое‑то время был «старцем» и имел право учить учеников в Кирилло–Белозерском монастыре, месте пострижения Нила.
В числе книг, сохранившихся от библиотеки Кирилло–Белозерско- го монастыря, есть две рукописи, по–разному связанные с именем Па- исия. Одна из них — РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 4/1081, Сборник слов и поучений конца XIV — началаХѴ в., называемый «Па- исиевским».[22] Вторая книга из этой библиотеки, связанная с именем какого‑то Паисия — РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 275/532, Сборник–Часослов, датируемый концом XV — началом XVI в. Она испещрена по полям выписками из монашеской исихастской литературы — той самой, которую использовал Нил Сорский в своем подвижничестве и в своих сочинениях. В конце сборника (л. 365 об.) помечено: «Часослов был у старца Паисе[я], изписал его он». Одна из выписок–приписок (на поле л. 10 об.), говорит, к примеру, как об образцовом, о человеке, обратившем все свои чувства вовнутрь — «иже действа внешних чювствъ къ внутрешним превратив чювством, и зрение убо къ зрещему уму простеръ, слух же къ разуму душевному, вкушение же к рассужению словесе, обоняние же къ смыслу ума, осязание же къ срдечной приложи бодрости…».[23] В другой приписке (на нижнем поле л. 213 об. — 214), говорится об исихастском «блюдении ума и молчании»: «Иже бо на всяк день блюдение ума и молчание гонит и ищет, сей удобь презирает чювьственая вся, да не всуе трудится. Аще ли презирает свою совесть, горчае уснет забвениа смертию, о нем же молится не уснути святый Давид. Глаголеть бо апостолъ: ведя- щему добро творити и не творящу — грех ему есть» (
В отличие от Кирилла Белозерского и других пионеров монастырской колонизации русского Севера, шедших из центрально–русских земель вполне зрелыми людьми и опытными монахами, подвижники следующих за ними поколений приходили юношами из городов в уже созданные их предшественниками обители на Севере и там проходили под руководством опытных старцев соответствующую выучку, пока сами не делались «старцами», способными учить иноческой сосредоточенности молодых постриженников. Так что когда Паисий шел молодым человеком в Заволжье — лет сорок, думаю, спустя после ухода из Москвы Кирилла Белозерского, — ему не приходилось, наверное, как тому, рыть в чаще, куда еще не добрались крестьяне, пеіЬерку, искать там для ночлега дупло и самому строить себе келью–избушку, как то делали Сергий Радонежский, Павел Обнорский, Сергий Нуром- ский и многие другие искатели «безмолвия» и сердечного «умиления» в XIV — начале XV в. Можно представить себе, что Паисий сознательно выбрал для пострижения один из труднейших по условиям жизни и один из авторитетнейших по традициям монастырь Спаса–Преобра- жения на крохотном островке в огромном Кубенском озере. Его Сказание сообщает, что возродителем этого основанного в середине XIII в. князем Глебом Васильковичем монастыря стал в последней четверти XIV в. пришелец из Константинополя, постриженник Афона Дионисий. Он пришел в Москву при Дмитрии Донском, поселился сначала, по распоряжению князя, в московском Богоявленском монастыре, одном из наиболее «престижных» в столице,[25] затем, в ответ на просьбу спасо–каменских монахов дать им игумена, стал, по воле того же князя, игуменом на Каменном острове и ввел там устав афонских монашеских общежитий, киновий. Позже игумен Дионисий был возведен на освободившуюся после смерти Григория Ростовскую архиепископию. «Сей же Дионисий первый епископъ из Заволжскиа земли бысть», — с явной гордостью за Заволжскую землю и Спасо–Камен- ный монастырь записано в Сказании. Паисий мог учиться монашеской премудрости в Спасо–Каменном монастыре у учеников и учеников учеников Святогорца–Цареградца и должен был быть воспитан в афонских традициях. Полная отрешенность от «мира» на островке должна была способствовать «хранению» ума, углублению его в церковную службу, в книжные тексты и в свое сердце, в себя самого — погружению в «умное делание» и «сердечную молитву».
Может быть, на Каменном острове в 1446 г. изгнанный из Москвы Шемякой Василий Васильевич Темный и встретил Паисия. Там же с Паисием мог познакомиться и сблизиться его сын, пятнадцатилетний Иван (будущий ІИ–й) Васильевич, тем более, что в 1452 г. он вторично посетил Спасо–Каменный монастырь, возвращаясь после карательной экспедиции в земли Шемяки. Мы не знаем точно, в Спасо–Каменном, в Ферапонтовом, в Кирилловом или в каком‑то другом монастыре произошло знакомство московских князей со старцем Паисием Ярославовым, но оно произошло, а вернув себе власть, московский княжеский дом постарался отблагодарить монахов, у которых нашел в трудное для себя время поддержку. Спасо–Каменный монастырь получил от великого князя и княгини щедрые дарения деревнями и угодьями, а старец Паисий был принужден великим князем стать игуменом в Тро- ице–Сергиевом монастыре.
Среди рукописей Троице–Сергиева монастыря тоже есть книги, связанные с именем Паисия. Одна из них — Сборник первой половины XV в., РГБ, собр. Троице–Сергиевой лавры (ф. 304), № 748, названный записью на л. 450 об. как «Соборникъ Пасеевской». Он содержит жития Иоанна Дамаскина, Павла Фивейского, Макария Египетского, ряд «слов», а кроме того Книгу Григория Синаита, одного из виднейших представителей и учителей византийского исихазма XIV в., включающую Житие Григория Синаита и его сочинения.[26] Какому‑то достопамятному Паисию этот «Соборник», видимо, принадлежал. По своему содержанию он прекрасно согласуется с уже упомянутыми книгами и «подходит» Паисию Ярославову.
Другая рукопись — РГБ, то же собр.,№747 (1660), Сборник 1445 г. На л. 463 об. — 464 читаем такую запись: «Писаны быша сия книга Събор- никъ в лето 6953 [1445] индикта 8 рукою многогрешнаго, малейша- го въ единообразных, и въ грешницехъ прьваго, и непотребнаго въ братьстве, и неключимаго ни в каковой же добродетели, смиренаго многыми грехы священноинока Макарьища. А писалъ есмь сей Събор- ник Паисию старцю Сергеева монастыря». (Если этот Паисий — Паисий Ярославов, значит, он приходил в Троице–Сергиеву лавру и вне зависимости от скитаний Василия Темного). Сборник содержит жития святых и некоторые добавления. Среди добавлений много поэтичных, ритмизованных, почти стихотворных текстов, но здесь я приведу лишь два характерных прозаических. Вот, к примеру, толкование слов Евангелия от Матфея (18: 20): «Идеже еста два или три совокуп- лени о имени Моем, ту есмь посреди их»: «Совокуплена два о имени Исусове — плоть и душа. Трие же суть: егоже чиста плоть и душа, и Духъ Святый ту живеть» (л. 445). Это толкование вполне может служить оправданием полного отшельнического уединения. А вот рекомендация постоянного повторения «Исусовой молитвы»: «Молитва Исусова: “Господи Исусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешна- го”. Аще кто сию молитву, требуя ея, глаголеть якоже из ноздри ды- ханиа, по первомъ лете вселится в него Христос Сынъ Божий, и по другомъ лете вселится в него Духъ Святый, по третиемъ лете при- деть к нему Отець и, вшед в него, и обитель в немъ сътворит Святая Троица. И пожреть молитва сердце, и сердце пожреть молитву, и нач- неть клицати беспрестанно сию молитву день и нощь, и будеть сво- бодь всехъ сетей вражиих о Христе Исусе, о Господе нашемъ, Емуже слава съ Пресвятымъ и благимъ и животворящим ти Духомъ и ныне и присно и в векы» (л. 451–452). Такого рода инструкций там не одна.
Не имея данных судить о том, где, когда и как долго жил Паисий Ярославов, мы не можем судить и о том, в какой мере вероятна принадлежность ему именно этих книг. По их содержанию судя, вероятна. Но далеко не он один, наверное, среди монахов того времени носил имя Паисий и был обращенным внутрь себя человеком молитвенного горения.
Обычно в литературе с Паисием Ярославовым связывается рукопись РГБ, собр. Троице–Сергиевой лавры (ф. 304), № 764. Сборник четьих материалов на июнь, XV и XVI вв. Эта рукопись считается его автографом. Книга начинается Житием Кирилла Белозерского; после окончания Жития — мелкая запись: «Господину моему, игумену Спи- ридонию Живоначалныя Троица сие надписание от рукы грешна инока Паисея. От усердия с любовию. Аще и неудобренно, но — от жала- ния». Спиридон был игуменом Троице–Сергиева монастыря в 1467— 1476 гг. Затруднительно только разом признать автографами Паисия Ярославова и выписки–приписки на полях Сборника–Часослова из библиотеки Кирилло–Белозерского монастыря, и этот троице–сергиевский список Жития Кирилла Белозерского: они написаны, кажется, разными почерками, во всяком случае слишком по–разному, чтобы можно было их отождествить: в одном случае перед нами записки для собственного пользования, в другом — «подарочный» экземпляр недавно написанного знаменитым агиографом Пахомием Сербом жития, предназначенный для поднесения начальству.
Допуская возможность того, что в этом собрании четьих материалов на июнь принимал участие Паисий Ярославов, полистаем эту книгу. На л. 122 об. в Житии Петра Афонского находим период, который должны были с удовольствием читать противники преумножения монастырских богатств, озабоченные ростом монастырского землевладения, особенно владения селами. Здесь говорится о тех, кто считал большим делом сам уход от мира («…велие сие непщующе тъкмо еже оттръгнутися мира и сущих въ мире…»), но ничтоже сумняшеся заботился «о стяжани съсуд различных и многоценных, и селъ, и стяжаний, и инех, иже миролюбцем и любоначалным суть спешна»: таковые «многостяжателе вместо нестяжателей именуеми и небеснаго богатства тужди».
Игуменом в Свято–Троицком Сергиевом монастыре Паисий стал не позже 1479 г.: в летописи записано, что в 1479 г. «игумен Троецкий Паисей» крестил двух великокняжеских сыновей, Василия и Георгия.[27] В следующем, 1480 г. во время похода великого князя Ивана Васильевича навстречу Ахмату на Угру, Паисий выступал как миротворец в великокняжеской семье (мирил Ивана Васильевича с братьями, Андреем и Борисом) и вдохновитель всеобщей борьбы Руси за освобождение от золотоордынской власти.[28] В те же годы Паисий был истцом против игумена Кирилло–Белозерского монастыря Нифонта в споре из‑за земельных владений.[29]
Очевидно, в то время была написана Минея служебная, РГБ, собр. Троице–Сергиевой лавры (ф. 304), № 533 (543), XV в., в конце которой запись: «Книга сия — старцу келарю Саве и игумену Паисеи».[30]
Созерцатель и молитвенник Паисий не обладал, кажется, организаторской и начальственной хваткой «и не може, — как сказано в летописи, — чернцов превратити на Божий путь, на молитву, и на пост, и на воздержание», но попытки такие все же он как игумен, видимо, делал, чем и вызывал к себе ненависть своевольных родовитых монахов, «бяху бо тамо бояре и князи постригшейся».[31] Это — еще одно свидетельство того, что духовная жизнь в Троице–Сергиевой лавре во второй половине XV в. находилась в упадке. Монахов в обители в это время стало гораздо больше, чем сто лет назад, во времена преподобных Сергия и Никона, но «умное делание» вызывало у них гораздо меньший интерес, нежели у тех. Требования игумена Паисия разожгли в братии такой гнев, что «хотеша его убити». Испугавшись ли, или от сознания собственного бессилия, а может и тоскуя по внутреннему «безмолвию», «сладости молчания», или по всем этим причинам разом Паисий «остави игуменство».[32]
Куда он ушел из Троице–Сергиева монастыря, мы не знаем; вероятно, в Спасо–Каменный монастырь, незадолго до того (в 1476 г.) сожженный пожаром, чтобы написать свое повествование о нем. В самом деле, последнее датированное известие в Сказании — о построении каменной церкви в 6989/1481 г.[33]
В 1484 г. Паисий вновь был в Москве и снова был близок к великому князю Ивану III Васильевичу. Как раз в это время митрополит Ге- ронтий, заболев, оставил свой престол и «съеха в монастырь на Симоново», однако же выздоровел и решил опять стать во главе русской Церкви. Но тут он встретил сопротивление великого князя. Князь отправил к Геронтию Паисия, чтобы отговорить того от претензий на возвращение митрополии. Паисию это не удалось. Геронтий делал попытки вернуться в свои палаты, князь же насильно возвращал его в монастырь, отчего тот «тужи много по митрополии». Не зная, что делать с Геронтием, «князь великий поча думати с Пасеею, пригоже ли его опять взяти на митрополью». Паисий, судя по всему, советовал князю позволить Геронтию то, что тот хочет. Князю же пришла в голову мысль сделать митрополитом самого Паисия, этого умного, честного и доброго духовного советника, — «хотяше бо его самого на митрополью», — принудил же он некогда Паисия стать во главе Троице- Сергиевой лавры. Но именно этот неудачный опыт игуменства отбил у Паисия охоту ко всякого рода власти, — «потому же и митрополии не восхоте».[34]
В 1489 г. новгородский архиепископ Геннадий в послании архиепископу. Ростовскому Иоасафу рекомендовал вызвать старцев Паисия и Нила как людей авторитетных, чтобы посоветоваться с ними относительно мер против распространяющейся ереси и разговоров о якобы приближающемся с завершением седьмой тысячи лет (в 7000/1492 г.) конце света.[35] Можно предположить, что Паисий, как и Нил, жил в это время опять где‑то в Заволжье.
В октябре 1490 г. оба старца, учитель и ученик, участвовали в соборе против «жидовская мудрствующих» еретиков, не веровавших в божественность и воскресение Иисуса Христа и считавших, что Он «яко пророк бе, подобен Моисею, а не равен Богу Отцу». На соборе еретиков «отлучиша, и из сану (священнического. —
Согласно упоминавшемуся уже «Письму о нелюбках», Паисий и Нил участвовали также в московском соборе 1503 г. (в «Письме» собор датирован 7012/1503–1504 гг.), где высказали мнение о том, что монастырям не подобает владеть селами,[38] и это вызвало возмущение сторонников этого права во главе с игуменом Иосифом Волоцким, а в дальнейшем — расхождение между последователями одних, «нестяжа- телями», и других, «иосифлянами». Сохранились, однако же, две авторитетные записи XVI в., согласно которым Паисий скончался за два года до собора. Одна из них сообщает, что старец «Пасея Ерославовъ» преставился на Москве «в лето 7010 декабря 23, в четверток, в час дня»,[39] другая говорит, что «Пасей преставися месяца декабря 22, в четвер[ток], на втором часу дни».[40] Более точной представляется первая запись, так как в 1501 г. 22 декабря было не четвергом, а средой.
Таким образом, уважаемый заволжскими старцами и московскими князьями «приснопомнимый» автор Сказания о Спасо–Каменном монастыре скончался не на своем любимом северном миниатюрном подобии Афона, а в Москве, вероятно, готовый вместе с Нилом Сорским принять участие в борьбе против права монастырей владеть селами. Его позиция, наверное, была слишком хорошо всем известна, так что по прошествии некоторого сравнительно небольшого времени казалось, что он и Нил выступали на знаменитом соборе вместе.
«Приснопомнимым» Паисий Ярославов оставался какое‑то время не только в среде книжников, но и в московской княжеской семье: крестник Паисия, Василий III Иванович, умирая в 1533 г., завещал «крест Паисиской», — очевидно, полученный им при крещении от игумена Паисия — своему годовалому сыну Юрию.[41]
Вот, кажется, все, что мы можем сказать о наставнике Нила Сорского старце Паисии Ярославове.
4
С годами у Нила, ставшего в Кирилло–Белозерском монастыре «старцем», появился свой ученик — тоже сын «нарочитыя чади» из Москвы — Иннокентий из княжеского рода Охлебининых (о нем подробней речь пойдет далее). Начав, как мы сказали, собственное «движение сопротивления» миру, Нил Сорский явно обратился и обратил своего ученика «назад», к уходящей эпохе отцов–основателей, одним из которых был и преподобный Кирилл Белозерский. Но Нил смотрел и глубже в историю — на монахов–подвижников эпохи строительства и бытия христианской империи, к его времени уже не существовавшей, чьи жития он должен был читать, если не переписывать, в ки- рилло–белозерских четьих минеях. Наверняка, ему захотелось самому увидеть, как живут и спасаются духовные наследники этих великих отцов. Хождение русских монахов на Балканы, на святой «Восток», в середине XV в., с окончательным разрывом в 1448 г. со «Вселенской» Константинопольской патриархией (возведение в русские митрополиты Ионы собором русских епископов) и с падением в 1453 г. Константинополя, почти приостановилось; а он с Иннокентием отправился туда, откуда примерно на сто лет раньше пришел на Русь афонец Дионисий, ставший игуменом Спасо–Каменного монастыря, и побывал, как он сам пишет, «на Святей Горе Афонстей и в странах Цариграда», уже населенного турками, чтобы своими глазами увидеть как греческие «духовные старцы» живут в «безмолвии» с одним, двумя или тремя учениками, а в «подобно время» встречаются с безмолвствующими поблизости и «просвещаются беседами духовными» (это, конечно, резко контрастировало с жизнью богатого и многолюдного русского монашеского общежития). По сохранявшимся в Кирилло–Белозер- ском монастыре слухам, Нил провел на Балканах время «не мало». А. С. Архангельский считает, что Нил Сорский возвратился на Русь между 1475 и 1489 гг.[42] Но в литературе существует указание и на 1465–1478 гг. как на время тринадцатилетнего пребывания Нила заграницей.[43] Оно восходит к статье С. Н. Большакова, где читаем: «В 1465 г. преп. Нил, пользуясь пребыванием в Москве греческих посланцев, выехал с ними на Восток. (…) Тринадцать лет продолжалось пребывание Нила на Востоке. […] Преп. Нил вернулся на Русь в 1478 г. другим человеком».[44] Но только совершенно неясно, из каких источников почерпнуты столь точные сведения.
«До сих пор исследователям не удалось датировать время афонской поездки Нила», — пишет И. В. Дергачева.[45] Сама же она допускает, что Нил путешествовал на Афон в составе группы Митрофана Бывальцева, отправившегося туда в 1470 г. и пробывшего там девять лет, «обходя вся монастыря Святые горы, сматряя и навыцая церковный чин же и устав, како прияша от древних отец» (Житие Макария Калязинского); «Завоевание Царьграда турками в 1453 году и последовавшее за этим полное прекращение общения с Царьградской патриархией сделали для Русской церкви Афон главным источником церковной мысли и практики. […] Именно в таком контексте, — считает она, — следует воспринимать афонскую поездку группы Митрофана Бывальцева».[46] Связь Нила Сорского с этой группой И. В. Дергачева усматривает в том факте, что в хранящемся в ГИМ (собр. Барсова, № 952) Синодике, написанном в Павло–Обнорском монастыре до 1481 г., уже содержится Молитва о поминовении усопших Кирилла Иерусалимского, переведенная с греческого языка Нилом Сорским, и она должна была находиться в Синодике, написанном Иосифом Волоколамским (ИРЛИ, оп. 23, № 52) для его новосозданного монастыря, Успенский собор которого был освящен 15 августа 1479 г., тремя днями позже освящения нового Успенского собора в московском Кремле. В синодики Успенского собора тоже вошла Молитва Кирилла Иерусалимского в переводе Нила Сорского. А в Павлов Обнорский монастырь список этой молитвы мог попасть от Иннокентия Охлебинина- Комельского, ученика и спутника Нила Сорского в его путешествии, основавшего свою обитель в лесах неподалеку от Обнорской.[47]
Но если молитва, переведенная Нилом, попала от Иннокентия Ко- мельского к Иосифу Волоцкому (а от него — далее) через Павлов Обнорский монастырь, то, значит, — не через Митрофана Бывальцева. Может быть, Нил и Митрофан были на Афоне одновременно и встречались там, но о посещении Митрофаном Бывальцевым «стран Цариграда», где Нил изучал жизнь «духовных старцев», ничего ведь неизвестно. Да и с обликом Нила Сорского плохо вяжется путешествие «в группе». Он любил покой, сосредоточенность и путешествовал, как мы знаем, вдвоем с Иннокентием, близким ему по духу москвичом княжеского происхождения, о котором в своем месте мы поговорим подробней как о втором после Нила Сорского русском писателе- исихасте — авторе «Надсловия» и «Пристежения» к произведениям учителя, а также особого трактата «О внутреннем делании».
5
Вернувшись на Русь, Нил с Иннокентием покинули показавшийся им слишком суетным из‑за гипертрофированных коллективно–хозяйственных забот и приходящей во множестве «мирской чади» Кирил- ло–Белозерский монастырь («игуменствовал в нем Нифонт, разделявший “стяжательские” взгляды»),[48] и какое‑то время Нил жил, соорудив себе келью (построив избушку?) «вне близ монастыря». Но и близость многолюдного общежития мешала ему, и он, отойдя дальше, на расстояние около 20 километров от монастыря, поселился в глухом болотистом лесу на берегу неширокой речки Соры, «понеже, — писал он Герману Подольному, — благодатию Божиею обретох место, моему угодно разуму, занеже мирской чади маловходно». Он построил для себя избушку и часовню. Там с ним поселился и Иннокентий, и туда к нему стали приходить искавшие его духовного руководства другие монахи, «хотящи жительствовати» рядом с ним, собралось несколько братий, и образовался скит.[49] В 1515 г., спустя семь лет после смерти Нила, в нем жило 14 человек. При его жизни там их вряд ли было больше. Для пропитания братии Нил устроил водяную мельницу, а для совместных молитв и совершения церковной службы построил, наносив для этого землю, на высокой насыпи деревянный храм во имя Сретения Господня.
Организация жизни в ските (о ней мы знаем из Предания Нила и из Повести о Нило–Сорском ските) позволяет представить довольно выразительный «духовный портрет» его организатора, индивидуалис- та–созерцателя, нестяжателя, читателя и писателя. В кельях–избушках жили по одному. Лес на территории скита рубить запрещалось. Из одной кельи могло быть видно не более одной другой, расстояние же между ними не должно было позволять слышать, что там происходит, даже если бы брат–сосед стал громко молиться, петь или плакать. Ничего кроме икон, книг и самого нужного, скромного, «повсюду обретаемого и удобь купуемого», в кельях иметь не полагалось. Слуг не держали. Скота тоже не было. Питаться скитяне должны были «от праведных трудов своего рукоделия». «Рукоделием» же могли заниматься только таким, какое возможно делать под крышей своей кельи. Пользоваться прибылью, получаемой насильственно от других — «стяжаниями, иже по насилию от чюжих трудов собираемыми», им запрещалось. Милостыню преподобный Нил разрешал принимать только в крайних случаях и только умеренную. Помогать другим людям в беде и нужде монахи его скита могли не материальными благами, а «разсуждением духовным». «Нестяжание бо, — повторял Нил слова Исаака Сирина, — вышши есть таковых поданий». Встречались жители скита два раза в неделю, собираясь в церковь для всенощной в среду вечером и в воскресенье. Если же на неделе случался праздник, требующий всенощной, бдение со среды на четверг отменяли, чтобы число всенощных в неделю не превысило двух.
Этот распорядок показывает, что, организуя жизнь в своем ските, Нил Сорский наряду с опытом, приобретенным во время путешествий по балканским скитам, использовал «Предание уставом на внешней стране пребывающим иноком», каким, по всей вероятности, пользовался Кирилл Белозерский на начальной, скитской стадии жизни своей обители, потому что два древнейших его списка, как мы уже сказали, находятся в собственных книгах Кирилла Белозерского, а один из более поздних списков сделан отчасти рукой самого Нила (ГИМ, Епархиальное собр., № 349/509, л. 6–8 об.). Очевидно, продолжая свое «движение сопротивления» миру, уходя из большого общежительного монастыря в лес, Нил следовал во многом примеру преподобного Кирилла Белозерского, ушедшего из большого московского Симонова монастыря в лесное Заволжье примерно на сто лет раньше. Эти наблюдения корректируют высказывавшееся в науке мнение, что Нил Сорский был первым на Руси организатором скитской формы монашеской жизни, что он познакомился с ней на Балканах и что он тем самым как бы порывал с традициями русского монашества.
В этой связи интересны наблюдения Е. В. Романенко, которая заметила, что собственное «Предание» Нила Сорского имеет совпадения с общежительным уставом Евфросина Псковского, что «оба святых используют один и тот же круг агиографической литературы» и что «и в общежительном Елеазаровском монастыре, и Нило–Сорском скиту богослужение совершалось по скитскому уставу. Таким образом, задолго до основания Сорского скита на Руси уже существовал монастырь, где действовал скитский богослужебный устав […]. Вряд ли эти совпадения случайны. Скорее всего, — приходит она к выводу, — они говорят о том большом влиянии, которое оказал преподобный Евфросин Псковский (его личность, устав и жизнь основанной им обители) на преподобного Нила Сорского».[50] Это вполне правдоподобно. Только Нил вынужден был отказаться, создавая свою обитель, от общежительной формы; во времена же преподобных Кирилла Белозерского и Евфросина Псковского (тот основал свой монастырь в 1425 г.) проблема монастырского богатства и селовладения еще не стояла так остро, как во времена освободившейся от золотоордынской власти Руси.
От примеров Кирилла Белозерского–и Евфросина Псковского Нил отступил лишь в том, что поставил препятствия процессу перерастания своего скита в общежитие. Во–первых, он ограничил прием в свой скит требованием, чтобы человек прошел предварительно выучку в общежительном монастыре (в ските никого не постригали); и это показывает, что он не порывал с традиционной системой форм монашеского подвижничества, в которой скит является промежуточным звеном между полным отшельничеством и общежительным монастырем, осознавая свое направление — в согласии с «Лествицей» Иоанна Синайского — как «средний путь». Он противопоставлял не скит общежитию, а нестяжательскую книжно–духовную жизнь, возможную, на его взгляд, и в общежитии, рассеивающей внимание и порождающей «страсти» жизни ведущего большое хозяйство и эксплуатирующего чужой труд коллектива. Жительство монахов не по «святых писаниях и по преданию святых отець, но по своих волях и умышлениих человеческих», их преданность «стяжаниям сел и притяжаниям многих имений» — одна из постоянных тем его сочинений. С этим хорошо согласуется уже упоминавшееся нами сообщение «Письма о нелюбках» о том, что в 1503 г. в Москве на соборе, посвященном решению вопроса о вдовых попах, Нил «… нача… глаголати, чтобы у монастырей сел не было… а кормили бы ся рукоделием. А с ним — пустынники белозер- ские». Сомнительно тут только то, что Нил будто бы говорил при этом, чтобы «жили бы черньцы по пустыням», — никакого отрицания общежительной формы монастырей по его сочинениям и традициям его скита не заметно.
И вообще путь прямой борьбы за исправление пороков окружающего его общества, даже общества монашеского, был чужд Нилу. Характерно, что Гурию Тушину он советовал просто удаляться от «мирская мудрьствующих и упражняющихся в безсловесная попечения — яже в прибыткы маностырскаго богатства и стяжаниа имений», говоря, что «не подобает же и на таковых речми наскакати, ни понашати, ни укорити, но — Богови оставляти сиа: силен бо есть Бог исправити их». Так что и на соборе 1503 г. наверняка сам Нил Сорский не наскакивал «речми» на монастырских стяжателей, не поносил и не укорял их, но лишь в ответ на вопрос, что он думает о владении монастырей селами, твердо высказал свое мнение.
«Слово иное» (написанное, как рассчитал нашедший его Ю. К. Бегунов, «между началом 1506 и началом 1508 г.»)[51] о предпринятой Иваном III попытке «у всех владык и у всех монастырей села поима- ти» сообщает, что, решив это сделать, а взамен «митрополита же, и владыкъ, и всех манастырей из своея казны деньгами издоволити и хлебом изооброчити из своих житницъ», князь встретил решительное сопротивление митрополита, владык и игуменов, за исключением чернецов Нила Сорского и Дионисия Спасо–Каменского: «Приходит же к великому князю и Нилъ, чернецъ з Белаозера, высоким житиемъ еловый сый, и Денисъ, чернецъ Каменский, и глаголютъ великому князю: “Не достоитъ чернцемъ селъ имети”. К симъ же приста и Василий Борисовъ, тферския земли боярин, таже и дети великаго князя: и князь великий Василий, князь Дмитрей Углецкий присташа к совету отца своего. И дияки введеныя по великом князе глаголаху: “Не достоит чернецем селъ имети”».[52]
Вне сомнений, соглашаясь с тем, что было ясно государственным людям, Нил Сорский и Дионисий Каменский думали в первую очередь о пользе Церкви, а не государства: они старались остановить опасный процесс ее вовлечения в «безсловесные попечения», «приземления» и «омирщения».
С тем, что преподобный Нил считал приемлемым и действенным методом избежания «безсловесных попечений», связано второе требование, которое он предъявлял желающим жить у него в ските — быть грамотными. В этом Нил Сорский тоже отступил от правил Кирилло–Белозерского монастыря, ибо в «Предании уставом…» в сборнике Кирилла Белозерского есть главка «Се о неумеющих, ни же прочитающих святаго Писаниа».[53] Впрочем, Кирилл Белозерский прежде, чем принять в монастырь деревенского мальчика, которого привели к нему родственники того (будущего преподобного Мар- тиниана Белозерского), отдал его научиться грамоте.[54] Но вообще о необходимости быть грамотным, чтобы стать монахом Кирилло–Бе- лозерского монастыря, мы ничего не знаем. Из Повести же о НилоСорском ските известно, что неграмотных в Нилов скит не принимали. Это условие отвечает одной из основных тем в сочинениях Нила, а именно утверждаемой им необходимости жить «по божественах писаниих и по преданию святых отець», все вопросы решать «испы- туя божественая писания», постоянно «в писаниих божественных поучатися».
И эта постоянная устремленность взгляда в «Писания» сближает· преподобного Нила с русскими подвижниками XIV в., в частности — с изобретателем зырянского письма святителем Стефаном Пермским. В Житии этого замечательного человека, написанном его соучеником и другом, Епифанием Премудрым, мы читаем: «И добре потружавш- ся во иноческом житьи, и много подвизався на добродетель постом и молитвою, чистотою и смирением, въздержаньем и трезвением, тер- пением и безлобием, послушанием же и любовию, паче же всех вниманием божественых Писаньи, иже много и часто почитав святыя книги, и оттуду всяку добродетель приобретая, и плоды спасеныя при- плодивъ, “и в законе Господни поучаяся день и нощь, и бысть яко древо плодовито, насажено при исходищих вод” и часто напаяемо разу- момъ божественых Писаньи […)…сий трудолюбивый сподвизалець разъгбением божественыхъ Писаний, рассужая желанием любомуд- риа и целомудриа, добре извык святыя книги и велми прилежанием в них поучаяся, всем сердцемъ “взыскуя Бога” и “Его сведений”. Сего ради и многъ разум от Бога подасться ему въ божественем Писании» (т. е.: «И хорошо потрудился он в монашеской жизни, стремясь к добродетели постом и молитвой, чистотой и смирением, воздержанием и трезвением, терпением, беззлобием, послушанием и любовью, а особенно внимательным отношением к божественным Писаниям, каковые святые книги он много и часто читал, всяческую добродетель оттуда приобретая, и плоды добродетели умножая, “и в законе Господнем поучаясь день и ночь, как дерево плодоносное, посаженное при источнике вод” (ср.:
Само же по себе требование от монахов грамотности заставляет вспомнить правила основателя общежительных монастырей преподобного Пахомия Великого (IV в.), согласно которым каждый в монастыре должен был знать грамоту. Спустя тысячу лет после Пахомия спасение с чтением книг связывали монахи–созерцатели, исихасты, продолжателем дела которых и был преподобный Нил. Но у Нила Сорского это условие — также и одно из препятствий перерастанию скита в общежитие и отвечает его цели обратить монахов от внешнего мира, становящегося богатым, централизованным и церковно–на- ционально–государственным, к интернациональной, или «наднациональной», христианской книжной культуре на Руси, плоду предыдущей эпохи.
Следует также заметить, что постоянная устремленность испытующего взгляда в «писания» («в том живот и дыхание мое имею») сближает его с караимами, «читающими» (своего рода протестантами в иудаизме), оказавшими, по моему убеждению, определяющее влияние на развитие и новгородско–псковской ереси стригольников ХІѴ- ХѴ вв., и современной Нилу новгородско–московской ереси «жидовская мудрствующих», думающих по–иудейски, ХѴ–ХѴІ вв.,[56] а именно — не признающих Иисуса Христа Сыном Божиим, Деву Марию Богородицей, а Церковь кораблем спасения. Еретики тоже были людьми книжными, но Писание старались перетолковать по–своему и принимали его выборочно (Апостол они отвергали). Возможно, отчасти по причине внешнего сходства с еретиками, как «читающий», Нил счел нужным письменно засвидетельствовать свое полное приятие всех отвергаемых теми церковных догматов и святоотеческих писаний и предать проклятию «лжеименитых же учителей еретическая учения и предания вся». Обращает на себя внимание и то, что Нил советовал разборчиво относиться к «писаниям»: «Писания бо многа, но не вся божествена суть». Возможно, это — осторожное предупреждение о книжности еретиков. Есть также основания считать (об этом дальше будет сказано подробней), что преподобный Нил принял непосредственное участие в создании антиеретической книги Иосифа Волоц- кого, известной под названием «Просветитель». «То обстоятельство, что Нил Сорский учествовал в создании прижизненного списка “Просветителя”, изготовленного во время последней борьбы с еретиками, свидетельствует, во всяком случае, о его полном сочувствии этой борьбе», — справедливо считает Я. С. Лурье.[57]
Предание Нила (в рукописной традиции его заглавие несколько варьируется: «О жительстве святых отець сие предание старца Нила Пустынника учеником своим, и всем прикладно имети сие», «О жительстве скитском от святых писаний», «Сие предание старца Нила Пустынника учеником своим, абие кто в пустыни его живет, также и прочим пустынником всем прикладно имети сие о жителстве святых отец» и т. п.), где находится свидетельство об отвержении еретических учений, представляет собой поучение об общих нормах жизни в его ските, обращенное, как он пишет, к «братии моей, присным, яже суть моего нрава», с убеждением соблюдать заповеди, следовать святоотеческим преданиям, без надобности не выходить за пределы обители, быть умеренными в пище и нестяжательными, питаясь от выручки за свое рукоделие и ни в кельях, ни в церкви не допуская драгоценной утвари и украшений. По жанру Предание в значительно большей мере является монастырским уставом, нежели то сочинение Нила, за которым закреплено в науке название «Устав» («От писаний святых отець о мысленем делании, чего ради нужно сие и како подобает тщатися о сем»).
Устав состоит из предисловия и одиннадцати глав–слов. Это самое большое из сочинений Нила. Речь в нем идет главным образом о внутренней жизни подвижника — о борьбе со страстями, о том, что Нил называет «мысленным деланием», «деланием сердечным», «мысленным блюдением», «умным хранением», «хранением сердца», «умной молитвой» и т. п. Здесь говорится об этапах развития «страсти» в душе человека и о видах «страстных помыслов». Следуя идущим по крайней мере с IV в. традициям психологической, своего рода «научно–прак- тической», христианской аскетической литературы, цитируя, пересказывая и ссылаясь на целый ряд авторов, из которых Нил особенно часто вспоминает Исаака Сирина (VIII в.), Симеона Нового Богослова (XI в.), Григория Синаита (XIV в.) и Иоанна Лествичника (VI‑VII в.), он различает «прилог» (когда «помысел прост или образ» или «каа- либо мысль на ум человеку принесена будеть»), «сочетание» («приятие помыслу»), «сложение» («приклонение съсластно душа к явль- шемуся помыслу или образу»), «пленение» («егда пленен будет ум помыслы») и «страсть» (когда человек постоянно обуреваем «страстными помыслы»). «Страстных помыслов» Нил различает восемь: «чре- вообъястный», «блудный», «сребролюбивый», «гневный», «печальный», «уныниа», «тщеславный» и «гордостный». Как метод борьбы с ними Нил рекомендует «начало пришедшего помысла отсекати» и «беспрестанно молитися», чтобы «имети сердце безмолвствующе от всякого помысла» и «молчати мыслию». Награда за этот труд — «неизреченная радость», пребывание «в непостижных вещах», когда человек уверен, что «несть ино что небесное царство, точию се», и «в сих быв, не токмо не хощет ис келиа изыти, но и в ров, под землею ископан, хо- щет съкровен быти». Такого рода темы в сочинениях Нила позволяют поставить его в ряд писателей–исихастов, «безмолвников», или «молчальников», на которых он и ссылается. Несомненно, Нил прошел какую‑то школу «безмолвия» во время пребывания на Афоне и в «странах Цариграда», но главным его руководителем, как он сам говорит, были книги. Отсутствие хороших наставников, пишет он, тоже требует от желающих достигнуть «небесного царства», Вечности–в–настоя- щем, постоянного изучения «божественных писаний».
В послании «к брату, въпросившу его о помыслех» (Вассиану Патрикееву) Нил утешает и наставляет своего адресата, как кажется, недавно и поневоле простившегося с миром; он говорит, что тот должен радоваться, что его возлюбил Бог, изъял из мира сего «и поста- вилъ в чину службы Своея». В послании «иному о ползе» (Гурию Тушину) он отвечает на вопросы о борьбе с «блудным» и «хулным» помыслами и о том, «как отступити от мира» и «не заблудити от истиннаго пути». В послании «к брату, просившу от него написати еже на ползу души» (Герману Подольному) Нил пишет о важнейшем своем правиле — «испытывать» божественные писания. Маленькое четвертое послание — к «брату с въсточныя страны на ползу души» (неизвестному адресату) — написано в ожидании встречи, когда «пространнее будет беседа о всем, про все»; но и тут, в нескольких строках, Нил не упускает случая отметить главные, по его мнению, дела монаха: «в писаниих божественых поучатися, и в рукоделиих себе обучати, и безмолвие любити». В посланиях Нила есть текстуальные совпадения с его Уставом.
О несомненном успехе призывов Нила постоянно читать «божественные писания» свидетельствует количество списков любимой им литературы («Лествицы» Иоанна Синайского, сочинений Исаака Сирина, Григория Синаита и др.), сделанных в конце XV — начале XVI вв., особенно в Белозерье. Надо сказать, в это время увеличивается количество списков и других замечательных книг, переведенных с греческого и пополнивших русскую литературу столетием раньше. Как мы уже говорили, это было возрождение не только русского исихазма, но именно христианской книжной культуры,
Что Нил Сорский преследовал именно такую большую цель, показывает его, так сказать, издательская деятельность. Ведь постоянным чтением Писания, или писаний, переложением с греческого Синодика, сочинением знаменитых Предания и Устава, написанием ответных посланий ученикам, Молитвы и Завещания книжная работа его далеко, как мы знаем, не ограничивалась. Судя по водяным знакам бумаги, в 80–90–х гг. XV в. он составил, отредактировал и собственноручно переписал огромный «Соборник» в трех томах — собрание переведенных ранее с греческого языка житий великих святых. При этом он постарался создать наиболее исправные тексты, сверяя разные списки, редакции и переводы (сам он жития не переводил) и приглашая к продолжению этой текстологической работы своих читателей. Об этом он пишет в предисловии и в послесловии к «Соборнику». Сейчас это — рукописи РГБ, собр. Троице–Сергиевой лавры, № 684; Волоколамское собр., № 630, Государственный литературный музей в Москве, РОФ 8354, № 14 и РГАДА, Волоколамское собр., № 564.[58] «При чтении житий из сборников Нила Сорского, — пишет Е. В. Романенко, — создается впечатление “фильтрации текста”, каждое слово жития осмыслено, убраны ошибки, неточности, тексты становятся максимально доступны для восприятия. […] Вероятнее всего, что преподобный Нил не создавал особых редакций: его задача была исправить ошибки, уточнить неверные чтения, найти более полный и точный список. Сравнение житий из его сборников с другими списками и редакциями показывает, что он ничего из текстов не убирал, даже того, что казалось бы, по общему убеждению историков, должно было противоречить его взглядам».[59]
Молитва Нила носит покаянный характер, содержание ее заимствовано из молитв перед причащением. Судя по тому, что Нил говорит в ней о своей телесной слабости и об ожидании смерти («Ум бо и тело имам изнемогше, и время живота моего скончевается, и конец смертный приближися…»), написана она им незадолго до смерти.
В Завещании Нил просит «повергнуть» его тело «в пустыни, да изъя- дять е зверие и птица, понеже съгрешило есть… много и недостойно есть погребения». Если же «господа и братиа, яже суть моего нрава», к которым он обращается, откажутся это сделать, то пусть они, пишет он, «ископавше ровъ на месте, идеже живем, съ всякимъ бесчестіемь» погребут его. «Аще бы потщалися по мне службу священную сотво- рити до 40 дней! О томъ велми челом бью», — просит там братию Нил. Согласно же записи в северно–русской, судя по всему, рукописи 1784 г., содержащей творения Нила Сорского и Иннокентия Комельского (ИРЛИ, Р. IV, оп. 24, № 66, л. 290), «по завещанію преподобнаго Нила, понахиду поют по нем и обедню служат, а службы ему нет, точію тропарь, кондак і икосъ чтется на память его въ 7 день маія». Вероятно, что запись списана с более древней рукописи и, так сказать, отстала от жизни, потому что, как показывает Е. В. Романенко, в качестве местночтимого святого Нила Сорского начали поминать около середины XVII в., а в составе Собора белозерских святых — с рубежа XVII и XVIII вв.[60] Но из нее следует, что, дополняя свое письменное завещание просьбой о сорока днях службы по нем, Нил просил не поминать его как святого.
Нил Сорский умер 7 мая 1508 г. и был похоронен около церкви Сретения на территории основанного им скита.
Записи посмертных чудес Нила Сорского начали появляться в XVIII в., а в первой половине XIX в. в его ските, уже давно переставшем быть скитом, было создано малоинформативное, основанное главным образом на его сочинениях его Житие.[61]
6
Нилу Сорскому приписывались учеными еще некоторые произведения, но без достаточных к тому оснований. Среди них — так называемое Послание иноку–князю Константину–Кассиану Мангупскому, озаглавленное в списке (РГБ, собр. МДА фунд., № 36/185, 2–я пол.
XVII в., л. 23–26) «Послание от божественных писаний во отоцех к скорбящему брату». Содержание послания не дает, однако же, оснований для атрибуции его преподобному Нилу и не позволяет также признать греком его получателя (об этом человеке говорится как о недавно крещенном). Возможно, что некоторые послания из числа безосновательно приписывавшихся Нилу Сорскому на деле принадлежат Нилу Полеву, но этот вопрос нуждается в изучении.
Несколько более основательно с Нилом Сорским связывается большой период, повторяющийся в разных посланиях и роднящий его с так называемым «Посланием к иконописцу», которое послужило одним из источников «Просветителя» Иосифа Волоцкого.[62] Эта связь подкрепляется тем, что в древнейшем дошедшем до нас списке «Просветителя» (РНБ, Соловецкое собр., № 326/346) Нил собственноручно переписал как раз (но не только) ту его часть, куда входит текст, основанный на «Послании иконописцу» (см. илл. 1). Я. С. Лурье думает, что создание антиеретического «Просветителя» было совместным ответом Иосифа Волоцкого и Нила Сорского на призыв архиепископа Геннадия Новгородского к борьбе с ересью «жидовская мудрствующих»: «В 1489 г. в послании к бывшему архиепископу Ростовскому Иоасафу архиепископ Новгородский Геннадий просил его привлечь к борьбе с ересью крупнейших церковных деятелей северной, “заволжской” Руси — Паисия Ярославова и Нила Сорского. Теперь мы можем представить себе последствия этого обращения: прямой ответ на запрос Геннадия, совместное составление Иосифом и Нилом “Послания иконописцу” и “слов” об иконах, написание “Просветителя” при прямом участии Нила Сорского. Как конкретно осуществлялось это сотрудничество? Мы уже отмечали, что рукопись “Просветителя”, написанная Нилом Полевым и Нилом Сорским (Сол. 326/346), очевидно, создана на севере, в районе, примыкающем к Кириллову Белозерскому монастырю. Значит ли это, что Нил Полев, отправившийся к “отцу Нилу” на “Бело озеро” по благословению Иосифа, привез с собой материалы подготавливаемой книги, или контакты осуществлялись и ранее, иными путями? Были ли плодом творчества Нила Сорского именно те разделы “Просветителя”, которые написаны его рукой, или границы автографов не совпадают с границами авторства? На все эти вопросы мы, конечно, сейчас не можем ответить».[63] Е. В. Романенко тоже считает вероятным, что «именно составление “Просветителя” было главной целью приезда Нила (Полева) из Волоколамского монастыря в Нило–Сорский скит» и что «мы имеем все основания предположить, что его древнейший список был создан в Ниловой пустыни».[64] Это вполне вероятно. В этой рукописи, РНБ, Соловецкое собр., № 326/346, рукой Нила Сорского исписаны листы 47–51 об., 67- ЮЗ об., 215–287 об., т. е. первое (не до конца) и второе Слова, примерно две последние трети седьмого и далее восьмое, девятое и десятое Слова «Сказания о новоявившейся ереси», т. е. «Просветителя» (в краткой редакции) Иосифа Волоцкого целиком (см. илл. на с. 19).
«Исследователи часто говорят о том, что нет прямых свидетельств об отношении Нила Сорского к еретикам, — пишет в связи с этим Е. В. Романенко. — Однако они существуют. В древнейшем списке “Просветителя” рукой старца Нила написано: “Аще бо кто обесчестить образъ царевъ, главною казнию мучится. Колми паче Небеснаго Царя или святых Его подобие, или церквы кто обесчестить, которые муки достоин есть? Но по божественных правилехъ зде главною казнию казнится и проклятию вечному предасться, по смерти же съ диа- воломъ и съ распеншими Христа иудеи, рекшими ‘кровь Его на нас и на чядех наших’, въ огнь вечный осудятся” (РНБ, Сол. 326/346. Л. 216 об.)».[65]
Но оснований считать, что Нил Сорский — автор этого периода в седьмом Слове «Просветителя», а не только его переписчик, нет. Да и что это за «божественные правила», осуждающие иконоборца на смерть и на вечное проклятие? Переводчик на современный русский язык Слов в защиту икон Иосифа Волоцкого иеродиакон Роман (А. Г. Там- берг), видимо, таких «правил» не нашел и перевел эти слова как «по Божественному правосудию».[66] Мы знаем, что иконоборцы расправлялись так с иконопочитателями, но чтобы иконопочитатели с иконоборцами, — как будто, не знаем. Да и Нил Сорский в своих сочинениях обычно указывает, что или кого он имеет в виду, цитирует или пересказывает. Это — не его стиль и дух; несомненно же — Иосифа Волоцкого. А кроме того, хорошо известно мнение Нилова ученика Вассиана Патрикеева о недопустимости смертной казни еретиков,[67] и — что и другой Нилов ученик, Герман (очевидно, Подольный), был противником осуждения еретиков, ибо из адресованного ему второго послания Нила Полева следует, что он говорил, что «судити не подобает никого — ни верни, ни неверни, но подобает молитися о них, а в заточения не посылати» (Нил Полев решительно не был с этим согласен).[68] Такой же, мне представляется, должна была быть и позиция учителя Вассиана и Германа, кроткого, но твердого в своей кротости Нила Сорского. В этом «нестяжатели» тоже вернулись именно к «золотому веку» русской духовности, конкретнее — ко взглядам, выраженным в первой трети XV в. митрополитом всея Руси Фотием, — о недопустимости применения смертной казни к еретикам: «…кровь и смерть да не будуть на таковых…» (тогда это были предшественники «жидовская мудрствующих» — стригольники).[69]
Известны также написанные рукой самого Нила Сорского конец «Предания уставом иже в внешней стране пребывающим иноком», начало его собственного Предания, выписки из книг Ефрема Сирина, Симеона Нового Богослова, Иоанна Златоуста, патриарха Никифора, Аввы Дорофея, Василия Великого и др. (ГИМ, Епархиальное собр., № 349/509, лл. 6–15 об., 110–178 об.).
Вопреки Завещанию Нила Сорского, где сказано: «что писал есми сам книжки, то — господе моей и братіи, кто учнет тръпети на месте сем», книги, которые он писал, не остались в его ските, а попали в Волоколамский монастырь как вклад по своей душе Нила Полева. Любопытно, что Нил Полев в одном из своих посланий пишет о своей поездке в «Белозерския страны», куда его послал Иосиф Волоцкий, как о неприятном для него послушании, подобном переселению библейских евреев в Египет: «…и мы грубии потщихомся, какова наша сила, оставити отечество и свою землю и вместо Египта вселитися в Белозерския страны, хотяще терпети в незнаеме земле всякия скорби и беды от незнаемых человек». Несомненно, какое‑то время он жил в ските у Нила Сорского, раз они вместе писали книги,[70] но несомненно также, что он находился в Белозерье и после смерти Нила Сорского. Может быть, он два раза ездил туда, второй раз уже после смерти Нила Сорского, с Дионисием Звенигородским? Каждый из них основал там собственную пустыньку. Выполняя, видимо, главную задачу этой поездки, Нил Полев и Дионисий Звенигородский направили со старцем Серапионом послание Иосифу Волоцкому с обвинением пустынников белозерских в «великой ереси»: Дионисий обнаружил у одного из них крест под постелью (стало быть, он туда заглянул), а другой при неожиданном появлении у него Дионисия якобы бросил ка- кую‑то книгу в печь. Через своего брата, Ростовского архиепископа Вассиана, Иосиф Волоцкий передал этот донос великому князю, тот показал его находившемуся у него в чести Вассиану Патрикееву; после этого был подвергнут пытке доставивший донос старец Серапион и умер; разгневанный князь приказал пустыньки доносчиков сжечь, а их самих поместить под надзор в Кирилло–Белозерский монастырь. Там, как говорит «Письмо о нелюбках», они «в велицей нужи многи скорби претерпеша»; Нил Полев рассказывал потом: «Егда, рече, был в велицей нужи и молихся со слезами и вспомянух, яко без благословения изыдох от отца Иосифа…».[71] (Значит, это, действительно, была уже вторая поездка его в Белозерье). Пребывание его с Дионисием Звенигородским в Кирилло–Белозерском монастыре не было продолжительным: приблизительно в 1511–1512 гг. по приказу того же великого князя они вернулись в Иосифов Волоколамский монастырь. Как Нил Полев сумел при этом похитить и увезти с собой из Кирилло- Белозерской и из Нило–Сорской библиотек целый ряд ценнейших книг, в том числе сочинения и автографы Нила Сорского, среди которых — отредактированный и переписанный Нилом Сорским трехтомный «Соборник», о котором мы говорили, это загадка. На протяжении 1512- 1514 гг. Нил Полев передавал эти книги, наряду с деньгами, в Иосифов Волоколамский монастырь в качестве платы за будущие посмертные молитвы о нем и его близких.[72] В «Соборнике» РГБ, Волоколамское собр., № 630 (л. 1), к примеру, можно прочесть характерную для него запись: «В лето 7022 написана бысть книга сіа Съборник въ обители Пречистыа Богородица, честнаго и славнаго ея Успеніа, въ строе- ніе преподобнаго отца нашего Іосифа, еже есть близ Волока Ламьска- го, и дана бысть иноком Нилом Полевым по трех душахь, — написати их по преставленіи въ списокъ повседневной: Ксенію, инока Марка, инока Нила. […] Вдали есмя по себе осмь книгъ от списка повсе- дневнаго и три рубли денегъ на три сорокоусты…».[73] Читая ее, можно подумать, что книга была написана в 1513–1514 гг. в Иосифовом Волоколамском монастыре.
Литературу о Ниле Сорском см. в «Словаре книжников и книжности Древней Руси»,[74] а также в книге Е. В. Романенко,[75] где прослежена история изучения творчества Нила Сорского и история его скита после его смерти, причем показано, что благодаря инициативе Вассиана Патрикеева уже в 1515 г. Нило–Сорский скит начал получать от великого князя государево обеспечение.
*
Первый русский писатель–исихаст преподобный Нил Сорский представляется мне фигурой «серебряного века» в истории древнерусской духовности. Он и его единомышленники «нестяжатели» противостали не просто игуменам–стяжателям с их заботами о благе общества и государства. Как монашество первых столетий было «мощным вызовом империи, которая тогда была в процессе строительства» — вы- зовом–напоминанием о постоянном присутствии Вечности в настоящем, — так и движение «нестяжателей» было вызовом–напоминанием о том же великорусским Церкви и государству, находившемуся тогда в процессе соединявшего их строительства. Поживи старец Нил подольше, он, наверное, тоже умер бы безвыходно заточенным в одиночной келье–камере Иосифова Волоколамского монастыря, как его ученик и последователь Вассиан Патрикеев. Отождествляющая себя с государством Церковь с вызовом, конечно же, справилась. Но дело в том, что все государства, кроме Царствия Небесного, временны, и нет уже ни Московского царства, ни Римской, ни Российской империй, а вызов этот — как вызов Царствия Небесного — вечен и, значит, до конца земных дней для христиан актуален, а для общества и государства только он и целителен.
Преподобный Нил — в отличие от своих противников — смог удивительным образом отстраниться от временных, отъемлемых временем «местных» «наружных» благ ради неотъемлемых и безграничных внутренних. «Церковь тем богаче, чем она беднее экономически, опираясь только на Господа. Поэтому на Западе такая любовь к Франциску Ассизскому», — говорил на посвященной Нилу Сорскому конференции в монашеской общине Бозе в северной Италии ее настоятель о. Энцо Бьянки, создавший устав для своей общины под большим влиянием творений преподобного Нила.[76] «Исихазм Нила Сорского образовательно–культурный, и в этом аспекте он еще не был изучен», — заметила там же известный итальянский профессор–русист Нина Михайловна Каухчишвили (использую свои записи их выступлений. —
Мне же кажется, что произведения преподобного Нила Сорского представляют интерес и могут быть полезными в духовной жизни не только для монахов, но и для всех добрых людей, мало–мальски берегущих свой внутренний мир.
Ниже вниманию читателя предлагается исследование об автографах преподобного Нила Сорского. Далее, во второй части книги, читатель найдет тексты его произведений с параллельным переводом на современный русский язык (и, по мере возможности, указанием на источники цитат). В третьей части книги помещаются сочинения Иннокентия Комельского, ученика Нила Сорского. А в части четвертой, «Приложения», — написанное о Ниле Сорском и его ските в рукописных книгах XVII, XVIII и XIX вв.
Автографы Нила Сорского
После смерти Нила Сорского (7 мая 1508 г.) в Кирилло–Белозер- ском монастыре переписали созданное им грандиозное собрание житий — годовой комплект Четьих Миней. Трудилось несколько писцов во главе с Гурием Тушиным, учеником Нила. Весь комплект был умещен в две толстые книги форматом в большую четверку (16x21 см): одна — объемом 596 лл. (РНБ, Кирилло–Белозерское собр. [далее — КБ], № 23/1262), другая — 564 лл. (РНБ, КБ, № 141 /1218). В конце обеих книг Гурий Тушин оставил датирующую запись: «В лето 7017 (т. е. между августом 1508 и сентябрем 1509 г. —
Своих помощников Гурий, как видим, не назвал. Между тем, их было пять: в КБ, № 23/1262, лл. 1–6, 89–247, 369–381, 571–571 об., 595 об. — 596 писал сам Гурий Тушин, лл. 7–88, 249–367,[80] 383–571, 573–595 — «первый помощник» Гурия; в КБ, № 141 /1218, лл. 1–46, 149–149 об., 266–276 об., 323–539, 563–564 писал сам Гурий Тушин, лл. 86–148 об., 150–166 — «первый помощник», лл. 47–85 об., 291- 312 — «второй помощник», лл. 167–265 об., 540–564 — «третий», лл. 278–291 — «четвертый» илл. 312 об. — 331 об. — «пятый». Извест- но, что «Гурий Тушин был не просто рядовым переписчиком, а одним из руководителей монастырского книгописания, под руководством которого работали другие монахи–переписчики».[81] Благословение от игумена Иоанна на переписку Ниловых Четьих Миней получал, видимо, один Гурий.
На полях сборников то и дело встречаются поправки (вставки пропущенного и замены в тексте слов, букв, слогов и иногда фраз). Интересно, что исправления эти сделаны не только тем, кто писал данное место, но и кем‑то из его коллег. Так, в тексте, написанном Гурием Тушиным, есть поправки рукой «первого помощника» (например, на л. 107), а в тексте того — поправки рукой Гурия Тушина (например, на лл. 47 и 82). Это означает, что, проверив себя, они проверяли друг друга.
Исправленные ошибки дают примеры всех видов непроизвольных, бессознательных изменений текста переписчиком.[82] Здесь есть и ошибки прочтения — простые, вроде «его» вместо «о Г(оспод)е» (КБ, № 23/ 1262, л. 107 об.), и типа «прыжок от сходного к сходному», как, например, после слов «его же не въземлем с собою» пропуск периода «почто паче одного не притяжим, яже вземлем с собою» (КБ, № 23/1262, л. 470 об.), и ошибки запоминания типа синонимических подстановок, например, «проповеда» вместо «исповеда» (там же, л. 107 об.), и ошибки внутреннего диктанта типа «ему» вместо «тому» (там же, л. 112), и, конечно, ошибки письма, представленные многочисленными искажающими смысл текста пропусками, например, «и вгнися (пропущено: юже) в плоть его» (там же, л. 8). Есть здесь и переосмысления, когда писец «довольствуется внешним сходством слова и, подставляя его по сходству написания, почти не думает над смыслом»,[83] например, пишет «яко же блаженный раб Христов Крисп (на поле: присно) нам поведа» (там же, л. 107), или «нечисто есть благости» вместо «неподобно есть глаголати» (там. же, л. 499). Однажды пришлось вычеркнуть кусок текста, попавший каким‑то образом не на свое место (КБ, № 141/1218, л. 209 об.).
Частота ошибок у разных писцов различна. На ста листах письма Гурия Тушина (взяты наугад лл. 147–247 КБ, № 23/1262) насчитывается 17 исправлений, тогда как на равном пространстве письма его «первого помощника» (лл. 256–356 той же рукописи) оказывается 96 поправок, а на ста листах «третьего помощника» (КБ, №141/1218, лл. 167–265 об., 540–541) — 59. Разница в частоте поправок при переходе от одного писца к другому заметна на глаз. Гурий Тушин как писец намного выше — аккуратнее и внимательнее — своих сотрудников. И почерк у него наиболее своеобразный.
Ясно, что создатель оригинала не мог предвидеть, где, копируя его, один писец сменит другого. Стало быть, поправки представляют собой главным образом восстановление первоначальных чтений оригинала — тот случай, когда «исправляя, писец по большей части исправляет
На нижнем поле л. 161 рукописи КБ, 23/1262, Гурий Тушин написал греческие имена и их русский перевод: «Фотин — свет, Феоктис- ти —Божие здан(ие), Феодор — Божий дар»; это помогает понять текст: «Имя же отцу бе Фотин, матери же Феоктисти. Именам же подобно и житие стяжаста». Дальше (л. 163 об.) текст: «Ирини же, того супружница,… яже именем по вещи наречена бысть: мятежь убо весь и печаль от церкви отгонить, мир же и веселие той дарова» пояснен переводом на нижнем поле: «Греч(еское) Ирини — рус(ское) мир».
Перевод и замена греческих слов текста («ксенодохион», «кино- вия» и т. п.) встречается и в других местах (например, КБ, № 23/ 1262, лл. 302 об., 366 об.). Но есть случай, когда убрано и переведенное греческое слово. В тексте написано: «…и анагноста его постави, рекше чтеца, своей церкви». На поле предложена замена фразы, в которой греческое слово отсутствует, оставлен только русский перевод («чтеца» — там же, л. 522). Является ли эта русификация тоже восстановлением первоначального чтения, может показать только сличение копии с оригиналом.
В конце обоих томов, перед заключительной записью Гурия, стоит греческая неумело срисованная Гурием (греческого Гурий, по–види- мому, не знал) подпись άμάρτολος Νήλ και άσύνετος — «грешный Нил и неразумный» (см. илл. 1 и 2). По–видимому, копиисты располагали автографом Нила Сорского. Действительно, сам Гурий прямо свидетельствует как раз об этом: «Сія житіа и мученіа преписана бысть с книги старца Нила — с его списаніа и исгтравленіа, занеже
Отсюда следует, что найди мы «книгу», или книги, с которых списаны эти Кирилло–Белозерские сборники, нам посчастливилось бы тем самым обнаружить автограф, или автографы, Нила Сорского.
*
Говоря о житийных сборниках, связанных с преп. Нилом Сорским, А. С. Архангельский наряду с первым томом Гуриевой копии, т. е. КБ, №23/1262, называет «рукопись Троице–Сергиевой лавры, XVI в., № 684». «Содержание той и другой рукописи, — пишет он, — почти одно и то же».[85]
Я. С. Лурье, касаясь этой же темы, сообщает: «До нас дошло четыре списка житий такого типа: два списка… из РНБ, Кир. — Бел., № 23/ 1262 и 141 / 1218, и два списка… из РГБ, Троицк., № 684 и 685… Ки- рилло–Белозерские и Троицкие списки более или менее современны Нилу — они относятся к началу XVI в., но ни один из них, по всей видимости, не является автографом», так как Троицк., № 685, полностью (судя по почерку) переписан рукой Гурия Тушина, а почерк Троицк., № 684, «чрезвычайно напоминает руку известного церковного деятеля начала XVI в. Нила Полева».[86]
В качестве образца почерка Нила Полева Я. С. Лурье указывает рукопись РГБ, Волоколамское собр., № 630 — «сборник житий, переписанный Полевым».[87] Но это явное недоразумение.
Текст житий рукописи РГБ, Волок., № 630, написан одной рукой, а вкладная запись на л. 1 — 1 об., информирующая нас о времени создания книги и о вкладе ее Нилом Полевым в Иосифо–Волоколамский монастырь («В лето 7022 [1513–1514 гг.] написана бысть книга сіа Съборник в обители Пречистыа Богородица честнаго и славнаго ея Успеніа, в строеніе преподобнаго отца нашего Іосифа, еже есть близ Волока Ламьскаго, и дана бысть иноком Нилом Полевым по трех ду- шахь…»), сделана, как об этом пишет уже Б. М. Клосс,[88] другой рукой.
Сравним, чтобы не было сомнений, эти почерки. Во вкладной записи Нила Полева хвосты у «ук» равновысоки, причем внутрь загибается левый, а в тексте житий более высок и загнут внутрь правый; здесь «в» — параллелограмм, как бы квадратное «о», там «в» по большей части с прогнутой внутрь правой стороной; здесь левая «подвеска» у перекладины «ять» длинная, достигает нижней границы строки, там — короткая; здесь длинные хвосты «ц» и «щ» прямы или изогнуты резко на конце, так что самый кончик даже поднимается вверх, а там они плавно изогнуты и «крючок» на конце очень редок; знак сокращения, титло, здесь представляет собой дужку, левый конец которой гораздо ниже, чем правый, там наоборот — правый конец, как правило, ниже и (толще), чем левый. В целом почерк вкладной записи Нила Полева кажется более грубым, чем изящный основной почерк рукописи.
Итак, вложенный Нилом Полевым в Иосифов Волоколамский монастырь сборник житий РГБ, Волок., № 630, написан не им.
И дату, содержащуюся в записи Нила Полева, следует, конечно же, относить не ко времени создания рукописи, а ко времени ее над- писания и передачи в Иосифов Волоколамский монастырь. Филигрань на протяжении всех 346 листов РГБ, Волок., № 630, одна — «пасхальный агнец» двух очень близких типов, указывающий на конец 80–х — 90–е годы XV в.[89]
Как соотносится содержание этой рукописи с содержанием Кирилло- Белозерских сборников?
Два тома Кирилло–Белозерской копии охватывают, как я уже говорил, весь церковный год, или индикт, начиная с 1 сентября и кончая августом; граница между томами проходит посреди февраля. А Волок., № 630, содержит жития за центральную треть года — с 11 января по 15 мая. Так что ее содержание оказывается соответствующим концу первого из двух томов копии и началу второго (см. илл. 5 — схему соотношения содержания сборников). Отступления в содержании копии в этих пределах лишь те, что в начале второго тома (КБ, № 141 / 1218) добавлена, в нарушение хронологического порядка, Повесть Аммония мниха об избиении монахов в Синае и Райфе, отмечаемом 14 января, и пропущено Житие Арсения Великого (8 мая). Кроме того, переставлено Житие Исаакия Далматского: в Волок., № 630, оно стоит под 21 марта, а в КБ, № 141/1218, — под 30 мая. Причина переноса понятна: в конце этого Жития сказано: «Скончя же ся святый отец наш и исповедник Исаакій месяца мая в 30 день» (КБ, 23/1262, л. 230).
Итак, Сборник житий Волок., № 630,
*
Как мы помним (об этом сначала писал Я. С. Лурье и затем написал Б. М. Клосс),[90] сборник РЫБ, собр. Троице–Сергиевой Лавры, № 684, написан той же, что и РНБ, Волоколамское собр., № 630, рукой. Точнее, этим почерком исписаны только первые 272 листа этой рукописи; остальные (лл. 272–491 об.) написаны на другой бумаге и другим писцом.[91] Первому почерку здесь сопутствует уже знакомая нам по Волок., № 630, филигрань «пасхальный агнец». Оба сборника открываются красивыми цветными заставками, сделанными, несомненно, одним и тем же художником и одинаковой вязью.
Содержание первой части Троицк., № 684, соответствует первой трети годового круга Четьих Миней — с 1 сентября (Житие Симеона Столпника) по 5 декабря (Житие Саввы Освященного). Волок., №630, начинается с 11 января (Житием Феодосия) и является, стало быть, естественным продолжением первой части Троицк., № 684.
При этом содержание этой первой части Троицк., № 684, оказывается полностью отраженным в КБ, № 23/1262, в первом томе копии, на его первых 367 листах.
Сверх этого содержания мы находим в начале копии Слово Иоанна Златоуста в начале индикта (лл. 3–6), в середине — Житие св. Уара (лл. 89–106 об.) и после общей с Троицк., № 684 (т. е. с ее первой половиной), части — Беседу Василия Великого на Рождество Христово (лл. 369— 381). Помимо этого здесь, в копии, не на своем месте — между 29 сентября и 19 октября — стоит Житие Иоанникия Великого (4 ноября). Это явная ошибка, наверное, переплетчика.
Как видим, первая часть Троицк., № 684, тоже
*
«Рукопись житий письма Нила Сорского, хранившаяся в Волоколамском монастыре и известная археографам середины XIX в., до нас, к сожалению, не дошла, — пишет Я. С. Лурье. — Наиболее полное описание этой рукописи содержится в “Истории русской словесности” С. Шевырева».[92] У С. Шевырева читаем: «Библиотека Иосифова монастыря… за № 637 хранит рукопись, от 1–го листа до 253–го писанную рукою самого преп. Нила и содержащую Жития Симеона Столпника, Петра Афонского, Паисия Великого (последнее сочинено Иоанном Коловым). В конце Паисиева жития подписано: “В сей книзе до зде переписи старца Нила, отшельника Сорьския пустыни, иже на Белеозере”». С. Шевырев думает, что «Нил Сорский не успел докончить этой рукописи, потому что в 1508 г. скончался, а книга окончена была письмом в 1514 году и сдана в обитель Нилом Полевым, который, по всему вероятию, и дописал ее. После помянутых житий следуют поучения великого Илариона и Исаака Сирианина и предания о авве Филимоне отшельнике, о авве Исааце великом, о авве Си- сое, о авве Пимине и проч».[93]
«В фонде Волоколамского монастыря РГАДА, — пишет по поводу этой исчезнувшей рукописи Я. С. Лурье, — среди “Отрывков житий и поучений” (№ 564)[94] сохранилось б листов из житийного сборника конца XV — начала XVI в., содержащих как раз фрагмент Жития Симеона Столпника, которое было в сборнике Нила».[95]
Листы 3 и 4 в РГАДА, Волок., № 564, имеют филигрань «пасхальный агнец».
