«Конь и его мальчик» — история, стоящая особняком в Хрониках Нарнии Клайва С. Льюиса, сюжетно с ними несвязанная. К югу от Нарнии, в правление славных Королей и Королев Нарнии живёт мальчик Шаста. Шасту хотят продать проезжему незнакомцу, но оказывается, что конь у покупателя — нарнийский (т. е. говорящий), который как и Шаста не особенно хочет оставаться в рабстве…

Примечательно, что именно в романе «Конь и его мальчик», как считает Каллист (Уэр), есть единственное значимое место в художественных творениях Льюиса о Троице (то что это место тринитарно говорил и сам Льюис). Замечательно, что в этом отрывке Льюис сплел Имя Божье, открывшееся на Синае и Триединство Божье. Замечателен и тон отрывка: чудный сплав трепета и радости — знак подлинного Богообщения. Замечателен и «апофатический» ответ Шасты, смесь ужаса и восторга (именно страх-боязнь уходит, давая место радостному трепету), слепящий свет (Светосная Тьма Дионисия). Этот отрывок занимает центральное место в романе: в нем Шаста узнает, что во время всех его злоключений его хранил Аслан, при том, что именно хранительные действия Аслана Шаста воспринимал для себя как самые опасные и страшные. Вот этот отрывок (обратите внимание, что каждая из трех фраз сказана Асланом с разной интонацией — как бы артикуляция ипостастных свойств):

» – Кто ты такой? – спросил Шаста.
– Я – это я, – сказал голос так, что задрожали камни. – Я -это я, – громко и ясно повторил он. – Я – это я, – прошептал он едва слышно, словно слова эти прошелестели в листве.
Шаста уже не боялся, что кто-то его съест, и не боялся, что кто-то – мертвый. Но он боялся – и радовался.
Туман стал серым, потом белым, потом сияющим. Где-то впереди запели птицы. Золотой свет падал сбоку на голову лошади. «Солнце встает», – подумал Шаста и, поглядев в сторону, увидел огромнейшего льва. Лошадь его не боялась, или не видела, хотя светился именно он, солнце еще не встало. Лев был очень страшный и невыразимо прекрасный.
Шаста жил до сих пор так далеко, что ни разу не слышал тархистанских толков о страшном демоне, который ходит по Нарнии в обличье льва. Тем более не слышал он правды об Аслане, великом Отце, Царе царей. Но взглянув на льва, он соскользнул на землю и поклонился ему. Он ничего не сказал и сказать не мог, и знал, что говорить не нужно.
Царь царей коснулся носом его лба. Шаста посмотрел на него, глаза их встретились. Тогда прозрачное сиянье воздуха и золотое сиянье льва слились воедино и ослепили Шасту, а когда он прозрел, на зеленом склоне, под синим небом, были только он и конь, да на деревьях пели птицы.»