Эти шесть листов писаны той же рукой, что и первая часть Троицк., № 684 и Волок., № 630, — тем же ровным, аккуратным, спокойным, с легким наклоном вправо почерком. Здесь те же, что и в первой части Троицк., № 684, и на лл. 83–346 Волок., № 630, 24 строки на странице (на лл. 4–82 Волок., № 630, — по 20 строк на странице), тот же размер покрытого текстом пространства — 9,5 х 15,3 см, та же высота букв — 2 мм, те же особенности письма: «ять» с низкой, в верхнем уровне строки, перекладиной, слегка поднимающейся слева направо, по концам перекладины короткие загибы вниз; «ц» и «щ» имеют длинный, слегка изогнутый вправо хвост; ударение встречается редко; титло — дужка с более тяжелым и низким правым концом. Слева на верхнем поле лл. 1 об., 3 об., 5 об. стоит киноварный колонтитул: «Симеон Столпн(ик)». На том же самом необычном месте стоят или начинаются колонтитулы в первой части Троицк., № 684 и в Волок., № 630. Подобным же образом в Кирилло–Белозерской копии колонтитулы стоят или начинаются на оборотах листов, хотя писцам, совершенно очевидно, удобней было ставить их на лицевой стороне листа, и они не выдерживали строго этого порядка.
Тексту, сохраняемому этими шестью листами рукописи РГАДА (нач.: «беса из него и отпусти и здрава», кон.: «въсхищен ви…»), соответствует текст Жития Симеона Столпника иже на Дивней горе, начиная с 7–й строки сверху на л. 176 и кончая 5–й строкой снизу на л. 182 КБ, № 141 /1218, т. е. второго тома копии. Емкость страницы в копии почти такая же, как здесь, лишь чуть–чуть, примерно на одну строку, меньше. Наконец, лакуне длиной 5,5 см во второй строке сверху на л. 3 об. листов рукописи РГАДА соответствует лакуна длиной 6,5 см в том же месте текста на 13 строке сверху на л. 178 об. в КБ, № 141/1218.
В полном соответствии с хронологическим порядком, Житие Симеона Столпника иже на Дивней горе в КБ, № 141 /1218 (лл. 167- 265 об.) следует за Житием Пахомия Великого, которым оканчивается Волок., № 630, вторая часть триптиха. Следовательно, это житие должно было открывать третью часть комплекта. Рукопись «переписи старца Нила», которую видел С. Шевырев, и открывалась Житием Симеона Столпника. Завершалось в этой рукописи письмо Нила Сорского Житием Паисия Великого (10 авг.), т. е. именно тем, чем завершается второй том и, тем самым, весь комплект Кирилло–Белозерской копии (лл. 510–652).
Также и всю середину, т. е. Жития Онуфрия Пустынника и Петра Афонского, называемые С. Шевыревым, мы видим в КБ, №141/1218 на лл. 278–331 об. между Житиями Симеона Столпника Дивногор- ца и Паисия Великого. Но сверх того копия содержит в этом пространстве Жития Февронии (лл. 323–356 об.), Афанасия Афонского (лл. 357–446), повесть о 45 мучениках в Никополе Армянском (лл. 447–466 об.), Житие Макрины (лл. 467–488) и Повесть о явлении четырех отроков Эфесских (лл. 489–509). Можем ли мы думать, что все это было добавлено в копию Гурием Тушиным?
Обратим внимание на сообщаемое С. Шевыревым число листов «переписи старца Нила» — 253. Названные же им жития занимают в копии, которая к тому же несколько просторней оригинала, всего 202 листа. Значит, С. Шевырев что‑то пропустил, описывая Нилов автограф, не отразил содержания более пятидесяти его листов. Однако же указанный избыток содержания копии (пять перечисленных произведений) требует пространства по крайней мере в три раза большего (в КБ, № 141/1218 эти материалы занимают 170 листов). Значит, Гурием были добавлены не все эти пять житий.
У нас есть возможность с большой долей вероятности ответить на вопрос, что именно не заметил в содержании Нилова автографа С. Шевырев и, тем самым, что именно добавил в свою копию, сравнительно с предполагаемым оригиналом, Гурий Тушин. Сборники РГБ, Троицк., № 685, первая четверть XVI в.[96] (письмо Гурия Тушина) и МДА, № 207, 20–е — 30–е годы XVI в. содержат весь этот ряд житий, названных С. Шевыревым, с той лишь интересной для нас разницей, что между житиями Петра Афонского и Паисия Великого находится Житие Афанасия Афонского (лл. 275–346 и 201 об. — 273), которое есть также и в Кирилло–Белозерской копии (лл. 375–446). Объем этого «лишнего» жития, правда, заметно больше 50 листов (в Троицк., № 685 — 71 лл., в МДА, № 207 — 73 лл„ в КБ, № 141 /1218 — 89 лл.). Возможно, однако, что С. Шевырев не заметил его потому, что его начало было уже утрачено в то время, когда он видел Нилов сборник. По–видимому, сборник был лишен тогда уже и своего конца — послесловия и подписи Нила Сорского, ибо С. Шевырев узнал о том, кем была писана эта рукопись, из посторонней приписки. Отметим здесь, что ни в первой, ни во второй частях триптиха (первая часть Троицк., № 684 и Волок., № 630) нет Ниловых послесловия и подписи, есть только вступление составителя. Между тем, в конце каждого тома Гуриевой копии послесловие и подпись Нила стоят. Естественно думать, что первоначально они завершали в оригинале весь годовой цикл, всю «книгу старца Нила», как — в единственном числе — написал Гурий Тушин. Когда‑то послесловие и подпись Нила находились, по всей вероятности, в рукописи Иосифо–Волоколамского монастыря, № 637, виденной С. Шевыревым. Рукопись была повреждена, объединена под одним переплетом с инородным материалом, а затем и вовсе исчезла.
Что же касается представления С. Шевырева о том, что Нил Полев, «по всему вероятию», дописал в 1514 г. рукопись Нила Сорского, то оно было порождено, конечно, вкладной записью Нила Полева, аналогичной той, которая ввела в заблуждение Я. С. Лурье относительно Волок., № 630.
Итак, к третьей части Ниловых Четьих Миней Гурий Тушин присовокупил, мы можем думать, Житие Февронии, Повесть о 45 мучениках в Никополе Армянском. Житие Макрины и Повесть о явлении четырех отроков в Эфесе. Все эти повествования, как, кстати сказать, и добавки к первым двум третям комплекта (Слово Иоанна Златоуста в начале индикта, Житие св. Уара, Беседа Василия Великого на Рождество Христово и Повесть об избиении монахов в Синае и Райфе), написаны рукой самого Гурия Тушина, а не его помощников.
*
Житие Иоанна Безмолвника, стоящее под 3 декабря в КБ, № 23/ 1262 (лл. 230- 247) и не обнаруживаемое ни в одном из томов триптиха, мы не включили в число добавок Гурия по той причине, что первоначально это житие в Троицк., № 684 (первой трети комплекта) существовало, но было оттуда вырезано и перенесено в начало рукописи МДА, № 207, о которой мы недавно упоминали (см. илл. 6). Там (лл. 2–17) оно выделяется и почерком — тем же, что в первой части Троицк., № 684, и бумагой с водяным знаком «пасхальный агнец», и основаниями отрезанных по его краям листов. Если проделать обратную операцию и это житие вернуть на свое в хронологическом порядке место в Троицк., № 684, то сойдутся не только половинки шести разрезанных двойных листов, но и вместе с ними половинки трех разрезанных «пасхальных агнцев» (на лл. 174 и б, 176 и 4, 15 и 181).
Решили, видимо, что правильней праздновать Иоанна Безмолвни- ка не в декабре, а в марте, и потому, экономя силы, не переписали, а вырезали это житие из одной рукописи и перенесли на иное место в другую.
Отметим теперь такое любопытное явление: в Гуриевой копии перед началом Жития Иоанна Безмолвника (КБ, № 23/1262, л. 230) читается конец — шесть первых строк на странице — Жития Исаа- кия Далматского — того самого жития, которое Гурий, руководствуясь указанием в тексте дня смерти Исаакия, переставил с 21 марта на 30 мая. Причем у этого переставленного Жития письма Гурия Тушина (КБ, № 141/1218, лл. 266–276 об.) не хватает как раз этих последних шести строчек. Таким образом ясно, что первоначально Гурий Тушин хотел поместить Житие Иоанна Безмолвника вслед за Житием Исаакия Далматского, т. е. в марте или в апреле (в Троицк., № 685 и в МДА, № 207, оно поставлено
Обобщая, мы можем сказать, что первая часть РГБ, Троицк., № 684, РГБ, Волок., № 630, целиком и шесть листов РГАДА, Волок., № 564,
Но нет ли возможности получить твердый ответ:
*
Как я уже говорил, все четыре занимающие нас сборника содержат в начале предисловие Нила Сорского, а Кирилло–Белозерские копии — и его же послесловие. Создатель комплекта Четьих Миней и в предисловии и в послесловии пишет о характере своей работы над текстом житий: «Писах же съ разных списковъ, тщася обрести правый. И обретох в спискех онехъ многа неисправлена. И елика възмож- на моему худому разуму, сіа исправлях. А яже невъзможна, сіа остав- ляхъ, да имущіи разум болше насъ — тии исправять неисправленая и наполнят недостаточнаа».[97] «С разных же списковъ писахъ. И обретох несъгласующих къ себе в исправленіих. I елико по възможному, еже есть съгласьго разуму, истинне то написахъ. I яже суть неудобьразум- на, сіа простотою речи на разум полагах, да вси чтущіи разумеют и ползу обрящуть».[98]
Принципы обращения Нила Сорского с текстами были, как видим, противоположны современным текстологическим. Руководствуясь единственно стремлением к ясности для читателя смысла речи, он сводил воедино лучшие чтения разных списков, а неудобопонятные места прояснял («простотою речи на разум полагах»). В тех же случаях, когда ни один из имевшихся у него списков его не удовлетворял, он оставлял дефектное место или непонятым, или чистым, приглашая к сотрудничеству своих читателей, «да… тии исправять неисправ- леная и наполнят недостаточнаа». Вероятно, Гурий, делая свои добавки, и следовал совету «наполнять недостаточнаа».
Исполнить это Нилово пожелание можно и иным способом — заполняя сознательно оставленные лакуны. «Главная особенность этих рукописей, — писал А. С. Архангельский (речь у него идет о Троицк., № 684, и КБ, №23/1262), — состоит в том, что в тексте той и другой встречаются нередко пробелы в несколько слов, строк, а иногда и в целые страницы…».[99] Причем пробелы копии, как правило, точно соответствуют лакунам первой части Троицк., № 684, Волок., № 630 и шести листов рукописи РГАДА. Лакуны в Троицк., № 684, на лл. 28, 29,29 об., 31–31 об., 85,86,92,125,202,213,223,228,257 об., 258 об., 262, 264 об., 269, 270 и в Волок., № 630, на лл. 24 об., 56 об., 135 об., 241 об., 242 об., 292 об., 304 и 349 об. повторены в КБ, № 23/1262, на лл. 35 об. — 36,39, 39 об., 41 об., 50,52, 58 об. — 59, 172,280 об., 293 об., 305 об., 311 об., 349, 350 об., 355, 358, 363–363 об., 365, 400,426, 509 ивКБ,№ 141 /1218, на лл. 58,59, 107 об., 121 и 143. Лакуне на л. Зоб. листов РГАДА, как уже говорилось выше, соответствует лакуна на л. 178 об. вКБ,№ 141/1218.
В четырех случаях края разорванного в оригинале лакунами текста (Троицк., № 684, лл. 39 об. — 40, 52–53, 66 об. и 135 об.) в копии соединены, сомкнуты переписчиком, так что лакун в копии здесь нет (КБ, № 23/1262, лл. 113, 126 об., 141 об., 183). Копиист, решившийся на уничтожение этих четырех лакун, — сам Гурий Тушин.
В двух других случаях пробелам копии (КБ, № 23/1262, л. 335 об. и КБ, № 141/1218, л. 116 об.) нет соответствий в пробелах оригинала. Но, как показывает сличение текстов (ср. Троицк., № 684, л. 247, 4 строка сверху и Волок., № 630, л. 300 об., 5–6 строки сверху), связности рассказа эти пробелы не нарушают. Стало быть, они не зависят от оригинала и отражают особенности процесса переписки. Но вот что поразительно: в двух случаях в КБ, № 23/1262, на лл. 50 и 58 об. — 59, «недостаточная» наполнена, в лакуны вписан текст (см. илл.
Вставки в лакуны сделаны самим Гурием Тушиным. Означает ли это, что Гурий Тушин проделал какую‑то реставрационную работу над текстом Жития Иоанникия?
Отыскиваем соответствующие места этого жития в Троицк., № 684, — лл. 85, и 92. Мы видим такие же точно лакуны, но не заполненные текстом, чистые. Под ними — знакомые объяснения: «В списце преступлено» (л. 85) и «И зде недостаток» (л. 92). Но самое интересное рядом: перед лакунами в кодекс вплетены или вклеены полоски бумаги (каждая чуть уже соседней с нею лакуны), а на лицевой стороне полосок написан тот самый текст, который Гурий перенес в лакуны (см. илл.
На оборотах вклеек одна и та же запись: «Аще где в ином переводе обрящется известнейше сего, тамо да чтется» (см. илл.
Все в Троицк., № 684, — и основной текст, и текст на обеих сторонах вклеек, и заметки под лакунами — написано одной и той же рукой. Но темно–коричневые ровной густоты чернила основного текста и текста на лицевой стороне вклеек отличаются, во–первых, от более светлых чернил записей на оборотах вклеек и, во–вторых, от чернил заметок под лакунами, в одном случае (л. 85) еще более светлых, а в другом (л. 92) несколько более темных и неровных по густоте. Следовательно, писец написал основной текст, сделал вклейки и написал текст на их лицевой стороне[100] одновременно, но затем, по крайней мере дважды, возвращался к этим местам, чтобы объяснить происхож- дение–пробелов (дефектом протографа), и чтобы написать на оборотах вклеек обращение к читателю. Совершенно очевидно, что человек этот не был уверен в своем вспомогательном источнике и потому не вписал добытые периоды прямо в лакуны и предложил читателям искать, не обрящется ли «известнейше сего» в ином переводе.
Именно глядя на эти едва ли не уникальные в русской книжности по оформлению места с вклейками, я понял, что имею дело не с обычным переписчиком, а с чутким и крайне ответственным за содержание книги мастером. Удивительна деликатность в различении текста, в котором он был уверен, и текста, в котором сомневался. Представить себе, что Троицк., № 684, является просто копией того же оригинала, что и КБ, № 23/1262, мешает, во–первых, не копийный вид этой книги — трети огромного, одним изощренным мастером выполненного парадно оформленного комплекта (как пишет Гурий Тушин, «многи труды старець Нил показал», создавая свою «книгу»), и во–вторых, сама эта разница оттенков чернил основного текста и текста на одной стороне вклеек и чернил заметок на обороте вклеек и под лакунами. Копиист пишет всё подряд. Так и поступил «первый помощник» Гурия, одновременно с текстом перенеся в копию заметки о дефектности «списка» (совершенно один и тот же цвет чернил).
Рисуется следующая картина. «Первый помощник» Гурия Тушина по переписке «Соборника» Нила Сорского дошел, списывая Житие Иоанникия Великого, до этих необычных мест с вклейками. Он оставил точно такие же, как в оригинале, пробелы, тут же перенес на поля заметки о пропусках в списке, а затем, как человек зависимый, обратился к начальнику работ, Гурию Тушину, с вопросом, как надлежит поступить, видя эти с двух сторон исписанные вклейки. Возможно было, во–первых, ими пренебречь; во–вторых, сделать точно такие же вклейки; и в–третьих, средний путь — вписать в лакуны текст с одной из их сторон. Гурий принял это последнее решение и сам вписал в лакуны текст с лицевой стороны вклеек, пренебрегши обращенным к читателю пожеланием Нила на их обороте.
Если допустить, что для решения вопроса с вклейками «первый помощник» вынимал Житие Иоанникия из общего порядка житий, то тогда понятным станет нынешнее его неправильное положение: ошиблись, вкладывая его на место.
Далее мы обнаруживаем, что 13 разного рода маргиналий Троицк., № 684, и Волок., № 630, повторены в Кирилло–Белозерских сборниках. Те самые греческие имена (Фотин, Феоктисти, Феодор, Ирини) с их русским переводом, что мы видели в КБ, № 23/1262, на нижнем поле листов 161 и 163 об., оказывается, есть в Троицк., № 684, на нижнем полелл. 11 б и 118. Точнотакже, каквКБ, №23/1262, нал.213 об., в Троицк., № 684, на боковом поле л. 160 вертикально написано: «Варда». Одинаково в Волок., № 630, на полях лл. 51 об. — 52 и в КБ, № 23/ 1262, на полях лл. 421 об. — 422 вертикально написано: «асъборъ», затем «в», «г» и «д». Общим для Троицк., № 684, (л. 255) и КБ. № 23/ 1262, (л. 346) оказывается пояснение греческого слова «киновии» — «общежития». Пометы на полях оригинала «Зри», «Зр» или «3» в пяти случаях (Троицк., № 684, лл. 7, 40 об.,
На полях Троицк., № 684, и Волок., № 630, хотя и редко, но встречаются исправления, главным образом добавки, восполнения пропусков основного текста (всего 52 исправления на 618 лл., т. е. в среднем 8–9 поправок на сто листов текста). В 48 случаях эти исправления учтены в копии. Но в трех случаях (Троицк., № 684, лл. 87 и 218 об., Волок., № 630, л. 107 и, соответственно, КБ № 23/1262, лл. 52 об., 300 и 475 об.) добавки перенесены не в текст, а на поля копии. Причина второго из этих случаев в том, что в оригинале не указано, к какому месту относится добавка, а причина первого и третьего — в невнимательности писца.
Как мы и ожидали, остальные поправки на полях Кирилло–Белозерских сборников оказываются, за очень редкими исключениями, восстановлением первоначальных чтений оригинала, т. е. чтений Троицк., № 684, и Волок., № 630. Таковы и все случаи русификации чтений — перевода и замены греческих слов (в том числе и «анагноста» на «чтеца», см. Троицк., № 684, л. 221).
Одно из исправлений, восстанавливающее первоначальное чтение, видно на илл. 9 (КБ, № 23/1262, л. 59). В первой после лакуны строке, в контексте, где говорится о нападениях «супротивных», написано: «еже от птиць пагубы», что является бессмыслицей. Слово «птиць» отмечено в тексте, и на поле под такими же значками предложена замена: «техъ». В Троицк., № 684, на этом месте в тексте стоит «техъ» (см. илл.
Мы приходим к выводу, что Кирилло–Белозерская копия писалась и выправлялась именно по первой части Троицк., № 684, по Волок., № 630, и по той рукописи, от которой осталось б листочков, хранящихся в РГАДА.
Тем самым мы приходим к выводу, что трехтомный «Соборник», комплект Четьих Миней, о котором мы говорили выше, представляет собой автограф составителя, Нила Сорского.
*
Среди помет на полях автографа Нила Сорского, сделанных его рукой, есть и такие, которые позволяют судить о его мыслях. Около текста: «Ведяху же братіа некоего от братей скупа и жестока и до конца чюжа страннолюбіа, и хотяще того исправить яко свой удъ…» старец Нил записал на поле: «Зрите, немилостивіи» (Троицк., № 684, л. 62 об.). Дважды отметил Нил следующий далее рассказ об изгнании Иларионом Великим из монастыря монаха, который, имея огород, не давал «от плода его вкушати приходящим братіам», и был, кроме того, сребролюбцем и презирал нищих. На боковом поле Нил отметил сначала: «Зр[и]>>, а затем на нижнем поле записал: «Сіе страшно зело» (там же, л. 64). И дальше, где говорится о страсти «любостареи- шинства» и ее наказании, Нил написал: «Сіе зело страшно» (там же, л. 72). Значком «Зр» Нил Сорский обратил внимание читателя и на то место Жития Илариона Великого, где говорится, что Иларион, избегая почета, и в поисках места для безмолвия, «хотяше въ Египетьскіа страны ити, идеже неверніи живяху и не чтущіи христианъ» (там же, л. 78 об.), а значком «3» — на рассказ о настолько нестяжательном «чюдном жительстве» святого, что даже разбойники, ничего у него не найдя, прониклись к нему уважением (там же, л. 40 об.). Судя по этим пометам, Нила Сорского во время создания Соборников больше всего волновали темы нестяжательности и не — «любостарейшинства» монахов.
*
Рассмотрим две другие рукописи с почерком, атрибутируемым Нилу Сорскому
Сборник ГИМ, Епарх., № 349/509, имеет на верхней крышке приклеенную бумажку с надписью почерком XVI в.: «Ниль Завол(ж)ский». На обороте последнего, 195–го, листа книги запись: «Списаніе инока Нила пустыника заволъжьского». Слово «списаніе» могло употребляться в древней Руси и как «сочинение
На верхнем поле л. 9, где начинается Предание, Нил Полев бледной киноварью написал: «Зачало списаниемъ отца Нила
По поводу записи на последнем листе рукописи Я. С. Лурье замечает: «Это не Нил Сорский, так как в рукописи уже говорится о нем как о покойном (л. 84); принадлежность рукописи Нилу Полеву доказывается также совпадением ее почерка с почерком аннотированных рукописей Нила Полева
На л. 84, вслед за окончанием сочинений Нила Сорского, действительно, в записи, сделанной рукой Нила Полева, говорится о Ниле Сорском как о покойном («…отиде к любящему его Христу»). Но далеко не вся рукопись, точнее — совсем незначительная ее часть писана Нилом Полевым. Его почерк встречается лишь на восьми в общей сложности листах: 5, 15 об. — 16, 84 и 178 об. —181. И любопытно, что в трех случаях из четырех небольшие периоды, написанные Нилом Полевым, вплотную примыкают к написанному Нилом Сорским: один раз ему предшествуют (л. 5) и два раза за ним следуют (лл. 15 об. — 16 и 178 об. — 181. На илл. 14 указана граница почерков нал. 178 об.). Четвертый случай — это приписка на л. 84 после окончания сочинений Нила Сорского, о которой мы уже говорили.
Невольно думается, что Нил Полев не слишком старался сделать общеизвестным то, что среди его книг имеются рукописания Нила Сорского. Характерно, что в описях книг Иосифо–Волоколамского монастыря, составленных в 1543 и 1573 гг., вовсе не говорится о книгах письма Нила Сорского
Вероятно, наконец, что одна из книг, подразумеваемых записями: «В полдесть, Две книгы “Нил Заволжский”. Одни — письмо Нила Полева, а другой — писмо Исаака Сумина, Епифанья ученика Леп- кова. (Дальше — другими чернилами. —
Что же показывают филиграни этой рукописи: приобрела ли она теперешний вид еще при жизни Нила Сорского, или после его смерти? Нилов «пасхальный агнец» конца XV в., о котором мы уже говорили, виден на лл. 2,4,5, 7 и дальше — только в промежутке 110–178 лл. Остальные водяные знаки кодекса[109] датируются временем главным образом после смерти Нила Сорского; наиболее вероятны — конец 20–х — 30–е годы XVI в. Когда‑то тогда, по всей видимости, оформляя рукопись и вставляя в нее листы, написанные Нилом Сорским, Нил Полев и сделал свою запись на л. 84 (специально для Нила Полева выделить водяной знак не удается
Остается сказать о рукописи РНБ, Солов., № 326/346 — древнейший датированный список первой редакции «Просветителя» Иосифа Волоцкого
Нилом Сорским написаны здесь лл. 47–51 об., т. е. начало Сказания о новоявившейся ереси
Здесь тоже, как это обычно для Нила Сорского, — по 24 строки на странице, размер покрытого текстом пространства — те же 15,3 х 9,5 см, средняя высота букв — те же
Руке Нила Сорского и здесь сопутствует одна и та же филигрань бумаги, но уже не «пасхальный агнец», а буква «L» редкого типа, подобная той, что приведена у Брике, № 8285, 1510–1513 гг. В альбоме Н. П. Лихачева этой филиграни нет.
Иные водяные знаки бумаги этой рукописи[113] не противоречат ограничению времени ее создания датой смерти Нила Сорского, но, конечно, и не дают возможности еще более уточнить это время. Они лишь позволяют сказать, что, пожалуй, написанные Нилом Сорским части не введены в изготовленную позже книгу, как то было в предыдущем случае, и что, по–видимому, книга создана в последние годы жизни Нила Сорского.
Древнейший датированный список «Просветителя» оказывается, таким образом, еще более древним, и, что важнее, становится красноречивым свидетельством отношения Нила Сорского к
Постскриптум
Уже после того как работа «Автографы Нила Сорского» была написана, в Государственном Литературном музее в Москве обнаружилась рукопись, представляющая собой третью часть «Соборника» Нила Сорского
об. написан здесь одним почерком, а на л. 253 об. имеется запись (Нила Полева): “В сей книге дозде переписи старца Нила, ошелника Сърьскыя пустыни иже на Белеезере”». В сноске тут же Я. С. Лурье замечает: «Статьи Б. М. Клосса (кроме прим. 48) и Г. М. Прохорова были написаны до обнаружения сборника Гос. Лит. музея; поэтому принадлежность текстов в Сол. 326 /346 и других рукописей руке Нила Сорского пришлось доказывать более сложным и косвенным путем
Е. В. Романенко почему‑то думает, что «Лурье атрибутировал почерк Нила Сорского
Следуя за Б. М. Клоссом, Е. В. Романенко полагает также, что, копируя «Соборник» Нила Сорского, «Гурий (Тушин) переписывал, видимо, с чернового варианта, где исправления находились еще не в тексте, а на полях листа. Слова и фразы, которые подлежали исправлению, Нил Сорский в черновике выделял особыми значками. Нил (Полев), видимо, увез из Нило–Сорского скита беловые варианты сборников — жития из его вкладных рукописей имеют орнаментальные заставки, красочные инициалы и не содержат исправлений на полях текста. В автографах Нила Сорского варианты исправлений, выделенные в тушинских сборниках на полях, уже внесены в текст. И если бы не сохранились копии Тушина, мы бы знали о исправлениях Нила Сорского только из его предисловия к сборникам
Эти слова Е. В. Романенко тоже вызывают немалое удивление и заставляют думать, что с автографами Нила Сорского и с моей работой о них она или совсем незнакома, или знакомилась недостаточно внимательно. Во–первых, — потому что в «Соборнике» письма Нила Сорского тоже, как мы уже говорили
Также совершенно ясно, что Нил Полев уже после своего с Дионисием Звенигородским возвращения из Кирилло–Белозерского монастыря (приблизительно 1511–1512 гг.), т. е. после того как в 1508- 1509 гг. Гурием Тушиным с его помощниками была проделана работа по переписке трехтомного «Соборника» работы Нила Сорского, каким- то образом (вряд ли получив в подарок) увез его в Иосифов Волоколамский монастырь.
Но очень интересно наблюдение Е. В. Романенко, что многие чтения в работе Гурия и его команды совпадают с чтениями кирилло–бе- лозерских миней второй половины XV в., тексты которых «имеют черновой характер по отношению к текстам Нила Сорского
Предание Нила Сорского[127]
Вседействіемъ Господа и Бога и Спаса нашего Ісуса Христа и Пре- чистыа Матери Его Богородици споспешеніемъ написахъ писаніе душеполезна себе и господе братіи моей присным, яже суть моего нрава. Тако бо азъ именую васъ, а не ученики. Едінъ бо нам учитель есть — Господь Ісусъ Христос, Сынъ Божій, давый намъ божественаа Писаніа, и святіи апостоли и преподобніи отци, научівше и научающе къ спа- сенію человечьский род, понеже вси преже съделаша благое и тако инехъ научиша. Азъ же не делатель никоторому благу, но точію бо- жественая Писаніа глаголю приемлющимъ сія и хотящимъ спастися. И понеже Писанію глаголющу, «яко пришелци есмы зде и преселници», тамо же — вечная жізнь и непроходимо житіе, еже по смерти, или в покои, или в муце, еже комуждо въздаст Богъ «по деломъ его», того ради подобаеть намъ попещися о ономъ еже по смерти житіи. И азъ сего ради предах писаніе господе и братіи моей — спасенія ради моего и всехъ произволяющихъ, въздвизая съвесть къ лучшему и съхраняа от небреженіа и злаго житіа и вины иже зле и плотьскаа мудрьствую- щихъ человекъ и преданій лукавыхъ и суетныхъ иже общаго нашего врага и льстьца, и отъ нашеа лености прившедшихъ.
В начале же подобно умыслих положити о вере. Верую въ единого Бога, въ Троици славимаго, Отца и Сына и Святаго Духа, единосущну и неразделну. Такоже и въплощеніе Сына Божіа верую, и съвершена Бога, и съвершена человека Того исповедую. И прочее исповеданіе православныя веры все приемлю и исповедаю всею моею душею. Такоже и госпожу мою святую Пречистую, сущую Богородицу, съ многою верою и любовію исповедаю и величаю, и славлю. И вся святыя почитаю и пріемлю, и прославляю, и съедіняюся благодатію Христовою. И прибегаю вседушно къ святей апостолстей Церкви, и вся уче- ніа, яже приіятъ от Господа и отъ святых апостолъ, и святыхъ отець вселеньскыхъ съборъ и поместныхъ, и прочихъ святых отець святая Церкви, пріемши, намъ предасть о православней вере и о делныхъ завещаніи, — сіа вся пріемлю и почитаю съ многою верою и любовію. Лжеименных же учителей еретическая учениа и преданна вся проклинаю — азъ и сущіи съ мною. И еретики вси чюжи намъ да будуть.
I понеже мнози благоговейніи братіа приходять къ мне, хотящи жительствовати у насъ, и азъ намнозе отрицаюся, понеже грешенъ
Вседействием Господа и Бога, и Спаса нашего Иисуса Христа, и поспешением Пречистой Матери Его, Богородицы, написал я писание душеполезное для себя и господ братьев моих истинных, каковые суть моего нрава. Так ведь я именую вас, а не ученики. Один ведь у нас учитель — Господь Иисус Христос (см.:
В начале же подобающим счел я поместить
И поскольку многие и благоговейные братия приходят ко мне, желая жительствовать у нас, а я многократно отказываю им, потому что и неразумен человекъ есмь, и душею и теломъ немощенъ, отвращае- ми же от мене не оставляют мя почити, ниже престают стужати ми, и сего ради смущеніа бывают намъ, и смотрихъ се, аще есть и воля Божіа, да иже придуть к намъ, подобает преданіа святыхъ имети и хранити заповеди Божіа и творити преданна святыхъ отець, а не вносити из- веты и «непщевати вины о гресехъ» и глаголати: «Ныне немощно по Писанію жити и последовати святымъ отцемъ». Но аще и немощни есмы, а елика сила — подобитися и последовати приснопамятнымъ и блаженнымъ отцемъ, аще и равности техъ намъ достигнути невозможно. Аще ли кто не произволяеть в сихъ, да престанеть стужати моему окааньству. Азъ убо отсылаю таковыхъ безделны, якоже предрекохъ. Ктаковымъ не пріхожу, желаа начальствовати, но, приходяще къ мне, нудят мя на се. Аще ли же и пребывающіи у нас не тщатся хранити сіа и не послушают словеси нашего, еже глаголю имъ отъ святыхъ Писаній, азъ о сихъ слово въздати не хощу — за самочиніе — и непо- виненъ есмь. Аще ли же произволяють тако жити, свободне и безбед- не, пріемлемъ таковых, глаголюще имъ слово Божіе, аще и самъ не творю, — да некли и азъ благодатію Христовою за молитвъ ползовав- шихся сподоблюся божественыа Лествица глаголу реченному, яко: «Окаляни суще, образу тамо погрязнутіа мимо ходящаа учаху, о спа- сеніи ихъ поведующе, яко да не и ти в той же калъ погрязнуть. Ибо онехъ ради спасеніа и техъ Господь от кала избави». И пакы глаго- леть: «Не хощи быти горекъ судіи иже словомъ учащимъ, зря техъ о деле ленивейше належащих, множицею бо дела скудость наполни словеснаа полза».
Паки же инемъ образомъ боящеся греха намнозе отвращати, якоже рече святый Максимъ: «Мнози есмы глаголющіи, мали же тво- рящіи». Но убо слово Божіе никтоже долженъ есть таити своимъ нераденіемъ, но исповедати свою немощь, не скрывати же Божіа истины, яко да не повинни будемъ съ заповедей преступленіемъ и слова Божіа инакосказанію.
И тако убо суть словеса святыхъ отець и ина множайша! И сихъ ради, испытавше божественая Писания, предаемъ приходящимъ к намъ и требующимъ сихъ — паче же не мы, недостойни бо есмы, но блаженіи святіи отци от божественых Писаній, — и тщитися пребы- вающимъ у насъ опасно сіа съхранити. Тако бо мы произволяемъ и любимъ.
Аще ли же кто отъ братеи отъ разлененіа или небреженіа испа- деть отъ преданных ему в некыихъ, исповедовати подобает сіа настоящему, и тъй, якоже подобает, исправить съгрешеніе. И тако — грешный и неразумный я человек, и душой и телом немощный, поворачиваемые же от меня не оставляют меня в покое и не перестают докучать мне, и из‑за этого происходят у нас смущения, то я рассудил так: если есть и воля Божия, чтобы они пришли к нам, то подобает им предания святых знать, хранить заповеди Божии и исполнять предания святых отцов, а не выставлять отговорки и «измышлять оправдания в грехах» (
Но иной раз боишься долго отвращать от греха, потому что сказал святой Максим
А слов святых отцов и иных такое ведь множество! И поэтому, вопросив божественные Писания, мы передаем их приходящим к нам и требующим их — скорее же не мы, ибо мы недостойны, но
Если же кто‑то из братии от разленения или небрежения испадет в чем‑то от переданного ему, подобает исповедать это настоятельствую- щему, и тот, как подобает, исправит согрешения. И таким образом — аще в келіи лучится съгрешениіе, или вне где изшедшему — испо- веданіемъ исправиті сіа. Много же опасъство имети подобаеть исъшед- ше где отъ келіа, наипаче преданнаа съхраняти. Мноземъ же ненавидимо еже по Бозе своеа воля отсеченіе, но свое кождо оправданіе ли- хоимьствует. О таковыхъ въ божественей Лествице рече: «Лучши есть отгнати, неже своа воля оставити творити. Отгнавый бо множицею отгнаннаго смиреннейша сътвори и свою прочее отсецати волю. Овъ же еже мнети человеколюбіе — и схожденіе к таковымъ творити, въ время исхода умиленне того кляти сътворилъ есть».
Сіе же от святыхъ отець опасне предано есть намъ, яко да от праведных трудовъ своего рукоделіа и работы дневную пищу и причаа нужныа потребы Господь и Пречистаа Его Мати яже о нас устраяеть. «Не делаяй, — бо рече апостолъ, — да не ясть». Пребываніе бо и потреба наша от сихъ хощеть строитися. Делати же дела подобает под кровомъ бывающая. Аще ли же по нужи и на ясенине супругъ же во- ловъ гонити ораті и иная болезненая от своихъ трудов въ общихъ жи- тиахъ похвална суть, глаголеть божественое Писаніе, в сущихъ же особь укорно есть се. Аще ли не удовлимься в потребахъ наших от деланіа своего за немощь нашу или за иную некую вину благословну, то взимати мало милостиня от христолюбцевъ — нужнаа, а не излишь- ная. Стяжаніа же, иже по насилію от чюжихъ трудовъ събираема, вно- сити отнюдь несть намъ на ползу. Како бо можем съхранити заповеди Господня, сіа имеюще: «Хотящему с тобою судитися и одежу твою взяти, дажь и срачицу», — и прочая елика таковаа, страстни суще и немощни? Но яко яд смертоносенъ отбегати и отгоняти!
В купли же потребъ наших и проданіи рукоделій подобаеть не отще- вати брата, паче же самемъ тщету пріимати. Также делающихъ у нас, аще лучится от мирьскихъ, не подобает должнаго урока отщетевати, наипаче подаяти съ благословеніемъ и отпущати с миром. Излишнихъ не подобает нам имети. «А еже даяти просящимъ и заемлющих не от- вращати, — сіе на лукавыхъ повелено есть», — глаголеть Велікій Васи- лие. «Не имеа бо излише нужныа потребы не долженъ есть таковаа даяніа творити. И аще речеть: “Не имамъ”, — несть сългалъ, — глаголеть Великій Варсануфіе. «Явленъ бо есть инокъ онъ, иже не подле- жить творити милостыня. Тъи бо откровеннымъ лицемъ может рещі: “Се, мы оставихомъ вся и въслед Тебе идохом”», — пишетъ святый в келье ли случится согрешение, или с куда‑либо исшедшим — исповеданием
А это святыми отцами строго передано нам, — чтобы от праведных трудов нашего рукоделия и работы ежедневную пищу и прочее необходимо потребное Господь и Пречистая Его Мать для нас устраивали. «Не работающий, — сказал ведь апостол, — да не ест»
При покупке же потребного нам и при продаже сделанного руками подобает не вводить в убыток брата, а скорее самим терпеть ущерб. Также и работающих у нас, если случится кто от мирских, не подобает того, что должно дать, лишать, но и больше
Происхоженія же отъ обителей нашихъ творити не просто и якоже прилучися, но точію уставленная и нужнаа, безвременно бо и неблагословно исходити намъ ис келій нашихъ неподобно, якоже глаголеть Великій Василіе. Настоатель благочинне да уставляеть братіи раз- дааніа деломъ, такоже и отхоженіе комуждо ключимое и подобное да повелеваетъ. И посланный да не отрицается еже о Господе по- слушаніа, точію да не службу вину нераденіа вменить, но съ страхомъ Божіимъ и мноземъ да утвержается, да и себе и сущимъ с нимъ полза бываеть.
Вся же, яже въ писаніи семъ, хощу да и живу ми сущу, и по смерти моей тако творима да будуть.
Въ келіахъ же наших таковымъ подобаеть приносити словеса бра- тиамъ и страннымъ, о нихже известуемся, яко к созиданію и исправле- нію душамъ творять беседованіе, имуще силу с художьствомъ слыша- ти и рещи полезнаа.
Сіа же вся, яже написахъ, аще суть ко благоугоженію Божію и ползе душамъ, тако творимъ; аще ли ни, лучьшее да бываеть, еже есть угодно Богу и полезно душамъ.
О украшеніи церковьнемъ пишеть святый Іоаннъ Златаустый: «Аще хто съвещаеть, хотя принести церкви сосуды священныа или ино кое украшеніе, повели ему раздааті нищимъ. Никтоже бо, рече, осуженъ бысть когда о еже церкви не украшати». И прочіи святіи тако глаго- лють. Преподобнаа же мученица Евгениа и принесеныа съсуды свя- щенныя сребрены не пріятъ, глаголющи: «Иноком не подобает сребра стежаніа имети». Того ради и намъ съсуди злати и сребряны и самыа священныа не подобает имети. Такоже и прочая украшеніа излишня, но точію потребнаа церкви приносити. Великій же Пахоміе и самое зданіе церковное украшено быти не хотяше. Сзъда бо церковь въ обители иже в Мохосе и сътвори въ ней столпъ отъ плинфъ лепотне, таже помысли, яко нелепо чюдитися деломъ человечскихъ рукъ и о красо- те зданій величатися, вземъ юже, обяза столпы и повеле братіи влещи Исаак
Выходы же из обителей наших совершать не просто и как случится, но только предусмотренные уставом и нужные, ибо несвоевременно и без благословения выходить нам из келий наших не подобает, как говорит Василий Великий
Все же, что я написал в этом писании, хочу, чтобы и пока я жив, и по смерти моей так совершаемо было.
В келиях же наших подобает произносить слова таковым братиям и странникам, о которых нам известно, что для созидания и исправления душ они ведут беседы, будучи способны с умом слушать и говорить полезное.
Все же это, что я написал, если служит благоугождению Божию и душевной пользе, так да совершаем; если же нет, пусть будет лучшее, что угодно Богу и полезно душам.
Об украшении церковном пишет святой Иоанн Златоуст
О пищи же и питіи. Противу силе своего тела и души окормленіа кійждо да творить, бегая пресыщеніа и сластолюбіа. Въ пианьство же пити отнудь не подобаеть намъ никакого питіа. Здравіи бо и юнніи да утомляют тело постом и жажею и трудомъ по–возможному, старіи же и немощніи да упокояють мало.
Себе же в келіахъ нашихъ съсуди и прочая вещи многоценны и украшены не подобаеть имети. Такоже и съзиданіа келейная и прочая вселеніа жилищь нашихъ вся немногоценны и неукрашены подобает стяжати, якоже глаголеть Великій Василиіе, повсюду обретаемы и удобь купуемы.
Женамъ же входити к нам въ ските не подобаеть, ни же безсловес- ныхъ коихъ женьска рода на послуженіе или на иную кою потребу имети, — и сіе възбранно есть намъ. Также и отрочатъ на служеніе держати неподобно. И — съхранятися всячьскы гладкихъ и женовидных лиць.
изо всей силы, пока они не наклонились и не стали нелепыми. И говорил: «Да не будет ум, из‑за хитрых похвал поскользнувшись, добычей дьяволу, ибо у того много коварства». И если этот великий святой так говорил и сделал, сколь более нам подобает в таковых вещах себя сохранять, поскольку немощны мы и страстны и умом готовы поскользнуться.
О пище же и о питии. Соответственно силе своего тела и души каждый да руководствует собой, избегая пресыщения и сластолюбия. До опьянения же пить совершенно не подобает нам никакого пития. Здоровые и юные да утомляют тело постом, жаждою и трудом по возможности, старые же и немощные пусть дают себе немного покоя.
У себя в келиях наших сосуды и прочие вещи многоценные и украшенные не подобает иметь. Также и устроение келейное и прочее, что наполняет жилища наши, немногоценное и неукрашенное подобает приобретать, как говорит Василий Великий
Женщинам же входить к нам в скит не подобает, и никаких бессловесных женского пола для службы или иной какой‑либо потребности не иметь, — и это запрещено нам. Также и отроков для служения не подобает держать. И всячески
«Устав» Нила Сорского
Сказаніе главамъ
1. О различіи еже на нас мысленыа брани, победы и побежденіа, и еже тщаливо противитися страстемъ.
2. О бореніи нашемъ еже к симъ л.
3. О еже како и чим укреплятися в настояніи ратей мысленаго подвига.
4. О обдержаніи всего деланіа въ жительстве нашемъ.
5. О различіи нашего бореніа и победы на осмь началнейших по- мыслъ страстных и прочихь.
6. Обще на вся помыслы,
7. О памяти смертней и Страшномъ суде: како поучатися о сихъ, да стяжим сіи помыслы въ сердцих нашихъ.
8. О слезах: како подобает творити хотящим обрести сія.
9. О храненіи еже по сих.
10. О отсеченіи и беспопеченіи истиннем, еже есть умрътвіе от всехь.
11. еже не преже времени и подобными мерами сіа деланіа подобает творити,
ОТ ПИСАНІЙ СВЯТЫХ ОТЕЦЪ О МЫСЛЕНОМ ДЪЛАНІИ: ЧТО РАДІ НУЖНО СІЕ И КАКО ПОДОБАЕТ ТЩАТИСЯ О СЕМ
Предисловіе
Понеже мнози от святых отець рекошя о деланіи сердечнемъ, и мысленом блюденіи, и умном храненіи различными беседами, якоже кыиждо ихъ наученъ бысть от Божіа благодати, единем же разумом, —
Смысл этих писаний охватывает следующее: как подобает делание совершать иноку, хотящему истинно спастись в эти времена, — что и мысленно и чувственно по божественным Писаниям и по житию святых отцов, насколько возможно, подобает поступать.
Перечень глав
1. О различии ведущейся с нами мысленной брани, победы и поражения, и что
2. О борьбе нашей против них, и что памятью Божией и хранением сердца, то есть молитвой и безмолвием ума,
3. О том, как и чем укрепляться при наступлении ратей мысленного подвига.
4. О поддержании всего делания в жительстве нашем.
5. О различии нашей борьбы и побед над восьмью главнейшими страстными помыслами и прочими.
6. Общее против всех помыслов.
7. О памяти смерти и о Страшном суде: как научаться тому, чтобы стяжать этот помысел в сердцах наших.
8. О слезах: как подобает поступать хотящим обрести их.
9. Об охранении
10. Об отсечении
11. том, что не прежде времени и подобающими мерами эти делания подобает творить, и о молитве об этом и о прочем нужном.
ИЗ ПИСАНИЙ СВЯТЫХ отцов О МЫСЛЕННОМ ДЕЛАНИИ: ЧЕГО РАДИ НУЖНО ОНО И КАК ПОДОБАЕТ СТАРАТЬСЯ РАДИ НЕГО
Предисловие
Многие ведь из святых отцов сказали о делании сердечном, соблюдении мыслей и хранении ума различными словами, как каждый из них научен был Божией благодатью, но одинаково по смыслу, —
прежде отъ самого Господа глаголъ пріемше, рекша: «От сердца исходят помышленіа злаа и сквернят человека» и «внутрьшнее съсуда» научивша очищати; и еже «духомъ,
Понеже святіи, подвизавшеся чювствене, и мыслене делашя в винограде сердца своего и, очистивше умъ от страстей, обретошя Господа и стяжашя разум духовный, нам же, раждизаемом пламенем страстей, повелешя почерпати воду живу
1. О различіи еже на нас мысленыа борбы, победы и побеженіа, и о еже т'щаливно противитися страстемъ
Различна убо на нас борба мысленыа брани, победы и побеженіа, рекошя отци: преже прилогъ, таже с'четаше, потом съложеніе, таже плененіе и потом страсть.
Прилогь убо, рекошя святіи отци, Іоанн Лествичник, и Филофей Сінаит, и иніи, помыслъ простъ, или образ прилучьшагося, но/,».
Поскольку святые, подвизавшись в сфере чувств, и мысленно трудились в винограднике сердца своего и, очистив ум от страстей, обрели Господа и стяжали духовный разум, нам же, разжигаемым пламенем страстей, повелели почерпать живую воду из источника божественных Писаний, способную угасить опаляющие нас страсти и на всякий разум истинный наставить, — того ради и я, многогрешный и неразумный, собрав из святых Писаний что сказали об этом духоносные отцы, написал для напоминания себе, — не будучи делателем этого, я, нерадивый и ленивый, ибо не сотворил никогда ничего благого, но пуст был, без всякой добродетели, духовно и телесно, и словно некий купленный раб был у неподобающих страстей, покорный тем во всем. Поскольку не в здравии благодушия, тишины от страстей, но в узах болезни от страстей находясь, это частичное я сказал — не от себя, но от святых Писаний: малое из многого собрал, как пес из крошек, падающих с трапезы словесной господ своих, блаженных отцов, — да хоть в малом подражателями будем их.
1. О различии мысленной борьбы против нас, победы и поражения, и что надо тщательно противиться страстям
Различна ведь борьба против нас в мысленной брани с победами и поражениями, сказали отцы: прежде — прилог, затем — сочетание, потом сложение, затем пленение и потом страсть.
Прилог ведь, сказали святые отцы, Иоанн Лествичник, Филофей Синаит и иные, есть простой помысел или образ случившегося, внове в сердце вносимый и объявляющийся уму. Григорий же Синаит говорит, что прилог — это от врага исходящее побуждение, например: «Сделай это или то», — как при Христе, Боге нашем: «Скажи, пусть камни эти будут хлебами»
Съчетаніе же глаголють — еже съглаголати къ явлыиемуся по страсти или бестрастне, рекше, пріятіе помыслу, от врага бываел. го/мому, сиречь, иже с ним поученіе и събеседованіе от произволеніа нашего. Се же есть помышляти котораа–любо мысль, принесенаа на умъ. Сіе, рекошя, не всяко безгрешно; имат убо похвалу, егда богоугодно рас- чинит. Сице же расчиняем: аще кто не отсечет прилога лукаваго помысла, но мало събеседует ему, и врагъ убо страстне помышляти налагает кому. Он же да тщітся на благое прелагати. Како же на благаа мысли прел.20о<5./лагати нам, Богу дающу глаголъ, послежде речемъ.
Сложеніе же, рекошя, — приклоненіе съсластно души къ явльше- муся помыслу или образу бываемо. Се же есть, егда кто, пріемъля помыслы или образы, от врага представляемы, и с ними глаголя мыс- лене, въмале сложит в мысли своей тако быти, якоже глаголеть вражій помыслъ. Сіе глаголют противу подвизающагося устроенію. Сице же подвизающихся устроеніе когождо: аще убо
Сіе же речеся отци о сложеніи мысленем, иже неволею кто по- беждается помыслом, в подвизе сый, корень же ума его на том утвер- женъ есть еже не съгрешати и не сътворити делом безаконіе. Глаголет же Григоріе Синаит: «Последі страсти и по бореніи — слогъ». И сіе, либо мысль на ум человеку принесена будет. И это, говорят, безгрешно и ни похвалы, ни укоризны не заслуживает, поскольку не в нашей власти. Невозможно ведь, чтобы не было прилога к нам вражеского помысла; как говорит Симеон Новый Богослов:[168] «Вход для этого дьявол со своими бесами обрел с тех пор, как из рая и от Бога отогнанным за преслушание сделал человека, —
Сочетанием же называют диалог с явившимся, страстный или бесстрастный, то есть, приятие помысла, врагом внушаемого, иначе говоря, размышление о нем и собеседование
Сложение же, сказали они, — услаждающее склонение души к явившемуся помыслу или образу. Это происходит, когда кто‑то, принимая помыслы или образы, врагом представляемые, и с ними мысленно беседуя, чуть–чуть согласится в мысли своей, чтобы было так, как говорит вражий помысел. Об этом судят в зависимости от устроения подвизающегося. Устроение же каждого подвизающегося таково: если кто‑то находится в преуспеянии и принял помощь от Бога, отгоняя помыслы, таковой если обленится и не постарается по небрежности отвращать лукавые помыслы, —для него это не безгрешно. Если же кто‑то новоначален и неспособен еще отгонять прилоги лукавого, таковой, если чуть–чуть согласится с лукавым помыслом, но тотчас исповедается Господу, каясь и укоряя себя, и призовет Его на помощь, как написано: «Исповедайтесь Господу и призывайте имя Его» (
Это сказано отцами о сложении мысленном, когда кто‑то невольно побеждается помыслом, пребывая в подвиге, причем корень ума его утвержден на том, чтобы не согрешать и не сотворить беззаконие на деле. Григорий Синаит говорит: «После страсти и по борении — сложение».
якоже мнится, о сем слозе рече святый сей, — иже кто приемлет помыслы вражіа волею и, събеседуа и съчетаася с ними, пол.^/бедится от них и уже кътому не възбараеть противу страсти, но сложит въ себе утвержене сътворити грех; или аще и проискалъ будет, хотя делом сътворити еже съложи в мысли своей, възбраненъ же бысть или времени ради, или места, или иных ради кыих винъ, — и сіе зело тяжчяйше есть и въ запрещеніихъ устрояется.
Плененіе же — или нужное и неволное сердца отведеніе, или пре- бывателное съвъкупленіе къ прілучшел».22об./муся и изящнаго нашего устроеніа губителное. Се же есть нужное и неволное сердца отведеніе, — егда плененъ будет умъ помыслы, сиречь, нужею отведется на лукавыя мысли, тебе не хотящу; но абіе, Богу помогающу, възвраща- еши и к себе. Егда же яко бурею и волнами носимъ и от устроеніа благаго изводим къ лукавым мыслемъ, не могы въ тихое и мирное устрое- ніе приити, — сіе же наипаче от молвы бываеть и от многых
Сіе инако въ время молитвы, и инако не въ время, и инако о сред- нихъ, и инако о лукавыхъ помышленіих судится. Аще убо въ время молитвы лукавыми помыслы пленится, сіе тяжчайши есть, въ время бо молитвы къ Богу умъ събирати и молитве вънимати и мыслей всячь- скых отвращатися. Аще ли же не въ время молитвы и о нужл/.^об./ных потребах иже в житіи, — таковаа безгрешна суть, понеже и святіи нужныа в житіи сем потребы благословне творяху. В коемждо бо по- мысле, рекошя отци, обращается умъ благочьстивым разумом, съ Богом есть. От лукавых же помыслъ всегда подобает отвращатися.
Страсть же, истинне глаголють, — иже временем долгым въ души гнездяся и якоже въ нравъ прочее ту еже къ ней обычяем приведъ, и самоизволне прочее в нем и самоусвоенне приходящу, обу/,».24/рева- ющи присно страстными помыслы, от врага вълагаемыми, утвердив- шеся от счетаніа и събеседованіа частаго и въ обычаи бывъши мнозем поученіем и мечтаніемъ. Се же есть кою–любо вещь страстну начясте представляет врагъ человеку и паче инех въжизает его на любовь ея и, аще хощет, аще не хощет, побежается от неа мыслене. Наипаче же се бывает, аще будет преже от небреженіа о мнозе съчетался и събе- седовалъ, сиречь мыслилъ,
И это, как представляется, о таком сложении сказал этот святой, — когда кто‑то принимает помыслы вражеские добровольно и, собеседуя и сочетаясь с ними, будет побежден ими и далее не борется против страсти, но положит в себе твердо сотворить грех; или, если и постарался, желая на деле сотворить то, что положил в своей мысли, но остановлен был или по причине времени, или места, или иными какими‑то причинами, — и это гораздо тяжелее и наказывается запрещением.
Пленение же — это или насильственное и невольное отведение сердца, или продолжительное сочетание со случившимся
Это иначе судится,
Страсть же, истинно говорят, — долгое время в душе гнездясь и будучи затем ее обычаем переведена как бы в нрав, сама потом к человеку как усвоенная самопроизвольно приходит, обуревая постоянно страстными помыслами, от врага влагаемыми, утвердившись от сочетания и частого собеседования и став обычной от многого помышления и мечтания. Это бывает, когда какую‑нибудь вещь, возбуждающую страсть, враг часто представляет человеку и разжигает его более, чем к
2. О бореніи нашем еже къ симъ, и яко памятію Божіею и храненіемъ сердца, сиречь молитвою и безмолвіем умным, побежати сихъ, и о еже како действовати сіа. Въ немъ же и о дарованіих.
Бореніе противъ сим уставляют отци равномощную противъ борющегося силу, волею или побежающа, или побеженіе пріемлюща умно. Еже съпроста рещи — съпротивлятися лукавым помыслом елика сила нам есть. Сіе венцем или томленіемъ виновно:
«Сіе же съгрешеніе, еже мукам виновно, — глаголеть Петръ Дамаскинъ, — егда на дело придет. Крепце же борющімся и не изнемогающим о зелнем18 ратованіи вражьи светлейшіи исплетаются венцы».
Разумное же и изящьное бореніе, глаголють отци, еже начяло при- шедшаго помысла отсекати, иже глаголется прилогъ, и беспрестанно молитися. Иже бо, решя, пръвому съпротивляайся, сиречь прилол..?* ηβ./гу помысла, вся последняа единою отреза. — Понеже разумне боряйся матерь злым, сиречь лукавый прілог мыслем, отмещет. И под- визатися подобает поставити умъ глух и нем въ время молитвы, якоже рече Нилъ Синайскый, и имети сердце безмолвствующе от всяко каяться и молиться об избавлении от таковой страсти. Ибо будущей муке подлежит за непокаяние, а не за брань. Если бы это было так, не могли бы некоторые без совершенного бесстрастия получить оставления
2. О нашей борьбе с ними, и что памятью Божией и хранением сердца, то есть молитвой и безмолвием умным, должно побеждать их, и о том, как это делать. В нем же и о дарованиях.
Борьбу против них отцы устанавливают равномощной силе борющегося,
«Согрешение, оказывающееся причиной мук, — говорит Петр Дамаскин, — когда оно переходит в дело. Крепко же борющимся и не изнемогающим в тяжелой рати с врагом исплетаются светлейшие венцы».
Разумная же и искусная борьба, говорят отцы, состоит в том, чтобы отсекать начало пришедшего помысла, каковой называется прилогом, и беспрестанно молиться. Ибо, сказали они, сопротивляющийся первому, то есть прилогу помысла, все последующее разом отрезает. — Потому что разумно борющийся мать зол, то есть лукавый прилог к мыслям, отметает. И подобает стараться удерживать ум глухим и немым во время молитвы, как сказал Нил Синайский,[170] и иметь сердце го помысла, аще и отнудь благъ является, глаголеть Ісихіе Іерусалим- скый. Понеже бестрастным, рече, помыслом страстніи последуют, якоже искусом познано бысть; и первых вход вторымъ
Аще ли же не можеши въ безмолвіи сердца кроме помысл молити- ся[171], но видиши сих множащихся въ уме своем, не малодушьствуй о семъ, но пребывай единаче моляся. Сіе бо ведый известно, блаженный Григоріе Сінаит, — яко не мощно есть[172] нам страстным победити лукавыа помыслы, рече сице: «Никтоже новоначалных удержавает умъ и отгоняет помыслы, аще не Богъ удержит его и помы/л.
безмолвствующим от всякого помысла, даже если он представляется совершенно благим, говорит Исихий Иерусалимский. Поскольку за бесстрастным помыслом, сказал он, последуют страстные, как на опыте было познано; и вход первых бывает причиной вторых. И поскольку сказано, что, благим помыслам последуя, лукавые входят в нас, — того ради подобает стараться молчать мыслью и в отношении помыслов, кажущихся правыми, и постоянно смотреть в глубину сердечную и говорить: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня» — полностью, иногда же половину: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя». И, опять изменив, говори: «Сыне Божий, помилуй меня», — что и удобнее новоначальным, сказал Григорий Синаит. «Не подобает же, — сказал он, — часто делать перемену, но — изредка». Ныне же отцы прибавляют к молитве слово: сказав «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня», тут же говорят: «грешного». И это допустимо. Особенно же подходит нам, грешным. И так говори прилежно, будь то стоя, или сидя, или и лежа, ум в сердце затворяя и дыхание сдерживая насколько возможно, чтобы часто не дышать, как говорит Симеон Новый Богослов. И Григорий Синаит
Если же не можешь в безмолвии сердца без помыслов помолиться, но видишь, что они множатся в уме твоем, не малодушествуй из‑за этого, но продолжай по–прежнему молиться. Хорошо ведь это зная, — что невозможно нам, страстным, победить лукавые помыслы, блаженный Григорий Синаит сказал так: «Никто из новоначальных не удерживает ум и не отгоняет помыслов, если Бог не удержит его и помыслы не отгонит. Сильные ведь способны на это — удерживать ум и отгонять помыслы. Но и они не сами по себе отгоняют их, но с Богом подвизаются в брани против них как облеченные благодатью и всем оружием Его». Ты же, если видишь, сказал он, нечистоту лукавых духов, то есть помыслы, воздвигаемые в твоем уме, не ужасайся, не удивляйся, и даже если явятся тебе благие уразумения некоторых вещей, не внимай им, но удерживай дыхание как только можно и, ум в сердце затворяя, вместо оружия призывай Господа Иисуса часто и прилежно, и они отбегут, как огнем палимые невидимо божественным именем. Если же долгое время досаждают помыслы, тогда, встав, помолись
Аще ли же и по еже ти помолитися на них единаче безстудствуютъ и умножаются толико, якоже не мощно22 умомъ сердце блюсти, глаголи молитву /л.
«Многа бо добродетелна деланіа, но — отчасти суть, сердечьнаа же молитва всякому благу источник
Есть же сіе деланіе, рече, — еже умъ блюсти въ сердци кроме всех помыслъ — ненавыкшим отнюдь нужно, не токмо новоначалным, но и косневшим делателем, иже и еще сладость молитвы от действа благодати внутрь сердца не пріяшя и не удержашя. И отъ искуса же знаемо есть сіе, яко немощным и еще отнюдь жестоко сіе деланіе и неудобно мнится. Егда же кто обрящет благодать, тогда безтрудно и съ любовію
Если же и после того, как ты помолился, по–прежнему без стыда умножаются они настолько, что невозможно уму блюсти сердце, то устами беспрестанно долгое время говори молитву, твердо и терпеливо. Если же разленение и изнеможение овладевают тобою, призывай Бога на помощь и понуждай себя сколько есть сил, молитвы не прекращая, и тут уж обязательно отойдут все они, Божией помощью отгоняемые. Когда же утишится ум от помыслов, вновь сердцу внимай и
«Много ведь дел добродетели, но
Дело же это, сказал он, — сохранять ум в сердце вне всех помыслов — непривычным в высшей степени трудное, — не только новоначальным, но и имеющим опыт делателям, которые сладости молитвы от действия благодати внутри сердца еще не приняли и не удержали. И по опыту это известно, — что немощным это делание кажется в высшей степени тяжелым и неудобоисполнимым. Когда же кто обретает благодать, тогда без труда и с любовью молится, утешаемый благодатью. «Ибо когда приходит действие молитвы, тогда воистину оно держит ум у себя, и веселит, и от пленения избавляет», — сказал Синаит. Того ради подобает быть терпеливым в молитве, от всех помыслов отвращаясь доколе возможно, и не вставать петь до времени. Ибо «в терпении, — сказал он, — да будет сидение твое, следом за сказавшим: “В молитве претерпевая” (ср.:
А еже иногда, рече, уставъ деланіемъ полагаа час молитися, час чести, час пети, и тако день преходити, — сіе добре, рече, противу времени, и мере, и силе когождо подви/л ззы5./зающихся. И сих убо на произволеніи положи, или тако хранити, или неотступное съдержа- ние блюсти — еже есть всегда в деле Божій быти.
Егда же благодатію Божіею усладітся молитва и действует въ сердци, наипаче повелевает прилежати ей. «Аще бо, — рече, — видиши ни». И повелевает, преклонив плечи и с головной болью, долго терпеть, горячо призывая на помощь Господа Иисуса, долу поникнув и ум в сердце собирая, если только оно отверзлось, сказал он. И самого Господа изречение приводит, сказавшего, что «Царство небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (
А что иногда, сказал он, по уставу деланий полагается час молиться, час читать, час петь, и так проводить день, — это хорошо, сказал он, если соответствует времени, мере и силе каждого из подвизающихся. И он предоставил вольному выбору, или следовать этому, или блюсти неотступное удержание
Когда же благодатью Божиею усладится молитва и начнет действовать в сердце, он повелевает особенно прилежать ей. «Ибо если, — действующу молитву въ твоем сердци и не престающу двизатися, да не оставиши ю никогдаже и въстанеши пети, аще не по смотренію оставит тя». Бога бо внутрь оставль,
Къ предлагающим же святыа отца любопренне, или зде
Святый же Ісаакъ, о сих высочайшаа пиша, поведает сице. Егда им бывает неизреченнаа она радость, и молитву отъ устъ отсецает, престанут бо, рече, тогда[180] уста и язык и сердце, иже помыслом
Указывающим же по любопрению на святых отцов или здесь на некоторых, что они совершали всенощное стояние и непрестанное пение,
Святой же Исаак, говоря о них высочайшее, рассказывает следующее. Когда у них бывает эта неизреченная радость, и молитву от уст она отсекает, ибо замолкают тогда, сказал он, и уста, и язык, и сердце, помыслов хранитель, и ум, кормчий чувств, и мысль, скоролетящая и бесстыдная птица, и больше не имеет мысль ни молитвы, ни движения, ни своей власти, но наставлением наставляется силою иною, а не
И пакы инде глаголет: «Обретый радость о Бозе не токьмо на страсти не призрит, но ниже на свой живот обратится: любовъ Божіа слад- чайши живота, и иже по Бозе разум сладчайши меда и съта, от Негоже любовъ ражается». Но сіа суть неизреченна и неизглаголанна, якоже глаголеть Сімеон Новый Богословъ: «Кый языкь изречет? Кый же ли умъ скажет? Кое слово из/л. моб./глаголеть? Страшно бо, въистину страшно и паче слова: зрю свет, егоже миръ не имат, посреде келіа на одре седя. Внутрь себе зрю Творца миру, и беседую, и люблю, и ямъ, питаяся добре единым боговиденіемь, и съедінився Ему, небеса пре- въсхожу. И сіе вем известно и истинно. Где же тогда тело, не вемъ».
ужасом и видением молитвенным, а не молитвой. И не молитвой молится ум, но превыше молитвы бывает. И при обретении лучшего молитва оставляется, и в исступлении бывает
И еще в другом месте он,
И, сим еще съгласуа, святый[181] Ісакъ рече: «Егда человеку отимет- ся покрывало страстей от очію смысла, и узрит въ ону славу, абіе възвы- шается смыслъ въ ужасе. И аще не бы Богъ пределъ положилъ в жи- воте сем таковым вещем, колико подобает коснети въ них? И обаче, аще бы прощено, въ всем животе человечи[182] не имелъ бы изыти от- туду, от виденіа их дивнаго». Но сіе сътворяет Богъ ради милости Своеа — еже у/л. *?/малятися от святых благодати на время, да и о братіи промышленіа и попеченіа творят словом служеніа, еже есть поученіе на благочестіе, — якоже глаголеть святый Макаріе о иже на съвершеніа меры въступивших: «Всему пожрену быти любве и сладости чюдных онех віденій. И аще всегда бы, — рече, — равне сице имелъ благодать, не бы убо мощно ему было строеніе и тяжесть подъя- ти слова, ни же убо слышати что или глаголати иже зде сущих, или о сем поне ма/л. — юоб./лейше попещися». И притчею положи о съвръше- ных благодатію, — якоже на дванадесят степеній възыти. «Обаче послабляет, — рече, — благодать. И, един низступльши степень, на единънадесятом, якоже рещи, стоитъ, и сего ради съврьшеніа мера не удержася им, — да имут время и о братіи упражнятися, и промышля- ти словом служеніа».
Но что о сих речем, иже вкусивших въ мертвенем сем телеси бес- мертныа пища и еще въ мире семъ маловременнем сподобль/л.4//ших- ся отчасти оноя радости, иже в небеснем отечьствіи щадимыа? Сіи ни истинно. Где же тогда тело, не знаю». И о Господе беседуя, сказал: «Любит ведь меня Он, и в Себе Самом меня принимает, и в объятиях сокрывает. На небе будучи, Он и в сердце моем. Здесь и там Он мне видится». И тотчас,
И еще, с этим соглашаясь, святой Исаак сказал: «Когда у человека снимется покрывало страстей с очей смысла, и узрит он ту славу, тотчас возвышается
Но что скажем о тех, кто уже в этом мертвенном теле вкусил бессмертной пищи и еще в этом маловременном мире сподобился отчасти той радости, которая приуготовляется в небесном отечестве? Они красным и сладкым мира сего приложатся, ниже скорбных и злолют- ных убоятся, съ апостоломъ бо дръзают глаголати: «Ничтоже нас разлучит от любве Божіа» и прочаа.
Но сіа убо, по словеси святаго Ісаака, онех зрителей бывших и служителей сіа вещи, или наказавшихся от сицевых отець и от устъ их истинну наученныхъ, и в сих и сицевых исканіихъ прешедших жи- тіе свое. Мы же непотребніи, повинни въ мно/,ι. 4
Древніи убо отци мнози делатели и учители сим быша и единъ дру- гаго назидаху и укрепляху. Ныне же,
Но ведь это, по словам святого Исаака,[185] относится к тем, кто был созерцателем и служителем этой вещи, или был наставлен таковыми отцами и из уст их истине научился, и в этих и таковых исканиях прошел свое житие. Мы же, непотребные, повинны во многих грехах и исполнены страстей, потому недостойны мы и слышать‑то таковые слова. Но, уповая на благодать Божию, я дерзнул отчасти пересказать эти святые писания духоносных слов, да познаем хоть немного, каким окаянством объяты мы и какому безумию предаем себя, стремясь к приобщению к миру сему и к преуспеянию в нем, приобретая тленные вещи, и ради них пускаясь в смятения и брани и производя опустошение наших душ. И полагаем, что этим творим добро, и считаем себя заслуживающими похвалы. «Но горе нам, ибо не познаем душ наших и не разумеем, к какому жительству мы были призваны, — как говорит святой Исаак, — и жизнь мира сего, или скорби его, или покой его почитаем за что‑то».[186] И от лености, любви к миру и небрежения нашего говорим, что это подобало древним святым, а нам это не требуется и невозможно. Но не так это, не так! Невозможно это для тех, кто своей волей вметает себя в страсти, не хочет истинно покаяться и постараться ради дела Божия и любит неполезные попечения мира сего. А тех, кто горячо кается, Господь всех милует, и благодетельствует, и прославляет — тех, кто со многою любовию и со страхом ищет Его, на Него одного взирает и творит заповеди Его. Так все божественное Писание повествует.
Многие ведь древние отцы были делателями и учителями этого и один другого назидали и укрепляли. Ныне же, по оскудении таковых, если кто‑то поусердствует в деле Божием, в большей мере благодать вразумляет
3, 13). Некоторые же и слышать не хотят, есть ли благодать в нынешнее время. Эти от многого бесчувствия, неразумия и маловерия омрачены, сказал Григорий Синаит. Мы же, все это познав из святых Пи- святых Писаній, и аще хощем о деле Божій истинно прилежаніе имети, удаляемся преже, елико мощно, от суеты мира сего и потщимся страсти умаляти, еже есть сердце блюсти от лукавых помыслъ, и в сем заповеди навершающе, и съ храненіемъ сердца имеемъ всегда молитву. «Се бо есть первый степень иночскаго възраста, и инако страсти умаляти немощно», — глаголет Сімеонъ Новый Богословъ.
И в нощи убо о деланіи сем наипаче />».
Блаженый же Ісихіе Іерусалимъскый четыре образы полагаеть в деланіи семъ мысленемъ: или «прилогы блюсти, или сердце имети глубоче молчаще от всякого помысла, и молитися, или Господа Ісуса Христа
Особенно ночью в делании этом подобает усердствовать, сказали отцы. Ибо, сказал блаженный Филофей Синаит,[187] «ночью наиболее очищается ум». И святой Исаак говорит:[188] «Всякая молитва, которую приносишь ночью, да будет в твоих очах большей, чем все дневные деяния, достойна чести. Ибо сладость, днем даваемая постникам, от света ночного делания истекает». И прочие отцы с этим согласны. Потому, сказал Лествичник:23 «Ночью больше
Блаженный же Исихий Иерусалимский различает четыре приема в этом мысленном делании:[190] или «наблюдать за прилогами, или хранить сердце глубоко молчащим для всякого помысла и молиться, или Господа Иисуса Христа на помощь призывать, или иметь памятование о смерти. Все они, — сказал он, — лукавые помышления отража до обрящется кто, вся сиа трезвение, сиречь деланіе мыслено, глаголются. Сіа вся смотривше, кождо нас подобающим себе чином да подвизается.
3. О еже како и чим укреплятися въ настоаніи ратей мысленаго подвига
Се же есть укрепленіе въ бореніи подвига нашего, реченное въ всех писаніихъ, — да не омалодушимся, ни унываем,
И пакы, егда присещеніе благодати бывает, да не обезпечалишися, ниже възвысишися, но исповежся Богу и благодари Его, и припадай на память съгрешеній своих, иже въ время попущеній на тя бывших, — где сходиши тогда и како стяжаваеши умом скотскый. И помяни окаанъство естества своего, и пріими въ себе нечистыа помыслы и ют». И к какому бы из них кто ни обратился, все они называются трез- вением, то есть мысленным деланием. Рассмотрев их все, каждый из нас подходящим себе образом да подвизается.
3. О том, как и чем укрепляться при наступлении браней,
Вот рекомендуемое во всех писаниях укрепление в борьбе при нашем подвиге, — да не малодушествуем, не унываем, когда сильно ополчатся на нас лукавые помыслы, не прекратим движения по дорожке, что на арене. И это ведь хитрость дьявольской злобы — внушать нам стыд за поражение скверными помыслами, препятствующий воззреть к Богу с покаянием и помолиться против них. Но мы всегдашним покаянием и беспрестанной молитвой да побеждаем их и не дадим плечи врагам, хоть и тысячу ран каждый день получаем от них. И положим в себе, пока не умрем, никак не отступать от живоносного этого делания. Бывает ведь у нас наряду с ними и сокровенное посещение милостью Божией. Не только ведь у нас, страстных и немощных, но и у в высоком чину чистоты стоящих и в достойном похвалы житии пребывающих, в жительстве безмолвия под мышцею разума Господня, — бывают и у них падения мысленные, но после них — «мир и утешение, и помыслы целомудренные и кроткие», как говорит святой Исаак.[191]
И также, когда посещение благодати бывает, да не станешь ты беспечным и не возвысишься, но исповедайся Богу и благодари Его, и припадай на память согрешений своих, во время попущения у тебя бывших, — куда нисходишь тогда и как обретаешь ум скотский. И помни окаянство природы своей, и приведи
Глаголеть бо блаженый Грігоріе Синаит: «Аще не оставленъ будет человекъ и побеженъ будет и пообладанъ, порабощся всякою страстію и помыслом и духом побеждаемь, и ни
помыслы и нелепые идолы, во время зимы водруженные в смысле твоем, и час смущения и бесчиния помыслов, незадолго прежде восставших на тебя в невидении омрачения, — как скоро уклонился ты к страстям и собеседовал с ними в омрачении смысла. И поминая это, кайся и укоряй себя. Разумей же, что все это промысел Божий наводит на нас, чтобы мы смирились.
Ибо говорит блаженный Григорий Синаит: «Если не будет человек оставлен, и побежден, и пленен, поработившись всякою страстию, и помыслом, и духом побеждаем, и ни отдел помощи не обретая, или от Бога, или от чего бы то ни было совершенно, так что недолго и в отчаяние прийти насилуемому во всем, не может он сокрушиться и считать себя ниже всех и последнейшим, и рабом всех, и самых горьких бесов худшего, как полностью
4. О поддержании всего делания в жительстве нашем
Поддерживаться в жительстве нашем должно и то, чтобы всегда и во всяком начинании душой и телом, словом, делом и помышлением пребывать в деле Божием, насколько это по силе. «Ибо как прежде, живя в миру, в суете его, всем умом и чувствами поработились мы прелести греховной, — говорит блаженный Филофей, — так опять подобает намъ, въ еже по Бозе житіе преступльшим, всем умом и чювъствы работати Богу живу и истинну и Божій правде и хотенію» и творити святыа Его заповеди и от всех неугодных
И от сна убо въставъ, преже прославити Бога, таже исповедатися Ему, и потом — сіа деланіа: молитва, пеніе, чтеніе, рукоделіе и аще поделіе кое. Всегда же имети умъ въ благоговеніи мнозе и въ надежи Божій висящь, и вся творити къ благоугоженію Его, а не къ тщеславію, ни къ человекоугодію, ведяще из/,..5//вестно, яко всегда с нами есть «иже везде сый и вся исполняай». Понеже «насаждей ухо» слышит вся, и «създавый око» сматряетъ везде. И аще прилучится беседа, — и сіа по Бозе съхраняася от роптаніа и осуженіа, и празднословіа, и любопреніа. Такоже и въ пищи и в питіи — и се съ страхом Божіим. Наипаче же въ время сна — благоговейне внутрь, мыслене, вне же — въ всех удесех благосъпрятанне. Сонъ бо сей маловременный образ есть вечнаго сна, сиречь смерти,
же подобает нам, к житию по Боге приступившим, всем умом и чувствами работать Богу живому и истинному и Божьей правде и воле» и творить святые Его заповеди, и от всего неугодного Богу всячески удаляться, по Писанию, говорящему: «Ко всем заповедям Твоим я направлялся и всякий путь неправды возненавидел» (
И, от сна восстав, прежде надо прославить Бога, затем исповедаться Ему, а потом — такие дела: молитва, пение, чтение, рукоделие и, если есть, какое‑то поделие. Всегда же имей ум во многом благоговении и в надежде Божией висящим, и все твори для благоугождения Его, а не для тщеславия, ни для человекоугодия, зная точно, что Он всегда с нами, «везде сущий и все исполняющий»
Изображение преднихъ и сказаніе еже по сих
Се, благодатію Божіею рехом от святых Писаній въмале о мысле- ном деланіи, и о еже въ нем на нас различіи вражаа брани, и нашем бореніи еже къ сим, и яко изящное бореніе — еже бес помыслъ имети сердце въ молитве. И убо, рекше о действіи сих, и в сих отчасти дерз- нухом назнаменати святаа Писаніа, — кіа благодати сподобляются сих делатели,
5. О различіи нашего бореніа и победы на осмь начальнейших помыслъ страстных и прочих
Различны образы бореніа, имиже победу поставляти нам на лука- выа помыслы, рекошя отци. Противу мере когождо подвізающихся еже молитися[193] на помыслы и еже пререковати им, и еже уничижати, и отгоняти их. И еже убо уничижати и отгоняти — съвершеннейших есть, а еже противъ вещати — и сіе предъуспевших есть. Новоначал- ных же и немощных — еже молитися на них и благыа помыслы приво- дити на лукавыа, понеже святый
Понеже осмь помыслъ, рекошя отци, обдержателных, от нихже и прочим мнозем ражатися страстным помыслом: 1. чревообьястный, 2. блудный, 3. сребролюбный, 4. гневный, 5. печалный, 6. уныніа,7. тщеславный, 8. гордостный. И убо первый всем чревообьястный по- ложишя. И мы о сем преже глаголем, да премудрых чинъ мы, неразумии, не преминем; но, последующе словесем святых
Обозрение сказанноего прежде и показ последующего
Вот, благодатью Божией, рассказали мы от святых Писаний вкратце о мысленном делании, и о различной вражеской брани в нем против нас, и о нашем борении при этом, и что лучшее борение — без помыслов иметь сердце в молитве. И, сказав о действии этого, мы при том отчасти дерзнули привести святые Писания,
5. О различии
Различны приемы борьбы, которыми мы одерживаем победу над лукавыми помыслами, сказали отцы. Соответственно мере каждого подвизающегося против помыслов
Восемь ведь помыслов, сказали отцы, главных, от которых рождаются многие другие страстные помыслы: 1. чревообъядения, 2. блудный, 3. сребролюбия, 4. гнева, 5. печали, 6. уныния, 7. тщеславия, 8. гордости. И первым из всех они поместили
1. О чревообіяденіи
Аще стужает помыслъ чревообьяденіа, въспоминаа различнаа и сладчайшаа честнаа брашна, еже чрез потребу и не въ время и през меры ясти, въспоминати подобает тогда паче всех иже от Господа гла- голъ реченый: «Да не отягчяют сердца вашя обьяденіемъ и піанст- вом», — и того самого Господа моливше и на помощь призвавше, по- мышляти реченное отци, яко сіа страсть въ иноцех корень[194]
О мере піщи
Сице же мера пищи, рекошя отци: аще кто уставит себе, колико пріимати на день, и аще поразумеет, яко много есть и отягчя/л
1. О чревообъядении
Если досаждает помысел чревообъядения, приводя на память различные сладчайшие изысканные яства, чтобы есть сверх потребности, не вовремя и без меры, подобает тогда вспоминать прежде всего сказанное Господом: «Да не отягчают сердца ваши объядением и пьянством»
О мере пищи
Мера же пищи такова, сказали отцы: если кто‑то установит себе, сколько принимать
О времени пищи
О времени же косненіа пищи рекошя отци: до девятаго часа пости- ти; аще ли же вяще кто хощет препустити, на его произволеніи есть. Обдержно же
О различіи пищи
О различіи же пищи: «От всех обретающихся брашенъ сладкых пріимати по–малу — се есть смысленых разсуженіе, — рече Григоріе Сінаит, — а не ова избирати, ова же отлагати, — да и Богъ благодарится, и невысимое души исправляется. Сице бо възношеніа избегнем и добраа сътвореніа Божіа не възгнушаемся. Немощнующим же по вере или по души освененіе от снедных полезно есть, зане не верова- ти им, /
О различіи же телес. Аще кто имать здраво и крепко тело, утомля- ти и по възможному, да от страстей избавляется и души пора
О времени пищи
О времени же воздержания от пищи сказали отцы: до девятого часа поститься; если же кто‑то хочет больше потерпеть, — это в его воле. Вообще же положили
О различии в пище
О различии же в пище: «От всех имеющихся вкусных блюд принимать понемногу — вот суждение осмысленных людей, — сказал Григорий Синаит,[199] — а не одно выбирать, а другое отодвигать, — да и Бог благодарится, и скромность души поддерживается. Так ведь возношения избегнем и добрых творений Божиих не возгнушаемся. Немощным же верою или душою воздержание от снедей полезно, потому что они не веруют, — сказал он, — что будут Богом сохранены. Им ведь апостол повелел есть овощи (см.:
О различии же тел. Если кто‑то имеет здоровое и крепкое тело,
Блуда, 2 помыслъ
Велій подвигъ есть нам на духъ
Блуда, второй помысел
Велик наш подвиг против духа блудного и очень тяжел, ибо состоит из двойной борьбы — в душе и в теле. Потому подобает нам крепко стараться бодро и трезвенно соблюдать свое сердце от этого помысла, наиболее же в святых собраниях, когда хотим причаститься святыни. Ибо тогда тщится враг всячески осквернить нашу совесть. И когда эти помыслы досаждают, иметь тогда подобает страх Божий и напоминать себе, что ничто не может утаиться от Бога, вплоть до мимолетного помышления сердечного, и что всем им судия и взыскатель Господь. Вспоминать и обет наш, который мы исповедали перед ангелами и людьми, — пребывать в целомудрии и чистоте. Целомудрие же и чистота — не внешняя только жизнь, но «сокровенный сердца человек», когда бывает чист от скверных помыслов, — «это перед Богом драгоценно и возлюблено» (ср.: 1 П
Имети же сію победу на них всегда велію и страшну — еже молитися Богу прилежно, якоже учат святіи отци. Максимъ убо Исповед- никъ сице повеле на блудный
Призывати же на помощь требе есть подвизавшихся о целомудріи и чистоте, — якоже Данилъ Скитскый повеле брату, ратуему от блуда, помолитися и прізвати на помощь мученицу Фол», «/маиду, иже целомудріа ради убіеную, и рещи сице: «Боже, за молитвъ мученица Фомаіды помози ми!» И абіе избавленъ бысть отъ страсти блудныа, помолився у гроба ея. Сіа сведетельства имуще, и мы тако молимся и призываем на пожощь[202], ихже обретаем въ святем Писаніи подвизавшихся о целомудріи и чистоте.
Егда же зелне належит брань, и «абіе въставъ и на небо руце и очи простеръ, молитися», — якоже повеле Григоріе Сінаит, «и Богъ, — рече, — отганяетъ ихъ». Да мол»
щий помысел. Ведь если на виду у людей окажемся мы в скверне этой, не предпочтем ли лучше умереть, нежели обрестись в этом стыде? Итак, всяческим образом как можно тщательнее
Чтобы всегда иметь над ними эту победу, великую и страшную, надо прилежно молиться Богу, как учат святые отцы. Вот, Максим Исповедник так рекомендует против блудного помысла молиться,[203] восприняв у Давида речения: «Преследующие меня ныне окружили меня»
Призывать же на помощь нужно подвизавшихся в целомудрии и чистоте, — как Даниил Скитский повелел брату, испытывающему нападения блуда, помолиться и призвать на помощь мученицу Фома- иду, за целомудрие убиенную, и сказать так: «Боже, за молитвы мученицы Фомаиды, помоги мне!» И тотчас, помолившись у ее гроба, он был избавлен от блудной страсти. Имея эти свидетельства, и мы так молимся и призываем на помощь тех, о ком находим в святом Писании, что они подвизались в целомудрии и чистоте.
Когда же очень усиливается брань, «тотчас, встав и к небу руки и очи простерев, надо молиться», — как повелел Григорий Синаит, «и Бог, — сказал он, — отгоняет их». А молиться — так, как говорит святой Исаак: «Ты силен, Господи, и Твой это подвиг, Ты ратуй и победи в нем, Господи, за нас».[205] И как Иоанн Лествичник научил,[206] говоря: «Возопи к Могущему
Внимай убо опасно, о иноче, и не обленися помолитися всегда въ время зелныа брани скверныхъ помыслъ сице, якоже преже въобра- зихом. Възведи око телесне или душевне противу времени и меры силы своеа. И аще делатель будеши сим, и искусом познаеши, яко Вышняго си/л.
‘Подобает же нам разумети и сіе діаволе злокозньство, рекошя отци. Аще будеть когда нашему помыслу въспомянутіе, принесеное от него, женскых и юнных доброзрачных лицъ, аще и благочестивых кыих. Аще и не страстне мнится, — въскоре отсецати сіа. Аще бо закосним в сихъ, абіе злый
Есть же егда и сами на помыслы блудныа огорчеваемся и, размышляюще о сих, зазираем себе, что желаем гнусных сихъ, иже единем бесловесным подобно, рекоша отци. Аще ли — и въ презъестьстве- ныхъ, сіе и скоту странно, мы же сими ратуеми есмы. Но обаче и в сих съхранятися подобает новоначалным, да некако закосневше в них, аще и мнім борящеся с ними, обрящемся действующе страд» б5ол./сть. Того ради всяко отецати прилогы лучше есть, еже есть начало помысла, еже бо съчетоватися силныхь есть и благоугодно разчиняти сіа помыслы.
Съхраняй же ся от бесед женьскых и зреніа ихъ и бегай съпребы- ваніа юнных и виденіа тех женовидных и гладкых лицъ, се бо сеть діаволя на инокы, якоже рече некый от отець. И аще възможно, да не обрящешися с ним наедине, якоже глаголетб Великый Василіе, ни о нужней потребе. «Ничто же бо, — рече, — нужнее душа, еа же ради Христос /л.
Третій помыслъ, сребролюбіа
Сребролюбіа же недугъ — отвну естества; от маловеріа и неразуміа бывает, рекошя отци. Тем же и немног подвигь о сем внимающим себе съ страхом Божіимъ и хотящим спастися истинно. Егда же укрепится въ нас, всехь злейши бывает. И аще повинемся ему, въ толику пагубу
Внимай же старательно, о инок, и не обленись молиться всегда во время лютой брани со скверными помыслами так, как мы выше показали. Возведи око телесное или душевное, соответственно времени и мере силы своей. И если будешь это делать, то на опыте познаешь, что с невидимой помощью силы Вышнего они успешно побеждаются. Если же обленишься, после постыдишься как оскверненной имеющий совесть, будучи ими побежден.
Подобает же нам разуметь, что и это — злые козни дьявола, сказали отцы, если явится когда‑то в нашей мысли воспоминание, принесенное им, женских и юных красивых лиц, пусть и каких‑то благочестивых. Даже если кажутся они бесстрастными,
Бывает же, иногда и сами мы из‑за блудных помыслов огорчаемся
и, размышляя о них, корим себя за то, что желаем этих гнусных дел, которые одним бессловесным подобают, сказали отцы. Если же — и противоестественных, то это и скотам чуждо, мы же ими боримы. Но и от этого, однако же, подобает беречься новоначальным, чтобы, замешкавшись в этом, думая, что боремся с ними, не оказаться действующими по страсти. Потому лучше всячески отсекать прилоги, то есть начало помысла, ибо сочетаться и благоугодно различать эти помыслы способны
И сохраняй себя от бесед с женщинами и от воззрения на них, и избегай сопребывания с юными и лицезрения их женственных и гладких лиц, ибо это дьявольская сеть для иноков, как сказал кто‑то из отцов. И если возможно, не оказывайся с ними наедине, как говорит Василий Великий,[209] даже в случае необходимости. «Ибо нет ничего, — сказал он, — нужнее души, ради которой Христос умер и воскрес». И не пожелай слышать от кого‑либо неподобающие беседы, которые возбуждают страсти.
Третий помысел, сребролюбия
Недуг же сребролюбия — внешний для естества; от маловерия и неразумия бывает он, сказали отцы. Потому и невелик подвиг
Не токмо же злата и сребра именій подобает ошаатися намъ[210], но и всякых вещей, разве нужныа потребы — и въ одежах, и въ обущах, и въ съзиданіих келіа, и въ съсудехъ, и въ всякых орудіахъ. И вся сіа немногоце/л. б7об./нна и неукрашенна и удобьобретна и к молвамъ не подвижуща подобает имети нам, да не сих раді въ мирскаа съплетеніа въпаднемъ. Истинное же отдаленіе сребролюбіа и вещелюбіа — не точію не имети именіа, но ни желати то стяжати. Сіе нас къ душевней чистоте наставъляет.
Четвертый помыслъ, гневный
Аще гневный дух томит, злопомненіе понужаа держати и поощряа въ ярости зло въздати оскорбившему, тогда Господень
И не только обладания золотом и серебром подобает нам избегать, но и всяких вещей сверх нужной потребности — ив одежде, и в обуви, и в обустройстве келий, и в сосудах, и во всяких орудиях. И это все немногоценным, неукрашенным, легко приобретаемым и к волнениям не побуждающим подобает нам иметь, чтобы из‑за них не впасть в мирские соплетения. Истинное же отдаление сребролюбия и веще- любия — не только не иметь имуществ, но и не желать их стяжать. Это направляет нас к душевной чистоте.
Четвертый помысел, гневный
Если томит дух гнева, понуждая удерживать память о зле и поощряя в ярости воздать злом оскорбившему, тогда
Се же есть победа веліа на гневныи помыслы — еже молитися за брата оскорбившаго, якоже повеле Авва Дорофей, и глаголати сице: «Помози, Господи, брату моему имярек и за молитвъ его помилуй и мене грешнаго». И се есть любовь и милованіе — еже молитися за брата, а еже призывати на помощь молитвы его — се есть смиреніе. Сътворяти же добро ему елико по силе. И тако исполняются заповеди Господня, еже глаголеть: «Любите врагы ваша,
Пятый помыслъ, печальный
Немалъ есть намъ погдвигъ на дух скоръбный, понеже вметает душу в погыбель и нечааніе. И аще скорбь от человк[214] будетъ, благо- душьно претръпевати подобает и за оскорьбивших молитися, якоже и преже реченно бысть, ведяще известно, яко не без Божіа промысла вся намъ случаются и вся на ползу посылает намъ Богъ и на спасеніе зло — не только делом и словом, но и видом, ибо возможно одним взором оскорбить брата своего, как сказано отцами. И помыслы гневные надо отметать от сердца, и это и есть сердечное оставление.
Это великая победа над гневными помыслами — молиться за оскорбившего брата, как повелел Авва Дорофей,[215] и говорить так: «Помоги, Господи, брату моему имярек и за молитвы его помилуй и меня, грешного!» В этом состоит любовь и милость — чтобы молиться за брата, а призывать на помощь его молитвы — это смирение. И надо творить добро ему, сколь есть силы. Так и исполняются заповеди Господа, Который говорит: «Любите врагов ваших, добро творите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас, молитесь за обижающих вас» (ср.:
Пятый помысел, печальный
Немаловажно нам сопротивляться духу скорби, поскольку ввергает он душу в погибель и отчаяние. И если скорбь случится от людей, подобает претерпевать благодушно и за оскорбивших молиться, как и прежде было сказано, зная твердо, что не без Божьего промысла все с нами случается и что все на пользу посылает нам Бог и для спасения душамъ нашим. Аще и в настоящее время не мнится намъ полезно, но послежде известится,
Подобает же имети нам скорбь полезну — еже о гресехъ, — с надежею благою къ Богу, покааніемь, ведяще известно, яко несть грех, побеждаяй человеколюбіе Божіе, но вся прощает кающимся и мол». 72/ лящимся. Сіа убо скорбь съ радостію размешена бываетъ и къ всякому благу усръдна сътворяет человека и къ въсякой болезни терпелива. «Скорбь бо по Бозе, — рече апостолъ, — покааніе въ спасеніе неотложно съдевает».
Скорбь же съпротивную, еже от бесовъ намъ приносимую, тща- ливно подобает от сердца отметати, якоже и прочаа злыа страсти, и молитвою, и чтеніемъ, и съ духовными человекы съобращеніемъ и беседами упражняти ю, понеже всему злу повинна есть. Аще бо
Шестый помыслъ, уныніа
Егда же уныніе о мнозе укрепится на ны, въ великъ подвигь душа възводится. Лют сей дух и тяжчайшій есть, съпряженъ сущь и съпоспевающь духу скоръбному. Въ безмолвіи сущим сіа рать зелне належит. Егда волны оны жестокыа въстанут на душу, не мнит чело- векь в той час
Подобает же иметь нам скорбь полезную — о грехах, — с благой надеждой на Бога,
Скорбь же противоположную, от бесов нам приносимую, подобает тщательно от сердца отметать, как и прочие злые страсти, и молитвой, чтением и общением с духовными людьми и беседами упразднять ее, поскольку она виновница всего зла. Ведь если замедлит она в нас, тут же, облачившись отчаянием, делает душу пустой и унылой, некрепкой, нетерпеливой и к молитве и чтению ленивой.
Шестой помысел, уныния
Когда же уныние сильно ополчится на нас, в великий подвиг душа возводится. Зол этот дух и в высшей степени тяжел, сопряжен будучи с духом скорби и ему споспешествующ. На пребывающих в безмолвии эта рать сильно нападает. Когда те жестокие волны восстанут на душу, не надеется человек в тот момент получить от них когда‑нибудь избавление, но такие мысли насылает ему враг, — что сегодня так будет, и подвлагает ему, яко оставленъ есть от Бога, и не имат попеченіе о нем, или кроме промысла Божіа тако прилучаем бывают, и ему едіному точію сіа, прочим же ни бышя, ни бывают. Но несть сице, несть! Не точію бо нам, грешным, но и святым Своимь, от века благоугодившим Ему, яко чядолюбивый отець чадом своим, тако Богъ прі/л. 73
Егда же бываеть сіа рать страшнаа, крепко тогда
Когда же случается эта страшная рать, крепко тогда подобает вооружаться против духа неблагодарности, бояться же и хулы, ибо всеми ими в то время орудует враг. И исполняется тогда человек сомнения и страха, и внушает ему враг, что невозможно ему быть помилованным Богом, получить прощение грехов, избавиться от вечной муки и спастись. И иных некиих злых помыслов бывает нашествие, каковые невозможно предать писанию. И прочтет ли
Противу же духу неблагодареніа и хулы глаголати сице: «“Иди за мя, сатана! Господу Богу моему поклонюся и Тому едіному послужу”, и вся болезньная и скорбнаа съ благодареніемъ пріемлю, яко от Него посланна на исцеленіе съгрешеніемъ моим, якоже писано есть: “Гневъ Господень подиму, яко съгреших Ему”. Тебе же неблагодареніе и хула на верхъ твой възвра/л 77/тится, и тебе напишет сіа Господь. Отступи убо от мене! Богъ, създавый мя по образу Своему[220] и по подобію, да упразднит тя!» Аще ли же и по сих стужает и еще, преложи помыслъ на ину некую вещь божествену или человечьску. Тръпеніа же и упо- ваніа преже всего да имется душа, хотящіа угодити Богу, якоже пи- шеть святый Макаріе. Се бо есть вражіа злобы хитрость — еже уныніе нам влагати, да отступит душа упованіа Божіа. Никогда же бо оставляет Богъ /
Против же духа неблагодарности и хулы подобает говорить так: «“Отойди от меня, сатана! Господу Богу моему поклонюсь и Ему единому послужу” (ср.:
Есть же егда и требует человека опаснейша въ жительстве и по- лезнейша въ беседе, якоже глаголеть Великый Василіе. «Множицею бо, — рече, — уныніе, бывшее въ души, исхожел
Седмый помыслъ, тщеславіа
Многа намъ трезвеніа требе на дух тъщеславіа, понеже съкровне зело всеми ухищреніи крадеть предложеніе
Иногда же бывает нужда в человеке опытнейшем в жительстве и полезнейшем в беседе, как говорит Василий Великий.[229] «Часто ведь, — сказал он, — уныние, бывшее в душе, может быть уничтожено благовременным и непорочным исхождением к таковым и беседой в меру, потому что дает укрепиться и сделать маленький отдых,
Седьмой помысел, тщеславия
Много трезвения требуется нам против духа тщеславия, потому что он очень сокровенно со всеми ухищрениями крадет наше предложение, оставляет инока без успеха и старается извратить наше дело, да не ради Бога оно будет, но ради тщеславия и человекоугодия. Потому постоянно подобает нам внимательно проверять себя, свои чувства и мысли, чтобы ради Бога было дело наше и ради душевной пользы, и избегать во всем
И тако въсегда тщащеся, всяческы хранимся от тщеславіа. Аще ли же не трезвимся, но слагаемся намнозе тщеславным помыслом, абіе утвердився, презорьство ражают и гордыню, еже есть всем злымъ на- чяло и конець.
Осмый помыслъ, гордостный
О презорьстве же и гордыни что и глаголати? Аще убо и разньству- ють имены, но на единъ разум сходятся,
И так всегда стараясь, всячески да храним себя от тщеславия. Если же не трезвимся, но надолго принимаем тщеславные помыслы, то вскоре, утвердившись, они порождают высокомерие и гордыню, что есть начало и конец всех зол.
Восьмой помысел, гордостный
О высокомерии же и гордыне что и говорить? Хоть они и различаются именами, но в едином смысле сходятся. И величанием, и надменностью сердца, и кичением, и прочим именуются они у отцов. Все это преокаянно, поскольку Писание говорит: «Господь гордым противится»
Сим же тщеславіе и гордыни побежается и смиреніе прибывает — еже
Се же глаголется о гордыни иночьстей, иже многых ради трудовъ и подвигъ, еже стяжа человекъ, и озлобленій, еже претерпе о добро- детели, прилагается ему помыслъ гордыня ради благоговейна житіа. А еже отъ места имя имети — добрейшя монастыря и множайшей братіи — сіе гордыни мирскых, реко/л. *5/шя отци. Или, по удержавшему ныне обычаю, — отъ стяжаній селъ и притяжаній многих именій, и от предспеаній въ явленых къ миру! И о сих что речемъ?
Суть же неціи ничим же высятся, еже есть доброгласіемъ петіа, или доброречіемъ языка в петіи, и глаголаніи, и чтеніи. Кою бо похвалу от Бога имать человекъ в сих, яже не от произволеніа исправляема избирать всегда последнее место и на трапезах, и на собраниях среди братии, худшую одежду носить, не приносящие чести дела любить, предварять, не ленясь, низким поклоном при встречах братию, и молчание любить, и не заноситься в беседах, и не быть любителем словопрений и не бесстыдным, и не любить выказывать себя, и не желать сказать свое слово, хотя бы оно и казалось хорошим. — Потому, сказали отцы, что у новоначальных внутренний человек сообразуется с внешним. Ибо «не верь, что не сохраняющий себя во внешнем благоустроен внутренне», — сказал Василий Великий.[235]
Тем тщеславие и гордыня побеждаются и смирение прибывает, что укоряешь себя и говоришь так, как написал Григорий Синаит:[236] «Откуда мне в точности знать человеческие грехи, каковы они и сколько их, превосходят ли они мои беззакония, или равняются им? И по причине неведения, о душа, под всеми людьми мы, как земля и пепел под их ногами. Как же не считать себя сквернейшим всех тварей, живущих, как и были
Это говорится о гордыне иноческой, когда из‑за многих трудов и подвигов, которые стяжал человек, и болезней, которые претерпел за добродетель, внушается ему помысел гордыни по причине
Есть и некоторые, которые превозносятся ничем, то есть хорошим голосом при пении или ясностью произношения в пении, речи и чтении. Какую же похвалу от Бога имеет человек за то, что не его волей суть, но естествена наричют отци? Иніи же хитростію рукоделіа възем- лются, — и сіе тому же подобно есть. Суть
Аще же добродетелнаго ради житіа, якоже речеся,
Сице и о тщеславіи и коейждо страсти глаголется от отець.
6. Обще о всех помыслех
На вся же помыслы злыя подобает призывати Бога на помощь, понеже не всегда имамы силу съпротивитися лукавым помыслом, якоже рече святый Ісаакъ. Но несть ина сицева помощь, якоже Богъ. Того ради молитися Владыце Христу прилежне съ въздыханіемъ и слезами сице, рече Нилъ Синайскый:[240] «Помилуй мя, Господи, и не дажь достигается, но естественным называют отцы? Иные же надмеваются искусством ручного труда, — и это тому же подобно. Есть и такие, что кичатся, происходя от известных в миру родителей, или имеют родственников среди преимуществующих в славе мира, или кто сам в каком‑то сане или в чести в миру был, — и это все безумие. Это ведь скрывать подобает. Если же кто‑то и в жительстве отречения своего будет принимать славу и честь от людей, — это постыдно. Им подобает скорее срамить себя, нежели возвышать. Ибо кто этим себя прославляет, — слава их есть стыд.
Если же по причине добродетельного жития
Так и о тщеславии, и о каждой страсти говорится отцами.
6. Общее обо всех помыслах
Против всех злых помыслов подобает призывать на помощь Бога, «поскольку не всегда мы имеем силу сопротивляться лукавым помыслам», как сказал святой Исаак.[244] Но нет иной такой помощи, как Бог. Потому молиться
Сице мы глаголюще и сим подобнаа от святых Писаній, на кійждо помыслъ ключимаа и коемуждо времени потребнаа, о всех призываем Бога на помощь, и Той упразднить я.
Аще же и сіе подобно будеть когда и в нас немощныхъ, внегда сту- жающим намъ лукавым помыслом, — еже запретити и противъ веща- ти им и отгонити, и сіе не просто и якоже прилучися, но такоже именем Божіимъ, от глаголъ божественыхъ
дай мне погибнуть! Помилуй меня, Господи, ибо я немощен! Посрами, Господи, упования борющего меня беса! Осени голову мою в день брани бесовской! Борющего меня врага побори, Господи! Обуревающие меня помыслы укроти тишиною Твоею, Слове Божий!»[248] Феодор же Студит, заимствовав у Давида, так повелел молиться против нечистых помыслов:[249] «Суди, Господи, обижающих меня и возбрани борющим меня!» (
Это и подобное тому говоря из святых Писаний, на каждый помысел подходящее и во всякое время потребное, против всех
Если же и это потребуется когда‑то и нам, немощным, когда нападают на нас лукавые помыслы, — чтобы запретить и противоречить им, и отогнать их, то и это не просто и не как придется, но также именем Божиим, словами божественных Писаний, подражая святым отцам, скажем каждому помыслу так: «Господь да запретит тебе!» (ср.:
7. О памяти смертней и Страшном суде, — како поучатися о сих, да стяжим сіи помыслы в сердцихъ нашихъ
Глаголють же отци, яко въ деланіи нашем зело потребно и полезно память смертную имети всячьскы и суда Страшнаго. И Филофей убо Синаит якоже чинъ некый деланію сему полагает: «От утра бо, — рече, — памятію Божіею, сиречь молитвою и храненіемъ сердечным даже до време/л.90/не ястію провожаті; потом же, благодаривше Бога, о смерти и о Суде пещися подобает». И убо, тщащимся нам о сем, вяще всехь подобает имети в себе Господень глаголъ, реченный: «В сію нощь аггели истяжут душю твою от тебе», — и о праздне же слове отвеща- ти въ день Судный рекша, и сердечным же помышленіемъ сквернити человека рече. Поминати же святых апостолъ реченіа еже: «Конець приближися», и «Пріидет день Господень, якоже тать в нощи», «Всем же подобает нам предстати судіщу Христову»,
Что же сътворим мы, страстніи и немощніи? Како деланію сему научимся, да поне мало сей помыслъ въ сердцих своих въдрузим? Еже бо съвершенне стяжати сію память въ себе — дарованіе есть Божіе и благодать дивна, якоже рече святый Ісаакь. Нас же не оставляет паре- ніе смысла нашего и омраченное забытіе, еже пребывати и поучатися в сих. Множицею бо смышляюще сіа и събеседующе другъ съ друО памяти о смерти и Страшном суде, — как поучаться в этом, чтобы стяжать эти помыслы в сердцах наших.
Говорят отцы, что в нашем делании очень нужно и полезно всячески напоминать себе о смерти и Страшном суде. И Филофей Синаит предлагает как бы некий чин этого делания: «С утра, — сказал он, — надо проводить
Что же будем делать мы, страстные и немощные? Как деланию этому научимся, чтобы хоть немного этот помысел водрузить в своих сердцах? Совершенно стяжать эту память в себе — это дар Божий и дивная благодать, как сказал святой Исаак.[256] Нас же не оставляет парение ума нашего и омраченное забытие, препятствуя пребывать и поучаться в этом. Часто размышляя об этом и собеседуя друг с другом
И тако пріемлемъ въ уме второе пришествіе Господне, и наше въскрешеніе[264], и Страшный суд, самый еуангелскыа глаголы Господня предлагающе, якоже богогласный Матфей написа: «И по скорби, — рече, — дній тех солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадуть съ небесе, и силы небесныа подвигнутся,
Възлюбленный же ученикь Господень Іоаннъ сице пишет глаголы Его: «Грядет час, вън же вси сущіи мертвіи въ гробех услышат глас Сына Божіа и, услышавше, оживут. И изыдут сътворшеи
И что, братіе, горше и лютейше страшнаго и грознаго оного ответа и виденіа, егда узрим вся съгрешивъшаа и не покаавшася вечным мукам отсылаемы праведным судом Божіимъ, и трепещущих люте, и въсклицающих, и безделно плачю/л.^ об./щих? Како же не въсплачемъ и не рыдаем, егда въ уме пріимемъ страшныа и лютыа оны мукы, яже рече Писаніе «огнь вечный, тму кромешную, пропасть глубокую, лю- того ведь вошла смерть во все роды, съедающая человека». Но глубиною мудрости Своей неизреченной полагая сроки нашей жизни и провидя смерть, «Владыка, придя, низложил змея, воскресение нам даровал», и к иной жизни переселяет рабов Своих.
Итак, примем в ум второе пришествие Господне и наше воскресение, и Страшный суд, сами евангельские слова Господни имея перед глазами, как богогласный Матфей
Возлюбленный же ученик Господа Иоанн так записывает слова Его: «Наступает время, в которое все мертвые в гробах услышат голос Сына Божия и, услышав, оживут. И выйдут сотворившие добро в воскресение жизни, а сотворившие зло в воскресение осуждения» (ср.:
А что, братия, горше и тяжелее, чем этот страшный и грозный ответ и зрелище, когда увидим всех согрешивших и не покаявшихся отсылаемыми праведным судом Божиим в вечные муки, и тяжко трепещущими, вскрикивающими и безутешно плачущими? Как не заплачем и не зарыдаем, когда представим в уме эти страшные и тяжелые муки, то есть, как говорит Писание, «огонь вечный, тьму кромешную, пропасть глубокую, лютого червя неусыпающего, скрежет зубов» (ср.: таго червіа неусыпнаго, скрежет зубный» и прочаа вся болезни, хотя- щаа быти много съгрешівшим и Бога преблагаго прогневавшимъ зле нравом лукавым, от них же первый есмь азъ окаанный? Кый убо страх, братіе, будеть нам тогда, егда поставятся престоли, и книгы
И кто исповесть, братіе, страхъ онъ и грозу втораго пришествіа Господня и суда оного Страшнаго и неумытнаго? Якоже некоему отъ отець рещи: «Аще бы възможно было тогда умрети, весь миръ от страха оного /л.
Того ради убоимся и ужаснемся, и пріемлем въ уме сіа. Аще и не хотящу сердцу, принужаем его помышляти сіа, и глаголемъ къ души своей[268]: «Увы, мрачнаа душе! Приближило ти ся есть от тела исхоже- ніе! Доколе злых не отреваешися? Доколе уныніемъ слежиши? Что не помышляеши страшный час смертный? Что не трепещеши страшнаго судища Спасова? Убо что отвещаеши или что отречеши? Се бо дела твоа предстоят, обличающе тя и клеве/,«.
И кто передаст, братия, тот страх и ужас второго пришествия Господня и суда того Страшного и неподкупного? Как сказал некий из отцов: «Если бы возможно было тогда умереть, весь мир умер бы от того страха».
Потому убоимся, и ужаснемся, и воспримем это в ум. Даже если и не хочет сердце, принудим его думать об этом и скажем душе своей: «Увы, мрачная душа! Приблизился выход из тела! Доколе зол не отвращаешься? Доколе унынием угнетена? Что не помышляешь о страшном смертном часе? Что не трепещешь перед страшным судилищем Спасовым? Так что же ты ответишь или чем оправдаешься? Вот ведь дела твои предстоят, обличая тебя и обвиняя тебя. Итак, душа, доколе время есть, отступи от срамных дел, примись за благое житие, беги, упреди и с верою возопи: “Согрешил я, Господи, зло согрешил пред Тобою! Но знаю благоутробие Твое, Человеколюбче. Потому припадаю и молюсь Твоей благости: да придет на меня милость Твоя, Владыко! Ибо смущена душа моя и болезненна
7. О слезах: како подобает творити хотящим обрести сіа
Сіа глаголюще и помышляюще и сим подобнаа, аще Божіею благо- датію обрящем в сих слезы, подобаеть плакати,
8. О слезах: что подобает делать хотящим обрести их
Говоря и думая это и этому подобное, если Божьей благодатью обретем при этом слезы, подобает плакать, сколько имеем силы и крепости. Потому что, сказали отцы, плачем избавляются от огня вечного и прочих будущих мук. Если же не сможем много плакать, понудим себя хоть малые капли с болью произвести. «Учитывается ведь всегда нашим добрым Судией, — говорит Лествичник,[273] — как во всем, так и в слезах, естественная сила. Ибо видел я, — сказал он, — малые капли, словно кровь, с болью изливаемые, и видел источники, безболезненно истекающие. Я же по боли скорее, а не по слезам, судил об утруждающихся, думаю, что — и Бог». Если же не сможем обрести ни даже обрести ни поне малу слезу когда ради слабости и небреженіа нашего, или иных ради кыих винъ, не отпадаем, ни малодушьствуем, но скорбимъ, и въздыхаем, и сетуем, и печалимся о възысканіи сем съ благою надеждею, «скорбеніе бо смысла всех делъ телесных меру наврьшает», — глаголеть святый Ісаакъ. И пакы Лествичникъ рече: «Иже о слезнем възысканіи себе /л
Искати же, аще истинно хощем, тако подобает, якоже святое Писа- ніе повелевает. Наил. /05/паче Симеонъ Новый Богослов о сих тонко- частне пишет, и Давидовы глаголы въспоминает, и, Лествичниково писаніе на среду привед, рече: «И хотяй навыкнути въ самую книгу да въникнетъ», — точію же, аще естество тела изнеможет, тогда бо несть полезно ратовати естество. Ибо «тело немощно, егда понудиши въ дело выше силы его, помраченіе на помраченіе души наносиши и смущеніе той паче налагаеши», — глаголеть святый Исаак. И прочіи отци сему СЪГЛасуЮТ. /
Сіе же речеся отци о истинной немощи, а не о притворной, еже есть немощь помысла. Въ прочих же добро есть себе понудити, якоже рече святый Симеон. Онъ бо, и прочаа о сих написавъ, глагола: «Аще в такове устроеніи будет нашя душя, не прейдет когда без слезъ». Мы же, аще не можем въ таковыа меры себе възвести, потщимся поне в малой слезы иногда из‑за нашей слабости и небрежности, или по каким‑то иным причинам, да не отчаеваемся и не малодушествуем, но да скорбим, воздыхаем, сетуем и печалимся об изыскании этом с благой надеждой, ибо «скорбь разума восполняет меру всех телесных дел», — говорит святой Исаак.[274] И еще сказал Иоанн Лествичник: «Кто в изыскании слез называет себя окаянным и осуждает, у тех воздыхания. удручения, душевная печаль, глубокое сетование и недоумение вполне могут заполнять место слез, хотя это и вменяется ими ни во что».[275] А иногда и по какой‑то немощи не бывает слез, как говорит святой Исаак:[276] не только у кого‑то ищущего их, но и у обретшего и принявшего дар слез они прекращаются, и теплота остывает из‑за телесной немощи. И Симеон Новый Богослов, говоря о слезах и всегда плакать повелевая, «даже если, по некоему необъяснимому промыслу, или по какой‑то приключившейся причине они будут у кого‑то скудны», — сказал. И еще, заимствуя из Писания, так он вещал: «А кроме того Давид говорил: “Жертва Богу дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит”
А искать, если истинно хотим, так подобает, как повелевает святое Писание. Особенно Симеон Новый Богослов обстоятельно об этом пишет, и слова Давида вспоминает, и, Лествичником написанное процитировав, говорит: «Хотящий выучиться в самую
Это говорится отцами об истинной немощи, а не о притворной, каковая есть немощь помысла. В остальном же хорошо себя понуждать, как сказал святой Симеон.[278] Он ведь, и прочее об этом написав, говорил: «Если в таковом устроении будет наша душа, никогда не останется без слез». Мы же, если не можем возвести себя до такой меры, потщимся малы части тех постигнути и просим сіа съ болезнію сердца у Господа Бога. Понеже глаголютъ святіи отци, яко благодать слез дарованіе есть Божіе, едіно от великых, и повелева/л.
Како же просим и помолимся о сихъ? И откуду начяло положим? — Точію от божественых Писаній: «Не бо доволни есмы умыслити что от себе, но довольство наше» — богодухновенное Писаніе, якоже святіи написашя.
Андреа Критского: «Откуду начну плакати страстнаго ми житіа делъ? Кое начало положу нынешняго рыданіа? Но яко милосердъ, Господи, даждь ми слезы умиленіа, да, плачя, Тебе, Творцу всех и Създа
Германа Царяградского: «Боже мой, Творче всего мира, Создателю мой, иже древле источивый водам источникы от несекомаго кахоть малую часть этого постигнуть и попросим этого с болью сердца у Господа Бога. Потому что святые отцы говорят, что благодать слез есть дарование Божие, одно из великих, и повелевают у Господа просить его. Говорит ведь преподобный Нил Синайский:[280] «Прежде всего молись о получении слез». Блаженный же Григорий, святейший папа Римский, пишет:[281] «Если те, кто в благих делах пребывают, и сподобятся прочих дарований, слез же не получат, подобает
Как же нам попросить и помолиться об этом? И откуда начало положить? — Только от божественных Писаний: «Ибо неспособны мы помыслить что от себя, но способность наша»
Андрей Критский:[282] «Откуда начну оплакивать дела страстного моего жития? Какое начало положу нынешнему рыданию? Но как Милосердный, дай мне слезы умиления, да, плача, Тебе, Творцу всех и Создателю, нашему Богу, исповедаю, сколько перед Тобой согрешил я окаянной душою моею и скверной моей плотью, да, Твоею помощью укрепляемый, оставлю теперь прежнее бессловесие и принесу Тебе слезы покаяния!»
Германа Цареградского:[283] «Боже мой, Творец всего мира, Создатель мой, в древности источивший источники вод из нерассеченно- мене, иже горкыя воды услади, слезам подаждь источникы зеницям очію моею! Главу мою исполни вод чистителных и сътвори брови
Ефрем: «Даруй убо, Владыко, мне недостойному слезы въсегда на просвещеніе сердцу, да, просветивъ сердце, источю источникы слезъ съ сладостію въ молитве чисте, яко да потребится великое писмя моих греховъ въ слезах малых, и да угасит
Сімеона Новаго Богослова: «Господи Зиждителю всех! Сам даждь ми руку помощи и очисти скверну душа моеа, и подаждь ми слезы покааніа, слезы любовныа, слезы спасителныа, слезы, очищаю- щаа мрак ума моего, светла мя свыше сътворяюща, — еже хотети зре- ти Тебе, Света миру, просвещеніе моихь окаанныхъ очесъ».[284]
«О, Христе, всех Царю, даждь ми слезы теплы, да плачю свою душу, юже зле погубихь.
Тучю ми подаждь, Христе, слезамъ /.»
Слезы ми даждь, Боже, якоже древле жене грешници!»
И прочаа стиховъ, и ина сим подобная, яже суть въ святых Писа- ніихъ, подобает прилеежне глаголати от глубины сердца въ прошеніи слезнемъ. И «часто помолимся Господеви», якоже глаголеть святый Ісаакъ, «да подасть нам благодать сію слезную, лучшую прочих дарова- ній и превъсходящую». Аще бо пріимемъ
Суть же неціи, иже не у стяжавшей и еще съврыиенне слезный даръ, инъ от иных приобретають сих: и овъ убо — отъ таиньствъ смотреній человеколюбіа Господня, ов же — от чтеніа повестей житіа и подвигь и поученій святых, инъ — от едіноглагольныа Ісусовы молитвы, инъ же от некых молитвъ сътвореных святыми въ умиленіе приходит, инъ же от каноновъ кыих и тро/.і //о/парей поуверзается; другый — грехи своя въспоминаа, и инъ — от памяти смерти и Суда, и инъ же — желаніемъ будущаго наслаженіа и от иных различных го камня, горькие воды усладивший, подай источники слез зеницам очей моих! Голову мою наполни водами чистительными и сделай брови мои облаками, вечно изливающими! Ибо грязь мыслей и душевная скверна требуют, Владыка, иссопаТвоего человеколюбия; очи сердечные — воды, дождя непрестанных слез, или озер, или источников, очищающих душу».
Ефрем:[285] «Даруй же, Владыко, мне, недостойному, постоянные слезы для просвещения сердца, да, просветив сердце, источу я источники слез со сладостью в чистой молитве, да истребится великий список моих грехов в слезах малых и да угасит там этим малым плачем огонь палящий!»
Симеона Нового Богослова: «Господи, Зиждитель всех! Сам подай мне руку помощи и очисти скверну души моей, и подай мне слезы покаяния, слезы любви, слезы спасительные, слезы, очищающие мрак ума моего, светлым свыше меня сотворяющие, — чтобы желать видеть Тебя, Свет мира, просвещение моих окаянных очей!»
«О, Христос, Царь всех, дай мне слезы теплые, да оплачу свою душу, которую зло погубил.
Тучу мне подай, Христос, слез божественного умиления, ибо Щедр, да оплачу и омою скверну, плод сластей, и явлюсь Тебе очищенным!
Слезы дай мне, Боже, как в древности жене–грешнице!»[286]
И прочее из стихов, и иные этому подобные, находящиеся в святых Писаниях, подобает прилежно говорить из глубины сердца при прошении слез. И «часто
Есть некоторые, еще не стяжавшие в совершенстве дара слез, приобретающие его кто от чего: один — от рассмотрения таинств человеколюбия Господня, другой — от чтения повестей о житии и подвигах и поучений святых, иной — от одного произнесения Иисусовой молитвы, иной же от некоторых молитв, сотворенных святыми, в умиление приходит, иной же от каких‑то канонов и тропарей сокрушается, другой — грехи свои вспоминая, а иной — от памяти о смерти и Суде, и еще иной — от желания будущего наслаждения и от иных различ- образъ. И обаче кто в кыих–любо обретает слезы, проходити подобает та и держати, плачь дондеже прейдет. Понеже, рекошя отци, «хотяй избавитися от греховъ, плачем избавляется от них, и хотяй не стяжа- ти сих, плачем не стяжаваеть ихъ». Се бо есть путь покааніа и плод его. И о всякой
Симеонъ же Новый Богословъ вся добродетели воиньство глаголеть, царя же и военачялника — умиленіе и плачь, «понеже той, — рече, — въоружаеть и укрепляет и научает братися съ врагом въ всех начинаніихъ и съхраняет отъ съпротивнаго ратей».
Аще же когда и не в похвалных
Егда же вниманіемъ, сиречь храненіемъ сердечнымъ, от божестве- ныа благодати действо духовное въ молитве явится, теплоту влагаю- щи, съгревающую сердце,
Симеон же Новый Богослов все добродетели называет[288] воинством, а царем и начальником — умиление и плач, «поскольку тот, — сказал он, — вооружает, укрепляет и научает бороться с врагом во всех начинаниях и сохраняет от ратей противника».
Если же когда‑то и непохвальными помыслами окажется занят ум наш, или и душевредными, или чем‑то слышанным нами, или виденным, хотя бы и от любви к
Когда же благодаря вниманию, то есть хранению сердечному, от божественной благодати явится в молитве духовное действие, влагающее теплоту, согревающую сердце и утешающую душу, к любви Божией и человеческой неизреченно распаляя, и ум веселя, и сладость изнутри и радость подавая, тогда слезы самопроизвольно проливаются и без понуждения сами по себе источаются, утешая болезнующую душу, подобную младенцу, плачущему, а при этом и светло улыбающемуся, — как говорит Лествичник.[290] Этих слез да сподобит нас Господь! Потому что у нас, новоначальных и еще неискусных, большего, чем это, иного утешения нет. Когда же, Божией благодатью, это дарование умножится в нас, тогда облегчение в борьбе бывает и помыслов же обилныа пища, молитвы насыщающуся[291] и веселящуся, истачаю- щися изъ сердца сладости некоей неисповедимей, и на все тело нападающей, и[292] всех удесех болезнь въ сладость прелагающи. «Се есть утешеніе, от плача раждаемо», — глаголет святый Ісаакъ, по Господню словеси, комуждо — «по благодати, данней ему». В радости бы/л.
9. О храненіи еже по сих
Егда же сподобит нас Господь благодатію Своею обрести слезы и плакати, или чисте помолитися, тогда всячьскы подобает съхраняти- ся от духа гневнаго и прочих неподобных помыслъ. Или бо внутрь- ними помыслы тогда тъщится смутити нас врагъ, или отвъне мя- тежь и брань навести ухищряет, тъщася порочно дело наше сътвори- ТИ.
9. О сохранении
Когда же сподобит нас Господь благодатию Своею обрести слезы и плакать, или чисто помолиться, тогда всячески подобает сохранять себя от духа гнева и прочих неподобающих помыслов. Ибо или внутренними помыслами старается тогда смутить нас враг, или извне мятеж и брань ухищряется навести, стараясь наше дело сотворить порочным. Как сказал Лествичник:[295] «Когда трезвенно помолишься, вскоре будешь борим на гнев, ибо это расчет врагов. Потому, — сказал он, — всякую добродетель, особенно же молитву, мы должны совершать всегда с большим вниманием». Также и по молитве надо стараться пребывать выше ярости, гнева и прочего душевредного, поскольку, — говорил он, — «у новичков безгневие, как уздою некою, связано слезами».[296] И если мы выпускаем узду и нехорошо управляем,
И се убо святый сей от Ветхых приведе — еже «делати и хранити»,
10. О отсеченіи и беспопеченіи истиннем, еже есть умрътвіе от всехъ
Сіа же чюднаа деланіа, яже рехом, отинудь требуют отсеченіа и безпопеченіа, еже есть умрътвіе отъ всех, и упражненіа и вниманіа о едином деле Божій, якоже решя иже въ внятіи Премудрости познавшей велиціи отци. Глаголет бо Великый Макаріе: «Хотяй приступити къ Господу, и животу вечному сподобитися, и жилише Христу быти, и Святаго Духа исполнитися, да плоды Духа по заповедехъ въсехъ Господнихъ възможет сътворити чисто и непорочно, сице
А эти слова — «возделывать и охранять» — святой этот привел из Ветхого Завета, ибо Писание говорит: сотворил Бог Адама «и ввел его в рай, возделывать его и охранять»
I. Об отсечении и беспопечении истинном, каковое есть умерщвление для всего
Чудные же эти делания, о которых мы сказали, непременно требуют отсечения и беспопечения, то есть умерщвления для всего, и упражнения и внимания в одном деле Божием, как сказали, внимая Премудрости, великие отцы. Говорит ведь Макарий Великий:[299] «Хотящий приступить к Господу, и жизни вечной сподобиться, и быть жилищем Христа, и Святым Духом исполниться, чтобы плоды Духа по всем заповедям Господним смочь создать чисто и непорочно, должен начать так. Первое — твердо веровать в Господа и всего себя отдать словам Его заповедей, отречься от мира во всем, да ничем из видимого ум не занимается, но только одного Господа пред очами имеет и заповеди Его, и только Ему Одному старается быть угодным; и пребывать всегда в молитве, надеясь на посещение Божие и Его помощь, разум ума своего в этом всегда имея; и принуждать себя всегда ко всякому благу и к исполнению всех заповедей Господних, сколько есть силы, хотя бы и не хотело сердце из‑за владеющего им греха, веруя, что, придя, вънь и съврьшит и укрепит его въ всех заповедех, и сам Господь будет жилище души. И — поминати Господа всегда, чаа Его въ любви мнозе. Тогда, зря его Господь таковое произволеніе благое и тщаніе, творит милость Свою с ним и избавляет его от враг его и еже в нем живущаго греха, Духа Святаго исполняа его. И тако прочее без нужа и без труда творит вся Господня от истинны, паче же — Господь в нем, и тогда плоды Духа приношает чисто».
И инде той же глаголеть: «Любяй събеседованіе мира, — сей лишается жизни, и не имам что рещи о нем, но еже с плачемъ рыдати рыданіемъ неутешным, егоже слышаніе съкрушает слышащих сердца». И пакы инде рече, яко: «Едино виденіе мирскых можеть крепость подати страстем, еже разслабляти подвижника и изменити мудрость и предложеніе его».
Того ради подобно есть
И многа и еще сим подобнаа пишет святый сей и друзіи святіи. И тако веруется истинна непременно.
II. О еже не прежде времени и подобъными мерами сіа деланіа подобаеть творити
И самаа же сіа добраа и боголепнаа деланіа съ разсуженіем
И в другом месте тот же
Потому подобает иноку не приобщаться к противоборствующим ему, но удаляться при приближении всего, чем искушается его свобода. Ибо когда человек придет к Богу заключить с Богом договор, не только бежать всего этого
И много еще подобного этому пишут этот святой и другие святые. И таким образом, верится, что
11.0 том, что не прежде времени и подобающими мерами эти делания подобает совершать
И самые эти хорошие и благолепные делания с рассуждением подобает творить, в благое время и подобающими мерами, как говорит Василий Великий:[310] «Все, что мы делаем, надо предварять рассуждением, ибо без рассуждения и хорошее оказывается во зло по причине несвоевременности и несоблюдения меры. Когда же рассуждение установит время и место для благого, получается чудесный прибыток». И Лествичник, из Писания взяв, говорит:[311] «“Время всякой вещи под небом”
И Великый Варсануфіе къ брату, прочетшу въ Отечьнице, яко дол- женъ есть хотяй поистине спастися первее съ человекы понести досаженіа, и поношеніа, и безчестіа, и прочаа, по подобію Господню, и тако пріити на съвершенное безмолвіе, еже есть възытіе на крестъ, сиречь умерщвеніе всех, — отвеща, глаголя, ста/л. шоб./рецъ: «Добре рекошя отци, и инако несть». И къ иному рече, яко: «Безмолвіа вина приносит высокоуміе, преже даже человекъ себе не приобрящет. Приобретеніе же себе — еже непорочну быти въ смиреніи». И пакы рече: «Аще ли держиши пріити паче меры своеа, тогда разумееши, яко и еже имаши погубиши. Но средніи держи, внимаа воли Божіей. Аще бо кто въсхощет обеспечалитися преже времени, общій враг уготовает ему смущеніе множае покоа и приводит его еже рещи: добрее бы /л.
И Варсонофий Великий брату, прочитавшему в Патерике, что желающий поистине спастись должен прежде среди людей вынести досаждения, поношения, бесчестие и прочее, подобно Господу, и тогда пойти на совершенное безмолвие, то есть восхождение на крест, иными словами — умерщвление для всего, — отвечал старец, говоря: «Хорошо сказали отцы, и иначе невозможно». А другому сказал: «Безмолвие дает повод для высокоумия, если человек прежде не приобретет себя. Приобретение же себя
Сіа нам слышащем, съхранятися подо/л.
Душевными же страстми побеждаемым ни касатися безмолвіа, паче единственаго, повелешя отци. Страсти же душевныя: тщеславіе, мненіе, лукавьство и прочаа, яже от сих. «Подобенъ бо иже сими не- дугуай и безмолвіе начинаа ис корабля изскочившему и на дъсце на землю безбедно изыти мнящуся», — рече Лествичникъ. «Елици же с калом борются, сиречь с телесными страстми, и сим не просто и якоже прилучися, но въ время — не уединеное же, но, аще наставляюща- го имут. Уединеное бо /л.
Нам, это слышащим, подобает сохранять себя и прежде времени на высокое не дерзать, чтобы кто‑то, повредившись, и душу не погубил. Но в подобающее время и среднею мерою, как представляется, удобнее продвигаться, при том что и Писание свидетельствует, что на среднем пути
Побеждаемым же душевными страстями отцы повелели и не касаться безмолвия, особенно наедине. Страсти же душевные: тщеславие, самомнение, лукавство и прочие, происходящие от них. «Подобен тот, кто с этими недугами начинает безмолвие, с корабля соскочившему и на доске земли безбедно достичь надеющемуся», — сказал Лествичник. «А кто борется со скверной, значит, с телесными страстями, — и им не просто и не как придется
Святый убо Ісаак] паче всех безмолвіе ублажи и Великаго Арсеніа съвершенаго безмолвника глаголет. И се, и той служителя и ученыкы име. Такоже и Нилъ Синайскый, и Даниилъ Скытскый ученикы же имешя, якоже поведуют писаніа о них, и иніи мнози.
Прежде же всего молитвою предустроятися нам подобает, егда хощем жилище безмолвіа съзидати, да даст нам Богъ яже
Святой Исаак ведь больше всех безмолвие похвалил, и он называет Арсения Великого[319] совершенным безмолвником. И вот, и тот имел слугу и учеников. Также и Нил Синайский, и Даниил Скитский[320] учеников имели, как о них повествуют писания, и иные многие. И повсюду находятся в святых Писаниях похвалы безмолвию с одним или с двумя
Прежде же всего молитвой подготовиться нам подобает, когда хотим созидать жилище безмолвия, да даст нам Бог
Сіа убо мы неразумніи по мере худости нашего разума написахом на въспоминаніе себе и подобным мне, иже в чину учимых суть, аще и произволяют. Не от себе же, яко и в начале сих списаній рех, но от богодухновенных писаній святых отецъ, просвещеных разумом. Вся бо яже зде — не без сведетельства божественых Писаній суть. И аще что обрящется в сих[323] неугодно Богу и неполезно души нашего ради неразуміа, да не будет то, но воля Божіа свершена и благопріатна да бывает, аз же прощеніа прошу. Аще ли кто о сих вящее и полезней- шее разумевает, и онъ тако да творит, и мы о сем радуемся. Аще же кто от сих ползу обрящет, и о мне грешнем да помолится, да обрящу милость пред Господемъ.[324]
Божией помощью укрепляемые, это ведь мы, неразумные, в меру худости нашего разума написали для напоминания себе и подобным мне, находящимся в чину учимых, если соизволяют. Но — не от себя, как и в начале этих писаний сказал я, а от богодухновенных писаний святых отцов, просвещенных разумом. Ибо все, что здесь, написано не без свидетельства божественных Писаний. И если что‑то найдется в них неугодное Богу и неполезное для души из‑за нашего неразумия, да не будет того, но воля Божия, совершенная и благоприятная, да исполняется, я же прощения прошу. Если же кто‑то в этом больше и более полезное разумеет, пусть он так и делает, и мы этому радуемся. Если же кто‑то от них пользу обретет, и обо мне, грешном, да помолится, да обрету милость перед Господом.
Послания преподобного Нила Сорского.
Именем Нила Сорского надписываются в друвнерусской рукописной книжности три больших послания и одно маленькое.[326] Большие послания встречаются во множестве списков, маленькое — только в одном. Первое из трех всегда — послание к «брату въпросившу его о помыслех» (начало: «Похвално желаніе подвигнулъ еси…»). В некоторых рукописях указан его получатель — Вассиан Патрикеев. Так, в списке РНБ. Софийское собр., № 1460, 2–я четв. XVI в., на нижнем поле л. 315 различима полустертая и полусрезанная запись XVI в.: «Тогож Нила старцу Васіану…»; в списке РГБ, Троице–Сергиевское собр., № 188 (1576), 2–я пол. XVI в., на верхнем поле л. 93 видим: «Княз[ь] Вас[си]ан».[327] Содержание послания этому не противоречит: «вопросивший» Нила Сорского «о помыслех» человек поневоле, кажется, простился со светской жизнью («Тебе же, възлюбив, Бог и изя тя от мира сего», — пишет ему преп. Нил), но, будучи пострижен, старался победить в себе прежние влечения. Послание — наставление ему от опытного аскета–психолога.
Вторым помещается послание иному брату «О пользе» (начало: «Еже усты къ устом беседова…»). В том же Троице–Сергиевском сборнике (л. 98 об.) над заглавием написано: «Гурей Туш[ин]». Послание является ответом на устную, а затем и письменную просьбу инока (Нил величает его «честнейшій отче») написать ему о том, «како не заблу- дити от истиннаго пути». Гурий Тушин, монах Кирилло–Белозерского монастыря, был одним из близких к Нилу Сорскому людей младшего поколения. Вполне допустимо, что ему хотелось, — особенно, когда они расстались, — иметь наставления своего учителя в письменном виде.
Третье послание — «Къ брату, просившу от него написати ему еже на ползу души» (начало: «Писаніице твое, господине отче, еже писалъ еси къ мне…). В списке РНБ, Софийское собр., № 1460, на лл. 325 об. — 326 снизу написано: «Посланіе старца Нила Заволжскаго Сорскыа пустыня и скита Герману Подолному»; в рукописи РГБ, Троице–Сер- гиевское собр., № 188, (л. 103 об.) стоит: «Герман Пустын[ник]». И Герман Пустынник, или Подольный, жил в Кирилло–Белозерском монастыре одновременно с Нилом Сорским; затем он навещал Нила в его лесном скиту. У них, видимо, возник при встрече спор. Вспоминая этот спор, Нил в послании просит его не скорбеть из‑за того, что было между ними тогда сказано, и продолжает настаивать, что «не просто или якоже прилучися подобаеть намь творити делания каа, но по бо- жественых Писаниих и по преданію святых отець». Главная мысль послания — инок во всем должен руководствоваться святыми Писаниями, постоянно их читать и «испытывать», обдумывать.
Первоначально послания Нила Сорского были напечатаны по случайному и непонятно какому именно списку не в научном издании.[328] Издатель (Елагин) полагает, что первое послание было написано для Кассиана Мангупского, что якобы видно из соотнесения его содержания с жизнью Кассиана (ниже мы будем говорить о Кассиане), а третье — для Иннокентия Охлябинина (о нем мы тоже будем дальше говорить), ибо в некоторых рукописях «после этого послания стоит
Предприняв исследование рукописной традиции посланий Нила Сорского (это исследование лежит в основании настоящей главы), я опубликовал их первоначально по списку РГБ, Волоколамское собр., № 577, конец XV — начало XVI в.,[333] а затем три из них по списку РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 89/1166, конец XV — начало XVI в., а четвертое по тому же, что и раньше, Волоколамскому.[334] Далее об этих рукописях пойдет у нас речь.
Списки посланий, сделанные рукой самого Нила Сорского, нам неизвестны, как неизвестны и те письма, на которые он отвечал. (Вероятно, что адресаты писали и получали послания не в тетрадях книжного типа, а на бересте. В книги же вносили, очевидно, лишь то, что имело, на их взгляд, непреходящую ценность.) Но по крайней мере два — а может быть, и все три — Ниловых послания дошли до нас в собственноручных копиях их получателей.
Рукопись РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 101/1178, где находится третье, Герману Подольному, послание Нила Сорского (лл. 218–221; см. илл. 1), содержит также полукриптографические хроникальные заметки о событиях в белозерской земле с 1501 по 1509 г., сделанные разновременно тою же, кажется, рукой, что и копия послания. Среди заметок есть (л. 253 об.) запись о смерти Нилова брата Андрея (скончавшегося в конце 1502 или в начале 1503 г.) и (л. 254) о кончине самого Нила (7 мая 1508 г.). После 1509 г. речь в этих записках идет о происшествиях исключительно в Подольном монастыре. Н. К. Никольский, издавший по этой рукописи опись книг Кирилло- Белозерского монастыря конца XV в., считает, что все, что возможно извлечь из заметок относительно их автора, совпадает «с тем, что известно о старце Германе, получившем прозвище Пустынника, или Подольного, вероятно, по месту своих подвигов — в пустыне белозерской и Подольном монастыре. По происхождению он был от “благородного корене” (автор заметок близок к роду Сорокоума Глебовых. —
Послание Герману Подольному было написано Нилом Сорским не раньше (но, по расчетам Я. С. Лурье, и не намного позже) 70–80–х гг.
в.;[337] так что этот список сделан получателем послания, кажется, вскоре после его получения и, очевидно, — с авторского оригинала.
Рукой известного книгописца, старца Кирилло–Белозерского монастыря Гурия Тушина, ученика, корреспондента и адресата второго послания Нила Сорского, написаны послания преп. Нила в рукописи РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 142 /1219. По расчетам Н. А. Казаковой, этот сборник был изготовлен в промежутке между 1506 и 1524 гг.[338] «К счастью, — пишет Н. А. Казакова, — в этом сборнике сохранился список (вероятно, один из самых ранних) трех посланий Нила Сорского: Вассиану Патрикееву, Гурию Тушину и Герману Подольному. Можно полагать, что Тушинский список посланий Нила Сорского восходит непосредственно к автографам: естественно, что Гурий Тушин, являясь адресатом одного из посланий Нила Сорского, автограф своего учителя — “великого старца”, как он его именует, бережно хранил; автографы же посланий к Вассиану Патрикееву и Герману Подольному он мог получить непосредственно от адресатов, проживающих в Кирилло–Белозерском монастыре».[339]
Это весьма вероятно. По крайней мере, оригиналом адресованного ему послания Гурий Тушин должен был располагать. Совпадение же большинства мелких особенностей текста послания Герману Подольному в списке Гурия с особенностями списка самого Германа (например, «коли» вместо «когда», «неже» вместо «нежели», «достойно» вместо «поистине» и др. такого же рода) говорит о том, что он располагал оригиналом и этого послания.
В рукописи Гурия Тушина любопытно то, что он, Гурий, едва начав писать первое послание и исписав лишь лицевую сторону л. 191 (см. илл. 2), передал дело, кажется, кому‑то другому (см. илл. 3) — человеку с сухим аккуратным почерком, который и переписал это послание до конца (лл. 191 об. — 195 об.). Дальше, вне сомнений, за перо вновь взялся Гурий и сам вписал в рукопись второе и третье послания. Заманчиво предположить, что Гурий попросил вписать в рукопись первое послание его получателя, Вассиана Патрикеева.
«Не Тушин ли первый, задумав собрать послания своего учителя, объединил вместе те послания, о существовании которых он знал от их адресатов?» — задает вопрос Н. А. Казакова. И поясняет: «При таком предположении становится понятным, почему четвертое послание Нила Сорского — Кассиану, мавнукийскому князю, в этот цикл не вошло и в рукописях встречается только отдельно. Кассиан умер в 1504 г., и Гурий Тушин, объединяя в один цикл послания Нила Сорского, мог не знать о послании к нему Нила или же знать, но не найти за смертью адресата».[340]
Но сама атрибуция Нилу Сорскому этого «четвертого» послания мне кажется ошибочной, — равно как и предположение, что оно написано для Константина Мангупского (иначе Мавнукского, или Мав- нукийского), во иночестве Кассиана. А. С. Архангельский пишет об этом послании: «Это — самое обширное послание Нила Сорского, и написано им, как заметил еще преосвящ. Филарет, к Кассиану, князю Мавнукскому. Мнение это, принимаемое и другими (ссылка на “Историю Русской Церкви” Макария. Т. VII. С. 263. —
Обратимся к этому посланию. Вопреки А. С. Архангельскому, говорившему о двух его списках XVI в., мы находим его только в одном из них — РГБ, собр. МДА фунд., № 36 (185), лл. 363 об. — 375 об., по которому оно и было напечатано Елагиным. Но и здесь требуется поправка: рукопись написана не в XVI, а во второй половине XVII в.[344] Послание озаглавлено: «Послание от божественных Писаний во отоцех к скорбящему брату». Автор напоминает «скорбящему брату»: «…изве- де тя [Бог] от земли Египетския и приведе в землю Израилеву и сотвори тя познати единаго Себе, истиннаго Бога нашего Иисуса Христа, во плоти пришедша, и крещением Его крестився, и по сем сподоби тя ангельскому образу — еже у нас начало положити иноческому обещанию, во убозей нашей келийце… от юности твоея скорби и беды, и пленение, и заведение от своея земли и рода и отечества, и в землю чужую и незнаемую и язык несведом и род непознаваем вселяема, еще же и предпочтенных светлостию сана родителю чадо… избави тя Господь по сих многих и различных смертей и от огня, и от меча, и от воды» (лл. 364–365); «…возлюби тя [Бог] паче всех, пленив от утробы материи, ис–хитив от адовых уст — от земли и веры, и приведе в землю, в ню же не желал еси и не надеялся, и знамена тя печатию Своею царскою — во Отца [и Сына] и Святаго Духа крещением, и украсив тя, яко венцем, ангельским образом, привел к нам в ненаселенную пустыню, изволив- шу ти страдати всякия скорби, и беды, и наготы Христова ради имени…» (л. 368); «…начальную твою веру поминай на всяко время и час, первыя ревности начало пути, и теплых и горячих помысл твоих, с ними же пришел еси к моей худости в ненаселенную пустыню, единому стра- жющу, работая Богу моему от юности моея» (л. 374).
Судьба «преподобного отца нашего князя Константина Манкув- скаго, римлянина–грека», прибывшего на Русь в 1472 г. в свите Зои- Софьи Палеолог из Италии, служившего у Ростовского архиепископа Иоасафа и удалившегося (сосланного?) вместе с ним в 1489 г. в Ферапонтов монастырь, принявшего там через какое‑то время постриг и «нареченного во иноцех» Кассианом, основавшего затем у устья реки Учьмы при впадении ее в Волгу собственную «пустыню»,[345] в некоторых отношениях схожа с судьбой получателя занимающего нас послания. Он тоже был знатного рода, тоже был на Руси пришельцем и тоже подвизался «во отоцех», что можно понять как «на мысу»,[346] а мыс может быть при устье. Но есть и существенные различия, не позволяющие отождествить эти лица.
Грек, князь Константин должен был быть крещен, конечно, в детстве, еще у себя на родине. Получатель же послания был не только инородцем, но до прибытия на Русь и иноверцем — «от земли Египет- ския», «от адовых уст — от земли и веры», т. е., по–видимому, мусульманином или язычником; попав же «в землю Израилеву», он был наставлен в христианстве, познал «истиннаго Бога нашего Иисуса Христа, во плоти пришедша», и крещен, «крещением Его крестився» (Бог «знамена тя печатию Своею царскою — в Отца [и Сына] и Святаго Духа крещением»). После этого он сам, побуждаемый горячей верой и жаждой подвига («изволившу ти страдати… Христова ради имени», «теплых и горячих помысл твоих»), явился в пустынь к монаху–анахо- рету, автору послания, чтобы начать у него иноческий путь («еже у нас начало положити иноческому обещанию»). Поселившись затем где‑то «во отоцех», он почувствовал нужду в духовной поддержке своего первого старца–наставника. И тот написал ему занимающее нас послание.
Кассиан же «положил начало иноческому обещанию» не в ските отшельника, а в Ферапонтовом монастыре, и сделал это, согласно его Житию, далеко не сразу, как поселился там, а лишь после потрясшего его видения ему во сне покойного Мартиниана, бывшего игумена этого монастыря. И еще после этого он «время немало богоугодно во стра- се Божии поживе» в Ферапонтовом монастыре, прежде чем, уже старцем, решил отделиться и основал собственную «пустыню, глаголемую Учьма», в пятнадцати «поприщах» от Углича. Пустынь эта скоро обратилась в монашеское общежитие, которое угличский князь Андрей Васильевич щедро снабдил замлей «со деревнями и с починки» и прочим добром.
Ни содержание послания, ни стиль не дают, мне кажется, оснований для атрибуции его Нилу Сорскому. Это — обыкновенное, так сказать, пассивное, утешение, призыв к терпению, напоминание с помощью библейских примеров, что праведникам всегда тяжело в этой жизни; все — во «внешнем» плане. Автору чужда излюбленная Нилом Сорским сфера «внутреннего человека», он далек от того, чтобы анализировать помыслы, учить трезвенному хранению ума и побуждать бороться с зарождающимися в душе страстями. Стиль его совсем не так изящен и легок, как у преп. Нила. Нельзя даже, мне кажется, быть уверенным, что этот автор жил в XVI, а не в XVII в. Получателем его послания мог быть и крещеный татарин, и крещеный сибиряк, но никак не грек. Так что в число произведений Нила Сорского послание «во отоцех к скорбящему брату» включено, по моему убеждению, быть не может, и отдельное его от собрания произведений Нила Сорского существование в объяснениях не нуждается.
Список Гурия Тушина
Рукопись РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 89/1166, принадлежала библиотеке Нилова Сорского скита;[347] это — сборник–конволют, первая часть которого, лл. 1–186, написана в конце XV — начале в.,[348] а вторая, лл. 187–468, — после середины XVI в.[349] Именно в первой части, созданной, получается, при жизни преп. Нила Сорского, по всей видимости, в его ските, содержатся его Устав (лл. 11–130 об.) и три его послания (лл. 131–156).
Рукопись РГБ, Волоколамское собр., № 577,[350] тоже сборник конволют, начинается посланиями Нила Сорского (лл. 1–22 об.; см. илл. 4). Филигрань на этих листах[351] указывает на 1492–1503 гг., так что и этот список посланий Нила Сорского можно считать ему прижизненным. Некоторые другие части кодекса (прежде соединения их воедино многие из них имели иной формат) — более позднего, судя по филиграням, происхождения, но — не позже второго десятилетия XVI в. На лл. 296–298 содержится летопись жизни Иосифа Волоцкого, где указана и дата его смерти — 9 сентября 1515 г. Это подтверждает происхождение сборника из Волоколамского монастыря.
К трем обычно переписываемым вместе посланиям Нила Сорского в этой рукописи добавлено маленькое четвертое, озаглавленное: «Того же старца посланеице просившему у него брату съ въсточныа страны на ползу души», — «коротенькая записка, — как пишет А. С. Архангельский, — известная только в одном списке XVI века. Писана, вероятно, тому же князю Кассиану».[352] Мне кажется, что Константин–Кас- сиан, о котором мы уже говорили, византиец, прибывший на Русь из Италии и иночески подвизавшийся в Ферапонтовом монастыре и на Волге неподалеку от Углича, никак не мог по отношению к Нилу Сорскому оказаться «съ въсточныа страны». Словом, нет никаких данных, свидетельствующих о переписке между Нилом Сорским и монахом Кассианом, в прошлом мангупским князем Константином. Кому адресовано маленькое четвертое послание преп. Нила, мы не знаем.
Третий известный нам старший, чем Гуриев, список посланий Нила Сорского находится в рукописи ГИМ, Синодальное собр., № 355.[353] Это — сборник, кроме трех посланий Нила Сорского (лл. 135–159 об.), содержащий также одиннадцать «слов» его Устава. Бумага этого кодекса имеет только один водяной знак,[354] указывающий на 1511 г. Значит, рукопись была создана спустя очень небольшое время после смерти Нила Сорского. Вся она написана одной рукой (не считая приписанных другим писцом мелких заключительных статей, лл. 206–208). Почерк этот (Илл. 5) очень похож на почерк одного из помощников Гурия Тушина 1509 г. по копированию составленного и написанного Нилом Сорским сборника житий, «Соборника» (этим помощником Гурия исписаны в этой копии — РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 23/ 1262 — лл. 7–88,249–275 об., 277–367,383–570,573–595). Во всяком случае, это почерк человека Кирилло–Белозерского круга и, кажется, монаха, имевшего дело с автографами Нила Сорского. Н. В. Синицына определяет владельца этого почерка как Исака Собаку, писца, сотрудничавшего впоследствии с митрополичьими писцами и Максимом Греком и осужденного вместе с ним.[355]
Текст посланий Нила Сорского в рукописи, о которой идет речь (ГИМ, Синодальное собр., № 355), весьма близок к тексту двух несколько более старших, чем она, рукописей, о которых мы говорили. Предположение, что Кирилло–Белозерский (из Нилова скита), Волоколамский и Синодальный списки восходят к авторской копии посланий, может объяснить происхождение мелких различий в ряде их чтений от чтений списков Германа Подольного и Гурия Тушина. Как всякий автор — в отличие от стороннего переписчика — не способен переписать свое произведение совершенно идентично (если только не прилагает к этому особых усилий), но обязательно как‑то усовершенствует свой текст, так и Нил Сорский, переписывая свои послания, должен был что‑то в них изменять. Естественно думать, что он, а не какой‑то его современник в обороте «отступите от соуз мира сего» опустил слова «от соуз», вместо «говорили» написал «беседовали», вместо «вместе» — «купно», вместо «святая» — «божественнаа», вместо «достойно» — «поистине» и т. п.
Но если Кирилло–Белозерский, Волоколамский и Синодальный списки восходят к авторской копии, то, стало быть, первым подборку писем Нила Сорского составил сам Нил Сорский. И естественно, что тем, кто интересовался его посланиями, более авторитетной казалась эта им созданная подборка, чем повторяющая ее порядок, но имеющая некоторые отличия копия Гурия Тушина, — тем более что некоторые из особенностей Гуриева списка принадлежат, кажется, не Нилу, а Гурию. Получатели посланий — не вовсе беспристрастные их переписчики. Так, приветственная формула, заключающая третье, Герману Подольному, послание: «Здравствуй о Господе, господине отче, и моли о нас грешных. А мы святыни твоей велми челом бием», — дополнена и изменена в списке Гурия (и только здесь; список самого Германа, как уже сказано, не окончен) следующим образом: «Здравствуй о Господе, господине отче, и
Личность заинтересованного переписчика проявилась и в списке Германа Подольного. Над строкою, где речь у Нила идет о месте, в каком он поселился, уйдя из Кирилло–Белозерского монастыря, к словам «якоже сам видел еси» приписано: «и похвалил ми еси» (л. 219). Благодаря этим словам, которых нигде больше, даже в списке Гурия Тушина, мы не находим, получается, что Нила Сорского за выбор им места для своего скита похвалил Герман Подольный. Как видим, переписчики имели основания доверять более копиям посторонних лиц, нежели копиям получателей посланий.
Итак, основное русло рукописной традиции посланий Нила Сорского пошло, как я полагаю, от списка самого Нила Сорского, нам теперь неизвестного, или, во всяком случае, — из его скита. К этой традиции, помимо названных выше трех рукописей, принадлежат (ограничиваю этот перечень XVI в. и уточняю датировку ряда рукописей): РГБ, Волоколамское собр., № 534, 1519 г. (писец Фотий из Волоколамского монастыря); РГБ, Q. XVII.50, Сборник игумена Волоколамского монастыря Евфимия Туркова, 2–я четверть XVI в.;[356] РНБ, Ки- рилло–Белозерское собр., № 25/ 1102, ок. середины XVI в.;[357] РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 74/1151, ок. середины XVI в.;[358] РГБ, Рогожское собр., № 570, XVI в.; РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 95/1172, 2–я половина XVI в.;[359] ГИМ, Уваровское собр., № 237 (96), 2–я половина XVI в.; РГБ, собр. Ундольского, № 573, 3–я четверть XVI в.; РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 102/227, XVI-
вв.; РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 109/234, ХѴІ–ХѴІІ вв.
Но и копии получателей не остались, как я уже говорил, совершенно отвергнутыми. Некоторые, хотя и редкие, писцы следовали исключительно им, как, например, писец РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 29/1106, середина XVI в.[360] — Гурию Тушину. Другие писцы только сверялись с текстами этого вида и брали их варианты чтений. Примеры таких списков являют рукописи: РНБ, Софийское собр., № 1444, 2–я половина 20–х годов XVI в.;[361] РНБ, Софийское собр.,
В качестве возможного умышленного, целенаправленного изменения текста переписчиком могу привести лишь один пример. В сборнике Евфимия Туркова фраза послания Вассиану Патрикееву: «И сіе и сам от искуса разумееши, коликы скорби и развращеніа имат миръ сей мимоходящій…», — изменена таким образом: «Еси и сам от искуса разумееши, колико
Позднейшее время, ХѴІІ–ХІХ вв., к прослеженной нами истории ничего нового не прибавило. Отклонения случались только в сторону какой‑либо порчи (не переработки) текста, наиболее частый случай — утрата части.
Окружение посланий во всех наиболее ранних рукописях различно. И в дальнейшем то, входят ли они в собрание сочинений Нила Сорского, примыкая к его Уставу, Преданию и Завещанию, помещаются ли они вместе с Заветом его ученика Иннокентия Охлябинина или находятся в окружении произведений других авторов, не определяет принадлежности их к той или иной традиции.
Всего при подготовке издания посланий Нила Сорского было исследовано 48 их списков: один — конца XV в. (список Германа Полольного), два — конца XV — начала XVI в., восемнадцать — XVI в., четыре — конца XVI — начала XVII в., пятнадцать — XVII в., четыре — в. и четыре XIX в.[363]
Для их воспроизведения в качестве основного избран список, происходящий из Нилова Сорского скита, прижизненный автору–основа- телю, РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 89/1166, — как лежащий у самого истока главного русла традиции; маленькое же четвертое послание, как и разночтения для первых трех, заимствуются из рукописи РГБ, Волоколамское собр., № 577.
Послание Вассиану Патрикееву
Посланіе велика[364] старца[365] брату, въпросившу его о помыслех[366]
Похвално желаніе подвигнулъ еси, о възлюбленне, еже слышати слово Божіе ищеши на утвержденіе себе, на съхраненіе от злых и поученіе къ благым. Но подобно было тебе, господине[367], сіа от добре разумеющих навыцати. Ты же требуеши сіе от мене, неразумнаго и грешника. Азъ убо и въ учимых чину непотребен есмь, того раді отри- цахся и отлогах намнозе, — не яко не хотя послуженіа принести благому твоему произволенію, но ради неразуміа и грех моих. Что бо азъ реку, не сътворивь сам ни/л
Въпрошеніе же твое — о находящих помыслъ предних мирскаго житіа. И сіе и сам от искуса разумееши, коликы скорби и[369] развращенія имат миръ сей мімоходящій, и колика злолютства сътворяет любящимь его, и како посмеавается, отходя /л.
По прошествіи же от житіа сего что бываеть? Положи мысль тверде въ глаголемое: чимь ползова мир дръжащихся его? Аще кои и славы, и чьсти, и богатство имешя, не вся ли сіа ни въ
Послание великого старца брату, вопросившему его о помыслах
Похвальное желание движет тобой, о возлюбленный, — услышать слово Божие стараешься для утверждения себя, для сохранения от зол и поучения в благом. Но подобало бы тебе, господин, это от хорошо разумеющих узнавать. Ты же требуешь этого от меня, неразумного и грешника. А я и как ученик непригоден, оттого и отказывался и откладывал так долго, — не потому что не хотел послужить хорошему твоему пожеланию, но из‑за неразумия и грехов моих. Ибо что я скажу, не сделав сам ничего хорошего! Какой разум у грешника? Только грехи. Но поскольку многократно ты понуждал меня к этому, — чтобы я написал тебе слово для созидания добродетели, то я и дерзнул написать тебе это, превышающее меру мою, не смогши пренебречь твоей просьбой, чтобы ты более не оскорбился.
Вопрос же твой — о приходящих мыслях прежних, из мирской жизни. И это ты и сам по опыту знаешь, сколько скорбей и разврата в мире этом мимоходящем, и сколько лютых бед причиняет он любящим его, и как насмехается, отходя от рабствовавших ему, сладким являясь им, когда ласкает их чувства, горьким оказываясь впоследствии. Ведь поскольку мнят они блага его множащимися, когда удерживаются им, постольку растут скорби у них. И ведь мнящиеся его блага по видимости суть блага, внутри же наполнены многим злом. Поэтому тем, кто имеет разум поистине благой, он ясно показывает себя, — да не возлюблен будет ими.
По прошествии же от этой жизни что бывает? Погрузи мысль твердо в то, о чем речь: какую пользу принес мир держащимся его? Хотя некоторые и славу, и честь, и богатство имели, не все ли это ни во что обратилось, и как тень мимо прошло, и как дым исчезло? И многие из них, вращаясь среди дел мира сего и любя движение его, во время юности, благоденствия своего смертью пожаты были: как цветы полевые, процветше, опали и против желания отведены были отсюда. А ког- бываху в мире семь, не поразумеша злосмрадіа его, но тщахуся въ украшеніе и покой телесный, изъобретающе разумы, прикладныя въ прибыткы мира сего, и въ ученіих прохождаху, яже венчевают[371] тело въ веце сем преходящем. И аще сіа вся /л. ш/ получишя, а о будущем и некончаемом блаженьстве не попекошася, что непщевати о таковых? Точію сих миръ безумнейши не имат, якоже рече некый премудрый святый.
Неціи же от сих благоговейнейшя бышя, и съобращаху умъ свой въ помышленіих желаніа спасеніа души, и имяху бореніа къ страстем, и образы добродетелей по–възможному творяху, хотяще разрешити- ся и отступити мира сего, но не могошя оттръгнутися от сетей его и избежати коварствъ его.
Тебе же, възлюбивь, Богъ и изят[372] от мира сего, и[373] поставилъ[374] въ чину слу/л.
А еже реклъ ми еси о помыслехь нечистыхъ, иже от врага душь нашихь приносимых, о сихъ /л ш/ не зело поглощайся скорбію, ни ужасайся, понеже не точію намь немощным и страстным от сихь стуженіе бываеть, глаголють отцы, но и сущимь въ преспеаніи, и въ житіи достохвалнемь пребывающимь, и благодати духовней отчасти сподобльшимся. И симь ратованіе бываеть много от таковыхь помыслъ, и в подвизе велице[377] обретаются, и благодатію Божіею едва отгоня- ють сихь, тъщащеся всегда на отсеченіе сихъ.
И ты, симь утешаася, потщателно отсецай лукавыя помыслы. Имей же на сих всегда/л. ш^./шную победу — молитву, Господа Ісуса при- зываа. Сим бо призываніемь отгоними, бежаще, отидут. Якоже рече Іоанъ Лествичный: «Ісусовымъ именемь бій ратникы, крепчайши бо да пребывали в мире сем, не уразумели они зловония его, но заботились об украшении и покое телес, изобретая способы, пригодные для получения прибылей в мире сем, и проходили обучение тому, что венчает тело в веке сем преходящем. И если это все они получили, а о будущем и нескончаемом блаженстве не позаботились, то что надо думать о таковых? Только, что безумнее их в мире нет, как сказал некий премудрый святой.
Некие же из них были благоговейнейшими людьми, и занимали ум свой мыслями о желанном спасении души, и вели борьбу со страстями, и приличествующее добродетелям по возможности совершали, желая отрешиться и отступить от мира сего, но не смогли вырваться из его сетей и избежать коварств его. Тебя же, возлюбив, Бог и изъял из мира сего, и поставил в чин службы Своей, по милости и по замыслу Своему. За это ты должен много благодарить милость Его и делать все, что в силах, для благого угождения Ему и для спасения души своей, прошлое мирское забывая как ненужное, вперед к добродетелям устремляясь как о вечной жизни ходатаям. Радуйся, иди к почести высшего звания, в небесном отечестве для подвизавшихся уготованной.
А что ты мне сказал о помыслах нечистых, врагом душ наших приносимых, из‑за них не очень поддавайся скорби, не пугайся, потому что не только у нас, немощных и подверженных страстям, бывает от них досада, говорят отцы, но и у достигших преуспеяния, и в досто- хвальном житии пребывающих, и благодати духовной отчасти сподобившихся. И у них борьбы бывает много с таковыми помыслами, и в подвиге великом они оказываются, и благодатью Божией едва отгоняют их, стараясь всегда отсекать их.
И ты, этим утешаясь, старательно отсекай лукавые помыслы. Используй против них всегдашнюю победительницу — молитву, Господа Иисуса призывая. Ибо этим призыванием отгоняемые, бегом они отойдут. Как сказал Иоанн Лествичник:[378] «Иисусовым именем бей рат сего оружіа несть». Аще ли же зелне укрепятся на тя[379] ратующей тя, тогда, въставь и на небо очи и руце възвед, рци усердне съ смире- ніемь[380]: «Помилуй мя, Господи, яко немощенъ есмь»; «“Ты, Господи, силенъ еси”, и Твой есть подвиг; Ты ратуй о нас и победи, Господи». И, аще сице творя будеши неленостно, всяко искусомь научишися, яко Вы/л. ш/шняго силою сіа побеждаются.
Твори же что–любо и рукоделіе, и сим бо лукавыя помыслы отгоняются. И се есть преданіе аггельско некому от великых святыхь. И изъу- чай что от Пісаніа изъ усть, въ томь ум полагаа: и сіа възбраняютъ къ намь вход нашествіа бесовъскаго. И то есть изъобретеніе святыхь отець.
Съхраняй же ся от беседъ, и слышаніа, и зреній неподобных, иже въздвижут страсти и укрепляють нечистыя помыслы, и Богъ поможет ти.
О страхованіи же еже глаголеші, — се есть младенчественый /л. ш
Прочаа же вся, елика похвална, и честна[382], и добродетелна, сіа помышляй и твори, мудръ бываа въ благое, всяку же злобу ненавидя. Имей послушаніе къ наставнику и прочим /л. лы./ отцемь о Господе въ всяко дело благо.
Службе же, ейже ныне порученъ еси, или въ иную преидеши, буди служа светлымь предложеніемъ и тщаніемь благообразным, яко Самому Христу, всю братію святы имеа.
ников, ибо крепче этого оружия нет». Если же сильно ополчатся на тебя воюющие с тобой, тогда, встав и очи и руки к небу возведя, говори усердно со смирением: «Помилуй меня, Господи, так как я немощен»
Делай также что‑либо руками, ибо и этим лукавые помыслы отгоняются. И это было передано ангелом некоему из великих святых.[383] И учи что‑нибудь из Писания наизусть, на том ум сосредоточивая: и это возбраняет доступу к нам нашествия бесовского. И это — изобретение святых отцов.
И сохраняй себя от бесед, и слышания, и видения неподобающего, что возбуждает страсти и укрепляет нечистые помыслы, и Бог поможет тебе.
О страхе же что ты говоришь, — это младенческий обычай немужественной души, тебе же это не свойственно. И когда случится с тобой такое, старайся, чтобы он не овладел тобою, и утверди сердце свое в уповании на Господа, и говори в себе так: «Есть у меня Господь, охраняющий меня, и без Его воли не может никто ни в чем повредить мне. Если же что‑то и попустит Он на меня, чтобы я пострадал, то я принимаю это без лютой злобы и не хочу, чтобы не исполнилось Его желание, поскольку Господь больше меня знает и хочет полезного мне. И я за это все благодарю благость Его». И так, благодатью Божией, дерзновенен будешь в благом. Молитвой же всегда и при этом вооружайся. И когда в каких местах это с тобой случится, туда особенно старайся приходить и, руки крестообразно подняв, Господа Иисуса призывай. И с помощью Вышнего «не убоишься от страха ночного и стрелы, летящей днем»
Обо всем же остальном, что похвально, честно и добродетельно, о том думай и то делай, мудрым бывая в благом, всякое же зло ненавидя. Будь послушен наставнику и прочим отцам о Господе во всяком деле благом.
Службу же, которая ныне поручена тебе, или иную, к какой перейдешь, исполняй, служа с радостной готовностью и старательностью благообразной, как Самому Христу, всех братьев считая святыми.
Аще прилучит ти ся слово, въпрос или ответъ кому, благоглаголи- во и сладко беседу твори съ любовію духовною и съ смиреніемь истинным, неразленено и не преобидя брата. Благоговейным отцемь прилепляйся, и то въ время и въ меру. От не таковых же ошайся, съхра- няй же ся и тщися не
Аще потребна ти будеть каа вещь от настоятеля или[384] прочихь въоб- раженых отецъ на то, прежде помолився, и размысли в себе, аще полезно есть, и тако въпроси. Аще ли не устроит ти, якоже хощеши, не огорчися, ни ужостися[385] про то, еже не по твоему хотенію сътворишя, аще и благо мнит ти ся, якоже ты хощеши, но съ терпениемь преиди и съ тихостію и съ пожданіемь /,».
Буди же усерденъ[386] къ послушанію божественых Писаній и сихь глаголы, яко водою животною, напоай свою душу и тщися, елико по силе, по сих творити. Такоже имущимь разумь божественых Писаній и мудрованіе духовно и жителство сведетельствовано въ добродете- лех, таковым тъщися повиноватися и техъ
И се разумей, еже глаголю ти разумъ божественых Писаній, пове- дающь хотеніе благодеаніа Божіа, — яко от века святіи, иже съдеаша правду и получишя обетованіа, ходивше въ путехъ добродетели, не токмо беды и скорби претръпешя, но и крестомь, и смертію шествуе- ма бе стезя их. И се есть знаменіе любве Божіа, — еже скорби принесутся кому о деланіи правды. И сіе глаголе/л. шоб./тся даръ Божій, апостолу пишущу: «Се дано бысть намь от Бога, еже не токмо въ Христа веровати, но и еже о Немь страдати». Сіе бо сътворяеть человека обещника страстемь Христовымь и подобна святымь, иже претръпешя скорби за имя Его. И не инако благодетельствует Богъ любящихь[387] Его, — точію посылаеть имь[388] искушеніа скорбей. И въ семь разньству- ють любимци Божій от прочихъ: да сии убо въ скорбех живуть, любяЕсли случится тебе задать вопрос или дать ответ кому‑либо, благожелательно и ласково беседу веди с любовью духовной и смирением истинным, без лености и не обижая брата. С благоговейными отцами общайся, но вовремя и в меру. От нетаковых же сторонись, береги себя, и старайся ни укорить, ни осудить никого ни в чем, хоть и нехорошим что‑то кажется тебе. Но себя грешным и негодным во всем считай.
Если потребуется тебе какая‑то вещь от настоятеля или прочих приставленных к тому отцов, то, прежде помолившись, рассуди в себе, полезно ли это, и тогда спроси. Если же не получится так, как хочешь, не огорчайся, не ожесточайся из‑за того, что не по твоему желанию сделали, хоть и хорошим кажется тебе то, что ты хочешь, но с терпением отойди и со спокойствием и с ожиданием все делай. И если к благоугождению Божию и к спасению души своей стремиться будешь, обязательно известит Бог кого‑нибудь, как сделать по твоей потребности, и время и руку помощи подаст.
Будь также усерден во внимании божественным Писаниям, и их словами, как живой водой, напаивай свою душу и старайся по мере сил, им следуя поступать. Также людям, имеющим понимание божественных Писаний, мудрость духовную и жизнь, засвидетельствованную в добродетелях, таким старайся повиноваться и их житию подражателем быть. Терпение имей в скорбях и за обидивших тебя молись, и относись к ним как к благодетелям.
И то разумей, что говорю тебе о смысле божественных Писаний, сообщающем желание благодеяния Божия, — как от века святые, поступавшие по правде и получившие обетования, ходя путями добродетели, не только беды и скорби претерпели, но и через крест и смерть проходила их стезя. И это знак любви Божией, — что скорби достаются тому, кто поступает по правде. И это называется даром Божиим, ибо апостол пишет: «Это дано было нам от Бога — не только во Христа веровать, но и за Него страдать» (
Незабвена же Господа ради сътвори и мене грешніка въ молитвахь своих, глаголюща ти доброе, а не творяща, да Господь изведет мя от потопа страстей и от тименіа грехов.
Послание Гурию Тушину
Еже усты къ устом беседова твоа святыни къ мне, честнейшій мой господине[393] отче, таже[394] и писаніиця[395] о том же присылал ми еси: тре- буеши от моеа худости написано послати тебе слово полезно — еже къ благоугоженію Божію и къ ползе души. И азъ, господине,[396] чело- векь грешенъ и неразумен
Въпрошеніе же твое пръвое о помыслех блудныхъ: како съпротивитися имь.
И о сем не тебе точію тщаніе и подвигь, но и всем подвизающимся съ Богомь, понеже веліа сіа борба, глаголють отцы, сугубу рать имеа: въ души и теле, — и не имат нужднейши сего естество. Того ради любящим же мир сей в пище и покое веселятся. Это и есть правый путь — претерпевать искушения скорбей за благочестие. И на этот путь направляя, Бог страдальцев Своих приводит в жизнь вечную. И этого ради с радостью подобает шествовать нам непорочно этим путем, следуя заповедям Господним, всем сердцем благодаря Его, что послал нам благодать эту, возлюбив нас, — непрестанно молясь благости Его, поминая конец жизни этой скорбной и бесконечное блаженство будущего века. И Бог, податель всякой радости и утешения, утешит сердце твое и сохранит тебя в страхе Своем молитвами Пречистой Богородицы и всех святых.
Незабвенным же Господа ради сделай и меня, грешника, в молитвах своих, говорящего тебе хорошее, а не делающего, да Господь выведет меня из потопа страстей и из трясины грехов.
О чем устами к устам беседовала твоя святыня со мной, честнейший мой господин отец, затем и писаньица о том же присылал ко мне: требуешь от моей худости написанным послать тебе слово полезное, — о благоугождении Богу и о пользе душе. А я, господин, человек грешный и неразумный, и всеми страстями побеждаемый, боялся приняться за такое дело. Поэтому отказывался и откладывал. Но поскольку духовная твоя любовь заставила меня дерзнуть на то, что выше моей меры, — писать нужное тебе, постольку я решился на это.
Вопрос твой первый о помыслах блудных: как сопротивляться им.
В этом не у тебя только труд и подвиг, но у всех подвизающихся с Богом, потому что тяжелая эта борьба, говорят отцы, из двойной войны состоит: в душе и в теле, — и нет труднее ее у естества. По этой кре/л.
Призывай же на помощь и яже слышиши въ Писаніих подвизавшихся о целомудріи и чистоте. Егда же зелне належит ти брань, абіе въставь и на небо очи и руце простеръ, молися
Всегда же Ісусова имене оружіемь рани ратникы: крепчайши бо сеа победы несть.
Съхраняй же ся от виденіа лиць и слышаніа беседъ таковых,
Въторое же въпрошеніе твое о хулном помысле.
И сій помыслъ безстуденъ и лютъ есть[398] зело. Стужает же крепце и не постоателне. И не точію ныне, но и древле бысть, и великымь отцемъ и святымь мученикомь, и въ самое то время, егда хотяху мучители предаати телеса их на раны и смерти горкыя исповеданіа ради веры еже въ Господа Бога нашего Ісуса Христа. И на сій помыслъ победу имети сице
Призывай также на помощь тех, о ком слышишь в Писаниях как о подвизавшихся в целомудрии и чистоте. Если же тяжелой оказывается для тебя брань, тут же встав и к небу очи и руки устремив, молись так: «“Ты силен, Господи”
И всегда Иисусова имени оружием наноси раны ратникам: крепче ведь этой победы нет.[399] Сохраняй себя и от того, чтобы смотреть на лица и слушать беседы такие, которые возбуждают страсти и возвращают нечистые помыслы, и Бог охранит тебя. Об этом достаточно.
Второй же твой вопрос — о помысле хуления.
И этот помысел бесстыден и очень лют. Нападает же он так сильно, что ему невозможно сопротивляться. И не только ныне, но и в древности он был, и у великих отцов и святых мучеников, и в то самое время, когда мучители собирались подвергнуть их тела ранам и горькой смерти за исповедание веры в Господа нашего Иисуса Христа. А побеждать этот помысел надо так — не свою душу, но нечистого беса считать его виновником. Говорить же против духа–хулителя следующее: «“Отойди от меня, сатана! Господу Богу моему поклонюсь и Ему одному послужу” (ср.:
Съхраняй же ся от гордыня и въ путех смиреніа тъщися проходи- ти. Речено бо есть отцы, яко от гордыня раждаются хулныя помыслы. Бывают же и от зависти бесовскыа. И аще от сего или оного бывають, но якоже ални губителна ядовитым зверем, тако и сей страсти губи- телно есть смиреніе. Не точію же сей, но и прочимь, — речено бысть святыми отцы.
въпрос.
А еже испытуеши, како отступити от мира, — и сіе добро усердіе твое. Но тщися деломь сему съвершитися /.«.
Наипаче бо тому[400] подобно отступленіе міра, емуже въ обычаи бысть съвкупленіе съ миромъ. Аще бо не отступить, якоже образи не- ціи и начертаніа мира, прежде бывшяа въ немъ от слышаніа и виденіа мирскых вещей, пакы поновляются. И не может трезвьно пребыти въ молитве и Божіимь волям поучатися. Хотяй же поучати себе благо- угожденію Божію длъженъ есть отступи/…
Не въсхощи же пріати и обычныхь друговь беседы, иже мирская мудрьствующихь и упраждняющихся въ безсловесная попеченіа — яже въ прибыткы монастырьскаго богатъства и стяжаніа именій, — яже мнятся сіа творити въ образе благости и от неразуменіа[401] божественых Писаній и[402] от своих пристрастій добродетель мнять проходи- ти. И ты, человече Божій, таковым не приобщайся. Не подобает же и на таковыхь речми наскакати, ни поношати, ни укоряти[403], но — Бого- ви оставляти сіа: силен бо есть
Съхраняй же себе въ всячьскыхь от дръзновеніа. Дръзновеніе бо, якоже писано есть, подобно огню велику, еже егда бываеть, вси бежат от лица его. И отвращайся слышати и видети вещи братняа и таиньства их и деаніа. Сіе бо сътворяет душу пусту всякого блага и устрааеть смат- ряти недостаткы ближъняго и съставляеть еже плакати своя грехы.
твою голову возвратится, и тебе припишет ее Господь. Отступи же от меня. Бог, создавший меня по образу Своему и подобию, да удалит тебя». Если же и после этого он нападает, бесстыдствуя, переведи мысль на какой‑то иной предмет божественный или человеческий, только не вне подобающих.
Сохраняй же себя и от гордыни и путями смирения старайся ходить. Ибо сказано отцами, что от гордыни рождаются хулительные помыслы.[404] Но бывают и от зависти бесовской. От того ли, или от иного они бывают, но как олени суть губители ядовитых зверей, так и для этой страсти губительно смирение. И не только для этой, но и для прочих, — сказано было святыми отцами.
Третий вопрос.
А что ты спрашиваешь, как отступить от мира, — и это усердие твое хорошо. Но старайся, чтобы на деле это совершилось так в тебе. Это ведь выровненный путь к вечной жизни, которым, внимая премудрости, его познавшие, шли преподобные отцы.
Особенно же тому нужно отступление от мира, у кого в обычае было совокупление с миром. Ведь если он не отступит, то образы некие и картины мира, прежде бывшие в нем от слышания и видения мирских вещей, вновь обновляются. И не может он трезвенно пребыть в молитве и Божиим волям поучаться. Желающий же поучаться благому угождению Божию должен отступить от мира.
Не возжелай также принимать обычных друзей с беседами, о мирском думающих и занятых попечениями о бессмысленном — о прибыли монастырского богатства и стяжании имуществ, — которым кажется, что они это делают как благое дело, и от незнания божественных Писаний или от своих пристрастий полагают, что идут путем добродетели. И ты, человек Божий, с таковыми не общайся. Не подобает же на таковых и словами наскакивать, ни поносить, ни укорять их, но надо предоставлять это Богу: в силах ведь Бог исправить их.
Также уберегай себя во всем от дерзости. Дерзость ведь, как написано, подобна великому огню, от которого, когда он возникает, все убегают. И отворачивайся, чтобы не слышать и не видеть принадлежащего братиям, их тайн и их дел. Ибо это делает душу опустошенной от всякого блага, приучает смотреть на недостатки ближнего и мешает оплакивать свои грехи.
И не тщися скороглаголивь быти въ беседах къ[405] братіи, аще и полезна быти мнятся. Но аще который брат извещеніе
въпрос.
А еже ищеши, како не заблудити отъ истиннаго путі, и о семь съвет благъ даю ти.
Свяжи себе законы божественыхь Писаній и последуй темь, — Писаніем же истіннымь, божественымь. Писаніа бо многа, но не вся божествена суть. Ты же истинная[410] известне испытавь от чтеній сих и беседъ разумных и духовныхь мужей, — понеже не вси, но разумніи разумевають сихь, — и безъ сведетельства Писаній таковыхь не тво-
Аз убо не творю что безъ сведетельства божественыхь Писаній, но по святых Писаніихь последуа, творю елико по сіле. Егда бо сътво- рити мі что, испытую[411] прежде божественая Писаніа. И аще не обря- щу съгласующа моему разуму въ начинаніе дела, отлагаю то, донде- же
Сице и ты, аще хощеши, сътворяй по святых Писаніихь и по сих разуму тъщися делати заповеди Божіа и преданіа святых отецъ. И аще влъненіа житейскых вещей каа подвижут сердце твое, не ужасайся,
И не старайся быть скорым в речах при беседах с братией, хоть и полезным это кажется. Но если какой‑то брат обращается именно к нам и поистине нуждается в слове Божием, то, если имеем, мы должны подать ему не только слово Божие, но, по свидетельству апостола, и свою душу (см.: 1 Ф
Четвертый вопрос.
А что ищешь, как не заблудиться, сбившись с истинного пути, и об этом совет благой даю тебе.
Свяжи себя законами божественных Писаний и последуй им, — Писаниям же истинным, божественным. Писаний ведь много, но не все они божественные. Ты же, в их истинности в точности убедившись из чтения их и из бесед с разумными и духовными мужами, — поскольку не все, но разумные люди различают их, — без свидетельства Писаний таковых ничего не делай, как и я. О себе говорю тебе потому, что по Боге любовь твоя безумным меня делает настолько, что о себе говорю я. Но как сказано: «Тайны Мои любящим Меня открываю». Того ради говорю тебе.
Я ведь не делаю ничего без свидетельства божественных Писаний, но, святым Писаниям следуя, делаю сколько по силе: ведь когда нужно мне что‑то сделать, прежде всего я пытливо читаю божественные Писания и, если не найду согласное с моим соображением о начинании дела, откладываю его, пока не найду; когда же найду, благодатью Божией, делаю в благой уверенности как одобренное. От себя же не смею делать, поскольку я невежда и деревенщина.
Так и ты, если хочешь, поступай по святым Писаниям и согласно их смыслу старайся осуществлять заповеди Божии и предания святых отцов. И если какие‑нибудь волнения, связанные с житейскими делами, подвигнут сердце твое, не пугайся, утверждаясь на недвижи- утверждаемъ на недвижимемь камени заповедей Господнихь и ограж- даемь преданми святыхь отецъ. И о всемь буди ревнитель темь, ихже зриши и слыл. /^/7/шиши, от святых Писаній имущихь сведетельство- ванно житіе и мудрованіе. Сих бо право есть шествованіе пути. И сіа написуа в сердци своемь, поиди неуклонно въ путь Божій, и не заблу- диши, благодатію Божіею, от истины. Писано бо есть, яко невъзможно праве мудрьствующу[413] и благочестне живущу погыбнути. Но ели- цы растленнемь разумомь творять дело Божіе, сіи погрешають от пра- ваго пути.
Шествуй же невъзъвратно, положивь руку на рало Господне и не зря въспять, да управлен /,*.
Богъ же, творяй преславная и подаваа всяко дааніе благо творящим волю Его, да подасть ти разумъ и утвержденіе творити волю Его святую молитвами Пречистыа Владычица нашеа Богородица и всехь святых, яко благословенъ в векы. Аминь.
Послание Герману Подольному
Посланіе тогоже великаго старца къ брату, просившу отъ него написати ему еже на ползу души
Писаніице[416] твое, господине[417] отче, еже писалъ еси къ мне, — просіши у мене отписати ми к тебе еже на ползу и из/л. шо*./вестити ми тебе о себе, — что мнишь скорбь мне[418] на[419] тебя тех ради речей, мом камне заповедей Господних и ограждаясь преданиями святых отцов. И во всем будь ревностным подражателем тем, кого видишь и о ком слышишь из святых Писаний, что они имеют засвидетельствованное житие и мышление. У них ведь правое движение по пути. И это записывая в сердце своем, пойди неуклонно в путь Божий, и не уклонишься, благодатию Божиею, от истины. Ибо написано, что невозможно правильно мыслящему и благочестиво живущему погибнуть. Но кто с растленным разумом делает дело Божие, те уклоняются от правого пути.
Шествуй же, не возвращаясь, возложив руку на плуг Господень и не озираясь назад, да направлен будешь в царство Божие (ср.:
Бог же, творящий преславное и подающий всякое благое даяние исполняющим волю Его, да подаст тебе разум и твердость, чтобы творить волю Его святую молитвами Пречистой Владычицы нашей Богородицы и всех святых, ибо благословен во веки. Аминь.
ПОСЛАНИЕ ГЕРМАНУ ПОДОЛЬНОМУ
Послание того же великого старца к брату, просившему у него написать ему полезное для души
В письмеце твоем, отец, которое ты написал мне, ты просишь меня написать тебе что‑то полезное и известить тебя о себе, — тебе кажется, что обижен я на тебя из‑за тех речей, что говорили мы с тобою, что беседовали есмя с тобою, коли еси былъ зде. И о том прости мя. Съветовалъ есмь, въспоминаа себе и тебе, яко присному своему любимому, — якоже и писано есть: «Таиньства Моя[420] Моимь и сыно- вомь дому Моего открываю», — что не просто или якоже прилучися подобаеть намь творити деланіа каа, но по божественыхь Писаніихь и по преданію святыхъ отецъ, прежде — изъшествіе[421] из монастыря.
Аз же того
Егда въ монастыри купно[423] жили
Ныне же въдалее от монастыря преселихся, понеже, благодатію Божіею, обретох место угодно моему разуму, занеже мирской чяди маловъходно, якоже и самъ виделъ еси.
И наипаче испытую божестве/,/,
Я же того ради так говорил с тобой, что ты истинно, а не притворно хочешь слышать слово Божие и осуществлять его. И я, не льстя тебе, не скрывая трудность тесного и прискорбного пути, предложил это тебе. С иными же соответственно мере каждого беседую. Ты же знаешь мою худость с самого начала как всегда духовно любимый мой. Того ради и ныне пишу тебе, объявляя о себе, поскольку по Боге любовь твоя понуждает меня и делает меня безумным, — заставляя писать тебе о себе.
Когда в монастыре мы жили вместе, ты сам видел, что от мирских соплетений я удаляюсь и поступаю, насколько есть силы, по божественным Писаниям, хотя и не справляюсь из‑за лености моей и небрежности. Затем, по завершении странничества моего придя в монастырь, вне поблизости от монастыря я построил себе келью и так жил, насколько было силы моей.
Ныне же дальше от монастыря я переселился, так как, благодатью Божией, нашел место, угодное моему разуму, потому что мирским людям оно труднодоступно, как и сам ты видел.
И больше всего пытливо читаю я божественные Писания: прежде всего — заповеди Господни и толкования их, и апостольские предания, затем жития и учения святых отцов, — и им я внимаю. И что согласуется с моим представлением о благоугождении Богу и о пользе для души, переписываю себе и тем поучаюсь, и в том жизнь и дыхание мощь мою и леность и нераденіе на Бога и на Пречистую Богородицу[426] възложихь.
И аще что случится творити ми, аще не обрящу то въ святых Пи- саніихь, отлагаю се на
Ныне же, аще и разне теломь есмы, но духовною любовію съпря- жени и съвокуплени. И
И аще особне вселеніе твое есть или въ монастыри съ братіами еси, вънимай святымь Писаніемь и по стопамь святых отецъ шествуй. Занеже божественая Писаніа намь а».
Ныне же и азъ оскорбихся о томь, что ты скорбенъ. Того ради по- нудихся и пи/л. /53/сати къ тебе, — чтобы еси не скорбенъ былъ. Богъ же всякыа радости и утехы да утешить сердце твое и известить о нашей любви еже к тебе. Аще и грубо написах ти что, но — не иному мое имею. А немощь мою, леность и нерадение на Бога и на Пречистую Богородицу я возложил.
И когда случается мне что‑то предпринять, если не нахожу того в святых Писаниях, откладываю это на время, пока не найду. Потому что по своей воле и по своему разуму не смею я ничего делать. И если кто‑то по любви духовной прилепляется ко мне, советую так же поступать, особенно тебе, потому что с самого начала духовная любовь сделала тебя своим для меня. Оттого и обратил я к тебе слово, советуя во благо, как своей душе: как сам стараюсь делать, так и тебе говорил.
Ныне же, хотя и порознь мы телами, но духовной любовью сопряжены и совокуплены. И по закону этой божественной любви и тогда беседовал я с тобой, и ныне пишу для спасения души. И ты что слышал от меня и написанным видел, если угодно тебе, подражай этому. Желая сыном и наследником быть святых отцов, твори заповеди Господни и предания святых отцов и живущим с тобой братьям говори.
И особо ли ты живешь, или в монастыре с братьями пребываешь, внимай святым Писаниям и по стопам святых отцов шествуй. Потому что божественные Писания нам так повелевают: или повиноваться такому человеку, который будет засвидетельствован в делании словом и разумом духовно, как пишет Василий Великий в слове, у которого начало: «Придите ко Мне все труждающиеся»
А теперь и я стал скорбеть из‑за того, что ты скорбен. Из‑за этого- то и заставил я себя написать тебе, — чтобы ты не скорбел. Бог же всякой радости и утехи да утешит сердце твое и известит о нашей любви к тебе. Хоть и грубо я написал, но ведь — не кому‑то иному, но кому, но тебе, присному възлюбленому моему, не хотя презрети прошеніе твое. Надею бо ся, яко съ любовію пріимеши и не позазри- ши неразумію моему.
А о вещехь нашихь, о нихже молихь святыню твою, та добре по- тъщался еси устроити, о томь челомь бію. л»
Ктому же еще молю твою святыню: да не положиши[430] словеса она скорбь, яже глаголахомь тогда. Аще бо и по вънешнему мнятся жос- тока, вънутрь же исполнь пользы. Понеже не своя глаголахь, но от святых Писаній. Жостъка убо поистине онемъ, иже не хотять истинно смиритися въ страсе Господни и плотъскыхъ мудрованій отступите но по своихь воляхь страстных жити, а не по святыхь Писаніихъ. Таковіи бо не испытуютъ святая
Истинным же делателемъ и древле, и ныне, и до века словеса Господня чиста, яко сребро ражжено и очищенно седмерицею, и заповеди Его светлы и въжеленны имь паче злата и каменіа честна, и услаж- дають ихь паче меда и сота, и хранять я. И вънегда съхрал
Здравьствуй о Господе, господине отче, и моли о нас грешныхь, а мы святыни твоей велми челом біемъ.
Послание брату, пришедшему с восточной стороны
Того же старца посланеице просившему у него брату съ въсточныа страны на ползу души
Такъ ся, господине, намъ мнить полезно тебе окормлятися: правило въ телесных деланіих по силе, а не выше меры, а въ Писаніих божественых поучатися, и въ рукоделіих себе обучяти, и безмолвіе лю- бити. А коли, Богу хотящу, другъ друга узрим, тогда пространнее будет беседа о всем, про все.
тебе, постоянному возлюбленному моему, чтобы не презреть просьбу твою. Надеюсь ведь, что с любовью примешь ты это и не осудишь неразумие мое.
А о делах наших, о которых я просил твою святыню, — их ты хорошо постарался устроить, за то челом бью. Бог да воздаст тебе награду соответственно твоему труду.
Сверх того еще молю твою святыню: да не сочтешь обидными те слова, что мы говорили тогда. Хотя внешне они кажутся жесткими, внутри же наполнены пользой. Потому что не свое я говорил, но из святых Писаний. Жестки они поистине для тех, кто не хочет истинно смириться в страхе Господнем и от плотских мудрований отступить, но — по своим волям страстным жить, а не по святым Писаниям. Такие люди не вникают ведь в святые Писания со смирением, духовно. Некоторые из них не хотят и слышать ныне о том, чтобы по святым Писаниям жить, как бы говоря: не для нас они писаны, и не надлежит в нынешнем роде хранить их.
Для истинных же делателей и в древности, и ныне, и до века слова Господни чисты, как серебро, расплавленное и очищенное семикратно, и заповеди Его светлы и вожделенны для них больше золота и драгоценных камней, и услаждают они их больше меда и сотов, и они хранят их. И если сохранят их, воспримут воздаяния многие.
Здравствуй о Господе, господин отец, и молись о нас, грешных, а мы святыне твоей весьма бьем челом.
Послание брату, пришедшему с восточной стороны
Того же старца посланьице просившему у него брату,
Так, господин, нам кажется полезно тебе руководствоваться: правилом в телесных занятиях по силе, а не выше меры, а в Писаниях божественных поучаться, и ручному делу обучаться, и безмолвие любить. А когда, если Бог захочет, друг друга увидим, тогда пространнее будет беседа обо всем, про все.
Синодик, или Молитва Кирилла Иерусалимского об умерших в переводе и редакции Нила Сорского.[431]
Помяни, Господи, душя усопших рабъ Своихъ и рабынь, еже от рукы Божіа създанія, человекы: прадеда нашего Адама от земля, и супругу его, прабабы нашея Еввы, народившися и познавши Тобя, всехъ Творца и Зиждителя, истиннаго Бога, и по воли Твоей в Законе и преже Закона верова, Ти послуживших в животе своем и прославивших великолепое имя Твое, Отца и Сына и Святаго Духа, Троицу единосущную и неразделимую, вся въ благочестіи еже от века умрыиаа.
Помяни, Господи, правоверных царей и цариць и чада ихъ благо- честивых.
Помяни, Господи, душа всесвятейших вселенскых патріархъ православных.
Помяни, Господи, душа благоверных и благочестивых великих князей и княгинь, и чад их, и вся роды ихъ, православных.
Помяни, Господи, пресвященых митрополитъ і всех боголюбивых архіепископъ і епископъ.
Помяни, Господи, церковных Ти служителей, архимандритовъ і игу- меновъ, священноинокъ, и скимніков, и всех инок.
Помяни, Господи, скимниць, і инокинь, и всех черноризиць.
Помяни, Господи, душа архиереовъ и священніковъ, и дьяконовъ, въ благочестіи поживших, и вся причетники святыа Церкве.
Помяни, Господи, душа подвизавшихся за святыа церкве и за православную веру христіанскоую крови своя излиавших, за весь мир жи- вотъ свой положивших.
Помяни, Господи, душа всего народа православных, еже на ратех побіенные, и в полцех язвенных умрыиих, и въ градех и в селех ог- немъ пожженыа, и оружіемь и мечемь убіваемыа, и всяческы погуб- ляемыя от рукы безбожных, и от междуусобныя брани нужную смерть въ блгочестіи пріемших.
Помяни, Господи, душа православных, за правду господы свооея
Помяни, Господи, душа иже на пути и на распутіахъ от татаръ и от иноязычникъ избіенных, и от разбоя и от всякаго насильства нужне умрьшихъ.
Помяні, Господи, душа иже въ юзах и в темницах заключеных умрьшихъ.
Помяни, Господи, иже в лесех, и в блатех, и в дебрех заблуждеших, и въ кладязя и в ровенікы вдадшихся
Творение Нила Старца. Слушай внимательно читаемое.
Помяни, Господи, души усопших рабов Своих и рабынь, создания руки Божией, людей: прадеда нашего Адама,
Помяни, Господи, правоверных царей и цариц и детех их благочестивых.
Помяни, Господи, души всесвятейших Вселенских патриархов православных.
Помяни, Господи, души благоверных и благочестивых великих князей и княгинь, и детей их, и все роды их, православных.
Помяни, Господи, преосвященных митрополитов и всех боголюбивых архиепископов и епископов.
Помяни, Господи, церковных Твоих служителей, архимандритов и игуменов, священноиноков и схимников, и всех иноков.
Помяни, Господи, схимниц, и инокинь, и всех черноризиц.
Помяни, Господи, души архиереев и священноиноков, и дьяконов, в благочестии поживших, и всех причетников святой Церкви.
Помяни, Господи, души подвизавшихся за святые церкви и за православную христианскую веру кровь свою проливших, за весь мир жизнь свою положивших.
Помяни, Господи, души всего народа православных на войнах погибших, и в полках ранеными умерших, и в городах и селах огнем пожженных, и оружием и мечом убиваемых, и всячески погубляемых от руки безбожников, и от междуусобной брани насильственную смерть в благочестии принявших.
Помяни, Господи, души православных, за правду господ своих верными умерших.
Помяни, Господи, души на дорогах и на распутиях татарами и ино- язычниками избиенных, и от разбоя, и от всякого насилия мучительно умерших.
Помяни, Господи, души в узах и в темницах заключенных умерших.
Помяни, Господи, в лесах, в болотах и в дебрях заблудившихся, и в колодцы и во рвы упавших, умерших.
Помяни, Господи, душа иже от зверей и от гади всяческыи расторгайте и рогы избоденых, и от птицы снедаемых, измерших.
Помяни, Господи, душа иже в пучине морьстей погружаемых, и от рыб съдробляемых умрьших православных.
Помяни, Господи, душа иже въ пленъ поганых заведені быша и осквернени изомроша.
Помяни, Господи, душа убогых сирот волных и неволных умрьших.
Помяни, Господи, душа осужденных на смрьть по деломъ и не по деломъ.
Помяни, Господи, душа гладомъ и жаждею и наготою скончавшихся.
Помяни, Господи, душа иже въ скуделницах отца и братию нашу.
Помяни, Господи, душа православных, иже от сего света преставль- шихся волею и неволею и всячьскы напрасную смерть пріемшихъ.
Помяни, Господи, душа всех православных, иже в поднебесней и въ всех седмитысящных летех благочестно на земли поживших и въ обхожденіи слнъца и въ всех концех вселенныа всякими скорбьми и бедами и болезньми нужне одержімыя умрьшаа православныа вся: старца и уноты, богатыа и убогиа, свободныя и работныя, мужеска полу и женска, — вся иже въ благочестіи поживших, роды и роды преставлешаася к Тебе.
Упокой, Господи, зде лежащих и повсюду православных, и на вся- комъ месте владычества Твоего, яко благословенъ еси в веки.
Аминь.
Помяни, Господи, души зверями и гадами всяческими разорванных, и рогами забоденных, и птицами съедаемых, умерших.
Помяни, Господи, в пучину морскую погружаемых и рыбами рас- терзаемых, умерших православных.
Помяни, Господи, души в плен поганых заведенными бывших и оскверненными умерших.
Помяни, Господи, души убогих сирот, вольных и невольных, умерших.
Помяни, Господи, души осужденных на смерть по делам и не по делам.
Помяни, Господи, души от голода, жажды и наготы скончавшихся.
Помяни, Господи, души на кладбищах
Помяни, Господи, души православных, от сего света преставившихся добровольно и недобровольно и всячески насильственную смерть воспринявших.
Помяни, Господи, души всех православных в поднебесной, за все семь тысяч лет благочестиво на земле поживших и по
Упокой, Господи, здесь лежащих и повсюду православных, и на всяком месте владычества Твоего, ибо Ты благословен вовеки.
Аминь.
Предисловие и послесловие Нила Сорского к его «Соборнику»
Основной список: РГБ, собр. Троице–Сергиевой лавры, №> 684, л. 1–1 об…. А Разночтения: РГБ, Волоколамское собр.,
№ 630, л. 3—3 об…. Б ГЛМ, РОФ 8354 №> 14, л. 3–3… В Послесловие печатается по копиям Гурия Тушина: РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 23/1262, л. 595 об. — 596… Г РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 141/1218, л. 563 563
Предсловіе[433]
Божіею благодатію и Пречистыя Богородица помощію преписах житиіа святыхъ преподобныхъ отець. Писах же съ разных списковъ, тщася обрести правый.[434] И обретох въ спискех онехъ многа неисправ- лена. И елика възможна моему худому разуму, сіа исправлях, а яже невозможна, сіа оставляхъ, да имущіи разум болше насъ — тии ис- правять неисправленая и наполнят недостаточнаа.[435]
Аз же что написах, — и аще кая обрящутся в тех несъгласна разуму истинны, і азъ о сих прощеніа прошу. А хто имат сіа преписовати, или прочитати, да не преписует тако, ни прочитает, но истинное да пишет и глаголеть, еже есть угодно Богу и полезно души, понеже і азъ грешный тако хощу.
I не токмо же[436] еже зде написах, но и инде что писах и глаголахъ, — і аще что обрящется въ тех неугодно Богу и неполезно души, ради моего неразуміа и невежества, і о сих молю, да не творит кто тако, но лучшее да творить, еже благоугодно Богу и полезно души, и азъ о сем радуюся.
И тако благодатію Божіею прилагаю сіа, отъемля вину ищущим вину на вред души. Прочитающих же сіа і слышащих чтомых ползу[437] молю, да Господа ради помолятся о мне, да и азъ помилованъ буду от Бога, понеже немало потрудихся в сих, якоже мню заповеди ради любве Божіа и ближняго, да, сих дивных отець житіамъ внимающе, ревнители будем деланію ихъ и[438] с ними[439] животъ вечный наследимъ.[440] Се бо[441] есть истинная любовь къ ближнимъ — еже въздвигнути им съвесть к любви Божій и творити заповеди Его, по истинных божественых сло- весех[442] Его, и по житію и ученію[443] святых отець жити елико мощно,[444]
Предисловие
Божиею благодатию с помощью Пречистой Богородицы переписал я жития святых преподобных отцов. Писал же с разных списков, стараясь найти правильный. И нашел в списках этих многое неисправленное. И насколько возможно моему худому разуму, я это исправлял, а что невозможно, то оставлял, да обладающие разумом большим, чем у нас, — те исправят неисправленное и дополнят недостающее.
А в том, что я написал, — если что‑то окажется в том несогласным с разумением истины, то я о том прощения прошу. А кто будет это переписывать или читать, да не перепишет так, ни прочтет, но истинное да напишет и произнесет, что угодно Богу и полезно для души, поскольку и я, грешный, так хочу.
И не только то, что я здесь написал, но и в других местах что писал и говорил, — если обнаружится в них что‑то неугодное Богу и неполезное для души из‑за моего неразумия и невежества, и о том молю, да не поступает никто так, но лучше да поступает, как благоугодно Богу и полезно для души, и я этому радуюсь.
И так, благодатию Божиею, прилагаю это, устраняя причину у ищущих причину повредить душе. Читающих же и воспринимающих пользу читаемого молю, да Господа ради помолятся обо мне, да и я помилован буду Богом, поскольку немало потрудился в этом, как мне кажется, ради заповеди о любви к Богу и к ближнему, — да этих дивных отцов житиям внимая, будем ревнителями делания их и с ними жизнь вечную унаследуем. Это ведь и есть истинная любовь к ближним — воздвигнуть их совесть к любви Божией и исполнять заповеди Его, согласно истинным божественным словам Его, и по житию и учению святых отцов жить, насколько возможно, і тако спастися. Азъ же,[445] аще и грешенъ и нерадив есмь и ничтоже благо створихъ, но желаю много ближнимъ[446] спасеніе.
Послесловие
Бога преблагаго прогневах злыми моими делы и словесы и мысль- ми, умиленіа же и слезъ не стяжах, яко да плачюся и омыю скверну моих греховъ. Сего ради, събравъ, написахъ словеса и подвизи и страданіа святых на обличеніе грешныя моея душа, яко не створих от сих благъ ничтоже, — да в'споминанж сими в'здвигну омраченнаго моего ума от тмы страстей и обрящу покаяніа плодъ.
С разныхъ же списковъ писахъ, и обретох несъгласующих къ себе в исправленіих. I елико по възможному, еже есть съгласно разуму, истинне то написахъ. I яже суть неудобьразумна, сія простотою речи на разумъ полагах, да вси чтущіи разумеютъ и ползу обрящутъ.
Аще же что не исправих от немощи и неразуміа, о семъ прощеніа прошу и молю ползевавшихся от писаній сих помянути окаянство мое в молитвах своих, яко да обрящу милость пред Господемъ Богомъ.
Άμάρτολο[447] Νηλ και άσύνέτος
и так спастись. Я же, хоть и грешен и нерадив и ничего хорошего не сделал, но очень желаю ближним спасения.
Послесловие
Бога преблагого прогневал я злыми делами, словами и мыслями, умиления же и слез не стяжал, чтобы плакать и смывать скверну моих грехов. Потому, собрав, переписал я слова, подвиги и страдания святых для обличения грешной моей души, потому что не сделал я из этого благого ничего, — да воздвигну этими воспоминаниями мой омраченный ум от тьмы страстей и обрету покаяния плод.
С разных же списков писал, и обнаружил разногласия у них в чтениях. И насколько мог, то, что согласно разуму истинно, то и написал. А что неудобопонятно, то, упрощая речь, делал понятным, да все читающие разумеют и пользу обретут.
Если же что‑то не исправил от немощи и неразумия, за то прощения прошу и молю пользующихся этими писаниями помянуть окаянство мое в молитвах своих, да обрету я милость перед Господом Богом.
Грешный Нил и неразумный
Молитва Нила Сорского.
Ни въ перечне твореній преп. Нила Сорскаго, сдеіанноыъ въ изследованіи проф. Архангельска™ («Нилъ Сорскій и Вас- сіанъ Патрикеевъ», Спб. 1882), ни въ другихъ однородныхъ монографіяхъ *) «молитва и благодареніе къ Господу Богу нашему, имущая покаяніе и исповеданіе греховъ и страстей» не упоминается въ числе трудовъ преіюдобнаго пустынника. Но въ рукописномъ сборнике бывшей Софійской библіотеки (ныне С. — Петербургской Духовной Академіи, Лг 1468)[448], писанномъ рукою кирилловскаго инока Гурія Тушина, она названа «молитвою старца Нила» (см. оглавленіе рукописи), и такое ноказаніе нельзя не признать авторитетнымъ. Старецъ Гурій былъ современникомъ) нреп. Нила Сорскаго, пользовался его расположе- ніемъ, переписывался съ нимъ и бывалъ его собеседникомъ по религіозно–нравственнымъ вопросамъ
Содержаніе молитвы принаровлено для священноинока пре- клонныхъ летъ. «Вхожахъ въ святую церковь, всаомннаетъ составитель ея, и въ олтарь недостоинъ и причящахся святыхъ таинъ и прочая святыня пріимахъ и касахся недостойне». «Изъ- ялъ мя еси отъ мира і сподобилъ образа сего святого и поста- вілъ въ чиноу службы своея». «Еже къ Тобе обеты моя тмами престуііихъ и образъ сій осквернихъ». «Уже бо и тело имамъ лзнемогше і время живота моего скончеваетъ і конецъ смертный ириближися». На основаніи этихъ выраженій следовало бы предполагать, что составленіе молитвы относится къ более позднему періоду жизни св. Нила. Но признанія, аналогичный съ тремя первыми выраженіями, встречаются и въ русскихъ чинахъ исповеданія, напр, въ списке Софійской библиотеки (ныне С. — Пе- тербургской Духовной Академіи) JVs 1064, л. 92 об: —97, где въ уста кающагося влагаются слова: «Многажды недостоинъ сый входилъ есмь въ святоую церковь и въ святый олтарь. Многажды недостоинъ сый, целовалъ есмь святое евангеліе или святыа иконы. Многажды недостоинъ сый причаіцахся святыхъ таинъ пречистыхъ» [449]). Такъ какъ отмеченныя параллели могли возникнуть не только вследствіе вліянія молитвы на изменчивую въ своей псторіи часть чпнопоследованія исповеди, но наоборотъ быть результатомъ заимствованія, допущеннаго авторомъ омо- литвы», то настаивать на автобіограФическомъ характере всехъ показаній ея, пріурочивая время ея составленія къ концу жизни преп. Нила, едва ли будетъ вполне справедливымъ. Сорскій по- движникъ, вероятно, предназначалъ свой трудъ для употребле- нія въ иноческой среде, не приспособляя его исключительно къ единоличному случаю.
Отъ начала и до конца молитва проникнута сильнымъ по- каяннымъ чувствомъ. Хвала Богу и благоговейное признаніе Его величія въ ней быстро сменяются тяжелою скорбію чело- века о своихъ безчисленныхъ прегрешеніяхъ и плачемъ, исхо- дящимъ изъ мысли о ничтожестве человека и глубине его па- денія. Этотъ плачъ, граничащій съ отчаяніемъ, разрешается надеждою на безконечное милосердіе Бога, проіцающаго все грехи подъ условіемъ раскаянія.
Несколько напоминая собою великій канонъ св. Андрея Критскаго и творенія св. Ефрема Сирина [450]
Боже великий, страшный, крепкий, всемогущий, безначальный, бесконечный, невыразимый словом, непостижимый, непомыслимый, Царь царствующих и Господь господствующих, Творец, Содержитель и Промыслитель всего видимого и невидимого, единый предивный и всепремудрый в делах Своих, пребывающий на небесах и с нами здесь невидимо, — не действием только, волей и силой, но и существом и естеством везде сущий, и всегда слышащий, видящий и разумеющий все дела человеческие, и слова и помышления. Ибо и малейшее движение сердца неутаимо пред Тобою.
Ты знаешь, и всё знаешь, — что нет иного грешника на земле, каков я. И не было иного никого от Адама до сего дня, кто бы так Тебя прогневал и такие тяжкие и чрезмерно многие, бесчисленные соделал согрешения, как я сотворил делом, словом и помышлением, сердцем и всеми моими чувствами, устремлением и расположением душевным и телесным. Ибо ни одного дня и часа, и малого часца без согрешения не провел я от младенчества до самого сего дня и все члены души и тела осквернил. От рождения моего всегда я во грехах. Того ради боюсь, трепеща приближения горькой смерти и праведного Страшного суда Твоего и лютых грозных мук вечных, ждущих грешников, всех их горше согрешивший, я, окаянный, злобесный пес, нечистый и всескверный.
Боюсь ведь я, что и прежде смерти моей не претерпишь Ты преока- янства моего и предашь меня в нестерпимую беду искушений, и в совершенной погибели буду я на радость врагу и позор перед людьми, поскольку и ныне в особенности множество согрешений постоянно прибавляю к старым. И когда все это принимаю я в ум, от многого ужаса едва не прихожу в отчаяние и недоумеваю, что сделать и сказать, как и каким образом умолить Тебя и испросить прощение многих зол и тяжелейших согрешений моих.
Но поскольку Ты, Господи Боже, простой, щедрый и милосердный, долготерпеливый и многомилостивый, говорил через пророка: «Хотением не хочу смерти грешника, но чтобы обратился и жив был он» (
Но Ты, Господь славы, сотворивший меня по образу Своему и по подобию, и благодатью бессмертия почтивший, и способность жить, двигаться и говорить даровавший, Сам дай мне дерзновение и научи меня, как подобает говорить и поступать, чтобы умолить Твое благо- утробие и испросить прощение злых дел моих, поскольку весь я непотребен и мерзостен. Какое только не соделал я зло, или какой грех в душе и теле моем не осуществил? Делами ведь я соделал блуд, прелю- бодейство, скотоложество, мужеложество, рукоблудие, деторастле- ние, кровосмешение и разные истечения, и злотечения. И всякий блуд положил в душе моей, и все злодеяния и умышления козней сатани- ных сотворил: гордыню, превозношение, высокомерие, любовластие, тщеславие, любовь к красованию, к миру, ложь, заклинания, клеветы, клятвопреступления, хулы, лаяния, воровство, разбой, святотатство, мучительство, убийства, немилосердие, несострадание, чародейства, волхвования, потво- ры, ереси, объядения, опивания, тайноядение, всегдаядение, лакомство, чревобешение, гортановещание, пьянство, блевание, непослушание родителей и досаждения им, празднословие, смехотворения, глумления, суесловие, советования ко греху, клеветы, осуждения, роптания, прекословия, многословие, злословие, сквернословие, лю- бопрение, смех даже до слез, ненависть, зависть, ревность, златолюбие, сребролюбие, вещелюбие, многостяжание, скупость, лихоимство, самолюбие, обиды, насилия, мщения, непослушание, ярость, дерзость, гнев, злопамятство, лукавство, лесть, лицемерие, жестокосердие, зло- сердие, многий сон, всегдашняя леность и небрежение.
Этими и иными множайшими бесчисленными делами, словами и помыслами скверными, хульными и невыразимыми согрешил я в разуме и в неразумии, и за них всякого осуждения и проклятия достоин и подвержен им. Ибо многократно входил я в святую церковь и в алтарь недостойным, и причащался Святых Таин, и прочие святыни принимал и касался их недостойно, и ныне дерзаю недостойно, и даже до дня смерти моей всегда недостоин и повинен я, и во осуждение себе причащаюсь, и недостоин я и очи мои возвести из‑за стыда моего, ни видеть высоту небесную. И землю эту, ходя, я оскверняю, и самой жизни моей недостоин я. И знаю я, Господи, что недостоин от Тебя принять отпущение грехов моих, ибо больше вина моя, чем можно оставить мне. Где узнаю я человеческие грехи, что сравняются с моим беззаконием? Большее праотец наших зло я сотворил, и горше, чем они, съеденное в себе ощутил. Худшим Каина братоубийцей я был: душу мою и тело грехами убил. Хуже Ламехова убийства мое: ум мой убил я скверными помыслами в язву мне и язык презлыми речами — в горький струп мне. И хуже Авимелехова братоубийства мое: как бы одним камнем разом все чувства и члены души и тела моего нечистым сладострастием я убил. Горше при потопе бывших беззаконновал я, злее содомлян сквернодействовал. Жестокосерднее фараона был я в отношении к словам и делам Твоим. Что роптание в пустыне роптавших по сравнению с моим всегдашним роптанием? Ничто злобный вопль ниневитян по сравнению с моими злобами! Что Сенахеримовы злочестивые повеления, безумное Рапсаково хуление по сравнению с моими хулами! Или Манасиевы согрешения по сравнению с моими согрешениями! Можно, объединяя, просто сказать: всех людей больше я согрешил, и из всех тварей сквернейший — я. Ибо все они, какими по естеству были, такие и есть, я же, безмерные беззакония вопреки естеству творил. Воистину и зверей, и скотов не- смысленных более нечист я и безумнее их действовал, и самих бесов хуже я, поскольку попал в их владение: волю их творю, как иной никто.
И удивляюсь я, незлобивый Господи, многому и преблагому Твоему долготерпению: как земля не разверзлась и не поглотила меня, как Дафана и Авирона, поскольку хуже тех я беззаконновал. И пламя не попалило меня, как в древности грешников: я ведь злее тех согрешил. И не был я еще предан сатане в конечную погибель: его волю бесстыдно я, безумный, исполнял.
Но, вот, Спасе, Ты премилостиво долготерпишь мое окаянство даже до сего дня, всячески моего обращения и покаяния ожидая. Однако же истинного покаяния я не имею. Ох, увы, плохо мне: как смогу помочь себе не погибнуть? «Кто даст главе моей воду и очам моим источники слез» (
И обо всем этом помыслив, — сколько раз обещал я отстать от зол моих, и вновь в те же и еще худшие впадаю; сколько раз говорю, что кладу начало в деле Твоем и буду по воле Твоей жить, и всегда лжецом оказываюсь; и ныне всегда с прилежанием к лукавому и скверному помысел обращен мой; и всеми страстями побеждаем я, — а помочь себе не могу. И если Ты, Господи, не поможешь мне, погибнет надежда моя. Уже ведь и тело мое в изнеможении, и время жизни моей кончается, и конец смертный приблизился, секира при корне дерева лежит (см.:
И сподоби конец, страшный, смертный, благим получить. Ущедри и помилуй тогда тяжкогрешную и многогрешную душу мою, и горькой невыразимой тогдашней нужды, скорби и болезни избавь, и не предай ее темным и лукавым бесам, но далеко отбрось их и невидимыми для меня сделай. Ангела светлого, мирного послав взять ее, кротко разлучи ее со скверным моим телом и чистой, благодаря покаянию и исповеданию, прими ее.
В страшный день праведного суда Твоего не обличи злых дел моих перед ангелами и людьми, но все рукописания грехов моих раздери и безвестными соделай, и вечной муки избавь, и спасенных участи сподоби молитвами Пречистой Владычицы нашей Богородицы, предста- тельством святых небесных сил бесплотных и всех святых мольбами. Да Тебя, единого Бога, в Троице славимого, Отца и Сына и Святого Духа, благодарю я, покланяясь, чту, славлю и величаю языком, сердцем и умом, и всеми мыслями, и чувствами, и членами души и тела моего ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Завещание Нила Сорского
Сборник, XVI в., л. 18—19.
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Завещаваю яже о себе моимъ приснымъ господіамъ и братіам, яже суть моего нрава: молю вас, повернете тело мое в пустыни, да изъядят е зверіе и птица, понеже съгрешило есть къ Богу много и недостойно есть погребеніа. Аще ли сице не сътворите, и вы, ископавше ровъ на месте, идеже живем, съ всякимъ бесчестіемь погребите мя. Бойте же ся слова, иже Великій Арсеній завеща своимь учеником, глаголя: «На Суде стану с вами, аще кому дадите тело мое». Мне потщаніе, елико по силе моей, что бых не сподобленъ чести и славы века сего никоторые, якоже в житіи семь, тако и по смерти. Молю же всех, да помолятся о души моей грешной, и прощеніа прошю от всех, и от мене прощеніе: Богъ да простит всех.
Крестъ бол шей, что в нем камень страстей Господних, такоже и что писал есми сам книжки, то — господе моей и братіи, кто учнет тръпети на месте сем. Аще бы потщалися по мне службу священную сотворити до 40 дней! О томъ велми челом бью. Малыа книжницы — Иоаннъ Дамаскинъ, Потребникь і Ермолой — такоже зде. Псалтырь в четверть Игнатіева писма — в Кириловъ манастырь — и прочіе книги и вещи Кирілова манастыря. Что мне давали за любовь Божію, чіе что есть, тому и отдати: или нищим, или манастыря коего, или отъинуду христолюбца коего, что въ лицех, — тому и отдати.
ПЕРЕВОД
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Завещаю о себе постоянным моим господам и братьям, людям моего нрава: молю вас, бросьте тело мое на пустом месте, да съедят его звери и птицы, поскольку согрешило оно против Бога много и недостойно погребения. Если же так не сделаете, то вы, выкопав ров на месте, где мы живем, со всяким бесчестием погребите меня. Бойтесь же слова, которое Арсений Великий завещал своим ученикам, говоря: «На Суде стану с вами, если кому- нибудь дадите тело мое». Я стараюсь, сколько есть силы моей, чтобы не быть сподобленным чести и славы века сего никакой, как в жизни этой, так и по смерти. Молю же всех, да помолятся о душе моей грешной, и прощения прошу у всех, и от меня прощение: Бог да простит всех.
Крест большой, в котором камень страстей Господних, также и что писал я сам книжки, то — господам моим и братии, кто начнет терпеть на месте этом. Если бы постарались по мне службу священную совершать до 40 дней! О том много челом бью. Малые книжицы — Иоанн Дамаскин, Потребник и Ирмологий — также здесь. Псалтырь в четверть Игнатьева письма — в Кириллов монастырь — и прочие книги и вещи Кириллова монастыря. Что мне давали за любовь Божию, чье что есть, тому и отдать: или нищим, или монастыря некоего, или извне христолюбца некоего, чье лицо известно, — тому и отдать.
Часть III. Сочинения преп. Иннокентия Комельского
«Общительное /общежительное безмолвие» Иннокентия Комельского: Полемика с Нилом Сорским?
I. Мнение М. С. Боровковой–Майковой
В ряде списков и церковных изданий[452] XIX в. «Предание» и «Устав» Нила Сорского предваряются «Надсловием» и «Пристежением» без указания их автора. «Надсловие», очевидно, — предисловие, а «При- стежение» — послесловие, но оба они располагаются либо впереди, либо позади сочинений Нила Сорского. Очевидно, что не сам автор, а кто‑то другой помещал их рядом как предисловия или послесловия к книге.
М. С. Боровкова–Майкова обратила внимание на списки, где «Надсловие» и «Пристежение» атрибутировано Василию Поляномеруль- скому. Она пишет в статье «Нил Сорский и Паисий Величковский»: «В рукописи Воскресенского монастыря, ныне в Московской Синодальной библиотеке (XIX в.), заключающей в себе оба Устава Сорского, послания и Надсловие с Пристежением, находим следующую запись: “Зде конецъ книги преподобнаго Нила Сорскаго. Предисловіе же на книгу сію и Пристеженіе творенія суть блаженныя памяти старца Василія, которое сложилъ в своемъ ему скиту в Угровлахийском княженіи, преставися 1767 года въ апреле месяце”. Эта запись ставит любопытный вопрос об авторе Надсловия на книгу Сорского, обыкновенно приписываемого исследователями ученику его Иннокентию. Если принять во внимание эту запись, которая положительно говорит о Василии как об авторе Надсловия, подтверждение чему мы имеем в одной рукописи XVIII в. ИПБ (О. I. № 274, л. 145), где идет то же самое “Надсловие” (с некоторыми пропусками), под таким заглавием: “Отъ предисловія на книгу блаженнаго Нила Сорского. Сочинено старцемъ Василіемъ монастыря Поляномерлуй в Монтянщине”, — где уже прямо и вторично указывается на автора — Василия, мы можем: 1) видеть несомненно большой интерес в Молдавии к Сорскому, если через двести слишком лет пишется “Надсловие” на его книгу, 2) установить дату написания Надсловия на 200 лет позднее, и наконец 3) указать другого автора ее».[453]
М. С. Боровкова–Майкова считает также, что сочинения Нила Сорского сделались известны Василию Поляномерульскому благодаря Паисию Величковскому; она пишет: «Думаем, не без влияния Паисия его друг и сопостник Василий интересуется Нилом».[454] Также и в книге «Нила Сорскаго Предание и Устав» М. С. Боровкова–Майкова говорит о Василии Поляномерульском как о «сопостнике Паисия, который, как мы предполагаем, писал Надсловие на Уставы Сорского, приписываемое Иннокентию».[455]
II. Старец Василий Поляномерульский
Кто же такой старец Василий Поляномерульский, в котором М. С. Бо- ровкова–Майкова готова видеть автора Надсловия и Пристежения к сочинениям Нила Сорского?
Прежде всего, его вряд ли возможно называть «другом и сопостни- ком» Паисия, как это делает М. С. Боровкова–Майкова, следуя, очевидно, заголовку оптинского издания сочинений Паисия Величков- ского, где эти слова есть.[456] Старец скита Пояна–Мэрулуй в Валахии Василий был гораздо старше Паисия и гораздо выше его по положению в монашеском мире.[457] Чрезвычайно им и вообще в Мунтянской земле, Угровлахии и на Афоне почитаемый старец, духовный руководитель ряда скитов, небольшое время он был и непосредственным учителем Паисия. По происхождению русский, монах–пустынножитель в России, старец Василий ушел отсюда, эмигрировал, когда «возбранено бе въ России по пустыни монахомъ жити».[458] «Возбранение» это было, очевидно, следствием или развитием запрещения строить новые скиты и пустыни, содержащегося в Духовном Регламенте 1724 г.[459] Паисий Величковский упоминает о русском прошлом старца Василия, говоря в своей Автобиографии о начальнике Дальних пещер Киево- Печерской лавры: «Сей вкупе съ покойнымъ блаженныя памяти всехъ насъ общимъ старцемъ отцемъ Васіліемъ, прежде пришествія еще его во Угровлахійскую землю, въ пустыне поживе летъ три».[460] О некоем иеросхимонахе Стефане Паисий Величковский замечает, что он «со всечестнейшим старцемъ отцемъ Василіем схимонахом и со прочими ревнители во Угровлахійскую землю пришед, вселися во един скитъ…».[461] А вот с каким пиететом Паисий повествует в Автобиографии уже непосредственно о старце Василии: «…блаженныя памяти общій всехъ учитель и наставникъ преподобнейшій и святый старецъ Васілій схимонах, иже такожде въ Россіи и въ Мошенскихъ горахъ и прочіихъ пустыняхъ немалое преживъ время, по ревности Божіей съ великими ревнители монашескаго житія, вкупе с… ученикомъ своимъ, пречестнейшимъ старцемъ Михаиломъ іеромонахомъ, въ богохрани- мую Мунтянскую землю на житіе пріиде. Сей богоугодный мужъ въ разуме божественнаго Писанія и богоносныхъ отецъ ученія, и въ раз- сужденіи духовнемъ, и во всесовершеннем веденіи священныхъ свя- тыя Церкве правилъ, и правомъ ихъ, по истолкованію Зонары и Феодора Валсамона и прочіихъ, разуменіи всехъ несравненно превосхож- даше. О егоже ученіи и благоугодномъ на путь спасенія наставленіи повсюду слава прохождаше».[462]
Ученик старца Василия, вместе с ним ушедший из России, старец Михаил тоже стал в Мунтянской земле скитоначальником. В качестве высшей похвалы ему Паисий говорит, что тот уподобился «старцу своему Василию»: «Толико бо и сей мужъ во смиреномудріе и любовь, и въ разумъ духовный предуспе, и даръ откровенія таинствъ въ божественнемъ Писаніи от Бога пріимъ, яко быти ему подобну старцу своему Васілію».[463]
Сам Паисий, уроженец Полтавы, покинув Малороссию и Украину (Украиной он называет, заметим, украинские земли, находившиеся под властью Польши) и вступив в Молдавию, испытал, я думаю, те же чувства, что прежде него пришедший сюда старец Василий: «…егда же… пріидохомъ въ Молдавскую землю, неисповедимыя радости ис- полнихомся, яко благодатію Божіею сподобихомся пріити въ православную страну».[464] Вскоре он попал «въ единъ скитъ… иже бе под духовнымъ управленіемъ блаженныя памяти старца отца Василіа схимонаха, еще тогда въ жизни сей пребывавшаго, въ немже началникъ бяше честный отецъ Дорофей іеромонахъ, ученикъ его…».[465] Проведя в этом ските несколько дней, Паисий смог увидеть «некихъ отецъ и на отшелстве пребывающихъ, из нихже единъ, близ скита седяше, име- немъ Рафаилъ, іеромонахъ,… иже въ преписаваніи книгъ отеческихъ упражняяся, оттуду нуждная къ телесному окормленію стяжаваше. (…) Бяху же вси сіа ученицы предреченнаго онаго общаго всехъ стар- да и наставника Василіа схимонаха».[466] (Вполне вероятно, что отшельник–писец Рафаил получал сочинения святых отцов для переписки от своего старца Василия, в том числе сочинения Нила Сорского с «Над- словием» и «Пристежением»). Любопытно, что, когда высокочтимый старец Василий из своего скита Мерлополяны (по–видимому, это то же, что Поляномерул) прибыл в скит, где жил тогда Паисий, и Паисий сподобился «таковаго святаго мужа узрети» и «падъ къ святымъ его ногамъ… святую его десницу лобзати», и старец Василий заинтересовался им как возможным кандидатом для рукоположения в священники, ибо священников нехватало, то общались они исключительно через третье лицо — через Паисиева духовника, не непосредственно.[467] Из‑за упорного нежелания молодого Паисия принять священство «не сподобися отецъ нашъ, — пишут авторы его Жития, — въ ските Мерлополяне пребывати. Но пребываше въ ските Тристены. И понеже скитъ сей… подъ духовнымъ советомъ старца Василіа бяше, сего ради ины рекоша, яко отецъ нашъ у старца Василіа въ послушаніи бе некое время. Обаче ученикъ его сподобися быти…».[468]
Отмечу здесь как важное для дальнейшего, что ученики старца Василия жили уединенно и что Паисию тоже была дана скитоначаль- ником, упомянутым выше старцем Михаилом, отдельная келия «не далече от скита надъ потокомъ», в которой он однажды проспал утреннюю службу.[469]
Непосредственным учеником старца Василия Паисий «сподобися быти» несколько дней уже на Афоне, позже. Об этом читаем в Житии Паисия: «Въ то время, смотреніемъ Божіимъ (зван бе от некоего велика лица), пріиде во Святую гору блаженнейший вышереченный старецъ схимонахъ отецъ Васілій из Влахіи, и обрете отца нашего въ безмолвіи седяща, пребысть дни некія тамо, научая и открывая ему о всехъ тріехъ чинехъ монашескихъ и о прочіихъ высокихъ христіан- скихъ таинствахъ от святыхъ Писаній». Кстати сказать, именно старец Василий Поляномерульский, или Мерлополянский, и наименовал тогда Паисия Паисием (как рясофор он прежде назывался Платоном, а еще раньше, во крещении, был Петром). Читаем дальше: «Отецъ же нашъ моли со слезами блаженнейшаго старца, да облачит его въ ман- тію, и облече: переименова его из Платона Паісій, и бысть его уче- никъ. Возложи же его Христу Богу и Пречистей Его Матери, отиде паки во Влахію, въ скитъ свой Мерлополяну».[470]
Обратим внимание: старец Василий беседовал с Паисием, «научая и открывая ему о всехъ тріехъ чинехъ монашескихъ», т. е. об общежитии, ските и отшельничестве. Это — одна из важнейших тем Нила Сорского. Паисий знал сочинения Нила Сорского — мы это знаем от него самого — с юности; он пишет: «Книги Нила Сорского на греческом языке совсем нет, а есть только на славянском, и я еще в юности моей переписал ее с бесчисленными орфографическими погрешностями и до сих пор не имею времени ее исправить».[471] Но, по всей видимости, и старец Василий унес с собой из России список произведений Нила Сорского и вел о них речь с молодым (тогда тому было 28 лет) малороссом–эмигрантом Паисием. Сам Василий, как и Нил Сорский, предпочитал средний, «царский», по выражению Иоанна Лествични- ка, скитский монашеский чин, почему и ушел из России, когда он оказался там под запретом.
Во всяком случае, движение сочинений Нила Сорского, которое представляет себе М. С. Боровкова–Майкова, от Паисия Величков- ского к старцу Василию, мне не кажется вероятным: ученик навряд ли учил бы учителя, скорее наоборот.
III. «Общительное/общежительное безмолвие»
Нил Сорский в своем так называемом «Уставе» пишет, предупреждая о трудности и опасности полного отшельничества («Силныхъ бо и съвръшенныхъ есть наедіне борьствовати съ бесы»[472]), о предпочтительности «среднего пути»: «Сіа намь слышаще, съхранятися подобает преже времени в высокаа не продързати, да не кто, повредився, и душу погубит. Но в подобно время и среднею мерою, якоже зрится, удобнее есть проходити, и Писанію сведетельствующу, яко средній путь непадателенъ есть. И подобно убо время — еже преже обучився съ человекы. Средний же путь — еже съ единемь или, множае, съ двема братома житіе. Якоже Іоанъ Лествичникь иже Христу пріснее работати хотящим ключаема себе места, и образы, и седаліщь изби- рати повеле, и въ тріехъ устроених иночьскаго жительства, рече, добль- ствено съдерьжаніе: или уединеное ошельство, или съ единемь, или, множае, съ двема безмолствовати, или общее житіе. И от Писаніа приведе: “Не уклоняйся надесно или налево, но путем царскымъ гряди” (ср.:
Вопрос, важный для дальнейшего, состоит в следующем: имеет ли в виду Нил постоянное проживание двух или и трех безмолвников в одной келье, или же подразумевает, что они живут недалеко друг от друга по отдельности и лишь встречаются для духовных бесед «в подобно время»? Приведенный нами отрывок дает возможность и такого, и такого толкования, — все зависит от понимания слова «кые» во фразе «и аще кыи близ безмолвствуютъ»: если имеются в виду другие скитники, т. е. другой старец со своими учениками, то можно допустить, что речь идет о встрече жителей двух скитов. Если же «кыи» — это ученики старца, то ясно, что все они живут порознь, в кельях по одному. Важно это потому, что «Надсловие» и «Пристежение» к сочинениям Нила Сорского энергично, иногда, можно даже сказать, страстно, очень энергично настаивают на необходимости совместного, по двое или по трое, проживания скитян в одной келье. Вот что мы там находим.
Автор «Надсловия», сказав о страхе Божием, постоянном памятовании о Боге и чтении святых Писаний как о трех основах духовной жизни, затем о борьбе со страстями (здесь любопытна заметка, что «тыяжде страсти и грехи бываютъ овому воня в животъ, овому же въ смерть: первый бо приходить в смирение от сихъ, и познаніе своея немощи, и покаяніе, вторый же — во ожесточеніе и погибель вечную от продерзанія своего»[475]), отсылает читателя к «сей святой книжице», т. е. к произведению Нила Сорского, тут же предлагая свое понимание уже известного нам святоотеческого разделения монашеского жительства на три чина: «А понеже сія святая книжица великому опас- ству хотящихъ безмолвствовати поучает и вины прелести находящія обнажаетъ, сего ради, отсылая тамо читателя, едино се глаголемъ. Святии отцы на три точію чина разделяют все монашеское жителство: первое общество, второе царским путем, или средним, нарицают (далее выделяю. —
Бросается в глаза, что «царский», или средний, путь в этом объяснении очень похож на маленькое общежитие. И дальше вдруг начина ется резкая полемика с теми, кто считает, что инокам полагается жить по одному: «Ныне же нецыи, не внемлюще силе святаго Писанія, изобретоша себе — не по воле, не по преданію святыхъ отецъ! — четвертый чинъ, или житіе: зиждуще бо келліи всякъ, идеже аще хо- щетъ, или далече, или поблизу, живутъ уединенно, всякъ свою волю предпочитая, и стяжаніе съ попеченіемъ гоня, и прочая. И по таковому ихъ чину уподобляются отшельником, по отреченію же святых отецъ… подобии суть самочинникомъ и самопретыкателемъ: сами бо себе изобретше житіе, сами на немъ и претыкаются…».[477]
Чуть ниже автор «Надсловия» и самого старца Нила представляет сторонником своего понимания среднего пути: «И самъ же сей блаженный старецъ Нілъ многая и страшная словеса на уединенно жити хотящихъ, страстныхъ сущихъ, испустивъ, и путь царскій зело похва- ливъ, глаголетъ чинъ и уставъ сему быти во Святей Горе Афонстей, идеже и доднесь самое древнее и новое построеніе келлій аки живый образъ всемъ показуетъ царскаго пути. Тамо бо келліи, аще съ церковію, или кроме церкве, все на двухъ или на тріехъ, а не на единаго вмещеніе имутъ (выделено мной. —
Долго еще автор полемизирует с чьим‑то мнением, что на «царском» среднем пути монашествующим надо жить по одному, и называет это «нежительное житіе проходити».[479] «Сего ради, — делает он вывод, — нужно и должно намъ, страстнымъ, царскаго пути держащеся, въ двухъ или въ тріехъ безмолвствовати, яко да и прелести убежимъ, самолю- бію же и пристрастію не поработимся, и самочинія порока избудемъ. Вместо же таковыхъ всехъ обрящемъ удобную стезю и отверстую дверь на деланіе заповедей Христовыхъ и обученіе умнаго священно- действа».[480]
Но далее автор вновь и вновь силится убедить читателя в своей правоте и для этого цитирует Иоанна Кассиана Римлянина, вспоминающего свой печальный опыт уединенного пустынножительства, когда он гневался и на неподходящее перо, и на тупой топор, и на плохо высекающий искры кремень: «Воспомянувъ сіе, яко, егда на пустыни жихомъ, и на тростіе, кое къ деланію толсто или тонко было, та- кожде и на сечиво тупое и несекущее розгъ вскоре, еще же и на кремень, егда ускоряхомъ къ соборному пенію, а не абіе искры огненны испущаше, сице горько прогневляхомся, яко того ради, смутившеся мыслію, не точію немое твореніе, но и самаго демона проклинахомъ».[481]
Может быть, и собственный опыт жизни водиночку наряду с каки- ми‑то наблюдениями окрест себя возбуждают в авторе полемический дух и заставляют его вновь и вновь возвращаться к одному и тому же, но, пожалуй, со все большей страстностью: «Возмнеся бо некіимъ, яко еже жити не общежительно, но близъ или далечее въ своихъ кел- лияхъ особь и сходитися временемъ на советъ — се есть путь средній и царскій. Но несть тако, несть! Всякое бо необщежительное седеніе, аще поблизу, или подалече будутъ келліи, несть мера сего средняго пути, но отшельническое се житіе и единоборство съ бесы…».[482] Выше, в качестве дурного примера, автор «Надсловия» привел юношу, который, поселившись один, решил, что он безмолвствует, и «отцы» заставили его просить у всех прощения; не без удовольствия автор воспроизводит слова этих отцов: «Аще видиши юнаго на небо восходяща, емь за нозе, восторгни его на землю»[483] (вариант: «удержи ногу его и повергни идолу»[484]). Советуясь друг с другом, отсекая свою волю, убеждает он, «доброму и непадательному житію навыкаютъ». «И се есть путь царскій, непадательный, а не онъ, еже особь жити», — опять- таки полемически завершает он свое «Надсловие».
Схожим образом построено «Пристежение». Начав его обширным рассуждением о словах Нила относительно меры пищи и пития, автор переходит к знакомой нам теме: «Добре убо воистинну и благоразсудне предающе намъ святіи путь царскій, нарекоша сей быти непадателенъ. Кто бо когда, сожителствуя съ братомъ въ безмолвіи…»[485] и т. д. И еще: «…отвещают святіи отцы, да держится царскаго пути, средняго и непа- дательнаго, еже есть во двоихъ или тріехъ общительное (вариант: “общежительное”[486]) безмолвіе».[487] Последние слова, «общительное
IV. О возможном влиянии «Надсловия» и «Пристежения» к сочинениям Нила Сорского на Паисия Величковского
Если бы автором «Надсловия» и «Пристежения» был старец Василий Поляномерульский, разве не ввел бы он в своих скитах настойчиво рекомендуемый там для «общительного безмолвия» порядок жизни иноков в одной келии по двое или по трое? Но мы видели, что находившиеся под его началом иноки и молодой Паисий в ските жили по одному.
Явный след знания Паисием книги Нила Сорского и идей «Надсловия» и «Пристежения» заметен в описываемом Житием эпизоде его изначальной жизни на Афоне, куда он ушел из Влахии. Причем эпизод этот следует непосредственно за рассказом об общении с ним старца Василия. Обходя там отшельников и пустынножителей, Паисий искал «некоего духовнаго отца, въ деланіи монашестемъ предуспева- юща и въ божественныхъ и отеческихъ писаніихъ искусна, седяща въ безмолвіи наедине, емуже бы моглъ предати себе въ послушаніе. Но не обрете…» и «седяше единъ».[488] Спустя какое‑то время к нему из Влахии пришел юный молдаванин Виссарион, тоже жаждавший найти себе духовного руководителя. Паисий в Житии произносит, обращаясь к Виссариону, длинную речь, в которой, между прочим, наряду с древними отцами упоминает и цитирует Нила Сорского: «Темже и ближайшій къ намъ богоносный отецъ нашъ, россиійское свети- ло, Нілъ Сорскій вся сія со многимъ опасствомъ въ божественныхъ Писаніихъ разсмотревъ и бедствіе временъ сихъ, и нынешнее чело- веческое гіераденіе видевъ, во своемъ на книгу предисловіи совету- етъ ревнителемъ, глаголя сице: «Подобает притрудне искати непрелестна наставника. Не обретшуся же сему, повелеша намъ, — глаго- летъ, — святыи отцы от божественныхъ Писаній и богоносныхъ отецъ ученія научатися, слышаще Самаго Господа, глаголюща: “Испытайте Писанія, и въ нихъ обрящете животъ вечный” (
Выслушав эту речь, Виссарион понял, что он нашел того, кто ему нужен, и стал умолять Паисия взять его к себе «въ послушаніе. Он же ни же слышати хотяше, да будетъ кому началникъ, самъ бо подъ нача- ломъ быти желая», но в конце концов «умилися и приклонися пріяти его — не во ученика, но въ друга, — еже жити среднимъ монашес- кимъ путемъ въ двоихъ, и, емуже Богъ даруетъ более разумети во святемъ Писаніи, другъ другу открывати волю Божію и подвизати на деланіе заповедей Божіихъ и на всякое дело благое, отсецати же другъ предъ другомъ волю свою и разсужденіе, и послушати другъ друга, и повиноватися во благое, душу едину и мысль едину имети и вся къ состоянію живота своего имети обща. И тако, по чину святыхъ отецъ утвердивше, начаша единодушно жителствовати… Вместо же отца и наставника имеяху ученіе святыхъ и богоносныхъ отецъ нашихъ».[490] Несомненно, молодые люди в данном случае руководствовались идеями именно «Надсловия».
Но это длилось недолго. Скоро стали приходить к ним другие люди и «зело веліемъ своимъ моленіемъ начаша его убеждати прияти ихъ во ученичество. Блаженный же многа лета отрицашеся сего», но в конце концов «начатъ и нехотящъ пріимати по единому… и собрася всехъ братій дванадесятъ»,[491] потом их сделалось пятнадцать, стало очень тесно, и они, решившись, «создаша церковь, трапезу, поварню, страннопріимницу же и келлій шестьнадесять. Намереніе име блаженный отнюдь более пятнадесяти братій не пріимати, якоже и келлій создася на толикое число». Таким образом, они перешли «от средняго пути» к «общему житію».[492]
Кроме выше отмеченного, нет больше никаких признаков того, чтобы сам Паисий пытался реализовать рекомендуемый «Надсловием» и «Пристежением» порядок жизни монахов по двое или по трое. Вернувшись вместе со своими учениками в Молдавию, и дважды там меняя место своего и учеников жительства (Драгомирна — Секул — Нямец), игумен Паисий правил жительства не менял. Сам став «старцем», он учил: «Въ келліяхъ же наедине — чтеніе богоносныхъ отецъ и молитва умомъ въ сердце художне, по предуспенію коегождо дейст- вуема, и поклоны часты со слезами да бываютъ».[493] Если бы «Надсло- вие» и «Пристежение» были написаны высоко, как мы видели, почитаемым им старцем Василием, то Паисий их идеями руководствовался бы, я думаю, более неуклонно. По двое, по трое, по четверо, по пятеро и больше в его обителях иноки жили только в случаях крайней временной тесноты.[494] Вполне возможно, допускаю, что, беседуя с Паи- сием о трех путях монашества, старец Василий говорил ему, что то, что сказано как толкование мыслей Нила Сорского в «Надсловии» и «Пристежении», имеет некоторый смысл, но не так уж строго обязательно. Сам Василий этими толкованиями, повторяю, судя по всему, не руководствовался.
V. Традиция Нила Сорского
А как же сам Нил Сорский относился к толкованиям написанных им слов о «среднем» пути, если вообще их знал и как‑то к ним относился?
В самом начале рукописного сборника XVIII в. РНБ, О. I. 274 (в этой рукописи на л. 145 М. С. Боровкова–Майкова видела заголовок: «От предисловія на книгу блаженнаго Ніла Сорскаго. Сочинено старцем Василием монастыря Поляномерлуй в Монтянщине») на лл. 1-
VI. об. читаем:
«Месяца майя въ 7 день память преподобнаго отца нашего Нила Сорскаго, Белозерскаго чудотворца, началника въ Россіи скитскому житію. О пришествіи преподобнаго отца нашего Нила Сорскаго чудотворца.
Пріиде преподобный отецъ и чудотворецъ Нилъ со ученикомъ сво- имъ Инокентіемъ от Палестинскихъ странъ, из Афонскія горы, при животе преподобнаго Кирила Белоезерскаго чудотворца, и пріимъ от него благословеніе, и пошедъ в непроходимыя дебри и лесы, и пріиде на Сору реку, и водрузи ту крестъ, и постави часовню и келію, и иско- па кладезь, и потомъ уготова место, где быти церкви, и на погребеніе себе и братіи, и устрой, своими руками наносилъ гору земли того ради, что место низко и мхи непроходимыя, и на реке постави мелницу на потребу братіи, и доднесь молитвами его все стоить нерушимо, и всемъ видимо.
А иного житія преподобнаго отца Нила не обретохомъ писаніемъ изложеннаго. Но слышахомъ от зде живущихъ отецъ
Как видим, инок, сделавший эту запись об основателе Нило–Сор- ского скита, очень мало знал о нем в реальности: он написал, что Нил, придя «со ученикомъ своимъ Инокентіемъ от Палестинскихъ странъ, из Афонскія горы, при животе преподобнаго Кирила Белоезер- скаго чудотворца», получил от того благословение, после чего пошел на речку Сору основывать скит… Но вот то, что ему было известно, что Нил отослал из скита Иннокентия основывать «общую обитель» и при этом сказал «а моя пустыня будетъ тако: какъ при животе моемъ, такъ и по смерти моей, и братія по единому имут жити в келіяхъ своихъ», свидетельствует, мне кажется, о сохранявшейся в ските памяти об этом событии, смысл которого был уже непонятен автору записи, вложившему в уста Нилу слова: «Богтя имать прославити тамо». Зная о тенденциозности «Надсловия» и «Пристежения», мы можем рассматривать высылку Иннокентия Нилом из своего скита как свидетельство расхождения их во мнениях о должном порядке жизни в ските. То, что здесь названо «общей обителью», имеет в виду, по всей вероятности, «общительное/общежительное безмолвие», о котором говорится в «Пристежении».
В Повести о Нило–Сорском ските, написанной в середине XVII в. человеком, знавшим жизнь скита изнутри, читаем: «Келейное же им сицево бе житие обычно, еже отнюдь двема братома во единой келии не жити. (…) Но по единолсі/ брату в келии живут, якоже древних богоносных отец скитское жителство обдержит».[495] Как видим, в Ниловом ските, бережно сохранявшем правила своего основателя, очень строго воспрещалось («отнюдь», т. е. не допускалось ни при каких обстоятельствах) совместное проживание в одной келье «двема братома». Понимание правил «древних богоносных отец скитского жителства» сохранялось там, как видим, диаметрально противоположное тому, что изложено в «Надсловии» и «Пристежении».
Монах Елеазар, в 1614 г. покинувший Соловецкий общежительный монастырь ради безмолвия, поселившись на острове Анзер и взяв за образец Устав Нила Сорского, создал там свою пустынь, скит. Читаем в его Житии, написанном в начале XVIII в. анзерским монахом Макарием: «И стицахуся к нему немало от иночествующих и от мирских ползы ради, овии же и жити о нем соблаговоливше крайняго ради воздержания и безмолвия. И тако собрася к нему ученик немало. Преподобный же устрой скитское житие по образу древних отец скитских, еже комуждо особь келлия, и пища, и молчание».[496] Число братий в Анзерском ските было установлено — и запрещено было превышать — двенадцать. Грамота царя Михаила Федоровича на Двину 26 мая 1631 г. тоже говорит — со слов самого Елеазара, — что все там живут порознь: «…бил нам челом Ванзерского острова строитель Елиозарей з братьею. А сказал: в Анзерской де пустыне… кельи де у них невеликие и стоят порознь, по скитцкому обычаю, и всяк попечение имеет о своей келье».[497]
Автор «Жития преподобнаго отца нашего Нила, Сорскаго чудотворца, началника и учредителя монашескаго скитскаго жития въ России по уставу и преданию святых отецъ», написанного, по всей вероятности, в первой четверти XIX в. в Нило–Сорском ските иеросхимонахом Нилом Прихудайловым,[498] так, между прочим, пишет об установленном Нилом Сорским порядке жительства в его ските: «Напи- савъ же и Уставь монашеского скитскаго жителства по образу и чиноположению древнихъ великихъ святыхъ отець и якоже виде и на- выче во Святей горе Афонстей во время своего тамо пребывания; тако предаде и во своемъ ските. Уставъ же бяше сицевый: живяху кийж- до особь во своей келии, растоянием другъ от друга яко на верже- ние камене, такожде и от церкви».[499] Понимание Устава Нила Сорского у автора его Жития, как видим, противоположно тому, что энергично выражено в «Надсловии» и «Пристежении».
VII. Иннокентий Комельский
В «Книге, глаголемой Описание о российских святых…», XVII в., дополненной биографическими сведениями в XIX в. графом М. В. Толстым, об Иннокентии Комельском написано следующее:
«Сын боярина Охлябинина и родственник князей Хворостининых, принял иночество в обители Кирилла Белозерского; потом вместе с наставником своим преп. Нилом Сорским долго странствовал на Востоке и несколько времени жил на Афоне. С Востока он последовал за преп. Нилом на речку Сорку и здесь несколько времени жил с ним. Прозорливый старец, видя, что ученик его созрел для того, чтобы быть наставником для других, сказал Иннокентию: “Иди на Нурму: там будет у тебя общежитие, а у меня здесь братия должны жить по одному в келлиях”. Послушный ученик, погрузясь в глубину Комельского леса, избрал себе место на р. Елде, в 10 верстах от Нурмы и в 55 от Вологды (см. илл. 1. —
Завещание братии, а точнее, «Завет инока Иннокентиа», дошел до нас в нескольких списках ХѴІ–ХІХ вв.,[501] из которых один, РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 25/1102, заслуживает особого внимания (см. илл. 3). В «Завете» есть две отсылки к сочинениям Нила Сорского как к находящимся в этой же книге. Первая: «А еже како пребы- вати в пустыни нашей, і о молитве, и пеніи, и како питатися, и когда подобает исходити потребы ради въ благословно время, и о рукоделіи, и о прочем, — сія вся вчинена суть в написаніи господина и учителя моего, старца Нила, — написана в сей книзе от верхніа дцкы; сего ради азъ въскоре претекох и въкратце написах, — понеже тамо обря- щеши: вся благоугодна суть Богови». Сочинения Нила Сорского — Предание («Предание старца Нила Пустыньника ученикомъ своимъ», «О жительстве святых отецъ») и Устав (л. 3–90 об.), а также три послания «великаго старца Нила Пустынника» (л. 90 об. — 107), действительно, написаны в этой книге «от верхния дцкы», т. е. начинают Сборник. Затем идут сочинения других авторов. Вторая отсылка: «А о созиданіи и украшеніи церковнем написано въ предисловіи написаніа старца Нила словесъ, еже есть в сей книзе». Имеются в виду, очевидно, лл. с 3 по 11, где начинается то, что называется Преданием Нила Сорского: «Предисловіе от писаній святых отець о мысленемъ деланіи: что раді нуждно сіе и како подобаетъ тщатися о семъ. Того же старца Нила». Вся книга писана одной рукой. В письме часты графические грецизмы, например, «у» — в виде греческого «ου», слово «молись» на л. 397 об. написано почти совершенно по–гречески. Это показывает, что писец был знаком с греческой рукописной книжностью. Для побывавшего на православном Ближнем Востоке вместе с Нилом Сорским его молодого ученика Иннокентия это было бы естественно. На л. 162–162 об. после заголовка «Яко добро есть писати святыя книгы» (см. илл. 4) следует обращение, похоже, к самому себе: «О, Инокен- тие! Аще потщишися къ божественому Писанію трудолюбно при- лежати, трое благо получиши: первое, от своих трудов питаешися; второе, празднаго беса отгониши; третіе, съ Богомъ беседовати има- ши». Может ли этот Сборник быть автографом Иннокентия Комель- ского? Водяные знаки бумаги датируют его началом второй половины XVI в.[502] Если Иннокентий путешествовал с Нилом Сорским на Восток к грекам, по–видимому, в последней четверти XV в., еще совсем молодым человеком, то в начале второй половины XVI в. он должен был быть человеком уже весьма пожилым, подходящим к концу жизни. Но как раз это и следует из заключающих «3авет» — 3авещание слов: «Сіа убо азъ, инокъ Инокентіе, написах, яко да по смерти моей тако творима будуть». Не полностью исключено может быть и то, что Сборник — подражающий автографу Иннокентия список с него. Но если бы это писал ученик Иннокентия после его смерти, то, пожалуй, он как‑нибудь почтительно назвал бы здесь своего учителя–основателя, не просто «иноком». Так что считаю вероятным, что рукопись РНБ, Кирилло–Белозерское собр. 25/1102 представляет собой автограф ученика Нила Сорского, основателя собственной пустыни Иннокентия Охлебинина–Комельского.
Однако же и другая рукопись из того же собрания, РНБ, Кирилло- Белозерское собр., № 20/1259, Сборник, начинающийся Азбучным патериком, 60–70–е гг. XVI в.,[503] тоже заставляет задуматься о возможности написания ее самим Иннокентием. На л. 1 об. здесь читаем: «В сей книзе Патерикъ азбучной и скитский и Преданіе старца Нила — писано от задніе доски». Завет Иннокентия следует за Преданием Нила Сорского, а за Заветом следуют Послания Нила. Может быть, эта часть рукописи когда‑то составляла отдельную книгу (тогда Предание могло быть «в сей книзе от верхніа дцкы», как сказано в Завете). Но самое главное то, что текст Завета здесь правлен, и правлен
Целиком «Завет инока Инокентіа» воспроизводится в Приложении I. Здесь же я только предлагаю обратить внимание на некоторые его места. Во–первых, — на его начало: «Се азъ, убогіи инокъ Инокентіе, написалъ есмь завет, — аще кому повелит Богъ жити в пустыни нашей. Прежде всех о семь молю вас: Господа ради поминайте мене грешника въ святых молитвах своихъ. А азъ вамъ, отцемь и братіамъ нашимъ, зелне челом бію. А еже завещаю вам…». Во–вторых, — на главку «О келіахъ», где даются указания на случай, если «кто брат нашь инокъ поставит себе келіи въ пустыни нашей», или «кто от братіи многыа келіи поставит, или многажди келіи купит», «и потомъ аще отидет ис пустыня сея», затем «возвратится в пустыню сію». Здесь запрещается торговать кельями: «А живущая братіа, иноци на месте сіемь, да не торгуют келіами, ни меняют промежи себя, но кійждо въ своихъ келіахъ живеть».
Как видим, Иннокентий основал и хотел, чтобы после его смерти существовал не общежительный монастырь, а именно
Этому как будто противоречат главки «Завета» Иннокентия «О келіахъ» и «О самочинникохъ», которые создают впечатление, что монахи в его обители живут в кельях по одному. Но, строго говоря, речь там идет не о проживании, а о владении, о собственности, и о потере прав на нее в случае самовольного ухода из скита. О житии же в келье по два или по одному в «Завете» ничего не сказано, и отсылка к «написаниям» учителя Нила дела не проясняет, поскольку, как мы видели, они могут быть истолкованы и так, и так. Но ни «Надсловия», ни «Пристежения», толкующих их определенным образом, в этой рукописи нет. Если существовало какое‑то устное дополнение–толкование Иннокентия к Уставу Нила Сорского и его собственному Завету, то это оно, по–видимому, стало письменным — может быть, уже после смерти его учителя — в «Надсловии» и «Пристежении», т. е. в канве его сочинений. — Точно так же, как устное, по всей видимости, дополне- ние–толкование Нила Сорского о проживании в его ските в кельях только по одному стало письменным в цитированной нами Повести о Нило–Сорском ските.
Но возможно также, что распоряжения Иннокентия о кельях и о церкви относятся к Нилову Сорскому скиту. Во всяком случае, они были применены там после смерти его основателя. Об этом свидетельствует рукопись ИРЛИ, Р. IV, оп. 24, № 66, Сборник–конволют с сочинениями Григория Синаита, написанными поууставом, и сочинениями Нила Сорского с «Надсловием» (см. илл. 5) и «Пристежением», написанными скорописью в августе 1784 г. «в селе Т. чете (или Тресте? — название очень плохо читается. —
Я надеюсь, что что‑то новое дадут дальнейшие изыскания в рукописных материалах, скажем, находка списка «Надсловия» и «Присте- жения» XVI или XVII в. Но уже сейчас мы знаем четыре их списка, где автором их назван Иннокентий. Во–первых, это только что использованная нами рукопись ИРЛИ, Р. IV, оп. 24, № 66, 1784 г., лл. 247- 270, во–вторых, — список РНБ, собр. Кирилловского историко–художественного музея, № 46, 90–е гг. XVIII в. (филигрань 1795–1796 гг.), лл. 114–135 об., в–третьих, — рукопись РНБ, собр. Кирилловского музея, № 26, 20–е гг. XIX в., лл. 106–126,[504] и, в–четвертых, — указанный мне В. П. Бударагиным Сборник, написанный в 1847 г. на территории Турецкой империи, в Болгарии, ныне находящийся в Санкт- Петербурге в частном собрании. На л. 247 рукописи ИРЛИ читаем: «Надсловіе на книгу блаженнаго отца Ніла, сочиненное ученикомъ его инокомъ Инокентіемь»; на л. Ill об. рукописи из частного собрания почти так же: «Надсловіе на книгу преподобнаго отца нашего Нила Сорскаго, сочиненное учеником его, блаженнымъ инокомъ Инокен- тіемъ» (см. рис. 6); в списках РНБ из Кирилловского музея: «Надсловіе на книгу блаженного Нила Сорскаго, сочиненное ученикомъ его, инокомъ Инокентіемъ». За «Надсловием» следует во всех упомянутых списках «Пристеженіе». Существенной разницы в текстах, по сравнению с опубликованными, нет. Есть более или менее незначительные пропуски и там, и там и разночтения, не дающие возможности говорить о разных редакциях. Но, самое главное, после «Пристежения» в рукописях ИРЛИ и из частного собрания идет третье сочинение того же автора, у которого в списке ИРЛИ заглавия нет, а в списке из частного собрания над этим сочинением колонтитулы: «Блаженнаго инока Иннокентия О внутреннемъ деланіи» (см. илл. 7). Оно начинается словами (здесь и далее в скобках — разночтения по списку ИРЛИ): «При сих убо Надсловии и Пристежении, ради
Судя по этим словам, автор Надсловия, Пристежения и этого трактата «О внутреннем делании» один, здесь он сам об этом говорит. В этом последнем из трех сочинений автор хочет подробнее сказать о том, о чем выше сказано им, на его взгляд, недостаточно. Он назван в заголовках «иноком Иннокентием». Может быть, писец неведомого нам протографа известных списков ошибся, ложно аттрибутировав эти произведения? Но и в самом тексте рассуждения «О внутреннем делании» (в его конце, на л. 283 об. рукописи ИРЛИ и на л. 133 об. списка из частного собрания) есть имя Иннокентия: автор так сам себя называет: «Сія убо азъ, многогрешный инокъ Инокентій написахъ». Обратим внимание на сходство этого называния себя автором с таковыми же в «Завете инока Иннокентия»: «Се азъ, убогій инокъ Инокен- тіе, написалъ есмь…», «Сіа убо азъ, инокъ Инокентіе, написах, яко да по смерти моей тако творима будуть». Разумеется, в «Предисловии» Василия Поляномерульского имени Иннокентия и следующих за ними его заключительных слов[506] нет. Вместо них идет
Я не буду пересказывать здесь и анализировать третье сочинение преп. Иннокентия. Скажу лишь, что оно посвящено главным образом технике умного делания и что автор обнаруживает знание сочинений Аввы Дорофея, Василия Великого, святого Исихия, Григория Синаита, патриарха Каллиста, Симеона, архиепископа Солунского.
Уже совсем вскользь касается он темы «царского» монашеского пути, но в том же, что и в «Надсловии» и «Пристежении» духе. Вот этот пассаж:
«Аще же неціи и совратишася, вреждени бывше умомъ, разумей, яко от самочинія и высокоумія сіе пострадаша. Не на страхъ бо или прогнаніе от священнаго сего деланія написаша святіи отцы о прелести многоразличными виды и винами находящей делателемъ, но на осторожность нашу и познаніе лукаваго действа сатанина, егоже ради царьскій неиспадательный
Заслуживает внимания упоминание в этом сочинении архиепископа Фессалоникийского Симеона (1410–1429): «…Симеонъ архиепис- копъ Солуньскій
Полагаю уместным воспроизвести здесь, с некоторыми пропусками (главным образом — обширных выдержек из уже знакомого нам «Завета» Иннокентия), то, что об Иннокентии написано в рукописном Сборнике XVII в., РНБ, собр. Погодина, № 1587, происходящем, по всей видимости, из его скита. Это помогает, в частности, понять судьбу его сочинений.
Кондак. Глас 4. Отечества, преподобие, удалився, і вселився в пустыню, и тамо жестоко житие показал еси, і многих людей житием своим удивил еси. Поминай нас, чтущих память твою, да зовем ти: Радуйся, преподобие Інокентие, отче наш.
Месяца марта въ 19 день. Святых мученикъ Хрисанфа и Дарьи. В той же день память преставления преподобнаго отца нашего Інокентья игумена, новаго чюдотвоца
Сей преподобный отецъ Інокентий бе родомъ от царствующаго града Московскаго государства, родом московских князей Охлябининых. А техъ Охлябининых род в присвойстве Хворостыниных князей. I при- де преподобный отецъ Інокентиі из Московскаго государства в пределы Белозерския, в скит к преподобному отцу Нилу Сорскому, иже на Белеозере, и бысть ему ученикъ. I поживе с ним лета благоугодна в посте и во бдении и во всяком злостраданиі. I по преставлениі преподобнаго своего старца Нила приде ученикъ его Інокентей в Вологоц- кие пределы на речку Еду в весь, нарицаемую Комелския волости, і вселися ту, і поживе на том месте лета доволна. Бе бо то ме(л. 99)сто стропотно, і непроходимыя лесы и дебри. И потом, Божиім изволением, бысть у него братиі множайших числомъ, и бысть имъ наставникъ, и учитель, и вождь ко спасению. И поживе лета доволна. (…)
Многа же преподобный Інокентиі написа завещания своею рукою ко спасению мнозем. Бысть же писания немало о преподобием Інокентиі. И грехъ ради наших бысть нашествие поганых татаръ- казанцовъ на Рускую землю, на пределы Вологоцкия, і тогда пустыню преподобнаго отца Інокентия поганиі разориша, и церковь Иванна Предтечи сожгоша, и все строение его огню предаша. I написание о преподобием Інокентиі тогда згорело. А иное писание — неціи от братия ис пустыни его отидоша аможе восхотеша, і писание о нем с собою снесоша во иные монастыри. I тако въ его монастыре
Преподобный отецъ Інокентиі пишется: всемъ подобен, лицем и брадою, аки Варлаам Хутынскиі чюдотворцъ. Риза преподобни- ческая».
Будучи распространен, можно сказать, «агиографическим пустословием», этот текст послужил основой для «Сказанія о житіи преподобнаго отца нашего Инокентія, игумена вологоцкаго чюдотворца», сохранившегося в Сборнике житий вологодских святых XVIII в. РНБ, собр. Погодина, № 647, лл. 204–216 об. Но вот какие слова в нем заслуживают, может быть, внимания: «…блаженный Инокентій написа Завещаніе и Преданіе отца своего, господина и учителя, святаго старца Нила, яже вчинено в книзе его своею рукою, и то повеле храните и блюсти твердо братіямъ своимъ…» (л. 212); «И тако поживе во обители своей во иночестве лета доволна, и многа писанія во обители своей списа самъ и предаде братіи» (л. 213 об.). Создается впечатление, что здесь имеется в виду Сборник РНБ, Кирилло–Белозерское собр. № 25/1102, о котором мы говорили как о возможном автографе Иннокентия, либо — его и других списков «Завета» протограф.
Автор записи в рукописи РНБ, собр. Погодина, № 1587, а следом за ним и автор «Сказания о житии», как видим, почти ничего не знали об основателе его пустыни: они говорят, что Иннокентий пришел
От них–το, по–видимому, и берет начало традиция сочинений Нила Сорского с Надсловием и Пристежением, во–первых, на русском Севере (хранящийся в ИРЛИ список сделан, судя по приписке, может быть, в селе Треста, в таком случае — в верховьях р. Шексны, см. илл. 8, а списки РНБ из Кирилловского музея — в Нило–Сорском ските), а во–вторых, на территории Турецкой империи, куда они попали, вероятней всего, с русскими скитниками–эмигрантами XVIII столетия. Пять списков «Предания ученикам» Нила Сорского (неясно только, с Надсловием и Пристежением или без них) находились в рукописной библиотеке Паисия Величковского и его учеников.[515] Из этой же среды, наверняка, произошли два списка сочинений Нила Сорского, сделанные русскими писцами в конце XVIII в., хранящиеся ныне в Софийской Народной библиотеке[516] в Болгарии, причем один из них (СНБ, № 1184) содержит «Надсловие» и «Пристежение» без указания их автора. Заметим, что список 1847 г., называющий Иннокентия автором «Надсловия», «Пристежения» и трактата «О внутреннем делании», был сделан «за Дунай рекою в Рющюцкой казавы близ местечка Туртура- ин…», — то есть в Болгарии в области г. Русе (Рущук — его турецкое название), поблизости от г. Туртукай (или Туртукан) в Силистрен- ском округе — всего лишь через Дунай от Румынии — русским человеком, «многогрешным иноком Пафнутіем», по–видимому, монахом- скитником, для которого эти сочинения были важны в его жизни как практическое пособие, ибо книга, в которой он их поместил, называется у него «Детелная». Получается, что этот список вышел из той же самой среды, к которой чуть раньше принадлежали и Василий Поляномерульский, и Паисий Величковский. Только протограф его никак не зависел от устранившей имя Иннокентия работы Василия Поляномерульского с предисловиями. Может быть, старец Василий, обезличивая сочинения Иннокентия, хотел придать им, как анонимным, большую важность? Как бы то ни было, вернувшиеся с учениками Паисия Величковского в Россию, эти «предисловия» были связаны уже с именем старца Василия.
Итак, перед нами сочинения еще одного русского писателя–исиха- ста, человека, пытавшегося реформировать скитское монашеское жительство, средний, или «царский», подвижнический путь, возводя частный случай — жития в келье по двое или по трое — в ранг правила. Их полемический задор направлен против тех, кто считал, что в кельях иноки должны жить по одному. Судя по традиции Нило–Сор- ского скита, в этом был убежден и сам Нил Сорский, которого он пристрастно комментировал.
Как реформатор их автор потерпел неудачу, а как писатель остался неизвестным, хотя они получили — чаще всего без его имени или с чужим именем — широкое распространение благодаря русским эмигрантам в Молдавии, Румынии и Болгарии и оптинским издателям. Незаметно, однако же, чтобы их яркая смысловая особенность и полемичность были кем‑то приняты во внимание: уже одно это не позволило бы считать их автором Василия Поляномерульского. Теперь к этому аргументу добавилась их атрибуция Иннокентию в четырех списках, о которых мы говорили. Они, я думаю, дают нам право восстановить Иннокентия Комельского в его авторских правах,[517] хотя, конечно, очень желательна находка списка «Надсловия», «Пристежения» и трактата «О внутреннем делании» предшествующего XVIII веку времени, — чтобы говорить о втором, после Нила Сорского, писате- ле–исихасте Древней Руси с абсолютной уверенностью.
Заметка «Яко добро есть писати святыя книгы» и «Завет» Иннокентия Комельского
Заметка «Яко добро есть писати святыя книгы» и «Завет» инока Иннокентия воспроизводится здесь по списку РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 25/1102, Сборник «Ниловы главы», лл. 162 об. и 284 об-287. Вся книга писана одной рукой в сер. XVI в. В письме часты графические грецизмы, например, «у» — в виде греческого «оѵ». Приводить разночтения по другим известным спискам «Завета» (РНБ, Кирилло–Белозерское собр., №74/1151, сер. XVIв., лл. 392–396 об.; РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 20/1259, XVI в., лл. 400- 401 об.; РНБ, собр. Кирилловского музея, № 12, сер. XVIII в., лл. 13–15 об.; РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 61 /1300, XIX в., лл. 10 об-12 об.) представляется бессмысленным, так как смысловых разночтений они не дают.
ЯКО ДОБРО ЕСТЬ ПИСАТИ СВЯТЫЯ КНИГЫ
О, Инокентие! Аще потщишися къ божественому писанію трудо- любно прилежати, трое благо полоучиши: первое, от своих трудов питае- шися; второе, празднаго беса отгониши; третіе, съ Богомъ беседовати имаши.
ЗАВЪТ ИНОКА ИНОКЕНТІА
Се азъ, убогій инокъ Инокентіе, написалъ еемь завет, — аще кому повелит Богъ жити в пустыни нашей. Прежде всех о семь молю вас: Господа ради поминайте мене грешника въ святых молитвах своихъ. А азъ вамъ, отцемь и братіамъ нашимъ, зелне челом бію.
А еже завещаю вам, — чтобы промежи вами брани и которы не было, но любовь яже о Христе и миръ духовный посреде вас.
А юнных безбрадных иноковъ не пріимати, и не постригати зде таковых. А мирскых юнных безбрадных на служеніе не держати. А жень- ску полу всяческы в нашу пустыню невходно, ни же безсловесных коих женьска рода не быти у нас.
Пианьственаго же пітия отнудь не подобает держати нам.
А еже како пребывати в пустыни нашей, і о молитве, и пеніи, и како питатися, и когда подобает исходити потребы ради въ благословно время, и о рукоделіи, и о прочем, — сія вся вчинена суть в написаніи господина и учителя моего, старца Нила, — написана в сей книзе от верхніа дцкы;[518] сего ради азъ въскоре претекох и въкратценаписах, — понеже тамо обрящеши: вся благоугодна суть Богови.
О церкви
Живущая братіа наша, иноци, въ пустыни нашей, аще начнут благоугодно жити, и хранити заповеди Божія, и въехощуть церковь въз- двигнути, — то есть на Божіемъ благоволеніи и на их произволеніи.
И аще благоволит Богъ, да будет церкви въ имя святаго великаго Іоанна Предтечи и Крестителя Господня, Третіе обретеніе честныа его главы, еже есть месяца майя 25. Сей бо великій Іоаннъ наставникъ есть всем иноком и пустынножителем. А о созиданіи и украшеніи цер- ковнем написано въ предисловіи написаніа старца Нила словесъ, еже есть в сей книзе.[519]
О келіахъ
Аще кто брат нашь инокъ поставит себе келіи въ пустыни нашей и потомъ аще отидет ис пустыня сея, и техъ келей не отдати, ни прода- ти никому и не купити у него никому. Но владают теми келіами настоятель и ту живущая братіа.
Аще ли прежереченный братъ възвратится в пустыню сію, и убо надъ теми келіами власти не имат.
Аще убо настоятель по съвету съ братіами въсхотять продати которому брату избыточныа келіи, да продадут. И потомъ аще отидеть ис пустыня сея той братъ, иже купивый келіи, и не имат власти продати или отдати кому те келіи, якоже выше написано есть. Но владеют теми келіами настоятель и ту живущая братіа.
Такоже аще и възвратится той братъ въ пустыню сію, единако не имать власти над теми келіами.
Аще убо кто от братіи многыа келіи поставит, или многажди келіи купит, и по отхожденіи и по прихожденіи не имут власти над теми келіами.
Аще ли въсхощуть настоятель и братіа възвратившемуся брату дати прежнюю, бывшую его келію, то есть на их произволеніи.
А преставляющійся братіи от житіа сего в сией нашей пустыни, келіи не продати, ни отдати никому. Настоащій и ту сущаа братіа владают теми келіами. А живущая братіа, иноци на месте сіемь, да не торгуют келіами, ни меняют промежи себя, но кійждо въ своихъ келіахъ живеть.
О самочинникохъ
Аще который в пустыни нашей братъ нашь инокъ не въсхощет уп- равляти свое жительство по божественыхъ заповедех и по написанію господина и учителя моего, старца Нила, и по сиему нашему письме- ни, но убо самочиніемъ и самовольствомъ въсхощет водитися, тако- ваго настоятель и братіа да накажут. Аще ли и по наказаніи не исправится, сего убо настоятель и братіа измещут от пустыня, яко плеву от жита, безо всякоа боязни, по сіему нашему завещанію.
Аще тъ брат в чювъство пріидеть и въсхощет управляти свое жительство по Бозе, и святыхъ отець преданіи, и по написанію господина и учителя моего, старца Нила, и по сиему нашему завету, сего убо настоятель и братіа пакы пріимут въ пустыню сію.
Сіа убо азъ, инокъ Инокентіе, написах, яко да по смерти моей тако творима будуть.
«Надсловие», «Пристежение» и сочинение «О внутреннем делании» преподобного Иннокентия Комельского.
НАДСЛОВІЕ НА КНИГУ БЛАЖЕННОГО ОТЦА[520] НИЛА[521], СОЧИНЕННОЕ УЧЕНИКОМЪ ЕГО, ИНОКОМЪ ИНОКЕНТІЕМЪ
Святіи отцы, иже едиными заповедьми Христовыми учатъ охужда- ти страсти и очищати сердце от помыслъ злыхъ, двоя сія уставляютъ аки крепчайшія орудія[522] имети делателемъ, си есть страхъ Божій и память Бога, ту суща, по глаголющему: «Страхомъ Господнимъ всякъ уклоняется от зла» и «Предзрехъ Господа предо мною выну, да не под- вижуся».[523] Прилагают же[524] до таковыхъ имети память смерти и геенны. И третіе — чтеніе святыхъ Писаній.
Добра убо сія вся добрымъ и благоговейнымъ мужемъ; нечувствен- нымъ же и окамененнымъ, аще и самаа та геенна или Самъ Богъ чувственно открыется, никакова же наведетъ имъ страха. К тому же и самый умъ в новоначалныхъ мнисехъ[525] скоро притупляется къ таковыхъ памяти и бежитъ от нихъ, аки пчела воскуренія дымна.
Аще же таковыхъ память добра и полезна есть въ часъ рати, обаче до[526] сего[527] добра явиша духовнейшіи и искуснейшіи отцы и еще бол- шее и несравненное добро, могущее аще и зело немощнымъ помощи. И перваго убо подобіе і образъ — мелющіи въ жерновахъ своима си рукама и силою, втораго же — мелющіи в млине водою и художе- ствомъ: якоже бо вода сама о себе подвижетъ коло и камень, тако и пресладкое имя Іисусово съ памятію Бога, ту суща, всеисполненне живуща во Ісусе, подвижетъ умъ въ молитву, о немъ же великій в богословіи Ісихій, назнаменуя, глаголеть: «Душа, благодеема і услаждаема от Ісуса, с радостію некоею и любовію и со исповеданіемъ Бла- годателю хвалу возсылаетъ, благодарящи и призывающи Того с ве- селіемъ»; и паки: «Якоже невозможно сіе житіе жити, не ядуще и не піюще, сице невозможно без храненія умнаго [528] и чистоты сердечныя, еже есть и глаголется трезвеніе[529], в нечто[530] духовно і угодно Богу
НАДСЛОВИЕ НА КНИГУ БЛАЖЕННОГО ОТЦА НИЛА, СОЧИНЕННОЕ УЧЕНИКОМ ЕГО ИНОКОМ ИННОКЕНТИЕМ
Святые отцы, что едиными заповедями Христовыми учат обуздывать страсти и очищать сердце от злых помыслов, две эти рекомендуют как крепчайшее оружие иметь делателям, а именно — страх Божий и память о Боге, здесь сущем, следуя говорящему: «Страхом Господним всякий уклоняется от зла» (ср.:
Все ведь это хорошо для хороших и благоговейных мужей; бесчувственным же и окаменелым, хоть и сама та геенна или Сам Бог чувствам их откроется, никакого не наведут на них страха. К тому же и самый ум у новоначальных монахов скоро притупляется для памяти о таковых и
Хотя память о таковых хороша и полезна в час рати, но прежде этого добра явили духовнейшие и искуснейшие отцы и еще большее и несравненное добро, могущее даже очень немощным помочь. Если первого подобие и образ — мелющие в жерновах своими собственными руками и силой, то второго — мелющие в мельнице с помощью воды и искусства: ибо как вода сама собой движет колесо и камень, так и пресладкое имя Иисусово с памятью о Боге, тут сущем, во всей полноте живущем в Иисусе, подвигает ум на молитву, на что указывая, великий в богословии Исихий говорит: «Душа, благодетельствуемая и услаждаемая Иисусом, с радостью некоею и любовию и со исповеданием Благодателю хвалу воссылает, благодаря и призывая Его с веселием»; и еще: «Как невозможно в этой жизни жить без еды и не пия, так же невозможно для души без хранения ума и чистоты сердечной, что и является и называется трезвением, достичь чего‑либо ду достигнути души, или свободитися по уму сотвореннаго[531] греха, аще и нудитъ кто себе страха ради мукъ еже не согрешати»; и: «Аще по- мысломъ вшедшимъ в сердце, намъ не хотящымъ, і укрепляющимся и стоящим, прогонити весть Ісусова молитва изъ глубины сердца».
Такова[532] же чина и обученія таинства во искусе бывъ, великій ста- рецъ преподобный отецъ нашъ Нілъ, пустынникъ Сорскій, сложилъ настоящую сію книжицу, показуя в ней начало умнаго деланія, по- беду же и побежденіе невидимых ратникъ и наше. Первымъ бо обра- зомъ, аще и было бы успеяніе — кроме умнаго вниманія, — обаче зело косно и приболезненно. Вторым же симъ скоро и легко ^приближается делатель къ Богу, — рече Григорій Синаит. Тамо бо бывает едино внешнее моленіе и поученіе и деланіе заповедей, зде же обоя: внешнее и внутреннее храненіе.
Егда бо инокъ новоначалный по отреченіи міра и действія греховъ великихъ и смертныхъ положитъ пред Богом заветъ еже ошаятися не точію греховъ малыхъ вседневныхъ и простительныхъ, о нихже Самъ Господь заповеда молитися непрестанно, но и действія самыхъ техъ страстей и злыхъ помысловъ, и, вшедъ внутрь къ сердцу умомъ сво- имъ, начнетъ призывати на всякую рать и на всякъ помыслъ злый Господа Ісуса[533]; или, аще немощію своею согласит прилогу вражію и, противная содеявъ заповедемъ Христовымъ, припадаетъ къ Нему сердечною молитвою, каяся, зазирая себе, и в семъ даже до кончины своея пребудетъ, падая и востая, побеждаяся и побеждая, и прося отмщенія день и нощь от соперника своего, не будетъ ли сему благих надежда — спасеніе получити?
Бывают бо, якоже искусъ учитъ, паденія (еже суть не к смерти) подвизающимся мысленная или чувственная, яко то словом, яростію и похотію, от тричастнаго души, или чрез чювства телесная, си есть зреніемъ, слышаніемъ, глаголаніемъ, осязаніемъ и обоняніемъ. И несть мощно и самымъ темъ великимъ мужемъ убежати до конца порока въ повседневныхъ грехахъ сихъ, сущых не къ смерти, ихъ же начало: словеса, мысль, неведеніе, забвеніе, неволя, воля, случай, яже и про- щаеми бываютъ вседневною[534] благодатию Христовою, — рече святый Кассиянъ.
ховного и угодного Богу или избавиться от мысленного греха, хоть и принуждает кто‑то себя от страха мук не согрешать».[535] И «Если помыслы вошли в сердце против нашего желания, и укрепляются, и стоят, прогнать их может Иисусова молитва из глубины сердца».[536]
В таком чину и в обучении таинству будучи опытным, великий старец, преподобный отец наш Нил, пустынник Сорский, составил настоящую эту книжицу, показывая в ней начало умного делания, победу и поражение невидимых ратников и наши. Ибо первым способом — без умного внимания, — хоть бы и достигался успех, но очень медленно и довольно болезненно. Этим же вторым скоро и легко приближается делатель к Богу, — сказал Григорий Синаит.[537] Ибо там — одно внешнее моление, поучение и исполнение заповедей, здесь же оба: внешнее и внутреннее хранение.
Ведь когда новоначальный инок по отречении от мира и от совершения великих и смертных грехов положит перед Богом обет воздерживаться не только от малых повседневных и простительных грехов, о которых Сам Господь заповедал молиться непрестанно (см.:
Бывают ведь у подвизающихся, как опыт учит, падения (что не к смерти) в мыслях и чувствах, как то причиняемые словом, яростью и похотью, — тремя частями души, или чувствами телесными, т. е. зрением, слухом, речью, осязанием и обонянием. И нет возможности даже самым великим мужам до конца избежать порока в этих повседневных грехах, что не к смерти, начало которых: слова, мысль, неведение, забвение, неволя, воля, случай, — каковые и прощаемы бывают вседневной благодатью Христовой, — сказал святой Кассиан.[538]
Аще же кто, малодушествовавъ о сихъ, речетъ, яко святый Кассіанъ о единыхъ святыхъ мнитъ, очищающихся благодатію Христовою от вседневныхъ таковыхъ греховъ, а не и новоначалных и страстныхъ, буди прочее и таковому мненію место, наипаче же — пріемше раз- сужденіе и решеніе таковыхъ вещей от святых Писаній, како всякъ новоначалный и страстный осуждается сими повсечастными грехами и страстьми, бывая повиненъ вечней муце, и како паки можетъ и сей то еже получити благодатію Христовою прощеніе, якоже и вси святіи, всечастнымъ[539] покаяніемъ і исповеданіемъ къ Богу.
«Есть бо, — рече святый Авва[540] Дорофей, —действуяй[541] страсть и есть сопротивляяйся страсти. И действуяй страсть, егда услышит единъ глаголъ, смущается или глаголетъ пять глаголъ или десять про- тиву единому глаголу, и враждуетъ, и смущается. И внегда престати от мятежа, пребываетъ, помышляя злая на рекшаго ему глаголъ онъ, и зло помня нань, и печалуя, яко не рече множае от ихъ же рече, и готовитъ в себе глаголы еще лютейшія во еже рещи ему, и присно глаголетъ: “Почто не рекох ему сице?!”[542] — и присно гневается. Се есть едино устроеніе, се есть иже во обычаи имети[543] злое. Богъ да избавитъ насъ от таковаго устроенія! Ибо таковое строеніе[544] подле- житъ всяко муце.[545]
Есть другій, егда услышитъ глаголъ и смущается и глаголетъ и той пять или десять[546] воз–единъ, и скорбитъ, яко не рече и другія три горшія, и печалуетъ, и помнитъ зло, творит же мало дней, и претворяется. Другій же творитъ седмицу въ сихъ и претворяется. Другій тво- ритъ единъ день и прелагается. Другій досаждаетъ, враждуетъ, смущается[547] і абіе прелагается. Се колика различія устроеній, обаче под адомъ суть вси сіи, донележе действуютъ». От таковыхъ прочее
Если же кто‑то, малодушествовав из‑за них, скажет, что святой Кассиан имеет в виду одних святых, очищающихся благодатью Христовою от таковых повседневных грехов, а не также новоначальных и страстных, ладно, пусть будет и такому мнению место, но лучше — приняв рассуждение и решение таковых вещей из святых Писаний, как всякий новоначальный и страстный осуждается за эти повсечасные грехи и страсти, становясь повинен вечной муке, и как может и он благодатью Христовой вновь получить то же прощение, что и все святые, ежечасным покаянием и исповеданием перед Богом.
«Есть ведь, — сказал Авва Дорофей, — действующий по страсти и есть сопротивляющийся страсти». И действующий по страсти, когда услышит одно
А другой, услышав
Да поступимъ же на решеніе: како бываютъ простителни таковіи грехи новоначалнымъ и страстнымъ? Рече бо той же святый[549] Дорофей:[550] «Есть егда услышит кто глаголъ, и скорбитъ убо въ себе не яко досажденіе пріятъ, но яко не претерпе. Сей устроенія подвизающихся есть и сопротивляющихся страсти[551] есть. Другій подвизается и труждается, последи же побеждается от стуженія страсти. Другій не хощетъ убо отвещати зле, от обычая же совосхищается. Другій подвизается убо не рещи отнюдь что зло, скорбитъ же, яко досажденіе пріятъ, обаче зазираетъ себе, яко скорбитъ и кается о семъ. Другій не скорбитъ убо, яко досажденіе пріят, но ни же радуется. Се сіи вси сопротивляющіися страсти суть, изволеніемъ бо уставиша страсть и не хотятъ действовати, но и скорбят и подвизаются.[552] Рекоша же отцы, яко всяка вещь, еюже[553] не хощет душа, маловременна есть.[554]
Глаголю же вамъ и притчу. Кому подобенъ есть действуяй страсть и пріемляй ту? Подобенъ есть человеку устрелену от врага своего и приемлющу стрелы рукама своима и влагающу я в сердце свое. А со- противляяйся страсти подобенъ есть стреляемому от врага своего, оболчену же во броня и не приемлющу язвы». Таковый убо, аще и стра- стенъ есть, обаче можетъ благодатію Христовою прощеніе получити в таковыхъ вседневныхъ грехах, не по предложенію, но неволно бы- ваемых, о них же Господь заповеда Петру святому до «седмьдесятъ кратъ седмирицею» прощати на всякъ день. И утверждаетъ сіе святый Анастасій Синаитъ, глаголя: «Разумеваемъ и размышляемъ о пріемлю- щыхъ святыя тайны тела и крове Господни, яко аще малы некія и ясно познается, почему страстный не может очиститься вседневной благодатью Христовой от грехов, кажущихся малыми и не к смерти ведущими.
Теперь приступим к решению: каким образом бывают простительными таковые грехи новоначальным и страстным? Сказал ведь тот же святой Дорофей: «Бывает, услышит кто‑нибудь
Расскажу‑ка я вам и притчу. Кому подобен действующий по страсти и приемлющий ее? Подобен он человеку, раненному стрелами врага своего, и берущему стрелы руками своими, и вонзающему их в сердце свое. А сопротивляющийся страсти подобен обстреливаемому врагом его, но облеченному в броню и не получает ранений». Таковой, хоть и страстен, однако может благодатью Христовой получить прощение за таковые повседневные грехи, не по произволению, но невольно совершаемые, о которых Господь заповедал святому Петру до «семижды семидесяти раз»
Подобная же рече и святый Пименъ: «Хощу человека согрешивша и кающася паче не согрешающа и не кающася», — и прочая.
А понеже речеся въ начале о благоискуснымъ охужденіи страстей умною молитвою и заповедми, должно уже явити откровенейше и самое действо сраженія умнаго къ страстемъ.
Находитъ убо прилогъ вражій каковою–любо страстію или помыс- ломъ злымъ; призываетъ делатель Христа на сія, и погибаетъ діаволъ съ прилогомъ его. Падеся ли от немощи, мыслію, или словомъ, или яростію, или пожеланіемъ плотьскимъ, — молит Христа, исповедая- ся Тому и каяся. Объят бывая уныніемъ и печалію, стеснившими[557] умъ его и сердце, емлется памяти смерти, и геенны, и Бога, ту суща, и, сими мало потрудився, призываетъ Христа. Таже, обретая миръ от рати, паки молит Христа милостива быти ему о гресехъ волныхъ и неволныхъ. И, просто рещи,[558] въ часъ брани и мира душевнаго при- бегаетъ ко Христу, и бываетъ ему Христосъ вся во всехъ благих же и злыхъ приключеніяхъ. И не привлекается[559] таковый мненіем, аки исправляя что, моляся или угождая Богу, все бо его моленіе, от страха и мукъ, от греховъ же и покаянія, имать начало и конецъ. Понеже инъ есть разумъ внешняго моленія, а инъ сего внутренняго. Онъ бо, исполняя числомъ пеніе, уповаетъ къ Богу, оставляя же сіе, осуждается. Сей же, ударяемъ[560] бывая своею совестію[561] въ повсечасныхъ гресехъ, о них же речеся, и терпя нашествіе прилоговъ вражіихъ, присно вопіетъ ко Христу, носящи[562] во уме реченіе сіе: «Аще и на всю лествицу[563] совершенія наступиши, о оставленіи грехов молися». И паки: «Хощу пять словесъ умомъ моимъ рещи, нежели тму языкомъ». И тако, кроме всякого сомненія, исполняет реченное святымъ Доро- удобопростительные грехи они имеют, как‑то: языком, слухом или оком окрадываемые, или тщеславием, или печалью, или яростью, или чем‑то из такового, — но, укоряя себя и исповедуясь Богу, так святые тайны приемлют, веруем, что во очищение от таковых грехов бывает им приятие святых тайн».[564] Подобное же сказал и святой Пимен: «Предпочитаю человека согрешившего и кающегося не согрешающему и не кающемуся»,[565] — и прочее.
А поскольку было в начале сказано о благоискусном обуздании страстей умною молитвою и заповедями, то надо уже откровеннейшим образом показать и сам ход сражения в уме со страстями.
Итак, прилог вражий находит какою‑либо страстью или помыслом злым;
Сіе же пріемъ святый от пророка: «Се бо, — рече, — поскорбе и отиде дряхлъ, и “исцелю пути его”». Якоже и Златоустый рече: «Аще точію посетуеши о гресехъ, и то тебе будетъ превеликое врачевство». Зде же не единаго точію поскорбенія, но и молитва, и сокрушеніе,[567] и покаяніе, и предложеніе благое на храненія заповедей, воздыха- ніе же и исповеданіе, якоже и самая молитва на сонъ грядущим по- учаетъ, глаголя: «Аще именемъ Твоимъ кляхся, или похулихъ е въ помышленіи моемъ, или кого укорихъ, или оклеветахъ кого гневомъ моимъ, или опечалихъ, или о чемъ прогневахся», — и прочая воспо- минанія простителныхъ греховъ и неволных, приключающихся[568] обучающимся во умном деланіи, къ немуже мнози не хощутъ и очесъ своих возвести, взирающе на таковая повсечастная грехопаденія и мня- ще, яко всякому обучающемуся в семъ священномъ деланіи чисту быти подобаетъ от таковыхъ, еже несть сице, якоже показася.[569] Кроме аще кто волею действуетъ страсти. И тако тыя же страсти и грехи бываютъ овому воня въ животъ, овому же въ смерть. Первый бо приходит въ смиреніе от сих и познаніе своея немощи и покаяніе приносит,[570] вто- рый же — во ожесточеніе и погибель вечную от продерзанія своего.
Аще же речетъ кто, яко мощно есть и кроме умнаго деланія очис- титися от греховъ таковыхъ чрезъ благодать Христову покаяніем, сему повтореніемъ написанныхъ зде отвещается сице: поставиши, о таковый, от единыя страны заповеди Христовы, от другія же вседневную молитву еже оставити намъ долги наша, даждь же ми и предложеніе истинное еже не преступати и единыя заповеди, по имени: еже не похотствовати, не гневатися, не осуждати, не клеветати, не лгати, праздная не глаголати, любити враги, добро творити ненавидящымъ, молитися за творящымъ[571] напасть, таже уклонятися сластолюбія, сребролюбия, блудных помысловъ, печали, тщеславія и презорства, и просто всехъ греховъ и помысловъ злыхъ, — и с таковымъ предложеніемъ феем о сопротивлении страстям, а может и большее что, поскольку этот святой только до первого претерпения скорби предполагает сопротивление страстям и говорит притчей, что таковые подобны обстреливаемым врагом, но облеченным в броню и не получающим ранений.
Святой воспринял это от пророка, ибо тот сказал: «Вот, поскорбел он и отошел печальным, и исцелю пути его» (ср.:
Если же кто‑то скажет, что возможно и помимо умного делания очиститься от таковых грехов через благодать Христову покаянием, тому повторением
Якоже бо Закону вся сила и хотеніе бе еже всехъ приводи ко Христу, аще[577] и мняшеся Симъ умалятися, тако и многое пеніе отсылает делателя ко умной молитве, а не на весь животъ мнишеский простирается. И самый бо искусъ таковаго учитъ, егда симъ[578] молящи- ся,[579] познаваемъ некое быти прегражденіе между нами же и Богомъ, аки стену медяну, по пророку, не попускающу уму нашему воззрети ясно въ молитве къ Богу, ни же внимати сердцу, в нем же вся силы душевныя вместишася и источникъ помысловъ благих же и злыхъ. А понеже сія святая книжица великому опаству хотящихъ безмолство- вати поучаетъ и вины прелести находящыя обнажаетъ, сего ради, от- сылающи тамо читателя, едино се глаголемъ.
Святіи отцы на три точію чины разделяютъ все монашеское жителство. Первое — общество. Второе царскимъ путемъ, или сред- нимъ нарицаютъ, еже въ двохъ или тріехъ живущи, общее стяжаніе нужныхъ, общую пищу и одеяніе, общій трудъ и рукоделіе, и всякое приступи к обучению умному деланию и внимай прилежно, сколько раз всякий день вопреки твоему намерению преступишь заповеди и сколькими грехами, страстями же и злыми помыслами будешь ранен. Подражай же и той вдовице, приступающей к судье день и ночь (см.:
Ведь как у Закона вся сила и стремление состояли в том, чтобы всех приводить ко Христу, хотя и кажется, что он Им умаляется, так и многое пение отсылает делателя к умной молитве, а не на всю монашескую жизнь простирается. И самый ведь опыт в этом учит, когда, таким образом молясь, познаем мы наличие некоей преграды между нами и Богом, словно стену медную, по пророку (см.:
Святые отцы на три только чина разделяют все монашеское жительство. Первое — общее
И ныне же неціи, не внимающе силе святаго Писанія, ізобрето- ша себе — не по воле, ни по преданію святыхъ отецъ — четвертый чинъ, или житіе. Зиждуще бо келлій всякъ, идеже аще[581] хощет, далече или поблизу, живутъ уединенно, всякъ свою волю предпочитающе и стяжаніе с попеченіемъ гоняще, и прочая. И по[582] таковому ихъ чину и жительству уподобляются отшелникомъ; по отреченію же святыхъ отецъ и страшному запрещенію всемъ недугующымъ страстьми душевными и дерзающымъ единоборствовати отшелнически съ бесы, подобии суть самочинникомъ и самопретыкателемъ. Сами бо себе обретше житіе, сами на немъ и претыкаются, не могуще мирно и постоянно на нем пожити, аки[583] не на своей ихъ мере и пряслу.
Присмотряющися же люботрудне книзе святаго Григорія Сінаита, обрящетъ кто тамо не иное что, — нарицающа самочиніемъ и едино- борствомъ точію[584] уединенное и неприобщителное[585] житие. Наипаче же и списатель житія сего святаго показует, яко ни единому от уче- никъ его попусти поблизу или подалече самому въ келлій жити, но, въ тріехъ лаурахъ и двохъ пиргахъ[586] множество иноковъ старыхъ и юных совокупивъ, предаде имъ чинъ отсеченіе воли и послушанія. Ихъ же всехъ поучаше умному деланію, глаголя: «Научити же и иныхъ не всехъ прикладно есть, но грубыхъ и некнижных, послушниковъ сущих, понеже послушаніе от всехъ добродетелей имать причастіе смиренія ради. Непокоривымъ же не дается, да не прелстятся, — любо грубы, любо разумични суть. Самочинникъ бо не можетъ избежати мненія», — и прочая.
И самъ же сей блаженный старецъ Нілъ многая и страшная словеса на уединенно жити хотящыхъ[587], страстных сущих, испустивъ[588] и заботу о жизни, а выше всего этого, отсекая свою волю, повиноваться друг другу в страхе Божием и любви. Третье же — уединенное отшельничество, что есть дело совершенных и святых мужей.
А ныне некоторые, не внимая смыслу святого Писания, изобрели себе — ни по воле, ни по преданию святых отцов — четвертый чин, или житие. Ибо строя кельи всякий где только хочет, вдалеке или поблизости, живут уединенно, всякий свою волю предпочитая и стяжание с попечением добывая, и прочее. И по таковому их чину и жительству уподобляются они отшельникам; по определению же святых отцов и грозному запрещению всем недугующим душевными страстями и дерзающим отшельнически единоборствовать с бесами, подобны они самочинникам и самопретыкателям. Сами ведь себе изобретя
Просматривающий же трудолюбиво книгу святого Григория Синаита, найдет там не что иное, как название самочинием и единоборством
И сам же этот блаженный старец Нил многие и страшные слова изрек в адрес уединенно жить хотящих, пребывающих страстными, и, путь царскій зело похваливъ, глаголетъ чинъ и уставъ сему быти во святей горе Афонской, идеже и доднесь самое древнее и новое пост- роеніе келлій, аки живый образъ, всемъ показуетъ царскаго пути. Аще бо келлій съ церковію, или колибы кроме церкве, все на двохъ или тріехъ, а не на единаго вмещеніе имутъ.
Аще же бы се царскій путь былъ еже особь всякому близъ или далече жити, кая нужда или потреба двохъ или тріехъ воспоминати? По сему бо мненію, любо два, или три, или премножество будетъ, все едино и тожде есть: всякъ бо свою волю и разумъ съ собою имать. И сему житію образъ[590] и прописаніе — юный оный братъ[591] иже, вселився единъ въ келлію, вопрошающым отвещаваше: «Се, уже отшелствую».[592] Егоже сведше отцы[593] от келлій, повелеша, всехъ обходяще, просити глаголя: «Простите мя, отцы, яко несмь отшелникъ».[594] По семъ реша старцы:[595] «Аще видиши юнаго[596] на небо восходяща, емъ за нозе, вос- торгни его на землю».[597]
Но что есть слово таковыхъ: «Да не прогневаю, — рече, — ни же прогневаюся на брата, уклонюся же празднословія и осужденія, единъ живущи»? — Не веси ли, друже, яко сія, ихже реклъ еси, и подобная симъ смиряютъ паче и посрамляютъ человека, а не возвышаютъ? Якоже реша отцы, яко юности полезно есть падати, тщеславіе же и мненіе и лукавство и симъ подобная дмутъ и напыщаютъ. Сего ради лучше есть, живущи съ братомъ, познавати свою немощь и меру и за сіе, себе зазирающи, молитися, кающися пред Господомъ,[598] и очищатися вседневною благодатію Христовою, якоже речеся уже о семъ, нежели тщеславіе и мненіе съ лукавствомъ вънутрь носящи, прикрывати и питати уединеннымъ житіемъ, ихъже ради ни следъ безмолвія уеди- неннаго повелеваетъ Лествичникъ со всеми великими отцы видети.
И самое же сіе уединенное житіе немалъ вредъ обыче притвори- ти[599] страстному. «Безмолвіе бо, — рече великій Варсонофій, — вину весьма похвалив царский путь, говорит, что этот чин и устав существует в Святой горе Афонской, где доныне самое и древнее и новое построение келий, как живой образ, всем указывает царский путь. Будь то келии с церковью, или хижины вдали от церкви, все они на двоих или на троих, а не на одного вместимость имеют.
Если бы это царский путь был — особо каждому жить поблизости или вдалеке
Но что означают слова говорящих: «Чтобы ни прогневать, ни прогневаться на брата, уклонюсь от празднословия и осуждения, живя наедине»? — А знаешь ли, друг, что то, что ты сказал и подобное этому, скорее, смиряет и посрамляет человека, а не возвышает? Как сказали отцы, в юности полезно падать, тщеславие же, самомнение, лукавство и подобное им надмевают и делают напыщенными. Потому лучше, живя с братом, познавать свою немощь и меру и об этом, себя укоряя, молиться, каясь перед Господом, и очищать себя вседневною благодатью Христовою, как уже об этом сказано, нежели тщеславие и самомнение с лукавством внутри
Да и само это уединенное житие немалый вред обычно причиняет страстному. «Безмолвие ведь, — сказал Варсонофий Великий, — дает приносит высокоумія». Аще же руководствуетъ немощнаго безмолвіе къ высокоумію, еще же и самыя страсти душевніи насильствуютъ его на сіе, то кая есть[600] надежда на такое единоборство[601] дерзати и не повинутися ученію святыхъ отецъ, еже в двух или трехъ безмолство- вати въ пути царскомъ? Аще бо кто крепкою верою привяжетъ свой помыслъ и волю совету братнему, таковый воистину единою постиза- етъ кроме труда заповедь Господню еже: «Не пецытеся душею вашею, что ясте, ни теломъ, во что облецетеся». И деланіе таковаго, и се- деніе, и происхожденіе с советомъ и волею братнею по единой нужд- ной потребе, житію ихъ бываемой, убежитъ подгнещенію прилога и наглости противника, крутящаго и трясущаго всякаго самочинника, яко пшеницу въ решете.
Самое бо сіе общителное[602] житіе едиными точію заповедми Христовыми подаетъ усердіе иноку на всякое дело, емуже и сопротивляется сатана, самолюбію и пристрастію не могущу вместитися зде, еже[603] на- силствуют и поджогу вражію пріемлютъ преходити от дела в дело и от попеченія в попеченіе, всякому страстному живущу[604] о себе единому.
Чудо воистину преужасное на таковыхъ нынешнихъ временъ ви- дено бе: оставлше бо свое уединеніе и сообщишася братіи, не имущой «твое» или «мое», еже нарицается от отецъ «пекулъ лукаваго», идеже ведающе ихъ, делающыхъ первее по своей воли и на свое пріобретеніе на всякий день рукоделіе числомъ много и необрочно, уставлено[605] имъ на всякую седмицу тое точію число делати, еже они на всякій день себе делаша; они же, унывше, реша: [606]«Тягостію быти намъ[607] сіе». Егда же и еще до полъ точію попустится имъ делати, на сіе рекоша: «Быти возможно». Со[608] обличеніемъ же истязуеми, отвещаху, яко еже самим на себе делати подаетъ некое усердіе и ревность, зде же вместо сихъ растетъ роптаніе и леность.[609] Прочее, истинно речеся, яко всякъ, общежително въ двохъ или тріехъ живущий, свобождается самим сожитіемъ самолюбія и пристрастія и долженъ есть едиными запо- повод к высокоумию».[610] Если же безмолвие ведет немощного к вы- сокоумию, а кроме того и страсти душевные толкают его к этому, то с какой надеждой можно дерзать на такое единоборство и не повиноваться учению святых отцов, т. е. безмолвствовать вдвоем или втроем на пути царском? Если ведь кто‑то привяжет крепкой верой свои помысел и волю к совету брата, таковой воистину разом без труда постигает заповедь Господню: «Не заботьтесь для души вашей, что вам есть, ни для тела, во что одеться»
Самое ведь общительное житие одними только заповедями Христовыми подает иноку усердие во всяком деле, чему и сопротивляется сатана, поскольку самолюбие и пристрастие не могут вместиться здесь, чтобы насильствовать и допускать поджигательству вражию переходить от дела в дело и от попечения в попечение у всякого страстного, живущего уединенно.
Чудо воистину преужасное среди таковых нынешних времен увидено было. Оставив ведь свое уединение и приобщившись к братии, не имеющей «твоего» или «моего», называемого отцами «пекло лукавого», где им, прежде по своей воле делавшим для своих приобретений каждый день рукоделие многое и не ограниченное числом, было установлено только то числом делать, что они ежедневно для себя делали; они же с унынием сказали: «Это нам тяжело». Когда же еще на половину снизили им задание, они на это сказали: «Это возможно». Будучи же изобличаемы и вопрошаемы, отвечали они, что, когда сам на себя делаешь, это подает некое усердие и ревность, здесь же вместо тех растут ропот и леность. Так что истинно говорится, что всякий, общежительно вдвоем или втроем живущий, самим сожитием освобождается от самолюбия и пристрастия и одними запо- ведми Христовыми подвизати себе на всяко дело. Кроме бо таковаго поученія и веры, раба себе или наемника, лишаема мзды," вменитъ быти и нежителное житіе проходити.
Якоже бо единьствующему немощному и страстному поджога и понужденіе на всяко дело внешнее бывает самолюбіе и пристрастіе, тако и общежителному едины заповеди, или Христосъ,[611] подвижутъ усердіе къ деланію, случающемуся в житіи ихъ. Сего ради нуждно и должно намъ, страстнымъ, царскаго пути держащися, общително[612] в двохъ или тріехъ безмолствовати, яко да и прелести убежимъ, самолюбію же и престрастію не поработимся, и самочинія порока из- будемъ; вместо же таковыхъ всехъ обрящемъ удобную стезю и отверстую дверь на деланіе заповедей Христовыхъ и на обученіе умнаго священнодейства.[613]
На уединеніе и пустыню, якоже рече святый Кассіанъ, никто же да пожелаетъ, но идетъ точію «совершенный и от всякія страсти очищенный, иже до конца, въ собраніи обще живущи с прочими, вся своя неправды вываривъ и ошумовавъ.[614] И сей до нею ити можетъ, и да не от малодушія и усердія утекая, [615] но да стяжетъ[616] божественное зреніе, желая совершеннаго и светлаго виденія Господа Бога. Сіе бо точію на уединеніи бываетъ достижно совершеннымъ. Всякія же страсти неуврачеваны аще инокъ с собою занесетъ в пустыню, покрыты точію в немъ пребудутъ, а не истреблены. Пустыня бо точію весть исправленный обычай имущимъ отверсти входъ къ веселому зренію и виденію светлыхъ таинствъ духовныхъ исполнити. Всехъ же оных, иже во обычаях неисправлени суть, злобу[617] хранити не точію же, но и лютейшыя претворяти, или болше умножати. И дотоле возмнит- ся инокъ терпеніе имети, дондеже къ нему во общество никтоже прі- идетъ, егда же сихъ вину пріиметъ, абіе на первый свой обычай возвращается. Тогда бо проницаютъ страсти потаенніи и, яко кони необуз- даніи и долгимъ стояніемъ утолстевшіи, быстрейше въ беду всадника ведями Христовыми должен подвигать себя на всякое дело. А без такого поучения и веры он считает себя рабом или наемником, лишаемым платы и невыносимую жизнь ведущим.
Как в одиночестве живущему немощному и страстному поджигателями и побудителями на всякое дело внешнее бывают самолюбие и пристрастие, так живущему в общежитии одни заповеди, или Христос, возбуждают усердие к деланию, случающемуся в житии их. Потому нужно и должно нам, страстным, царского пути держась, вдвоем или втроем безмолвствовать, да и прельщения избежим, самолюбию и пристрастию не поработимся и порока самочинства избудем; вместо же всех таковых обретем удобную стезю и отверстую дверь к выполнению заповедей Христовых и обучению умному священнодейству.
В уединение и пустыню, как сказал святой Кассиан, никто да не пожелает, но пусть идет только «совершенный и от всякой страсти очищенный, кто до конца, в собрании вместе с прочими живя, все свои неправды выварил и оттряс. Вот этот туда идти может, и то не от малодушия и от усердия убегая, но чтобы стяжать божественное зрение, желая совершенного и светлого видения Господа Бога. Ибо это бывает достижимо в уединении только для совершенных. Всякие же страсти неуврачеванные если инок с собою занесет в пустыню, только покрытыми в нем пребудут, а не истребленными. Ибо пустыня только исправленный нрав имеющим может открыть вход к радостному созерцанию и исполнить
Глаголет бо святый Лествичникъ: «Иже душевною страстію недугуяй и безмолвіе начиная, подобенъ есть в пучину с корабля из- скочившему и на дсце на землю изыти безбедно мнящуся. Елицы же с каломъ борются,[624] исимъбо[625] время свое безмолвія[626] приходитъ,[627] аще[628] наставляющаго имутъ. Уединеніе бо ангельскія крепости тре- буетъ». [629] И паки: «Безмолвіе бо неискусныя удавляетъ».
понесут. Потому что, если учение и наставление братское нами отвергается, то прорастают в нас дикие злобы, буде они не выполоты. И та тень терпения, какую, с братией вместе живя, мы хранили — ради ли почести от них, или боясь срама и соблазна, — когда становимся беспечными, от нерадения погибает у нас. Как всякий ведь змей ядовитый или лютый зверь, когда в пещере или в гнезде таится и скрывается, не остается ли лют и вредоносен? Однако в то время не вредит и не знает меры своей, незлобив ли он или зол, потому что не имеет перед собой никого, чтобы укусить. И это не от доброго характера зми- ева, но место пустынное и безлюдное не позволяют ему соделать зло. Когда же обретает время для вреда, тогда сокровенный яд и горькую злобность он из себя изливает. Так что ищущим совершенства недостаточно на людей только не гневаться. Вспомним то, как, живя в пустыне, и на перо, которое для дела толсто или тонко было, также и на топор тупой и не быстро рубящий ветви, а также на кремень, когда торопились на соборное пение, а он не сразу искры огненные испускал, так горько мы гневались, что из‑за этого, смутившись мыслью, не только немое творение, но и самого демона проклинали. Так что для достижения совершенства недостаточно просто не жить с людьми, на которых гневаемся, потому что, если прежде не обретем в себе терпения, и на бездушные и немые вещи по малой причине разгневаемся».[630]
Говорит ведь святой Лествичник: «Кто, душевною страстью неду- гуя, безмолвие начинает, подобен в пучину с корабля соскочившему и на доске земли безбедно достичь надеющемуся. А кто с похотью борется, к тем в свое время безмолвие приходит, если они имеют наставляющего. Уединение ведь ангельской крепости требует».[631] И еще: «Ибо безмолвие неискусных удавляет».[632]
«Въ тріехъ добльственных устроеніих все иноческое житіе обдер- жится: въ страдальчестемъ[633] отшельствіи и уединеніи; или со еди- нымъ[634] или, много, со двема безмолствовати; или[635] во общемъ житіи терпеливно седети. “Не уклоняйся, — рече Соборникъ, — на десно или налево”, но путемъ царскимъ гряди. Средній бо[636] предреченныхъ многимъ ключаемъ[637] бе.[638] Единому же горе, яко, аще впадетъ во уныніе, или сонъ, или разлененіе, или отчаяніе,[639] несть воздвизаяй его въ человецехъ. А[640] “Идеже еста два или тріе собрани о имени Моемъ, ту есмь посреде ихъ”, — рече Господь».[641] «Не тако инокъ, якоже инокъ иноку»,[642] — си есть, не тако спасается от преткновенія уединенный, якоже имеяй другаго инока с собою.
Слышах, приседя, мужа безмолствующа, аки ястреба в клетце от горести и ярости в себе сварящеся и к лицу, аки ту сущу опечалившему, наскочюща, имже азъ особь не седети благочестне советовахъ, да не от человекъ беси будутъ.
Сія же писанія от святыхъ отецъ мало зде[643] воспомянушася еди- наго ради несомнителнаго показанія царскаго[644] непадателнаго пути, о немже древніи и последніи отцы пишутъ, ублажающе в двохъ или тріехъ житіе. Возмнеся бо некіимъ, яко еже жити не общежително, близъ или далече въ своих келліяхъ особь, исходити временемъ на советъ — се есть путь средній и царскій. Но несть тако, несть! Всякое бо необщежителное седеніе, аще поблизу, или далече будутъ келлій, несть мера сего средняго пути, но отшельническое се житие и единоборство съ бесы, якоже бе при обители святаго Герасима на Іордане. И на таковомъ житіи древле и ныне многое множество страстныхъ и немощныхъ повредишася. Сего ради повелеваютъ святіи в двохъ или тріехъ жити общежително, яко да, другъ другу въ страсе Божій пови- нующеся, познаваемъ свою немощь.
«В трех главных устроениях все иноческое житие содержится: в страдальческом отшельничестве и уединении; или с одним, или, много, с двумя безмолвствовании; или в общем житии терпеливом сидении. “Не уклоняйся, — сказал Екклезиаст, — ни направо, ни налево”
Слышал я, навестив, мужа безмолвствующего, как ястреба в клетке от горести и ярости в себе бранившегося и на лицо, словно тут бывшее, опечалившее, наскакивавшего, и я им благочестно советовал не сидеть особняком, да не станут из людей бесами.
Эти писания святых отцов вспомнились здесь немного ради того только, чтобы показать не вызывающим сомнений образом царский не грозящий падением путь, о котором пишут древние и последних времен отцы, хваля житие вдвоем или втроем. Ибо показалось некоторым, что жить, не общаясь, поблизости или вдали
Егда бо два снидутся общежително жити и положатъ себе заветъ еже бы, аще духовное или телесное деланіе, по силе точію своей и нуждной потребе, а не излишше, ни безвременно, наипаче же по разсужденію писанія святыхъ отецъ начинати; также[647] помыслившу единому о коемъ–любо деле или происхожденіи и рекшу брату своему о семъ, тому же разсмотряющу веще,[648] или безвременну быти, или не[649] по нужде, и не соизволитъ на сія; братъ же паки, видящи доброе разсужденіе его и не составляя своего помысла и разума, повинется совету онаго, аки имущу сведетелство от Писанія, — не се ли будетъ отсеченіе своея воли и духовный советъ? И[650] въспять: егда же усмотрите яко по потребе и во время рече таковая ему брат, и согла- ситъ разуму и воли его, не се ли вторый отречеся своея воли и повину- ся совету братнему?
И тако во всякомъ деле и начинаніи: овогда сей, овогда же другій отсеченіемъ своея воли подая доброе извещеніе начинанію братнему, или самъ пріемля от брата сіе, доброму и непадателному житию навы- каютъ, имуще предложеніе и веру тверду великое быти приобретеніе души своей, елико аще кто отсечетъ волю свою пред братомъ во всяких вещехъ, в нихже не зрится беда душевная и преступленіе запове- дей Христовыхъ. Аще же[651] когда во оправданіе любопрителное от невнятія своего поползнется и, сіе веруя паденіе души своей быти, обращается к Богу и брату с покаяніемъ, получаетъ прощеніе вседневное[652] благодатію Христовою. Яко человекъ бо падеся и воста, ничто- же сомняся.
И се есть путь царскій непадательный, а не онъ еже особь[653] жити.[654]
Ведь когда двое сойдутся жить общежительно и положат себе за правило, будь то духовное или телесное делание, только по силе своей и по необходимой потребности, а не излишнее, ни несвоевременное, главное же — по рассуждению писаний святых отцов начинать; затем, когда помыслит один о каком‑либо деле или выходе
И так во всяком деле и начинании: когда тот, когда другой отсечением своей воли подавая добрую весть начинанию брата, или сам принимая это от брата, научаются они доброму и не грозящему падением житию, имея готовность и твердую веру в то, что это великое приобретение для своей души, отсечь свою волю перед братом во всяких делах, в которых не видится беда душевная и преступление заповедей Христовых. Если же иногда от непонятливости своей соскользнет кто в прекословное оправдание, то, веруя, что это падение его души, обращается к Богу и к брату с покаянием, получает прощение вседневной благодатью Христовой. Ибо как человек пал он и встал, нисколько не сомневаясь.
И это — путь царский, не грозящий падением, а не тот, чтобы жить особняком.
ПРИСТЕЖЕНІЕ
Еще же сей блаженный старецъ[655] нашъ Нілъ, объявляющи среднюю меру пищи и питія, пріемлетъ от Слова святаго Григоріа Сіна- ита,[656] яко всякому, хотящему Бога обрести, подобаетъ причащатися от всехъ сладостныхъ с воздержаніем. Сія же «сладостная» многимъ недоуметелна суть: семена ли, или овощіе, или елей и рыба?
Обаче мнится, яко несть сіе слово о семенахъ и зеліехъ, или овощію и меде: сія бо суть постная и сухотная пища, и никомуже когда во ошаяніи бе; но всяко о рыбе, и елей, и вине пріемлется. Сіе бо недо- уменіе разрешитися может от слова святаго Іраклида епископа, гла- голющаго сице: «Словомъ убо причащаяся брашенъ и словомъ удалялся сихъ не погрешитъ всяко. Праведному бо, — рече, — законъ не лежитъ». Легчайше бо еже с[657] словом вино пити, нежели с презор- ством воду. И виждь ми с[658] словомъ благочестія вино піющыхъ мужей, святыхъ бывших, и иже безсловесне с гордостію піющихъ воду, человековъ скверныхъ и растленныхъ.
И кътому да не укориши, ни да похвалиши вещь брашенъ и питія, но да ублажиши или укориши разумъ иже добре или зле пріемлющих сія. Поносиша іюдее иногда Господа апостоловъ ради, глаголюще: «Почто ученицы Твои не постятся, якоже Іоанновы?» — и паки на учениковъ нападаху и, укоряюще, глаголаху: «Учитель вашъ с мытари и грешники ястъ и піетъ» [659] (не уже бо о хлебе и вине пріималися быша, аще не о вареніи и виде иже укоряютъ винное питіе, дивятся же водному питію). Отвещеваше же Спасъ: «Пріиде Іоаннъ путемъ правды, не ядый, ни пія (глаголю же — мяса и вина, кроме бо иныхъ жити не можаше), и глаголютъ: беса имать. Пріиде же Сынъ Чело- веческій, ядый и пія, и глаголютъ: сей человекъ ядца и винопійца, другъ мытарем и грешником». И что убо мы да сотворимъ? Ни же укоряющим, ни же похваляющымъ да последуемъ. Со Іоанномъ ли словом да постимся, аще и рекут «беса имате», или со Ісусовымъ ра- зумомъ вино да піемъ, аще и рекутъ «сіи человецы ядцы и винопійцы»?
ПРИСТЕЖЕНИЕ
Еще же этот блаженный старец наш Нил, определяя среднюю меру пищи и питья, заимствует из Слова Григория Синаита, — что всякому, желающему обрести Бога, подобает вкушать все сладостное с воздержанием. Это «сладостное» у многих вызывает недоумение: семена ли это, или овощи, или масло и рыба?
Однако кажется, что это слово не о семенах и травах или об овощах и меде, ибо это постная и нежирная пища, от которой никто никогда не воздерживался; но, несомненно, подразумеваются рыба, масло и вино. Это недоумение может разрешиться словами епископа Ира- клида, говорящего так: «С разумом вкушающий брашен и с разумом избегающий их никак не погрешит. Ибо праведный, — сказал он, — закону не подлежит».[660] Лучше ведь с умом пить вино, нежели с дерзостью воду. Взгляни на мужей, с благочестивым разумом пьющих вино, святыми бывших, и на безрассудно с гордостью пьющих воду, людей скверных и растленных. И впредь не брани и не хвали материю пищи и пития, но восхвали или укори разум хорошо или плохо принимающих их. Поносили некогда иудеи Господа из‑за апостолов, говоря: «Почему ученики Твои не постятся, как Иоанновы?» (ср.:
Ни же бо снедь что есть поистине, ни же питіе, но вера, любовію и делы спростираема. Егда убо всякому деланію последуетъ вера, не осуж- денъ есть ядый и піяй веры ради. Всяко бо еже не от веры грехъ есть.
Не елма же всякъ кто от сластолюбивых или како–любо согрешаю- щых речетъ: «Верою причащуся[661] пищи», — или ино что дея по без- словесному желанію или растленною совестію, верою утверждаяся. Спасъ бо заповеда от плодовъ техъ познавати. Плодъ же иже боже- ственнымъ словомъ живущих и духомъ и разумомъ «любовь есть, радость, миръ, долготерпеніе», кротость и воздержаніе. Прочее же здравствующей убо плоти — удалятися утьсвающихъ[662]; немощнующей же или болезнующей, или печалем[663], или обстоянію приобщающейся подавати тогда пищу и питіе, яко напоенія целебна во врачевство пе- чалныхъ, — да отступит же иже душу вредящых: гнева, зависти, тщеславія, клеветы и мненія.
Отсюду явно есть, яко, по Іоаннову равноаггелному житію,[664] зеліе, і овоще, и сухъ хлебъ, и вода пища есть сухая. По Христову же бого- мужному житію,[665] семена, масло, рыба и вино пища есть сладостная. Симъ бо Христосъ незазорно прежде страданія, якоже и по востаніи Своем, причащался. О сихъ сладостных брашнах явно показуется и въ житіях преподобныхъ отецъ Сумеона Юродиваго и Іоанна, брата[666] его. Сіи бо убо[667] принесенную от аггела пищу — хлебъ светелъ, рыба же и вино — ядоша и пиша с некіим христолюбцемъ, посетившемъ ихъ въ пустыни. От сего же и святый Григорій Сінаитъ таковую снедь нарече сладостную быти, ей же во время и съ разумомъ причащаются во славу Божію. Друзіи же, погрешающе праваго разума, на разреше- ніе и сластолюбіе сію пріемлютъ. Иніи же, паки неверіемъ и малоду- шіемъ недугующе, ошаяваются сихъ, мняще, яко таковая пища и питіе возбраненіемъ бываетъ к достиженію совершенія.
Аще ли посреде житія Іоаннова и Христова и несть сопротивленія, обаче разсудніи отцы не толико за телесную немощь нашу, якоже за душевную, научают Христово паче подражати богомужное житіе, а не Іоанново равноаггелное. Якоже страсти, по Лествичнику, овіи смиНи пища ведь не представляет собой чего‑то поистине сущего, ни питье, но вера, любовью и делами простирающаяся. Ибо когда всякому делу сопутствует вера, не осуждается ядущий и пьющий веры ради. А то, что не от веры, непременно есть грех.
Но когда всякий из сластолюбивых или как‑либо согрешающих говорит: «С верою вкушу пищу», — или иное что‑то делая по безрассудному желанию или с растленною совестью, не верою он утверждается. Спас ведь заповедал от плодов тех распознавать. Плод же божественным словом живущих, духом и разумом — «любовь, радость, мир, долготерпение» (
Отсюда ясно, что, по Иоаннову равноангельскому житию, травы, овощи, сухой хлеб и вода есть пища сухая. По Христову же богомуж- ному житию, семена, масло, рыба и вино есть пища сладостная. Их ведь Христос не заслуживающим упрека образом прежде страдания, как и по восстании Своем, вкушал. Об этих сладостных снедях ясно говорится и в житиях преподобных отцов Симеона Юродивого и Иоанна, брата его. Ведь они принесенную ангелом пищу — светлый хлеб, рыбу и вино — ели и пили с неким христолюбцем, посетившим их в пустыне. Оттого и святой Григорий Синаит сладостной назвал такую снедь, какую вовремя и с разумом вкушают во славу Божию. Другие же, погрешая против правого разума, с распущенностью и сластолюбием ее принимают. Иные же, тоже неверием и малодушием недугуя, воздерживаются от них, воображая, что таковые пища и питие служат помехой для достижения совершенства.
Хотя между жизнью Иоанна
И сами бо тіи, прошедше вышеестествонное житіе, разніи, инымъ[671] всяко недоведоміи разумы стяжаша[672], имиже подвизаеми быша на высокое пощеніе и труды. Якоже что речемъ?[673] Неціи бо от нихъ уд- ручаху свою плоть[674] злостраданіемъ за едину любовь Христову, под- ражающе волному Его насъ ради страданію, яковъ же бе старецъ Ве- ликаго Пахоміа, иже не вкуси когда варенія, ни масла, ни вина, глаголя: «Христосъ мене ради распятся и вкуси желчи, но азъ ли хощу пріяти масло и вино во уста моя?»[675] Иніи же греховъ ради своих постъ и труды безмерныя понесоша, якоже Маріа Египетская и Пафнутій и подобніи имъ.[676] Множайшіи же целомудрія ради и безстрастія по- стишася.[677] Нецыи же по обетованію родившіися и от чрева материя освящшіися Богови, вышеестественныя труды и постъ понесоша, якоже великій чюдотворецъ Николай, и Феодоръ Сукеотъ, і иніи[678] таковіи.[679] добродетели могут немощных и смирять, и надмевать. Ибо один неду- гует страстью самомнения и лукавства, а другой — блуда и сластолюбия. И для первого безмерный пост — масло, на огонь возливаемое, для второго же разрешение — согревание змеи за пазухой. Врачевание этому —умеренное и рассудительное употребление съестного, как сказал Василий Великий: «Ничем не отличается от постящегося принимающий пищу в меру. Не только
И сами ведь они, пройдя жизнь вышеестественную, разные, иным совершенно недоступные разумения стяжали, каковыми и были подвигаемы на высокие пост и труды. Что как пример приведем? Ведь некоторые из них удручали свою плоть злостраданием ради одной любви Христовой, подражая Его добровольному ради нас страданию, каковым был старец Пахомия Великого, который никогда не вкушал ни вареного, ни масла, ни вина, говоря: «Христос меня ради распялся и вкусил желчи, так я ли приму масло и вино в уста мои?»[680] Иные же за грехи свои пост и безмерные труды понесли, как‑то: Мария Египетская, Пафнутий и подобные им. Многие же целомудрия и бесстрастия ради постились. Некоторые же, по обету родившиеся и от чрева матери посвященные Богу, вышеестеств^енные труды и пост понесли, как‑то: великий чудотворец Николай, Феодор Сикеот и иные таковые.
Овыхъ же и небесный огнь, коснувшися, воспали ихъ душу на неизре- ченныя труды и пощеніе, яко не ощущати сихъ, якоже бе Сумеонъ Дивногорецъ и вси святіи мученицы. Иныхъ же едино чувство, коснувшееся сердца памятію геены, или Страшнаго судища Христова, толико действова в них, яко не точію болезни и трудовъ не почювати[681], но и самыхъ себе забывати, яковъ бе старецъ онъ, еже от чювства памяти смертныя оцепеневаше, падая аки мертвъ, і иніи мнози.
Сіи вси в разуме и добромъ предложеніи благодатію Христовою высокія добродетеЛи и пощенія совершиша, не познавающе себе, аще кую добродетель проходят, но единымъ разумомъ кождо ихъ чувство духовное носящи, созади себе всякое деланіе доброе обесиша. Не постъ бо, ни же иныя труды добродетель быти вмениша, но едино тое еже по естеству поставити себе Христови якоже создахомся предпоч- тоша.[682]
Неціи же подобострастніи и неразсудніи и не точію не имуще в себе ни поне едино чувство, паче же рещи дарованіе от предреченныхъ, но ни же познавающе когда таковая, поревноваша постъ и труды святых не добрымъ разумомъ и предложеніем, вменяюще сія, яко добродетель проходятъ. Приседяй же діаволъ, яко пес колитве[683], поверзаетъ во чрево ихъ семя радостнаго мненія, от него же заченшися, воспитует- ся внутренній фарисей яже, день от дне устрабляющися, предаетъ таковых совершенной гордыни, ея же ради попускаются от Бога области сатанинской. Сицевіи бо предпочтоша вещь брашенъ и питія, от- вергоша же разумъ ошающихся или пріемлющихъ сія добре или зле.
Добре убо воистинну и благоразсудне предающе намъ святіи путь царскій, и нарекоша сей быти непадателенъ. Кто бо когда, сожител- ствуя с братомъ въ безмолвіи, таковъ бе еже молитися къ Богу открыта ему, коея еще добродетели не исправилъ? Не вси ли таковіи, взи- рающе на высоту и совершеніе заповедей Христовыхъ, недостаточ- ныхъ себе видяху, аще и елико святіи и совершении быша. «Аще бо, — рече Богословъ, — речемъ, яко не согрешаемъ, прелщаемъ себе». И паки великій Пауелъ[684]: «Благоволю, — рече, — въ немощехъ мо- ихъ, да вселится въ мя сила Христова».
У некоторых же и небесный огонь, коснувшись, воспалил их душу на неизреченные труды и пощение, так что они не ощущали их, каковыми были Симеон Дивногорец и все святые мученики. На иных же единое чувство, коснувшееся сердца их напоминанием о геенне или Страшном судище Христовом, так подействовало, что не только болезней и трудов они не чувствовали, но и самих себя забывали, каким,
Все они с разумом и добрым намерением благодатью Христовой высокие добродетели и пощения совершили, не думая о себе, что какую‑то добродетель проходят, но единым разумом каждое свое духовное чувство проверяя, позади себя всякое делание доброе оставили. Ибо ни пост, ни иные труды не сочли они добродетелью, но одно то предпочли, чтобы по естеству представить себя Христу такими, какими мы были созданы.
Некоторые же, подвластные страстям и безрассудные и не только не имеющие в себе ни одного чувства, лучше же сказать, дарования из вышеназванных и не распознавая никогда таковых, поревновали посту и трудам святых не с добрым разумом и намерением, понимая это, будто добродетель проходят. Сидящий же поблизости, как пес при заклании животных, дьявол бросает во чрево их семя радостного самомнения, от коего, зачавшись, воспитывается внутренний фарисей, и он, день ото дня возрастая, предает таковых совершенной гордыне, из‑за которой оставляются они Богом во власти сатанинской. Таковые ведь отдали предпочтение материи пищи и пития, отвергли же соображения воздерживающихся или приемлющих их хорошо или дурно.
Хорошо ведь воистину и благорассудно предавая нам путь царский святые назвали его не грозящим падением. Ибо кто когда, живя вместе с братом в безмолвии, был таким, чтобы молил Бога открыть ему, какой добродетели он еще не освоил? Не все ли таковые, взирая на высоту и совершенство заповедей Христовых, видели себя недостаточными, хотя и были святыми и совершенными. «Если, — сказал ведь Богослов, — говорим, что мы не согрешаем, обманываем себя» (ср.:
Уединенніи же пустынницы мнози и влепоту сотвориша сіе — овіи простотою и нелукавымъ разумомъ и нравомъ, овіи же съ явнымъ мненіемъ. И сего ради и Господь, овыхъ, возводя ко смиренію, посы- лаше къ мужемъ добродетельнымъ, сущимъ во градехъ, якоже онаго пасущагося с буйволы дивіими посылая ко игумену, повелевъ тому приставити его свиній пасти, и другаго — предатися общежителному послушанію, якоже и немогуще стерпети, познавше свою немощь, по- молишася отпущенному быти паки въ пустыню. Овыхъ же, аки не- исцелно недугующых, попущаше области сатанине. Прочее, добре рече Лествичникъ, яко: «Уединенное безмолвіе неискусныя удавля- етъ». И великій Варсонофій: «Безмолвіе, — рече, — вину приноситъ высокоумія», — и прочая[685].
И да никто же удивится сему, яко всякъ, иже проходитъ постъ, метаніе же и бденіе, псалмопеніе же и на земли леганіе, и подобная симъ, и мня, яко исправляетъ добродетели, и сего ради согрешаетъ въ предложеніи к Богу. Аще бо кто и от имущихъ слезы и плачющихся мнитъ, яко добре творитъ, наипаче же еще и высится надъ неимущими слезъ, суетно трудится, — рече Лествичникъ.
Вопросъ: И како, рече, творящему кому таковаа мощно не[686] по- мыслити, яко добрая творитъ?
Ответъ: Сего убо ради и речеся выше, яко не точію праваго разума и духовнаго чювства несть в насъ, но ни же познаваемъ словомъ таковая и ретимся на уединеніе и высокое[687] святых отецъ исправле- ніе[688]. Есть бо, [689] воистину есть[690] таковый прикрутный и твердый помыслъ[691], яко не точію воззрети, но ни же помыслити добродетель быти всяко исправленіе свое, якоже уже о семъ мало речеся. Аще бо не бы сіе тако было, како мощно бы святымъ имети себе под всею тварію? Или елико приближающуся кому къ Богу толико зрети себе грешна. И прочее.[692] И се есть трудный алфавитъ — еже познавати кому прясло свое и меру, — с каковымъ же разумом и предложеніемъ хо- щетъ проходити добродетели.
Уединенные же пустынники многие успешно совершили это — кто в простоте, с нелукавым разумом и нравом, а кто с явным самомнением. И потому Господь, одних, возводя к смирению, посылал к мужам добродетельным, жившим в городах, как того, пасшегося с дикими буйволами, послал к игумену, повелев тому приставить его свиней пасти, а другого — предать себя общежительному послушанию, какового не имея сил стерпеть, познав свою немощь, помолился он, чтобы его отпустили обратно в пустыню. Других же, как неисцелимо неду- гующих, Он отпускал во власть сатанинскую. Так что хорошо сказал Лествичник: «Уединенное безмолвие неискусных удавляет».[693] И Вар- сонофий Великий сказал: «Безмолвие подает повод для высокоумия»[694] и прочее.
И никто да не удивится тому, что всякий, кто соблюдая пост, поклоны и бдение, псалмопение, на земле лежание и подобное этому, воображает, что осуществляет добродетели, тем самым согрешает в
Вопрос: А как же, сказал
Ответ: Потому‑то и сказано выше, что не только правого разума и духовного чувства нет у нас, но мы и со слов не познаем таковое и рвемся на уединение и высокое делание святых отцов. Есть ведь, воистину есть такой строгий и твердый помысел, что не только воззреть
Аще бо и от благодати Божія бываетъ иекіимъ едино чувство, или помыслъ, смиренномудрія ходатай, обаче и естественное есть во всяком движеніе, или помыслъ наклоняя ко смиренію или тщеславію, къ страху же Божію или продерзанію, сі есть къ деснымъ или къ шуимъ раствореніе подая.
Аще ли же речетъ кто, яко сицевая[697] вся малыми постизаема[698] суть, — сему отвещаютъ святіи отцы: да держится царскаго пути сред- няго и непадателнаго — еже в двоих или тріехъ общителное[699] безмол- виіе. «Множицею бо врагъ подаетъ усердіе на великое пощеніе и труды святыхъ, — рече святый Ісаакъ, — на уединенное же безмолвіе и молчаніе, яко да отсюду уловитъ послушающыхъ его совета». Подобная же и святый Кассіанъ о сихъ глаголаше: «Умерщвленіе, — рече, — плоти и смыслов воздержаніе не должно быти паче силы есте- ственныя и дарованія, от Бога даннаго, иже многимъ и знаменитымъ святымъ дарованнаго, къ подвигомъ и великой остроте, еже чрезъ особливое дохновеніе ихъ привлекъ». Тех убо божественныхъ силъ аще не имаши, не восхощи святыхъ наследовати острыми и необычными умерщвленіями, но[700] точію ихъ разсмотряй, і удивляйся, и смиряй[701] себе, по реченію святаго Лествичника о нищихъ, тіи бо, глаголеть, «сокровища царская зряще, множае свое убожество познаваютъ; тако и душа, великія отеческія добродетели прочитающи, всяко сми- реннейше творитъ свое мудрованіе».
Глаголетъ же и святый Іустинъ: «Небесная благодать всехъ дости- заетъ, но не равною мерою. Хощетъ Господь всехъ спасти, но не по- святити». Обаче отсюду да не мниши ся неблагополучнымъ быти, яко не можеши въ плоти твоей, якоже святіи, остро и подвижно пожи- ти[702]. Возможеши бо твое[703] навершити теплым вожделеніем и тща- ніемъ внутренняго деланія со смиреніем — и симъ угодити Богу. Порфироносный бо пророкъ[704] не «алках», ни «бдехъ», не «на земли леХотя и бывает от благодати Божией у некоторых одно
Если же скажет кто‑то, что таковое мало кем постижимо, — ему отвечают святые отцы: пусть держится царского пути, среднего и не грозящего падением, — вдвоем или втроем общительного безмолвия. Ибо «многократно враг подает усердие на великое пощение и на труды святых, — сказал святой Исаак, — на уединенное безмолвие и молчание, — чтобы отсюда уловить слушающих его совета».[705] Подобное же и святой Кассиан об этом говорил: «Умерщвление плоти и воздержание мыслей не должно быть выше естественной силы и дарования, Богом данного, каковое, многим знаменитым святым даровав, Он привлек их к подвигам и великой аскезе через особое вдохновение».[706] Если же тех божественных сил не имеешь, не возжелай последовать святым в крайнем и необычном умерщвлении, но только рассматривай его, и удивляйся, и смиряй себя, по изречению святого Лествич- ника о нищих, ибо они, говорит он, «сокровища царские видя, лучше познают свое убожество; так и душа, читая о великих отеческих добродетелях, непременно делает более смиренным свое мудрование».
Говорит и святой Иустин: «Небесная благодать до всех достигает, но не в равной мере. Хочет Господь всех спасти, но не освятить».[707] Однако из‑за этого не вообрази, что ты неблагополучен, раз не можешь во плоти твоей, как святые, сурово подвижнически пожить. Можешь ведь твое
Како же можемъ сіе стяжати? Но слышим Господемъ реченное: «Без Мене не можете творити ничесоже»
ПРИ СИХЪ УБО «НАДСЛОВІИ» И «ПРИСТЕЖЕНІИ > ДЛЯ СЛОВЕСЪ, ИХЪ ЖЕ МАЛО ВЫШЕ ВЪ «ПРИСТЕЖЕНІИ >[711] РЕКОХОМ, УПОМИНАЯ О ВНУТРЕННЪМЪ ДЪЛАНІИ, РАЗСУДИХОМЪ О ОНОМЪ ВЪКРАТЦЪ ПОЛОЖИТИ здъ.
И ныне убо тому начало.
Благослови, отче!
«Яко[712] несть наша брань къ плоти и крови, но къ началомъ и влас- темъ и к миродержителемъ тмы века сего, къ духовомъ злобы подне- беснымъ».
Воини убо земнаго царя носятъ мечь, готови суще и искусни на брань противу супостатовъ. Носятъ же мечь таковъ и не сущіи воини за единъ точію обычай, а не на приуготовленіе къ брани, ни же бо веда- ютъ искусъ противоборствовати врагомъ. Сему по всему совершенъ есть образъ и нашей духовной брани, о нейже ныне предлежит слово. Всякъ бо, отрицаяйся мира и бываяй мнихъ, приемлет вкупе и мечь духовный аки воинъ Христовъ и исходитъ на брань противу духовъ злобныхъ. Къ немуже и речеся въ часъ постриженія: «Пріими, брате, жал», но «смирился, — сказал, — и спас меня» Господь
Как же мы можем его стяжать? Услышим же Господом сказанное: «Без Меня не можете делать ничего» (
ПРИ ЭТИХ «НАДСЛОВИИ» И «ПРИСТЕЖЕНИИ» РАДИ СЛОВ, КОТОРЫЕ НЕМНОГО ВЫШЕ, В «ПРИСТЕЖЕНИИ», МЫ СКАЗАЛИ, УПОМИНАЯ О ВНУТРЕННЕМ ДЕЛАНИИ, РАССУДИЛИ О НЕМ ВКРАТЦЕ ИЗЛОЖИТЬ ЗДЕСЬ. И ныне тому начало. Благослови, отче!
«Потому что наша брань не против плоти и крови, но против начал и властей и мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных»
Воины земного царя носят меч, будучи готовы и искусны воевать против врагов. Носят такой же меч и не настоящие воины, следуя единственно только обычаю, а не для готовности к брани, ибо не имеют опыта в противоборстве врагам. Это — совершенный во всем образ и нашей духовной брани, о которой ныне предстоит слово. Ибо всякий, отрекающийся мира и становящийся монахом, принимает вместе с этим и меч духовный как воин Христов и исходит на брань против духов злобных. Ему ведь говорится в час пострига: «Прими, брат, “мечь духовный, иже есть глаголъ Божій”, его же и, нося и во устнахъ твоихъ, уме же и въсердце, глаголи непрестанно: “Господи Ісусе Христе, Сыне Божій, помилуй мя!”».
Но, о времени нашего! Како мнози, негли же и вси, носятъ сей мечь за единъ точію обычай, а не на каковую бранную потребу! Не обучаю- щеся бо, како сей пред очима враговъ обращати и пожизати темъ, аки пламенемъ, просто и плотско сей употребляютъ, а не действително. Сиречь, за едину славу Псалтири едину вервицу, а за кафисму три чтуще, скончаваютъ число внешняго моленія. Множайшіи же, и въ конецъ отложившеи сей «глаголъ Божій», паче же реіди пламенное оружіе, хранящее вратъ сердечныхъ, да воинствуют[714] единымъ псалмопеніемъ, канонами же и тропарями, яже суть церковная пре- данія, мняще, яко сія святая и пятословная[715] молитва простымъ и некнижнымъ мнихом[716] умышлено есть за правило. Их же таковое неправое мненіе исправляя и низлагая, во святыхъ Сумеонъ архі- епископъ Селунскій предаетъ и законополагает всемъ архіереемъ, архимандритомъ, игуменомъ и священноинокомъ, іереемъ, діяконом, мнихомъ и мірскимъ человекомъ, всякій чинъ и художество имущим, въместо всякаго правила, аки свое дыханіе и животъ, сію святую молитву Ісусову во уме и устнах действовати на всякъ часъ и время, аще и не могутъ художнаго действа тоя познавати, то бо есть дело, рече,[717] единыхъ мниховъ, отрекшихся міра.
Аще же и Великій Василій повелеваетъ некнижному монаху сею Ісусовою молитвою совершати правило числомъ и не художно, разу- мети подобаетъ, яко необученымъ, негли же и мирскимъ, законопо- лагаетъ сіе, яко да и сіи по мере своей славословят Бога, а не праздни будутъ.
Носяй же мечь свой, или «глаголъ», в разуме, по внутреннему вни- манію, весть время, когда обращати его на враги и молится на прило- ги злыя, и страсти, и помыслы, или за грехи своя. Со временемъ же, по некоему обстоянію[718] и невнятію поползаяся словомъ или яростію, оком же и похотію, или тщеславіем и мненіемъ и подобными симъ, ихъ же ради ударяемъ бывая своею совестію и, не стерпевая тоя обличения, обращается к Богу, каяся и моляся от сердца и ума, ища “меч духовный, каковой есть глагол Божий” (
Но, о, время наше! Сколь многие, а может и все, носят этот меч по одному только обычаю, а не для какой‑то бранной потребности! Ибо не обучаясь тому, как пред очами врагов вращать его и поражать им, как пламенем, просто и плотски его употребляют, а не действенно. То есть прочитывая за одну «Славу» Псалтири одну вервицу, а за кафизму три, заканчивают число внешнего моления. Большинство же, и совсем отложив этот «глагол Божий», лучше же сказать, пламенное оружие, охраняющее врата сердечные, воинствуют одним псалмопением, канонами и тропарями, каковые суть церковное предание, воображая, что эта святая пятисловная молитва придумана для простых и некнижных монахов в качестве правила. Таковое их неправое мнение исправляя и низлагая, Симеон, архиепископ Солунский, преподает и законополагает всем архиереям, архимандритам, игуменам и священ- ноинокам, иереям, диаконам, монахам и мирским людям, всякие чин и профессию имеющим, вместо всякого правила, как свое дыхание и жизнь, эту святую молитву Иисусову в уме и в устах произносить во всякие час и время, хоть они и не могут познавать ее искусного действия, ибо это дело, сказал он, одних монахов, отрекшихся мира.
А если Василий Великий повелевает некнижному монаху этой молитвой совершать правило по счету и безыскусно, надо думать, что он необученным, а может и мирским, законополагает это, чтобы и они по мере своей славословили Бога, а не были праздными.
Носящий же меч свой, или «глагол», в разуме, при внутреннем внимании, знает время, когда обращать его на врагов и молиться против злых прилогов, страстей и помыслов, или о грехах своих. Бывает ведь время, когда, поскальзываясь при некоторых обстоятельствах и невнимании словом или яростью, оком и похотью, или тщеславием и самомнением и тому подобным, и ударяем бывая из‑за них своею со- вестию, и не терпя ее обличения, обращается
Положи[719] бо ми пять степеней действующих страсть: 1) подвиг- шуся кому на гневъ и досаду, да пребудетъ всегда злобствуя на оскор- бившаго; 2) опечаленъ бывъ, да помнитъ зло на многія дни; 3) точію едину седмицу да гневается; 4) един точію день да помнит зло; 5) враждуя, дасаждая, смущая и смущаяся, и в той же часъ прелагаяся. Се колика различія устроеній, обаче под адомъ суть вси сіи, донележе действуютъ страсть, рече святый Дорофей. И таковымъ не подоба- етъ, ни же мощно есть коснутися умнаго деланія. Сіи бо подобии суть человеку, устрелену от врага своего и приемлющу стрелы рукама сво- има и влагающу я въ сердце свое. О них же рече Богословъ: «Всякъ, рожденный от Бога греха не творитъ»; «Творяй же грехъ от діавола есть».
Даждь же ми и других пять степеней: 1) — оскорбившагося и скор- бяща не яко досаждение приятъ, но яко не претерпе; 2) — поучаю- щагося всегда терпенію, последи же побеждающемуся от совосхище- нія; 3) — не хотяща отвещати зле; от обычая же совосхищающася; — подвизающася отнюдь не рещи зло, скорбяща же, яко досажде- ніе прія, но зазирающа и кающася о семъ; 5) — не скорбяща, яко до- сажденіе пріятъ, но ни же радующася. Сіи же вси сопротивляющіися страсти суть, изволеніемъ бо уставиша страсть и не хотят дейстова- ти, но и скорбятъ, и подвизаются. И подобии суть таковіи стреляемо- му от врага своего, оболочену же во броня, и не приемлющу язвы, — рече той же святый Дорофей. Им же всячески подобает и мощно есть обучатися умнаго деланія, очищаются бо сіи вседневною благодатію Христовою чрезъ молитву умную и всечасное покаяніе. О них же тай- новидецъ рече: «Аще речем, яко греха не имамы, прельщаемъ себе. И аще грехи нашя исповедаемъ, веренъ естьи праведенъ — да оставит намъ и очиститъ насъ от всякія неправды».
Ведомо же есть и о семъ, яко сія священная Ісусова молитва мно- гимъ древле и ныне бысть камень претыканія и соблазна. Аще бо и мнози, негли же и вси, молятся сею просто и внешно, и несть кто о
Расположи в пяти степенях действующих по страсти: 1) когда кто- то, впав в гнев и досаду, пребудет всегда злобствующим на оскорбившего; 2) будучи опечален, помнит зло много дней; 3) гневается только одну неделю; 4) только один день помнит зло; 5) враждуя, досадуя, смущаясь и смущая, в тот же час
Возьми и другие пять степеней: 1) — оскорбившегося и скорбящего не потому, что получил досаду, но что ее не претерпел; 2) — всегда поучающегося терпению, напоследок же побежденному порывом
Известно и то, что эта священная Иисусова молитва для многих и в древности и ныне оказалась камнем преткновения и соблазна. Хотя многие, если не все, молятся ею просто и внешне, и никто против это семъ крамоляся, художнаго же ея действія, еже есть блюденіе сердца умомъ въ молитве, мали зело ведаютъ. И самому святому Григорію Сииаиту сопротивишася исперва сами словеснейшіи отцы Афонскія Горы, егда началъ бе о семъ ихъ учити. И аще сіи отцы, удалившіися градовъ, тако преткнулися быша о деланіи семъ, то что подобаетъ рещи о присвоивъшихся міру монасехъ? Обаче хотящему душу свою спасти должно покарятися Писанію и ученію святыхъ отецъ, а не плот- скимъ человекомъ. Не во угле бо единомъ, но посреде самаго Цар- ствующаго града процвете сіе священное умное деланіе, и не въ еди- нехъ монасехъ, но наипаче саміи патріархи Константінополстіи быша сему делатели и учители: Іоаннъ, глаголю, Златоустъ, Фотій, Кал- листъ, единъ по другому бывше преемницы временемъ патріарша престола, о них же пишетъ святый Сумеонъ Солунскій, яко все целыя своя книги о единомъ семъ деланіи умныя молитвы сочиниша премудре и художне.
Прочее не подобаетъ дивитися сему, яко ныне таковое ученіе и писаніе ни поне словомъ износится въ монасехъ. Всакъ бо можетъ, точію аще хощетъ, мних или мирянинъ, псалмы пети или каноны, на общее моленіе Церкви святой святыми отцы преданныя, «Господа же Іисуса никто же можетъ умомъ рещи, точію Духомъ Святымь», по апостолу. Сего ради святіи отцы, бывшіи делатели и учители симъ, упо- добляютъ пеніе внешнее малу отроку, молитву же умную мужу со- вершенну. И якоже отроку несть укоръ, яко можетъ[721] по времени быти мужъ и старецъ, тако и внешнему пенію,[722] за немощь младен- ству нашему, от Бога данному, несть порокъ и презреніе. Егда кто, все тщаніе на умную молитву ся обращая, мало же зело поя псалмовъ и каноновъ и тропарей, уповая чрезъ умную молитву разумное обрести пеніе, от него же паки востекая на зрителную молитву и къ тоя равенству, аки отрока к мужу совершенну пеніе быти познавая, паки мало даетъ время пенію, множайше же молитве, ни же бо можетъ ктому много пети таковый. Внешно бо поющіи и не ведущіи чювствомъ гла- големыхъ, сіи могутъ пети много, рече святый Григорій Синаитъ. И за сію вину подобаетъ пеніе денницу именовати, молитву же — солнце: явно же, яко денница малъ некій часъ или два зрится, солнце же весь день сіяетъ. Тако ми размей быти пеніе и молитву.
го не восстает, искусство же ею действовать, каковое состоит в блю- дении сердца умом в молитве, очень мало кто знает. И самому Григорию Синаиту сопротивлялись сначала сами разумнейшие отцы Афонской Горы, когда он начал этому их учить. И если эти отцы, удалившиеся из городов, так споткнулись об это делание, то что подобает сказать о привязавшихся к миру монахах? Однако хотящему душу свою спасти должно покоряться Писанию и учению святых отцов, а не плотским людям. Ведь не в
Так что не подобает удивляться тому, что ныне о таковом учении и писании ни слова не произносится среди монахов. Всякий ведь может, если только захочет, монах или мирянин, петь псалмы или каноны, для общего моления в святой Церкви святыми отцами преданные, «Господом же Иисуса никто не может назвать в уме, как только Духом Святым», по апостолу (ср.:
И да не речеши ми, яко мнози от святыхъ многое пеніе удержаша, но разумей и веруй, яко тіи же отцы повелеваютъ намъ несомненно от пенія восходити на молитву, яковъ же бе и святый Григорій Сінаитъ, иже исперва за неведеніе лучшаго едино пеніе держаше, таже, от некоего критянина наставленъ бывъ, премени многое пеніе на умную молитву и, от искуса познавъ не быти тако скорому и легкому успеянію от пенія, якоже от молитвы, все тщаніе всемъ повеле имети о молитве, мало же пети за уныніе.
Прочее убо и ты кроме всякаго сомненія тако твори, яко да не и тебе речется за непокорство твое отвещаніе апостола, глаголюща еже: «Благоволеніе сердца моего и молитва къ Богу по Ізраили есть во спасеніе. Свидетелствую бо имъ, яко ревность Божію имутъ, но не по разуму. Не разумеюще правды Божія и свою правду ищуще постави- ти, правде Божіей не повинушася». Что бо глаголетъ Писаніе? «Близъ ти есть глаголъ, во устехъ твоих и въ сердце твоемъ». «Яко аще ис- повеси усты твоими Господа Ісуса, спасешися». «Всякъ бо, иже аще призоветъ имя Господне, спасется».
Все же се — глаголъ, и исповеданіе, и призываніе — разумей быти внутрь тебе Христа, чрезъ святое крещеніе всельшася, Его же призы- вати, и глаголати, и исповедати долженъ еси непрестанно, овогда сер- дцемъ, овогда же устнами глаголя: «Господи Ісусе Христе, Сыне Божій, помилуй мя». Внимай, прочее, человече, себе и твоему упорству, да не сего ради послетъ на тя Богъ духъ умиленія, — «очи не видети и ушы не слышати», — проповедующу на тя священному Писанію, аки вторый Иліа на Ізраиля къ Богу, Емуже ты аки противу остру рожну переши. Не надеяся, прочее, ни же веруй во что–любо духовное успе- ти, аще не повинешися призывати Ісуса Христа на всякъ помыслъ злый и на всяку рать вражію, рече святый Исихій. Не обрящеши бо креп- чайшаго оружія на враги на небеси и на земли паче имене Христова. И несть ти мощны убежати горкаго напоенія злыхъ помыслъ, ни же престати изъ отрубей хлебъ ясти, дондеже не поревнуеши вкушати чистаго «хлеба, сшедшаго с небесе», егоже ядущіи не взалчютъ вове- ки, приемлющи веселіе и радость, а не страх или безсловесное утеше- ніе, еже есть радостное мненіе. Якоже бо Законъ, не могущи совер- шити человека собою безгрешна, отсылаше всехъ ко Христу, и Сего хотяше, аще и мняшеся быти умаляемь, тако и внешнее пеніе, предо- бучивши делателя, предаетъ Христу, си есть умной Ісусовой молитве, И не говори мне, что многие из святых многого пения придерживались, но разумей и веруй, что те же отцы повелевают нам без сомнений восходить от пения к молитве, каким был и святой Григорий Синаит, который сначала по неведению лучшего держался одного пения, а затем, будучи наставлен одним критянином, сменил многое пение на умную молитву и, по опыту познав, что не будет такого скорого и легкого успеха от пения, как от молитвы, все тщание повелел иметь всем о молитве, петь же немного, когда уныние.
Так что и ты, без всякого сомнения так делай, да не будут и тебе за твое непокорство сказаны слова апостола, говорящего так: «Желание моего сердца и молитва к Богу об Израиле во спасение. Ибо свидетельствую им, что ревность Божию имеют, но не по разуму. Не разумея правды Божией и свою правду стараясь поставить, они не покорились правде Божией»
Все же это — «глагол», исповедание и призывание — разумей как присутствие внутри тебя Христа, через святое крещение вселившегося, призывать Которого, именовать и исповедовать ты должен непрестанно, когда в сердце, а когда устами говоря: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня». Так что наблюдай, человече, за собой и своим упорством, да не пошлет на тебя за это Бог дух усыпления — «глаза, которые не видят, и уши, которые не слышат» (ср.:
Аще же и не вси хощут преложитися от того ко Христу, несть се вина пенію, якоже ни Закону — противленіе іудейское, но единъ ихъ плотскій разумъ и неведеніе силы, сокровенныя во святом Писаніи. Мняще бо, яко еже протязати сладкія гласы и проливати языка красная словеса — тое есть початокъ и конецъ к Богу моленія, не пора- зумеша же реченнаго от Господа, яко: «Веряй в Мя, реки потекутъ от чрева его воды живыя». Всякъ бо крещающійся пріемлет свыше сію воду живую во глубину сердца своего таинственно, о нейже пишется в житии святаго священномученика Игнатія Богоносца, яко: «Разреза- ша неверніи сердце его, глаголюще: “Како онъ ношаше Бога своего въ сердце своемъ?” И обретоша внутрь от злата словеса сія: “Ісус Хрис- тосъ”». Сіе же знаменіе бе на посрамленіе невернымъ, во увереніе же всемъ вернымъ, яко всякъ на святомъ крещеніи пріемлетъ внутрь себе Христа. Сего ради совершеннейшіи и глубочайшіи в дарованіяхъ духовныхъ святіи отцы первее повелевают намъ очищатися от страстей призываніем умнымъ и сердечнымъ имене Ісусъ Христова на всякъ помыслъ злый, рать же и прилогъ вражій; еже есть чювственное, а не просто и за обычай бываемое точію моленіе, егоже и мертвым нарещи несть грешно.
И в таковомъ разумномъ вниманіи и моленіи положившымъ нам твердое начало, даже до смерти пребывати, ратующеся со враги и стра- стми нашыми, научают насъ отцы блаженніи: аще и тысящу язвъ на всякъ день пріемлемъ, никако же отступати живоноснаго деланія сего, сі есть призыванія Ісусъ Христа, сущаго въ сердцахъ наших, якоже уже и выше реклося о сем. И тако, аще усмотрит Богъ на ползу нашу, возводит егоже хощетъ и весть чрезъ таковое доброе начало на зри- телную молитву умную.
Неціи же, их же и легкомысленных нарещи подобаетъ, слыша- щи, яко скорейшее бываетъ приспеяніе чрезъ делателную сію умную молитву, женутъ прежде времени доспети въ зрителную, мняще, яко въ руках хотящих сіе обретается. Друзіи же, уведавше, яко зрителныя молитвы не вси сподобляются, но мали, ослабеваютъ или въ конецъ нерадятъ о делателной молитве умной, ея же кроме несть мощно кому убежати действія страстей и сложенія лукавых помысловъ, о нихъ же будутъ истязани въ часъ смерти и ответъ дадутъ на судищи Страшном. Таковіи бо должни разумети, яко о зрителной молитве не всяко осудимся, не сподоблшеся сея за немощь нашу о умномъ и сердечном блюденіи, имъ же мощно стати противу діавола как неспособное само возвести на духовное действие, хотя и ради молитвы само оно сокращается, а она бытует.
Если же не все хотят перейти от него ко Христу, нет в этом вины пения, как и у Закона — в противлении иудейском, но
И в таком разумном внимании и молении положивших начало, учат нас блаженные отцы даже до смерти пребывать, воюя с врагами и со страстями нашими: хоть и тысячу язв каждый день мы получаем, никак не отступать от живоносного делания этого, то есть призывания Иисуса Христа, сущего в сердцах наших, как уже и выше было об этом сказано. И тогда, если усмотрит Бог
Некоторые же, кого и легкомысленными назвать подобает, слыша, что быстрейшее преуспеяние достигается через эту делательную умную молитву, торопятся прежде времени достичь зрительной, воображая, что в руках желающих это обретается. Другие же, узнав, что зрительной молитвы удостаиваются не все, но немногие, ослабевают или совсем нерадят о делательной молитве умной, без которой никому невозможно избежать действия страстей и сложения с лукавыми помыслами, о которых они будут спрошены в час смерти и ответ дадут на Страшном суде. Таковые должны ведь понимать, что за зрительную молитву мы всяко не осудимся, не сподобившись ей по немощи нашей в умном и сердечном блюдении, при котором можно противостать и помыслом злымъ, побеждающе его не собою, но страшным именемъ Христовым. Хощемъ воздати слово Богу, яко носящи Христа внутрь себе по дару святаго крещенія, не вемы, истиннейше же рещи, не хощемъ обучатися, како призывати Того на помощь въ часъ брани. И за сіе едино понашаетъ намъ апостолъ, глаголя: «Не весте ли, яко Хрис- тосъ живетъ въ васъ?» Разве неискусни есте, не обучени действовати умом въ сердце имя Христово?
А поеже древнимъ, а не и нынешнимъ точію множайшымъ бысть скончаніе, не сподобльшимся еще въ животе зрителныя молитвы, не должно сомнетися о семъ, неправда бо у Бога места не имать, но всячески за труды ихъ, имиже потрудишася во истинномъ отеческомъ пути делателныя молитвы, даетъ имъ действіе при смерти или по смерти оныя зрителныя молитвы,[724] съ нею же, аки пламень огненный, пре- ходятъ воздушныя мостоимцы,[725] — рече святый Исихій. И бывает жребій ихъ со онеми святыми, «не пріемшими зде обетованія», по апостолу, и потрудившимся чрезъ весь животъ свой во упованіи.
Сія убо тако со свидетельствомъ святаго Писанія о единой дела- телной и подобающей еще страстнымъ молитве умной сложивше, да возглаголемъ по нужде и о находящей прелести таковыя меры. Пер- вее бо, рече святейшій патріархъ Каллистъ:
Приходит же и ина теплота — от сердца. И аще убо снизходитъ умъ въ блудныя помыслы, прелесть есть воистинну. Аще же тело убо все от сердца[729] растеплевается, умъ же есть чистъ и безстрастенъ и аки бы прлепленъ есть во внутреннейшей глубине сердца, сіе есть воистинну благодати, а не прелести.
злым помыслам и дьяволу, побеждая его не собою, но страшным именем Христовым. Дадим мы ответ Богу за то, что, нося Христа внутри себя по дару святого крещения, не знаем, правильнее же сказать, не хотим обучаться, как призывать Его на помощь в час брани. И за одно это укоряет нас апостол, говоря: «Не знаете разве, что Христос живет в вас?»
А что древние, а не нынешние только во множестве скончались, не сподобившись при жизни зрительной молитвы, — не должно из‑за этого сомневаться, ибо неправда у Бога места не имеет, но непременно за труды их, которыми они потрудились на истинном отеческом пути делательной молитвы, дает Он им при смерти или по смерти действие этой зрительной молитвы, с которой они, словно пламя огненное, проходят воздушные мытарства, — сказал святой Исихий.[730] И бывает жребий их с теми святыми, которые здесь «не получили обещанного», по апостолу
Изложив таким образом это со свидетельством святого Писания о единой делательной и подобающей тем, кто еще страстен, умной молитве, скажем по необходимости и о возникающей при этой мере прелести. Во–первых же —
Приходит же и иная теплота — от сердца.[732] И если нисходит ум в блудные помыслы, то это воистину прелесть. Если же все тело от сердца разгорается, ум же чист и бесстрастен и как бы прилеплен ко внутреннейшей глубине сердца, то это воистину от благодати, а не от прелести.
Таковая убо видящи, подобаетъ[733] въ самомъ начале обучати умъ въ часъ молитвы еже стояти сверху сердца и зрети во глубину того, а не на половине събоку, или на конце снизух
Аще же на половине сердца, от персей начинаетъ кто вниманіе творити въ молитве, тогда ово за случающееся оскуденіе теплоты сер- дечныя, ово же изнемогающу уму и притупляющу зреніе свое, час- тымъ действіемъ молитвы или самымъ подвиженіемъ брани от врага, низпадаетъ умъ самъ о себе ко чресламъ и смешается с теплотою по- хотною, хотя и нехотя, аки съближаяся той, творящи молитву на половине сердца.
Нецыи же от крайняго неразсмотренія, паче рещи не ведуще, что есть верхъ или среда сердца, и что есть половина, и что конецъ того, начинаютъ действовати молитву сънизу, на конце сердца, при чрес- лахъ. И тако, частію ума касающися сердца, и частію чреслъ, сами о себе призываемъ прелесть, яко же обаянницы змія. Несть бо тако тво- рящимъ вниманіе убежати пріобщенія вражія.
Друзіи же, последнимъ неразуміемъ и грубостію недугующе, не ведаютъ ни же самого того места сердечнаго, под левымъ сосцемъ и бокомъ сущаго, но мняще тое посреде пупа чревнаго быти, дерзаютъ (увы ихъ прелести!) тако действовати умомъ молитву.
Прочее, познавающи от таковых знаменій, подобаетъ, якоже рече- ся, творити умомъ вниманіе и молитву посреде сердца сверху от сосца, а не на половине от персей, наипаче не снизу от чреслъ, таже познавати чувствомъ умнымъ и теплоту въ молитве, — кая есть божественна, изліянная в сердце, аки муро благоуханно, чрезъ святое крещеніе, и кая есть прившедшая намъ от преступленія прародител- наго, или кая от диавола возжизаема.
Первая бо[734] в единомъ сердце с молитвою начинается и въ сердце кончитъ молитву, и подающи души извещениіе и духовныя плоды. Вторая же[735] от почекъ[736] имать начало и к бубрегамъ кончит молитву,
Ввиду этого подобает нам в самом начале обучать ум в час молитвы стоять сверху сердца и взирать в глубину его, а не в середине сбоку, или на конце снизу. Причина же этого такова: когда ум стоит сверху сердца и действует внутри него молитвой, тогда, как царь, сидя на высоте, свободно рассматривает он все ползающие внизу злые помыслы и разбивает их о камень имени Христова, как новых вавилонских младенцев (см.:
Если же на середине сердца, от груди начинает кто‑то сосредоточивать внимание в молитве, тогда — либо из‑за случающегося оскудения сердечной теплоты, либо от изнеможения ума, притупляющего свое зрение от частого действия молитвы, или от самой воздвигнутой врагом брани, — ниспадает ум сам собою к чреслам и смешивается с теплотой похотной, хотя и невольно, так как сближается с ней, творя молитву на середине сердца.
Некоторые же по крайней нерассудительности, лучше сказать, не зная, что такое верх или середина сердца, и что такое половина, и что такое конец его, начинают действие молитвы снизу, на конце сердца, при чреслах. И так, частью ума касаясь сердца, а частью чресел, сами к себе призываем мы прелесть, как факиры змею. Ибо так направляющим внимание не избежать приобщения вражьего.
Другие же, крайним неразумием и грубостью недугующие, не знают даже самого того места сердечного, находящегося под левым соском сбоку, но, воображая, что оно находится среди пупа на животе, дерзают (увы их прелести!) туда направлять умом молитву.
Так что, следуя таковым указаниям, подобает, как сказано, направлять умом внимание и молитву внутрь сердца сверху от соска, а не на середину от груди, особенно же не снизу от чресел, а затем распознавать умным чувством и теплоту в молитве — какая божественная, излиянная в сердце, как миро благоуханное, через святое крещение, и какая прившедшая к нам от преступления прародительского, или какая дьяволом возжигаемая.
Первая ведь только в сердце с молитвой начинается и в сердце заканчивает молитву, подавая душе извещение и духовные плоды. Вторая же от почек имеет начало и в почках заканчивает молитву, жестокость и студеность и смущеніе души наносить. Третія же,[737] от размешенія похотнаго жженіе подвигши, распаляетъ уды и сердце сладострастіемъ блудным, пленяя умъ въ скверныя помыслы и къ сово- купленію телесъ привлекая, еже и мощно тщаливому вскоре познати и назнаменати. Аще бо, рече Григорій Синаитъ, внутрь естественныхъ чреслъ и преобразуетъ врагъ, якоже хощетъ, вместо теплоты духов- ныя свое жженіе наводя и вместо веселія радость безсловесную и сладость мокротную принося, и яко благодать действующую свою прелесть непщевати понуждаетъ, но время, и искусъ, и чювство явленна того творити научи. «А понеже временемъ, и искусомъ же, и чувствомъ познавается прелесть, того ради не подобает боятися или сомнетися, Бога призывающе», — рече той же святый.
«Аще же неціи и совратишася, врежденни бывше умомъ, разумей, яко от самочинія и высокоумія сіе пострадаша». Не на страхъ бо или прогнаніе наше от священнаго сего деланія написаша святіи отцы о прелести, многоразличными виды и винами находящей делателемъ, но на осторожность нашу и познаніе лукаваго действа сатанина, его же ради царскій непадательный путь всемъ борющымся со страстьми повелеваютъ держати, в двохъ или тріехъ живущи въ пустыни, идеже, благія советники братъ брата имуще и Писанія святаго день и нощь испытующе, могутъ благодатію Христовою обучатися непрелестно въ семъ деланіи умномъ.
Некіимъ от множайшихъ[738] неведомо откуду возмнеся, аки бы ктому нынешнимъ мнихомъ не дается действіе Святаго Духа, якоже прежнимъ. Уже бо минуша, глаголютъ, таковая времена. Но се есть первое претыканіе тако глаголющыхъ, понеже о знаменіяхъ и чюдо- твореніяхъ сія рекоша отцы, ихъ же ради некое умаленіе веры бываетъ, по словеси Христову: «Блажени не видевшіи Мя и веро- вавшіи», — а не о престатіи действія Святаго Духа. Сія бо паки в по- рожденіи всякому верному несумненно даются и непотираеми в насъ пребываютъ, аще и не чувствуемъ ихъ, умертвившеся грехами. И должни есмы деланіемъ заповедей и призываніемъ Исусъ Христа, сущаго в сердцах наших, воскресити сіе дарованіе и видети умне еже предпріяхом яко законъ духовный на скрыжалехъ сердецъ нашихъ[739], доставляя душе жесткость, холод и смущение. Третья же, от смешения с похотью возбудив жжение, распаляет члены и сердце сладострастием блудным, пленяя ум скверными помыслами и к телесному совокуплению привлекая, что внимательному и возможно быстро познать и заметить. Хотя враг, сказал Григорий Синаит, и производит внутри естественных членов подмены, какие хочет, вместо теплоты духовной наводя свое жжение и вместо веселия принося бессмысленную радость и мокротную сладость, и понуждает воспринимать как действующую благодать свою прелесть, но время, опыт и чувство научают его распознавать. «А поскольку временем, опытом и чувством познается прелесть, того ради не подобает бояться или сомневаться, Бога призывая», — сказал тот же святой.[740]
«Если же некоторые и совратились, будучи повреждены умом, разумей, что от самочиния и высокоумия они так пострадали».[741] Не для того ведь, чтобы напугать или отогнать нас от этого священного делания написали святые отцы о прелести в многоразличных видах и
Некоторым из множайших неведомо откуда возомнилось, будто нынешним монахам не дается больше действие Святого Духа, как прежним. Уже ведь минули, говорят они, таковые времена. Но это — первое преткновение так говорящих, потому что о знамениях и чудотворе- ниях сказали это отцы, — что без них некое умаление веры бывает, по слову Христову: «Блаженны не видевшие Меня и уверовавшие» (ср.:
Сего ради несть праведно непщеваніемъ вины о гресехъ наносити порокъ времени или Богу во оскуденіи действія Святаго Духа. Но тріемъ лютейшимъ исполиномъ всю сію вину написавши — неверію, глаголю, и лености, и небреженію, — преставати от лжи и, емшися истины, приступити несуменно ко обученію умнаго деланія, отлагаю- ще от себе и еще главнешыя три супостаты: самолюбіе, глаголю, сребролюбіе и тщеславіе, — с ними же і иныя можемъ от душъ нашихъ потребляти.
Сія убо азъ, многогрешный инокъ Инокентій, написахъ. Усердне прочитающыхъ молю, да всякъ, хотяй в Божіемъ храненіи жити и не- бесныхъ благъ быти наследникъ, да потщится от сихъ написанныхъ не уклонятися, но, вся сія въ памяти своей имея, всемъ сердцемъ и мыслію творити. Имже от Христа Спасителя нашего благословеніе яко послушнымъ да будет ныне и въ безконечныя веки. Аминь.
Написася въ селе Т. чете
сподобляясь непосредственно, подобно херувимам, беседовать со Христом в сердце чистою молитвою.
Потому несправедливо измышлением причины грехов упрекать время или Бога за оскудение действия Святого Духа. Но трем злейшим исполинам всю вину в этом приписав — неверию, имею в виду, лености и небрежению, — будем отступать от лжи и, взявшись за истину, приступим, не сомневаясь, к обучению умному деланию, отлагая от себя и еще три главнейших супостата: самолюбие, имею в виду, сребролюбие и тщеславие, — с которыми вместе и иные можем из наших душ истреблять.
Это я, многогрешный инок Иннокентий, написал. Усердно читающих молю, чтобы всякий, желающий в Божьем хранении жить и небесных благ быть наследником, постарался от этого написанного не уклоняться, но, все это в памяти своей имея, всем сердцем и мыслию исполнять. Им же от Христа Спасителя нашего благословение как послушным да будет ныне и в бесконечные веки. Аминь.
Написано в селе Т. чете
Часть IV. Приложения.
Повесть о Нило–Сорском ските
Исследование и подготовка текста Г. М. Прохорова
«Повесть о преподобном отце нашем старце Ниле и о того честней обители…» (см. илл. 1) — единственное повествование о жизни Нило- Сорского скита. Известна она только в одном списке — в сборнике ГИМ, Щукинское собр., № 212. Отрывок из нее, где речь идет о самом Ниле Сорском, опубликован М. С. Боровковой–Майковой.[742] «Печатаем повесть из Музея Щукина, к сожалению, не полностью, — объясняет М. С. Боровкова–Майкова, — так как, за отказом П. И. Щукина выдать ее, мы не имели возможности более основательно ею воспользоваться». Изданный отрывок получил в науке оценку наиболее интересного из произведений, информирующих нас о Ниле Сорском,[743] но никто до сих пор, как ни странно, к рукописи повести после М. С. Боровковой–Майковой не обратился.
Текст, изданный М. С. Боровковой–Майковой, составляет меньше трети всего произведения: пропущено все вступление, где говорится о грехопадении человека, о пути его восстановления, о пошедших по этому пути апостолах, мучениках, святителях, преподобных отцах- пустынниках, о трех видах монашества: полном отшельничестве, скит- ничестве и общем житии «в думех иночьских». Так автор повести подводит нас к рассказу о Ниле Сорском, который хотя и «в последняя времена бысть», однако же «ничим же убо онех великих мужей и древних святых богоносных отецъ мнее бысть…»; в основанной им пустыни «даже и до сего дне» соблюдается «скитское жительство по уставу и по преданию святых древних отецъ». «Отселе убо вам, — завершается вступление, — подражателем и рачителем пустыннаго и безмолв- наго жития и лобзающим покаяние, о той дивней пустыни сице по- ведати начнемъ». М. С. Боровкова–Майкова начала свою публикацию с конца этой фразы: «сице поведати начнемъ», будучи введена в заблуждение тем обстоятельством, что эти завершающие вступление слова выделены в тексте, написаны как бы с красной строки. Этот отрывок фразы она сделала началом повести, поместив его сразу после заглавия (см. илл. 2).
В опубликованном отрывке говорится о местонахождении Сорской пустыни, о том, что в ней стоит церковь Иоанна Предтечи, где под землей скрыты «мощи святаго отца нашего Нила». Сообщается, что, по слухам, Нил родился в Москве, был «судиямъ книгъчию чиномъ»,[744] постригся в монахи в Кирилло–Белозерском монастыре, путешествовал в Константинополь и на Афон, поселился по возвращении на Русь в Сорской пустыне и умер 7 мая 7016 (1508 г). Описывается далее лес вокруг Сорской пустыни. Затем говорится, что скит лишен каких‑либо удобств, что в нем нет никакого скота, никаких «общежительныхъ орудий», слуг «и ни іного чего, бываемого во общихъ житиях», ибо должно питаться только рукоделием. Нил заповедал также в пустыню свою «женам отнюдь входа не имети, такоже и мужеска полу мла- довиднымъ, и от скот раждающих…». Это — все, что сообщает опубликованный М. С. Боровковой–Майковой отрывок.
Дальше, в неопубликованной части повести, продолжается рассказ о порядках в ските. Мы узнаем, что скитяне собираются в церковь только два раза в неделю: в воскресенье и в среду вечером на всенощную. В остальные же дни они «упражняются» по кельям. Живут в келиях по одному; расстояние между кельями большое. На территории скита запрещено рубить лес. Кроме монахов в ските живет одно светское лицо, которое о них заботится: «Имут же у себе и стража едина- го токмо, иже им часы уставляетъ и в зимное время притвор церковный нагреваетъ и на кійждо день братию посещает, аще здрава суть; и по сих к настоятелю приходить и о здравиі ему тех возвещаетъ. Аще же кому от братиі случится в немощь впасти, то брату тому послужит, дондеже и создравеет». Кормятся и одеваются скитники «ис казны великого государя», а, стало быть, уже не от «рукоделия», как им заповедал старец Нил.
В Нило–Сорском ските никого не постригают в монахи; принимают только иноков, прошедших прежде выучку в общих житиях. Принимают лишь грамотных. Когда к скитникам приходит откуда‑нибудь монах, «хотя с ними сожительствовати», настоятель и вся братия собираются и «сматряют брата того», причем стараются испытать его терпение: «аще мощно есть ему с ними и наедине в келиі жити». Принятому в скит дается готовая келия «ее святыми иконами и книгами и со всякою посудою и орудиемъ келейнымъ», но сначала, пока он ее не «приустроит», новичок живет у настоятеля. Иногда новичок оказывается не в состоянии «безмолвия… претерпети», «духом уныния скоро изгоним от скита бываетъ и во вселенную отходит». Если беглец возвращается, «вскоре брата того с радостию приемлютъ».
Таково, в основном, содержание этой повести.
Рукопись, в которой находится повесть, написана одним скорописным почерком, рукой, как это ясно из приписки, «грешного в человецех тотмянина дьячка Ивашки Иванова сына Плешкова» в 1674 г.[745] (см. илл. 3). Филиграни бумаги подтверждают эту датировку.[746]
Содержание книги разнородно; видное место занимают здесь сочинения Нила Сорского (Предание, Устав, три послания и завещание, лл. 27–125). Некоторые другие статьи могут служить дополнением к занимающей нас повести. Таковы статья «О церковной службе в ските преподобного Нила»[747] (лл. 129–132), статья «Ведомо же буди, иже в которые праздники в ските бывают сходы в церковь, а в четверток отлагают» (лл. 132 об. — 135 об.) и статья «Жительство Ниловы пустыни», где говорится, как должен вести себя скитник в своей келии (лл. 207–208 об.).
Есть в рукописи и сочинения, типичные для келейного чтения мона- хов–созерцателей, такие, как «Поучение Илариона Великого ко иноком» (лл. 144–148), «От книг святаго Никона: образ молитвы и жития ошел- ником» (лл. 150–151), «Григория Синаита о безмолвии» (лл. 151 об. — 153), «Святого Григория Синаита о осми помысл» (л. 153) и т. п.
Судя по этой части содержания сборника, можно было бы подумать, что создателем книги был монах Нило–Сорского скита. Многое, однако же, в рукописи посвящено монастырской, а не скитской жизни. Мы уже знаем, что в Нило–Сорском ските не постригали, а здесь есть «Предание старческое новоначалним иноком» (лл. 159–207) и «[К] ново- началном наказание» (лл. 219–219 об.), где речь идет о пострижении и порядке определения новичка старцу в послушание. В Нило–Сорский скит неграмотных не брали, а здесь есть любопытное «Правило неумеющим грамоте» (л. 211). Есть здесь «Правило Иосифова монастыря в кельях у честных старцев» (лл. 211 об. — 212 об.). И, наконец, вся вторая часть книги (лл. 220–279 об.) посвящена хозяйственной жизни Кирилло–Белозерского монастыря. Ясно, что создатель этой книги хорошо знал не только Нило–Сорский скит, но и Кирилло–Белозерский монастырь. Однако же монахом он не был: в приписке он называет себя «грешным в человецех» (а не «во иноцех»), называет не только по имени (Иван), но и по отчеству («Иванов сын»), и по фамилии («Плеш- ков»), и по месту происхождения («тотмянин»), и по званию («дьячок»).
Тот факт, что он был дьячком, т. е. чтецом, низшим членом церковного клира, может объяснить нам его пристальное внимание к распорядку и особенностям церковной службы в Нило–Сорском ските. Само собой напрашивается предположение, что он жил в этом ските. Но в таком случае он должен был быть как раз тем единственным светским лицом — стражем, истопником церковного притвора и человеком, ухаживавшим за братией, о котором нам сообщает повесть. Точно знать распорядок церковных служб в ските он должен был тогда не только как дьячок, но и как истопник.
Обратим внимание, что автор повести обращается к своим чита- телям–монахам как бы со стороны: «Отселе убо
Нетрудно заметить, что занимающая нас повесть говорит главным образом об организационной стороне жизни скита. Здесь нет даже намека на «духовно–портретные» зарисовки подвижников, какие бывают, например, в патериках. Зато с большим знанием дела говорится о расстановке келий, о снабжении, о лесе, о ягодах, о том, где можно и где нельзя рубить деревья, т. е. о том, о чем должен был думать ис- топник–страж скита, а не хранящий безмолвие и практикующий «телесную молитву» инок–скитянин.
Что и писец рукописи был именно «хозяйственником», красноречиво говорит вся вторая часть книги (лл. 220–280). Здесь мы видим «Книги кормовые Кириллова монастыря» (лл. 224–260), где подробнейшим образом расписано, чем и когда надо кормить и поить иноков. Например: «На Воздвижение честнаго креста: колачи, по чаше квасу медвянаго, шти с перъцом, икра, лапша;…на ужине — колачи или хлебы белые, шти, по ставъцу квасу медвяного» (л. 241–241 об.). Здесь записано сколько надо покупать на год меду («1200 пуд, а иногда и болши»), масла («200 пуд, а иногда и болши»), соли, рыбы — стерлядей («200, а коли бывает лов, ино купят и болши»), лососей, сигов, осетров, судаков, щук, семог, «лещевого», окуней, «белые рыбицы», нельмы… Здесь находится также «Книга келарская росходная: покол- ко по службам дают запасу» Кирилло–Белозерского монастыря (лл. 260 об. — 279),[748] где расписано, сколько кому в каких случаях и какого следует выдавать и посылать продовольствия. Например, «На Рождество Христово посылают на Вологду рыбы поминочной: владыце — 40 судоков, 10 стерлядей; двема городчиком — 10 судоков, 5 стерлядей; наместником — 10 судоков; правезщику — 3 судока; дворецко[- му] —7 судоков; четырмя доводчиком— 12 судоков; двемятивуном — по 7 судоков; владычним четырмя боярином — по 7 судоков; в таможню — 10 судоков; да Нилу Норыгину — 7 судоков; Матфею да Истоме Охлопковым — 20 судоков» (л. 262 об.); «Отпущают старца на Улому сено косити, дают ему 3 полти ветчины, 4 косяки солонины, 20 плас- тей суща язевого и лещевого, 4 прута семжины и лососины…» и т. д. и т. п. (л. 264). «На весне дети ратаи взорють и целизну и яровое поле посеют, и паренину взорют и посеют: и чем их кормят, и старцу, который за ними ходит — и что ему дают» (л. 222, 266), «Как ловцы изловят Бабье и Уломские озера, и что им бывает потчивания» (лл. 222 об., 267), и далее в том же духе.
Здесь находятся также записи некоторых соборных монастырских решений, касающихся хозяйства (например, о сборе по праздникам «во всех селех монастырьские вотчины» яиц, сыров, овчин…).
Описывается здесь и процедура встречи и приема в монастыре в 1622 г. архиепископа Вологодского и Великопермского Корнилия и (в том же году) боярина князя Ивана Васильевича Голицына.
Эта вторая часть сборника, где говорится главным образом о продовольственных делах Кириллова монастыря, отличается от первой части по филиграням (см. прим. 6). В начале второй части помещено ее оглавление — как отдельной книги: «Главизны книги сея» (лл. 220- 224 об.). Вторая часть, видимо, была написана несколько позже, чем первая. Но не исключено, что дьячок Иван Иванов, сын Плешков, уже служил в Кирилло–Белозерском монастыре, когда писал и первую часть своей книги. Но когда‑то прежде, несомненно, он жил и в Нило–Сорском ските.
Что перед нами именно оригинал, а не копия книги монастырского хозяйственника, показывает и ее внешний облик. Книга заключена не в доски с застежками, как это обычно для библиотечных, предназначенных для книжных полок рукописей, а в мягкий кожаный переплет с клапаном, как у конверта, с опоясывающей кожаной же завязкой. Это книга, которую удобно было и, судя по характеру записей, нужно было носить с собой, чтобы иметь в любой момент возможность справиться, какая предстоит служба или чем снабдить отправляющихся в Москву старцев, чем накормить рыболовов и пахарей, что выдать для приготовления обеда для братии, какие сделать закупки… Мягкий кожаный переплет книги потерт: ею долго пользовались.
Судя по этой книге, келарь–дьячок Иван Плешков был великим знатоком не только хозяйственной, но и церковно–обрядовой жизни монастыря. Он мог, например, проконсультировать игумена и старцев, как надлежит обращаться с новопостриженным иноком, мог сам быть наставником новичку в келейной жизни — как грамотному, так и неграмотному. К нему можно было обратиться за целым рядом справок касательно правил монастырской и скитской жизни: ему достаточно было заглянуть в свою книгу. Он мог иногда и почитать по этой книге своим подопечным повесть о «ските преже бывшем Кирилова монастыря» — о любимой им «той дивней пустыни» Нила Сорского. Я думаю, что единственный список этой повести, содержащийся в его книге, есть авторский список. Келарь–дьячок мог написать эту повесть специально для монахов Кирилло–Белозерского монастыря.
С другой стороны, этим произведением Иван Плешков как бы дополнил имеющееся в книге собрание сочинений чтимого им старца Нила. О «премудрости и жития добродетели» Нила Сорского свидетельствуют, как написано во вступлении к повести, не только «гла- визны слога его», но также и уклад жизни устроенной им обители. Я думаю, мы можем, оценивая повесть, присоединиться к этому мнению. Она расширяет наше знание об основателе Сорской пустыни (очень важны, например, известия о расстановке келий, что жили в них по одному и о том, что в скит принимали только грамотных).
Рукопись же, содержащая эту повесть, достаточно «лично–харак- терная», позволяет нам познакомиться еще с одним книжником последнего века «святой Руси» — чтецом–хозяйственником, сторонним знатоком и любителем монашеской жизни, Иваном Ивановым, сыном Плешковым, родом с Тотьмы.
Ниже публикуется «Повесть о Нило–Сорском ските» (лл. 135 об. — 144).
ПОВЕСТЬ О ПРЕПОДОБНЪМ ОТЦЪ НАШЕМ СТАРЦЪ НИЛЪ И О ТОГО ЧЕСТНЪЙ ОБИТЕЛИ, ИЖЕ ЕСТЬ ВО ОБЛАСТИ БЕЛА ЕЗЕРА В СОРСКОЙ ПУСТЫНИ, В НЕЙЖЕ СКИТСКОЕ ЖИТЕЛСТВО ЕСТЬ ПО УСТАВУ СВЯТЫХ И ДРЕВНИХ ОТЕЦЪ
Исперва убо, преступльшу человеку заповедь Божию, прелсти того враг и тако им облада и отъятъ ему власть. И князь онъ века сего, и владыка человек бе исперва от Бога поставлен бысть. Ни бо огнь на нь возмогаше, ни же вода потопляше, ни зверь вреждаше, ни ядови- дое на нем свое действоваше. А отнели же прелести повився, предаде прелстившему началство и во глубину прелести низведен бысть, и во дворех ада вселился. И от многаго убо якоже без растояния удалыди- ся от Бога душа, не мощно же той бе приступити и познати Создателя своего. Но Богъ первее убо пророки обращаше ю к себе и призываше, и к познанию Своему влечаше, последи же и Сам пришед Онъ и отъятъ убо забыть, отъятъ же и прелесть, и адовы двери разверзе, к прелщен- ной вниде души, се образ сей положив, имже мощно ей бе угодити Ему. Таже апостолы и мученики и святители и множество святых преподобных отецъ по вселенней по различных странах, якоже здезды[749] многоразличною славою въ славе сияющих показа, яко да сих, подобных ей, божественою славою и человеческою честию сияющих зра- щих, поне всяко себе воздвигнетъ душа к Богу. И понеже уни убо преподобные отцы послушливи Владыце и Создателю своему быша, и невозвратно и вседушно последоваша Ему, и грады, и веси, и села, и ина вся, яже на вселенней, оставиша, и в пустынях, и в горах, и в разселинах горских от мира скрыяху себе Божия ради любве, инии по иных местох, недалече от мира отстоящих, особящеся — не яко че- ловеки омражающе, но недостойных себе творяху человеческому сожитию, и с скоты дивиими в пустыняхъ паче изволяху жити, помыш- ляюще, яко скотско в миру преже пожиша, и сии тако смириша, и уни- чижиша себе, и от мира потаишася. Но Богъ техъ прослави яко Своя угодники. Друзии же в скитох преже бывающе, нецыи же затворение избравше в домех иноческих, тамо паче тело смиряюще и оставляю- ще его, немотующе, исполнити правило свое со всякою болезнию. Но и тяжкие недуги, достизающая ихъ в сладость терпяху во всемъ жи- воте своемъ и от ихже ни же поне стати на ногу своею или молитву обычну принести, или славословити можаху во своих устех, но ни же псаломъ ни же ино что и от ихъ же в телеси совершаемых творяху: удовле имъ едина телесная немощь и безмолвие вместо всехъ правил. И сей образ во всех днех ихъ[750] и во всей мнимей празности. И сице они, якоже можаху, вмещаху противу силе своей — подвизахуся о спасениі своемъ.
Обаче же нужно убо, вмених, о возлюблениі, и сия ныне зде не крыти от вас, яже о святем старце Ниле. Понеже бо святый старецъ сеі, аще і в последняя времена бысть, но ничемже убо онех великих мужей и древних святых богоносных отецъ мнее бысть в мужестве же, и подвизех духовных, и храбрости яже на бесы, и мудрости сло- весней. Сущую бо в нем духовную [и] словесную[751] премудрость и жития добродетель явленно творятъ и главизны слога его, [и] святая же она и честная обитель, в нейже сей великиі старецъ многотрудне и богоугодне поживе. Отселе убо вам, подражателем и рачителем пус- тыннаго и безмолвнаго жития и лобзающим покаяние, о той дивней пустыни сице поведати начнемъ.
Русиіскоаго бо и Словенскаго государьства на северной стране, во области Бела езера есть пустыня, Сорская зовома. В сей убо пустыни есть церковь Предтечи Иоанна, в нейже — мощи святаго отца нашего Нила землею покровены и ни от кого же не видимы.
Сей убо преподобный отецъ нашъ Нил каковых бе родителей или от коего си града отечество имяше, или каковых летъ мира отверже- ся, сего мы достоверно не свемы. Но токмо се от слышания прияхом, яко родившуся и воспитану ему бывшу в царьствующем граде Москве и того же царьствующаго града Москвы судиямъ книгъчию чиномъ ему бывшу; иноческий же образ в велицей лавре Кирилла Белоезер- ского чудотворца восприимшу; и по сих убо къ царьствующему Кон- стянтинуграду отошед, таже и во Афонскую году доиде, и в Русию паки возвратися. И пришед, Богомъ наставляемъ, в прежереченную ону Сорскую пустыню. И поживе в ней неколико время, благоугож- дая Господеви Богу постом и молитвами, и от всех злыхъ воздержанием. И по сих убо сей святый старецъ, преподобный отецъ нашъ Нил, вечным сном о Господе успе в лето 7016 года, майя в 7 день.
И оттоле убо благоволением Божиім и молитвами преподобнаго отца нашего старца Нила в пустыни его Сорстеи уставися скитское жительство по уставу и по преданию святых древних отецъ, даже и до сего дне совершаемо в славу Отца и Сына и Святаго Духа, единаго Бога, и Пречистыя Его Богоматере, владычицы нашея и госпожи Бого- родици и Приснодевы Мариі.
Имат же в себе та пустыня и древеса некая — ели токмо и мало березъ и сосенъ, и мхи великия и непроходимыя. Обретаемы же бы- ваютъ в той пустыни и ягоды: клюква и брусница, морошка и черница. Иных же древес или овощи в той пустыни отнюдь тамо несть обрести.
Не имат же ся в той пустыни ни до мала что обрестися яково–любо, что угодно к населению любящим житие света сего, но понеже ничто- же видети в ней подвижущаго к молвамъ и воплямъ и к прочим сплетением мира сего и за еже не имети имъ в пустыни той ни скота, ни осла, ни служащих, ни служимых, ни чаляди и ни іного чего бываема- го во общихъ житиях. Сице бо изволи преподобный отецъ нашъ Нил, еще ему сего маловременнаго жития[752] не отошедшу, такожде и по себе благослови во своей пустыни единонравным учеником своимъ жити и еже соблаговолять воли его: отнюдь общежителныхъ орудиі ничего не имети. Удаляти же ся делом заповеда и молвы, бываемая телес- ных ради лихоимъствъ, яко напоения смертоносна, понеже сие, рече, разлучаетъ нас от Бога. Питати же ся рукоделиемъ заповеда токмо. Аще же хитростем мира сего не учен кто будетъ и немощен есть делом от руки своею питати себе, таковый убо милостыни мало да приемлет, отнюду же благодать Божия усмотрить. Излишняго же отнюдь ошаятися. Заповеда же в пустыни своей и женам отнюдь входа не имети, такоже и мужеска полу младовиднымъ и от скот раждающих, понеже сими всеми иноческаго чина общий враг нашъ диявол зело наветуетъ, подвигъ бо ему, рече, еже чрез естественных паче инока осквернити.
Правило же церковное в той Сорстей пустыни сице бе творимо бываетъ. Дважды бо в коейждо седмицы собираются в церковь и творят всенощное бдение — в неделю і в среду вечер на свет четвертка. Аще ли прилучится в седмицы праздникъ господьскиі, или некиі от великих святых, емуже бдение бываетъ, и тогда убо они оставляютъ еже в среды вечер бдение и творятъ в неделю и празднику: яко да то- комо совершити две бдениі в коейждо седмицы. В прочая же дни по келиям упражняются и пекутся киіждо их о своем спасениі якоже можаху противу силе своей. Не вси бо равно тщание или правила количество в келиях своих имутъ, но поелику бо их кто верою, яже к Богу, растяше, потолику пред Ним и молитвою предстояще.
Келейное же им сицево бе житіе обычно, еже: отнюдь двема бра- тома во единой келиі не жити. Аще кто и от славных мира сего будетъ, и честней человек, еще же ис писменем не учившихся, не при- емлютъ в пустыни той. Но по единому брату в келиі живутъ, якоже древних святых богоносныхъ отецъ скитское жительство обдержитъ, и грамоте изучившиіся жительствуют тамо. Келия же от келиі у них толико отстоитъ, елико имъ друг друга не слышати, киіждо их кто что в келиі своей творяше, или къ Богу како подвизашеся. Видети же токмо по единой келиі от другия келиі. От единой же келиі всех келий не мощно есть видети, занеже лесу зело превелику и чащам между кели- ями быти. Текут же и потока два сквозе ту пустыню. Хранятъ же и сие предание живущии ту иноцы преже бывших отецъ места того: еже окрест келей отнюдь не сещи лесу ни на кую скитскую потребу, но подалее от скита на всяку потребу секуще древеса, дабы не объявила- ся каяждо келия к друзей келиі.
Имут же у себе и стража единаго токмо, иже им часы уставлаетъ, и в зимное время притвор церковный нагреваетъ, и на киіждо день братию посещаетъ: аще здрава суть. И по сих к настоятелю приходитъ и о здравиі ему тех возвещаетъ. Аще же кому от братиі случится в немощь впасти, то брату тому послужит, дондеже и создравеетъ.
Кормля же имъ бе ис казны великого государя царя Словенского и Росийскаго и инех многихъ языкъ и государствъ обладателя и самодержца, толика доволна бяше, елико мощно в житиі своемъ иноку тело свое окормляти. От тех же уроков и одежду себе изообрета- ютъ, еюже наготу своего тела прикрывающе, Божиіх благих дарованиі одеяниею паче.
А елика имъ бе скорбь случается от уныния и человеческаго ради нивидения, сего словом сказати немощно есть или познати от плотская мудръствующих. Но токмо тии сведятъ, иже умную память присно имеютъ. Сиі бо слово се разумеютъ, занеже и темъ не всегда бе или равно радость Божия пребываетъ. Есть бо якоже куплю деющим случается — овогда бо тем, прибытки своя зрящим, радоватися, овогда же тщеты ради печаловати. Сице бо и при духовных, деющих куплю; плоть убо на злате заповедей продающим, духъ же купую- щим, подобно видети есть: овогда бо тиі, къ Богу приближающеся, радуются, якоже пророкъ глаголетъ: «Помянух Бога и возвеселихся»
А иже внове аще кто к ним приідет, хотя с ними сожительствова- ти, настоятель же и братия все во едину келию сошедшеся, и сматря- ют брата того, — аще мощно есть ему с ними и наедине в келии жити. Не сладце же брату тому исперва будет. Не бо се от злобы творяще, но яко да познаютъ терпение брата того. И аще мощна его видятъ еже с ними и наедине в келиі жити, то убо настоятель поемлетъ его во свою келию и упокоеваетъ его, дондеже той братъ келию свою приуст- роит. Не от основания же приустроитъ, приходящим бо тамо готовыя келиі даются, со святыми иконами, и книгами, и со всякою посудою и орудиемъ келейнымъ. Таже убо по сих и живущая ту братия на киіждо день новопришедшаго брата того упокоеваютъ у себе, и сказующе ему вся наводимая имъ от диявола. Паче же всего живущих зде, рече, о брате, боретъ бо зело диявол леностию и разслаблениемъ, яко да симъ низложивъ их, отторгнетъ его от телесныя молитвы, ея же убо оставление намнозе бываетъ иноку во уме велие падение. От сего убо мы избавитися потщимся благодатию и человеколюбием Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, Ему же подобаетъ всяка слава и честь и покланяние купно со Отцемъ и со Святым Духом ныне и присно і во веки веков, аминь.
«О житіи» Нила Сорского, Сказание о явлении его во сне Ивану Грозному, заметка о поминании его и Молитва ему, по списку 1784 г
Пріиде преподобный отецъ нашъ Нилъ чюдотворецъ со учеником своим Инокентіем от Палестинских странъ изъ Святыя Горы Афонскія и поиде по благословенію въ непроходимыя [места][753] дебри и леса, и пріиде на Сору–реку, на место, идеже ныне пустыня его стоитъ, и водрузи святый крестъ, и постави часовню, и келію, и ископа кладезь, и уготова тамо место, где быти церкви, и въ погребеніе себе и братіи, и своими руками наносилъ гору земли, и устроилъ, понеже около того места болота и мхи непроходимыя, и поставилъ мелницу на потребу братіи. И доднесь молитвами его все стоит, нерушимо, и всеми ныне видемо. А прочия подвиги его и труды, и жестокое житіе кто может исповедати?
А ученика своего Инокентія со благословеніем отпусти отъ себе въ Вологодской уездъ на Мурому реку. И пророчески рече ему: «Чадо Инокентіе! Богъ тя имать прославити тамо, и твоя обитель имать быти обща, а моя пустыня, как при моемъ животе, так и по смерти моей будетъ, — по единому бо брату имут жити въ келіях своих».
И всех лет живота его седмьдесят пять. И преставися въ вечный покой вълета 7016
И по преставленіи его понахиды по нем поют маія 6–го числа на канонъ дни Іоанна Богослова.
СКАЗАНИЕ ВЪКРАТЦ
По преставленіи преподобнаго Нила Чюдотворца великій князь Иванъ Васильевичь приходилъ въ Кириловъ монастырь и молебное пеніе соверши, и пошелъ въ Ниловъ скит помолитися, и пріиде въ часовню ко гробу Нила Чюдотворца, и молебное пеніе совершив.
И явися оное пустынное место уныло, и плачевно, и вельми душеспасительно. И житію преподобнаго Нила почудивъся, и похваливъ Бога, и повеле церковь каменную воздвигнути. И явися ему во сне преподобный Нилъ, и неповелелъ ему церкви каменныя воздвигнути, ни же въ церкви, ни же въ келіях каковому украшенію быти, кроме нужныя потребы. [О сем зри пространно писано въ Преданіи его о церковном украшеніи и о прочих нужных вещех въ начале книги преподобнаго Нила].[754] И тогда государь царь Иванъ Васильевичь повеле дати свою царьскую жалованную грамоту во оной скитъ за своей царь- ской рукою и печатію, чтобы давать изъ царскія казны годовое денежное жалованіе и хлебное на пропитаніе ту живущим братіямъ, которая грамота и доднесь въ ризнице обретается.
И далее:
Месяца маія въ 7–й день, по завещанію преподобнаго Нила, по- нахиду поютъ по нем и обедню служат, а службы ему нет, точію тропарь, і кондак, і икосъ чтется на память его въ 7 день маія.
МОЛИТВА ПРЕПОДОБНОМУ ОТЦУ НИЛУ, НАЧАЛЬНИКУ ВЪ РОССІИ СКИТСКОМУ ЖИТІЮ
О, преподобие и богоблаженне отче Ниле!
О, сладкоглаголевый наставниче и учителю нашъ, иже по благо- воленію Божію во уготованней пустыни дебрехъ изъволих преселитися и во уединеніи витати, и удалитися мирских смущеній, и духовныя радости исполнитися, и яко лоза благоплодна умноживъ чада въ пустыни, и яко аггелъ во плоти явися, и возжелатель всякаго блага, идеже желают аггели проникнути!
Но молим тя, преподобие и богоблаженне отче нашъ Ниле: но яко имея дерзновеніе ко Святей Троице, со всеми угодившими Богу святыми, преподобными, и праведными, и пустынножители, и моли Христа Бога, пастырю нашъ добрый, честнейшій и блаженнейшій, за благовернаго и благочестиваго государя царя и великаго князя имярек, всеа Великіа и Малыя и Белыя Русіи самодержца, и о всей полате и воехъ его!
Но молим убо праведныя твоя щедроты и препадаем тепле ко гробу твоему святому и возопіемъ умильно изъ глубины сердечныя: сіа наша моленія, Богови возсылаемыя, пріими и донеси ходатайственне всех Творцу и Избавителю, Христу Богу нашему, яко да твоими молитвами оставленіе греховъ получим и геенскаго огня да избудем благодатію и человеколюбіем Господа нашего Ісуса Христа, Ему же слава ныне и присно и во веки векомъ, аминь.
Житие и чудеса Нила Сорского в списках XIX в.
Жития Нила Сорского, написанного знавшими его людьми или с их слов, мы не знаем. «Есть известие, — пишет А. С. Архангельский, — что в первое время после его смерти (f 1508) существовало какое‑то “писание о святом житии его”, но в 7046 (1538) году было разорение от казанских людей: “тогда и писание о святом житии его тамо же згоре […] и тако писания не остася о немъ…” […] Действительно ли житие преп. Нила сгорело, или причина его уничтожения не была так случайна — отвечать довольно трудно», — комментирует ученый.[755]
В этом разительный контраст Нила Сорского с его противником в вопросе о монастырских стяжаниях Иосифом Волоцким, которому в XVI в. было посвящено по крайней мере три жития, и все они до наших дней сохранились.[756]
Но сочинения Нила Сорского с их духовно–целительной силой возбуждали, конечно, интерес к личности его автора, в первую очередь, кажется, — у обитателей созданного им скита. В XVII в. человек, хорошо знакомый с условиями и правилами жизни в ските, по–видимому, служивший там, написал уже знакомую нам «Повесть о преподобием отце нашем Ниле и о того честней обители…». В XVIII в., тоже, судя по всему, в самом ските, были написаны статьи «О пришествии преподобного отца нашего Нила Сорского Чудотворца», «Изложение отчасти чудес преподобного отца нашего Нила Чудотворца» (по рукописи РНБ, собр. Погодина, F. I, № 260, XVIII в., их опубликовал А. С. Архангельский),[757] а также «О Житии преподобного Нила Сорского», «Сказание» о явлении его во сне царю Ивану Грозному и Молитва ему, напечатанные нами по списку 1784 г. чуть выше.
Затем, в первой трети XIX в., в Нило–Сорском ските были полууставом написаны и переплетены в кожаный переплет две небольшие книги, хранящиеся теперь в Российской Национальной библиотеке. Одна из них — НСРК, Q. 98 (филигрань «1824»), — содержит целую подборку материалов, объединяемых именем Нила Сорского. Здесь, как показывает ее оглавление, находятся «Слова преподобного отца нашего Нила Сорского Чудотворца, 3 послания его, и Житие, и отчасти чудеса его». Листая книгу, мы видим следующее:
л. 2 — «Важнейшія правила жизни христіанской, преподобным Нилом Сорским изъ Слова Божія и писаній святыхъ отцевъ извлечен- ныя, зде для удобнаго понятія на россійском языке переведенныя». Это перевод «Устава» Нила Сорского на русский язык;
л. 46–59 об. — 3 послания, перед которыми на л. 45 об. мелко написано: «Сіи три послания Нила Соре. Чудот. не переведены на рос- сиски языкъ, но на славянском списаныи»;
л. 60 — «Месяца маіа въ 7 день. Житіе преподобнаго отца нашего Ніла Сорскаго Чудотворца, началника и учредителя монашескаго скит- скаго житія въ Россіи по уставу и преданію святыхъ отецъ»;
л. 71 об. — «О чудесахъ отца нашего Ніла Чудотворца. Чудо первое»;
л. 77 — «Чудо второе»; л. 78 об. — «Чудо третіе»;
л. 81 об. — «Свидетельство греш[наго] і
Перед нами, таким образом, созданная в первой четверти XIX в. подборка материалов, посвященных преподобному Нилу Сорскому: кто‑то из обитателей скита (в послесловии автор пишет: «мы, зде живущіи монаси»), сделал перевод «Устава» на современный ему русский язык, переписал послания преп. Нила, расширил его Житие и присоединил к нему «Чудеса». По всей видимости, это — иеромонах Никон (Нил Прихудайлов).[758] Нетрудно заметить, что он был знаком с тем, что до него в ските было написано о его основателе, и он это так или иначе использовал (в «Житии») или отредактировал (в «Чудесах»). Неизвестных нам источников знаний о преподобном Ниле, судя по всему, он не имел. Не называя себя, этот переводчик–автор–редактор пишет о себе в конце своей работы: «Азъ же грешный, елико возмо- гохъ собрати, написахъ со многимъ опасеніемъ и тщаніемъ, по силе моей, о всемъ житіи преподобнаго отца, такожде и о чудесехъ его, — не яко разумъ и веденіе имея въ сицевыхъ, грубъ сый веема и неразумія всякаго исполненъ, но любовію влеком къ любезному мне богоносному отцу и на его помощь надеяся…».
Вторая рукопись — РНБ, собр. Кирилловского историко–художественного музея–заповедника (КИХМ), № 31, 30–е гг. XIX в., 23 лл., содержит Житие Нила Сорского и три его чуда.[759] Похоже, что они списаны с рукописи, о которой только что шла речь, причем исправлены некоторые ее описки, а в одном случае часть ее текста вычеркнута, отчасти стерта и была заклеена (видны следы клея), объяснение чего написано на полях. Печатая здесь эти тексты по рукописи РНБ, НСРК, Q. 98, лл. 60–81 (сохраняя при этом квадратные скобки, используемые писцом для выделения некоторых мест, необходимые же наши вставки делая в угловых скобках), мы используем список РНБ, КИХМ, № 31, лл. 1 -23, для разночтений и для воспроизведения объяснения, почему часть текста первого «Чуда» была устранена.
МЕСЯЦА ΜΑΙΑ ВЪ 7 ДЕНЬ. ЖИТІЕ ПРЕПОДОБНАГО ОТЦА НАШЕГО НІЛА, СОРСКАГО ЧУДОТВОРЦА, НАЧАЛНИКА И УЧРЕДИТЕЛЯ МОНАШЕСКАГО СКИТСКАГО ЖИТІЯ ВЪ РОССІИ ПО УСТАВУ И ПРЕДАННО СВЯТЫХЪ ОТЕЦЪ
Сію райскую ветвь израсти Великая Россія и, якоже повествуется от некихъ, царствующій градъ Москва того отечество бяше. От кіихъ же родителей рожденъ бе, сего уведети не возмогохомъ; точію сіе несумненно есть, яко — от верныхъ и благочестивыхъ и яко воспи- танъ бе в добромъ наказаніи и страху Божію и истинному христіанину подобающему житію от юности наученъ. Остроуменъ же бяше велми и к чтению книгъ прилеженъ.
Прохождаше же первее, якоже повествуется, должность скорописца. Таже, разсмотревъ мира сего суету и вся оставивъ, пострижеся во обители преподобнаго Кирілла, иже на Белеезере. И живяше богоугодно, проходя вся монастырская послушанія усердно и со всякимъ опаствомъ и вниманіемъ, храня обеты монашескаго жительства. По- стомъ и бденіемъ и различными труды плоть утомляше, молитвою же и вниманіемъ и чтеніемъ Писаній душу, умъ и сердце очищаше. И тако день от дне преуспевая, от силы в силу идяше, степени во своемъ сердце полагая.
Удаляшеся же всячески от миролюбивыхъ и не внимающихъ своему спасенію, зане видяше многихъ, не по Бозе жительствующихъ и в попеченіихъ бесловесныхъ и о притяжаніи паче, нежели о своихъ ду- шахъ, пекущихся и не внимающихъ Божественному Писанию и пре- даніямъ святыхъ отецъ. Сицевыхъ ошаявашеся, внимающимъ же при- лепляшеся и приемляше от таковыхъ ползу.
О семъ самъ о себе изявляя [в Посланіи къ некоему любимому себе брату], написа сице: «Егда живяхъ въ начале во обители, или монас- тыре, всякихъ соплетеній мирскихъ удаляхся и творихъ деланіе по Божественному Писанію». Зело бо храняше опасно святый Писанія и предания древнихъ богодухновенныхъ и святыхъ отецъ и по сих житіе свое поправляше.
Тако ему богоугодно жительствующу во обители преподобнаго Кирілла, пріиде ему желаніе видети и поклонитися сущим на Востоце святымъ местом, идеже Господь нашъ наше спасеніе содела, и посети- ти жилища святыхъ тамо сущихъ отецъ и ползу от нихъ себе пріяти.
Пріимъ убо благословеніе, поиде. И, обшедъ святая места, сущія в Палестине, пріиде и во Святую гору Афонскую, обыде тамо монастыри и уединенная жилища монашескія, такожде и въ скитехъ безмолвст- вующія и уединяющіяся святыя отцы обходя, многую от нихъ пріем- ляше ползу. Ового бо посту и воздержанію чудяшеся, другаго совершенному нестяжанію и нищете ревноваше, инаго же терпеливому подражати тщашеся, инаго же постоянному и мужественному терпе- нію во искушеніихъ удивляшеся и ублажаше. От некихъ же и образу вниманія и умнаго трезвенія, или умные молитвы, научашеся. И сице от всехъ, яко пчела любопремудрая и трудолюбивая, сладки добро- детелей медъ собираше, имже не точію себе, но по возвращеніи во отечествіе свое желающихъ быти подражател'ми добродетелнаго его жития изобилно питаше. Сице убо и в сихъ упражняяся преподобный во странствіи своемъ, навыче добре житію тамо сущихъ святыхъ отецъ, чиноположенію и уставу и различнымъ иноческимъ добродетелемъ.
По доволномъ времени пребыванія своего во Святей горе, такожде и во окрестностехъ Царяграда, вся жилища иноческая обшедши и от всехъ ползу пріимши, во отечествіе свое [яко добрый и искусный купецъ со многимъ прибыткомъ и духовнымъ обогащеніемъ] возвра- тися и, паки по обитель преподобнаго Кирилла пришедъ, сотвори себе келлію вне монастыря и поживе ту некое время въ посте и молитвахъ и во иныхъ постническихъ, иже навыче, подвигахъ. Таже, вожделевъ совершеннейшаго безмолвія и уединеннаго пребыванія, изыде убо и обхождаше пустыню, ища себе угоднаго ко пребыванію места. Таже пріиде на речку, Сора именуемую. Место же оно ниско и блатисто и неудобопроходимо бяше. Ту убо возлюби жити преподобный.
Первее водрузи крестъ на месте томъ и келійцу созда пребыванія ради. Таже ископа кладезь. По семъ уготова место построенія ради церкве, наносивъ своими руками земли, понеже, якоже речеся, место ниско и блатисто бе.
Живяше же ту преподобный первее единъ, токмо со единымъ уче- никомъ своимъ, Иннокентіемъ именемъ, с нимъ в'купе пришедшимъ, иже въ трудехъ ему помогаше. Таже начаше приходити къ нему же- лающіи жител'ствовати при немъ и имети его себе наставника и пастыря и ко спасенію руководителя. Он же первее много отрицаше и не пріемляше, не хотя быти пресецаему безмолвію его и бегая тяготы началства. Ведяше бо святый, колико тяжка есть вещь еже пріяти на себе попеченіе о душахъ и носити имя пастырское, къ сему же и сми- ренномудръ сущи велми, глаголаше себе быти грешна и неразумна.
Но обаче, елико онъ отрицаше, толико они стужаху ему и неотступно прошаху, да будеть имъ пастырь и да пріиметъ ихъ в свое сожитіе.
Разсмотревъ убо блаженный и виде, яко воля Божія есть на сіе, да пріемлетъ истинно спастися желающихъ, начатъ убо приимати приходящих, и предаяше имъ сія, да во всемъ последуютъ преданіямъ святыхъ отецъ и да хранятъ заповеди Божія: отнюдъ не вносити из- ветовъ, глаголюще, яко ныне невозможно жити по Писанію и преданію святыхъ отецъ. «Но аще и немощни есмы, [глаголаше святый,] елика сила есть, должны подобитися и последовати стопамъ святыхъ и при- снопамятныхъ отецъ нашихъ и техъ преданія опасно хранити». Аще ли же бы кто не изволялъ в сихъ храненіи пребыти, таковыхъ отнюдь не приимаше. Жалающихъ же тако жити пріимаше съ любовію.
Написавъ же и Уставъ монашескаго скітскаго жителства по образу и чиноположенію древнихъ великихъ святыхъ отецъ и якоже виде и навыче во Святей горе Афонстей во время своего тамо пребыванія; тако и предаде во своем скіте. Уставъ же бяше сицевый.
Живяху кійждо особь во своей келлій, растояніем другъ от друга яко на верженіе камене, такожде и от церкви. Созда бо блаженный храмъ во имя преподобный
Въ субботы же и недели, собирающеся в церковь, службы совер- шаху вкупе и паки по келліямъ расхождахуся. Такожде и егда быва- ше прздникъ Господьскій или Богородичный или некимъ святымъ, в'купе собирающеся въ церковь, службу совершаху и паки, якоже речеся, по келліямъ своимъ расхождахуся.
Аще же и разделно живяху, кійждо бо еже творяше рукоделіе приношаше къ настоятелю, пищу же и одежду от него пріемляху. Не попущашеся же отнудъ кому что творити по своей воли, или исходи- ти камо без благословенія настоятеля. Аще ли же бы кто что сотво- рилъ самочинно по своеволію, таковый изгонимъ бываше от сопре- быванія. Такожде и стяжанія каковаго–любо кому имети отнюдъ не позволяшеся.
Аще кому из братіи случашеся в'пасти в некое прегрешеніе, абіе течаше къ настоятелю, исповедая свое согрешеніе, и от него пріемляше прощеніе. Такожде и помыслы своя исповедаху отцу своему и от него пріемляху исцеленіе, зело бо искусенъ бе преподобный во врачеваніи болезнованій душевныхъ. И даръ разсужденія имеяше болшій паче иныхъ дарованій и нужнейшій, и симъ много ползоваше иже при немъ живущихъ братію и приходящихъ к нему ползы ради.
О самого же преподобнаго отца Нила житиія устроеніи что речемъ? Не бо возможно словомъ изявити и сказати того премногія подвиги. Создавый наедине сердца человековъ Богъ нашъ — Той единъ весть яже творяше пред Нимъ втайне блаженный и готовляше ему многое за сіе воздаяніе. Намъ же зело малая от премногихъ его подвиговъ и изрядныхъ деяній и чудесъ в веденіе пріидоша
Но уже время поведати и честную предъ Господемъ смерть преподобнаго отца. По довольных убо богоугоднаго своего жителства ле- техъ, приближися ко блаженному скончанію своему. Предуведевъ сіе прежде некоего времени, ученика своего Иннокентія призвавъ, прорече ему некая хотящая быти по преставленіи его и посла его въ Вологодскій уездъ на реку Мурму, рекъ ему: «Богъ тя имать просла- вити тамо, и составиши общее житіе. Зде же по единому имуть жити братія в келліяхъ своихъ». Написа же и Заветъ ученикомъ своимъ о погребеніи тела своего сицевый:
«Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Завещаваю вамъ, моимъ прис- нымъ господиямъ и братіямъ, единомысленнымъ мне: молю васъ, по скончаніи моемъ тело мое грешное поверзите в пустыни, да изядятъ е зверіе и птицы, понеже много согрешило есть и недостойно погребенія. Аще же сице не восхощете сотворити, то на месте, идеже живемъ, ископавше ровъ, со всякимъ безчестіемъ погребите мя. Бойтеся же словесе, еже великій Арсеній завеща своимъ ученикомъ: “На суде стану с вами, аще дадите кому тело мое”. Тщаніе бо имехъ елико по силе моей, дабы никоеяже славы или чести сподобленъ былъ века сего, якоже в житіи семъ, тако и по смерти моеей. Молю же всехъ: помоли- теся о души моей грешной. И от всехъ прошу прощенія, и от мене прощеніе: Богъ да проститъ всехъ».
Сицевое завещаніе написавъ преподобный и собравшимся к нему ученикомъ его последнее отеческое наставленіе, благословеніе же и прощеніе подавъ, и некая быти имущая по преставленіи его прорекъ, мирно испусти душу свою в руце Божій. Ученицы же его, певше надгробная, со многими слезами погребоша многотрудное и святое тело пастыря и учителя и отца своего на месте, еже самъ уготова, якоже прежде речеся, на погребеніе себе, идеже последи и церковь создана бысть над гробомъ его во имя святаго Іоанна Предтечи и Крестителя Господня.
Прослави бо Богъ угодника Своего, и подавахуся исцеленія от святаго его гроба съ верою приходящимъ и ныне подаются во славу див- наго во святыхъ Своихъ Бога нашего.
Преставися преподобный отецъ нашъ Нилъ в лето от сотворенія міра 7016, от Рожества же Христова 1508, месяца маіа въ 7 день, в 3–ю недел. по Пасце, святыхъ Женъ Мироносицъ. Всехъ же летъ житія его бе, якоже глаголютъ, седьмьдесятъ и пять.
Тако соверши богоугодное теченіе свое преподобный и богоносный отецъ нашъ Нилъ, пріятъ премногимъ своимъ постническимъ трудо- положнымъ подвигомъ конецъ, вкупе же и венецъ от Подвигополож- ника всехъ Бога, воздающаго достойную мзду противу трудов его. Намъ же остави, яко некій залогъ, богодухновенная и спасителная своя премногія ползы исполненныя словеса и писанія, не потаивъ и не скрывъ таланта, егоже от премногихъ своих подвиговъ и потовъ стя- жа, но всемъ преподаде желающимъ спастися. Якоже бо самъ мужески подвизася на діавола и вся того ражженныя стрелы угаси и сокруши, и победи того некрепкую силу, сице и насъ научаетъ вооружатися противу онаго богодухновенными своими словесы. Разумъ бо словесъ его обдержаніе имать сицево:
«Како подобаеть проходити деланіе инокомъ, истинно желающимъ спастися в последняя времена сія, чувственне же и мысленне, по Бо- жественнымъ писаніям и преданіямъ святых отецъ.
О различіи мысленной борбы и победы и како памитію Божіею и храненемъ сердца побеждати страсти.
Како и чемъ укреплятися при усиліи борбы.
О храненіи своего духовнаго деланія.
О борбе со осмію помыслы и победе над ними.
О смертной памяти.
О слезахъ, — како сія стяжати и храненіи оныхъ.
О совершенной безпопечителности и бестрастіи.
О разсужденіи и молитве» и протчая.
Въсихъ его писаніяхъ, ихже аще кто разумно и внимателно про- чтетъ, узритъ весь таинственнаго иноческаго жителства законъ и не сотребуетъ поистинне многихъ книгъ для наученія сему. А яко сіе истинна есть, зде мало нечто на среду принесемъ от премудрыхъ и премногія ползы исполненых того словесъ и поученій уверенія ради неведущимъ, да от сихъ разумеваютъ и от протчихъ. Пиша бо о вни- маніи и бореніи съ помыслы, сице глаголетъ:
«Понеже благимъ помысломъ последующе, лукавый [помыслы] входятъ въ насъ, то подобаетъ покушатися молчати мыслію даже и от мнящихся благихъ помысловъ и зрети присно во глубину сердечную и глаголати умную, или Іисусову, молитву». И паки: «Аще и блага разуменія явятся вещей некихъ, не внемли темъ, но держи воздыханіе якоже мощно, и умъ в серце затворяя. Вместо оружія призывай Господа Іисуса часто и прилежно, и отбегнутъ помыслы от тебе, яко ог- немъ палими невидимо божественнымъ именемъ». О молитве совер- шенныхъ сице рече: «Во время молитвы восхищаетъ[760] умъ вне хотенія въ мысли безплотныхъ в вре[761] [!] превыше всего чувственнаго. Кипитъ из сердца присно сладость некая и привлачитъ человека всего из всего непостижно на время.[762] Нападаетъ на все тело пища некая и радо ваніе, якоже языкъ плотски[763] не может сія изрещи, дондеже вся земная пепелъ и уметы вменить въ памяти своей. И егда наидетъ чело- веку оная пища, тогда мнить сицевый во онъ часъ, яко несть ино что Царство небесное, точію сіе» и протчая.
От сихъ убо яве есть, колико высокое имеяше сей великій отецъ ума просвещеніе и духовную мудрость и яко делатель и во искусе сихъ бе, яже и совершенствомъ въ дусе и виденіемъ от святыхъ отецъ именовашеся.
Колико же великое име смиреніе сей отецъ, несть возможно сло- вомъ изрещи. Толикихъ бо великихъ сподобленъ сущи дарованій и во искусе, якоже речеся, и самоделатель и самозритель бывъ неизречен- ныхъ сихъ, «в ня же, — по апостолу, — желаютъ и аггели приникну- ти
О, глубокаго смиренномудрія божественнаго мужа! Что бо можетъ болши и вышше сего достоинство быти, еже на выцсоте бестрастія стати, паче же всехъ последнейша и грешнейша себе вменяти!
Но на предлежащая да возвратимся и скажемъ поне мало нечто о чудесехъ сего богоноснаго и прислопамятнаго отца.
О ЧУДЕСАХЪ ПРЕПОДОБНАГО ОТЦА НАШЕГО НІЛА ЧУДОТВОРЦА Чудо первое
Прешедшим бо неколикимъ летомъ по преставленіи его, иже всегда прославляяй святыя Своя Богъ нашъ прослави и сего преподобнаго Своего чудодействіемъ сицевымъ.
Купецъ некий, царствующаго града Москвы житель, плененъ бысть безбожными агаряны, или турки, и пребысть в томъ плененіи неколи- ко леетъ [!] в велицемъ озлобленіи и тесноте. Моляшеся же о избавле- ніи своемъ от плена ко Господу Богу и призывая на помощь угодни- ковъ Его. Бе бо благочестивъ и богобоязнивъ человекъ оный, к сему же и богатъ зело, имеяй именія многа въ дому своем, жену же и чада. И о семъ велми печаловаше, и от многія печали впаде в болезнь и страждаше от обою: от болезни и от печали.
Во едину же нощь сномъ тонкимъ уснувшу ему, явися мужъ некій светелъ, монашески одеянъ, и рече ему: «Человече, обещайся напи- сати образъ преподобнаго Ніла, и будеши в дому твоемъ». Той же ощутився от тонкаго сна и хоте поклонитися явившемуся и вопроси- ти его, но явивыйся претворися яко в молнію, и светъ велій восія въ храмине той. Оный же человекъ бысть во ужасе и размышляше в себе, недоумевая, кто — Нілъ преподобный и где обретается, и моляшеся со слезами Богу, призывая на помощь Ніла преподобнаго.
Въ другую убо нощь паки явися ему преподобный, якоже и преже, и рече ему: «В Белозерскомъ уезде — Нілъ Сорскій, от Кирілова монастыря въ 12 верстахъ». Абіе же вскочивъ человекъ оный от одра своего скоро, хотя видети яве преподобнаго и поклонитися ему и подробно вопросити, но той паки преложися во светъ, и многое благо- уханіе бысть, якоже и первее. Той же ужасомъ, вкупе и радостію обьят бысть, благодарственныя гласы на небо возсылаше, глаголя: «Воис- тинну, Господи, Ты послалъ еси угодника Своего на избавленіе мое!» — и плакася нощь оную и глаголаше
Явися убо ему третіе преподобный Нілъ и положи при возглавіи его изображеніе свое, на листе начертано, и рече: «Человече Божий! Вземъ листъ сей, иди во отечествіе свое, в Россійскую землю». И сіе рекъ, абіе невидимъ бысть. Онъ же, скоро воставъ, обрете изображеніе преподобнаго Ніла, на листе начертанное, при возглавіи его лежащо, сердце же свое неизреченныя радости исполненно, Богу и угоднику Его веліе благодареніе возсылаше.
Оле чудесе! Како прославляетъ Богъ угодника Своего!
Не ведяше же пути человекъ оный боголюбивый и не знаяше, камо итти, и о семъ в недоуменіи бывъ, нача молитися со многими слезами ко Господу Богу и угоднику Его, преподобному Нилу Чудотворцу. И абіе бысть к нему гласъ, глаголющій: «Человече, иди нощію в степь, и узриши звезду светосіянную пред собою, той последуй, и сохраненъ будеши от безбожныхъ агарянъ». Слышав же сей гласъ боголюбивый той мужъ, укрепися в вере и упованіи на Бога и угодника Его, воставъ, иде дерзновенно в степь нощію. И явися пред нимъ звезда светлая, предидущая и путь ему показующая. Онъ же идяше по ней, моляся непрестанно мыслію к Богу и призывая на помощь угодника Его, Ніла Чудотворца.
Егда же и бысть день, услыша гонящихъ за собою на конехъ агарянъ со псы своими. Обозревся же, виде варваровъ со обнаженными мечи быстро текущихъ и хотящихъ посещи его, и абіе от страха и ужаса того паде на землю, плача зело и моля Господа о избавленіи своемъ от горкія смерти. Видевъ же Господь того моленіе, покры его невидимо всемогущею Своею силою, и прескочиша чрезъ его кони и псы ихъ. Варвары же вопіяху: «Где есть онъ?! Како видехомъ, и сіе — несть его нигде- же?» И, много поискавше, не обретоша и тако возвратишася.
Онъ же, воставъ и обозревся, никого же видевъ, веліе благодареніе возсылаше Богу и угоднику Его Нілу Чудотворцу о избавленіи своемъ от напрасныя смерти. И паки поиде, радуяся, в путь свой. И пришедъ к некоей реке, яже быше быстра зело и чрез всю степь оную течаше даже и до моря, превозу же или мосту чрез нее не бе нигдеже.
Агаряне, ведяще сію реку и яко далее оныя некамо бе мощно итти, погнаша паки воследъ его и, постигше его у оныя реки, устремишася со обнаженными мечи, хотяще на уды рассещи его. Он же, назнаме- навъ себе крестнымъ знаменіемъ, въвержеся въ страшную ону реку, и понесенъ бысть
Укрепився же пищею, поиде без боязни днемъ и нощію, питаю- щися былиемъ и кореніями, яже въ степи той растяху, и тако доиде россійскихъ градовъ, всемъ поведая яже о себе и как избави его Богъ от плененія агарянскаго черз угодника Своего, преподобнаго Ніла Чудотворца. И вси слышащіи славиху[764] Бога и угодника Его и даяху ему проводники. И сице достиже царствующаго града Москвы, и абіе, не входя въ домъ свой, иде ко іконописцу, вдаде ему данный от преподобнаго Ніла листъ со изображеніемъ его и повеле написати образъ его тако, якоже бе на листу изображенъ, бе бо подписано на листу оном и мера образа в длину и в ширину. По семъ иде в домъ свой
Иконописецъ же, написавъ образъ преподобнаго Нила Сорскаго Чудотворца, возвести оному христолюбивому мужу, той же со тща- ніемъ пріиде и, видевъ образъ преподобнаго, с радостными слезами и со страхомъ поклонися и облобыза его, иконописца же одаривъ щедро за написаніе онаго. Сотвори же веліе торжество, празднова празд- никъ Нілу, преподобному Чудотворцу, и, певше молебная, сотвори учрежденіе в дому своемъ. По семъ проводи образъ оный в Ниловъ скитъ со многою церковною потребою, и положенъ бысть на гробнице преподобнаго Ніла идеже и доднесь всеми видомъ
Чудо второе
Егда благоверный царь и великій князь Іоанъ Васильевичь, нари- цаемый Грозный, приходилъ на Белоезеро во обитель преподобнаго Кирілла богомоленія ради, тогда пріиде и въ пустыню, или скитъ, къ преподобному Нилу Сорскому Чудотворцу. И совершивъ молебное пеніе при гробе его, виде пустынное оное место уныло и вельми душеполезно, ко умиленію же и слезам приводящо, прослави Бога и, угодника Его житію почудився, повеле же церковь каменную от своихъ царскихъ сокровищь воздвигнути на месте томъ.
Въ то время явися ему преподобный Нілъ и не повеле ставити церкви каменныя, ни же излишнему украшенію быти в церквахъ, проуве- де бо преподобный, якоже нецыи реша, от разбойникъ грабленіе быти имущее. [767] Азъ же мню, яко не мнее и сего ради не благоволи Богъ и угодник Его от царя сего построенней быти церкви или храму, понеже сей, аще и благоверенъ бе, но премногія крови пролія и многія великія святыя мужи умучи и умертви, якоже исторія яже о немъ ясно являетъ. И что дивно: аще пророку и богоотцу Давыду, о немже Самъ Богъ свидетельствова, глаголя: «Обретохъ Давыда, раба Моего, мужа по сердцу Моему»
Царь убо по явленіи томъ даде жалованную свою грамоту в скітъ преподобнаго Ніла Чудотворца за подписаніемъ царскія своея руки, дабы даваемо было ружное жалованіе денежное и хлебное повсегод- но на пропитаніе живущей тамо братіи, и та его грамота хранится в монастырской ризнице.
Чудо третіе
Иерей некій,[768] Адамъ именемъ, живяше в ските преподобнаго Ніла съ сыномъ своимъ, отрокомъ Михаилом, и некогда посла его к пономарю ради
Отецъ же его, видевъ, яко долго не возвращашеся къ нему, начатъ искати его всюду, но нигдеже обрете. Созвавъ убо всю братію, иде с ними в часовню, яже недалече от скіта стоитъ, идеже [
В то время идяше іерей оный от часовни съ братіею, и слышаху отрока вопіюща въ ските и, дошедше, видеша его стояща на стоге, прославиша Бога и угодника Его Ніла Чудотворца. Начаша же отрока вопрошати о приключшихся ему, той же поведа имъ вся бывшая. И от того времени бяше отрокъ оный аки изумленъ и смиренъ зело. Іерей же оный от страха того изыде из скита с сыном своимъ. Мы же, грешніи монаси скита сего, вся сія видехомъ и слышахомъ от отрока онаго, еже и написахомъ въ ползу чтущимъ и послушающимъ, во славу же дивнаго во святыхъ Своихъ Христа Бога нашего и въ прославленіе угодника Его, преподобнаго Ніла Чудотворца.
О протчихъ же многихъ чудесехъ преподобнаго отца нашего Ніла не обретохомъ писаніемъ изложено, но точію на многихъ местехъ написано обретается свидетельство таковое, и мы, зде живущіи монаси, видехомъ премногія чудеса.
Азъ же грешный, елико возмогохъ собрати, написахъ со многимъ опасеніемъ и тщаніемъ, по силе моей, о всемъ житіи преподобнаго отца, такожде и о чудесехъ его, — не яко разумъ и веденіе имея въ сицевыхъ, грубъ сый веема и неразумія всякаго исполненъ, но любовію влеком къ любезному мне богоносному отцу и на его помощь надеяся. Дерзнухъ на сіе, яко поне малую получу милость, многимъ грехомъ повинемъ
Свидетельство греш: і: Никона
Во время моего в пустыни сей пребыванія и я, грешный Никонъ, много — воистину — виделъ чудодействій..! великаго нашего отца!.. Нила преподобнаго!.. Какъ — общественныя — так и относительно ко мне — недостойному. Что свидетельствую — моею совестію… также и явленія его… Но написать — подражая прднимъ </> — скита сего си: старцем не осмелился.
Убоги — и грешный с: і: Никонъ Сухій.
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
БАН — Библиотека Академии наук
ГИМ — Государственный Исторический музей
ГЛМ — Государственный Литературный музей
ГРМ — Государственный Русский музей
ИОРЯС — Известия Отделения русского языка и словесности
ИРЛИ — Институт русской литературы (Пушкинский дом РАН)
МДА — Московская Духовная академия
ОЛДП — Общество любителей древней письменности
ОРЯС — Отделение русского языка и словесности
ПДП — Памятники древней письменности
ПДПИ — Памятники древней письменности и искусства
ПЛДР — Памятники литературы Древней Руси
ПСРЛ — Полное собрание русских летописей
РГБ — Российская Государственная библиотека
РГАДА — Российский Государственный архив древних актов
РНБ — Российская Национальная библиотека
ТОДРЛ — Труды Отдела древнерусской литературы
ЧОИДР — Чтения в Обществе истории и древностей российских
PG — Patrologia Graeca
PL — Patrologia Latina
Примечания
1
Статья опубликована первоначально по–английски в журнале «The Greek Orthodox Rewiew». Т. III. № 2 (1957), затем включена в книгу: Cristianity and Culture. Belmont, Mass., 1974 (Collected Works of Georges Florovskij). Cap. 3: Antinomies of Christian History: Empire and Desert. P. 67–100. Я пользуюсь переводом Лидии Александровны Успенской (Сен–Женевьев‑де–Буа, Франция), опубликованным в журнале «Мера», № 4. СПб., 1994. С. 6–22.
2
О культе рода и земли на Руси в дотатарское время см.:
3
См.:
4
См.:
5
См.:
6
См.:
7
См.: Прибавления к Творениям святых Отцев. М., 1854. X. С. 594–598; Архангельский А. С. Образование и литература в Московском государстве конца ХѴ–ХѴІІ в. Казань, 1901. Вып. 2. С. 163–166. Послания Иосифа Волоцкого. Подготовка текста А. А. Зимина и Я. С. Лурье. М.; Л., 1959. С. 367.
8
См.: Акты социально–экономической истории северо–восточной Руси XIV — начала XVI в. М., 1952. Т. 1. № 549; 1958. Т. 2. е 249; 1964. Т. 3. № 266, 268, 270).
9
См.:
10
Лаврентьевская летопись / / ПСРЛ. Л., 1926. Т. 1. Вып. 1. Сто. 118–119.
11
12
13
Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографической экспедицией Академии наук. СПб., 1836. Т. 3. № 266.
14
15
Преподобные Кирилл, Ферапонт и Мартиниан Белозерские. Изд. 2–е. СПб., 1994. С. 54.
16
См.: Энциклопедия русского игумена ХІѴ–ХѴ вв. Сборник преподобного Кирилла Белозерского. Российская Национальная библиотека, Я? XII. СПб., 2003. С. 30, 158–164,344–352.
17
См.:
18
19
20
Послания Иосифа Волоцкого. С. 367.
21
См.:
22
Подробное описание его см,:
23
По–видимому, это выписка из сочинений Никиты Стифата, византийского автора XI в., ибо на поле предыдущего листа (9 об.) написано: «Никиты, ииока- презвитера обители Студийскыя, Стифата».
24
25
См.:
26
См.:
27
ПСРЛ. СПб., 1848. Т. 4. С. 152; 1853. Т. 6. С. 33, 223.
28
См.: Там же. С. 224.
29
См.: Акты социально–экономической истории Северо–Восточной Руси конца XIV — начала XVI в. М., 1952. № 467. Этот документ дал поводЯ. С. Лурье с заметным удовольствием заметить: «Против представления о нестяжательских взглядах Паисия определенно свидетельствует весьма любопытный документ: судное дело из‑за земли между Паисием как игуменом Троицкого монастыря и кирилловским игуменом Нифонтом». См.:
30
31
ПСРЛ. Т. 6. С. 236.
32
Там же.
33
См.:
34
ПСРЛ. Т. б. С. 236.
35
См.:
36
ПСРЛ. Т. 4. С. 158–159; Т. 6. С. 279.
37
См.:
38
См.: Послания Иосифа Волоцкого. С. 367.
39
РНБ, собр. Погодина, № 1554, л. 21.
40
РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 101/1178, «Германов соборничек», ХѴ–ХѴІ вв., л. 253 об.
41
См.: Повесть о болезни и смерти Василия III / / ПЛДР. Середина XVI в. М., 1985. С. 38, 575.
42
43
См.: Saint Nil Sorsky (1433–1508). La vie, les ecrits, le skite d’un starets de Trans‑Volga. Textes traduits et annotes par Sr. Sophia M. Jacamon, osb. Presentation de Dym Andre Louf, ocr. Begrolles‑en‑Mauges, 1980. P. 23 (Spiritualite orientale, № 32);
44
45
46
47
Там же.
48
49
С. Н. Большаков (Преподобный Нил Сорский. С. 50), опять же непонятно на чем основываясь, пишет, что к Нилу на р. Сору «первым пришел Дионисий, из князей Звенигородских, постриженик Волоколамский. […] За Дионисием пришел другой волоколамский монах, Нил Полев, из князей Смоленских, и другие».
50
51
52
Там же. С. 351.
53
См.: Энциклопедия русского игумена ХІѴ–ХѴ вв. Сборник преподобного Кирилла Белозерского… С. 162–164.
54
См.: Преподобные Кирилл, Ферапонт и Мартиниан Белозерские. С. 236- 237.
55
Святитель Стефан Пермский. К 600–летию со дня преставления. СПб., 1995. С. 58–61.
56
См.
57
58
«Соборник» Нила Сорского по этим рукописям издан сейчас в трех томах Т. П. Лённгрен: Соборник Нила Сорского. Часть I. М., 2000; Часть II. М., 2002; Часть III. М.. 2004.
59
60
61
См.:
62
См.:
63
64
Романенко Е. В. Нил Сорский и традиции… С. 96.
65
Там же. С. 95.
66
Преподобный Иосиф Волоцкий. Послание иконописцу. М., 1994. С. 80. Соответствующий древнерусский текст — с. СПИ (т. е. 282) в фототипически воспроизведенном издании «Просветителя» (Казань, 1896).
67
См.: Казакова Н. А. Вассиан Патрикеев (Косой; в миру князь Василий Иванович Патрикеев) / / Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вторая половина ХІV–ХVІ в. Ч. 1. A–К. Л., 1988. С. 120–123.
68
См.: Нил (в миру Никифор Васильевич Полев) (ХѴ–ХѴІ вв.) / / Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вторая половина ХІѴ–ХѴІ в. Ч. 2. Л–Я. Л., 1989. С. 130.
69
«…кровь и смерть да не будуть на таковых, но инако всяко — и заточен- ми — приводите тех в познание, да не погибнуть, ни снидуть во ад в помрачении своем». — Русская историческая библиотека. СПб, 1880. Т. 6. № 51; Казакова Н. А., Лурье Я. С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV — начала XVI вв. Прил. 4. О том, чтобы не предавали еретиков смерти, Фотий просит и в другой грамоте, от 23 сентября 1427 г. — Акты исторические. СПб., 1841. Т. 1. N° 34; Русская историческая библиотека. Т. 6. № 56; Казакова Н. А., Лурье Я. С. Антифеодальные еретические движения… Прил. 6.
70
См.:
71
Послания Иосифа Волоцкого. С. 368.
72
См.: Нил (в миру Никифор Васильевич Полев) (ХѴ–ХѴІ вв.) / / Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вторая половина ХІѴ–ХѴІ в. Ч. 2. JI–Я. С. 129–131;
73
Фотовоспроизведение этой записи см.:
74
Л., 1989. Вып. 2.4. 2. С. 139–141.
75
76
Его заботами была издана по–итальянски книга: Nil Sorskij. La vita e gli scritti. A cura di Enzo Bianchi. Torino, 1988.
77
78
79
Эта датировка подтверждается филигранями бумаги рукописей: в подавляющем большинстве случаев — голова быка типа: Брике, №№ 15376 и 15377 — 1498 и 1505 гг.
80
Лл. 251–255 об. исписаны более поздним почерком, по–видимому, XVII в.; водяной знак этой бумаги — виноград типа: Брике, № 13205 — 1599 г.
81
82
См.:
83
Там же. С. 80.
84
85
Архангельский А. С. Нил Сорский и Вассиан Патрикеев; их литературные труды и идеи в древней Руси. Часть первая. Преподобный Нил Сорский. СПб., 1882. С. 125–126.
86
Лурье Я. С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV — начала XVI века. М.; JI., 1960. С. 325–326.
87
Там же. Прим. 174.
88
89
По альбому Брике, №№ 24 и 25 — 1488–1491 и 1495 гг., по альбому Н. П. Лихачева, №№ 1225 и 1227 — 1488–1489 гг. (рукопись Иосифо–Волоко- ламского монастыря). Б. М. Клосс определяет эту филигрань сходно: «агнец со знаменем — Брике, № 24, конец XV в.»
90
91
Это митрополичий писец 20–х — 30–х годов XVI в. См.:
92
93
94
У Я. С. Лурье указан ошибочно №514.
95
96
Филиграни: 1) кувшин типа, близкого к Брике, № 12612 — 1495–1506 гг. и № 12617 — 1555 г. (лл. 1–203, 240–246, 283–376, 380–385, 388–396); 2) виноград, отождествить который не удалось (лл. 204–211, 220–228); 3) тиара — Брике, № 4925 — 1505–1524 гг. (лл. 212–219, 229–238, 250–282, 379, 386).
97
Полностью это предисловие по рукописи РНБ, КБ. № 23/ 1262, лл. 1 —2об., напечатано в кн.:
98
Полный текст послесловия см.: Там же. С. 126–127.
99
Там же. С. 126.
100
Я. С. Лурье о занимающих нас вставках пишет: «…в целом ряде (? — Г. П.) мест житий эти пропущенные места были затем вставлены в текст (Нилом или его переписчиками). К числу таких заполненных пропусков относится, например, то место в житии Иоанникия, где говорится сперва о военных подвигах святого, а затем о его “уходе от мира”… Сравнение с “Великими Четьими Минеями” (митрополита Макария. — Г. П.) опять объясняет (? — Г. Я.) происхождение данного “исправления”: там все это место (весьма пространное в греческом тексте жития) полностью пропущено, и рассказ о военных подвигах Иоанникия бессмысленно переходит в речь '‘искусного мужа”. Ясно, что в оригинале житийных сборников и “Миней” был какой‑то пропуск, который составители житийных сборников (Нил или его преемники) сумели кое‑как заполнить, а составитель “Миней” не сумел* («Идеологическая борьба…». С. 327–328).
101
Б. М. Клосс в своей работе «Деятельность митрополичьей книгописной мастерской…» (С. 336), дает перечень книг, где он встречал этот почерк. Благодарю Бориса Михайловича за указание мне этих рукописей прежде выхода в свет его статьи.
102
См.:
103
Эта приписка Нила Полева и первые слова авторского списка оказались слитыми в одну фразу: «Зачало списанием отца Нила о жительстве от святых писаний» в рукописи РГБ, МДА, № 137 (492), которую М. С. Боровкова–Майко- ва («Нила Сорского Предание и Устав» — ПДПИ, CLXXIX, ОЛДП, 1912. С. 1, прим. 1) использовала как вспомогательную при издании сочинений Нила Сорского. Очевидно, что эта рукопись зависит от Епарх., № 349/509.
104
105
В описи 1543 г. говорится, например, о сборниках «Симонова письма Ми- кулинца», в одном из которых находится «в начале слово о мысленном делании, списание Нила Белозеръского»
106
РГБ, собр. Горского (ф. 79), № 37, «Перепись книг в казне», л. 73.
107
Там же, л. 95 об.
108
Там же, л. 94.
109
Буква «р» (лл. 19–86), подобная, по Лихачеву, №№ 1556 и 1586 — 1529 и 1531 гг.; «голова быка» (лл. 89–107, 182–191), подобная, по Брике, №№ 15375 и 15376 — 1494–1540 гг. и, по Лихачеву, №№ 1346–1347 — 1507–1508 гг. и №№ 1374–1376— 1509 г.
110
На л. 16 виден край филиграни — такой же, как на бумаге Нила Сорского в рукописи, о которой сейчас пойдет речь.
111
См.:
112
Л. 47 с заставкой можно видеть воспроизведенным в кн.:
113
«Кувшин» двух типов (лл. 6–45), наиболее близких, по Брике, к №№ 12539 и 12545 — 1500 и 1487 гг. и, по Лихачеву, №№ 1290, 1295 — 1500 г.; буква «р» (лл. 104–214) типа, по Брике, №№ 8604,8614,8625,8628 — 1469–1506 гг.; «рука» (лл. 289–337) типа, по Брике, №№ 11424–11426 — 1502–1524 гг. и, по Лихачеву, № 1438 — 1513 г.
114
См.:
115
116
117
Там же. С. 86.
118
119
См. с. 68.
120
См. фотографии этих мест: илл. 8–9.
121
См. фотографии этих мест: илл. 10–11.
122
А не «с оборотной стороны листа… подклейку», как опять‑таки удивляющим образом пишет Е. В. Романенко (Нил Сорский и традиции… С. 64). Создается впечатление, что она не видела ни этих мест рукописи, ни их фотографий в моей статье, явно ею не прочитанной.
123
См. с. 66.
124
125
См. с. 44–46.
126
См. с. 68.
127
Предание Нила Сорского издавалось М. С. Боровковой–Майковой (Нила Сорского Предание и Устав со вступительной статьей М. С. Боровковой–Майковой. ОЛДР, 1912. С. 1–9 (ПДПИ, CLXXIX), с разночтениями по разным спискам. Здесь Предание печатается по автографу самого автора.
128
129
130
131
132
Цитата из «Четвертой сотницы о любви». См.: Добротолюбіе въ русскомъ переводе, дополненное. М., 1888. Т. 3. С. 243.
6
133
Лествица. Слово к пастырю. 14, 4.
134
Василий Великий, свт. — отец Церкви IV в. (ок. 330–379 гг.), архиепископ Кесарии Каппадокийской, брат Григория Нисского, организатор монашеской жизни в Малой Азии, богослов, борец с арианской ересью, защитник учения о Святой Троице, литургист, проповедник, плодовитый писатель, автор аскетических сочинений и множества церковных правил (PG, 31, 889–1306). См.: Флоровский Г. В. Восточные Отцы IV века. Париж, 1990. С. 57–89; PG 31, 1031.
135
Варсонофий Великий, преп., VI в. (t 563 г.), — египтянин родом, палестинский монах, автор «Подвижнических наставлений» в «Ответах». См.: Добротолюбіе. Т. 3. С. 631–632; Руководство к духовной жизни преподобных отцов Варсонофия Великого и Иоанна в ответах на вопрошения учеников. М., 2002. С. 445 (Ответ 626).
136
Исаак Сирин, преп., VII в., — монах–пустынник, недолгое время епископ г. Ниневии, затем снова отшельник, автор глубоких аскетических наставлений. См.: Добротолюбіе. Т. 2. С. 687–810; Преподобный Исаак Сирин.
О божественных тайнах и о духовной жизни. Перевод с сирийского, предисловие и примечания игумена Илариона (Алфеева). М., 1998; Игумен Ила- рион (Алфеев). Духовный мир преп. Исаака Сирина. СПб., 2002. Святаго отца нашего Исаака Сирина, епископа бывшаго Ниневийскаго, Слова духовно–подвижнические, переведенные с греческого старцем Паисием Ве- личковским. М., 1854. С. 61. Слово 14 (79 греч.); Иже во святых отца нашего аввьі Исаака Сирианина Слова подвижнические. Сергиев Посад, 1911. С. 287–288.
137
См.: Святаго отца нашего Исаака Сирина, епископа бывшаго Ниневийскаго, Слова… С. 322–323. Слово 56 (23 греч.).
138
Авва Дорофей, преп., VI‑VII вв., ученик старцев Варсонофия и Иоанна, настоятель монастыря в окрестностях Газы, автор подвижнических наставлений. См.: Добротолюбіе. Т. 2. С. 639–685, ср. наставление 14; Преподобнаго отца нашего Аввы Дорофея душеполезныя поученія и посланія съ присовокупленіемъ вопросовъ его и ответовъ на оные Варсануфія Великаго и Іоанна Пророка. 8–е изд. Свято–Троицкая Сергіева лавра, 1900.
139
Псевдо–Василий Великий. См.: PG 31, 1417.
140
Иоанн Златоуст, свт., ІѴ–Ѵвв. (f 407 г.), уроженец Антиохии, патриарх Константинополя, экзегет, великий проповедник, автор множества проповедей и поучений, «вселенский учитель и святитель». См.: Флоровский Г. В. Восточные Отцы IV века. Париж, 1990. С. 204–223. Гомилия на Мф. 50, 3.
141
Евгения, III в., дочь египетского эпарха, преподобномученица в Риме при имп. Галлиене ок. 262 г., память 24 декабря ст. ст.
142
Пахомий Великий, преп., IV в. (t 347 г.), египтянин, служивший в армии, первый киновиарх, создатель общежительных (киновиальных) монастырей в Египте в Тавенне, устав для которых, по преданию, он получил от ангела; память 15 мая (ст. ст.).
143
См.: PG 31, 977 А.
144
Листы 1–186 этой книги имеют водяные знаки: 1) корона типа, по альбому Брике, №№ 1351, 1353, 4899–4901 и 4925 — 1497–1513 гг., а по альбому Пиккар (определение Е. Э. Шевченко), XII, № 34а — 1483–1506 гг.; 2) голова быка типа, по Брике, № 15376 и 15379 — 1398–1524 гг., а по Пиккар (определение Е. Э. Шевченко), XVI, № 145— 1498–1500 гг.; 3) горы типа, по Брике, № 11944 — 1484–1502 гг., а по альбому Лихачева (определение Е. Э. Шевченко), № 2708 — 1480–е гг.
145
Об этом свидетельствуют записи на л. I «Соборникъ Нилова Скита Сорския Пустыни» (XVI в.) и на л. 186 «Сія книга Нилова скита» (XVIII в.).
146
Писаніихъ
147
148
На поле замена: святый.
149
Агафон, по всей видимости, пустынник в египетской пустыне Скит, ІѴ–Ѵ вв., преподобный, память 2 марта. О нем упоминает Авва Дорофей, см.: Добротолю- бие. Т. 2. С. 649. № 15. С. 653. № 25.
150
151
Филофей Синаит, IX в., игумен обители «Купины», автор аскетических сочинений. См.: Добротолюбие. Т. 3. С. 439–462.
152
Симеон Новый Богослов, XI в. (917–1022), игумен монастыря св. Маманта в Константинополе, автор аскетических сочинений, популярных на Руси с XIV в..
153
Студійстей
154
На поле: умне.
155
Слово добавлено на поле.
156
токмо
157
заповеданнаго
158
Симеон Студийский, Благоговейный (t 986), духовный отец Симеона Нового Богослова, им в высшей степени почитаемый. См.: Добротолюбие. Т. 5. С. 65–85.
159
Никита Стифат (f ок. 1090), студийский монах, ученик и составитель жития Симеона Нового Богослова, автор многочисленных сочинений, популярных на Руси с XIV в. См.: Добротолюбие. Т. 5. С. 89–172.
160
Григорий Синаит (1255–1346), византийский аскет, монах–подвижник, уроженец Клазомен в Малой Азии, подвизавшийся в Лаодикии, на Кипре, на Синае и на Афоне, создатель скита Парория в южной Болгарии, где наряду с греками жили у него славяне и румыны, плодовитый писатель, автор аскетических сочинений, известных и популярных на Руси с XIV в. См.: Добротолюбие. Т. 5. С. 195— 256;
161
Исихий Иерусалимский, ІѴ–Ѵ вв., уроженец и пресвитер иерусалимский, ученик Григория Богослова, писатель, автор аскетических сочинений, известных на Руси с XIV в. См.: Добротолюбие. Т. 2. С. 163–212; оригинал цитаты — PG 93, 1513 В (7).
162
о сих добавлено на поле.
163
и покоривъ темъ въ всем
164
Доб. і, заканчивающее сужающуюся колонку.
165
166
неколебимым
167
В Е каася и зазираа… исповедайтеся Господеви со знаком вставки приписано на нижнем поле.
168
В данном случае автор цитируемого текста не Симеон Новый Богослов, а Никифор Уединенник (XIII‑XIV вв.), афонский монах, наставник преп. Григория Паламы. См.: Добротолюбие. Т. 5. С. 171–180.
169
170
Нил Синайский, или Философ, V в., префект Константинополя, удалившийся в одну из синайских обителей, автор писем, «мыслей», аскетических сочинений, популярных на Руси с XIV в. См.: Добротолюбие. Т. 2. С. 215–324. См. также издание его «Творений» — М., 1858 и 1859.
171
помолитися
172
Нет Е.
173
въздвизаемы
174
Ефрем Сирин (t 373), сирийский проповедник и поэт, выдающийся учитель Церкви, автор множества слов, поучений, молитв и стихов, переведенных на ряд языков, известных на Руси с XI в. См.: Добротолюбие. Т. 2. С. 327–515.
175
частым E
176
тако повелевает творити
177
Святой Марк — знаменитый египетский подвижник (t ок. 430), глава монастыря в Галатии, затем отшельник, известный в Древней Руси аскет–писатель. См.: Добротолюбие. Т. 1. С. 407–494.
178
Диадох Фотикийский, V в., автор аскетических сочинений, известных на Руси. См.: Добротолюбие. Т. 3. С. VII—77.
179
творяа
180
тогда, рече
181
И в списке из Нилова скита, и в Е слово добавлено на поле.
182
человеку
183
Святаго отца нашего Исаака Сирина, епископа бывшаго Ниневийска- го, Слова… С. 438. Слово 80 (17 греч.).
184
Макарий Великий, IV в., египетский подвижник, автор аскетических сочинений, известных на Руси. См.: Добротолюбие. Т. 1. С. 135–243;
185
См.: Святаго отца нашего Исаака Сирина, епископа бывшаго Ниневийскаго, Слова… С. 67–75. Слово 16 (32 греч.).
186
Там же. С. 438. Слово 80 (17 греч.).
187
См.: Добротолюбие. Т. 3. Гл. 27. С. 457.
188
Святаго отца нашего Исаака Сирина, епископа бывшаго Ниневийска- го, Слова… С. 190. Слово 40 (34 греч.).
189
Святаго отца нашего Исаака Сирина, епископа бывшаго Ниневийска- го Слова… С. 190. Слово 40 (34 греч.).
190
известны на Руси. См.: Добротолюбие. Т. 1. С. 13–101.
191
Источник не найден.
192
Источник не найден.
193
еже молитися
194
195
Ср.: Добротолюбие. Т. 2. С. 607. № 30.
196
На поле — замена: настает; в Е настает.
197
упокоавати
198
В списке быти подобает, но над словами — цифры, указывающе, что слова надо переставить', в Е подобает быти.
В списке ошаатися намъ подобает, но цифрами указано, что слова следует переставить; в Е подобаеть ошаатися намъ.
Святаго отца нашего Исаака Сирина, епископа бывшаго Ниневийска- гоу Слова… С. 447. Слово 85 (73 греч.).
199
См.: PG 150, 1338 А.
200
См.: PG 31, 969 А.
201
См.: PG 31, 968 А–С.
202
203
См.: Добротолюбие. Т. 3. С. 196. № 18.
204
Лествица, 26, 79.
205
Святаго отца нашего Исаака Сирина, епископа бывшаго Ниневийскаго, Слова… С. 368. Слово 60 (54 греч.).
206
Лествица, 15, 80.
207
Лествица, 21,7.
208
Лествица, 15, 79.
209
См.: PG 31, 997.
210
211
212
Доб. лишнее рече.
213
В Е нет.
214
В списке: человечьска, но на поле предложена замена: от человек; в Е человекь.
215
216
217
никогда
218
исполняется
219
Лествица, 13, 12.
220
Своему образу
221
душу, уповающую
222
Ср.: Добротолюбие. Т. 2. С. 630. № 109.
223
Гимн 23.
224
См.: PG 150, 1278.
225
См.: PG 34, 945 В, № 13.
226
благочестіи E.
227
отметати всегда
228
помысль
229
См.: PG 31, 1368 А.
230
Лествица, 22, 41.
231
помощи Божіа Е.
232
Ср.: Добротолюбие. Т. 5. С. 113. Первая сотница, №81.
233
В списке подобает творити, но цифрами показано, что слова надо переставить. В Е творити подобает.
234
235
См.: PG 31, 638 А.
236
См.: PG 150, 1279 C‑D.
237
часть Е.
238
пободем
239
сей осудится
240
241
Источник не найден.
242
Святаго отца нашего Исаака Сирина, епископа бывшаго Ниневийска- го, Слова… С. 170. Слово 34 (37 греч.).
243
Там же. С. 192. Слово 40 (34 греч.).
244
Там же. С. 156. Слово 30 (33 греч.).
245
246
В списке Святаа Троице, но цифрами указано, что слова надо переставить. В Е Троице Святаа.
247
тебь Е.
248
Источник не найден.
249
См.: PG 99,627 В.
250
Иоанн Дамаскин, 7 глас Октоиха, Понедельник.
251
Источник не найден.
252
Источник не найден.
253
Цитата из написанного св. Афанасием Жития Антония Великого, см.: PG 26,872 А,№ 19.
254
Лествица, б, 18.
255
Святаго отца нашего Исаака Сирина, епископа бывшаго Ниневийска- гоу Слова… С. 196. Слово 41 (34 греч.).
256
Там же. С. 458. Слово 87 (39 греч.).
257
Григорий Беседовник, Великий, Двоеслов (540–604 гг.), папа римский, писатель, чьи сочинений были известны на Руси по крайней мере с XII в.: ему приписывается авторство литургии Преждеосвященных Даров. Цитата из 24–й главы «Диалогов».
258
Цитируется канон Иоанна Дамаскина.
259
В списке егда, но букве е предложена на поле замена — ко.
260
възводяще
261
ни славы, ни власти Е.
262
Источник не найден.
263
полагаа
264
въскресеніе Е.
265
въскресеніе
266
въскресеніе
267
Слово написано киноварью.
268
269
270
271
272
Судия
273
Лествица, 7, 23.
274
Источник не найден.
275
Лествица, 7, 47.
276
Святаго отца нашего Исаака Сирина, епископа бывшаго Ниневийска–ю. Слова… С. 112. Слово 21 (85 греч.). С. 352–353. Слово 58 (56 греч.).
277
Там же. С. 456. Слово 85 (73 греч.).
278
См.: PG 120.481 С-482 А.
279
преже Е.
280
На самом деле — Евагрий Понтик, архиеп. Крита (см. о нем: Добротолю- бие. Т. 1. С. 495), Слово о молитве, N° 5.
281
См.: PL 77,880.
282
Андрей Критский (660 — ок. 749), автор известных на Руси слов, молитв и песнопений, в том числе цитируемого здесь «Великого покаянного канона», читаемого во время Великого поста.
283
Герман Цареградский (635–733), — Герман I, патриарх Константинополя в 715–730 гг., борец с иконоборчеством, автор ряда слов, проповедей, песен; или Герман II, патриарх в 1222–1240 гг.
284
В Е
285
Ефрем — Ефрем Сирин, см. прим. 12.
286
Вариация на тему молитвы Иоанна Дамаскина, читаемой на великом повечерии во вторник и четверг Великого поста.
287
Источник не найден.
288
См.: PG 120, 488 C‑D.
289
Ср.: Лествица. 7, 25.
290
Ср.: Лествица. 7, 55.
291
В списке насыщающуся молитвы, но цифрами показано, что слова надо поменять местами.
292
293
потому
294
Источник не найден.
295
Лествица, 28, 38–39.
296
Лествица, 8, 26.
297
298
299
См.: PG 34, 836 В-837 В.
300
См.: PG 31, 1363 В–С.
301
Ср.: Лествица, 27, 46.
302
Лествица, 27. 46.
303
Лествица, 27. 51.
304
Лествица, 28. 50.
305
Главы, 3, 64.
306
Слово 23 в греч. изд 1770 г.
307
21 Святаго отца нашего Исаака Сирина, епископа бывшаго Ниневийска- го, Слова… С. 395–396. Слово 69 (13 греч.).
308
Источник не найден.
309
См. (не дословно):
310
Источник не найден.
311
Лествица, 26, 87.
312
Лествица, 7, 73.
313
Ср.: Лествица, 27, 54.
314
315
Лествица, 27, 13–14.
316
божественая
317
будем
318
Лествица, 27, 36
319
Арсений Великий, ІѴ–Ѵ вв. (354–449/450) — преподобный, знатный и образованный римлянин, воспитатель Аркадия и Гонория, детей константинопольского императора Феодосия, удалившийся в скит в Египте, долго безмолвствовавший и завещавший ученикам не воздавать чести его телу и памяти и молиться о его душе.
320
4 Даниил Скитский, — по–видимому, подвижник V в.
321
Лествица, 27, 75.
322
323
В списке в сих обрящется, но цифрами показано, что слова надо переставить.
324
325
Святаго отца нашего Исаака Сирина, епископа бывшаго Ниневийскаго, Слова… С. 197. Слово 41 (34 греч.)
326
Ученые пытались приписать Нилу Сорскому еще некоторые послания, но это выглядит неубедительно. Атрибуцию ему двух посланий, какую мы находим в книге А. С. Архангельского (Нил Сорский и Вассиан Патрикеев. СПб., 1882. С. 56–57), уже опроверг Я. С. Лурье (Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV — начала XVI в. М.; Л., 1960. С. 301–303). О так называемом послании Кассиану Мангупскому, до недавних пор включавшемся в число произведений Нила Сорского, ниже — речь особая.
327
Кроме того, в рукописи РГБ, собр. МДА фунд., № 36 (185), Старчество, 2–я пол. XVII в., к названию первого послания приписано: «Князь Васьян». И то же самое — в рукописи РГБ, собр. Тр. II, № 239, XIX в., л. 54.
328
Преподобный Нил Сорский, первооснователь скитского жития в России, и устав его о жительстве скитском (в переводе на русский язык). С приложением всех других писаний его, извлеченных из рукописей. СПб., 1864. Перепечатки этого издания: М., 1869; Кириллов, 1907.
329
Там же. С. XXI, 161, сноска; с. 178, сноска.
330
331
332
333
334
См.: Библиотека литературы Древней Руси. СПб., 2000. Т. 9. С. 164–183, 517–519.
335
336
Тщательное исследование филиграней бумаги этой рукописи с их воспроизведением см.: Там же. С. XXVIII.
337
См.:
338
Водяной знак бумаги — тиара типа, по альбому Брике, № 4901 — датируется 1511–1513 гг. Если учесть некоторое запаздывание в использовании на Руси западноевропейской бумаги, промежуток, рассчитанный Н. А. Казаковой, можно, думаю, сократить до десятилетия 1514–1524 гг. См.:
339
Там же. С. 257.
340
Там же. С. 258.
341
342
Преподобный Нил Сорский [изд. Елагин]… С. 184.
343
344
В качестве второго списка А. С. Архангельский (Нил Сорский… С. 55, прим. 21) называет сборник РНБ, Q. XVII.50, лл. 23–26.
345
См.: Житие и подвизи преподобнаго отца нашего Константина Манкувска- го, римлянина–грека, нареченнаго во иноцех Касияна. — РНБ, собр. Погодина, № 1563, Сборник–конволют, XVII в., лл. 314–315.
346
См.:
347
Это следует из записи XVI в. на л. 1: «Соборникъ Нилова Скита Сорския Пустыни». — и записи XVIII в. на л. 186: «Сія книга Нилова скита».
348
Филиграни: 1) корона типа, по альбому Брике, №№ 1351, 1353 — 1497— 1508 гг. и №№ 4899–4901, 4925 — 1501–1513 гг.; по альбому Пиккар (определение Е. Э. Шевченко), XII. № 34а — 1483–1506 гг.; 2) голова быка типа, по альбому Брике, №№ 15376, 15379 — 1498–1524 гг.; по альбому Пиккар (определение Е. Э. Шевченко), XVI. № 145 — 1498–1500 гг.; 3) горы типа, по альбому Брике, № 11944 — 1486 г.; по альбому Лихачева (определение Е. Э. Шевченко), № 2708 — 1480–е гг.
349
По определению Е. Э. Шевченко, филигрань здесь — корона типа, по альбому Пиккар, IX. № 73 — 1545–1559 гг.
350
См. о ней:
351
Голова быка, по альбому Брике, №№ 15375 и 15376 — 1492 и 1498 гг.;
352
20
353
Ее описание см.:
354
Буква L в щите, по альбому Брике, № 8287.
355
356
Филиграни: тиара типа, по альбому Брике, № 4966 — 1525–1530 гг., № 4968 — 1525–1528 гг.; голова быка типа, по альбому Брике, № 15183— 1510— 1528 гг. Я. С. Лурье на основании принадлежности этого сборника Евфимию Туркову, бывшему игуменом в 1575–1587 гг., ошибочно датирует его второй половиной 70–х гг. XVI в. См.:
357
Филиграни: кораблик типа, по альбому Брике, № 11972— 1549 г.,№ 11974 — 1556–1566 гг.; кувшинчик типа, по Брике, № 12817 — 1545 г.
358
Филиграни: рука — Брике, № 11429 — 1540–1567 гг., № 11430 — 1547 г., № 11341 — 1526–1538 гг.; козел типа, по Брике, № 2589 — 1524 г.
359
Филигрань — дельфин типа, по альбому Брике, № 5869 — 1559–1568 гг.
360
Филигрань — сосуд типа, по альбому Брике, № 12894 — 1550 г.
361
Филиграни: щит, по Брике, № 1828 — 1523–1528 гг.; буква Ртипа, по Брике, № 8536 — 1519–1522 гг.
362
Филиграни: сфера типа, по Брике, № 13999 — 1553 г., № 14007 — 1559 г.; сосуд, по Брике. № 12701 — 1573 г.
363
Их перечень см.:
364
Нет.
365
Доб. Нила.
366
367
Нет.
368
прошеніа твоего.
369
Нет.
370
Доб. и.
371
венчяють.
372
изя ти
373
Нет.
374
постави тя.
375
добродетелем.
376
ходатайствено.
377
378
Лествица, 21,7.
379
на тя
380
умиленіем.
381
382
чиста.
383
Антоний Великий. Апофтегма 1.
384
Лоб. в.
385
ужесточися.
386
потребен.
387
любящим.
388
Нет.
389
Нет.
390
правды.
391
28 нашего.
392
Доб. посланіе.
393
мой господине
394
тако.
395
писаніа.
396
убо.
397
побежен есмь.
398
Нет.
399
Ср.: Лествица, 21,7.
400
Нет.
401
неразуміа.
402
или.
403
укорити.
404
См.: Лествица, 27. 1, 34.
405
Нет.
406
слово Божіе.
407
апостолу свидетельствующу.
408
тех.
409
исходих.
410
истинно.
411
Григорий Синаит. см.: PG 150, 1333 D.
412
Источник не найден.
413
мудрьствующему.
414
будет.
415
никакоже.
416
Писаніе.
417
Нет.
418
ми.
419
Нет.
420
Нет.
421
изшествіа.
422
развращенная.
423
Нет.
424
19 и.
425
Источник не найден.
426
Нет.
427
та
428
но и паче.
429
Нет.
430
ложиши
431
«Текст Молитвы Кирилла Иерусалимского в переводе Нила Сорского стал естественной частью большинства Синодиков всех трех редакций и дополнялся в части перечисления видов смерти на русской почве в течение всего периода существования этого типа памятника». —
432
Молитва известна также в списке XVII в.: ГИМ, собр. Уварова, № 1846 (754) (718), л.791–793. Впервые опубликована:
433
Нет Б.
434
правая
435
недостаточная наполнять
436
Нет В.
437
Нет В.
438
Да
439
Добм В.
440
Период отсюда до слова і тако спастися помещен в конец В.
441
же
442
443
и ученію
444
жити елико мощно
445
бо
446
искреним
447
Άμάρτολος
448
МонограФІи эти перечислены въ труде г. Архангельска™, стр. IV—ХГ. Изъ позднейшихъ р&зыскапій о апис&ніяхъ» со. Нила см. статью Гр. Левицкаго, въ Журиалахъ Совета Спб. Духовной Академіи за 1889—90 учебный годъ, Спб. 1895, стр. 287—345.
449
Описаніе этого сборника см. въ III выпугке «гЛетописсй занятій Археографической Комхиссіи», Спб. 1865, стр. 56—61.
450
Сравн. молитвы св. Ефрема въ III томе Ассеманісва иэданіл его твореній (Romae, 1746), p. 482—552.
451
Кроме исповедныхъ молитвъ и чинопоследованій, покаяниаго канона св. Андрея Критскаго, твореній св. Ефрема и друг., см. также молнтвы предъ лричащеніемъ (см. напр. Правильникъ, Кіевск. изд. 1863, л. 128 об., л. 132 об. и друг.).
452
Преподобнаго отца нашего Нила Сорскаго Предание учеником своим о жи- телстве скитском. Издание Оптиной пустыни. Москва, Университетская типография, 1849. Перепечатки: СПб. В Синодальной типографии, 1852, 1859, 1889.
453
454
Там же. С. 7.
455
Нила Сорскаго Предание и Устав со вступительною статьей М. С. Боровко- вой. ПДПИ, CLXXIX, ОЛДП, 1912. С. XII.
456
См.: Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского с присовокуплением предисловий на книги св. Григория Синаита, Филофея Синайского, Исихия Пресвитера и Нила Сорского, сочиненных другом его и спостником, старцем Василием Поляномерульским, о умном трезвении и молитве. Издание Козельской Введенской Оптиной пустыни. (Издание третье с прибавлением.) М., 1892.
457
См. о нем:
458
Tachiaos A. — E. N. The Revival of Byzantine Mysticism among Slavs and Roumanians in the XVIIIth Century. Thessalonica, 1966. P. 89.
459
См.:
460
461
Ibid. P. 89.
462
463
Ibid. P. 182.
464
Ibid. P. 69.
465
Ibid. P. 70.
466
467
Ibid. P. 77.
468
Ibid. P. 178.
469
Ibid. P. 179.
470
471
472
ГИМ, Епархиальное собр., № 349/509, Сборник, содержащий автографы Нила Сорского, XVI в.
473
ГИМ, Епархиальное собр., № 349/509, Сборник, содержащий автографы Нила Сорского, XVI в. JI. 81 об. См. также с. 196 наст. изд.
474
Там же. Л. 82 об. — 83. См. также с. 198 наст. изд.
475
Преподобнаго отца нашего Нила Сорскаго Предание учеником своим о жи- телстве скитском. С. 17; «Житие и писания молдавского старца Паисия Велич- ковского…». С. 120.
476
Преподобнаго отца нашего Нила Сорскаго… С. 19; «Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского…». С. 121–122.
477
Преподобнаго отца нашего Нила Сорскаго… С. 19–20; «Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского…». С. 122.
478
Преподобнаго отца нашего Нила Сорскаго… С. 21; «Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского…». Там же.
479
Преподобнаго отца нашего Нила Сорскаго… С. 24; «Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского…». С. 124.
480
Преподобнаго отца нашего Нила Сорскаго… С. 25; «Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского…». С. 124–125.
481
Преподобнаго отца нашего Нила Сорскаго… С. 27; «Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского…». С. 126; ср.:
482
Преподобнаго отца нашего Нила Сорскаго… С. 28–29; «Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского…». С. 127.
483
Преподобнаго отца нашего Нила Сорскаго… С. 22; «Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского…». С. 123.
484
См. прим. 84 в воспроизводимом ниже тексте «Надсловия».
485
Преподобнаго отца нашего Нила Сорскаго… С. 37; «Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского…». С. 131.
486
См. прим. 46 в воспроизводимом ниже тексте «Пристежения».
487
3 Преподобнаго отца нашего Нила Сорскаго… С. 39.
488
489
Ср.: Преподобнаго отца нашего Нила Сорскаго… С. 59.
490
491
Ibid. P. 198–199.
492
Ibid. P. 201.
493
494
См.:
495
496
Преподобный Елеазар, основатель Свято–Троицкого Анзерского скита. Издание подготовлено С. К Севастьяновой. СПб., 2001. С. 128–129.
497
Там же. С. 173
498
См.:
499
500
Книга, глаголемая Описаніе о россійских святых, где и в котором граде, или обители, или монастыре и пустыни поживе и чюдеса сотвори, всякого чина святых. Дополнил биографическими сведениями граф М. В. Толстой / / ЧОИДР, 1887. Кн. 4. Материалы историко–литературные. С. 123–124.
501
РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 25/1102, XVI в., лл. 284 об. — 287; РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 74/1151, XVI в., лл. 392–396 об.; РНБ, Кирилло- Белозерское собр., № 20/1256, XVI в., лл. 400–401 об.; РНБ, Кирилло–Белозерское собр., № 61 /1300, XIX в., лл. 10 об. — 12 об. Благодарю Н. В. Понырко за их указание.
502
Его водяные знаки: кораблик типа Брике, 11972 (1549 г.), 11973 (1552 г.) и 11974 (1556–1566 гг.) (лл. 15–16, 160–184); кувшин типа Брике, 12696 (1553 г.), 11897 (1552–1554 гг.), 12900 (1554 г.), Лихачев, 1767 (1555 г.), 1779 (1556 г.). 1899–2890 (1555–1559 гг.) (лл. 22–159, 181–312, 421–424); кувшин типа Брике 12817 (1545 г.), Лихачев, 1709 (1544 г.) (лл. 363–407а); рука типа Брике, 10853 (1573 г.) (лл. 426–439).
503
Филигрань части, о которой пойдет речь, — корона типа G. Picard (Die Cronenwaserzeichen. I. Stuttgart, 1961), VI, 42 — 1565–1581 гг.; VI, 45 — 155— 1573 гг. За ее определение, равно как и за сканирование л. 401 об. этой рукописи благодарю М. А. Шибаева.
504
Сведение о рукописях РНБ из собрания Кирилловского музея почерпнуто мною из статьи Е. Э. Шевченко «Иеросхимонах Нил (Прихудайлов) и Служба, Житие и Чудеса Нила Сорского» в сборнике «Русская агиография. Проблемы изучения» (в печати). Е. Э. Шевченко полагает, что «рукопись № 46 послужила непосредственным оригиналом № 26». Действительно, этот список повторяет все разночтения предыдущего, поэтому при издании текстов он нами не учитывается.
505
См.: «Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского…». С. 89 и сл.
506
«Усердно прочитающихъ молю, да всякъ, хотяй в Божіимъ храненіи жити и небесныхъ благъ наследникъ быти, да потщится от сихъ написанныхъ не уклоня- тися, но вся сія, в памяти своей имея, всемъ сердцемъ и мыслію творити. Имже от Христа Спасителя нашего благословеніе яко послушнымъ да будет о Самомъ томъ Христе Господе нашемъ, Ему же слава ныне и присно и во веки веком аминь».
507
Ср.: «Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского…». С. 95–96 (от слов «Первее бо, рече святейшій патріархъ Каллистъ, приходит теплота от почек…» до слов «воистину благодати, а не прелести») и с. 98 (от слов «Первее же всех начинают в телеси…» до слов «воистину благодати, а не прелести»).
508
От слов «Овода убо бывает тако обретающимся и пот от многія теплоты…» до конца: «…толика еще видит больша сих, якоже ему дарова Дух». См.: «Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского…». С. 98–99.
509
См.: «Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского…». С. 77–127.
510
Автографы Василия Поляномерульского неизвестны, известны лишь списки аскетическох сочинений с «его» предисловиями, см.:
511
Следом за ними прот. Сергий Четвериков в своей книге «Старец Паисий Величковский» (С. 81, 145–147) без всяких сомнений вкладывает в уста Василия Поляномерульского, как его собственные, отрывки из «Надсловия» и сочинения «О внутреннем делании» Иннокентия Комельского.
512
См.: Соболевский А. И. Переводная литература Московской Руси XIV‑XVII веков. СПб., 1903. С. 315–321; Исаченко–Лисовая Т. А. Евфимий (t 28. IV. 1705) — келарь Чудова монастыря, полемист и проповедник… / / Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 3 (XVII в.) Часть 1. А-3. СПб., 1992. С. 290.
513
См.: Bibliografiaromanesca veche 1508–1830. Т. I. 1508–1716. Bucuresci, 1903. P. 273. №81. Благодарю А. В. Вознесенского за указание мне этого издания.
514
В рукописи: «сонениша» с надстрочным «ч».
515
См.:
516
СНБ., № 1184, Сборник творений Симеона Нового Богослова и Нила Сорского, конец XVIII в., см.:
517
И, значит, переписать при случае заново мою статью «Иннокентий Охляби- нин (Вологодский)» в «Словаре книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2. Вторая половина ХІѴ–ХѴІ в. Часть 1. A–К. JI., 1988. С. 405–406.
518
Сочинения Нила Сорского — Устав («Предание старца Нила Пустыньника ученикомъ своимъ» «О жительстве святых отець») и Предание (л. 3--90 об.), а также три послания «великаго старца Нила Пустынника» (л. 90 об. — 107) начинают этот Сборник.
519
Имеются в виду, очевидно, лл. с 3 по 11–й, где начинается то, что называется Преданием Нила Сорского: «Предисловіе от писаній святых отець о мысленемъ деланіи: что раді нуждно сіе и како подобаетъ тщатися о семъ. Того же старца Нила».
520
Нет Κ.
521
522
оружія К.
523
постыжуся
524
525
иноцехъ
526
47- Нет Κ.
527
Нет Κ.
528
Нет Κ.
529
3- ничто
530
Добротолюбие. Т. 2. М., 1884. С. 185–186.
531
Нет К.
532
Таковаго
533
Господа Ісуса написано по выскобленному другим почерком более черными чернилами.
534
Нет К.
535
Добротолюбие. Т. 2. М., 1884. С. 189.
536
Там же. С. 196.
537
Источник не найден.
538
Источник не найден.
539
повсечастнымъ
540
Нет К.
541
действа
542
543
Нет К.
544
устроеніе
545
546
547
548
Нет К.
549
550
551
Нет Κ.
552
553
юже
554
555
Нет К.
556
557
стесняющими
558
Нет Κ.
559
привлечется
560
удобряемъ
561
леностію
562
имущи
563
564
Источник не найден.
565
Источник не найден.
566
Лествица, 28, 13.
567
1. Последних двух слов нет в Ч.
568
569
показано бысть
570
Нет К.
571
Источник не найден.
572
приступи
573
приседящую
574
Нет К.
575
оставляя
576
Нет К.
577
сами
578
579
на
580
повинующеся
581
Доб. кто К.
582
1. Нет Κ.
583
аще
584
585
неприложенное
586
Доб. в квадратных скобках башнях К.
587
588
изрекъ
589
Источник не найден.
590
Нет К.
591
592
азъ безмолствую
593
594
595
отцы,
596
597
598
Богомъ
599
притворяти
600
601
4,
602
общежителное
603
1. яже
604
Нет Κ.
605
уставленное еже
606
тягостно имъ быша
607
1. Нет К.
608
3,
609
3. Лоб. своея
610
Руководство к духовной жизни преподобных отцов Варсонофия Великого и Иоанна в ответах на вопрошения учеников. М., 2002. Ответ 311. С. 252.
611
Іисусъ Христовы
612
общежително
613
614
отшимовавъ
615
недосяжетъ
616
3.
617
7.
618
619
1 тернія
620
621
чинъ
622
аще
623
беса
624
625
626
Нет К.
627
628
Нет К.
629
630
Добротолюбіе. Т. 2. С. 65–67.
631
Лествица. 27, 13–14.
632
Там же. 27, 55.
633
страдалчестве — 1 К
634
Доб. — 2 К.
635
Доб. — 3 К
636
637
ключимее
638
639
640
И Самого Господа глаголъ приведе, иже рече
641
642
643
Нет К.
644
645
Лествица. 1, 26.
646
Источник не найден.
647
также
648
вещь
649
650
651
652
вседневною
653
654
въ житіи
655
доб. Богу нашему слава ныне и присно и во веки веком аминь Ч.
656
657
со
658
со
659
660
Источник не найден.
661
причащаюся
662
утолстевающихъ
663
664
665
666
667
оба
668
безместный
669
670
возразнствуетъ
671
и намъ
672
стяжати
673
Доб. на поле 1 К.
674
675
Доб. на поле 2 К.
676
Доб. на поле 3 К.
677
Доб. на поле 4 К.
678
679
Доб. на поле 5 К.
680
Доб. на поле б К.
681
почувствовати
682
Доб. на поле 7 К.
683
к молитве
684
685
686
Нет К.
687
688
и высокое святых отецъ исправленіе
689
690
691
692
693
Лествица. 27, 55. Ср. прим. 16.
694
См. прим. 13.
695
См.: Лествица. 7, 44.
696
См.: Лествица. 26, 16.
697
сшуевая
698
познаваема
699
общежительное
700
не
701
смотряй
702
жити
703
тое
704
705
Источник не найден, но ср.:
706
5. Источник не найден.
707
Источник не найден.
708
въскоре
709
по сицемъ
710
Господу
711
въ «Пристеженіи»
712
Нет Ч.
713
Источник не найден.
714
9. довольствуют
715
памятословная
716
717
718
719
На поле рядом «Авва Дорофей. Слово 10»; и вниз колонкой возле строк идут цифры от 1 до 5. Так же и в Ч.
720
урокъ
721
В строке написано хощетъ, на поле предложена замена — можетъ.
722
В строке написано моленію, на поле предложена замена — пенію.
723
изъ отрубей приписано на поле.
724
725
мытоимцы
726
Выделенный курсивом текст отсутствует в списке, пропущен переписчиком; восстановлен по Ч.
727
В списке от бубрегъ, на поле предложена замена от почек.
728
На поле, как и в Ч прелесть.
729
На поле, как и в Ч благодать.
730
См: Добротолюбие. Т. 2. С. 199. № 149.
731
Источник не найден.
732
См.:
733
На поле, как и в Ч обученіе.
734
735
На поле, как и в Ч от естества.
736
В строке написано от бубрегъ, на поле предложена замена от почекъ.
737
На поле, как и в Ч от врага.
738
На поле, как и в ЧТригорій Синаит.
739
740
См.: Добротолюбие. Т. 5. С. 245–246.
741
742
743
744
Название должности заимствовано из Библии
745
Описание этой рукописи см.:
746
Шут (лл. 1–219):
747
Это название написано на поле почерком XIX в., в тексте заголовка нет, но для него оставлено место.
748
«Книга келарская» (с пропуском статьи «После чюдотворца Кирилла игумены — сколко который жил», л. 277) напечатана И. В. Беляевым во «Временнике Император. Московского общества истории и древностей российских». М., 1855. Кн. XXII. «Смесь». С. 9–20 (в заглавии «книги» здесь ошибка).
749
Так в ркп.
750
«ихъ» приписано писцом на поле, заменяет первоначальное «своего».
751
Приписано под строкой.
752
Написано над строкой.
753
Слово взято в квадратные скобки самим писцом.
754
Фраза взята в квадратные скобки самим писцом.
755
756
(ПДП. Т. 16), — со ссылкой на «Рукоп. бывш. библ. Царского, XVIII в., № 138, стр. 68.
См.: Житие Иосифа Волоцкого / / Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2. Вторая половина ХІѴ–ХѴІ в. Ч. 1. A–К. Л., 1983. С. 273.
757
758
См.:
759
Житие и чудеса Нила Сорского по этой рукописи с разночтениями по РНБ, НСРК, Q. 98 опубликованы Е. Э. Шевченко:
760
восхищается.
761
что.
762
763
се.
764
славяху.
765
766
767
768
Иерей некій зачеркнуто и сверху написано Іеромонахъ.
769
дивій.